Черный список

Территория «Невских вечеров» показалась Олегу значительно больше, чем он предположил поначалу. Два белоснежных лечебных корпуса стояли в центре, окнами на залив, а чуть поодаль прятались среди деревьев коттеджи для персонала, кирпичный гараж, котельная и спортплощадка с футбольным полем…

— Красиво, — Олег сбавил шаг проследил взглядом за белкой, метнувшейся в сторону чуть ли не из-под ног. — Тихо…

— Да, тихо. Стараемся! — Представитель службы безопасности воспринял слова гостя, как вполне заслуженный комплимент.

Тропинки, будто специально предназначенные людьми и природой для неторопливых прогулок и размышлений о вечности, петляли среди сосен. Благодаря таланту планировщиков, глухой забор, отделявший санаторий от остального мира, хотя и угадывался среди складок местности, но в глаза не лез и как бы не существовал вообще. А сразу же за прилизанными ветром песчаными дюнами начиналась широкая полоса прибоя.

Спутники поравнялись с оранжереей. Огромные стекла изнутри запотели, но даже сквозь осевшую на них влагу легко можно было разглядеть какие-то экзотические цветы и растения с листьями в полтора метра длиной.

— Это что — бывший санаторий обкома? — Не удержался Олег.

— Почти… — Сопровождающий был доволен впечатлением, которое произвело на гостя его «хозяйство», и пояснил:

— Он был на балансе ЦК КПСС.

— Да, умела жить «номенклатура»!

Спутник посмотрел на Савицкого, вздохнул и все-таки не удержался:

— Нынешние тоже… не промах.

— А кто сейчас здесь лечится?

Представитель службы безопасности сделал вид, что не расслышал вопроса. Но Олег продолжил:

— Дорого, наверное?

— Не только же в деньгах дело, — собеседник хмыкнул и многозначительно поднял седеющую бровь:

— Сюда ещё попасть надо суметь…

Собственно, они уже пришли.

Оказавшись на крыльце ближнего корпуса, представитель службы безопасности вставил в прорезь специального устройства узкий пластиковый прямоугольник, и створки дверей неторопливо разьехались в стороны:

— Прошу вас… Прямо.

Под присмотром очередной телекамеры Олег оказался в холле.

— Пойдемте. Вот по этой лестнице.

Меньше всего обстановка в здании напоминала о медицине. Различных лечебных и физкультурно-оздоровительных учреждений Савицкий за время работы в розыске навидался, но оказавшись здесь в другое время и при других обстоятельствах он скорее всего решил бы, что попал в гостиницу-»люкс» для иностранных туристов.

Впрочем, в другое время и при других обстоятельствах Олег сюда просто бы не попал.

Широкая «парадная» лестница, музейная бронза поручней и светильников, стены, обитые тканью, картины… Вокруг не было ни души, и даже собственные шаги спутников утопали в ковровых дорожках — так, что тишина нарушалась только монотонными звуками прибоя.

Савицкий обратил внимание на указатели: «Кинозал», «Ресторан», «Нижний бар. Бильярд», «Сауна»… Но от комментариев воздержался.

— Один момент! — Сопровождающий остановился на втором этаже, перед дверью красного дерева. — Сейчас, они сами откроют.

Кованая табличка сообщала, что за дверью находится «второе отделение реабилитационной терапии». Бронзовая ручка опустилась вниз, и на пороге возник мужчина, выражением лица и одеждой поразительно напоминающий того, который встречал Олега у ворот. Не вызывало сомнений, что он также трудится в структуре, отвечающей за безопасность пациентов и обитателей санатория.

— Прошу вас, проходите.

Видимо по привычке, охранник говорил очень тихо — а вслед за ним и вошедшие понизили голос до полушепота:

— Добрый день.

— Здравствуйте, — дверь закрылась, и трое мужчин оказались в помещении, поразительно похожем на приемную перед кабинетом какого-нибудь банкира или высокопоставленного чиновника.

Впрочем, почти сразу же к ним присоединилась симпатичная девушка в очень белом и очень обтягивающем халатике.

— Как там у нас, Машенька? — поинтересовался спутник Савицкого.

— Проснулся.

— Вы про Зайцева? — На всякий случай уточнил Олег.

— Да, — медицинская сестра с некоторым недоумением перевела взгляд с посетителя на человека из службы безопасности.

Тот улыбнулся и растолковал Олегу:

— Других пациентов тут нет. И не бывает, у нас всегда по одному лежат.

— Понятно. — Про индивидуальные «генеральские» палаты в госпиталях и больницах Савицкий слышал, но чтобы для одного-единственного больного выделялось целое терапевтическое отделение… — Так что, можно побеседовать с этим господином? Доктор ваш разрешил.

— Да, я в курсе, — девушка наморщила лобик и посмотрела на часы. — Вообще-то, сейчас надо процедуры делать…

— Это надолго?

— Минут десять. Не больше.

Олег задумался:

— Может, я тогда подожду лучше? Вы закончите, и мы побеседуем спокойно.

— Хорошо. Присаживайтесь.

— Машенька, мы пока кофейку попьем? Не возражаешь? — Представитель службы безопасности придержал сестричку за локоток.

— Конечно, проходите. Там свежий, только что заваривали.

Она уже собралась ушмыгнуть, но тут задал вопрос Савицкий:

— А где наш парень? Из СОБРа

— В палате. — Хорошо вышколенная девица прежде чем ответить посмотрела не на Олега, а на его спутника. — Позвать?

— Да, пригласите. Пусть прямо на кухню подходит.

— Скажите, что опер приехал, из «убойного»… — вставил Олег. — Они ведь здесь круглые сутки дежурят?

— Круглосуточно. По двенадцать часов.

— Пристают наверное, кобели? Домогаются?

Девушка вскинула брови:

— Зачем это? Глупости… Мы на работе, между прочим!

Она исчезла за дверью, а Савицкий повернулся к сопровождающему:

— Значит, не пристают… Ну и дураки! Я бы точно не удержался.

Собеседник согласно хмыкнул и предположил:

— Врет, наверное… Пойдемте.

По пути на кухню они миновали по меньшей мере дюжину дверей, большая часть которых была, разумеется, плотно прикрыта. Но за некоторыми Олегу все же удавалось ухватить быстрым взглядом кое-какие детали обстановки: то бежевый итальянский кафель на стене ванной комнаты, то краешек мягкой мебели в стиле прошлого века, то экран «Панасоника»…

— Простите… Туалет здесь есть?

Сопровождающий кивнул и не удержался:

— Даже три. Для «самого», для обслуги и для гостей. Вот сюда! Я подожду.

Савицкий справил нужду, и мужчины двинулись дальше по коридору под комментарии сотрудника службы безопасности:

— Это зал с тренажерами, тут же и массаж… Это — помещение для отдыха медицинского персонала, а там обычно охрана спит… Водные процедуры… В этой комнате обычно селят членов семьи…

— А сейчас там кто живет?

Вопрос был понят правильно:

— Никого. Жена господина Зайцева приезжает почти каждый день, но ночевать здесь не остается… Прошу!

Они вошли в огромное светлое помещение с двумя холодильниками, плитой и невероятным разнообразием всяческой кухонной утвари и электроприборов.

— Вам чай? Кофе? Может, перекусите?

— Нет, спасибо. Только чайку, покрепче.

— Накладывайте, вот, сахар. Печенье…

В этот момент на пороге появился огромный детина при оружии:

— Здорово! Ты Савицкий?

— Да, — Олег сунул ладонь в протянутую лапищу. Но тут же выяснилось, что этот жест им понят не совсем правильно, и сотруднику СОБРа одного рукопожатия не достаточно. Пришлось показать удостоверение:

— Пожалуйста. Нет проблем.

— Ага, — кивнул здоровяк. Подобрел и привычно полез в шкаф за пластиковым стаканчиком. — Ну, чего там новенького, на воле?

— Да все по-прежнему… Давно здесь дежуришь?

— С утра. Нас к десяти тридцати привозят.

— Нет, а вообще? Какую смену?

— Какую… — собеседник наморщил узкую полоску кожи, которая с успехом заменяла ему лоб. — Не помню. Короче, с самого начала… Надоело уже!

— А чем тебе здесь не нравится? — Поставил чайник представитель службы безопасности санатория. — Ешь, пей сколько хочешь… Книжки можно читать.

— Да нет, конечно, тут нормально, — вынужден был признать парень. — Но все равно — надоело.

Олег так и не успел ничего толком выяснить, даже чай не допил, а к мужчинам уже присоединилась медсестра:

— Все, я закончила. Пойдемте. Только недолго, пожалуйста.

— Он, вообще-то, как… соображает чего-нибудь?

— Ну, в общем-то… Налицо значительное улучшение, — ушла от ответа девица.

— Ладно, посмотрим, — Савицкий вздохнул и поднялся, оставив старшего смены из местной «секьюрити» в кампании здоровяка:

— Хорошо у вас. Тепло. Уютно.

Прежде чем попасть к господину Зайцеву, он вынужден был облачиться в халат и шапочку, которые Маша достала из целлофанового пакета.

— Одноразовый комплект? Круто… — По непонятной причине окружающая обстановка раздражала Олега все больше и больше. — Простите, а эротический массаж здесь тоже делают? В лечебных целях, разумеется?

Медсестра покосилась на гостя и промолчала. Савицкому показалась даже, что она не то, чтобы слишком смущена — а просто не знает, нужно ли откровенно отвечать на такой вопрос.

— Извините. Шучу…

Вид человека, прикованного к больничной койке, может повысить настроение только у его злейшего врага. Олег же ничего против господина Зайцева не имел, а потому, оказавшись с ним один на один, почувствовал себя очень неловко.

Впрочем, когда не знаешь, с чего начать, следует поздороваться:

— Добрый день, Андрей Иванович.

Лежащий на кровати человек медленно опустил и поднял веки — поздоровался.

— Кажется, вы пошли на поправку… Поздравляю.

Честно говоря, выглядел собеседник жутковато: впалые щеки, череп, выбритый наголо и обтянутый бледной, прозрачной кожей, полоса лейкопластыря на виске… Впрочем, Олег представлял характер полученных Зайцевым ранений, а потому был даже рад, что из-под одеяла видны только голова, ключица и правая рука, соединенная с капельницей.

Судя по настороженности, которую Олег ппрочитал в глазах раненого, пришла пора представиться:

— Майор Савицкий, Олег Михайлович. Уголовный розыск… Старший оперуполномоченный по особо важным делам.

Он подчеркнул слова «по особо важным». Как правило, это производило впечатление на свидетелей и подозреваемых, а кроме того неизменно льстило самолюбию потерпевших. Ведь каждый из нас искренне убежден, что именно его-то дело и есть — особо важное…

Движением век Андрей Иванович продемонстрировал, что информация им воспринята.

— Вы можете отвечать?

— Только «да», «нет» и «не знаю», — голос медсестры за спиной заставил Савицкого вздрогнуть.

— Понятно. Попробуем…

Черт бы побрал эти идиотские ковры! Подкралась… Что же, придется формулировать вопросы попроще:

— Я буду работать по вашему делу. Понимаете?

— Да, — опустились веки.

— Мне нужна ваша помощь.

Собеседник дал понять, что и это не вызывает у него возражений.

— Помните, как все произошло?

Видимо, господин Зайцев не сразу выбрал один из трех ответов, но потом все же не слишком уверенно кивнул.

— Так… Вы знаете, кто организовал на вас покушение?

— Нет, — почти беззвучно шевельнул губами Андрей Иванович.

— Вы кого-то подозреваете?

Зайцев попробовал что-то произнести, но получилось плохо.

— Что? Простите?

— Я же предупреждала! — Олег и не заметил, как медсестра оказалась между ним и человеком на кровати.

— Что он сказал?

Девушка опустилась на корточки и смотрела теперь на Савицкого снизу вверх:

— Сказал — не знает… Или что-то в этом роде. Пожалуйста, спрашивайте короче и проще.

— Хорошо… Андрей Иванович, вам кто-то угрожал?

Ответ был явно отрицательный, чтобы понять его не потребовалась даже помощь медицинской сестры.

— Скажите, если ориентироваться на то, что…

Закончить Олег не успел — ожила панель приборов, установленная в изголовье у господина Зайцева. В уши ударил противный писк звукового сигнала, в такт ему тревожно запульсировала красная лампочка.

— Что случилось?

В руке у девушки сразу же появилось устройство, похожее на «пистолет» для переклеивания ценников и этикеток:

— Все, хватит! Видите же, ему плохо. Нужно срочно делать иньекцию.

— Помочь? — Сунулся под руку Олег.

Медсестра посмотрела на Савицкого, как на пустое место:

— Послушайте… Уходите отсюда! Уходите, пока не поздно.

— Уходите… Уходите, пока не поздно!

Прежде чем погрузиться в бездумное забытье, Андрей Иванович понял вдруг, что уже слышал эти слова., произнесенные в другом месте и при совсем иных обстоятельствах. Тогда голос тоже был женский, и звучал он так же сердито и раздраженно, как теперь:

— Уходите, пожалуйста! Прошу вас. — Первой все-таки потеряла самообладание девушка, старший менеджер по рекламе.

— Алиса! — Господин Зайцев укоризненно покачал головой сотруднице, а затем вновь перевел взгляд на сидящую напротив даму:

— Так чего же вы от нас хотите?

— Компенсации.

— За что же?

— Вот за это, — посетительница в очередной раз передвинула по столу пачку бумаг. — За моральный вред.

Дама напротив выглядела вполне безобидно: возраст где-то между тридцатью и сорока, деловой костюм из приличного магазина, модная прическа. Правда, при очень внимательном рассмотрении можно было угадать в глазах посетительницы хищный отблеск и некую болезненную одержимость, но….

— Так. А в чем он конкретно заключается, этот вред?

Женщина невозмутимо прочитала по бумажке:

— Унижены мои честь и достоинство, нарушена неприкосновенность личности и конституционные права…

— Простите, но чем же они, все-таки, унижены?

— Не чем, а кем, — уточнила дама. — Вами унижены!

— Я больше не могу, Андрей Иванович… — всхлипнула девушка-менеджер.

— Алиса… Возьмите себя, пожалуйста, в руки.

— Извините, Андрей Иванович…. Извините!

Впрочем, теперь Зайцев прекрасно понимал свою «рекламщицу». Ему хватило и четверти часа разговора с посетительницей, чтобы почувствовать себя измочаленным, а бедная девочка общается с этой дамой уже вторую неделю.

Андрей Иванович встал и прошелся по кабинету:

— Итак. Госпожа Иванова, в августе вы были у нас, на презентации казино «Ривьера». Там проводилась рекламная сьемка, и вас вместе с другими посетителями сфотографировали за игровым столом.

— Без моего ведома! — Уточнила дама.

— Да, без вашего ведома. Затем снимок, на котором вы изображены… Кстати, вы очень неплохо получились! — Андрей Иванович улыбнулся госпоже Ивановой, но та на комплимент никак не отреагировала. Пришлось продолжить:

— Снимок этот был использован при оформлении рекламного буклета казино. Буклет наши рекламщики разослали потенциальным клиентам, в том числе и руководству фирмы, в которой вы трудитесь. Верно?

— Совершенно верно. — Посетительница ни на мгновение не отводила от хозяина кабинета цепкого, настороженного взгляда — будто опасалась, что господин Зайцев воспользуется моментом и в следующую секунду шмыгнет куда-нибудь на волю через окно или потайную дверь.

Очевидно, бывали в её практике и такие случаи…

— Судя по вашему заявлению, увидев злополучный буклет, начальство, коллеги по работе и просто знакомые заподозрили, что вы имеете доходы на стороне в качестве фотомодели. А это запрешено контрактом?

Кажется, госпожа Иванова немного расслабилась:

— Мы давали подписку, что не будем нигде подрабатывать. К тому же, многие решили, что я постоянно посещаю разные сомнительные заведения, играю в карты на деньги и вообще… Это повредило моей репутации.

— А теперь вы хотите получить материальное возмещение причиненного морального вреда. Я правильно понял ситуацию?

— Да, — кивнула посетительница и добавила, как заклинание:

— Десять тысяч долларов. Можно рублями, по официальному курсу.

Опять не выдержала Алиса:

— Вы же на учете состоите, в психдиспасере по месту жительства!

Это был её последний козырь, однако должного эффекта он не принес:

— Да, я когда-то лечилась в клинике неврозов… — с непонятной гордостью сообщила дама. — Но в юридической консультации мне обьяснили, что к данному случаю это не имеет никакого отношения.

Зайцев решил, что разговор все-таки пора заканчивать:

— Знаете, вам все же следует обратиться к нашему юрисконсульту.

— А у него что, есть лишние десять тысяч долларов?

— Сомневаюсь, — прикинул Андрей Иванович.

— Вот видите… Значит, он сам их мне заплатить не может.

— Конечно. Он изучит все материалы, потом я их просмотрю…

— А у вас есть деньги? И вы ему их дадите?

Андрей Иванович пожал плечами:

— Вполне вероятно.

— Тогда зачем нужен этот юрисконсульт? Заплатите мне сразу!

Голос дамочки звучал так обволакивающе и убедительно, что Андрею Ивановичу даже не сразу сообразил, что загнан в ловушку:

— Я не могу этого сделать прямо сейчас. Не могу…

— А когда? Завтра? — Посетительница даже приподнялась на стуле:

— Вы скажите точно, во сколько… Когда мне прийти за моими деньгами?

— Оставьте свои телефоны, вам перезвонят. В самое ближайшее время!

Но госпожа Иванова вовсе не собиралась так просто выпускать из когтей трепещущую жертву:

— Я никуда не уйду, пока мы не договоримся. Понятно?

— Понятно, — вздохнул Зайцев — Тогда уйти придется мне.

Андрей Иванович посмотрел сначала на часы, потом на девушку Алису из отдела рекламы:

— Извините, тороплюсь… Через пятнадцать минут совещание по аренде, а в КУГИ[2] не принято опаздывать..

— Ага! Значит, по-хорошему вы платить отказываетесь? — Повысила голос госпожа Иванова.

— Во всяком случае, не сейчас… Всего доброго.

— Вам же все обьяснили, — вставила приободрившаяся Алиса. — Ждите!

— Я в суд на вас подам! В милицию! — Посетительница окончательно сорвалась на крик. — Я же самому депутату Вдовину напишу, по правам человека, поняли?

— Да хоть куда, — отмахнулся Андрей Иванович — Пишите…

Уже стоя на пороге кабинета, он устало добавил:

— Впрочем, было очень интересно познакомиться.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Олег опустил пистолет и прицелился.

— Огонь!

Он выдохнул, как учили, потом трижды нажал на спусковой крючок.

— Ч-черт… — При каждом выстреле ствол «макара» подбрасывало куда-то в сторону и вверх: пистолет неприлично дергался и, судя по всему, не хотел даже смотреть в сторону мишени.

Дождавшись, когда чуть поутихнет рассыпчатое, громкое эхо выстрелов, Олег доложил:

— Второй стрельбу закончил!

— Третий закончил! — Тут же отозвался Вадим Блинов, и справа, из-за брезентовой занавески высунулась его довольная физиономия:

— Ну, как ты?

— Как обычно. Даже идти не хочется.

— Первый закончил… Пятый… Четвертый стрельбу закончил…

— Р-разговорчики! — Рявкнули сзади. — Оружие к осмотру!

Олег вытянул пустую обойму, прижал её большим пальцем к рукоятке «макарова» и поднял разряженный пистолет над головой.

— Осмотрено…

После следующей команды стрелки заторопились к мишеням.

— Ты чего, Олег?

— Ничего. Ерунда. — Шагая рядом со всеми по гулкому тиру, Савицкий на мгновение почувствовал себя голым и беззащитным. Он представил пороховой запах опустевшего огневого рубежа за спиной и свой собственный силуэт на фоне залитой ярким электрическим светом стены.

Захотелось обернуться, но они уже пришли.

— Попал?

— Ничего не понимаю… Так. Девять, девять, восемь… И три ещё откуда? — Олег ползал глазами по мишени, для верности помогая себе пальцем.

Блинов пожал плечами:

— Ну, что же! Двадцать девять очков. Неплохо.

— Чего — неплохо? — Помотал головой Савицкий. — Патронов было три, а дырок-то сколько?

— Четыре! — За спиной приятелей возник седой прапорщик, ответственный за стрелковую подготовку личного состава.

— Ну, крайнюю можно не считать, — Вадим развел руками . — Может, она от гвоздя? Зацепилось случайно?

Но прапорщик уже потянулся к его собственной мишени:

— Чистая?

— Ага. Что-то я сегодня не в форме. Наверное, высоковато взял.

— Блинов, ты чего мне мозги компостируешь? — Руководитель сегодняшних стрельб отработал в тире много лет, и провести его было сложно. — Кандидат в мастера спорта, призер Управления… И все — мимо?

— Бывает. Промахнулся. Разрешите ещё попробовать? Я исправлюсь.

Прапорщик хмыкнул:

— Нисколько не сомневаюсь! Конечно исправишься… Если только не будешь в чужую мишень пулять. — Он обернулся к Олегу:

— А вам, Савицкий, стыдно. Не ожидал… В следующий четверг придете вместе с милиционерами, пересдавать нормативы.

— Извините, — оправдываться было унизительно, к тому же не имело смысла. Все равно никто бы не поверил, что сам он ни сном, ни духом…

Выйдя со стрельбища, Савицкий нос к носу столкнулся с поджидающим его приятелем:

— Олег, ты чего? Обиделся?

— Уйди! Я уже сказал — скройся с глаз моих, не доводи до греха.

— Олег, так хотелось же, как лучше! Кто же знал, что тоже в мишень попадешь…

Ни сил, ни желания сердиться на приятеля больше не было:

— Да, попал! Три очка — но мои, законные. В прошлом году я, кстати, вообще ни одного не выбил.

— Прогресс налицо… Вот к пенсии как раз, может быть, и отстреляешься на «удовлетворительно».

— Пошел ты! — Савицкий сунул руку в карман и достал ключи от машины:

— В управление? Давай уж, подброшу. Благодетель…

Блинов с удовольствием забрался на сидение рядом с Олегом:

— Тебя, говорят, «наверх», к самому вызвали?

— Вызвали. К четырнадцати тридцати.

— По этому, по Зайцеву? Тухлое дело, — понимающе кивнул Вадим. — Ты ведь, помнишь, как чувствовал с самого начала…

— Ага. Сейчас все, кому не лень, начнут по ушам ездить: а что, уже сделано «по горячим следам»? да как у вас налажено взаимодействие с прокуратурой? да где план работы по ОПД[3]?

— Ох, мама родная… Ладно, Михалыч! Обойдется.

* * *

Собственно, начальник Управления и не думал претендовать на какую-то особую оригинальность:

— Так… А где план работы по ОПД?

— Вот, сразу после копии постановления.

— Да, спасибо.

Чувствовалось, что генерал умеет и любит работать с документами — читал он быстро, пролистывая страницу за страницей, но не упуская главного. Наконец, изучение оперативных материалов завершилось.

— Почему дело в таком виде?

Савицкий не сразу понял, о чем речь — перед вызовом «на ковер» все, что надо и не надо на всякий случай было им прошито, пронумеровано, проштамповано и внесено в опись.

— Приказы министерские вас не касаются?

Олег догадался:

— Если вы про папку, то фирменных, цветных, которые по приказу для дел оперативного учета положены, второй год уж как не выдают. Кончились. Приходится на свои деньги в магазине покупать.

— Безобразие, — вздохнул начальник Управления и сделал короткую пометку в спецблокноте. — Разберемся.

Генеральские погоны достались ему почти одновременно с нынешней должностью. Честно говоря, ради них полковник Елисеев и дал согласие на перевод сюда из Москвы — столица столицей, но чем ближе к Большой кормушке, тем сильнее давка. К тому же, с некоторых пор верхние эшелоны МВД непрерывно трясло и лихорадило от скандалов, которые все больше напоминали криминальные «разборки» со стрельбой и взрывами, а не привычные аппаратные игры милицейских чиновников.

Того и гляди, подвернешься кому-нибудь под горячую руку… Словом, здоровый инстинкт самосохранения и богатый жизненный опыт подсказывали Геннадию Алексеевичу, что смутное время следует пережидать в сторонке. А тут, как на заказ, прокатилась по регионам очередная волна «борьбы с коррупцией», освободились вполне приличные генеральские кресла — и в чью-то умную голову пришла мысль укрепить местные кадры посланцами из Москвы.

— Что намерены делать дальше… Олег Максимович? — Начальник Управления покосился на первый лист дела с фамилией и инициалами Савицкого.

Он не то вычитал где-то, не то услышал на очередных курсах повышения квалификации, что обращение по имени и отчеству должно нравится подчиненным и придавать в их глазах облику руководителя оттенок мудрой человечности.

Однако, Олег не слишком разбирался в тонкостях новомодной прикладной психологии:

— Михайлович, — поправил он генерала, и тут же пожалел об этом. Лицо у собеседника стало такое, будто его громко, при всем честном народе попросили застегнуть ширинку.

— Да, конечно — Олег Михайлович… Слушаю!

Савицкий не представлял, что конкретно интересует начальника Управления, поэтому принялся излагать содержание ОПД:

— Типичная «заказуха»… Исполнители прекрасно представляли распорядок дня Зайцева, изучили систему охраны и территорию, прилегающую к офису, обеспечили себе позиции для стрельбы, а также пути отхода с места преступления.

— Сколько их было? Двое?

— Да, по меньшей мере. Один, мы его пока условно обозначили, как «Монтера», выстрелил по машине из «подствольника», потом прямо на бегу в хорошем темпе разрядил в Зайцева и телохранителя магазин, бросил автомат и скрылся проходным двором. А второй, «Пилот», сидевший за помойкой, подстраховывал — когда из двери выскочили сотрудники службы безопасности, он их положил длинной очередью, потом ещё раз прошелся по окнам и тоже ушел.

— План «Перехват» вводили?

— Конечно. Но вы же понимаете…

Олега всегда поражала дурная традиция через несколько часов после каждого громкого преступления выгонять на улицы и перекрестки города сотни вооруженных милиционеров. Толку от этого ещё ни разу не было — количеством качества не заменишь, а махать после драки кулаками просто унизительно.

Начальник Управления промолчал, давая Савицкому возможность говорить дальше.

— В общем, по исполнителям пока немного — примерное описание одежды, приметы под вопросом и кое-какая информация пошла об автомобилях, которые стояли тогда неподалеку. Эксперты еще, конечно, поработают с оружием и следами, потом поквартирный обход должен заканчиться, но… — Олег покачал головой и признался:

— Надежды на что-то новенькое мало — профессионалы были классные! У «Монтера» из тридцати пуль больше половины попали в цель… В общем-то, просто чудо, что этот самый Зайцев ещё не на том свете.

Геннадий Алексеевич сдвинул брови:

— Надо было активнее «по горячим следам» действовать. Намного активнее и наступательнее! Кстати, насчет Зайцева… Вы побеседовали с медиками?

— Да, побеседовал. Я даже в санаторий ездил, но пока без толку. То есть, жизнь его уже вне опасности, но насчет выздоровления…

— Какой диагноз? — Генерал опять уткнул золотое перо авторучки в страницу спецблокнота. — Есть, наверное, заключение какое-нибудь? Или что там у них пишут?

Олег смущенно почесал за ухом:

— Я снял копию, сунул в дело, но… Ничего и так не понять, к тому же почерк врачебный, сами знаете. В общем, если своими словами, мужика буквально превратили в решето: руки, ноги, живот… Но самые тяжелые ранения — в позвоночник и в голову.

— Дураком станет? — Геннадий Алексеевич покрутил пальцем у виска.

— Были опасения… Частичная амнезия и все такое прочее. Но сейчас, судя по всему, он уже постепенно приходит в себя. Людей узнает, отвечает даже. — Савицкий припомнил слова доктора и добавил:

— Двигательные функции частично восстановлены.

— Когда реально он сможет давать показания?

Олег представил себе восковое лицо на подушке и мутнеющие от боли глаза господина Зайцева:

— Не знаю. Вряд ли очень скоро, но…

— Не прозевайте! Как только, так сразу — тепленького надо будет допросить, пока он ещё всякими адвокатами не обставился и не соображает, что можно рассказывать, а что нельзя.

— Понимаю. Обязательно.

Несмотря на профессиональный цинизм генерала, Олег был с ним полностью согласен. В кругах, к которым, к которым судя по всему принадлежал Андрей Иванович Зайцев, не принято откровенничать с милицией — настолько не принято, что даже случайно оставшиеся в живых жертвы заказных покушений как правило предпочитают держать язык за зубами.

— Дело в прокуратуре?

— Да. «Возбудились» мы, но они сразу приняли его к своему производству.

— Почему?

— «Мокруха»[4]. Положено так, — разьяснил очевидную вещь Савицкий.

— Плохо… Опять милиция на вторых ролях! Мы раскроем, а прокуратура все как обычно себе припишет.

— Если раскроем, — не удержался Олег.

— Раскроете, — успокоил его генерал таким тоном, что мурашки пошли по коже:

— Надеюсь, вы уже знаете, что дело взято на особый контроль? — Геннадий Алексеевич закатил глаза куда-то под потолок:

— Сам начальник Главка интересовался…

Вообще-то, кабинет нынешнего шефа ГУВД находился не наверху, а рядом, прямо за стенкой — но для генерала это, видимо, значения не имело:

— Что прикажете ему докладывать?

Савицкий еле сдержался, чтобы не пожать плечами:

— Ведется активная работа по всем направлениям…

— Это все разговоры! Разговоры в пользу бедных. — Прибавил немного металла в голос Геннадий Алексеевич. — А мне нужны результаты. Понятно?

Савицкий кивнул — спорить при такой постановке вопроса не полагалось.

— Когда планируете раскрыть? — Судя по тону генерала, вопрос был задан вполне серьезно.

Олег поднял взгляд от лежащей посреди стола папки:

— В текущем квартале…

Савицкий подумал, что сейчас его вышвырнут вон, однако собеседник лишь сдвинул брови и опять что-то чиркнул в своем секретном блокноте:

— Не затягивайте. И вот ещё что… — Попав однажды впросак, Геннадий Алексеевич предпочитал теперь за лучшее вообще никак не обращаться к Савицкому. — Если будут по этому делу звонки из газет, с телевидения или вообще какие-нибудь корреспонденты… Никаких контактов! Отсылайте в пресс-службу, все через них.