Итоги кампании 1915 года на Восточном фронте привели германских стратегов к мысли о том, что последующие наступления их армии, будь то на Петроград или на Украину, не может привести к весомым результатам и решительно переломить ход войны в их пользу. Без разгрома Франции и Британии, как поняли в Берлине, победы в войне быть не могло. Именно поэтому германские войска решили в 1916 году нанести главный удар на Западном фронте — провести наступление на укрепленный район Вер-денского выступа, являвшегося опорой всего французского фронта. На участке дайной 15 км было сосредоточено против двух французских дивизий 6,5 дивизий рейхсвера при 946 орудиях (в том числе 542 тяжелых). Вокруг крепости Верден французы построили четыре оборонительные позиции, а передовая линия прикрывалась проволочными заграждениями шириной от 10 до 40 м.
      Надо отметить, что и Франция, и Англия с толком использовали представившуюся им в 1915 году передышку. Франция, например, за этот год увеличила производство винтовок в 1,5 раза, патронов — в 50 раз, крупных орудий — в 5,8 раза. Англия в свою очередь увеличила производство пулеметов в 5 раз, самолетов — почти в 10 раз. В этих странах резко выросло производство химического оружия и противогазов, а также появился, причем в немалых количествах, и совсем новый вид вооружения — танки. К 1915 году английский военно-морской флот установил эффективную блокаду побережья Германии и лишил ее поставки из-за океана важных видов сырья и продовольствия, а кроме того, Лондону удалось мобилизовать экономические и людские ресурсы своих колоний и доминионов, среди которых находились такие развитые страны, как Канада, Австралия, Новая Зеландия, и такие густонаселенные, как Индия (в те годы Индия включала в себя территории современных Пакистана и Бангладеш). В результате мобилизационных мер к началу 1916 года Англия смогла увеличить свою армию на 1 млн 200 тыс. человек, Франция — на 1,1 млн, а Россия — на 1,4 млн. Общая численность армий стран Антанты к началу 1916 года достигла, таким образом, 18 млн человек против 9 млн, находившихся в распоряжении у стран Четверного союза.
      Активизировалось и приняло более тесные формы военно-политическое сотрудничество стран — союзниц по Антанте. Так, на конференции в Шантийи в марте 1916 года было принято совместное решение о проведении наступления на Западном фронте и окончательно установлено, что оно начнется в июле.
      Таким образом, когда 21 февраля 1916 года в 8 часов 12 минут немцы начали доселе невиданную артиллерийскую, авиационную и химическую атаку йа Верден, французы встретили противника во всеоружии. Когда через восемь часов немцы пошли в штыковую атаку, им с огромными потерями приходилось брать каждый клочок земли. После того как силы французов иссякли и они оставили стратегически важный форт Дуомен, генералу А. Петэну (потом приговоренному французским народом к смертной казни за предательство в годы Второй мировой войны) удалось наладить переброску резервов, и к 2 марта французская армия увеличилась вдвое, в то время как германская — только на 10 %. В итоге отборные немецкие части в ходе верденского наступления смогли продвинуться вперед лишь на 5–8 км, и их потери были столь велики, что рейхсвер потерял способность вести массированное наступление. В результате успешно организованных контратак французы вновь вышли к своей третьей оборонительной линии, и 2 сентября германское командование вынуждено было прекратить дальнейшее наступление. Напротив, предприняв ряд небольших, но успешных наступательных операций в октябре и декабре 1916 года, французы полностью восстановили свои позиции под Верденом.
      Верденская битва в мировую историю вопша под названием «мясорубки». Почти за год эта «мясорубка» перемолола 600 тыс. немцев и 350 тыс. французов. Это были невиданные доселе людские потери. Под Верденом окончательно были развеяны надежды немцев на то, что в 1916 году они сумеют переломить в свою пользу ход войны. Они не выполнили ни одну из поставленных перед собой задач: не была захвачена крепость Верден, французская армия не была обескровлена и выведена из борьбы, наступление союзников на Сомме не было предотвращено.
      Близ этой реки восточнее города Амьена 1 июля — 18 ноября 1916 года проходила крупная наступательная операция англофранцузских войск с целью прорыва германского фронта обороны и выхода к немцам в тыл. За семь дней до наступления французы начали мощную артподготовку, которая деморализовала оборонявшихся. Французские войска прорвали две линии обороны немцев, однако англичане на своем участке не смогли их поддержать и за сутки продвинулись только на 2–3 км. В прорыве в общей сложности участвовало 32 пехотные и 6 кавалерийских дивизий, 2189 орудий, 1160 минометов, 350 танков под командованием генерала Ф. Фоша. Со стороны обороняющихся было 8 дивизий при 672 орудиях, 300 минометах и 114 самолетах. За 4 с половиной месяца союзники ввели в сражение свыше 50 дивизий и смогли вклиниться в расположение противника на 5—12 км, потеряв при этом 792 тыс. человек. Впервые в мировой истории в этом сражении англичане ввели в бой новый вид оружия — танки. Немцы использовали 40 дивизий, потеряв при этом 538 тыс. человек. Битва при Сомме стала примером безрезультатного обескровливания войск. Ценой огромных потерь союзники отвоевали у противника 240 кв. км, однако фронт немцев продолжал стоять крепко. Тем не менее союзникам после этой битвы удалось перехватить инициативу, а немцы были вынуждены перейти к стратегической обороне.
      Согласно плану Антанты в мае 1916 году Италия предприняла очередное, пятое по счету, наступление при Изонцо. На этот разруководимые принцем Евгением австрийцы сумели прорвать итальянскую оборону и развили наступление в направлении долины реки По. В районе Трентино фронт был прорван на 60 км. В этой критической операции Рим обратился к русским с просьбой начать большое наступление в Галиции, чтобы отвлечь туда часть австрийских сил. Именно наступление Юго-Западного фронта позволило итальянцам вернуть утраченные территории и стабилизировать ситуацию.
      Большое значение в кампании 1916 года имели операции и на Восточном фронте. В марте русские войска по просьбе союзников в лице маршала Жоффра провели наступательно операцию у озера Нарочь, существенно повлиявшую на ход боевых действий во Франции. Она не только сковала около полумиллиона германских войск на Восточном фронте, но и вынудила германское командование на некоторое время прекратить атаки на Верден и перебросить часть резервов на Восточный фронт.
      В связи с тяжелым поражением в мае итальянской армии в Трентино русское верховное командование начало наступление в Галиции 22 мая, на две недели ранее намеченного срока. В ходе боевых действий русским войскам на Юго-Западном фронте под командованием генерала А. А. Брусилова удалось осуществить прорыв сильной позиционной обороны австро-германских войск на глубину 80—120 км. Не имея общего перевеса над противником, русские войска за счет неравномерного распределения сил и средств достигли некоторого превосходства на отдельных участках прорыва. Тщательная подготовка, фактор внезапности и применение новой формы ведения боевых действий — одновременных ударов на некоторых участках — позволили русским добиться серьезных успехов. Артиллерийская подготовка на различных участках длилась от 6 до 45 часов. В ходе этого прорыва удалось достичь наибольшей слаженности действий пехоты и артиллерии. Были освобождены города Галич, Броды, Станислав. Противник понес большие потери — около 1,5 млн человек убитыми, ранеными и пленными, а русские потеряли полмиллиона человек. Австро-германское командование было вынуждено перебросить на русский фронт крупные силы (свыше 30 дивизий), что облегчило положение союзных армий на других фронтах.
      Наступление Юго-Западного фронта, вошедшее в историю как Брусиловский прорыв, имело огромное политическое значение. Всему миру стало очевидным, что, несмотря на поражения 1915 года, русская армия сильна, боеспособна и представляет реальную серьезную угрозу центральным державам. Русское наступление спасло от разгрома итальянскую армию, облегчило положение французов под Верденом, ускорило выступление Румынии на стороне Антанты.
      Впрочем, вступление в войну на стороне Антанты Румынии для России имело очень неприятные последствия: вооруженные силы Румынии насчитывали 600 тыс. плохо вооруженных и недостаточно обученных солдат и офицеров. Особенно не выдерживала никакой критики профессиональная подготовка офицерского состава. Эта «армия» 15 августа начала наступление против Австро-Венгрии, но была туг же разбита войсками дунайской группировки Макен-зена, без боя сдала Бухарест и отступила к устью Дуная, потеряв более 200 тыс. человек. На спасение новых союзников Россия должна была послать 35 пехотных и 13 кавалерийских дивизий, при этом ее линия фронта моментально увеличилась на 500 км.
      Что же касается других фронтов Первой мировой, то на ближневосточном театре важное значение имели победы русских войск Кавказского фронта. Русские армии зимой 1916 года продвинулись в Турции на 250 км и овладели крепостью Эрзурум, городами Трапезунд и Эрзинджан. На салоникском фронте в 1916 году крупных операций не производилось, а обстановка в Месопотамии складывалась не в пользу англичан — престижу Великобритании после сдачи в плен группировки в Кут-эль-Амаре был нанесен серьезный ущерб.
      Кампания 1916 года вновь не привела ни одну из противоборствующих сторон к выполнению намеченных стратегических планов. Германии не удалось разбить Францию, Австро-Венгрии — Италию, но и союзники по Антанте в свою очередь так и не сумели разгромить Четверной союз. И все же удача больше сопутствовала Антанте: в итоге кампании 1916 года германо-австрийский блок понес огромные потери, утратил стратегическую инициативу. Германия была вынуждена обороняться на всех фронтах. Несмотря на разгром Румынии, превосходство Антанты становилось все более и более очевидным. В ходе согласованных действий союзнических войск на Западе и на Востоке Европы было положено начало перелому в ходе Первой мировой войны. «Это был год, определивший победу Антанты в будущем», — писал видный исследователь Первой мировой войны А М. Зайончковский. И последующие события на фронтах доказали правоту его слов.

      Война 1914–1918 годов названа мировой не только потому, что в ней так или иначе участвовало 38 государств мира, в которых к тому времени проживало три четверти населения планеты, но и потому, что она велась в самых отделенных точках земного шара. Это стало возможным благодаря наличию у противоборствующих сторон мощного военно-морского флота.
      Германия приложила титанические усилия к тому, чтобы сократить вековое преимущество в этом виде вооружения Великобритании. Однако к 1914 году достичь паритета с Лондоном в части военно-морских сил Берлину так и не удалось. Численный состав флотов противоборствующих группировок был явно в пользу Антанты.
      Когда разразилась война, в столицах враждующих государств и политики, и военные были едины во мнении, что флоту в ней предстоит сыграть важнейшую, если не решающую роль, однако на стратегическое использование военно-морских сил существовали разные точки зрения. Извлекая выгоды из своего островного географического положения и превосходства в военно-морском вооружении, англичане сделали ставку на подрыв экономию! противника при помощи блокады. Изоляцию же врагов на суше Лондон традиционно возлагал на континентальных союзников, которые и несли на своих плечах основную тяжесть войны. Так было во время наполеоновских войн, и в Лондоне надеялись, что именно так произойдет и век спустя. В соответствии с этой военной доктриной и строились вооруженные силы Великобритании, в которых ВМС отводилась роль основы могущества государства.
      Военная доктрина рейха существенно отличалась от английской. Германия ставила перед собой в качестве основной задачи разгром своих противников на суше, и соответственно таким сильным врагам, как Россия и Франция, могла противостоять только мощная и хорошо вооруженная сухопутная армия. Сознавая, что в ближайшее время Германия не сможет догнать Англию по количеству военных судов и будет еще достаточно долго уступать ей и в качественных характеристиках флота, в Берлине делали ставку на молниеносную войну.
      Исходя из численности своих военно-морских сил и географического положения различались и планы ведения боевых действий на море, разработанные штабами европейских государств. Так, в одобренных еще накануне Первой мировой войны планах британского адмиралтейства предусматривалась в качестве основной задачи не только борьба за полное уничтожение германского флота, но и экономическая блокада рейха и обеспечение безопасности морских транспортных путей Британии и ее союзников. При этом предполагалось, что в конечном итоге имперский флот должен будет рано или поздно разбит в результате генерального сражения превосходящими силами англичан.
      Суть же немецкого оперативного плана относительно военно-морских сил в августе 1914 года состояла в нанесении потерь английскому флоту, несущему дозор или осуществлявшему блокаду в Северном море, а также в минных операциях, а при возможности и в активных действиях подводных лодок. После того как подобным образом удастся достичь равновесия сил флотов двух стран, стратегия рейха на море предусматривала вступление в бой с противником и, наконец, ведение торговой войны в соответствии с призовым правом. Эта проповедуемая немецкими адмиралами стратегия получила название «уравнивание сил”.
      Что же касается флотов других воюющих стран, то в силу прежде всего географических причин их задачи носили локальный характер. Так, флот России, хотя и предусматривал ведение активных боевых действий, с первых же дней войны оказался фактически закупоренным в Черном море и на востоке Балтийского и был вынужден выполнять лишь вспомогательные функции по охране побережья.
      Перед французскими ВМС стояла задача защитить побережье и сообщения в Средиземном море, не допустить выхода австро-венгерского флота из Адриатического моря, а также блокирование итальянского флота на случай участия Рима в войне на стороне центральных держав. При этом на помощь французам должны были прийти и англичане.
      Основной задачей главного противника Антанты в районе Средиземного моря — Австро-Венгрии считалась оборона побережья империи от угрозы вторжения неприятеля и блокада Черногории.
      Поначалу война на море в годы Первой мировой войны развивалась в соответствии с намеченными противоборствующими сторонами планами Англичане установили дальнюю блокаду побережья рейха на акватории от Южной Норвегии до Северной Франции и 5 ноября объявили все Северное море зоной боевых действий. Наиболее значительным событием тех дней стало сражение английских и немецких флотов у острова Гельголанд 28 августа 1914 года. Поражение в бою у Гельголанда озадачило высшее командование Германии, и кайзер 4 сентября запретил впредь до особого распоряжения выход крупным кораблям, включая и легкие крейсеры, за пределы бухты у базы в Вильгельмсхафене. Фактически имперскому флоту отводилась теперь весьма скромная задача охраны побережья рейха. Так впервые наглядно проявила себя порочность идеи морского командования рейха, что битва на море будет решена в ходе генерального сражения немецких и английских линейных флотов.
      Однако вскоре после начала войны произошло событие, которое еще больше поставило под сомнение все разработанные ранее схемы и теории борьбы за моря: 22 сентября командир немецкой подводной лодки «U-9» О. Веддиген за полчаса потопил три английских крейсера — «Абукир», «Хог» и «Кресси». «Три торпедных выстрела прозвучали на весь мир. В Англии они пробудили серьезную озабоченность, даже замешательство, а в Германии вызвали чрезмерные надежды: в подводной лодке стали видеть оружие, которому суждено было разбить британскую тиранию на море», — писал видный немецкий политик К. Гельферих.
      Впечатляющий успех действий подводных лодок в первые же дни войны оказался полной неожиданностью для немцев. К 1914 году Германия обладала лишь 20 субмаринами, в то время как Англия — 47, Франция — 35. Такое количество было крайне недостаточным для ведения эффективной подводной войны.
      Собственно, строительство подводных лодок с конца XIX века стало включаться в военно-морские программы всех крупнейших государств, хотя они были новым видом оружия, и мало кто догадывался об их истинной силе и эффективности. Немного знали о действенности подлодок и в Берлине, а потому у Германии не было четких идей относительно их использования. Подводные лодки считались крайне ненадежным и опасным для экипажа видом оружия. Их чадящие дизельные двигатели, по мнению командования, не позволяли отплывать дальше нескольких миль от берега, и потому предназначались субмарины только для защиты побережья от прорвавшихся военных судов противника. Аккумуляторные батареи были небольшой емкости и требовали периодической и довольно частой подзарядки на поверхности, кроме того, они выбрасывали в замкнутое пространство субмарины огромное число вредных для здоровья человека химических примесей, что часто приводило к отравлениям моряков. Согласно немецким служебным инструкциям даже одна ночевка на борту субмарины полагалась опасной для жизни и здоровья экипажа. Также не считался совершенным и эффективным основной вид вооружения подводных лодок — торпеды, к тому же их можно было взять на борт в весьма ограниченном количестве.
      Все это, вместе взятое, привело немецкое военно-морское командование накануне Первой мировой войны к выводу, что субмарины являются лишь второстепенным, вспомогательным видом вооружения и главное внимание надо уделить строительству надводного флота. Позднее, оправдываясь за свою близорукость и за то, что не разглядел большое будущее нового вида оружия, создатель немецкого военного флота А. Тирпиц писал в воспоминаниях: «Яотказывался бросать деньги на подлодки, пока они плавали только в прибрежных водах и потому не могли принести нам никакой пользы… Вопрос о применении подводных лодок можно было разрешить на практике лишь после появления этого вида оружия».
      Тем временем к началу 1915 года англичанам удалось практически полностью ликвидировать все немецкие крейсера, находившиеся в водах мирового океана: з декабре 1914 года была уничтожена в бою у Фолклендских островов эскадра адмирала М. Шпее — самое большое соединение немцев в зарубежных водах. Еще раньше были потоплены крейсера «Карлсруэ», «Кайзер Вильгельм дер Гроссе», «Эмден» и другие, действовавшие в одиночку на просторах Атлантического океана и доставлявшие немало хлопот союзникам. Последним в августе 1915 года был захвачен англичанами на Мадагаскаре крейсер «Кенигсберг», который, впрочем, с октября 1914 года был заперт на острове в устье одной из рек. В дальнейшем появления в мировом океане немецких крейсеров носили эпизодический характер и были, по сути, пропагандистскими авантюристическими операциями, которые не могли нанести ощутимый ущерб морской торговле союзников.
      После сражения при Гельголанде и перехода немецкого надводного флота к пассивно-выжидательной тактике в Лондоне решили сосредоточить основные действия своего флота на организации торговой блокады побережья рейха, чтобы прервать поставку туда стратегического сырья и продовольствия из-за океана. Еще до войны британское адмиралтейство рассматривало блокаду как важнейшее условие победы. Первоначально было решено перекрыть все Северное море, в особенности между Шетландскими островами и Скандинавией, и там досматривать все суда нейтральных стран на предмет доставки контрабандных грузов в страны центрального блока. А с 29 октября 1914 года в списки контрабанды стали входить все товары, в которых был заинтересован рейх, — нефть, каучук, медь и прочие виды стратегического сырья, продовольствие. С 2 сентября, понимая, что он не может справиться с, контролем над обширной зоной между Британией и Скандинавией, Лондон объявил все Северное море зоной военных действий и предложил нейтральным судам следовать через Ла-Манш и Дуврский пролив, где в южных портах Англии их тщательно обыскивали. Более того, 1 марта 1915 года премьер-министр Англии Асквит объявил о решении полностью прекратить морскую торговлю Германии, а еше через десять дней был принят «акт о репрессалиях», по которому ни одно нейтральное судно не имело права ни заходить в германские порты, ни покидать их.
      Следует особо подчеркнуть, что, сделав ставку на блицкриг, немцы явно недооценили возможные последствия экономической блокады для своей страны и не подготовили никаких эффективных мер против действий английского флота. В стране не были разработаны планы мобилизации сельского хозяйства и промышленности на случай войны, отсутствовали стратегические резервы. Все это создавало благоприятные предпосылки для блокады центральных держав.
      В 1915 году, когда центр тяжести военных действий переместился на восток Европейского континента, сложились еще более благоприятные условия для усиления блокады Германии, причем теперь в Лондоне сделали упор на сокращении перевозок из нейтральных стран в рейх. Сначала Голландия, а затем и другие европейские нейтральные страны под сильным давлением Англии заключили с ней соглашения о сокращении своих внешнеторговых операций до объема внутренних потребностей. Эти меры Великобритании дали о себе знать довольно быстро: уже 1 февраля 1915 года германское правительство решило реквизировать у крестьян все запасы зерновых продуктов и установило нормы выдачи хлеба своим гражданам.
      Действия Великобритании по блокаде побережья Германии однозначно нарушали Лондонскую декларацию 1909 года, которая предусматривала право для нейтральных государств вести торговлю с воюющими странами, для них могли вводиться лишь небольшие ограничения. В Берлине решили ответить на это усилением подводной войны. Причем посчитали, что в данных обстоятельствах целесообразней, чтобы война на море превратилась прежде всего в войну против торговых, а не военных судов противника. Важным фактором перемены позиции адмиралтейства стало мнение о том, что нараставшие с каждым днем поставки зерна из Аргентины в Англию существенно укрепляли жизнеспособность последней. При этом реакция нейтралов уже не принималась в расчет. Более того, высокопоставленные немецкие флотские офицеры полагали, что решительные действия Германии непременно заставят нейтральные страны отказаться от попыток любой торговли с Лондоном.
      Результатом подобного развития событий стала декларация кайзера Вильгельма от 4 февраля 1915 года, согласно которой все воды вокруг Британских островов объявлялись зоной войны, где спустя две недели будут уничтожаться все вражеские торговые суда без гарантий спасения их экипажей и пассажиров. Официально подводная война объявлялось направленной исключительно против судов Антанты, а потому получила название «ограниченной». В связи с тем что английские суда часто использовали флаги других государств, нейтральные страны были предупреждены об опасности плавания в этих водах. Вильгельм, впрочем, заявил о готовности снять блокаду сразу же после того, как это сделает в отношении Германии Лондон.
      Решение о начале этой «ограниченной» подводной войны базировалось на неверной информации, представленной канцлеру, относительно реакции на этот шаг со стороны нейтральных стран, и прежде всего США. По этим данным выходило, что сильного противодействия с их стороны опасаться не следует, осложнений между Берлином и Вашингтоном не будет, а на уступки можно пойти после того, как план вступит в силу.
      Реакция же американцев долго себя ждать не заставила. Уже 12 февраля, то есть до начала блокады, посол США в Берлине Дж. Джерард передал министру иностранных дел Германии фон Ягову ноту своего правительства, в которой создавшаяся ситуация была оценена как «прискорбная» и было подчеркнуто, что «правительство Соединенных Штатов будет вынуждено призвать имперское германское правительство к строгой ответственности за подобные акты своих военно-морских властей и предпримет любые необходимые шаги для защиты жизни американцев, их собственности и обеспечения американским гражданам полного удовлетворения их признанных прав на морях». С этих пор проблема способов и методов ведения подводной войны приняла для немцев скорее политический, а не военный характер.
      Германо-американские противоречия в связи с отношением к подводной войне обрели новый ракурс с 28 марта 1915 года, когда немцами был потоплен британский пароход «Фалаба», на борту которого находился один американский гражданин. Этот случай было решено свести к единичному инциденту и оставить без последствий, однако в начале мая 1915 года произошло событие, не только значительно обострившее американо-германские отношения, но и впервые за время войны сделавшее возможным присоединение Соединенных Штатов к Антанте: 7 мая немецкая подводная лодка потопила британское судно «Лузитания» с 1200 пассажирами на борту, 128 из которых были американскими подданными. Гибель «Лузитании» вызвала бурю негодования в Соединенных Штагах, практически все средства массовой информации развернули мощную антигерманскую кампанию.
      Май 1915 года вообще был крайне неблагоприятным для Германии, усилился конфликт и с нейтральными странами, и к началу августа 1915 года под давлением противников жесткой линии и поддерживающего их канцлера Вильгельм все больше стал склоняться к временному прекращению подводной войны и переговорам с Америкой о «свободе морей».
      И все же именно в 1915 году военно-морским стратегам и политикам противоборствующих стран окончательно стало очевидным, что борьба за моря теперь куда в большей степени определяется тем, что происходит в глубине морской пучины, а не на ее поверхности. Все операции надводных флотов Антанты и центральных держав носили локальный характер, не говоря уже о том, что они никогда не были предметом ожесточенных дипломатических дискуссий в столицах европейских государств и США.
      24 января 1915 года в Северном море у Доггер-Банки произошло первое сражение, в котором с обеих сторон участвовали линейные крейсера. Используя свое превосходство в силе, англичане смогли потопить броненосный крейсер противника «Блюхер», но большего добиться им не удалось. Этот бой выявил превосходство немецких крейсеров в бронировании и живучести, а моряки имперского флота показали более высокую, чем англичане, тактическую и огневую подготовку. Тем не менее, учитывая гибель «Блюхера», Вильгельм посчитал, что его флот еще не готов к генеральному сражению, и вновь запретил крупным судам выходить без его особого распоряжения больше чем на 100 миль из Гельголандской бухты.
      На других театрах военные действия носили еще более локальный характер.