Клинки охотника (№3) - Два меча

— Забаву из тех, что так любит Пуэнт, — хмыкнул Бренор. — Треклятый псих желает выехать на поезде! — Бренор подмигнул Банаку.

— Тогда зачем мы разбираем завал, пусть он пробивает его своей башкой. Сметет полгоры! — поддержал Банак.

— Без сомнения.

— Средний туннель вроде пошире, — заметил Вульфгар более серьезно.

— Мы с тобой возглавим атаку сразу за вагонетками, — сказал Бренор.

— Я подумывал о левом, — ответил Вульфгар. — Разведчики донесли, что сторожевая башня надежно защищена. Захватить ее, к тому же быстро, — важный, но рискованный шаг.

— Значит, налево. Мы оба.

— Ты понадобишься в центре, — вставил Реджис.

— Ба! — фыркнул Бренор. — Пуэнт начнет бой, а он выбирать не будет. Ребята быстренько вынесут Банака, и он будет командовать прорывом к реке.

Дворф, человек и хафлинг взглянули при этих словах на покалеченного Банака, и ни от кого не скрылось выражение подлинной благодарности на лице старого воина. Он хотел видеть бой, хотел завершить то, что начал на высоком северном гребне Долины Хранителя.

Его здорово вдохновил пример зеленобородого «ду-ида» Пайкела Валуноплечего, потерявшего руку. Если тебе не вышибло мозги, ты можешь быть полезен в деле, которое хорошо знаешь.

Они поговорили еще некоторое время, но ничего важного уже не обсуждали, а просто старались убить растянувшиеся напряженные минуты до того, как из Мифрил Халла прилетит последнее известие. Всем в ущелье Гарумна хотелось уже начать, вырваться, вступить в бой. Закаленные ветераны, дворфы Боевого Топора отлично знали, что эти секунды перед сражением — самые мучительные.

Так что четыре пары глаз жадно воззрились на выбежавшего из недр Мифрил Халла гонца.

— Король Бренор… — Посланец никак не мог отдышаться. — Разведчики донесли: Фелбарр готов к переправе, а большинство проклятых орков спустились вниз по реке.

— Значит, пора, — сказал Бренор.

И пронзительно свистнул, призывая ближайших дворфов к вниманию, а затем взметнул в воздух свой боевой топор и сотряс им.

Одобрительные возгласы зазвучали рядом с Бренором и покатились от него к краям ущелья, как круги по воде от брошенного камня. Бойцы залезли в вагонетки, усаживаясь там поплотнее и задвигая над собой толстые железные крышки, а механики взялись за рычаги.

Вульфгар рванулся к левому туннелю, чуть не сбив с ног Нанфудла, кинувшегося к Бренору, который в последнюю минуту давал инструкции Банаку.

— Хотелось бы, чтобы у нас осталось еще немного активированного масла, — проворчал гном.

— Ба, да дворфы прошибут эти стены! — Реджис очень старался подражать Бренору, и, когда король с любопытством обернулся, хафлинг заговорщицки ему подмигнул.

Кажется, сомнения Реджиса развеялись, или, по крайней мере, он отодвинул их подальше. Бренор дал отмашку. Механики повернули рычаги, и по рельсам, разгоняясь, загрохотали три больших поезда.

Они мчались с высоты почти пятидесяти футов, набирая скорость, направляясь по хорошо смазанным рельсам к низким и узким туннелям. Время было так точно рассчитано и отклонение так мало, что вагонетки прокатилась бок о бок, влетели в свои туннели и врезались в горную преграду одновременно — вряд ли кто-то успел бы даже моргнуть.

Визг железа, грохот осыпающихся камней эхом вернулись в главные покои, и ответом был боевой клич, вырвавшийся из глоток сотен дворфов.

Вульфгар свернул налево, и ему пришлось согнуться почти вдвое, протискиваясь в узкий коридор. В глаза ему ударил яркий дневной свет — поезд все-таки пробил стену насквозь и, сорвавшись с рельсов, пропахал здоровенную борозду в каменистой земле. И дворфы уже выбирались из-под обломков с оружием наготове.

Варвар выбрался на открытое пространство и убедился, что сюрприз удался на все сто. Поблизости оказалось всего несколько орков, и вид у них был скорее напуганный, чем боевой. Подавив порыв, толкавший его проверить, не пострадали ли те, кто сидел в вагонетках, Вульфгар опрометью кинулся по склону к сторожевой башне. Дверь была приоткрыта, и Вульфгар на полном ходу влетел внутрь.

Охранник-орк хрюкнул и пролетел через всю комнату, растопырив руки и ноги. Три его товарища в замешательстве наблюдали за валетом. Вряд ли они сообразили, что к чему, даже когда Клык Защитника опустился, раскалывая череп ближайшему уроду.

Не успел еще мертвый орк упасть, а Вульфгар уже раскручивал молот по новой. Намеченный следующей жертвой орк отпрыгнул и попытался увильнуть, но молот врезался в него с достаточной силой, чтобы тот закувыркался в воздухе и со всей силы приложился головой о каменную стену башни. Вульфгар замахнулся на третьего, но орк бросился прочь. Варвар метнул молот в спину беглеца, и тот рухнул ничком с перебитым позвоночником. Тварь закашлялась, и кровь фонтаном хлынула у нее изо рта.

Вульфгар не смотрел — он и так был уверен, что удар его смертелен. Он отпустил Клык Защитника, точно зная, что тот вернется по его, зову, и бросился на последнего оставшегося орка, который неуклюже попытался отбиться копьем.

Варвару оказалось достаточно сделать один шаг, чтобы встать вплотную к неприятелю. Одной рукой он обхватил шею орка, а другой рванул подбородок врага вбок, сворачивая ему шею и обрывая жизнь.

— Сверху! — донесся от дверей хриплый шепот.

Вульфгар оглянулся и увидел дворфа по имени Билл, караульного, находившегося здесь в ту ночь, когда захватили башню. Билла подстрелили отравленной стрелой, а потом мастерски перерезали голосовые связки, лишив его голоса, который только теперь начал понемногу возвращаться. Отступающие дворфы подумали, что Билл мертв, но все равно вытащили его с собой, и правильно сделали, ибо очень скоро он очнулся — с проклятиями на немых устах.

Вульфгар быстро вскинул глаза, как раз вовремя, чтобы увидеть атакующего сверху орка., Ударить копьем он не успел — стрела из арбалета Билла по самое оперение погрузилась в бок врага.

Умирающий орк, выставив копье перед собой, стал падать на Вульфгара. Отпрыгнуть варвар не успевал, поэтому заслонился только что убитым орком, которому свернул шею. Копье вонзилось в спину «щита», и Вульфгар отпихнул обоих орков в сторону. Он оглянулся на задорно подмигнувшего ему Билла, потом подскочил к лестнице и подпрыгнул, достав до чердачного люка. Варвар был силен — подтянуться на руках ему не составило труда.

— Клык Защитника! — окликнул он, взобравшись наверх.

И вопящие орки один за другим полетели кубарем с чердака, а дворфы внизу, включая Билла и Бренора, приканчивали недругов внизу.

Вульфгар направился к лестнице на крышу и чуть не споткнулся о Реджиса, проскочившего мимо него к чердачному окошку. Поэтому он не удивился, когда, поднажав на крышку чердачного люка, обнаружил, что хафлинг помогает ему с той стороны.

Варвар сразу засек троих орков, глазеющих вниз. Реджис выбрал цель и метнул свою маленькую булаву — оружие завертелось и врезалось орку прямо в затылок. Тварь чуть не свалилась за парапет, но все-таки удержалась, и тогда хафлинг налетел на орка с разбегу. Орк перелетел через край, за ним последовал второй, которого швырнул Вульфгар, и сразу третий, прыгнувший по собственной воле, стоило ему только взглянуть в лицо разъяренного варвара.

— Хорошее место для командного пункта, — провозгласил выбравшийся из люка Бренор. Он уже был у южного края башни — озирал поле битвы.

Широкая улыбка не сходила с лица дворфа, пока он не взглянул на восток, за реку.

* * *

От удара о каменную стену помутилось в голове, и восьмерых дворфов в вагонетке сплющило так, что там, где только что с трудом умещалось двое, теперь сидели все восемь. Но все обошлось благополучно — для дворфов. И не только в девяти вагонетках поезда, но и во всех вагонетках двадцати двух поездов тоже.

Айвен и Пайкел Валуноплечие заворочались, стараясь только не навредить дворфам — соседям по вагонетке. Вагонетка еще некоторое время прыгала по камням, пару раз перевернулась, но, в конце концов, затихла.

Когда это произошло, Айвен первым вытащил под себя ноги и уперся спиной в измятую крышку. Открыть он ее смог лишь частично — можно было разве что голову просунуть.

— Ради Морадина! — позвал он своих товарищей. — Давайте-ка, ребята, толкайте, да посильнее!

Айвен увидел, что план не вполне работает, по крайней мере, в их вагонетке. Они с трудом пробились сквозь горную стену, и сейчас поезд был наполовину погребен и загромождал выход из туннеля, так что бегущим позади солдатам не так-то легко будет выбраться.

Айвен изо всех сил надавил на покореженную крышку и, когда это ни к чему не привело, просунул в щель руку, пытаясь нащупать и сдвинуть метающие камни.

— Ну же, парни! — рычал он. — Прежде чем чертовы орки поймают нас в этой коробчонке.

Все уперлись в крышку спинами и плечами, и та со скрежетом подалась еще немного. Айвен не стал терять времени и протиснулся наружу.

Вид отсюда не прибавлял вдохновения. Только две из девяти вагонеток стояли открытыми, а выбравшиеся из них дворфы стояли пошатываясь и утирали кровь. На поезд свалилась половина горы.

А с востока донесся рев орков.

Желтобородый дворф взобрался на свою поврежденную тележку и столкнул несколько камней, потом встал поустойчивее и что есть силы потянул на себя крышку.

Наружу, как пробка из бутылки, вылетел Пайкел, за ним остальные дворфы.

Орки приближались.

Но тут с севера донесся другой рев, и Айвен узнал дворфов Боевого Топора. Два других поезда пробили гору насквозь, как и было запланировано, и войско Мифрил Халла лилось на открытый воздух беспрепятственно, веером рассыпаясь на восток и на юг, замыкая в кольцо потерпевший крушение южный поезд. Разгоряченные дворфы встретили атаку орков лоб в лоб, топор против копья, меч против меча, с такой мощью и взрывным безрассудством, что половина орков и дворфов в первых рядах оказались на земле уже в первые секунды столкновения.

Айвен спрыгнул с насыпи и возглавил наступление тех немногих дворфов южного поезда, кто еще мог следовать за ним. Из восьмидесяти пассажиров вагонеток в атаку кинулись едва ли двадцать — остальные либо были серьезно помяты, либо просто оказались зажатыми в своих покореженных вагонетках.

К тому времени, как Айвен, Пайкел и прочие присоединились к сражению, сопротивление орков было уже смято. Все больше и больше дворфов вылезали из пещер, строились в колонны и маршировали на поддержку флангов.

— К реке, ребята! — донесся голос из передней шеренги, и Айвен узнал голос Треда. — Идут ребята из Фелбарра, и мы нужны им сейчас!

Этого призыва хватило беспощадным дворфам Боевого Топора — они поднажали еще, оттесняя орков, и возгласы их слились в единый клич: «К реке!»

* * *

Продвижение в центре и на юге казалось неудержимым, дворфы сокрушили сопротивление и набрали хорошую скорость, но с вершины северной башни Бренору, Вульфгару и Реджису открывался совсем другой вид.

Реджис вздрогнул и отвел глаза, когда в нагруженный дворфами Фелбарра плот врезался брошенный великаном булыжник и перевернул его. Около двух десятков дворфов оказались в ледяной воде.

Лодки двигались против течения, и дворфы Фелбарра старались справиться с ним, налегая на весла, чтобы добраться до противоположного берега. Но у орков и великанов были в запасе кой-какие фокусы. Заостренные колья, вбитые в дно реки, тормозили несомые быстрым течением плоты дворфов, вспарывал днища, ломая весла и мешая грести. А град из валунов, брошенных великанами и запущенных катапультами, усиливался с каждой секундой. Обломки скал падали в воду с оглушительным «бульк!», взметая фонтаны брызг или с треском пробивая плоты насквозь.

В реке качались дюжины лодок и плотов, каждое суденышко несло по два десятка дворфов, но трое наблюдателей на башне уже сомневались, что кому-то удастся переправиться.

Бренор окликнул своих командиров на земле.

— Доберитесь до треклятой реки и сверните к северу! Надо очистить берег. Возьмем их через гребень, — проинструктировал король Вульфгара. — Мы должны остановить великанов!

Вульфгар кивнул и затопал вниз по лестнице, но Реджис лишь покачал головой и пробормотал:

— Слишком много…

Через пару минут главный бросок армии дворфов расколол силы орков надвое, открыв проход к берегу Сарбрина. Но если все больше и больше дворфов рвалось на помощь своим, то и орки не отставали — их все больше и больше прибывало с севера, Клубящийся грязно-серый поток стекал по горному склону, чтобы присоединиться к дерущимся.

Бренору и Реджису оставалось лишь беспомощно наблюдать. Бренор видел, что они смогут захватить берег и удержать его к югу от этого отрога, но на север им уже не продвинуться, и не усмирить заградительный огонь великанов, и не помочь несчастным дворфам Фелбарра осуществить переправу.

Еще один валун врезался в плот и два десятка дворфов ссыпались в воду и были моментально утянуты в ледяные глубины тяжелыми доспехами. Реджис потер лицо своими пухленькими ручками.

— О боги… — пробормотал он.

Бренор ударил кулаком по камню, повернулся к люку и скатился вниз, на чердак. Через мгновение он был уже снаружи с Вульфгаром, скликая к себе всех оказавшихся рядом дворфов, и они с варваром повели отряд прямо на север, вверх по отрогу и дальше, за гору.

Реджис звал его, но тщетно. Хафлинг видел, как дворфы перевалили через хребет, и знал, что Бренор и Вульфгар наверняка обречены.

А тем временем там, на реке, перевернулся еще один плот.

Глава 18

НА ВОЛОСОК ОТ СМЕРТИ

Никвиллих застонал и вскрикнул, когда на его глазах перевернулся еще один плот, опуская храбрых дворфов в пучину смерти, и со слабой надеждой взглянул на своего спутника.

Хралайн, расстроенный не меньше дворфа, глядел на другую сторону, на своих бойцов, передвигающихся короткими перебежками от камня к камню. Они засекли расположение точки, откуда вылетало больше всего опустошительных залпов, — трое великанов швыряли булыжник за булыжником в беззащитные плоты, плывущие мимо.

Много раз вожак эльфов махал рукой, призывая своих товарищей к терпению, но и Хралайн, и все остальные были встревожены и раздосадованы, видя, как легко и безнаказанно уничтожают дворфов. Однако Хралайн собрал всех вокруг себя и приказал не стрелять, пока троица великанов не окажется на прицеле.

Эльф кивнул, и шестьдесят лучших воинов Лунного Леса вскинули луки. Обмениваясь безмолвными знаками, группа равномерно рассыпалась, вылавливая цели, и первый выстрел Хралайна стал сигналом.

Два десятка стрел полетели в ничего не подозревающих великанов, и прежде чем смертельные жала впились в тела врагов, лучники сделали второй залп.

На этот раз гудение тетивы невозможно было расслышать сквозь вопли великанов.

Один из них тяжело рухнул, задыхаясь и пытаясь выдернуть торчащие из толстой шеи древки. Двое других пошатнулись. Один присел, прикрывая голову, и лишь один еще хватался за булыжники. Выискивая глазами цель. Его-то и настигла третья волна стрел, безжалостно швырнув на камни.

На западном берегу, где до того среди орков царило лишь ликование — ведь с дворфами оказалось так просто расправиться! — возникли суматоха и замешательство. Великаны выли, а орки дюжинами сновали взад и вперед, еще не сознавая, что происходит.

— Держать их на прицеле! — скомандовал Хралайн. — Никого не подпускать, чтобы не пришлось нам доставать мечи.

Эльфы с мрачными лицами, обрамленными одинаковыми серебряными шлемами, украшенными гребнями в виде птичьих крыльев, в подбитых серебристым мехом накидках, зеленых, как весенний лес, выстроились стройными рядами. Все как один положили стрелы на тетивы, все как один подняли луки, все прищурились, взяв цель.

Однако немногие орки решили приблизиться к ним, так что мишеней становилось все меньше и меньше.

Эльфы маршировали на юг, расчищая пространство перед собой дождем из стрел.

* * *

Вульфгар вел своих бойцов на горный отрог, где им предстояло встретиться с отрядом рванувшихся к югу орков.

Клык Защитника сокрушил череп ближайшего чудовища. Еще один взмах — в еще двое орков отправились в полет, прерванный третьим орком, в которого они врезались. Рядом неистово сражались дворфы — звон оружия, тяжелые удары, рычание, сопение и выкрики.

— Наверх! — выкрикнул Вульфгар, собираясь во что бы то ни стало укрепиться на вершине хребта.

С камня на камень, выше и выше. А вниз сыпались орки, пытающиеся встать на пути варвара. Вульфгар первым достиг вершины и застыл там. Он сзывал дворфов к себе, и они карабкались вверх по редким выбоинам, но занимая отличную позицию вокруг варвара, так что первые прибывшие защищали фланги Вульфгара, а вновь подходящие — тылы своих родичей. Ряды дворфов сплачивались, но орки, движущиеся с севера по отрогу, сворачивали восточнее или западнее, стараясь обойти внушающего страх варвара, вооруженного волшебным молотом.

Отсюда Вульфгар видел свершающееся бедствие — на востоке, у реки, собирались толпы орков, устремляясь на юг, так что казалось невероятным, чтобы дворфы удержали с таким трудом завоеванные клочки. А дворфы тоже были уже на берегу, к югу от хребта, стараясь укрепить свои временные позиции.

Если они потеряют этот участок, лодкам отважных фелбаррцев негде будет причалить.

Глядя на реку, на барахтающихся в воде дворфов, разбитые плоты и несущиеся по воздуху камни, Вульфгар подумал: а стоит ли вообще удерживать берег? У него не было никакой уверенности, что дворфы Фелбарра сильно помогут, даже если сумеют переправиться.

И все же Боевые Топоры не сдавались. Ради Фелбарра, во имя родства всех дворфов — они не сдавались.

Вульфгар оглянулся и увидел, как у самого подножия отрога Бренор ведет отряд прямо на восток, к реке.

— Повернуть на восток! — скомандовал Вульфгар своему войску. — Мы утвердимся на горе и заставим орков заплатить за каждый камешек!

Дворфы вокруг него одобрительно зашумели и побежали по горному отрогу туда, где он обрывался к реке. Их была всего сотня, и не было сомнений, что все они погибнут, — силы противника превосходят их численно во много раз. Их всех просто перережут… И они все это знали. И рвались в бой.

Они остановились на узкой скалистой возвышенности, между южным полем сражения, где в драку вступил Бренор и дворфы уже отбили немалый участок, и накатывающейся с севера ордой.

— Бренор защитит наши спины! — прокричал Вульфгар. — Строить оборону только против севера!

Дворфы рассыпались, пользуясь каждым камнем, каждой щелкой, которые дали бы им прикрытие с севера.

— Каждая секунда, которую мы выиграем, — это возможность для дворфов Фелбарра высадиться на берег! — ревел Вульфгар, и ему приходилось напрягать голосовые связки, чтобы его услышали, ибо гикающая толпа орков была уже близко.

Орки подступили к подножию узкого гребня и принялись карабкаться наверх, но Вульфгар и дворфы осыпали их градом камней и стрел, Клык Защитника тоже не бездействовал, и первый натиск был отражен. Тех, кто все-таки добрался до оборонительной позиции, встречал лично Вульфгар, сын Беарнегара.

Вульфгар, чье детство и юность прошли в суровой тундре Долины Ледяного Ветра, отказывался отступать.

Вульфгар, переживший все муки плена в лапах демона Эррту и отринувший страхи, плевал на уколы орочьих копий.

Дворфы сражались рядом с ним, ухая при каждом ударе секиры или молота, при каждом взмахе меча. Они сражались, не обращая внимания на раны, кровь, боль и одышку. Они сражались, наплевав на очевидный факт: совсем скоро орочий прилив затопит отрог и кровавая волна унесет дворфов в Залы Морадина.

Они сражались и кричали, и к их голосам присоединялись новые — на помощь поспешили дворфы, дравшиеся рядом с королем Бренором, и сам король Бренор, готовый умереть рядом со своим приемным сыном.

Лодка Фелбарра ткнулась носом в песок, из неё повыскакивали дворфы и немедленно бросились к северному рубежу. Затем прорвался второй плот, и ещё несколько было на подходе.

Но этого мало. Бренор и Вульфгар понимали это, глядя на море орков, затопившее пространство чуть ли не до горизонта. Врагов слишком много. Такова суровая правда.

— Назад в Мифрил Халл? — спросил Вульфгар.

— Нам некуда бежать, мальчик, — ответил Бренор.

В глухом голосе короля прозвучала безнадежность. Лицо Вульфгара исказила гримаса. Их дерзкий прорыв был обречен и, кажется, полностью исчерпан.

— Значит, драться! — сказал Вульфгар Бренору, а потом проорал это так, чтобы услышали все: — Драться! За Мифрил Халл и Цитадель Фелбарр! Драться за саму жизнь!

На северном склоне отрога орки умирали десятками, но на место каждого павшего тут же вставало двое новых.

Вульфгар продолжал сражаться в центре линии, хотя руки его гудели от усталости и молот летал медленее. Из дюжины ран сочилась кровь. Ноги подгибались.

Он рычал, хрипел и рубил подступающих орков.

Он не обращал внимания на накатывающие с севера тысячи, сосредоточившись только на том одном, кто оказывался в пределах досягаемости.

И он, и дворфы рядом дрались настолько сосредоточено, что никто из них не заметил, как поредели ряды орков на севере. Никто не заметил, как они падают на камни — целыми группами, словно трава под косой. Кто-то корчится в агонии, кто-то уже умер — и не Вульфгар с дворфами тому виной.

Никто из защищавших северный склон не слышал гудения спускаемой тетивы и свиста эльфийских стрел.

Они просто дрались, и дрались, и дрались… И почувствовали скорее недоумение, нежели облегчение, когда перед ними вдруг не оказалось врагов.

Орда рассеялась.

* * *

Битва к югу от горного отрога продолжалась еще какое-то время. Но когда отряд Вульфгара все-таки переключил свое внимание и поддержал главные силы Боевого Топора, а эльфы Лунного Леса с Никвиллихом для вящей убедительности преодолели хребет и засыпали стрелами самые плотные и упорные ряды орков, исход стал очевиден и не замедлил последовать.

Бренор Боевой Топор стоял на берегу реки, немного южнее отрога, и смотрел на неспешно катящиеся волны, ставшие в этот черный день могилой для сотен дворфов Фелбарра. Мифрил Халл обрел выход к реке, он снова открыт и получил береговой плацдарм, с которого можно будет начать продвижение на север.

Но какой ценой?

Ужасной ценой.

— Мы пошлем войска на юг и найдем лучшее место, — глухо сказал королю дворфов Тред. После боя все чувствовали себя подавленно.

Бренор посмотрел на него и стоящего рядом Жаконрея.

— Если мы сможем очистить берег к югу, наши лодки будут проходить далеко от великанов, — объяснил Жаконрей.

Бренор угрюмо кивнул.

Тред протянул руку и осмелился похлопать усталого короля по плечу.

— Мы знаем, ты сделал бы для нас то же самое. Если бы Цитадель Фелбарр была в осаде, король Бренор бросил бы в огонь всех своих ребят, чтобы помочь нам.

Да, конечно. Но от этого Бренору не стало легче, и воды реки показались ему кроваво-красными.

Часть третья

ЗИМНЯЯ ПЕРЕДЫШКА

«Знаешь ли ты, что значит быть эльфом, Дзирт До’Урден?»

Я все время слышу этот вопрос от моей спутницы, которая, кажется, твердо намерена заставить меня осознать особенности жизни, которая может длиться столетиями, — особенности хорошие и плохие. Самое плохое в долгой жизни — ты должен понять, принять и смириться с неизбежностью потерь.

Мне всегда было любопытно: вот эльфы могут жить тысячу лет, а люди — меньше века, но мудрость людей зачастую достигает дровней понимания и могущества величайших эльфийских магов. Кажется, все дело не в протяженности жизненного опыта, а в его концентрации, Я всегда восхищался стойкостью людей, которые прекрасно осознают, что их жизнь коротка.

А теперь для меня настало время разобраться с собственной жизнью, жизнью эльфа. Долгое существование, жизнь, которой суждено не раз встретить рождение и смерть веков, дарит, по меньшей мере, возможность как следует разобраться в себе.

К моему удивлению, рассказы Инновиндиль о ее взаимоотношениях с людьми и эльфами помогли мне определиться с такой штукой, как эльфийская жизнь. Я увидел свое существование в образе морского прибоя, где каждая волна — маленькая жизнь. Волны бегут друг за другом, рождают одна другую и одна за другой разбиваются о берег. И вместе с тем все эти маленькие жизни составляют одну, огромную как море…

И когда Инновиндиль спрашивает меня теперь: «Знаешь ли ты, что значит быть эльфом, Дзирт До'Урден?», я могу гордо и спокойно улыбнуться, уверенный в себе. Потому что в первый раз за всю мою жизнь я могу сказать: «Да, я знаю».

Быть эльфом — это понимать, что волна, на гребне которой ты сейчас находишься, неизбежно разобьется о скалы или тихо растворится в песке. Быть эльфом — это прожить много коротких жизней, одну за другой… Быть эльфом — это пережить своих товарищей, если они не эльфы. А если и эльфы — понимать, что отношения редко выдерживают века. Быть эльфом — это радоваться, глядя на успехи своих детей. И не важно, полукровки они или их кровь чиста, — и в том и в другому случае они могут не пережить тебя. Единственное утешение можно найти лишь в том, что у тебя есть эти дети, эти крохи радости. Это действительно благословение и блаженство, которое перевешивает все страдания, которые испытывает любой, теряя дорогих ему друзей, детей, возлюбленных. И если сама возможность пережить свое дитя помешает кому-то завести детей, такая потеря горестнее вдвойне.

Таким образом, ответ тут только один: быть эльфом — это праздновать жизнь.

Быть эльфом — это получать наслаждение от мгновений, от рассвета и заката, от внезапных и коротких любовей, от приключений и часов, проведенных в обществе друзей. И этим мгновениям не должны мешать страхи за будущее, которое никто не в силах ни предсказать, ни отвратить.

Вот что значит быть эльфом.

Эльфы любят танцевать и петь. Этим они погружают себя в настоящее, в текущий момент. И хотя они могут петь о легендарных героях прошлого и давно минувших днях или о еще не сбывшихся пророчествах — они живут в этой песне, в этом мгновении настоящего. Они хватаются за соломинку радости и держатся за нее так же крепко, как и люди.

Человек может поставить себе целью великую жизнью — например, стать могущественным властителем или мудрецом, но для эльфов ход времени слишком медлителен. Говорят, что человеческая память коротка, но это утверждение верно и для эльфов. Века текут, и река времени стирает и искажает образы, запечатленные на песке памяти.

Но главное в эльфийской жизни, и я знаю это теперь, — не позволять будущему, которое никто не может контролировать, парализовать себя. Я знаю, что умру. Я знаю, что однажды умрут те, кого я люблю, и во многих случаях — я подозреваю, но не знаю! — они умрут задолго до меня. И какой смысл строить догадки и беспокоиться о подозрениях?

Я знаю только, что умру. И каждое мгновение жизни — это сокровище, его надо ценить, ему надо радоваться, его надо превозносить и раздувать как только возможно.

Теперь я сбросил цепи бесполезных терзаний.

Я свободен.

Дзирт До’Урден

Глава 19

ТИХИЕ ДНИ

Далеко на севере, на высоких отрогах Хребта Мира, зима уже вступила в свои права. Холодные ветры трепали колючие флаги снега, зачастую не вывешивая их вертикально между небом и землей, а расстилая горизонтально, над поверхностью. Дзирт и Инновиндиль натянули капюшоны и закутались поплотнее в накидки, но кристаллики снега все же жалили их лица, и сверкание вечного льда на вершинах заставляло Дзирта щурить чувствительные глаза, даже когда солнце пряталось за тучи. Дроу предпочел бы двигаться ночью, но по ночам в горах, становилось слишком холодно, поэтому он, Инновиндиль и Закат проводили эти часы, прижавшись поближе к другу.

Шли они медленно — не больше нескольких миль в день, и то только когда не приходилось карабкаться вверх по обледенелым тропкам. Пару раз они рискнули прибегнуть к помощи Заката — пегас переносил через совершенно непреодолимые гребни, но ураганный ветер на такой высоте был смертельно опасен для полетов. Кроме того, эльфам меньше всего хотелось, чтобы Герти и ее чудовища засекли их!

— Сколько же дней прошло? — спросил Дзирт Инновиндиль одним серым утром, когда они присели отдохнуть и перекусить.

— Десять дней и шесть? — ответила эльфийка, тоже не уверенная, сколько на самом деле длится их погоня за караваном великанов.

— Кажется, будто мы пересекли границу времен года, — заметил дроу.

— В горы очень ненадолго приходит лето, а здешние осень и весну мы назвали бы лютой зимой.

Дзирт взглянул на юг и подивился тому, как же высоко они забрались. Перед ним открывался обширный ландшафт, и если бы ветер не завьюживал снег, можно было бы увидеть и Мифрил Халл, и тонкую ниточку реки Сарбрин.

— Великаны ушли далеко вперед, — сказал он. — Нам стоит поторопиться.

— Будь уверен, они направляются к Снежной Белизне, — отозвалась Инновиндиль. — А ее мы найдем, не сомневайся. Я не раз видела логово великанов со спины Заката. — И она махнула рукой на северо-запад, выше, в горы.

— Скоро перевалы станут непроходимы, как мы переберемся? — спросил Дзирт, глядя на стальное серое небо и тяжелые облака, предвещающие очередной снегопад.

— Так или иначе, — ответила она и добавила: — Они нежно заботятся о Заре. Снежные великаны ценят красоту.

«Как и я», — подумал, но не сказал Дзирт. Красоту, силу и сердце.

Он видел все это, глядя на Инновиндиль, но перед его мысленным взором вставал образ другой женщины, спутницы, которую он знал когда-то. Они немного похожи, но, даже не принимая во внимание остроконечные уши и острый угол бровей Инновиндиль, Дзирту не требовалось глубоко копать, чтобы осознать, как велика между ними разница.