Глава 13

Домик был маленьким и совершенно ничем не примечательным. Даже не верилось, что в нем проживает такая колоритная личность, как Дули Хоппер.

Но как только Даймонд вошла внутрь, у нее возникло такое чувство, словно она жила тут целую вечность. Стены дома увешаны старыми фотографиями Дули, снятого в обнимку с некоторыми популярнейшими прежде исполнителями кантри. Многие фотографии были подписаны на память.

Она вопросительно посмотрела на Дули, ожидая услышать какое-нибудь объяснение.

Но Дули лишь плечами пожал.

— Я ведь всю жизнь живу в Нэшвилле, — сказал он. — И нет ничего удивительного в том, что я знаком с некоторыми из этих обормотов.

Употребленное в отношении Реда Фоули, Пэтси Клайн и Текса Риттера слово «обормоты» заставило ее улыбнуться.

— Ну да, разумеется, — сказала она, внезапно почувствовав, что вся дрожит от холода.

— Ну-ка, — распорядился Дули, — садись к теплу, — и он указал на стоявший у стены газовый обогреватель. — А я приготовлю кофе. — Тут он неожиданно смутился от такой быстрой перемены в их отношениях и счел необходимым добавить: — Только вот супа у меня нет.

Даймонд обняла его рукой за широкую талию и дружески ущипнула.

— Я и не хочу никакого супа, — ответила она. — Мне зверски хочется спать.

Дули в ответ понимающе кивнул:

— Пойду принесу еще одно одеяло. Тут теплее будет спать, чем в моей комнате. Иначе я отдал бы тебе свою постель.

Даймонд опустилась на старенький диван и поджала под себя ноги.

— Я так рада, что вы пригласили меня переночевать, Дули. Я превосходно здесь высплюсь. — Она оглядела его весьма нехрупкую фигуру и добавила: — Кроме того, не уверена, что вы бы здесь поместились.

— Пожалуй, ты права, — согласился он. — Я через минуту приду.

Даймонд посмотрела вслед уходившему Дули, затем откинулась на спинку дивана и прикрыла глаза, чтобы хоть на какое-то время забыть о происшедшем сегодня. Но — увы. Как только Даймонд закрыла глаза, перед ее мысленным взором сразу предстала картина разоренной квартиры… Ей пришло в голову, что жизнь ее, пожалуй, похожа на эту квартиру: разорена и перевернута вверх дном.

Свернувшись на диване калачиком, Даймонд тихо застонала.

— Но почему все это валится на меня, Джонни?! Почему мне никак не повезет?! — Но отец ей не отвечал. Не мог ответить. Да если бы и мог, что тут скажешь?

По настоянию Дули Даймонд провела еще две ночи и два дня в его доме. Ее тихое присутствие наполнило дом таким теплом и душевным покоем, что, даже когда все-таки ей пришло время перебираться обратно к себе. Дули не хотел расставаться с Даймонд. За двое суток Дули успел сделать очень многое. Он несколько раз побывал в Гудвилле и хорошенько познакомился с одним из тамошних клерков. Управляющий дома, в котором жила Даймонд, даже не знал, как ему относиться к Дули: как к сутенеру, прилипшему к этой женщине, или как к телохранителю Даймонд. Но как бы там ни было, управляющий благоразумно решил не совать носа в чужие дела. Дули выглядел так внушительно, что было ясно: любой спор закончится не в пользу управляющего.

Повернув за угол и остановив свой пикап напротив ее подъезда, Дули внезапно ощутил сильное волнение. Не перешел ли он некоторые границы?

Однако вспомнив о том, как Даймонд была напугана, как в ночь ограбления она упала в его объятия, Дули немного успокоился. Он сжал зубы и тихонько сосчитал про себя до пяти. Ему было наплевать, что она может подумать. Для Дули важно было знать, что Даймонд в безопасности. Только это имело сейчас значение.

— Ну вот мы и пришли, — сообщил Дули, внимательно глядя ей в глаза и стараясь подметить какие-нибудь признаки волнения. Как-никак Даймонд возвращалась на место, где было совершено преступление.

В ответ она лишь молча кивнула, взяла сумку с вещами и открыла дверцу со своей стороны.

— Помнишь, наверное, я обещал устроить все так, чтобы ни одна сволочь не могла больше залезть к тебе в дом?

Даймонд улыбнулась и кивнула. Ей было даже интересно: что же такое необычное Дули придумал, почему напускает такую таинственность.

— Не могу, понимаешь ли, позволить себе, чтобы моя лучшая певица все время испытывала страх и плохо спала по ночам.

— Я у вас пока единственная певица, — заметила Даймонд.

— Да, конечно… Но все равно никогда не помешает чуть-чуть подумать о будущем.

Дули и Даймонд поднялись по широким ступеням подъезда, затем по узкой лестнице и оказались на третьем этаже. Взгляду Даймонд сразу предстали четыре новеньких замка, вделанных в дверь и блестевших полированной латунью. Они чем-то напоминали игрушки на рождественской елке.

— Вот, смотри, — и Дули вытащил кольцо с аккуратно пронумерованными ключами, которые вложил ей в руку. — Когда будешь уходить, можешь закрыть один замок, можешь несколько или даже все. Только не забудь, какие именно закрыла. Потому что иначе придется выламывать дверь.

— А сколько замков сейчас закрыто? — спросила она.

— Ни одного, — с улыбкой ответил Дули. — Вор с ума бы сошел, правда? Всякий раз, когда он поворачивал бы отмычку в том или другом замке, он только закрывал бы их. Лихо я придумал, а?

— Вы замечательно все придумали, Дули. Вы прекрасный друг, женщина может только мечтать о таком. — И Даймонд, обняв его, звонко чмокнула в щеку.

Дули вспыхнул, торопливо открыл дверь и в волнении буквально втолкнул Даймонд в квартиру. Ему не терпелось, увидеть ее реакцию на остальные сюрпризы.

— Ох, Дули!..

Не считая взволнованного дыхания Даймонд, в квартире воцарилась тишина.

Квартира, как и раньше, состояла из тех же двух комнат. Но теперь на каждом окне висели тяжелые шторы. От многочисленных стирок они несколько потускнели, однако и теперь еще сохраняли приятный клюквенный цвет. Шторы надежно защищали комнату от зимних сквозняков.

На полу лежал толстый ковер, сменивший невзрачный тонкий половичок, которым был раньше покрыт пол. Восточный рисунок на ковре придавал жилищу какой-то неуловимо экзотический вид.

Квартира была идеально убрана, не осталось ни малейшего напоминания о пребывании вора. А повернувшись в сторону кухни, Даймонд в восторге всплеснула руками. Слезы сами собой навернулись ей на глаза. Она хотела что-то сказать, но смогла только опять выдавить из себя:

— Ох, Дули…

Новехонькая микроволновая печь красовалась на кухонной тумбочке. Толстая фаянсовая чашка стояла рядом с упаковкой чая, перевязанной красной лентой.

— Вдруг у тебя случится насморк или простуда какая… — неловко пояснил Дули. — Простужаться певице никак нельзя.

Даймонд в полном восторге упала в его объятия.

— Совершенно справедливо, — прошептала она. — В нашей профессии простуда — самое последнее дело.

И она отчаянно обхватила руками шею Дули, отчего тот почувствовал себя просто на седьмом небе. Их отношения мгновенно стали такими теплыми, какими они нечасто становятся даже через много лет общения между людьми. Дули в тот момент еще не понял, что Даймонд наградила его редчайшим даром, который не достался даже Джессу. Она наградила его своим доверием.

Томми все давил на педаль газа своей «трансам», удовлетворенно улыбаясь тому, как тихо без сбоев урчит двигатель. Он поудобнее устроился в кресле, подтянул брюки на коленях и, подняв солнечные очки на лоб, принялся отыскивать место, где можно было бы поставить машину. Кому-то очки в зимнем Нэшвилле показались бы пижонством, но Томми так привык ездить в них в любое время года, что иначе уже не мог.

— Такое чувство, что все женщины этого города собрались тут, — пробурчал он, обращаясь сам к себе.

Лихорадка предрождествеиских покупок была в самом разгаре. В магазинах толпился народ, покупатели подолгу выбирали подарки, создавая очереди к прилавкам ив кассу. Томми терпеть не мог стоять в очередях, но очень хорошо понимал, что, если в самое ближайшее время он не сумеет вернуть себе расположение Джесса, ему придется стоять в очереди за пособием по безработице.

Наконец Томми отыскал место для своей машины и прошел через стоянку в магазин. Едва он вошел, в нос ему ударил запах человеческих испарений, поп-корна, каких-то пахучих пирожных, горячего какао и приятный свежий аромат кедра и ели.

Томми вдохнул эту смесь запахов и вдруг улыбнулся: все его существо наполнилось удивительно приятным ощущением полноты жизни. В этот момент Томми решительно никому не желал зла. И как раз в это мгновение он услышал се смех.

Томми обернулся, и увидел, что в неширокие двери магазина течет непрерывный поток покупателей. Но смех Томми узнал сразу: ошибки быть не могло. Правда, он, не очень хорошо представлял себе, что именно будет делать, когда они встретятся лицом к лицу. Томми никак не ожидал, что Даймонд окажется здесь, и тем более не ожидал услышать ее смех. Он был уверен, что она давным-давно уехала из Нэшвилла, что судьба окончательно развела их, и вот пожалуйста!

Пока никакой высокой блондинки, входившей в магазин или выходившей из него, не было видно. Томми дрожащей рукой вытер влажный лоб и присел на скамейку у входа, чтобы немного успокоиться.

— Все это — сплошное воображение, — сказал он сам себе.

Ко входу подкатил городской автобус. Ожидавшие на остановке расступились, позволяя тем, кто намеревался выйти, освободить салон. Томми поднялся со своего места, сунул руки в карманы, чтобы скрыть их дрожь, и огляделся по сторонам: никто не заметил его волнения.

Томми повернулся к прилавкам, уже немного успокоившись и надеясь, что к нему вернется праздничное настроение, но тут краем глаза заметил знакомый женский профиль. Руки его сами собой выскочили из карманов и повисли плетьми вдоль тела, рот растерянно приоткрылся. Даймонд прошла через дверь и направилась в сторону автобусной остановки. Через мгновение Томми потерял ее из виду: Даймонд исчезла в салоне автобуса.

Это, без сомнения, была она. Высокая, с густой копной светлых волос, вольно ниспадающих на спину. И хотя он не успел разглядеть ее походку, и даже лицо, Томми был уверен — это она или в крайнем случае ее призрак.

Дверь автобуса закрылась. Только тут Томми Томас сообразил, что, если он действительно хочет «найти» Даймонд Хьюстон, ему нужно пошевеливаться. Он ринулся из магазина, отчаянно работая локтями, пробивая себе путь на улицу, к автобусной остановке. Но когда Томми выбежал из магазина, автобус уже отъехал. Ему осталось только стоять посреди улицы, бессильно ругаясь себе под нос.

Ничто в тот день не могло испортить Даймонд настроения. Она получила от Дули все деньги, причитавшиеся ей за неделю работы, и решила всю эту сумму потратить на рождественские покупки. Сегодня у нее был совершенно особенный день, и выглядеть ей хотелось тоже по-особенному. По кварталу прошел слух о том, что какие-то люди «из бизнеса» намерены посетить бар Дули, чтобы послушать песни в ее исполнении. Если судьба и правда давала ей шанс, надо было постараться быть на высоте.

Свой наряд она сначала увидела в витрине магазина: в таком любая выглядела бы потрясающе. А уж для Даймонд он был как будто специально создан. Это были свободные брюки и длинная, белая, с длинным рукавом, плотно облегающая тело блузка с глубоким вырезом. Гениальный дизайнер выбрал для блузки атласную ткань, уверенный, что это именно то, что нужно. Широкий пояс золотистого оттенка был единственным украшением; пряжка на поясе была величиной с ладонь Даймонд, и по контрасту с ней талия девушки казалась еще тоньше, чем была на самом деле.

Даймонд достаточно было беглого взгляда на свое отражение в зеркале, чтобы принять окончательное решение. Да, она купит именно этот костюм. Если ее талант, подчеркнутый таким великолепным нарядом, останется незамеченным, Даймонд может вообще забыть о музыкальном поприще.

— Ого! Вот это я понимаю! — не удержалась продавщица. — На вас это выглядит просто изумительно.

— Спасибо. Сегодня вечером я нуждаюсь как раз в этом, — призналась Даймонд, отыскивая бирку с ценой. — И обувь, — добавила она. — Мне нужна подходящая обувь.

Продавщица даже в ладоши захлопала от удовольствия: прекрасная покупательница, побольше бы таких.

— Кажется, я знаю, что к этому подойдет, — сказала она. — Только вот нужно посмотреть, есть ли у нас именно ваш размер. — И она стала рыться на многочисленных полках, отыскивая золотистые полусапожки из ламэ.

Действительно, полусапожки подошли прекрасно.

Даймонд уходила из магазина, держа в руке большой пакет с тщательно упакованными обновками. При каждом шаге пакет бил ее по коленкам. Даймонд поспешила к выходу, чтобы успеть на автобус. С тех пор как она ушла от Джесса, городской транспорт стал неотъемлемой частью ее повседневной жизни. Идти домой пешком ей совершенно не хотелось. Тем более что от магазина до ее дома было порядочное расстояние.

Выйдя из магазина, Даймонд поймала свое отражение в тщательно вымытой витрине магазина свеч. Молодая женщина, отражавшаяся в толстом стекле, ничем не напоминала робкую девушку, которая несколько месяцев назад впервые приехала в Нэш-вилл, стараясь подыскать себе хоть какую-нибудь работу. Эта женщина в витрине уверенно улыбнулась Даймонд, которая, в свою очередь, весело рассмеялась.

Провожаемая восхищенными взглядами мужчин, Даймонд подошла к остановке и смешалась с толпой, ожидавшей автобус.

Наконец он подкатил, и она, войдя в салон, уселась на свободное место. Не зная, что за ней наблюдают, Даймонд даже не догадывалась, как хрупок ее маленький закрытый мирок.

Томми сидел без света в самой дальней комнате своего дома и потягивал бурбон. Когда лед в бокале растаял и перестал раздаваться мелодичный звон льдинок о стекло, Томми нахмурился и, вставая, задел пустую бутылку, которая немедленно грохнулась на пол.

— Я тут ни при чем, — пробормотал он, залпом допивая из бокала остатки виски.

После того как у него на глазах Даймонд села в автобус, Томми кинулся к машине, рассчитывая последовать за автобусом и узнать, где она сойдет. Только так он смог бы окончательно убедиться, что Даймонд ему не пригрезилась. В случае ошибки Томми обрел бы уверенность в том, что понятия не имеет, где искать Даймонд Хьюстон. А если он не знает этого, то не придется и лгать Джессу.

Но Томми так разволновался, что позабыл, в каком месте припарковал свою машину. Расстроенный донельзя, он ударил по радиоантенне ближайшего автомобиля, чтобы хоть на чем-то выместить свою досаду.

К сожалению, владелец автомобиля оказался неподалеку и увидел, как какой-то маньяк погнул ему антенну. Томми пришлось выложить сотню долларов, одновременно пространно извиняясь, чтобы как-то замять неловкость.

Придя домой, Томми сразу бросился за успокоением к бутылке, но скоро понял, что это бесполезно. Его мучило то, что он даже не понял: действительно ли женщина в магазине была Даймонд Хьюстон, или это ему показалось.

Томми снял телефонную трубку, позвонил в ближайший бакалейный магазин и заказал себе еще виски. Затем откинулся на спинку кресла и стал ждать посыльного с заказом. Пока он был не в состоянии трезво оценить ситуацию.

Новый наряд Даймонд произвел настоящий фурор. Как и ее выступление. Она выполнила все просьбы, которые выкрикивали с мест посетители, сверх обычной своей программы. Вдохновленная горячим приемом слушателей, она даже не заметила, как открылась входная дверь и вошедший мужчина изумленно воззрился на нее.

Дуг Бентин с минуту стоял как вкопанный, наблюдая за тем, как ловко и красиво Даймонд работает с публикой, затем решился. Он повернулся, вышел из бара и через несколько минут возвратился, неся под мышкой свой инструмент. Пройдя меж столиков, занятых разгоряченными посетителями, он остановился как раз на границе освещенного круга, который выполнял роль сцены, и подождал, пока Даймонд обратит на него внимание.

— И еще одну, последнюю песню, — объявила Даймонд в ответ на чью-то просьбу спеть еще. — Только на этот раз я сама ее выберу.

— Спой, непременно спой, красавица, — сказал Дуг и вошел в круг света. — Будет честью для меня, если ты позволишь аккомпанировать себе.

Даймонд улыбнулась, сразу же узнав скрипача, который участвовал в записи ее демонстрационной пленки. Она с благодарностью отложила гитару и сделала знак, чтобы Дуг подошел поближе.

— Что, если сыграем что-нибудь старенькое? Как в старые добрые времена, — сказала Даймонд. — Например, классическую песню Хоука Уильямса. Это была одна из самых первых песен, которые я разучила. Ну, ребята, хватайтесь за сердце, я буду петь «Я такой одинокий, что готов расплакаться».

Скрипач улыбнулся. Песня была и вправду отличная, особенно для скрипки. Вытащив инструмент из футляра, он зажал его подбородком и кивнул Даймонд, давая понять, что готов.

Голос Даймонд, как вздох, растворился в тишине, он проникал в самые потаенные секреты, какие только могли быть у женщин и мужчин. Даже посетители в самом дальнем конце бара, очарованные песней, прекратили болтать. Медленный, грустный мотив старинной мелодии отлично подходил к бархатной темноте ночи за окном: все слушатели сидели не шелохнувшись.

У Даймонд был очень гибкий голос: он легко взмывал вверх в начале каждого куплета, и эти высокие ноты напоминали иголки на умирающей ели.

Затем голос опускался на более низкие ноты, как ночью опускается на землю туман.

Дули слышал в ее пении гораздо больше, чем просто меланхоличные слова старой песни в сопровождении грустной скрипки. Если бы Дули мог добраться до того человека, который обидел Даймонд, он свернул бы подлецу шею не задумываясь. По голосу певицы чувствовалось: она чудовищно одинока. А Дули ничего не мог с этим поделать. Да, по-видимому, кому-то удалось сильно обидеть ее. И по мнению Дули; этот кто-то должен был сполна заплатить за свою подлость.

Дуг Бентин глубоко вдохнул, возвращаясь на землю. Он хорошо помнил, что когда-то эта женщина только силой и красотой своего голоса раскрыла ему совершенно особенный мир. Руки его дрожали, когда он отнял от струн смычок и взглянул в зеленые глаза Даймонд.

Девушка отошла на полшага и поклонилась, потом жестом указала на скрипача, чтобы похлопали также и ему.

Зал бара просто бушевал аплодисментами. Мужчины и женщины повскакали со своих мест, хлопали, радостно кричали.

— Вы были великолепны, мисс Хьюстон, — сказал Дуг, провожая Даймонд в заднюю комнату. — Я бы не удивился, если бы ваше имя было написано на фасаде огромными неоновыми буквами. А та демонстрационная запись, которую мы сделали вместе, была и вправду очень хороша. — Тут Дуг остановился и добавил: — Ведь ваша фамилия Хьюстон, я не ошибся? Знаете, приходится играть с таким количеством певцов, что иногда путаешь имена.

— Вы все правильно запомнили, — ответила Даймонд, затем пожала плечами. — А что касается той записи, из нее не вышло никакого толка. Может, повезет в другой раз.

Дуг нахмурился:

— Вы не шутите? Вы проверяли сами, все ли студии прослушали вашу запись? Должен вам сказать совершенно серьезно, это была одна из лучших записей, которые я помогал делать.

Даймонд уставилась на скрипача. Ей как-то даже в голову не приходило проверить, что же, собственно, сделал Томми с ее записью. Потерпев фиаско с альбомом Джесса, Даймонд поняла, что верить менеджеру никак нельзя. Интересно, почему ей вообще пришло в голову, что он сдержит свои обещания?

Дуг был в недоумении. Да, что ни говори, музыкальный шоу-бизнес полон странностей. Подчас удача берет верх над талантом.

— Я и раньше уже говорил, — сказал он, — что был рад постоянно работать с вами. Может, вы забыли, меня зовут Дуг Бентин. Так что если вам когда-нибудь понадобится скрипач… — он улыбнулся и, как в прошлый раз, протянул ей свою визитную карточку.

— Вам я обязана сегодняшним успехом, Дуг Бентин, — сказала она, кладя карточку себе в сумку. — А если мне однажды потребуется скрипач… — она подмигнула ему…

— Что тут у вас? — спросил Дули, входя в комнату.

— Мой босс, а также мой телохранитель, — объяснила она Дугу. — Дули, познакомьтесь, это Дуг Бентин. Он… ну, словом, он и раньше уже аккомпанировал мне.

Дули уловил неуверенные интонации в голосе Даймонд и бросил на скрипача проницательный взгляд. В ответ Дуг посмотрел на него открытым взглядом человека, которому нечего скрывать и нечего опасаться.

— Там у бара какой-то мужчина хочет поговорить с тобой, — сообщил Дули.

Даймонд сразу заволновалась. Может, это и есть ее шанс? Она попыталась по глазам Дули понять, чего можно ожидать от этой встречи. Но Дули, не отрываясь, смотрел на Бентина.

«Не бойся, смелей», — сказала себе Даймонд, направляясь к двери и оставляя Дули и Дуга Бентина наедине.

— Мисс Хьюстон?

Мужчина говорил с отчетливым южным акцентом, медленно произнося слова. Казалось, что имя Даймонд он собирается выпевать бесконечно долго и так же долго будет пожимать ее руку.