Плач палача

      – Ты здесь одна?
      – Совершенно.
      – Меня зовут Дима.
      Он не ожидал такой реакции. Девушка вдруг уронила голову ему на грудь, обняла трясущимися руками. Она что-то пробормотала себе под нос. Он не пытался утешать ее. Просто подождал, пока она успокоится, и молча протянул ей рюмку холодной водки. Она кивнула, так же молча выпила, сложила губы трубочкой и уставилась отсутствующим взглядом в стойку бара.
      – Извини, не обращай внимания. Меня зовут Нина, – она протянула руку для приветствия.
      – Красивая ты.
      – Я знаю. Толку в этом? От этой красоты одни проблемы.
      – Преувеличиваешь, нарываясь на комплимент?
      – Не имею такой привычки. И вообще шел бы ты своим путем.
      – Я давно за тобой наблюдаю – тебе пора домой, – участливо сказал Дима. – Если ищешь приключений, то пожалуйста – продолжай.
      – Я знаю что делаю, – Нина едва нашла в себе силы подозвать бармена. – Повтори.
      – Нет, тебе хватит. Могу проводить до дома.
      – Да пошел ты! – Нина махнула рукой, пытаясь рассмотреть лицо этого нахала. – Я трезвее любого здесь, понял? И ты мне никто, никто! Какое тебе дело?
      – Действительно, – Дима очаровательно улыбнулся и отошел в полутьму бара.
      Нина проводила его тяжелым взглядом. Ее задело то, что сначала он нагло подсел, познакомился, а теперь вот так легко поднялся и исчез. Она ведь не девочка по вызову, с ней так нельзя. И вдруг на Нину нахлынула пьяная злость – а кто она такая? Ноль без палочки, портниха, живущая в квартире, окруженная роскошью, заработанной сомнительным путем. Почему она проводит здесь время? Потому что одиночество в этих одиноких стенах убивает ее. Оно идет за ней, но почему-то страдают другие. Она сама давно незаметно убивает, словно невзначай. Нину бросило в жар – это случилось с Паниным, Соболевым, Димой – рядом с ней смерть. Кто следующий? Может, этот мужчина? Его тоже зовут Дима. Его глаза тоже блестят, сверкают. Всем своим обликом он дал понять, что готов быть рядом.
      В Нине проснулось что-то бесовское. «Хочет, пусть попробует!» – она пристально смотрела в широкую спину Дмитрия, мысленно повелевая ему повернуться. Прошло совсем немного времени – его взгляд встретился с тяжелым взглядом Нины. Она поманила его пальцем.
      – Слушаю, – он сел на свободный высокий стул рядом.
      – Я передумала.
      – Да? По поводу чего? – мужчина медленно достал сигарету, зажигалку и с наслаждением затянулся. Нина равнодушно смотрела на серые клубы дыма, окружившие его. – Курить будешь?
      – Нет.
      – Хорошо, – он убрал пачку в карман куртки и нетерпеливо завозился. – Так что?
      – Поехали ко мне.
      – Ты хотела этого с первой минуты, – игриво поправляя Нине волосы, сказал Дима. – А насчет чего передумала?
      – Думала, что получу за это деньги с тебя, а сейчас решила, что сама заплачу, – ответила Нина, не понимая, как такое пришло ей в голову. Все казалось какой-то нереальной сценой из театральной постановки. – Я так хочу. Как тебе такой вариант?..
      …Вспомнив этот момент, Нина сжалась. Она почувствовала, что мгновенно покраснела. А Дима, кажется, получал огромное удовольствие, наблюдая за ней. Он медленно поднялся с кровати, потянулся. Поискал глазами белье и быстро оделся.
      – Прикажете подать кофе в постель? – спросил он.
      – Я хочу, чтобы ты оделся и ушел, – ответила Нина, отворачиваясь. Она подтянула к себе маленькую подушку и, прикрыв ею грудь, замерла в неудобной позе.
      – Ты начинаешь все сначала. Это уже было, – засмеялся Дима. – Тебе нравится звать меня обратно?
      – Я не позову больше, – буркнула Нина.
      – Не верю. Тебе понравилось со мной. Я доставил тебе столько сладких минут, что ты не можешь не захотеть этого еще.
      – Ничего особенного – оргазм как оргазм. Со мной такое случается регулярно, – Нина повернула голову и уничтожающе посмотрела на свое очередное приключение. – Спасибо и прощай.
      – Хорошо, я уйду, – начав одеваться, сказал Дима. – Выполни свое обещание, и я исчезну.
      Нина поняла, о чем он говорит, но решила поиграть. Она поднялась, накинула полупрозрачный пеньюар. В голове застучали молотки, отбивая привычный похмельный ритм. Хотелось принять прохладный душ, выпить горячего кофе, но только не в обществе этого мужчины.
      – Уточни, пожалуйста, – прижимая пальцы к вискам, попросила Нина.
      – Сумму ты не оговаривала. Вопрос в другом – во сколько ты оценила меня?
      – Ты так запросто говоришь об этом, будто такое случалось с тобой и не раз, – прищурив глаза, сказала Нина.
      – В чем-то ты права.
      – Первый раз вижу перед собой альфонса!
      – Все когда-нибудь бывает впервые, – нагло улыбнулся Дима. Нина возненавидела его в эту минуту. Как она могла позволить ему оказаться в своей постели?! Непростительно!
      – Ты с первой минуты знал, что тебе от меня нужно.
      – Не стану спорить. Каждый устраивается в этой жизни как может. Моих талантов оказалось недостаточно, чтобы вести достойное существование. Остался последний козырь, и я использую его. Только красота спасет мир. Ты с этим согласна?
      – Я не готова к философским беседам. Слишком тяжелая голова… Хорошо, подожди минуту, – Нина вышла из спальни. В коридоре висела ее куртка, в кармане которой в беспорядке лежали измятые купюры. Отсчитав сумму, которую Нина сочла приемлемой, вернулась. Дима сидел на краю кровати, продолжая улыбаться. – Держи и проваливай.
      – Сумма покрывает обиду за твою грубость, – пряча деньги в кармане брюк, заметил Дима. – Я ухожу. Прощай, милая. И, честно говоря, не могу не заметить, что на этот раз тебе повезло.
      – Что ты имеешь в виду?
      – То, что ты роскошно живешь и пьешь, как свинья. Я не воспользовался этим только потому, что у меня свои взгляды на этот счет, но рано или поздно ты встретишь кого-то менее совестливого, – Дима надел куртку. Наклонился и поцеловал Нину в щеку. Она не заметила, как он сморщился от неприятного запаха. Чуть отстранившись, он тихо сказал: – Это не мое дело, и я не знаю ничего о тебе, но лучше завязывай. Ни одно горе не утопишь в водке. Она слишком мелка для этого. Горе не тонет, вязнешь ты. Подумай, ты ведь нормальная девчонка.
      – Тебе тоже повезло.
      – В чем?
      – Ты все еще жив, – тряхнув нечесаными волосами, загадочно произнесла Нина. – Это исключение из правила.
      – Да? Попахивает детективом. Ладно. Пока.
      Он закрыл за собой дверь, не став ждать объяснений. В одном он оказался прав. Прошло несколько мгновений, и Нина подбежала к окну, чтобы, выглянув, проводить его. А потом, увидев, как легко и пружинисто он шагает, едва поборола в себе желание закричать: «Вернись!» Она прижалась лбом к холодному стеклу и смотрела ему вслед, пока он не затерялся вдали среди прохожих. Нина почувствовала, как ее трусит мелкой дрожью. До нее только дошел смысл сказанного: она была настолько пьяна, что не помнила ничего, и воспользоваться этим было легче легкого.
      Нина бросилась в спальню, открыла шкатулку, стоящую на комоде: все драгоценности были на месте. Потом быстро вбежала в гостиную – деньги в целости и сохранности лежали в потайном месте. Тяжело дыша, Нина открыла дверцу бара. Достала бутылку виски. Напитка в ней было на самом донышке. Одним большим глотком она выпила его прямо из бутылки. Почувствовав, что ее сейчас вывернет, Нина часто задышала, закрыв глаза. На смену спазму пришло безразличие дурмана. Еще несколько мгновений, и Нина почувствовала, что способна снова смотреть на мир. Осторожно открыв глаза, увидела себя в небольшом зеркале внутри бара. На нее смотрела взъерошенная, с обезумевшими глазами женщина неопределенного возраста. В этом мутном взгляде не осталось ничего человеческого, только подступающее безумие и панический страх. Отшатнувшись, Нина отвернулась. Кажется, оставался один шаг до пропасти… Медленно перевела взгляд на пустую бутылку и с силой швырнула ее в стену. Разлетаясь на мелкие осколки, она издала резкий, характерный звук.
      Равнодушно посмотрев на валяющееся повсюду стекло, Нина стремительно вышла на балкон.
      Холодный осенний воздух заставил Нину поежиться. Опираясь о перила, она старалась забыть увиденное отражение в зеркале. «Пожалуй, за секс с такой расплывшейся рожей нужно было заплатить больше», – горько усмехнулась она. Упрямо глядя вниз, она продолжала стоять на ветру. Ей нравилось чувствовать обжигающее дыхание осени, оно кололо ее тысячами невидимых иголочек, возбуждая. Это было новое ощущение. Нина тряхнула волосами, раскинула руки в стороны и запрокинула голову. Каждая клеточка ее тела напряглась. Все ее естество испытывало отвращение к той, что стояла, обнажив грудь, не обращая внимания на то, как холодный ветер треплет невесомый пеньюар. Она словно хотела вобрать в себя свежесть воздуха, как будто это могло помочь освободить душу от накопившейся скверны. Глубоко дыша, Нина стояла, сжимая и разжимая кулаки. Со стороны это было похоже на некий ритуал, проводимый рыжеволосой колдуньей. На самом деле это было прощание. Прощание с тем безрассудством, в которое молодая женщина бездумно ввергала себя. Это было обращение к Соболеву, это была клятва самой себе: «Измениться! Все сначала!» Холодный сырой воздух обжигал, но в этот момент для Нины не было ничего лучшего. Она с упоением делала каждый вдох. Ей хотелось верить, что с этого дня она станет сильнее. Она добьется всего того, о чем мечтает сама, о чем мечтает ее мать. Она создана для триумфа. Нужно только не терять голову, не идти на поводу у эмоций, думать. Оставалось понять, хватит ли у нее здравого смысла быть выше, сильнее обстоятельств? Нина улыбнулась – она готова!
 
      Новый знакомый Нины производил впечатление серьезного, спокойного мужчины. Слишком спокойного, с грустными глазами цвета морской волны. Казалось, в них навсегда поселилась безмолвная тоска, пустившая корни глубоко в душу. Нина сразу поняла, что этот мужчина создан для нее. В нем было что-то притягивающее, заставляющее думать о нем как о сильном и слабом одновременно. Желание разобраться с этим было чрезвычайно сильным, бороться с ним Нина посчитала неуместным.
      Все началось с желания Нины проведать мать. Но ехать в Саринск в поезде не хотелось. Весенняя природа просыпалась, завораживая упрямой, всепобеждающей силой пробуждающейся жизни. В голове Нины возникла идея – добираться до Саринска автостопом. Это пришло ей в голову в последний момент, когда она стояла посреди гостиной, глядя на собранную сумку со своими вещами и подарками для матери. Последнее время жизнь Нины Соболевой была слишком пресной, по ее разумению. Она смогла выскользнуть из капкана собственной слабости, расправившись с нею решительно и безвозвратно. Осталась только привязанность к сигаретам, но это Нина себе прощала. Оставалось приучить к этому маму – ей будет нелегко привыкнуть к дочери, держащей сигарету в тонких пальцах. Нина усмехнулась: знала бы милая мамочка, сколько всего гораздо более неприятного скрыла от нее единственная дочь. Что делать – пришлось поддерживать желаемый образ. Но еще с одной ложью Нина собиралась покончить в этот приезд. Она отважилась сказать маме, что больше не собирается становиться актрисой, что оставила учебу и всерьез занялась своей профессией. Она – прирожденная портниха. Пусть это звучит не так феерически, как вторая Вивьен Ли, но это избавляет от множества комплексов, облегчает жизнь. Пора было честно признаться в этом хотя бы себе самой. Нина сделала этот шаг, говоря в телефонную трубку. Она все-таки струсила, делая признание на расстоянии, не видя потускневших глаз матери.
      – Ну, так, значит так, – выдохнула Алевтина Михайловна. Она вдруг почувствовала обрушившееся разочарование: и личная жизнь не складывается у ее девочки, и юношеской мечте не суждено сбыться. Что же это за напасть, Господи?! Ради чего было столько лет разлуки, одиноких вечеров и молчаливых разговоров с фотографией дочки? Значит, ей тоже суждено шить, бесконечно, безвыходно шить и улыбаться клиентам. Делать свою работу, успевая выслушивать проблемы совершенно чужих людей. Делать вид, что тебя это интересует, иногда реагировать, чтобы не решили, что ты просто киваешь головой, не вслушиваясь в откровенные признания. Для Алевтины Михайловны признание Нины прозвучало как приговор. Она поняла, что не выполнила своего предназначения. Она столько раз твердила дочери, что та должна прожить интересную жизнь, так верила в это… Чепуха получается. Ее Нина четко идет по ее стопам. И зачем она научила ее держать иголку в руках? Наверняка возомнила, что станет лучшей швеей на все времена. Что-то максималистское все же слышится в ее словах. Наивная девочка. Она всегда будет обычной белошвейкой в глазах тех, кто снисходит до заказов.
      Однако все свои размышления Алевтина Михайловна оставила при себе, сказав, что будет рада любому выбору дочери, и добавила:
      – Я скучаю по тебе, доченька. Приезжай поскорее, пожалуйста.
      – Приеду, мам. Я очень скоро приеду.
      Нина собиралась как можно скорее выполнить хоть это свое обещание. Она услышала в голосе матери чтото, заставившее сжаться ее сердце. Но окончательно измениться Нина не могла. Она решила наполнить свое возвращение в Саринск новыми ощущениями. Автостоп – единственно правильный выход. Немного перца, немного жгучей приправы к размеренному ритму последних месяцев! Стоя на окружной дороге, голосуя, Нина внутренне предвкушала обжигающий вкус приключений, по которым, по совести говоря, соскучилась. Она поднимала руку не все время. Просто Нина никак не могла определиться: проехаться в кабине рядом с водителем огромного рефрижератора или в салоне новой модели «жигулей»? По столице гоняли такие красивые автомобили, что у Нины дух захватывало. Она то и дело представляла себя за рулем одной из них, полагая, что будет смотреться неотразимо! Оставалась малость – средства. По правде, она могла позволить себе эту роскошь уже сейчас, но безоглядно потратить солидную сумму из сбережений Соболева Нина пока не решалась. Она выстраивала в мыслях цепочку, каждое звено которой шаг за шагом будет приближать выполнение желаний, а касались они не только автомобиля.
      Стоя на обочине, Нина вглядывалась вдаль. Замечая на горизонте появление стремительно мчавшейся машины, она принимала уверенный, бесстрашный вид. Некоторые водители принимали ее за девицу легкого поведения. Нина смеялась в душе: ей нравилась даже такая ситуация. Похотливые взгляды усталых дальнобойщиков не пугали ее, но садиться к ним в кабину она все же не решалась. Наконец, Нина решила, что поедет только на приличной иномарке, даже если за рулем ее будет сидеть какая-нибудь расфуфыренная дамочка. В конце концов ей нужны приключения не фатальные, а просто немного разнообразия, чуть-чуть.
      Ждать не пришлось долго. Докуривая сигарету, Нина заметила, как вдалеке на гору поднялся и стремительно мчится вниз сверкающий под яркими солнечными лучами автомобиль. Нина неплохо разбиралась в марках машин, сразу заметив, что иномарка – редкое явление по современным меркам. Когда расстояние сократилось, она уже ясно видела характерные формы, фары «БМВ» красного цвета. Нина щелчком отбросила окурок, неуверенно подняла руку. Она завороженно следила, как это норовистое чудо резко сбавило скорость, а еще через мгновение остановилось перед ней. Наклонившись к автоматически опустившемуся стеклу, Нина улыбнулась: на нее смотрели грустные голубые глаза. Мужчина лет тридцати устало откинулся на сиденье.
      – Здравствуйте, – Нина не узнала своего голоса. В нем она не услышала привычной грудной нотки, действующей на мужчин гипнотически. Она чувствовала, как сердце пустилось вскачь, и запаниковала, не понимая причин этого. – Подбросьте до Саринска, если по пути.
      Мужчина молча разглядывал ее. Вероятно, он прикидывал в уме, стоит ли проводить больше четырех часов дороги в обществе этой зеленоглазой девицы с сумкой за спиной? Она не была похожа на путан, зарабатывающих таким образом. Она не выглядела вульгарной, скорее напряженной. Пауза затягивалась. Нине надоело стоять, наклонившись в ожидании ответа. Она была на грани того, чтобы сказать: «Проезжай!» И зачем ему нужно было останавливаться? Смотрит, как на больную лошадь, потерявшую подкову.
      – Садитесь, – дверь открылась. Нина быстро юркнула внутрь, сразу почувствовав приятный запах мужского одеколона. Она слишком явно потянула носом, потому что заметила, как улыбка промелькнула по лицу хозяина этой красоты. Почему-то Нина ни на секунду не сомневалась, что автомобиль ведет его хозяин. Они подходили друг другу как нельзя лучше. Оба шикарны той неброской роскошью, которая выставляется не напоказ, а опытному взгляду видна сразу. За несколько секунд Нина успела заметить, что на мужчине не ширпотребовский, а дорогой импортный костюм, накрахмаленная белоснежная сорочка, он аккуратно подстрижен и руки у него чистые, ухоженные. Женский взгляд охватил мелочи, на которые Нина всегда обращала внимание. Незаметно посмотрев вниз, довершила свои впечатления его вычищенной до блеска обувью.
      – Ну, давайте знакомиться, – приятный мягкий голос окончательно расположил Нину. Она расслабилась. – Алексей Зорин.
      – Нина.
      – Вы так путешествуете?
      – Нет. Еду к маме.
      – Вы не против, если я закурю?
      – Пожалуйста.
      Алексей прикурил, открыв пошире свое окно. Сигарета невероятно шла ему. Нине казалось, что он все делает красиво, необычно: ведет машину, держит руль, стряхивает пепел. В его движениях она видела что-то завораживающее. Но вместе с тем он не кичился, не поглядывал свысока. Было бы неприлично сидеть вполоборота, наблюдая за ним, но Нина все же позволяла себе часто поглядывать в его сторону.
      – Мне понадобилось именно сегодня быть в столице, – сделав потише магнитофон, произнес Алексей. – И в последний момент я решил вернуться в Саринск сегодня же. Нам невероятно по пути. Я мог сделать это завтра, послезавтра, но почему-то собрался и поехал.
      – Я тоже не знала, в какой день поеду, и собралась за полчаса, – улыбнулась Нина. – Может быть, это неспроста?
      – Я не верю в случайности, – заметил Алексей. – Однако иногда хочется идти по течению.
      – Это течение может унести слишком далеко от берегов. Хорошо, если умеешь плавать… – Нина вдруг отвернулась к окну. Она вспомнила о том, как тяжело вырывалась из капкана, в который добровольно попала.
      Надежный замок долго не желал открываться, держа свою пленницу в напряжении на грани нервного срыва. А когда она поняла, что может оставаться по вечерам в квартире и не нуждается в согревающем глотке спиртного – чуть не заплакала. Но слезы никогда не были в арсенале ее женского оружия. Она не применяла его никогда, считая последней глупостью лить слезы, когда нужно просто реально оценить обстановку.
      – Вы говорите абстрактно? Или нужно понимать, что вам удалось добраться до берега? – впервые за дорогу Алексей внимательно посмотрел на четкий профиль спутницы.
      – И этот берег был очень крутым. Взобраться тоже стоило немалых ссадин… – Ей дорого обошлось это движение по течению. Оно могло стать роковым, но единственная ночь с Дмитрием помогла Нине осознать весь ужас положения. Она нашла в себе силы измениться, строить все заново. Одно «но»: близость с Дмитрием не прошла бесследно. Через месяц с небольшим она поняла, что беременна. Мысль о том, чтобы оставить ребенка, не задержалась в сознании ни на минуту. Поход к врачу состоялся безотлагательно. Нина сдавала анализы, наблюдала за побледневшими, передвигающимися с трудом женщинами, выходившими из дверей, в которые вскоре должна войти она. Врач все время вел к тому, что она должна серьезно подумать, прежде чем делать такой ответственный шаг. Он даже сказал, что единственная операция может грозить ей в будущем бесплодием. Но это слово совершенно не испугало Нину. Она злилась, что доктор так настойчиво повторяет одно и то же, а ей хочется поскорее избавиться от того, что связывает ее с темной страницей ее недавнего прошлого. Никто в мире не уговорил бы ее оставить этого ребенка. Ей казалось кощунственным думать об этом. Избавление было необходимо без вариантов, и только в этом Нина видела выход.
      Она сравнительно легко пережила неприятную процедуру операции. Местный наркоз, равнодушные лица медперсонала, будничность происходящего – все это легким туманом опустилось в операционную и развеялось только после того, как Нина вышла в больничный двор и увидела первый снег. Он лежал совсем тонким слоем, успев в некоторых местах растаять. Это было похоже на старый потертый ковер, но все равно впечатляло – Нина соскучилась по нему. Его появление словно было еще одним подтверждением неизбежных перемен. Пока не хотелось думать о том, что говорил врач. Нина не видела ничего предосудительного в своем поступке. Гораздо хуже было бы оставить ребенка и получить проблемы, которые не укладывались в схему возрождения и строительства новой жизни. Сейчас Нине нужны были силы и уверенность в способности измениться. Последний штрих на этом пути был сделан…
 
      Нина смотрела из окна автомобиля на пробивающуюся зелень травы у обочины, думая, что время вдруг помчалось с невероятной быстротой. Это радовало, удивляло, страшило. Замедлять его бег Нина все равно не смогла бы. Останавливаться не собиралась. Вот и приходится поспевать.
      – Вы давно в столице? – спросил Алексей, вырывая Нину из нахлынувших воспоминаний.
      – Почти четыре года.
      – Учитесь?
      – Уже нет.
      – Закончили?
      – Нет, – Нина засмеялась. – Это долгая история. Одним словом, я не поступила, а домой возвращаться не дал комплекс Наполеона.
      – Удалось хорошо устроиться? – Алексей не понимал, почему так настойчиво продолжает задавать вопросы. Он надеялся, что интуиция, которая заставила его остановиться и подобрать незнакомку, не подведет его и на этот раз.
      – Да, – коротко ответила Нина, из чего Алексей сделал вывод, что она не настроена откровенничать с посторонним человеком.
      – Простите. Я не пытаюсь вторгнуться в личную жизнь. Простое любопытство. Вы не похожи на искательницу приключений. И я пытаюсь понять, что заставило вас добираться домой таким способом. Вы не боитесь?
      – Нет, не боюсь. А в поезде ехать мне было бы действительно скучно. Что за интерес переспать на несвежем, сыром белье, которое недовольно выдаст тебе проводник? Ко всему попутчики могут оказаться еще те.
      – А водитель автомобиля, который решит вас подбросить?
      – Я ведь не села в первую попавшуюся машину, – хитро улыбаясь, заметила Нина. – У меня интуиция.
      – У вас тоже?
      – Опять совпадение?
      – Нет, продолжайте, – Алексей чувствовал, как у него поднимается настроение.
      – Так вот, я увидела ваши глаза и поняла, что этот человек не сделает мне ничего плохого.
      – И что же у меня с глазами?
      – В них усталость, разочарование и грусть, даже тоска. Человек с такими глазами не способен обидеть, злобствовать, – Нина говорила совершенно серьезно, но заметила, как губы Алексея снова дрогнули от едва скрываемой усмешки.
      – Вы еще и психолог.
      – Да, если хотите.
      – Ничего я не хочу. Говорите вы умно, но поступили крайне легкомысленно. Мне действительно от вас ничего не нужно, и я ничего плохого вам не сделаю. Я доставлю вас в Саринск, и мы расстанемся.
      – Мне повезло, – Нина закрыла глаза, устроившись поудобнее на сиденье.
      – Если нужно будет остановиться, говорите без стеснения.
      – Договорились.
      Нина снова стала смотреть в окно, Алексей вставил новую кассету в магнитофон. Зазвучали «Времена года» Вивальди. Заметив удивленный взгляд спутницы, Алексей спросил:
      – Вы любите что-нибудь более современное? Легко поправимо.
      – Нет, нет. Прекрасная музыка. Просто я подумала, что она как нельзя лучше подходит к моему состоянию. Вы тоже читаете по глазам? – Нина провела рукой по волосам, впервые задумавшись о том, как выглядит со стороны. Ей хотелось нравиться этому мужчине. Она почувствовала это с первого мгновения, как только склонилась и увидела его сквозь открытое окно автомобиля.
      – Наверное, – коротко ответил Алексей.
      Потом он предложил Нине сигарету. Она не отказалась. Серый дым, поднимаясь вверх, быстро уносился в открытое окно. Разговаривать с привычной сигаретой в руках было спокойнее. Личная жизнь обоих по крупицам связывалась в нечто определенное. Нина слушала размеренную речь Алексея, не в силах бороться с возрастающей симпатией к нему. Она впервые ощущала столько положительных эмоций к мужчине. В какойто момент ей показалось, что и он проявляет к ней интерес. Но не в ее привычках было витать в облаках. Она запретила себе обольщаться на этот счет. Пусть все идет своим чередом: она – просто попутчица, он – случайный собеседник, хотя и чертовски обаятельный. Они перешли на «ты», но это был единственный прогресс в их недолгих отношениях.
      Еще через пару часов они сделали привал. Алексей угощал кофе, наливал сам в пластиковые стаканчики из небольшого термоса с желтыми хризантемами. Нина достала приготовленные бутерброды с сыром. Получился очень удачный отдых перед решающим броском, как сказал Алексей.
      Уже в Саринске Алексей поинтересовался:
      – Где ты живешь?
      – Было бы наглостью просить доставить меня к подъезду.
      – Ты права. Лучше указать этаж.
      – Тогда придется знакомиться с моей мамой.
      – Это не исключается, – улыбнулся Алексей.
      – Тебя ничем не запугаешь! – Нина снова оказалась среди знакомых улочек, снующих прохожих. Она не видела ни одного знакомого лица – город разрастался. Он изменялся, следуя властному велению времени. – И все-таки останови где-нибудь… Здесь, пожалуйста.
      Нина решила, что зайдет на рынок и купит чтонибудь к ужину. Наверняка у мамы в холодильнике только ее любимая ряженка, овсянка на молоке, творог. В лучшем случае – борщ или постный суп. Алевтина Михайловна не баловала себя гастрономическими изысками. Она вообще не любила готовить только для себя. С годами смирившись с этим, сделала свой рацион очень скромным, требующим минимального времени на приготовление.
      – Ну что, попутчица, – Алексей остановил машину и повернулся к Нине вполоборота, – будем прощаться.
      – Будем, – улыбаясь, сказала Нина, хотя этого ей хотелось меньше всего на свете.
      – Удачи тебе, Нина. Спасибо, что оказалась приятной собеседницей. У меня сейчас не самые лучшие времена – думал, что присутствие рядом кого-то поможет отвлечься от своих проблем. Ты оправдала мои надежды. Спасибо. Еще ни разу дорога не была такой приятной.
      – Тебе спасибо. Я не рассчитывала на такой комфорт и удовольствие. Ты мне очень понравился. Даже если у тебя сейчас трудный период, я уверена, он скоро закончится, – Нина говорила, кивая в подтверждение головой. Длинная прядь волос выбилась из-под заколки. Алексей осторожно поднял руку и мягким движением убрал волосы за ухо. Нина почувствовала, как дыхание ее мгновенно сбилось. Улыбнувшись кончиками губ, она опустила глаза. – Ты – самое лучшее приключение, которое могло со мной произойти!
      – Как странно. Сегодня я слышу о себе такие разные впечатления. Совершенно противоположные! Кому верить? Той, которая была рядом шесть лет и называет равнодушным негодяем, или тебе? – глаза Алексея стали пустыми, застывшими. Он выглядел так, как будто здесь присутствовала только его оболочка, а физически он был там, где его воспринимали совсем иначе.
      – Лучше мне, – тихо произнесла Нина.
      – Конечно, конечно, – Алексей встряхнул головой.
      – Ну, прощай, – Нина открыла дверцу, вышла из машины и, стараясь изо всех сил не выглядеть расстроенной, улыбнулась. Ответная улыбка Алексея показалась ей самой красивой из всех, что она видела в своей жизни. Он вообще был для нее самым лучшим. А ведь он не сделал ничего такого знаменательного, чтобы вселить в нее такую уверенность. Просто был вежлив и сдержан… – Не слушай никого, кто плохо говорит о тебе. Это все от зависти. Пустое, не обращай внимания. Прощай.
      Нина закрыла дверцу и, закинув сумку на спину, пошла в сторону рынка. Вечерний рынок издалека пестрел цветами, лимонами, тепличными огурцами и помидорами. Равнодушно глядя на это великолепие, Нина сделала несколько шагов, когда услышала голос Алексея вдогонку:
      – Нина, подожди! – он оказался рядом быстрее, чем Нина могла предположить. От неожиданности она расплылась в рассеянной улыбке и, опустив глаза, остановилась. Теперь она видела только мокрый асфальт и начищенные до блеска туфли Алексея. Потом ощутила, как его руки осторожно сжали ее предплечья. – Знаешь, я не могу вот так отпустить тебя. Мне кажется, что это было бы неправильно. Я хочу знать, что смогу снова увидеться с тобой.
      – Слава богу, – выдохнула Нина, чувствуя, как густо краснеют щеки. – Я думала, ты никогда этого не скажешь, и все закончится, не начавшись.
      – Я уверен, что нам стоит начать, – прямо глядя Нине в глаза, сказал Алексей. Он только сейчас понял, что слишком сильно сжимает руки Нины. Он мгновенно разжал пальцы. – Извини.
      – Ничего.
      – Вот возьми, – он достал из кармана пиджака визитку. – Держи. Я буду ждать твоего звонка. Ты позвонишь?
      – Да.
      – Поскорее, ладно? – Алексей улыбнулся. Он до конца не мог объяснить себе этого поступка. Совсем недавно разрушилась его семья. На душе до сих пор было скверно. Жизнь потеряла смысл. Зачем он не отпускает эту странную девушку? Может быть, интуиция подсказывает, что у них много общего: обретения, потери, разочарования, сложные отношения с любовью. Зорин чувствовал, что поступает правильно. В конце концов, он просто хочет провести время в обществе интересной молодой женщины. Кажется, и она не против. – До встречи. – До встречи.
      Он подмигнул ей и направился к машине. Он шел легкой, пружинистой походкой, на ходу убирая густые черные волосы с высокого лба. По его движениям было заметно, что он волнуется. В этот момент для него было главным – занять руки, а как он выглядит со стороны, его на самом деле не интересовало.
      Нина проводила Алексея взглядом, наблюдая, как он открывает дверцу машины. Она заметила, как много восторженных взглядов остановилось на этом галантном мужчине, садящемся в сверкающий автомобиль. Ее согревала мысль, что именно она заинтересовала его. Почему? Это было так неожиданно: получить от приключения совершенно потрясающий результат. Она не смела и мечтать о таком.