Черный список

— Запомнил. Значит, говоришь, это уже абсолютно точно, что именно они давали «телефонистам» заказ?

— Да. Агентство недвижимости «Мечта плюс».

— Дела-а… Видишь ли, Олег Михайлович… Фирма — знакомая! Когда-то они тоже, как и мы, под крылышком у Старого были. Потом, говорят, по наследству перешли к его преемникам…

— Как и вы?

— Не надо таких вопросов задавать, ладно? Договорились же!

— Извини, — Савицкий поспешил загладить допущенную оплошность:

— От исполнителей требовалось вполне конкретно: «повиснуть» на служебной линии из кабинета Зайцева, на твоем телефоне и на телефоне Белого.

— Только три?

— Самые основные. Наверное, вполне достаточно.

— Вот, значит, как… — начальник службы безопасности в раздумье закусил губу. — Значит, что же получается? Что «прослушку» этим идиотам, частным сыщикам, заказали наши же бандиты?

— Ваши? — С невинным видом переспросил Савицкий.

Но собеседник только отмахнулся — оба понимали, о чем идет речь.

Свято место пусто не бывает. После гибели Старого его «хозяйство» неминуемо должно было перейти — и перешло, разумеется, — под новую или просто чуть обновленную «крышу».

— Ваши, наши… Ерунда это все! Костя-покойник, например, у меня работал, а этот твой… товарищ по кабинету — в уголовном розыске трудится. Но раньше кем они были? То-то! Братва, «правильные пацаны»…

— Ну, насчет Блинова я тебе обещал. Помнишь? — Тема предательства интересов службы была для Олега Михайловича болезненной, но уходить от неё он себя считал не в праве. — Разберемся. Уже, в общем-то, разбираемся… По полной программе!

— Ладно, верю. Все, до встречи, а то здесь парковаться нельзя — знак висит.

— Счастливо! Спасибо, что подвез. — Савицкий подал собеседнику руку и выбрался из машины.

Когда он уже стоял на асфальте, пропуская несущийся в обе стороны вдоль Невы транспорт, из-за опущенного бокового стекла высунулось лицо начальника службы безопасности:

— Слушай, Олег, а как ты думаешь… Почему их не заинтересовал телефон Полищука?

* * *

Тюремный воздух нельзя спутать ни с каким другим. Тот, кто хоть раз побывал за стенами следственного изолятора, уже никогда не забудет неистребимо вязкий, тошнотворный, какой-то даже липкий запах людских выделений, страха и отвратительной пищи. Кажется, этим запахом насквозь и навечно пропитано все — так, что даже бумаги из кабинета оперативной части трудно было взять в руки без ощущения нечистоты и заразности окружающего.

— Так, минуточку… Прошу! — Первым делом Савицкий извлек из портфеля бутылку «смирновской». — Презент.

Хозяин кабинета, старший лейтенант со смешной фамилией Хойло, кивнул — без удивления и вполне одобрительно — и потянулся за стаканами:

— Сам-то будешь?

— Нет, спасибо. Мне ещё в Главк сегодня идти, на доклад.

— Ладно. Тогда — в следующий раз.

Хозяин не настаивал, и Олег с облегчением перевел дух — обижать собеседника не хотелось, но врожденная брезгливость вряд ли позволила бы ему пить водку и закусывать в подобном месте.

— Это что у тебя такое? Вобла?

Вслед за бутылкой Савицкий вытащил продолговатый шуршащий сверток:

— Цветы.

— А зачем?

— У неё день рождения сегодня. Дама все-таки…

— Круто, — старший лейтенант с уважением посмотрел на гостя. Появившиеся на столе вслед за этим две шоколадки, лимонад и пачка сигарет такого впечатления не произвели, и дождавшись, когда Олег щелкнет замками портфеля, тюремный опер поинтересовался:

— Очень нужна?

— Пока не знаю, — честно признался Савицкий. — Посмотрим.

Больше хозяин кабинета вопросов не задавал — в конце концов, у каждого своя работа, от собственных секретов голова пухнет:

— Сейчас, приведут её. Располагайся. Часа тебе хватит?

— Спасибо, наверное. Как карта ляжет!

— Я у ребят, в соседнем кабинете буду. Нажмешь на эту кнопку, если что.

— Спасибо, — повторил Олег. Раньше они никогда не встречались, но общих знакомых было много, поэтому Хойло принял гостя, как своего, по всем правилам оперативной этики.

— Вот, посмотри пока…

Первое, что увидел Олег, открыв оставленную старшим лейтенантом папку, была фотография женщины лет тридцати:

— Репина Елена Юрьевна…

Даже на черно-белом «тюремном» снимке выглядела она чертовски мило и привлекательно: черные волосы до плеч, большие глаза, чувственные губы… Не удивительно, что многие представители «сильного пола» теряли при виде такой красавицы сначала бдительность и осторожность, а вслед за этим — содержимое своих бумажников.

Собственно, ничего принципиально нового из личного дела гражданки Репиной оперативник не узнал. Когда-то Елена Юрьевна работала официанткой, потом устроилась крупье в только что открывшееся казино на проспекте Энергетиков. Оттуда перешла на повышение, администратором в престижную и шикарную «Ривьеру». Но что-то у неё там не заладилось с начальством — то ли не дала, кому надо, то ли наоборот, дала, но кому-то не тому… В общем, выгнали.

За год с небольшим, прошедший после увольнения, красавица умудрилась скатиться на самое дно — сначала мелкие административные нарушения и приставание к иностранцам, потом «травка», пьяные дебоши в игорных заведениях и ресторанах. В конце концов, арестовали её за соучастие в мошенничестве и вымогательстве.

Теперь обвиняемая Репина уже второй месяц числилась «за судом», и выдать официальное разрешение на свидание с ней закончивший дело следователь не мог. Но если толковому оперу очень надо…

Дверь открылась почти без звука:

— Можно?

— Да, проходите пожалуйста.

Дородная женщина-контролер осталась за порогом, а в кабинет шагнула вызванная из камеры Репина. Непроизвольно скользнув глазами по её фигуре, Олег решил, что в жизни она выглядит ещё лучше и соблазнительнее, чем на фотоснимке. Даже здесь, в этих стенах…

— Вот… — девушка протянула Савицкому белый бумажный прямоугольник.

— Да, конечно… Здравствуйте, Елена Юрьевна! Присаживайтесь.

— Здравствуйте.

— С днем рождения. Это — вам!

… Когда минут через сорок в дверь заглянул старший лейтенант, по кабинету уже слоями расползался густой табачный дым, а опустевшая бутылка из-под лимонада служила неким подобием вазы для цветов.

— Я так понимаю, часик-другой ещё поболтаете?

— Если можно, — развел руками Савицкий.

— Можно. Кстати, там наверху форточка открывается… Ладно, все! Звони по внутреннему, когда закончишь.

— Ага, спасибо! — Олег дождался, когда дверь за гостеприимным хозяином закроется, и встал. — Точно, надо бы проветрить немного… Ну, так как?

— Разве такому мужчине откажешь? — Собеседница показала глазами на подаренный оперативником букет и кокетливо поправила волосы.

— Спасибо.

— К тому же это все равно веселее, чем в камере париться. Только давайте так — два условия: во-первых, угостите ещё сигаретой…

— Пожалуйста.

— И диктофончик во внутреннем кармане выключите. А то уж больно громко тарахтит, на нервы действует.

— Извините, — Савицкий сунул руку под пиджак. — Один-ноль в вашу пользу. Что же делать — техника-то казенная…

— Ладно. Так, что вас интересует?

— Даже не знаю, — вздохнул Олег. — Нет, честное слово! Например, жулики. А?

Репина улыбнулась:

— Самые распространенные мошенничества, конечно, с картами. Хотя, и на рулетке бывает… Целые спектакли разыгрываются! Был, например, помню, такой случай. На «американке» начали играть три парня. Один стоял рядом с крупье и постоянно активно жестикулировал: руками махал, дергался, суетился. Второй расположился напротив, делая поздние ставки…

— Это как?

— Ну, то есть непосредственно перед запуском шарика. Естественно, внимание дилера было отвлечено на него. А поэтому он и не видел, как третий парень тянулся через стол, как бы желая поставить, и в движении «просыпал» фишки на выпавшее число. Понятно?

— Да, неплохо придумано. А вот…

Но собеседницу уже было не остановить:

— Это ещё что! Толковые шулеры подгадывают момент, когда в заведении некомплект персонала и за столами остается по одному дилеру. Или дожидаются неопытных сотрудников казино — уровень профессионализма бывалый игрок определяет моментально… Шоколадку ещё можно?

— Да, пожалуйста! Вы не спрашивайте, берите. Это все равно вам.

— Спасибо… Пытаются часто игровые автоматы обмануть. Причем, иногда очень даже успешно! Особенно были податливы «однорукие бандиты» старого образца. Скажем, есть такой прием — «удочка». К жетончику привязывается веревочка, и он используется многократно. И можно набивать себе столько очков сколько хочется.

— И ничего нельзя сделать?

Собеседница вздохнула с сожалением:

— В новых автоматах стоят электронные монетоприемники. Вообще, теперь двигать барабан, сверлить дырочки в корпусе и запихивать разные предметы в автомат бессмысленно. Выиграть это не поможет, только техника испортится. Хотя, говорят, народ все равно пытался… Даже короткое замыкание шокерами устраивали.

— А «Ривьера»?

Репина тут же насторожилась:

— А что — «Ривьера»? В каком смысле?

— Лена, успокойтесь… Мы же договорились. Вопрос, так сказать, не для протокола. Не хотите — не отвечайте!

— Так что интересует-то?

— Как вы их «кинули»? На чем попались?

Собеседница помолчала несколько мгновений, потом дернула плечиком:

— Плевать! Теперь-то уж чего… Ну, с «Ривьерой» все просто было. До идиотизма… На дне рожденье у подруги познакомилась с парнем. Разговорились. Туда — сюда… Обмолвилась, что в казино работаю, он аж ходуном заходил весь. Тема есть, говорит. Можно, дескать, денег заработать без проблем. Рассказал в двух словах. Я прикинула — риска минимум, а деньги нужны были. Согласилась. Схему-то вы знаете, наверное, раз именно про это спрашиваете… Я в пятницу как раз на французской рулетке работала. Гляжу, подсаживается такой симпатичный молодой человек, с усиками. Говорит условную фразу — что-то вроде: «Весь день идет дождь, я промок до нитки». Я киваю: мол, все в порядке.

— А отзыв на пороль не нужен был?

— Нет. Меня ему заранее показали, — собеседница вытерла губы и выбросила скомканную бумажку в урну. — Спасибо, сладкое люблю, соскучилась…Так вот. Он пару ставок небольших сделал, для разминки. А потом сразу — тысяч пятьсот кинул! Вы себе французскую рулетку-то представляете?

— Да не очень…

— Это там, где все сидят — и игроки и крупье, а ставки не сам игрок делает. Он фишки крупье отдает и говорит, куда ставить, а тот их двигает по полю такой длинной палкой. И весь кайф в том, что ставить можно даже когда колесо уже крутится. В «американке»-то колесо запускается только тогда, когда все ставки сделаны. Так вот… Он мне фишки отдал, колесо крутится, я двигаю. А когда шарик на цифру упал, я его ставку именно на то поле выпавшее и подвинула. Выигрыш — миллионов десять или пятнадцать…

— Так там же ещё и второй должен быть — контролер?

— Ну, мы же специально подгадали, чтоб не было… В общем, «игрок» наш наглеть не стал — забрал денежки и к американской рулетке подался. Там у моего наводчика тоже, оказывается, корешок работал. Все по той же схеме… Правда посложнее — ставочку приходилось передвигать уже в последний момент, после остановки шарика.

— Тонкая работа. Можно сказать, виртуозная.

— Так и сняли там миллионов двадцать! Не меньше… Вот и все.

— Один раз работали?

— Нет. Трижды — в течение месяца. А потом я отказалась.

— Правильно сделала. Тут намедни всю эту компанию прихватили.

— Да ну?

— Вот тебе и ну… Причем, не мы, то есть не милиция. А служба безопасности казино. Хорошо, если с них только деньги вытрясут. Ведь бывает, что…

— Да, — хмыкнула собеседница. — Не завидую ребятишкам.

Савицкий покосился на часы — время бежало быстро, но момент для того, чтобы перейти к главному, видимо, ещё не наступил.

— Послушайте, Лена… Так, что — обыграть казино вообще невозможно?

Репина посмотрела на Олега, как на младенца:

— Можно ли обыграть казино? Хм… Давайте так: есть мифы, есть реальность. Чему верить, чему нет — не знаю. Судите сами. Первое — так называемый «заказной шарик». Говорят, что есть дилеры, которые могут бросить шарик в тот сектор, в какой захотят. И, дескать, если с ними договориться, то все будет, как по заказу.

— Да, я тоже слышал.

— Ничего не могу об этом сказать — таких людей не встречала. Но полагаю, что это ерунда. Сказки… Второе — можно отследить изьяны стола. Ну, перекосы там всякие, из-за которых шарик будет чаще всего выпадать на какие-либо числа.

— Это я читал. У Джека Лондона, да?

— Наверное. Но… Да, ещё года два-три назад, когда рулетки в основном были ширпотребовскими, такие накладки случались — ножки перекосились, стол рассохся и прочее. Но теперь — увы! Технология производства настолько высока, что как в космосе — все просчитано до микрон.

— А вот ещё мне рассказывали про намагниченный шарик…

— Забудьте. Басни! Такое даже технически невозможно. А вот фишки подделать — другой вопрос. Я ещё помню истории… Но в последнее время их стали выпускать с таким количеством уровней защиты: и толщина, и вес, и чуть ли не голограммы… Проще, наверное, фальшивые деньги напечатать.

Девушка вытянула из пачки очередную сигарету:

— Очень много шума было насчет экстрасенсов. Даже эксперименты проводили. Толку — ноль! Ни один не смог подвинуть шарик в нужном направлении. Приходили, правда, гипнотизеры, но это сразу видно.

— Да и криминалом попахивает.

— Кроме того, я слышала, что крупье при подготовке сейчас проверяют — не внушаемы ли, не поддаются ли гипнозу. А что касается жульничества с картами — там масса вариантов. И ногтями метят и считать колоду пытаются. Это и было, и будет всегда.

— Так . Ну, а на рулетке ещё есть варианты?

Девушка задумалась:

— Есть ещё один, похожий на тот, который мы отработали. Приходит компания, садится и начинает крупье отвлекать разговорами. Шум, гам… А когда шарик уже упал, то щелчком посылают фишку на нужное поле.

— Щелчком? Неужели?

— При хорошей тренировке это вполне возможно. Главное, чтобы персонал не заметил. Правда, в крупных казино такое не «прокатит» — всюду контроль, телекамеры понатыканы.

— Лена, у вас есть адвокат?

— В каком смысле? — Вопрос Савицкого прозвучал неожиданно для собеседницы.

— Я прочитал обвинительное заключение по делу… Почему вас все-таки сразу арестовали? Могли ведь и подписку о невыезде дать.

— Потому что я не местная! Без питерской прописки и не работаю нигде после того, как из «Ривьеры» уволили… Следователь сказал, что буду сидеть до суда — на всякий случай, чтоб не скрылась.

— Понятно.

— А насчет адвоката… Чем платить? Натурой? Так ведь не всякий ещё и возьмет! — Репина криво усмехнулась. — Выделили, конечно, какого-то дядечку… от государства, бесплатного. Но толку-то?

— Да, верно… Хорошо, я попробую что-нибудь придумать. В порядке, так сказать, взаимной услуги.

Фабула предьявленного Репиной обвинения сводилась к следующему. Некоторое время назад Лена, её подружка и пара молодых людей с уголовным прошлым и неопределенным будущим образовали то, что на юридическом языке именуется организованной преступной группой. Девицы шлялись по кабакам и дискотекам, «снимали» подвыпивших мужичков, угощали их всякой гадостью, а потом чистили у разомлевших кавалеров карманы. Если бедолага не хотел «отключаться» сам, на помощь охотницам за удачей приходили их мускулистые спутники — обычно, пары ударов по голове вполне хватало, чтобы без помех забрать все, что нужно.

Впрочем, применялась и более оригинальная схема. Девушки просили отзывчивого «клиента» присмотреть за их вещами и шли танцевать. Плясали долго, а вернувшись и решив припудрить носик вдруг обнаруживали «пропажу» из сумочки некоторой, подчас очень крупной, суммы денег. Начинался скандал, в нужный момент поблизости возникала все та же парочка молодых людей — и под напором возмущенной общественности жертва предпочитала отдать всю свою наличность, лишь бы избежать продолжения разбирательства в ближайшем отделении милиции.

Впрочем, длилось все это не так уж долго. Взяли Репину и её подельников с поличным , когда те сдуру и спьяну напоролись на «подсадных» оперов из районного управления. С доказательной базой у следствия все было в порядке, имелась даже негласная видеозапись, но…

В общем, у Савицкого имелись кое-какие основания для того, чтобы повторить:

— В порядке взаимной услуги…

— Взаимной?

Оперативник поднял глаза и прочитал во взгляде девушки такую мучительную борьбу недоверия с надеждой, что ему стало даже немного не по себе.

— Ты про господина Зайцева слышала?

— Про покушение? Да. Я тогда ещё там была… — Елена Юрьевна качнула головой в сторону зарешеченного окна. — На воле.

— Лена, я сейчас занимаюсь этим делом. Ты хочешь мне помочь?

— Хочу, — с готовностью кивнула собеседница. — А чем?

— Подумай. — Савицкий попытался придать лицу многозначительное выражение. Получилось не слишком убедительно, но Репина даже не заметила этого — она изо всех сил старалась понять, чего от неё хотят. — Подумай сама.

— Я же, вообще-то, не очень…

— Хорошо. Ты ведь знала Андрея Ивановича?

— Да, конечно. — Девушка отвечала сразу же, с готовностью — очевидно, так вести разговор ей было значительно проще.

— Когда ты его видела в последний раз?

— Вообще? Или… так? Близко?

Не совсем понятная интонация Репиной заставила оперативника на ходу перестроить сценарий беседы:

— Нет, об этом потом. Давай лучше с самого начала, уточним кое-что.

— Как мы познакомились, да?

— Правильно. Когда, при каких обстоятельствах…

— Ну, я тогда ещё на Энергетиков работала. — Елена Юрьевна щелкнула зажигалкой, прикурила очередную сигарету и выпустила под потолок красивую струйку дыма. — И Андрей Иванович как-то к нам заглянул, по каким-то своим делам. Антоша тогда, кажется, оборудование у него покупал, для казино.

— Антоша — это Полищук?

— Да, конечно… Потом, кажется, на Рождество, или на Новый Год, он меня с собой пригласил на банкет, в «Конти».

— Кто, Зайцев?

— Почему? При чем тут Зайцев? — Удивилась собеседница. — Антоша! В смысле, Антон Полищук. Мы с ним тогда уже… ну, словом, были вместе.

— Он же, вроде, в то время ещё не развелся? — Даже не закончив задавать вопрос, Савицкий понял, что сморозил глупость.

— Ну и что? — Не поняла его собеседница. — Со своими женами на такие тусовки ходить не принято, а меня, знаете ли, не стыдно было друзьям показать. Это я сейчас уже… А раньше!

Репина так полыхнула глазами из-под огромных ресниц, что оперативник поспешил заверить:

— Что вы, Лена! Вы и сейчас… Да ради Бога!

— Ну, нет. Нет. К сожалению. Посмотрите, вот грудь у меня была…

Савицкий почувствовал, что ещё секунда — и тонкая нить доверительной беседы будет непоправимо утеряна:

— Вы ещё поддерживали… близкие отношения с Полищуком, когда он перешел на работу в «СВЕТ»?

— Да. Конечно. Мы ведь с ним в общей сложности почти два года прожили.

— Зайцев об этом знал?

— Об этом все знали, — пожала плечиками Елена Юрьевна.

— Значит, когда закрылось старое казино на Энергетиков, вы тоже перешли в «Ривьеру»… Администратором?

— Да. Сначала. Потом — опять стала крупье, а потом уволилась…

— Почему? — Савицкий знал, что этот вопрос будет неприятен сидящей напротив женщине. Но задать его было необходимо.

— Так получилось…

Репина замолчала, но оперативник не стал её торопить. В сущности, идя на эту встречу, он уже неплохо представлял себе путь, которым собеседница попала в камеру следственного изолятора.

Да, начиналось все очень красиво: хрустальные люстры, форменное платье из лучшего ателье, публика в смокингах и бриллиантах… К сожалению, лихая и разбитная «бой-баба» из криминального заведения на окраине города совершенно не вписывалась в респектабельную, чопорную обстановку элитного казино. Елена легко могла бы поставить на место подгулявшую толпу хмельных «братков» или какого-нибудь ларечника, но в «Ривьере» её способности были скорее обузой, чем достоинством. Здесь требовалось нечто совсем иное…

Она то и дело срывалась, устраивала шумные скандалы, даже как-то раз нагрубила посетителям — словом, вела себя так, что спасало её от немедленного увольнения только привилегированное положение любовницы одного из первых лиц фирмы. Впрочем, достаточно скоро наступил момент, когда её все-таки понизили в должности и вернули из администраторов за столик рулетки.

К тому же, через некоторое время в жизни господина Полищука появилась другая женщина…

— Алиса ещё работает?

Вопрос прозвучал неожиданно для Савицкого — так, что он даже не сразу понял, о ком идет речь. Потом все-таки сообразил:

— Демидова? Да, конечно.

— Вот ею и займитесь! Обязательно!

— Почему?

— А ещё там такой был… Анатолий, с-сука, фамилию не помню сейчас. — Репина мстительно поджала губы. — Вот он — тоже мог…

— Что мог? В каком смысле? — Переспросил Савицкий.

— Да все они могли. Все!

— Лена, я занимаюсь покушением на Зайцева, — уточнил оперативник.

— Вот именно, — кивнула Репина.

Не дождавшись продолжения, Олег решил зайти с другой стороны:

— Лена, скажите — вы ведь из «Ривьеры» не сами уволились?

Собеседница развернулась на стуле, вмяв в пепельницу недокуренную сигарету:

— Послушайте, я не знаю, чего вам там Алиска наплела, но… Думаешь, непонятно, зачем им это было нужно?

— Кому? Лена, да я с Демидовой ни о чем таком не разговаривал, честное слово! Мы вообще только раз виделись, мельком…

— Ну, все равно, кто… Сволочи! Сами подставили, а потом…

Судя по тону Репиной, момент, когда она могла сорваться в истерику, миновал. Этим следовало воспользоваться:

— Так что же, в конце концов, произошло-то?

— Я когда опять на рулетку ушла, нового администратора в зал поставили. Анатолия… Говорят, он когда-то игровыми автоматами у Зайцева заведовал, ещё давно, в самом начале.

— А Демидова?

— Она уже при мне пришла в «Ривьеру» — вроде как, рекламой занималась. А этот Анатолий… В общем, он поначалу меня особо не трогал. Побаивался. Но потом вдруг — ничего не пойму! Придираться начал, докапываться на ровном месте… А как-то раз увидел, что я почти перед самым концом смены рюмку коньяка — всего-то! — выпила в баре. Составил акт…

— И что, за это уволили?

— Прямо с утра. Представляете? Приказ — и все, никаких разговоров!

— А Полищук?

Собеседница зло сдвинула брови:

— Да Антон мой, дурак, к тому времени уже с этой сучкой сошелся… Я ведь не знала сначала, что она его в постель затащила, потом только догадалась. Но поздно.

— Были разборки? С ним или с ней, да?

— Конечно, — вздохнула Репина. — И с ним, и с ней… пару раз.

Савицкий без труда представил себе, как все это происходило:

— Значит, Полищук только рад был, что тебя увольняют… А что же господин Зайцев? Он-то как, не заступился?

Женщина в который уже раз пожала плечами:

— Да ему до меня, в общем-то… Я ведь — кто для него? Никто. Так, любовница приятеля. Пока я с Антошей жила, по их презентациям, пьянкам и баням таскалась — все, конечно, в порядке было: «Леночка, вы сегодня просто прекрасно выглядите, у-сю-сю да у-тю-тю…» А потом, когда эта сучка, Алиска, Полищука увела…

— Даже здороваться, небось, перестал?

— Нет, почему же… — усмехнулась Репина. — Андрей Иванович всегда с персоналом здоровался. Как со всеми, так и со мной — на ходу кивнет, и к себе в кабинет. Знаете, у нас ведь простые крупье хозяина заведения только издали видят, да и то раз в неделю.

— Но ты не пробовала с ним по старой памяти переговорить? При увольнении?

— Какой смысл? Никакого. Зайцеву к тому времени, небось, Алиска и прочая шатия-братия все уши прожужжали. И что я воровка, и что пьяница, и что языком про него и про Антона треплю где попало…

Судя по информации, которую собрал Савицкий, определенная доля истины в таких утверждениях была. Но сейчас речь шла не об этом:

— И после увольнения тебя сразу внесли в «черный список»?

— Нет. Это уже потом.

— А почему? Разве не всех сотрудников, уволенных «по статье» из игорных заведений туда записывают?

— Обычно, только мужчин. Насчет женщин смысла нет — у нас ведь на входе в казино и клубы все равно документы не проверяют.

— Но для тебя сделали исключение?

Собеседница Савицкого устало, и в то же время кокетливо потерла длинными пальцами виски:

— Так получилось… Я пару раз на «точках» засветилась, по-глупому, вот они мне кислород и перекрыли.

— Слишком много выигрывала? Профессионально?

— Пощипывала потихоньку, — усмехнулась Репина. — Да и не в одних деньгах дело! Хотелось наказать их всех, козлов…

Олег отогнал от лица клуб сигаретного дыма:

— Ладно. Дело прошлое. Лена, скажите… Как вы думаете, кому понадобилось устранять господина Зайцева? Зачем?

— А я откуда знаю? Спросите у Алиски.

— Почему у нее?

— Спросите!

Голос Репиной зазвучал мстительными нотками, и оперативник понял, что в ней вновь заговорило уязвленное женское самолюбие:

— Хорошо. Значит, тогда…

Закончить фразу Савицкий не успел — в дверь постучали, и на пороге кабинета возник его хозяин:

— Ну, вы как? Нормально?

— Все в порядке. Спасибо! Уже заканчиваем.

— Не помешаю?

— Нет, что вы… — Олег обернулся к Репиной, немедленно вставшей со стула при появлении офицера оперативной части:

— Садитесь, Елена Юрьевна. Садитесь! Теперь, как я и обещал, насчет вашего уголовного дела…

ГЛАВА ВТОРАЯ

Стая гончих появилась, как всегда, неожиданно — из-за поворота. Она за несколько неуловимых и жутких мгновений заполнила собой все пространство между высокими барьерами стадиона: оскаленные пасти, ярко-розовые плети языков…

Собаки приближались стремительно, огромными прыжками, каждый раз пружинисто выгибая спины и забрасывая ноги далеко перед собой. Казалось, ещё совсем немного, и они сметут, опрокинут оказавшегося на пути человека.

В уши ударил пронзительный свист и рев трибун…

— Андрей? Андрюша!

— Что? Да, конечно… — Зайцев открыл глаза и в ночном полумраке увидел склонившееся на постелью лицо жены.

— Опять? Опять приснилось?

Андрей Иванович провел языком по пересохшим губам:

— Дай мне попить… Вон там, в стакане. — Сердце постепенно успокаивалось и больше не норовило выскочить из тесной грудной клетки:

— Спасибо. Извини.

— Андрюша, может, тебе таблеточку дать?

— Нет, все нормально… Спасибо, спи.

Зайцев откинулся на подушку и опустил веки.

Жена, помедлив, прилегла рядом — Андрей Иванович явственно слышал в ночной тишине её дыхание. Поначалу прерывистое, тревожное, оно вскоре выровнялось, стало ритмичным и мирным.

В конце концов женщина заснула, а Зайцев ещё долго не мог окончательно прийти в себя. Опять этот нечасто, но неотвратимо повторяющийся кошмар: гончие псы, жара, публика на трибунах… Андрей Иванович никогда не видел собачьих бегов наяву — только по телевизору, в уютном баре собственной «Глории». Впрочем, на голубых экранах зрелище это казалось куда более мирным и респектабельным.

Букмекер… Еще недавно и названия-то такого в Питере не знали! Сдуру произнесешь его в приличном обществе — подумают, что ругаешься. И прежде чем вновь погрузиться в сон, Зайцев заставил себя вспомнить, с чего же все это начиналось…

— Андрей, тут мне знакомы на днях звонил. Из «Синуса-косинуса»… — судя по заговорщическому виду, у Полищука возникла какая-то новая идея.

— Это ещё что за зверь такой?

— Ну, контора, которая ставки принимает на разные там события. Букмекеры, одним словом.

— И что этот твой знакомый хотел? Денег?

— Да нет! Дело предлагает — нам самим этим самым букмекерством заняться.

— Мы-то тут при чем? — Зайцев со вздохом отложил в сторону папку с финансовым отчетом за полугодие. — Тебе что, своего головняка уже не хватает?

— А что? Андрей, ты только сразу не упирайся рогом! — Полищук давным-давно знал своего шефа и его отношение к чужим идеям, а потому постарался не упускать инициативу. — И деньги там, кстати, очень неплохие крутятся. Опять же — игорный бизнес, так что нам по теме.

Зайцев понял, что деваться от разговора некуда:

— Ладно, давай подробнее. Что ещё такое за бумк…букмекерство?

— Тебе по научному?

— А как же… С самых азов.

— Тогда — посмотрим в словарике. У тебя же где-то валялся… Ага! Вот. Что ж ты с такое делал с книгой, селедку что ли на ней резал?

— Орехи колол. Ну? Не выступай, читай лучше…

— Так… Находим… «Скачки и собачьи бега — одни из старейших и наиболее зрелищных видов спорта. Первые упоминание о скачках относятся к V веку до н. э. А самое достоверное и полное описание собачьих бегов мы находим у греческого писателя Ариана в 150 году н. э. Собачьи бега в современном виде существуют с 1909 года»…

— Ты чего, Антоха, издеваешься? При чем тут собаки?

— Подожди… «Основной смысл и скачек, и бегов — заключение пари. Современную систему заключения пари на ипподроме придумал в 1870 году француз Пьер Оллер. Позже она обрела форму денежной игры с продажей билетов с номерами участвующих в забегах лошадей и собак и выплатой выигрышей по билетам с правильно названными номерами победителей. Так… Перед забегами на ипподроме принимались ставки на исход соревнования. Так родился тотализатор, а позже появилась его своеобразная разновидность — букмекерство.»

— Очень познавательно. Спасибо, профессор. Можно я теперь поработаю?

— Все, Андрей! Все…Ты представляешь, в России в 1905 году работало пятьдесят девять ипподромов. Пятьдесят девять! И у нас в Питере был. А сегодня? А сегодня-то как раз нет. При том, что желающие-то сделать ставочку всегда имеются.