Прежде еще, чем весь проект был окончательно проведен, я получил назначение в Дюссельдорф на должность командира 39-го пехотного полка. В этом назначении сыграла роль моя настойчивость в требовании этих трех корпусов.
      Служба в строю — живая работа. Оживленное общение и постоянная непосредственная совместная работа с людьми и для людей, которые были вверены моему надзору, обучение офицеров, унтер-офицеров и солдат, военное воспитание юношей и превращение их в мужей — все это после долголетней кабинетной работы меня особенно привлекало. Тринадцать лет я не нес строевой службы. Проверка обучения новобранцев занимала теперь первое место в моей службе в полку. Когда я был молодым офицером в восьмидесятых годах прошлого столетия, семь раз мне вверялось обучение новобранцев, а именно: в 57-м пехотном полку в старом Везеле и в морской пехоте в Вильгельмсхафене, и в Киле. Позднее я еще несколько недель нес службу в 8-м лейб-гренадерском полку в Франкфурте-на-Одере и с 1898 по 1900 г. командовал ротой 61-го пехотного полка в Торне. Это для меня незабвенное время. Теперь в Дюссельдорфе я радовался всему тому, что удержалось с того времени.
      Я видел, как будущая война приближалась большими шагами, и тем сознательнее ощущал всю тяжесть ответственности, которая лежала на мне как на командире полка. В различных обращениях к корпусу офицеров полка я им указывал на всю серьезность настоящего времени. В армии я видел основу обеспечения Германии и ее будущего, а также утверждение внутреннего спокойствия. Что армию надлежит воспитывать в таком направлении, это в 1913 году еще, слава богу, не встречало ни малейших возражений.
      Дисциплина, распространявшаяся на офицеров и солдат, представляла для меня фундамент, на котором только и можно было создать боевую подготовку армии. Она могла быть достигнута только при более продолжительном сроке службы. Только то, что вошло в плоть и кровь закаленного дисциплиной человека, будет твердо сохраняться годами и переживет разлагающее влияние боя и сильные душевные испытания продолжительной войны. Хорошее обучение мирного времени должно было искупить нашу меньшую численность, которую приходилось учитывать, какая бы война нам ни предстояла.
      Я ставил себе задачу воспитать в сплоченной дисциплиной части самодеятельных и охотно устремляющихся к ответственности солдат. Дисциплина должна не мертвить характер, а, наоборот, его укреплять. Она должна создавать общую размерную работу, ведущую к одной цели и отбрасывающую на второй план всякие помыслы о собственной особе. Целью является победа. То, что от человека требуется в бою, не подлежит описанию. Великий подвиг — поднять людей для перебежки под неприятельским огнем, а это еще далеко не самое трудное дело. Какое стремление к ответственности и какую невероятную решимость надо иметь, чтобы себя и других вести и посылать на смерть. Это бесконечно трудное дело, о тяжести которого никто не может судить, кто сам не принимал в нем участия.
      Помимо заботы о людях и подготовки унтер-офицеров для их дальнейшего предназначения особенно важной задачей для меня являлась дальнейшая подготовка корпуса офицеров и воспитание офицерской молодежи. Офицерский кадр мирного времени остается, тогда как офицеры запаса, унтер-офицеры и солдаты меняются. Офицерский кадр является, таким образом, носителем духа армии. Как всякий человек, занимающий руководящее положение, офицер должен знать великие дела и историю своего отечества. Ничто не может быть без значительного ущерба вырвано из общей исторической связи. Офицер, поддерживаемый унтер-офицерами, превращается в серьезный момент в защитника государственного порядка — это никто не должен был забывать. В этом заключается главное основание замкнутости офицерского корпуса и тесно связанного с этим удаления офицеров от политической жизни.
      Я старался ознакомить моих офицеров с характером современной войны. Я стремился укрепить в них уверенность в своих силах, необходимую, чтобы справиться с их тяжелыми задачами. Однако самоуверенность не должна была переходить через край.
      Я с большим рвением посвятил себя обучению полка и получил удовлетворение, так как полк постоял за себя перед лицом противника. Мне доставило большую радость, когда во время войны я был зачислен в списки полка, а затем был назначен его шефом. После моего увольнения полк сохранил мое имя. Я горжусь пехотным полком имени генерала Людендорфа.
      Я прибыл в Страсбург в апреле 1914 года. В это время генерал фон Деймлинг установил там энергичный темп военной жизни. Положение командира бригады резко отличалось от положения командира полка в Дюссельдорфе. Недоставало непосредственной совместной жизни с солдатами и офицерами. Моя работа заключалась в области обучения. Перед войной я успел получить удовольствие представить начальству мою бригаду на учебном плацу под Бичем.
      На очереди стояло мое назначение в большой генеральный штаб квартирмейстером. Я все время продолжал принимать участие в работе генерального штаба. В мае я был участником поездки генерального штаба, начавшейся в Фрейбурге в Брисгау и закончившейся в Кельне. В этой поездке принимал также участие его императорское высочество кронпринц германский. Он серьезно и с большим усердием работал над своей задачей и одновременно обнаружил правильное военное понимание и глазомер в крупных вопросах. В августе я должен был принять участие в так называемой «мучной поездке». В этой поездке должно было на фундаменте стратегического задания обсуждаться снабжение одной армии.
      Нота, предъявленная в конце июля Австро-Венгрией Сербии, встретила меня в Страсбурге. Никто не мог оспаривать степень ее серьезности. Скоро война стала неизбежной. Дипломатия поставила германскую армию перед бесконечно трудной задачей. Я с большим напряжением взирал на Берлин и почувствовал теперь, что находился в стороне от всех крупных событий.
       (ЛюдендорфЭ. Мои воспоминания о войне 1914–1918 гг. Т. 1. С. 25–29.)

6. Положение на Западном фронте от мобилизации до пограничного сражения (по воспоминаниям Ж. Жоффра)

      2 августа, ранним утром, германские войска проникают на территорию Люксембурга. В ночь с 3-го на 4-е германские авангарды вступают в Бельгию.
      Как только это событие становится известным, а это происходит немедленно благодаря нашей разведывательной службе, подстегнутой планом о добывании сведений относительно возможного нарушения нейтралитета Бельгии, они вызывают серьезные решения.
      Со 2 августа, т. е. в самый день объявления войны, принимается решение применить предполагавшийся для сосредоточения 4-й и 5-й армий вариант, т. е. удлинить наше левое крыло к северу, перенеся центр тяжести кверху.
      3 августа конному корпусу дается разрешение продвинуть свои дивизии к востоку от Мезьера и 5-го тому же корпусу дается приказ проникнуть в Бельгию, чтобы уточнить приблизительный контур противника и задержать его колонны.
      Между 6-м и 8-м становится известным, что одна германская армия, в которой находятся части 5-го армейского корпуса, двигается на Льеж и ведет бой против бельгийских сил. Главная группа германских армий, по-видимому, находится в районе Метца, перед Гионвилем и в Люксембурге. Эта группа расположена с целью в случае падения Льежа дебушировать к западу, расширяя свое движение на Брюссель и дальше. Но противник может также, если сопротивление, оказанное Льежем, вынудит его к этому, произвести захождение плечом к югу и использовать все свои силы на нашей границе между Метцем и Намюром, опираясь на крепость Метц.
      По зрелом рассмотрении всех этих возможностей принимается решение, переданное в армии 8 августа, «искать сражения всеми соединенными силами, оперев правое крыло расположения на Рейн». И для лучшей ориентировки исполнителей в предполагаемом применении плана и той обстановке, в которой будет находиться противник к моменту его выполнения, было специально указано, что левый фланг всего расположения в случае необходимости будет отнесен назад, дабы избежать столкновения, которое может стать решительным для одной из армий, прежде чем остальные будут в состоянии ее поддержать; и наоборот, левое крыло будет продвинуто вперед, в случае если правый фланг противника задержится у Льежа или спустится к югу. Здесь-то и видно применение руководящей мысли, царившей при разработке плана. — дать бой только в том случае, когда все наши силы будут находиться в руках командования.
      Подобная общая инструкция не есть приказ, который необхо- димо выполнить на следующий же день. Это директива, на основании которой исполнители принимают свои решения. Директивы этого рода могут привести к сражению лишь через 10–12 дней.
      Всякая большая точность была бы преждевременной, так как в то время, когда эта инструкция появилась, перевозки по сосредоточению были начаты только с 5 августа и должны были быть закончены лишь 18.
      В период, начинающийся с 14 августа и доходящий до сражения на границе 21 августа, видно развитие руководящей мысли операций, все больше и больше подтверждающееся по мере развертывания событий.
      Общий план содержит главную атаку, ведущуюся нашими силами левого крыла; таким образом, необходимо в первую очередь возможно больше увеличить эти силы.
      Этому содействует целый ряд последовательно принимаемых мер до 16 числа.
      Так, 3-я армия усиливается одной резервной дивизией.
      21 и 23 августа она получает 2 другие.
      5-я армия усиливается двумя африканскими дивизиями, одной группой резервных дивизий и целым армейским корпусом, взятым из 2-й армии.
      4-я армия получает 2 дивизии..
      Затем, т. к. роль 3-й армии заключалась в принятии участия в операциях левого фланга, пришлось постепенно освободить эту армию от заботы прикрытия своего правого фланга от сил, могущих дебушировать со стороны Метца. Следовательно, необходимо было обложить эту крепость с запада.
      Две задачи, одна наступательная, другая оборонительная, два начальника.
      Такое положение является сначала объектом приказа от 16 августа, дающего задачу 3-й группе резервных дивизий, оставаясь в распоряжении 3-й армии, начать обложение фронта Метца; затем приказа от 17 августа, создающего Лотарингскую армию, предназначенную сначала для маскировки, а затем обложения укрепленного лагеря Метца. Эта задача заключает в себе также занятие вновь района Брие (Briey).
      Наконец, общий план операций, приспособляющийся каждый день к обстоятельствам, становится окончательным и 12 августа получает осуществление.
      В общих чертах он требует:
      Развить главное усилие через Люксембург и бельгийский Люксембург, угрожая тем самым коммуникациям германских сил, переправляющихся через Маас между Намюром и голландской границей: это задача, возложенная на 3-ю и 4-ю армии.
      Развить 1-й и 8-й армиями второстепенное усилие между Мет-цом и Вогезами с целью приковать противника, который, как чувствуется, скользит к западу и который может врезаться во фланг нашим армиям, атакующим в Люксембурге.
      Наконец, оставив в Арденнском лесу только завесу, задержать германские силы, которые дебушируют от Мааса, на срок, необходимый, чтобы атака люксембургских армий дала почувствовать свое действие.
      Это задача трех армий левого крыла: 5-й французской армии, между Самброй и Маасом; британской армии, подвинутой до Монса, и бельгийской, с которой британская армия должна постепенно связаться.
      Здесь и идет как раз речь о стратегической операции, веденной при содействии всех наших сил. Однако все 3 упомянутых действия, хотя и составляют части одного целого, не должны начаться одновременно. Сначала нужно приковать противника, заставить его ввести в бой возможно больше сил там, где не добиваются решения, и во всяком случае не допустить их перевозки на другие части фронта,
      Таким образом, натиск на второстепенном участке будет начат первым. Если будет возможность опереть правое крыло на Рейн, что явится задачей эльзасской армии, то этот натиск получит отличные условия для своего продолжения и сможет быть лучше организован.
      В продолжение всего этого периода, в течение которого план операций уточнялся и применялся к общей обстановке в зависимости от сведений, полученных о противнике, идея обложения Метца, являющегося непременным условием для занятия вновь района Брие, все время жила и была неукоснительно выражена в различных приказах. От исхода начинающегося сражения зависел успех этой операции, к осуществлению которой все время стремились.
      Намеченное наступление не удалось. Однако нас раздавило не численное превосходство. Действительно, различные принятые меры, изложенные выше, позволили нам завязать сражение не только с численностью, приблизительно равной численности германских сил, но даже при одинаковом распределении этих сил как со стороны союзников, так и со стороны немцев, а именно:
      1/3 между Рейном и линией Верден — Метц (включительно);
      2/3 к северу от линии Верден — Метц.
      Но левое крыло союзников имело перед лучшими частями германской армии элемент разнородный и неодинакового качества (английская армия, бельгийская и т. д.).
      С другой стороны, одной из главных причин неудачи наступления было то, что наш боевой аппарат не дал полностью того, что вправе были от него ожидать.
      Произошли многие случаи неустойчивости в наших крупных соединениях, из которых некоторые захваченные врасплох или неудачно введенные в бой быстро растаяли и отхлынули, подвергая соседние части серьезным потерям.
      Это было самое трудное время моей жизни.
      При таких обстоятельствах главнокомандующий считал своим непременным долгом снять с должностей начальников, на которых ложилась ответственность за такие случаи неустойчивости.
      Выполнение этого долга было особенно тяжелым, т. к. некоторые из пострадавших от этой меры отличались в мирное время блестящими качествами.
      Но на войне недостаточно ума и организаторских способностей. Кроме того, начальник должен обладать высоким духом и сохранять полное самообладание, что позволит ему среди трудностей сражения передать свое спокойствие подчиненным.
      На карте стояла судьба страны. Важно было не пустое удовлетворение в применении карательных мер, но действительно необходимо было предупредить возможность повторения неустойчивости, столь вредной для общественного блага. Последующие события доказали, что преследуемая цель была достигнута. Перед такими результатами горечь и обида не считаются.
       (ЖоффрЖ. 1914–1915. Подготовка войны и ведение операций. С. 13–17.)

7.  Положение на Западном фронте от пограничного сражения до сражения на Марне (по воспоминаниям Ж. Жоффра)

      Пограничное сражение кончилось неудачей, 2-я и 1-я французские армии своей первоначальной инициативой спасли Нанси и прикрыли наше правое крыло в Вогезах. Но 3-я, 4-я и 5-я французские армии должны уступить, 4-я армия успешно производит на Маасе контратаку против корпусов 4-й германской армии, дебуширующих от Седана, и ей удается отбросить их к реке. Но северная, 1-я германская армия, свободная в своих движениях, катится форсированными маршами через Бельгию. Бельгийская армия в Антверпене, Английская армия отходит. Для трех правофланговых германских армий путь открыт.
      Прежде всего нужно приступить к новой группировке наших сил в целях производства стратегического маневра, стремящегося избежать охвата, и вновь занять в пределах возможности охватывающее положение; сформировать к западу от англичан одну французскую армию, усилить все наше расположение левого крыла. Таким образом, поставить союзные армии в такое положение, из которого они могли бы возможно скорее получить превосходство над противником, является основной целью и всякие другие соображения, как, например, занятие вновь района Врио, становятся второстепенными по сравнению с целью спасти наши армии.
      С 25 августа задуман новый маневр и в общих чертах зафиксирован следующим образом: «Т. к. предположенный наступательный маневр не смог быть осуществлен, то последующие операции будут вестись с целью воссоздания на нашем левом крыле путем соединения 4-й и 5-й армий, английской армии и новых сил, взятых из восточного района, группы (nasse), способной вновь перейти в наступление, в то время как остальные армии будут сдерживать натиск противника. В своем отступательном движении 3-я, 4-я и 5-я армии должны каждая считаться с движением соседних армий, с которыми ей вменяется в обязанность поддерживать связь».
      Общая линия, с которой должно начаться наступательное движение, упирается правым флангом (3-я армия) в Верден; эта линия определяется рекой Эн, Краонн, Лаон, ла Фер, район Муа (Моу), С.-Кантэн, Верман, Соммой, от Гама (Ham)до Брэ (Bray). Для постепенного создания новой группировки сил, предполагаемой в районе Амьена, притягиваются 7-й армейский корпус, 6-я резервная дивизия из Эльзаса, 5-я и 56-я резервные дивизии из лотарингской армии, 61-я и 62-я резервные дивизии из парижского укрепленного лагеря и впоследствии 4-й армейский корпус, взятый из 3-й армии, и 45-я пехотная дивизия, прибывающая из Африки.
      Все эти силы, которые составят 6-ю армию, будут подчинены генералу Монури, располагающему штабом прежней лотарингской армии.
      На левом фланге 6-й армии должен будет находиться конный корпус, затем на Сомме, от Пикиньи (Piequigny) до моря, завеса, созданная из территориальных дивизий. Для этой задачи было вполне достаточно территориальных дивизий, прикрытых Соммой; служба этой завесы имела скорее наблюдательный характер с целью остановить неприятельскую конницу.
 
      План, точно формулированный 27-го в специальной инструкции, содержит в себе наступление 6-й армии на правый неприятельский фланг в. направлении на северо-восток. Таким путем стремятся к охвату неприятельского правого крыла.
      При таких обстоятельствах, когда от успеха этого плана зависела судьба страны, все стушевалось перед его осуществлением, и каковы бы ни были частные успехи, которых некоторые исполнители думали достигнуть на своих участках фронта, стремление к таким успехам не могло приниматься в расчет перед лицом необходимости выиграть общее сражение, что было важно прежде всего. Если успех этого сражения, вызывая необходимость изъятия сил из восточных армий, лишал эти последние возможности одержать некоторые частные успехи, не имеющие будущности и не влияющие на общую обстановку, то это изъятие представлялось маловажным по сравнению с серьезностью операции, развертывающейся в другом месте.
      Однако обстоятельства не позволяют выполнить задуманного плана в первоначально намеченном районе. Отступление английской армии сильно стеснено противником, угрожающим также 28 августа району выгрузки 6-й армии. Контратака, произведенная 29 августа 5-й армией в районе Гиза, дала, правда, английской и 6-й армиям некоторую передышку, однако недостаточную, чтобы 6-я армия могла закончить в указанном районе свое далеко еще неполное сосредоточение.
      Вы видите трудность такого отступления. Ежеминутно приходится наносить прямые контрудары, чтобы остаться сгруппированным.
      Ввиду того, что непременным условием успеха остается приказанная перегруппировка наших сил и сохранение их взаимной связи, является необходимость отдать распоряжение о новом отступательном движении. 5-я армия должна будет воспользоваться своим успехом, чтобы отвести свои силы за Серру (Serre), 6-я армия получает общим направлением своего отступления Париж, который необходимо прикрыть; одновременно Руан указывается как направление отступления левофланговым территориальным дивизиям.
      Маршалу Френчу, который 30-го не считает себя способным немедленно сыграть активную роль в общем предполагаемом расположении, просит разрешения отойти за Сену, к Манту, указывается путь отступления восточнее Парижа, т. е. за Марну, между Mo (Meaux) и Нсйи-на-Марне, с условием впоследствии вновь перейти на запад, обойдя Париж с юга.
      Перегруппировка наших сил, необходимая для предположенного маневра, в данный момент первенствует по важности перед всеми остальными соображениями. Она должна производиться с уступкой территории, только строго необходимой для ее постепенного осуществления и сохранения связи армий между собой.
      Эта мысль несколько раз напоминается армиям, в частности, в сношении от 31 августа, которое помимо всего прочего настойчиво требует от маршала Френча «не отводить свою армию, если мы сами не будем вынуждены уступить некоторый район».
      Все та же необходимость перейти вновь в предполагаемое наступление только с достаточно восстановленными и спаянными армиями заставляет считать преждевременной атаку 6-й армии 31 августа, число, когда генерал Монури считал возможным (только в случае крайней необходимости) начать действовать против правого крыла противника. В то же время дыра, существовавшая между нашими 6-й и 5-й армиями, подвергала эту последнюю опасности быть самой охваченной 1-й германской армией. Эта дыра образовалась вследствие отхода английской армии.
      Таким образом, представилось еще необходимым получить некоторое свободное пространство для обеспечения спайки наших сил.
      В то время как генерал Монури получает напоминание, что его роль заключается в прикрытии Парижа, что он должен отступать на столицу и теперь же войти в связь с военным губернатором, устанавливаются рамки нового наступления, подготовляемого в целях осуществления, когда это позволят обстоятельства давно задуманного плана.
      Охватывающее движение противника на левом фланге 5-й армии, недостаточно остановленное английскими войсками и 6-й армией, заставляет все наше расположение заходить вокруг своего правого крыла (Верден):
      «Как только 5-я армия избежит опасности охвата, предпринятого против ее левого крыла, 3-я, 4-я и 5-я армии совместно перейдут вновь в наступление. Отступательное движение может повести армии в течение некоторого времени к отходу в общем направлении с севера на юг.
      Пределом отступательного движения, не считая, что такое указание вынуждает обязательно достигнуть этого предела, можно наметить момент, когда армии будут в следующем положении: один конный корпус нового формирования — за Сеной, в районе Брэ (Bray);
      1-я армия — за Сеной, к югу от Ножан-на-Сене;
      4-я армия: отряд Фоша — на р. Об; главные силы — за Орнэн (Ornain) к востоку от Витри;
      3-я армия — к северу от Бар-ле-Дюка».
      Кроме того, все с той же целью начать намеченное наступление только вполне спаянным фронтом, когда маршал Френч предлагал выбрать оборонительную линию «на реке Марне» и держаться с английской армией в районе Нантей-ле-Одуэн (Nanteuil-le-Haudouin), ему ответили, что, может быть, общее положение не позволит завязать сражение в этом районе с максимальными шансами на успех, и ему осторожно было предложено в случае необходимости постепенно отойти на левый берег Сены между Меленом (Melun) и Жювизи для поддержания связи с французскими армиями.
      Наконец, на случай, если группировка наших армий на вышеуказанной линии будет недостаточно прочной, 2 сентября пред-писывается, что общая линия, до которой армиям позволяется отходить, все время поддерживая связь, может быть отнесена до Пон-на-Ионне (Pont-sur-Yonne), Ножана-на-Сене, Арси-на-Обе, Бриени-ле-Шато, Жуэнвилль. План предполагаемого сражения остается неизменным. Английской армии предлагается принять в нем участие: 1) удерживая течение р. Сены от Мелен до Жювизи; 2) двинувшись вперед с этого же фронта, когда 5-я армия перейдет в атаку, в то время как парижский гарнизон должен одновременно действовать в направлении на Mo (Meaux).
      Но 4 сентября утром обстоятельства становятся благоприятными, перегруппировка наших сил с этого момента достаточно закончена, чтобы позволить 5-й армии избегнуть охватывающего маневра, направленного против ее левого крыла. Расположение, к которому стремится инструкция № 4 от 1 сентября и которое должно позволить охват правого германского крыла, по-видимому, накануне осуществления.
      Таким образом, нет необходимости продолжать отступление до позиций, указанных в предыдущих инструкциях как крайние, и момент перехода в наступление приближается. Приказ о переходе в наступление дается 6 сентября. Исходная линия наступления сможет быть гораздо севернее, чем та, которая была назначена как крайняя, так как она будет проходить северо-восточную окраину Мо, Шанжи, Куломмье, Куртакон, Эстернэ, Сезанн, по южному берегу с Гондских болот, по северной окраине Ревиньи.
      План сражения, завязанного 6 сентября, результатом которого должна была быть победа над германскими армиями, был, таким образом, составлен еще 25 августа, но благоприятные обстоятельства для исполнения его наступили только 6 сентября. Осуществление этого плана вызвало необходимость отступления, которому были указаны крайние пределы и которое стратегические условия позволили остановить ранее достижения этого предела. Ибо это отступление не имело другой цели, кроме предписанной и согласованной перегруппировки наших сил, и исполнители, ограничивая отступления до минимума, действовали в полном соответствии со взглядами главнокомандующего, лишь бы при этом они продолжали держать самую тесную связь с соседними частями.
      Весь этот период, в течение которого вследствие различных обстоятельств первоначальный план должен был быть заменен новым, решил судьбу французского оружия и даже всей Франции. Все стушевывалось перед этой необходимостью, и, конечно, было не время думать о новом занятии Брэ, когда для успеха намеченного маневра и получения превосходства над противником надо было начать, хотя и скрепя сердце, с оставления части национальной территории.
       (ЖоффрЖ. 1914–1915. Подготовка войны и ведение операций. С. 18–23.)

8. Западный фронт после сражения на Марне (по воспоминаниям Ж. Жоффра)

      Разбитые неприятельские армии отступают. Началось преследование. В то время как наши левофланговые армии имеют задачей обходить правое германское крыло в направлении на запад, наши армии центра сосредоточивают свои усилия против центра и левого крыла противника, 3-я армия должна стремиться перерезать сообщения противника, начав энергичное наступление к северу по открытой местности между Аргоннами и Маасом, опираясь на Маасские высоты и крепость Верден и обеспечивая прикрытие своего правого фланга.
      Но вскоре преследование по разным причинам должно прекратиться. Противник, оставивший в наших руках пленных и материальную часть, оказывает сопротивление, 6-я армия, хотя и усиленная, делает безуспешные попытки осуществить тактический охват правого германского крыла.
      Противник стремится парировать наш охватывающий маневр попыткой такого же маневра на нашем левом фланге. Начинается бег к морю, переносящий все внимание на наше левое крыло, куда постоянно должны направляться наши резервы, в районе которого можно искать решения, и этот бег к морю кончается немного позднее, после сражений в районе Ипра, стабилизацией на этой части фронта, так же как и на остальных частях. Если немцы не могли быть обойдены, то, по крайней мере, они в свою очередь не сумели обойти нас и угрожать английским сообщениям.
      В течение всего этого периода все взоры по необходимости были обращены к нашему левому крылу, так как именно здесь разыгрывалась судьба сражения. Остальная часть фронта, будь то Брэ или какой-нибудь другой пункт, представляла собой второстепенный интерес.
      Когда зимой 1915 г. фронт всюду установился, встал вопрос опрорыве, чтобы затем использовать до максимума последствия такого прорыва. И в этом смысле важнее всего было изыскание пункта или пунктов прорыва, не ввиду той или иной частной цели, как. например, отвоевание какого-нибудь определенного района, а для того, чтобы прорыв мог иметь для противника самые серьезные последствия, в частности, заставил его отвести свой фронт на максимальное расстояние, если удастся достигнуть прорыва на этих пунктах.
      Вот какими соображениями руководился главнокомандующий при выборе пунктов атаки. На каждом командующем армией лежал долг изучить возможность действия на расположенном перед ним участке фронта и представить свои проекты главнокомандующему. Правом и даже обязанностью главнокомандующего было сделать выбор среди этих проектов, т. к. в действительности только ему одному известны те средства, которыми он располагал для выполнения этих операций; только он мог судить об осуществимости этих проектов, а также только он один мог отдать себе отчет в том, могут ли эти проекты дать важные стратегические результаты, соответствующие общей цели, которая всегда остается неизменной, — разбить неприятеля.
       (ЖоффрЖ. J914—1915. Подготовка войны и ведение операций. С. 24–25.)

9. Из воспоминаний генерала А. А. Брусилова о задачах русской армии в начале войны

       Сначала войны, чтобы спасти Францию, Николай Николаевич совершенно правильно решил нарушить выработанный раньше план войны и быстро перейти в наступление, не ожидая окончания сосредоточения и развертывания армий. Потом это ставилось ему в вину, но в действительности это было единственно верное решение. Немцы, действуя по внутренним операционным линиям, естественно, должны были стараться бить врагов пооче-редно, пользуясь своей развитой сетью железных дорог. Мы же с союзниками, действуя по внешним линиям, должны были навалиться на врага сразу со всех сторон, чтобы не дать немцам возможности уничтожать противников поочередно и перекидывать свои войска по собственному произволу…
      Францию же необходимо было спасти, иначе и мы с выбытием ее из строя сразу проиграли бы войну.
       (БрусиловЛ. А. Мои воспоминания. М., 1963. С. 75–76.)

10. План стратегического развертывания русской армии от 1мая 1912 г.

      Подлинные Высочайше утверждены 1 мая 1912 г. Генерал-квартирмейстер Генерального штаба Генерал-майор (подпись).По мобилизационному расписанию 1910 года.
      ВЫСОЧАЙШИЕ УКАЗАНИЯ КОМАНДУЮЩИМ ВОЙСКАМИ НА СЛУЧАЙ ВОЙНЫ С ДЕРЖАВАМИ ТРОЙСТВЕННОГО СОЮЗА
      I
      Германия, Австро-Венгрия и Румыния, превосходя нас в быстроте мобилизации и сосредоточения, могут открыть войну вторжением в пределы нашего отечества.