Черный список

Не говоря ни слова, он кивнул прибывшим, открыл заднюю дверь джипа и залез в салон, на свободное сидение.

— Так. Значит, тут тоже все чисто, — прокомментировал водитель. — Помочь?

— Нет, — сидящий рядом с ним мужчина уже выбирался наружу и подтягивая вслед за собой огромный, размером со взрослого человека, мешок из пестрой прорезиненной ткани.

С глухим тяжелым стуком ноша опустилась на землю.

— Желаю удачи!

— Счастливой охоты… Ни пуха, ни пера!

Машина выбила во все стороны веер грязи из-под колес, и развернувшись на крохотном пятачке между соснами устремилась обратно, к международной скоростной автотрассе.

Оставшись в одиночестве, мужчина приступил к делу.

Распаковав мешок, он прежде всего достал из него баллончик с аэрозолью. Тщательно попрыскал себе на руки, потряс ладонями, давая им высохнуть — и только после этого извлек наружу спортивную сумку и переоделся в серый эластичный комбинезон. Обувь оставил прежнюю — высокие армейские ботинки на шнуровке, а вот на голову натянул шерстяной подшлемник.

В таком виде мужчина прошел к ближайшему холму. Присел за кусты, огляделся. Внизу, сразу за песчаным склоном и узкой полосой тростника, начинался залив — пустой и холодный. Справа, темнея, уходил за горизонт поросший соснами берег, а слева, примерно в полутора километрах, упирался в воду бетонный забор санатория «Невские вечера».

Ветра не было. Во всяком случае, он почти не ощущался — но густые, грязно-серые облака шли по небу довольно быстро и высоко.

Странно одетый мужчина вернулся в лес и начал один за другим извлекать из прорезиненного мешка элементы какой-то конструкции. Прямо на месте он собирать ничего не стал — перенес по частям на вершину, где очень скоро возникло устройство, отдаленно напоминающее любительский дельтаплан с мотором. Вид у летательного аппарата получился, надо признать, неказистый: бледно-голубые матерчатые крылья с перепонками, несущая рама из труб, небольшой пропеллер и двигатель, пристроенный прямо под сидением пилота.

Впрочем, плодами рук своих мужчина остался вполне удовлетворен. Он посмотрел на часы, прикинул что-то, и извлек из мешка последнюю деталь — метровой длины цилиндр цвета хаки с рукояткой, похожей на пистолетную и хитрым оптическим приспособлением посередине. Затем, собрал всю оставшуюся после сборки тару, сбросил её в ближнюю яму и довольно небрежно присыпал каким-то лесным мусором.

Оставалось только надеть на лоб складные очки-»консервы»… Пилот пристроил поудобнее цилиндр, обоими руками взялся за перекладину, рывком поднял собранную конструкцию, а затем привычно и легко преодолел расстояние, отделявшее его от края песчаной дюны.

Там он постоял несколько мгновений неподвижно, видимо, чтобы ещё раз почувствовать ветер — и, вдруг, оттолкнувшись от склона, прыгнул в сторону береговой черты.

Летательный аппарат сразу же «поймал» крылом воздушное течение — так, что пилот, не успев потерять высоту, заскользил над поверхностью залива. Преодолев сотню метров, он все-таки включил портативный моторчик, и под негромкое тарахтенье развернулся налево, в сторону санатория «Невские вечера».

Плыть по воздуху было приятно… Бетонный забор больше не скрывал от глаз мужчины ни парк, ни знаменитую оранжерею, ни вымытые дождем крыши лечебных корпусов и коттеджей. Пилот разглядел несколько автомобилей на площадке перед воротами — с высоты птичьего полета они казались яркими игрушками, выполненными в масштабе один к сорока.

Территория за забором была безлюдной. Только от контрольно-пропускного пункта по направлению к столовой двигался человек в камуфляже — очевидно, подменившийся на обед охранник. Услышав негромкий, приглушенный ветром и расстоянием звук моторчика, он повел пару раз головой из стороны в сторону, но потом успокоился и пошел дальше.

Видимо, охранник посчитал, что не стоит обращать внимание на подобную ерунду — действительно, мало ли техники развелось в округе? Мопеды разные, бензопилы, сенокосилки…

Пилот тем временем, немного сместил центр тяжести тела, корректируя направление полета.

Все обьекты внизу выглядели точно так же, как и на фотографиях, поэтому ориентироваться было просто. Стараясь не делать резких движений, он отстегнул крепление, взял цилиндр цвета хаки и пристроил его на плечо. Щелкнул какими-то рычажками, приник глазом к резиновому раструбу…

Видоискатель нашел цель почти сразу же — быстро скользнул вдоль стены лечебного корпуса и замер, подрагивая, на нужном окне. В перекрестье прицела загорелась багровая точка и плотные шторы словно исчезли куда-то, растаяли, перестав быть преградой для инфракрасных лучей.

В палате находились двое. Разумеется, всех деталей происходящего различить было нельзя — но не вызывало сомнений, что лежащее на кровати тело принадлежит крупному мужчине, вокруг которого суетится медсестра.

— Жаль, — подумал пилот. Конечно, работа есть работа, и случайные жертвы относятся к издержкам профессии, но он всегда старался свести их к минимуму. — Очень жаль, девушка…

Расстояние до окна стремительно сокращалось. Через несколько секунд летательный аппарат уже вышел на огневую дистанцию.

— Прости, Господи! — Палец в перчатке нажал на спуск, и реактивный снаряд с шипением и негромким хлопком выплеснулся в направлении цели.

Дельтаплан тряхнуло, подбросило, завалило на бок — и следующие несколько мгновений пилот был целиком занят тем, чтобы выправить его и не опрокинуться. А потому он не смог увидеть, как из окна лечебного корпуса вырвалось наружу облако дыма и пламени. В уши ударило грохотом взрыва, мимо просвистел осколок, и летательный аппарат снова качнуло, на этот раз не опасно.

Пилот убедился, что не промазал. Отшвырнул куда-то вниз использованное пусковое устройство. Затем опустил на глаза очки-»консервы», и на полной скорости полетел дальше, вдоль берега…

… Медицинская сестра дотронулась до плеча господина Зайцева:

— Андрей Иванович! Вы спите?

— Нет, Машенька. Думаю. Размышляю… Что, разве уже пора?

— Сегодня пораньше надо. Сегодня же у вас гидромассаж начинается, — напомнила девушка.

— Ох, а ведь верно! Доктор говорил ещё в понедельник. — Андрей Иванович поднес к лицу здоровую руку и потер глаза:

— Это здесь, на отделении?

— Нет, у нас есть специальная водолечебница. Финская… На первом этаже.

— Значит, поедем кататься. Путешествовать… — криво усмехнулся господин Зайцев, и неожиданно затянул:

— Пое-едем, красотка, кататься? Давно я тебя поджида-ал!

Медсестра хихикнула:

— Андрей Иванович! Как не стыдно…

— Машенька, вы чудесно выглядите. Честное слово! — Зайцев попробовал сесть, но с первого раза ему удалось только приподнять голову над подушками:

— Ч-черт… Помогите, пожалуйста.

— Да, сейчас. Володя! Подойди.

На приглашение откуда-то появился дежурный верзила-собровец. Судя по жирному блеску на губах и остаточным движениям челюстей, его оторвали от очередного приема пищи:

— Чего? А, понял.

Вдвоем, они без труда пересадили господина Зайцева из кровати в кожаное кресло-каталку.

— Ну, что же… поехали.

В коридоре, у лифта, уже дожидались врач-физиотерапевт, а также специально обученная процедурная сестра с лицом и фигурой олимпийской чемпионки по лыжам.

— Счастливо, Андрей Иванович!

— Машенька, вы разве не со мной?

— Нет, мне нужно тут ещё кое-что по хозяйству… Прибраться, проветрить.

— Очень жаль, — подмигнул пациент. — Очень жаль! Вам ведь, наверное, идет купальник…

Когда он в сопровождении медиков скрылся за створками лифта, девушка вернулась обратно «номер». Переставила посуду на тумбочке, потом перешла к постели.

Однако, не успела она откинуть одеяло, чтобы сменить белье, как за спиной послышались шаги:

— Маша… Маша?

— Что тебе надо? Иди, охраняй!

— Машенька, это самое… — Володя, боец славного СОБРа, стоял совсем рядом и жадно, как внаваждении, разглядывал загорелые ноги и обтянутый белым халатиком зад медицинской сестры. — Мы, вроде, одни остались?

Девушка сделала вид, что не понимает:

— Ну и что?

Володя сглотнул слюну и подошел ближе:

— Давай, а? Давай? Чего ты?

— Чего дать-то? — Маша развернулась и села на крешек постели.

Она выглядела очень соблазнительно, к тому же прекрасно сознавала это. Впрочем, и парень был симпатичный: настоящий самец, косая сажень в плечах, сероглазый, со шрамом на подбородке.

— Может, укольчик тебе надо сделать? Успокоительный?

Вместо ответа Володя схватил её в охапку и тяжело задышал:

— Ага, укольчик… Укольчик надо. Как обычно!

Девушка попробовала вывернуться:

— Пусти, дурак! Задушишь…

Но парень уже остервенело дергал пуговицы её халата:

— Машенька… Маша…

— Осторожнее! Порвешь ведь совсем…

— Ну, Маша… Чего ты? Ну, пожалуйста!

— Смотри, времени же совсем нет… До ночи не потерпеть?

— Я в восемь сменяюсь.

— Уважительная причина… — хихикнула медсестра, все ещё уворачиваясь от губ Володи. — Ладно, уговорил… Двери-то хоть заперты?

— Заперты. Услышим, если что.

— Ох, дурачок… Дурачок ты мой!

Дальше ей стало не до разговоров — огромный Володя повалил девушку на постель, ещё теплую после Андрея Ивановича.

Некоторое время воздух в палате был до краев наполнен только рычанием, стонами и скрипом пружин. В конце концов многопудовый собровец оказался лежащим на спине, а сестра милосердия пристроилась у кровати так, что лица их соприкасались. Затем Машины губы поползли вниз по телу партнера — вдоль шеи, груди, живота…

Обоим стало так хорошо, что ни парень, ни девушка даже не обратили внимания на доносящийся из-за окна стрекот мотоциклетного моторчика. Звук этот нарастал, приближался — и как раз в тот момент, когда они достигли высшей точки наслаждения друг другом, что-то ударило по стеклу, и мир вокруг разорвался огненной каруселью.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

«Я верю в случай. Судьба — это длинный

случай, который может переменить все.»

Михаил Державин

ГЛАВА ПЕРВАЯ

В сущности, Геннадий Алексеевич считался среди друзей и коллег по милицейской службе вполне интеллигентным человеком. И сын, и дочь его давно закончили институты, сам генерал имел хоть и заочное, но все же высшее образование, раз в два-три месяца выбирался с супругой в театр — а к тому же, кроме газет, почитывал изредка ещё и разные модные книжки.

В домашнем кругу он не так уж часто ругался матом, но вот с подчиненными предпочитал не церемониться, полагая, что иного языка они все равно не понимают.

Вот и сейчас генерал выражения выбирать не стал:

— Ну что, блядь, допрыгались? Мать вашу…

Савицкий сделал несколько шагов от двери и замер посреди кабинета. Ковровая дорожка под его ногами слегка спружинила.

— Только бумажки писать умеете, дармоеды!

Папка с оперативно-поисковым делом вдруг показалась Савицкому непривычно тяжелой и влажной от пота. Как-то вдруг само собой возникло желание взять её пальцами за края, и опустить со всего размаха на лысеющий череп начальника.

Видимо, что-то этакое во взгляде капитана Геннадий Алексеевич уловил — потому что оборвал себя на середине фразы, и махнул рукой:

— Чего встал? Садись…

Савицкий подошел к столу, положил ОПД и занял место наискосок от генерала.

Возникла пауза. Олег не знал, с чего начать, а хозяин кабинета не спешил задавать вопросы. Наконец, начальник Управления будто нехотя разлепил губы:

— Докладывайте. Ну?

Капитан решил начать с самой свежей информации:

— Сегодня утром дело по санаторию присоединили к нашему. Прокурор постановление подписал.

— Это я уже знаю. Еще что?

— Больше, в общем-то, ничего нового… Следы колес с того места, где он стартовал, пока на экспертизе, оружие и остатки летательного аппарата тоже. А по отпечаткам пальцев результатов нет и, видимо, не будет — все специальным химическим составом обработано.

— Прямо, Голливуд… мать его! — Геннадий Алексеевич в сердцах скомкал и отшвырнул в корзину какую-то казенную бумажку.

Савицкий продолжал докладывать:

— Оперативники вместе с участковыми инспекторами ищут свидетелей из числа местных жителей и работников окрестных предприятий, но… Район курортный, а сейчас не сезон — народу поблизости от санатория почти не было. Да, вот ещё что! Товарищ генерал, начальник РУВД спрашивал, можно ли им дать обьявление по телевидению? И в газеты — может, кто-то из проезжавших по трассе что-нибудь видел! Или, там, грибники какие-нибудь, рыболовы…

— Грибники? — Хмыкнул собеседник, глянув за окно. — В газеты… Да пусть дает! Все равно уже шила в мешке не утаишь.

И повторил таки тоном, будто во всем виноват именно собеседник:

— Доигрались?

Не зная, что следует отвечать на такой вопрос, Савицкий решил продолжить с того места, на котором остановился:

— Вы же помните, сначала планировалось спихнуть это дело в Следственное управление ФСБ. Все-таки, террористический акт… Но ничего не вышло. Хотя, мы даже предварительное заключение экспертов получили — там ведь черным по белому напечатано, что по почерку и по использованным технологиям это работа профессионалов, людей из спецслужб. Либо наших, либо нет…

— Ну, и чем все кончилось?

— Отфутболили назад! Дескать, нет достаточных оснований полагать, что стрелявший метился именно в конкретное окно и имел намерение убить кого-либо персонально… А без этого, понимаете ли, его действия могут быть квалифицированы, как злостное хулиганство, повлекшее случайную смерть двух человек.

— А что городская прокуратура?

— Утерлись… — развел руками Олег.

— Вот, с-сукины дети — чекисты! Как раньше от них толку не было, так и сейчас ни черта делать не желают. Штирлицы, драть их в душу… охотники за шпионами.

— В общем, «возбудили» дело по чисто милицейской подследственности… — Савицкий испытал некоторое облегчение от того, что генеральский гнев хоть на какое-то время переключился с него на «старших братьев» из Управления ФСБ:

— И хоть его наша оперативно-следственная группа забрала, формально оно все равно там, в районе повиснет.

— «Повиснет»… Слово-то какое!

Олег замолчал, и хозяин кабинета посчитал необходимым уточнить:

— У вас все, товарищ капитан? Видимо, все… Неужели? А я думал, вы мне ещё что-нибудь расскажете.

Передышка оказалась недолгой — не вызывало сомнений, что начальник Управления снова начинает заводиться. Поэтому Савицкий предпочел промолчать.

— Я вас всех зачем в эту долбаную группу откомандировывал? Чтобы вы там водку по кабинетам у прокуроров жрали? И девок на столах трахали?

Упрек был не совсем по адресу, но Олег в очередной раз заметил про себя, что стукачество в правоохранительных органах развито не в пример другим сторонам их жизнедеятельности. Надо будет сказать усатому и Елене, чтобы они поосторожнее со своей любовью…

— Группа ваша как называется? Ну, быстро?

— Оперативно-следственная группа при городском прокуратуре…

— Вот именно — оперативно-следственная, мать вашу перемать… «Оперативно», блин! Что это значит? — Ответа от капитана Геннадий Алексеевич, разумеется, не ждал и продолжил сам:

— Это значит, что наши сотрудники там не хвостом собачьим за следователями-идиотами бегать должны, а инициативу проявлять! Наступательность! Понятно? И вы, вы лично — в первую очередь. Землю рыть надо, весь город на уши поставить, агентуру… Телефоны есть интересные? Обязательно есть! Пишите задание, подключайтесь, слушайте. «Наружку» за кем-нибудь надо? Устанавливайте.

Геннадий Алексеевич ещё не закончил, а Савицкий уже с некоторой, пожалуй даже, излишней торопливостью, извлек из папки заранее приготовленные задания на проведение специальных мероприятий:

— Вот, пожалуйста… Я подобрал то, что надо в первую очередь.

Ход получился эффектный. Генерал подержал в руке толстую пачку исписанных бланков с грифами «совершенно секретно» — с момента составления, они успели обрасти множеством подписей, штампов и регистрационных номеров.

Начальник Управления отложил документы в сторону. Потом все же для порядка буркнул:

— Раньше надо было. А то ждете вечно, пока жареный петух в жопу клюнет!

Однако чувствовалось, что Геннадий Алексеевич уже выпустил пар:

— Это я подпишу… Оставите мне задания вместе с делом — за выходные посмотрю, что вы там уже наработали.

Была ещё только среда, но мнения Савицкого никто не спрашивал:

— Есть! Разрешите идти?

Но генерал открыл рабочий спецблокнот и пролистнул несколько пронумерованных страниц:

— Торопитесь куда-то?

— Нет. Прошу прощения.

— Тогда будьте любезны, доложите мне, что уже сделано по основным версиям.. Вкратце, своими словами.

Когда Олег потянулся к оперативно-поисковому делу, начальник Управления сокрушенно покачал головой:

— А без бумажки, значит, не помните? Ладно, давайте.

Савицкий пожал плечами и заговорил, придерживаясь плана мероприятий:

— Ну, по семейно-бытовой версии я в прошлый раз подробно докладывал. Больше пока ничего нового… Жена от физического устранения господина Зайцева все равно ничего бы не выиграла. Скорее даже, наоборот.

— В каком смысле?

— Видите ли, кроме жены и ребенка у этого господина есть ещё родители, сестра родная… Он им, конечно, и так всегда помогал материально — но, сами понимаете, своя собственная семья всегда на первом месте. Это естественно. Но в случае смерти Зайцева все они стали бы практически равноправными претендентами на оставшееся имущество, так называемыми «наследниками первой очереди». И доля вдовы после всяких судов и переоформлений вряд ли осталась бы такой же, как то, что она имеет сейчас.

Генерал красиво наморщил лоб:

— А завещания он никакого не оставил? Вы проверили?

— Проверили, разумеется, — доложил Савицкий, мысленно поминая недобрым словом Агату Кристи и прочих авторов зарубежной криминальной прозы. — Не было никакого завещания…

— Ладно. Дальше! Что там есть по его компаньонам?

— Пока нового немного. Видимо, первоначальный «расклад» соответствует истине. — Савицкий быстро нашел нужную справку:

— Так… Всего хозяев у фирмы трое. Зайцев, Белый, Полищук… Вместе они уже довольно давно — познакомились, когда ещё все работали мастерами по обслуживанию игровых автоматов. Но потом каждый некоторое время занимался своим бизнесом… Короче, в конце концов, они обьединились и организовали эту самую фирму «СВЕТ».

— У них что — равные доли?

— Формально — да. Но фактически… Главным, признанным лидером, всегда считался Зайцев. Его слово было решающим, он у них как хотел — так остальные и делали. Белый же, Сергей Геннадьевич, вообще ни во что, кроме чисто технических вопросов не влезал — на нем и так с самого начала все производство висит, ремонт, обслуживание оборудования, транспорт и прочая головная боль.

— А третий… Полищук?

— Ну, этот господин, судя по всему — человек несколько иного склада… Что называется — «гений общения».

— В каком смысле? Не понял.

— По отзывам, он одинаково уверенно чувствует себя в любом обществе, без труда находит контакт с людьми, особенно с дамами… В фирме «СВЕТ» господин Полищук отвечает за деятельность всех казино, за персонал, за работу с прессой, рекламу, презентации и прочее.

— А Зайцев наш, значит, осуществляет общее руководство?

— Ну, не только… Говорят, например, что он держал лично «под собой» службу безопасности, все контакты с их «крышей», с нужными людьми из близкого окружения губернатора, в мэрии и среди чиновников районной администрации.

— Разумно! — Похвалил Андрея Ивановича генерал. — Хотя, как выяснилось, очень даже небезопасно…

Он сверился с записями и спросил:

— В прошлый раз я вам дал задание установить милицейские связи Зайцева.

— Пока ничего, — развел руками оперативник.

— Плохо! Плохо… Следовало бы уже передать пару-тройку фамилий в Службу собственной безопасности, пусть отработают по полной программе. Сами понимаете, сейчас у нас борьба с коррупцией, с «оборотнями» в погонах… Начальник Главка будет очень доволен, если мы покажем, что ни на минуту не остаемся в стороне от этой темы. Улавливаете мысль?

— Улавливаю.

— Ну и хорошо. Учить вас, что ли? «Вербаните» накоротке какую-нибудь из тамошних баб, они обычно любят про начальство языки чесать… Факты нам не нужны, факты пусть кому следует добывают — а мы только обьект указать должны.

Савицкий поежился, и быстро окинул взглядом кабинет, вполне типичный для Большого дома. Конечно, эти стены помнили и тридцать седьмой, и другие годы — но, видимо, даже они уже немного отвыкли от подобных разговоров. Впрочем, в последнее время удивляться уже чему-то было трудно…

Авторучка генерала замерла на очередном листке спецблокнота:

— Кстати, что по исполнителям? Ничего нового?

— Абсолютно. Ориентировали всех по списку, запросили учеты… Держим на контроле неопознанные трупы, «левые» захоронения.

— Зачем это?

— На случай, если и самих киллеров уже того… привели в исполнение.

— Фоторобот, кажется, уже готов? У вас есть копия в деле?

Савицкий даже не стал сдерживать гримасу:

— Ну, прокуратура намалевала там вместе со свидетелями какую-то «картинку». Для галочки. Но, думаю, те две рожи так же напоминают оригиналы, как… Нет, на всякий случай я, конечно, их творчество подшил в ОПД — там, дальше.

— Ага! А это что — заключение экспертизы?

— Выписка точнее, по оружию. Оба автомата числятся оставленными на складах Закавказского военного округа перед выводом войск.

— Чеченский след? — Заинтересовался генерал. — Что же вы сразу не сказали!

— Вовсе не обязательно, — разочаровал его Савицкий. — Это ещё девяносто второй год. Помните? Тогда в Армении, Азербайджане, Грузии под шумок все, кому не лень оружием торговали — от прапорщиков до генералов. Целые арсеналы списывали, якобы на «боевиков»…

— А эти, наши автоматы где-нибудь засветились?

— Нет, «чистые». Так сказать, первая кровь…

— Так… Это что — реконструкция места происшествия?

— Да, то, что у нас получилось по свидетельским показаниям и после всех экспертиз… Видите? Вот двор, выезд на пустырь, тут — двери офиса. Когда машина тронулась и начала разворот, отсюда выстрелил «Монтер». Потом он побежал сюда, наискосок… А второй прикрыл его огнем, отсек возможное преследование.

— Грамотно. Ребята, чувствуется, знали, куда шли. И хорошо подготовились.

— Вот именно, — согласился оперативник, переходя сразу же к последнему пункту плана. — Поэтому, следствие теперь даже формально исключило версию ошибки в выборе обьекта покушения.

— Да уж! Особенно, после того, что произошло в санатории.

— Не только. Адрес перепутать не могли — офис с самого начала открывался, как головное представительство фирмы «СВЕТ». Машину свою господин Зайцев купил не так давно, номера на неё выданы новые, раньше ими никто не пользовался… В общем, охотились именно за ним.

— Осталось только выяснить — кто? И почему…

— Позавчера, на последнем совещании оперативно-следственной группы, парень из Налоговой полиции по своим вопросам докладывал. Они там, видимо, теперь уже всерьез начали рыть — по финансово-хозяйственной деятельности фирмы и самого Зайцева, по кредиторам, по должникам… Но пока — ничего серьезного, так, мелочи. Во всяком случае, явных поводов для стрельбы не просматривается.

Геннадий Алексеевич хмыкнул, делая очередную запись в блокноте:

— Не просматривается… Хорошо, я сегодня свяжусь ещё раз с их начальником, с генералом Орловченко. Попрошу, чтобы не снимал с контроля.

— Спасибо. Да, кстати, оттуда… — оперативник поднял глаза в сторону верхних этажей, которые в здании на Литейном, 4 испокон веку занимали «старшие братья»[6] рабоче-крестьянской милиции — чекисты. — Оттуда ничего пока нет?

Собеседник поморщился:

— Нет. Не хотят отвечать… Или нету у них ничего.

— Мне вчера от них отзвонился какой-то майор Коновалов. Предложил встретиться, поговорить.

Генерал подумал, но потом все же решил не поступаться принципами:

— Не стоит. Ишь, хитрые какие нашлись! Пусть эти ребята сначала хотя бы на наш первый, официальный запрос ответят, как положено. А то всякие шуры-муры по углам, доверительные беседы… Высосут информацию, а потом примажутся к раскрытию, или наоборот — все грехи на милицию свалят.

Собственно, Олег нисколько и не возражал — на самом деле, что-то не мог он припомнить за время своей оперативной работы ни одного случая, когда действительно получался толк от «смежников». В отличие от сотрудников органов внутренних дел, изначально «натасканных» на результат в виде предупреждения, выявления и раскрытия преступлений, парни из политической спецслужбы и при коммунистах, и при так называемых демократах во главу угла ставили «сам процесс».

Некоторое время после развала Союза им ещё удавалось сохранять лицо за счет былого авторитета КГБ и отличной технической оснащенности, но когда вместо «игры в шпионов» потребовалось выполнять вполне конкретные задачи по борьбе с захлестнувшим страну терроризмом и экономической преступностью, всем стало ясно — «карающий меч партии» годится теперь только в качестве экспоната антикварной коллекции или, в лучшем случае, для сведения внутренних счетов между криминально-политическими группировками нынешней власти.

Конечно, подобная точка зрения была упрощенной и обывательской. Но уже сам тот факт, что её придерживается подавляющее большинство населения, говорит о многом…

— Вряд ли Зайцев был их «клиентом»… В политику он, судя по всему, не лез, с властями не ссорился.

— А с кем? С кем-то он все же поссорился, да?

Савицкому оставалось только кивнуть:

— Ну, в качестве основных определены две версии. Первая — конкуренты. Обьективно, ситуация складывается так, что на питерском рынке игорного бизнеса стало в последнее время тесновато. Помимо своих, местных структур, начали активно «раскручиваться» столичные капиталы — казино открывают шикарные, системы «джек-пот» для тех, кто победнее… Конечно, идет передел сфер влияния.

— Даже до такой степени? — Поднял брови генерал, показав на папку с материалами о покушении на Зайцева.

— Видимо… Сами знаете, это ведь чисто по-московски: чуть что не так — трах-бабах, и нет проблемы. Вместе с человеком.

— Да что вы тут все вечно — Москва! Москва! — Хозяин кабинета отложил, почти отбросил в сторону авторучку. — Тоже мне, провинция — нашли на кого все беды сваливать…

Оперативник с опозданием припомнил, откуда к ним в «город с областной судьбой» прибыл нынешний начальник Управления. Он почувствовал себя неловко — и даже подумал, не рассказать ли генералу про тот вечер в сауне, про неожиданную встречу и сделанное предложение…

Савицкий уже приготовился было открыть рот, но Геннадий Алексеевич вдруг покосился на часы и торопливо перешел к следующему пункту плана:

— Что за вторая версия? Только вкратце, без лирики.

— Криминальные «разборки». По данным РУОПа, до прошлого года господин Зайцев и его «СВЕТ» работали под крылышком у Скрипача.

— У кого?

— У Станислава Скрипачева, по кличке Скрипач. Он же — Старый, он же… Короче, был такой у нас в Питере бандитский «авторитет». Потом его убили.

— Кто? Раскрыто? — Не похоже было, что генерал шутит.

Поэтому и Савицкий ответил вполне серьезно:

— Нет. Профессиональная «заказуха»… Говорят, у Зайцева с самим Скрипачем были чуть ли не приятельские отношения. Но после того, как старика завалили, он вместе со своим бизнесом достался «по наследству» другим… товарищам. Так вот, по оперативной информации с новой «крышей» у Андрея Ивановича отношения складывались непросто. Какое-то недопонимание было, недовольство…

— Подробности есть?

— Ребята из РУОП обещали «подсветить» по своим каналам. Договорились, что на той неделе встретимся.

— Хорошо, — хозяин кабинета закрыл блокнот. — Больше ничего нового?

— Пока, вроде, все, — Савицкий начал собираться, но оказалось, что начальник Управления ещё не закончил.

— Тогда вот что… По поводу покушения в санатории. Кто, кроме вас, знал о том, что получено разрешение врачей на допрос Зайцева?

Оперативник не сразу понял, о чем идет речь:

— Кроме меня… Да много народа знало!

— А точнее?

— Ну, сами врачи, естественно. Потом, начальник следственной группы, я ему лично докладывал. Вам тоже…

Последняя фраза показалась генералу не очень уместной:

— Напрасно шутите! Не остроумно. Прошу учесть, что служебная, фактически секретная информация о предстоящем допросе господина Зайцева каким-то образом «вытекла» на сторону. И вызвала соответствующую… реакцию. — Начальник Управления показал на фотографию обломков летательного аппарата. — Понятно?

— Я никому ничего по делу не рассказывал! Если вы сомневаетесь…

— Не сомневаюсь. В том-то и дело… Значит, все же кто-то из вашей группы продался. — Собеседник вздохнул. — Будем искать! Кстати… Этот самый Зайцев — как он там? Как настроен?

Олег пожал плечами:

— Ну, нормально, вроде. Без истерики.

Очевидно, это было не совсем то, что рассчитывал услышать от капитана Геннадий Алексеевич:

— Когда он улетает? Завтра?

— Сегодня. — Савицкий посмотрел на циферблат. — Через полтора часа. Наверное, все уже в аэропорту.

— Ладно, ступайте… Жду результатов. Все!

* * *

Прощались прямо на летном поле.

Уж неизвестно, за какие суммы и как начальнику службы безопасности удалось решить вопрос с пограничниками и начальством аэропорта, но в конце концов машина «скорой помощи» вырулила прямо к трапу :

— Прошу, господа! Выходим…

При помощи жены и Полищука, Андрей Иванович медленно перебрался в кресло-каталку. Брюхо огромного, как беременный кит, самолета с трехцветной эмблемой «Эр Франс» было совсем рядом, но Зайцев не спешил прощаться.