Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Легенда о Стиве и Джинни - Темные огни

ModernLib.Net / Исторические любовные романы / Роджерс Розмари / Темные огни - Чтение (стр. 32)
Автор: Роджерс Розмари
Жанр: Исторические любовные романы
Серия: Легенда о Стиве и Джинни

 

 


— Да, я полагаю, что миссис Морган захочет продать свою землю, — спокойно ответил судья Бенуа. — Как справедливо заметил лорд Линдхэвен, она вряд ли захочет похоронить себя в этих диких местах. Что же касается остальной территории, то она принадлежит мексиканским крестьянам, которые с удовольствием избавятся от нее и отправятся в Мексику. Печально, но в Техасе к мексиканцам относятся не слишком хорошо и ждут, когда они покинут эту землю. Моя родственница Тони Лэсситер уполномочила меня говорить от ее имени. Конечно же, я наделен всеми юридическими полномочиями.

<p>Глава 56</p>

У Франчески ди Паоли часто менялось настроение, хотя об этом знали лишь самые близкие люди. Но в этот вечер оно было хуже, чем когда бы то ни было.

Берт Филдз уже согласился пойти на уступки, а ее импресарио поспешил удалиться в номер, где жил ее коллега-тенор, и успокоить его перед вечерним спектаклем.

Лишь терпеливая Констанца осталась со своей хозяйкой, пытаясь урезонить ее.

— Неужели это ничтожество думает, что может сыграть роль Альфреда? Если бы Виолетта хоть раз взглянула на его лицо, она тотчас ушла бы к барону. Почему же я должна притворяться, что влюблена в него? Он слишком толстый, а его голос срывается на высоких нотах. Меня тошнит от него! И не он один мне так противен. Этот маленький пухлый судья, который восхищается мною, действует мне на нервы и внушает мне отвращение. Я ненавижу напомаженные усы и маленьких мужчин, которые таращат на меня глаза. Мне отвратительны даже цветы, которые он присылает мне. Скажи, чего ради я так долго добиралась сюда? Зачем я перенесла столько неудобств? А тот грязный пыльный городок с деревянными домишками! А эта гостиница, где могут жить только лошади и козы! Я спрашиваю тебя…

— Ты сама все хорошо знаешь, — заметила Констанца. — Ведь это ты решила приехать сюда и заставляла меня отправлять письма этому судье, своему поклоннику. А зачем ты все это делала? Ты глупа, моя дорогая! Ты все еще надеешься отыскать своего голубоглазого пирата, а я все убеждаю тебя забыть его навсегда! Он не принес тебе ничего, кроме неприятностей, не так ли? Я предупреждала тебя об этом с самого начала. Ты же видела, как он обращается с тобой!

— Я не желаю слышать твое старческое брюзжание! — раздраженно воскликнула Франческа. — Он сказал мне, что у него очень важные дела. Он много раз говорил, что не может отложить их даже на короткое время. Что же с ним случилось? Его жена в этом дурацком месте, но она одна, без него, верно? Даже сенатор не знает, где он и что с ним случилось. Что-то здесь не так. А этот ее кузен? Сенатор Брендон не обмолвился о нем ни словом!

— Ты слишком возбуждена, моя девочка, — попыталась успокоить ее служанка. — Неужели ты забыла, что выступаешь сегодня вечером? И к тому же тебя с нетерпением будет ждать этот англичанин, лорд Линдхэвен. Он тоже прислал тебе огромный букет цветов и непременно придет в театр. Так что забудь о пирате. Не стоит гоняться за мужчиной, который бросил тебя. Это не в твоих правилах.

— Я вовсе не гоняюсь за ним! — крикнула Франческа. — Я ненавижу его! Но я привыкла прощаться с теми, кто когда-то нравился мне. Только поэтому я хочу увидеть его и сказать ему все, что я о нем думаю. И я добьюсь своего!

— Конечно, ты увидишь его. Но сейчас пора одеваться. В каком платье ты будешь выступать сегодня? А твоя прическа? Нечего сказать, хороша Виолетта с такими растрепанными волосами! Садись-ка на стул и успокойся. Прикрепить цветы к твоим волосам? Из тех, что прислал Бенуа?

— Пожалуйста, не напоминай мне о нем! — взвизгнула Франческа. — Неужели я обещала ему поужинать с ним? О, Матерь Божия! — Франческа произнесла несколько грубых слов по-итальянски, отчего ее служанка нахмурилась.

— Что с тобой? Ведь ты же княгиня!

Франческа опустилась на стул перед зеркалом, капризно поджав пухлые губы.

— Княгиня! Ну и что из того? Что значит этот дурацкий титул по сравнению с моим голосом? Совершенно не важно, ругаюсь я или нет, все равно я примадонна! Или ты уже забыла об этом? Но самое главное, что я сейчас репетирую новую оперу, которую хочу спеть перед неискушенными жителями Далласа. Надеюсь, они оценят меня, не так ли? — Франческа слегка наклонилась вперед, чтобы получше рассмотреть свое отражение в зеркале. — Кармен — думаю, я легко войду в этот образ. Я очень хорошо понимаю эту женщину. Бедняга Бизе! Может, после того грандиозного провала в театре «Опера Комик» я смогу прославить его, а?

— Мне не нравится эта опера, — ответила Констанца, но Франческа лишь рассмеялась.

— Мне плевать, что думаешь об этом ты или кто-то другой. Я привыкла делать то, что мне нравится, и быть самой собой. Стефано прекрасно понимал меня, потому что сам был таким. Он всегда делал то, что считал нужным. Мне почему-то кажется, что я непременно увижу его, и довольно скоро.

Франческа надела на себя драгоценности — бриллианты сверкали в ее волосах, на изящной шее и запястьях. Она отправилась в театр, не обращая ни малейшего внимания на восторженных людей, поджидавших ее у выхода из гостиницы. Многим из них она казалась существом из другого мира. Ее сопровождали два вооруженных охранника — так распорядился шериф.

Подъехав к театру, Франческа одарила ожидавшую ее прибытия толпу улыбкой и исчезла за дверью.

Маноло, который находился в этой толпе, вполне удовлетворил свое любопытство, увидев ту самую оперную певичку, за которой так рьяно ухлестывал Ник Бенуа. Она и впрямь оказалась весьма мила. Он даже не ожидал, что она так привлекательна. Если бы Маноло мог купить билет, он непременно пошел бы послушать ее. Но, увы, это было ему недоступно. Такое удовольствие мог позволить себе судья Бенуа и те, кто жил с ним в дорогой гостинице. Маноло вспомнил двух джентльменов из Англии, которые приехали сюда выгодно вложить деньги в скотоводческий бизнес. Он легко это выяснил, а заодно понял, почему Ник Бенуа вертится вокруг них все свободное время. Но верны ли его догадки? Пока все они в опере, можно порыться в их комнатах и выяснить все до конца. Но прежде нужно немного выпить.

Маноло отправился в салун «Красная собака» — весьма оживленное место, где все девушки ходили в платьях с блестками, а спиртных напитков давали больше, чем в других местах. Это заведение находилось через улицу, напротив оперного театра, и толпа устремилась именно туда. Маноло уселся за столик, но тут же увидел в двери салуна одного из охранников, сопровождавших Франческу ди Паоли в театр. Вот неудача!

Краснощекий полицейский ввалился в салун, всем своим видом показывая, что не намерен церемониться со швалью, нашедшей здесь убежище. Его появление вызвало добродушные насмешки.

— Эй, посмотрите, кто это к нам зашел? Провалиться мне сквозь землю, если это не наш новый заместитель шерифа!

— Ред, что случилось с той хорошенькой бабенкой, которую ты сопровождал в театр? Неужели она предпочла кого-то другого? Кто будет провожать ее до гостиницы?

Ред Мориарти, ирландец по происхождению, мог выпить огромное количество спиртного. Когда-то он был управляющим на железной дороге и весьма умело обращался с оружием. Местный судебный исполнитель был его близким родственником, и Ред часто пользовался этим преимуществом. Но сегодня его взбесило, что шериф приставил его телохранителем к какой-то иностранной певичке. Больше всего его задело то, что эта сучка совершенно не обратила на него никакого внимания.

Ред пришел в салун, чтобы разыскать любимую девушку, но заодно был не прочь проучить какого-нибудь ковбоя, чтобы заставить этих мерзавцев относиться к нему с уважением. И девушку и ковбоя он отыскал сразу. Беда только в том, что от злости он забыл об осторожности. А ведь шериф неоднократно предупреждал его об этом!

Его девушка сидела за столиком рядом с высоким, странного вида незнакомцем, который угощал ее выпивкой. Ред подошел к столику и грубо схватил ее за руку. Она громко вскрикнула и подняла голову:

— В чем дело? Что с тобой? Я просто попросила этого парня угостить меня вином. Вот и все!

— Плохи твои дела, Лола-Мэй, если ты обращаешься к пастуху, который едва ли может позволить себе кружку пива. Ты уже заплатил за вино, парень?

Ред Мориарти посмотрел в глаза мужчины и вздрогнул от неожиданности. Странный блеск этих темно-голубых глаз убедил Реда, что парень не чувствует ни малейшего страха. Только в этот момент Ред вспомнил о предупреждении шерифа, но было уже слишком поздно. Эти глаза смотрели на него с таким вызовом, что он уже не мог отступить.

— Это что, входит в твои обязанности, блюститель порядка? — спокойно спросил тот. — Неужели тебя заставляют следить за тем, чтобы посетители салуна платили за выпивку? Или тебя волнует что-то другое?

— В этом салуне не обслуживают нищих, которые не могут угостить хорошенькую девушку бокалом вина, — несколько мягче ответил Ред, не отказавшись, впрочем, от своих намерений. — Такие, как ты, обычно проводят ночь в тюрьме. Тебе следует находиться совсем в другом конце города, парень.

Мориарти окинул взглядом мужчину с головы до ног, заметив, что к ремню пристегнута кобура с револьвером. Это не произвело на него никакого впечатления. Он знал, что хорошие стрелки, как правило, неплохо одеты. А этот не походил на хорошего стрелка, хотя и нацепил кобуру.

— Послушай, начальник, — спокойно сказал мужчина. — Я не ищу неприятностей. Почему бы нам не расстаться по-хорошему? Если хочешь подраться, поищи кого-нибудь другого. Я же допью вино и удалюсь по своим делам.

Ред Мориарти воспринял эти слова как попытку отступления и рассвирепел от того, что несколько секунд назад испугался этого ковбоя.

— Наглый мерзавец! — прошипел он. — Ты не уважаешь закон! Но клянусь, я проучу тебя в участке. Ты пьян и нарушаешь общественное спокойствие. Пока ты будешь сидеть в участке, я хорошенько проверю список разыскиваемых преступников, который лежит на столе шерифа.

Тут Ред опустил руку и прикоснулся к кобуре с револьвером. Эта ошибка оказалась последней в его жизни. Ему просто хотелось показать всем, как быстро он достает револьвер из кобуры. Ред успел лишь заметить кольт в руке незнакомца и яркую вспышку.

Его девушка Лола-Мэй громко вскрикнула, когда Ред Мориарти рухнул на пол, широко раскинув руки.

Лола-Мэй продолжала кричать, но другие посетители салуна сидели молча, не отрывая глаз от ствола револьвера. Воспользовавшись замешательством, незнакомец стал медленно отступать к задней двери салуна, держа в руках кольт. Взглянув на девушку, он подумал о том, что ее тоже следовало бы пристрелить. А вот в полицейского стрелять было незачем. Он выбрал неподходящее время. Инстинкт самосохранения заставил его отступить к двери. Но тут случилось то, чего он и предвидеть не мог: ему в спину уперся ствол револьвера, отрезав путь к отступлению.

— Не двигайся! — прозвучал грозный голос начальника полиции. — Что здесь, черт возьми, происходит? Я слышал какой-то крик.

В эту минуту все посетители салуна заговорили одновременно.

Все кончилось тем, что незнакомца препроводили в полицейский участок и заперли в подвале, когда-то служившем погребом.

Маноло был доволен лишь тем, что пока остался жив. Ведь что ни говори, а он убил полицейского, к тому же близкого родственника судебного исполнителя. Его пристрелили бы на месте, не сообщи он о том, что за его поимку обещана большая награда, но только если его доставят в суд живым. «Интересно, — подумал он, — скоро ли за мной приедет Ник Бенуа или кто-нибудь другой?»

В подвале было холодно и темно. Через несколько минут Маноло обнаружил, что здесь находится еще один человек. Оказалось, что это мексиканец, приговоренный к казни за убийство и ограбление.

— А тебя за что сюда бросили? — с участием спросил он. — За убийство, как и меня? Не думаю, что они будут держать нас здесь слишком долго. Все совершится до суда. Скоро явится банда головорезов — любителей суда Линча с закрытыми лицами и… пиф-паф! Ясно?

В подвале не было ни кроватей, ни одеял. Только холодный и влажный пол да еще бочка в углу. Мексиканец Руиз стал еще дружелюбнее, узнав, что Маноло — его соотечественник.

— Они относятся к нам, как к животным, хуже, чем к своим собакам, — сказал он. — И не только здесь, в тюрьме, но и повсюду. Вот если бы ты был белым американцем, они подбросили бы сюда хоть пару дырявых одеял. — Он горько рассмеялся. — А впрочем, какая, к черту, разница? Все равно мы скоро подохнем, не так ли? Я уже знаю, как это происходит. Приходит сюда группа белых американцев в масках, из так называемого отряда бдительности, чтобы потом их никто не узнал, и делает свое черное дело. Я здесь уже почти двое суток, и думал, что они придут за мной раньше. Но, похоже, они ждали, пока у меня появится компаньон. Они, видно, считают, что человек не должен умирать в одиночестве.

Руиз закашлялся, и при этом зазвенели его наручники.

— Послушай, друг, — обратился к нему Маноло по-испански, — ты боишься смерти?

Маноло вдруг вспомнил, что тюрьма, где он когда-то находился, была еще хуже. Но как же ему тогда удалось бежать?

— Успокойся, — сказал он мексиканцу. — Я тоже боюсь смерти. Раз уж нам суждено умереть, давай немного отдохнем.

— Как ты можешь так спокойно говорить об этом? Неужели ты можешь уснуть в этой холодной камере? Здесь же полно крыс! К тому же ты все время будешь прислушиваться к посторонним звукам, с ужасом ожидая, что в любую минуту распахнется дверь и они придут за тобой. И каждый раз будешь думать, что настал твой смертный час. Эти американцы не дадут тебе даже помолиться перед смертью, не говоря уж о том, чтобы пригласить священника.

Маноло закрыл глаза и лег на холодный земляной пол, стараясь не слушать жалоб Руиза. Тот продолжал что-то бормотать, пытаясь, видимо, заглушить страх. «Интересно, — подумал он, — что испытывает человек, когда его вздергивают на веревке? Наверное, ужасно, когда у тебя сдавлено горло и нечем дышать». Но тут его мысли направились в другое русло. Проверит ли судебный исполнитель его личность до казни? Или просто отдаст в руки головорезов из отряда бдительности?

В конце концов, Маноло решил, что это не имеет значения, и вскоре начал подремывать, поражаясь своему спокойствию. Он спал чутко, как дикий зверь. При таком сне он успел бы быстро вскочить на ноги, чтобы его не застали врасплох.

— О Боже! — тихо пробормотал Руиз, когда звякнула металлическая задвижка и дверь слегка приоткрылась. — Неужели я сказал, что готов умереть? Я солгал! Почему они пришли так быстро? Господи, у меня ведь жена и двое маленьких детей! Кто вырастит их?

В темный подвал проник ярко-оранжевый луч, высветив фигуры вошедших. Маноло тяжело вздохнул, узнав ту, что была в широком плаще.

— Да заткнись же ты, наконец! — прикрикнул он на Руиза. — Если тебя и повесят, так за то, что ты слишком много говоришь. Похоже, они пришли за мной. Сиди спокойно, может, они не заметят тебя.

— Очень жаль, команчи, — сказала Тони с наигранным огорчением. Маноло понял, что ее вкрадчивый, тихий голос не предвещает ничего хорошего. — Тебе не следовало убивать полицейского, тем более родственника судебного исполнителя. И вообще тебе не нужно было приезжать сюда одному. Почему ты не встретился со мной по пути в город? А я думала… О Господи, я действительно думала, что ты изменился!

Тони подняла голову и посмотрела на стоявшего рядом с ней судебного исполнителя. Тот осветил фонарем лица людей, стоявших за ним. Маноло увидел впереди судью Бенуа.

Пока Тони разыгрывала комедию, Маноло заметил радостно-возбужденное выражение лица Ника Бенуа. Его карие глаза светились: он торжествовал, победив своего давнего противника.

— Полагаю, это тот самый человек, господин судебный исполнитель, — тихо сказал судья. — Моя родственница Тони Лэсситер наняла его на службу вопреки моим предостережениям. Она поверила его обещаниям покончить с прошлым и начать новую жизнь. Но теперь вы сами видите, как далеко он зашел! Грабить и насиловать беззащитных вдов, кажется, стало его привычкой. Он всегда пользовался их беспомощностью. Вы же видели список обвинений, предъявленных ему.

— Такие большие деньги! — заметила Тони, уставившись на Маноло своими сверкающими глазами. — Она, должно быть, очень соскучилась по тебе.

— Тони! — одернул ее Ник Бенуа и повернулся к судебному исполнителю. — Видите ли, — осторожно начал он, — мы уже давно предполагали, что случится нечто подобное. Мы думали, что он приедет сюда вслед за миссис Лэсситер и натворит здесь немало бед из-за того, что она уволила его. Кроме того, ему предъявлено еще несколько обвинений, по которым он должен держать ответ в Бароке. Так, например, его обвиняют в убийстве бывшего управляющего миссис Лэсситер.

— Это что, суд или исполнение приговора? — насмешливо спросил Маноло. Тони молча смотрела на него, прикусив губу. Лица тех, кто стоял позади судебного исполнителя, не предвещали ничего доброго. Маноло понял, что убивать людей для них не впервой. — Заметьте, сэр, тот, кто поймает меня, получит тридцать тысяч долларов, если доставит живым и невредимым до Барока. Неужели вы, господин судебный исполнитель, позволите им получить эти деньги? Ведь они по праву принадлежат вам.

Подумав о вознаграждении, тот сказал:

— Послушайте меня. Кто вам сказал, что вас повесят? Вы предстанете перед справедливым судом в соответствии с законом.

— Законом, черт возьми! — прорычал один из его спутников. — Вы, Толберт, хорошо знаете, зачем мы сюда пришли! Что за шутки! Этот мерзавец убил вашего родственника, а ведь Ред был заместителем шерифа! И это далеко не единственное его преступление, если верить тому, что мы только что слышали. Парни, неужели мы позволим этому мерзавцу дожить до суда, где он обольет грязью эту милую леди?

— Одну минутку, послушайте… — начал было судебный исполнитель, но ему не дали договорить. Кто-то выхватил у него револьвер и грубо оттолкнул его в сторону. По их лицам и по тому, как они смотрели на судью Бенуа, явно ожидая от него одобрения, Маноло догадался, что это наемные убийцы, которые должны были инсценировать стихийную расправу над преступником.

Кто-то из них высоко поднял лампу, осветив темный подвал. Послышался хохот.

— Подонок, мы сейчас повесим тебя!

— Заставьте его рассказать о похищенных драгоценностях, — прозвучал спокойный голос Тони. — Пусть сперва расскажет, куда их спрятал.

Бенуа злобно улыбнулся и одобрительно кивнул. Бенуа стоял ближе всех к Стиву, поэтому он вдруг резко ударил скованными руками в мягкий живот судьи. Тот охнул от боли и согнулся, жадно хватая воздух ртом. Вслед за тем Стив ударил еще двух мрачных парней, стоявших рядом с судьей, но тут на него самого обрушился град ударов. Его били так, что уже через минуту он рухнул на земляной пол.

Он подумал, изобьют ли они его до смерти или оставят в живых, чтобы потом повесить. Но затем его сознание стало угасать, и он лишь инстинктивно старался увернуться от очередного удара сапогом. Но удары сыпались один за другим, в основном под ребра и по голове. Как сквозь сон, он слышал приглушенное хихиканье Тони…

Он лежал на полу с веревкой на шее, вздрагивая от невыносимой боли. Он не сразу понял, что булькающие и хрипящие звуки, доносящиеся до него, вырываются из его горла.

— Похоже, он приходит в себя, мистер Бенуа, — заметил кто-то. — Может, прикончить его прямо здесь?

— Так быстро? — пролепетала Тони. — Ники, но он еще не рассказал нам, куда спрятал краденые драгоценности! А ведь ты же обещал мне…

— Тони, милая, подожди немного, — успокоил ее Ник. — Скоро наступит твоя очередь допросить его. Я обещаю тебе это. Пока эти парни забавлялись с ним, мне в голову пришла очень хорошая мысль. Я подумал и решил… — Тут Ник Бенуа рассмеялся тем мерзким смехом, который всегда предшествовал какой-нибудь подлой выходке. — …Я придумал одну хитрую штуку, и она позволит нам убить двух зайцев. Но все это будет потом, а сейчас моя очередь преподнести урок этому животному, а заодно и гнусному убийце, который прячется в дальнем углу камеры. Пусть они почувствуют запах смерти и ощутят петлю на своей шее.

На одной из стен подвала были вбиты железные крюки, которые использовались когда-то для хранения мяса. На них вполне можно было повесить человека.

С Руизом покончили очень быстро. Он издал лишь один хриплый звук, а потом затих после нескольких конвульсивных подергиваний.

— Один уже готов, — прокомментировал угрюмый парень.

— А теперь повесьте этого, — приказал Ник Бенуа, указав на Стива. — Только не очень быстро. Пусть задыхается и постепенно ощущает приближение смерти.

Стив почувствовал, как петля все туже и туже сдавливает его горло. Все его тело стало дергаться от конвульсий. Он хватал воздух ртом и задыхался, чувствуя, как жизнь постепенно уходит из его избитого тела. Руки его уже совсем потеряли чувствительность и стали холодными как лед. Он отчаянно дергался, пытаясь дотянуться до пола хоть кончиками пальцев.

В самую последнюю минуту, когда казалось, что возврата назад уже не будет, они отпустили его, и он рухнул на пол. Петля слегка ослабла. Через секунду его тело стало содрогаться от приступа рвоты. Тони, стоя неподалеку от него, нервно посмеивалась.

Стив с трудом пришел в себя, но испытания еще не кончились. Ник Бенуа что-то сказал своим подручным, те подняли Стива и поволокли его к судье. Ник Бенуа, считая себя хорошим боксером-любителем, решил показать всем, на что он способен. Стиву казалось, что все это происходит не с ним. Он уже почти не чувствовал боли, хотя и понимал, что тот бьет его изо всей силы. На руках Ника Бенуа были перчатки, и он обрушивал на голову Стива удар за ударом. Его люди держали Стива под руки, иначе он давно свалился бы на пол. Скоро хрустнул нос, а во рту появился солоноватый привкус крови. Он уже ничего не видел. Ник Бенуа был еще полон сил, когда Стив потерял сознание, а его голова беспомощно повисла. Он пришел в себя через несколько минут, услышав громкие голоса.

— Эй, ты, свинья, слышишь меня? Прежде чем оставить тебя на попечение этой прекрасной леди, я хочу сказать, что тебя ждет.

Внезапно раздался другой голос, еще более мерзкий:

— Пощекочи его кнутом. Это поможет ему быстрее очухаться! Он постоянно избивал меня кнутом, Ники, но я молчала, так как очень боялась его. Я прекрасно помню, как он убил Билли-Боя у меня на глазах. Это было страшное зрелище! Но пусть он знает, что мы приготовили для него!

Удары кнута один за другим обрушились на его спину. Он вспомнил эти удары — так нещадно его избивали в той тюрьме. Почему же ему казалось, что он все забыл? Инстинкт подсказал ему, что если он не начнет стонать, эти парни будут продолжать бить его.

— Ну ладно, хватит! Я же говорила, что это поможет ему прийти в себя! Он уже очухался. Скажи ему, Ники!

— Это очень просто. — Кому же, черт возьми, принадлежит этот хриплый голос? Молодому доктору? Но у него начищенные до блеска ботинки, и… Удары по голове стали еще сильнее. Они почти заглушали голос этого человека, который выражал удовлетворение по поводу происходящего.

— Мы намерены получить вознаграждение за твою поимку, а потому доставим тебя в Барок живым. Однако едва живым, понял? Ты будешь ползать по этому подвалу, как животное, и жрать такое дерьмо, которое не едят даже собаки и свиньи! А если что-нибудь выкинешь, получишь еще больше ударов, чем сейчас.

— О, по-моему, его нужно бить в любом случае, а не только если он проштрафится, — прозвучал голос Тони. — Его следует стегать кнутом так, как стегал мой отец своих рабов на плантации. — От смеха Тони по телу пробегали мурашки. — Я всегда мечтала иметь раба, который безоговорочно выполнял бы все мои приказания. Конечно же, мужчину. Тебе это нравится, команчи?

— Тони, успокойся! А ты, ублюдок, мерзкий подонок, должен научиться хорошо ползать на коленях и подчиняться каждому моему слову. Слышишь? И к тому времени, когда мы доставим тебя в Барок, ты станешь безмозглым скотом. А пока, надеюсь, ты понимаешь меня? Нам с Тони ничего не угрожает, так как ты не сможешь произнести ни одного вразумительного слова. Мы совсем отшибем тебе память, даже ту, что у тебя осталась.

Боль во всем теле возобновилась. Он уже перестал понимать, что с ним и почему он лежит на этом холодном полу в луже крови, смешанной с блевотиной. Порой ему казалось, что все его кости переломаны. И он все слышал и слышал голоса своих мучителей… Почему они не могут оставить его в покое?

Он попытался что-то сказать, но не смог — из горла вырывались лишь стоны. Истязания сделали свое дело. Он издавал только нечленораздельные звуки, даже отдаленно не напоминающие человеческую речь. И все время он слышал это гнусное хихиканье.

— Видишь, Ники? Кажется, он все понял.

— Очень надеюсь, что так! — спокойно ответил тот. — И прошу вас запомнить, — обратился он к помощникам, — вы не должны убивать его! Да и ты поубавь свой пыл, — повернулся он к Тони, — я же вижу этот блеск в твоих кошачьих глазах. Контролируй свои эмоции, Тони, и не забывай, что мы получим за него тридцать тысяч долларов!

Ник Бенуа старательно отряхнул свои, перчатки, хотя и знал, что все равно придется надеть новые, перед тем как отправиться в театр. Эти перчатки безнадежно испорчены, ибо залиты кровью. Он снова взглянул на Тони:

— Я должен вернуться в театр. У меня сегодня очень важная встреча, если ты, конечно, помнишь об этом. Надеюсь, что все это… сойдет нам с рук. Не хотелось бы, чтобы княгиня заметила мое отсутствие. Она очаровательно сыграла Виолетту.

— О Боже, иногда от тебя просто тошнит, Ники, — капризно сказала Тони. — Ну в самом деле, что мы теперь будем с ним делать?

— Судебный исполнитель уже ушел, — угрюмо заметил один из палачей. — Он, вероятно, потягивает виски в каком-нибудь салуне и делает вид, что ничего страшного не произошло. А нам теперь придется позаботиться только об одном из них. Его нужно вынести и бросить подальше от этого места. Он уже давно загнулся.

— Ну что ж, только будьте осторожны и позаботьтесь о том, чтобы он остался жив. Иначе мы не получим деньги и не сможем заплатить вам за работу. Я оставляю его на тебя, Тони.

Ник Бенуа быстро вышел из подвала, думая теперь только об очаровательной Франческе.

Тони осталась в подвале. Черт бы побрал этого Ники! Как можно уйти, оставив на нее самую грязную работу! И зачем этот подонок команчи начал сопротивляться и вынудил их избить его до полусмерти. Он взбесил всех своей дерзостью. Жаль! Он был таким прекрасным любовником, в сущности, единственным, кто оказался способен показать свою власть над ней. Но теперь пробил ее час. Надо только хорошенько подумать, что бы заставить его сделать для нее? Надо пошевеливаться, пока он еще в ее руках. Глаза ее засверкали.

— В этом подвале очень воняет, — сказала она угрюмым парням. — Вытащите его наверх, а потом принесите холодной воды и плесните ему в лицо, чтобы он очнулся. Я хочу, чтобы он насладился тем, что ему предстоит.

<p>Глава 57</p>

Спектакль закончился. Франческа ди Паоли ушла со сцены и направилась по узкому и плохо освещенному коридору к своей костюмерной, не замечая семенившей за ней Констанцы. Она дрожала от холода, пока служанка не набросила на ее обнаженные плечи шелковую шаль.

— Какой варварский город! — возмущенно пробормотала Констанца. — По-моему, они хотят, чтобы моя девочка простудилась. А тебе незачем было надевать такое открытое платье. Таких не носят порядочные леди.

— Тебе давно уже следовало понять, что я не настоящая леди и к тому же не совсем порядочная, — резко бросила Франческа. — Но в одном ты совершенно права: это действительно варварский городишко. Послушай только, как они палят из револьверов! А как они орут! Меня даже пугают их крики. Не понимаю, зачем нужно стрелять друг в друга в минуты веселья? Хорошо еще, что они не начали стрелять во время спектакля. Хотя, может, было бы и неплохо, если бы кто-нибудь из них подстрелил этого ничтожного Альфреда! Он сегодня квакал, как лягушка, и от него несло чесноком. Луиджи!

Импресарио тут же извинился за тенора, но после ее окрика замолчал. Неужели она снова разразится ругательствами?

— Луиджи, сходи вниз и узнай, что там за шум? В чем дело? Я просто не выношу этого. Ты же хорошо знаешь, как напряжены у меня нервы после каждого выступления! И не пускай ко мне никого! К черту все их цветы и мерзкое дешевое шампанское. Ты все понял? Скажи им, что сеньор Филдз будет развлекать их весь вечер. Должна же я хоть немного отдохнуть!

— Но… но, Франческа, ты же обещала устроить ужин…

— Ужин? Неужели ты думаешь, что я могу что-то есть или даже думать об ужине с этим коротышкой, который всегда смотрит на меня так, словно хочет проглотить? Прошу тебя, не пускай его ко мне. Пусть подождет, если хочет. Мне все равно. Констанца…

— Иди и делай то, что она тебе приказала, — строго сказала Констанца импресарио. — Ты же хорошо знаешь, что бывает, когда она в таком плохом настроении. Уходи сейчас же! А я постараюсь немного успокоить ее…

Луиджи Риццо удалился, запустив руку в свою шевелюру. Ну почему он согласился стать ее импресарио? Эти вечные цветы, вазы, флакончики с духами. Господи!

— Какой глупый, никчемный человек! — ворчала Франческа. — Ну почему я до сих пор терплю его? Почему я вообще терплю все это? Я постоянно в дороге, в движении, а зачем? Чтобы донести музыку до этого стада свиней! О Констанца, я давно уже говорила тебе, что меня тошнит от всего этого.

Она всегда чувствовала себя разбитой после спектакля и превращалась в эти минуты в капризного ребенка, требующего, чтобы старая нянька успокаивала ее, гладила и утешала.

— Ну успокойся, не волнуйся, все хорошо, Констанца утешит тебя. — Эти слова были обычным ритуалом. Франческа позволила уговорить себя, с удовольствием чувствуя, как ослаб тугой корсет и ее роскошное вечернее платье соскользнуло на пол. Констанца быстро подхватила его, продолжая ворковать:

— Присядь, моя маленькая, садись в это мягкое удобное кресло поближе к огню. И выпей немного своего любимого вина — оно такое прохладное. А я сейчас расчешу твои чудесные волосы. И никто в мире тебя не побеспокоит, никто!

О Господи, почему она в таком напряжении? А, из-за завтрашнего выступления! Завтра ей предстоит петь новую партию — Кармен. Либретто понравилось ей, когда она впервые прочитала его, да и музыка превосходна. Но при всем том было настоящим безумием предложить новую оперу такому захолустному театру. Здесь никогда не смогут по достоинству оценить ее. Но вообще было чистым безумием приехать сюда, в этот дикий и грязный город…


  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30, 31, 32, 33, 34, 35, 36