– Все, что вы расскажете мне как пациент, не подлежит разглашению.
– Но это значит, что вы будете защищены? – настаивала Ева.
– Да, значит. Интересно, скольких людей вы собираетесь защитить, Ева?
– Сколько будет необходимо.
Мира улыбнулась.
– Садитесь и расскажите все.
Мира протянула ей руку, и Ева, поколебавшись, пожала ее.
– Вам известно, что я долгое время не помнила своего детства. Точнее, запрещала себе вспоминать. Но после бесед с вами я вспомнила свою жизнь в Далласе, вспомнила, как отец, напившись, бил меня, насиловал. А когда я вспомнила, что той ночью убила его, и рассказала вам об этом, вы мне сказали, что бессмысленно и неправильно наказывать ребенка. Вы сказали… – Ева откашлялась. – Вы сказали, что я убила чудовище, и что я постаралась стать – и стала – достойным человеком и не должна себя казнить за то, что сделала раньше.
– Надеюсь, вы не начали в этом сомневаться?
Ева покачала головой, хотя на самом деле порой эти сомнения ее посещали.
– Вы действительно так думаете, Мира? Вы верите в то, что бывают такие обстоятельства, при которых убийство оправдано?
– Даже в Уголовном кодексе существуют статьи, оправдывающие убийство.
– Но я спрашиваю именно вас. Как человека, как врача, как женщину…
– Да, я в это верю. Если это делается, чтобы выжить, чтобы защитить свою жизнь или жизнь другого человека.
– То есть только в целях самозащиты? – Ева пристально смотрела на Миру. – Это единственное, что оправдывает убийство?
– Я бы воздержалась от обобщений, Ева. Люди бывают разные, обстоятельства бывают разные.
– Раньше для меня все было как черное и белое, – тихо сказала Ева. – Закон или нарушение закона. – Она сжала кулаки и глубоко вздохнула. – А теперь… Мне надо рассказать вам о Марлене.
Мира слушала, не перебивая. Не задавала вопросов, не делала замечаний. Ева говорила двадцать минут. Она рассказала все подробно и, насколько могла, беспристрастно. Только факты, никаких личных мнений. Закончив, она поняла, что рассказ этот ее совершенно вымотал.
Они долго сидели молча. Щебетали птицы, журчал фонтан, по небу плыли облака.
– Потерять ребенка – и так ужасно потерять… – сказала наконец Мира. – Нет ничего страшнее. Я не могу сказать, что люди, которые это сделали, заслужили смерть. Но, Ева, как мать, как женщина, я могу сказать, что, если бы такое произошло с моей дочерью, для меня их смерть стала бы праздником. И я бы только благодарила того, кто это взял на себя.
– Я не знаю, почему защищаю Рорка. То ли действительно верю в то, что он поступил справедливо, то ли просто потому, что люблю его.
– А может быть, по обеим причинам? Вы все слишком усложняете, Ева.
– Усложняю? – Она горько усмехнулась и встала со скамьи. – Совершено три убийства, расследование которых я не могу вести как полагается! Потому что не хочу, чтобы мой муж угодил на всю жизнь за решетку. Я уже ввязала в это дело свою помощницу, детектива-компьютерщика, которого едва знаю, и теперь вот вас. Я лезу вон из кожи, чтобы спасти этого идиота Соммерсета от тюрьмы. И я же еще все усложняю!
– Я не говорю, что обстоятельства просты, но нет причины так мучиться. Не пытайтесь отделить эмоции от доводов рассудка – это невозможно, да и не нужно. Я знаю, вы никогда не позволите эмоциям захлестывать вас с головой. – Мира смахнула с юбки пылинку и добавила: – Что касается меня, то я бы посоветовала вам как можно скорее сделать официальный запрос и послать на психологическое обследование Соммерсета. Если возможно, прямо завтра. Я с ним поработаю и представлю отчет вам и майору Уитни. Если вы можете дать мне данные на убийцу – неважно, официальные или нет, – то его психологическим портретом я займусь немедленно.
– Но вы не имеете права пользоваться неофициальными сведениями…
– Ева! – рассмеялась Мира, и смех ее был легок и мелодичен. – Я не собираюсь прямо ссылаться на эти сведения, но я могу опираться на них – иначе я никудышный психолог. Можете мне поверить, вы получите его портрет, и, прошу прощения, он ни у кого не вызовет лишних вопросов.
– Мне это нужно срочно. Убийца не делает больших пауз между раундами.
– Я пришлю вам его, как только закончу. Не забывайте, точность всегда важнее быстроты. А теперь личный вопрос. Вы хотите, чтобы я поговорила с Рорком?
– С Рорком?
– Я же вижу, вы очень о нем беспокоитесь. Вам кажется, что он чересчур винит себя.
– Не уверена, что он согласится с вами поговорить. И даже не знаю, как он воспримет известие о том, что я вам все рассказала. А с чувствами своими он привык справляться. – Ева машинально покрутила на пальце обручальное кольцо. – Сейчас меня больше всего заботит проблема его личной безопасности. Я не могу предсказать, когда начнется последний раунд. Но знаю точно, что финал рассчитан на Рорка. – До сих пор Ева отгоняла от себя эти мысли, зная, что страх мешает ясности ума. – Пойдемте в дом, я вам дам все, что у меня есть, и мы договоримся с Соммерсетом о завтрашней встрече.
– Хорошо. – Мира встала и, к Евиному удивлению, взяла ее под руку. – И от чашечки чая я не откажусь.
– Простите, я об этом не подумала. Никудышная из меня хозяйка.
– Мы с вами не хозяйка и гостья, а просто друзья. О, посмотрите, это не Мэвис приехала со своим очаровательным великаном?
Ева посмотрела в сторону дома. Ну кто, кроме Мэвис Фристоун, мог будним вечером вырядиться в розовый кожаный костюм с зелеными перьями? Рядом с ней действительно стоял Леонардо – огромный и великолепный, в тунике бордового цвета. Ева, хоть и любила их обоих, печально вздохнула.
– Ну что мне прикажете делать?
– Я бы посоветовала вам расслабиться и немного отвлечься. – Мира улыбнулась и приветственно помахала рукой. – Во всяком случае, я именно так и поступлю.
– Ой, да от этого же воняет фальшью за километр! – Мэвис, громко цокая своими десятисантиметровыми каблуками, прошествовала к бару и налила себе вина. – Мы с Леонардо все узнали из новостей. Я бы раньше примчалась, только у меня сейчас такая запарка – вся эта суета перед записью…
– Она великолепна! – Сияющий Леонардо не сводил с нее влюбленных глаз.
– Ой, Леонардо! – Мэвис обхватила его за плечи. – Ты всегда так говоришь.
– Потому что это правда, голубка моя.
Она захихикала и повернулась к присутствующим. Перья у нее на плечах и груди колыхались, как живые.
– Короче, мы приехали оказать Соммерсету моральную поддержку.
– Уверена, что он это оценит. – Ева, поняв, что отступать некуда, налила вина и себе. – А вы, доктор Мира?
– Благодарю вас, я подожду чая. Мэвис, на вас костюм от Леонардо?
– А как же! Закачаешься, да? – Она закружилась по комнате, и ее кудряшки, на сей раз бледно-лилового цвета, подпрыгивали в такт ее движениям. – Вы бы видели, какие обалденные плащи будут в его весенней коллекции. У него скоро показ в Милане.
– Я бы с удовольствием пригласил вас на предварительный просмотр коллекции для деловых женщин, доктор Мира, – галантно произнес Леонардо.
– О!.. – Мира взглянула на усыпанную перьями Мэвис и, заметив округлившиеся глаза Евы, усмехнулась: – Боюсь, мне не хватает изящества Мэвис.
– Просто у вас другой стиль. – Улыбка у Леонардо была ласковая и обезоруживающая. – Вам нужны классические силуэты, прохладные тона. У меня есть замечательный льняной костюм грязно-розового цвета, как раз для вас.
– Грязно-розового? – с сомнением переспросила Мира.
– У Леонардо все эти традиционные штучки так классно получаются, – вмешалась Мэвис.
– Я бы с удовольствием посмотрела, благодарю, – улыбнулась Мира.
– Вот и он! – Мэвис кинулась к Соммерсету, вкатившему тележку с чаем, яблочным пирогом и кексом с глазурью, и обняла его так пылко, что бедняга залился краской. – Соммерсет, мы вас не бросим! Ни о чем не волнуйтесь: лучше нашей Евы нет никого. Когда я попала в передрягу, она все-все сделала, чтобы меня спасти. И за вас постоит.
– Я не сомневаюсь, что лейтенант уладит дело. – Он бросил быстрый взгляд на Еву. – Тем или иным способом.
– Ну же, встряхнитесь! – не отставала Мэвис. – Выпейте с нами. Вина хотите?
– Благодарю вас, но у меня дела. – Соммерсет смотрел на Мэвис почти с нежностью.
– Он не знает, на что решиться – то ли по головке ее погладить, то ли ручку поцеловать, – шепнула Ева доктору Мира, и та, чтобы скрыть смех, откашлялась.
– Рорк спустится с минуты на минуту, – сообщил Соммерсет. – Он заканчивает важный разговор.
Мэвис вышла за ним в холл и схватила за рукав.
– Слушайте, я понимаю, что у вас на душе. Сама там побывала, – криво улыбнулась она. – Я так перепугалась, когда меня засунули в камеру! Думала, так и оставят там на всю жизнь. Я выдержала все только потому, что знала: Даллас такого не допустит. Чего бы ей это ни стоило, но она меня вытащит.
– Привязанность к вам – одна из лучших ее черт.
– Вы что, думаете, раз вы друг с другом не ладите, она пустит дело на самотек? – Глаза Мэвис, тоже лиловые, как и ее прическа, погрустнели. – Это низкие мысли, Соммерсет. Да Даллас на износ будет работать, чтобы у вас все было в порядке! А если кто решит до вас добраться, она вас грудью заслонит. Такая уж наша Ева. Думаю, вы и сами это знаете.
– Я никого не убивал, – твердо сказал Соммерсет. – И полагаю, что опытный следователь может это доказать вне зависимости от личных чувств.
– Я вижу, вам очень худо, – мягко сказала Мэвис. – Если надо будет отвлечься, просто позвоните мне. – Она встала на цыпочки и чмокнула его в щеку.
– Вашему молодому человеку повезло, – пробормотал Соммерсет и поспешно удалился.
– Молодчина, Мэвис! – Рорк спустился с лестницы и, подойдя к Мэвис, обнял ее.
– Он просто раздавлен. И его можно понять.
– Рядом с тобой любой воспрянет духом.
– Видно, у меня миссия такая – бодрить людей. Ну, пойдем посмотрим, что можно сделать с теми, в гостиной. – Она одарила его улыбкой. – Меня оставят на ужин?
– Иначе и быть не может.
Еве удалось ускользнуть от гостей, чтобы отпустить Макнаба и Пибоди. Еще она отловила Соммерсета и после непродолжительного, но малоприятного разговора убедила его, что в его же интересах прийти в одиннадцать утра на беседу к доктору Мира.
В конце концов у нее так разболелась голова, что она решила принять болеутоляющее. Рорк обнаружил ее в ванной, где она мрачно рассматривала лежавшие на ладони таблетки.
– Ну, раз ты хотя бы достала лекарство, значит, голова у тебя раскалывается.
– День был слишком длинный, – вздохнула Ева и высыпала таблетки обратно в пузырек. – Но я справлюсь.
– Прими-ка ванну. Тебе надо расслабиться.
– Мне надо работать.
– Ева! – Он обнял ее за плечи. – Больше всего я ненавижу в твоей работе то, что из-за нее у тебя появляются синяки под глазами.
– У меня очень мало времени.
– Уделить хотя бы часок себе самой всегда можно. – Он начал тихонько массировать ей спину.
– Мне надо прочитать отчеты, составить докладную для начальства… Я все время на чем-то торможу! – Ева сама слышала в своем голосе невротические нотки, и это ее раздражало. – Я ничего не выяснила про талисманы, потом еще эта статуэтка. Их продают в церковных лавках по всему миру. Стоит пять сотен, а раскупают!
Она попыталась от него отстраниться, но Рорк ее не отпустил.
– Не волнуйся, ты все успеешь.
– Мне надо завтра что-то доложить Уитни. Кстати, я все рассказала доктору Мира.
Руки его замерли всего лишь на мгновение.
– Понятно.
– Наверное, мне следовало сначала спросить тебя, но я поступила так, как сочла нужным.
– Тебе не за что извиняться.
– А я и не извиняюсь! – Она стряхнула с себя его руки. – Я просто говорю. И вообще, я делаю то, что делать необходимо. В том числе, я настоятельно советую тебе усилить личную охрану.
– Я считаю, что у меня отличная охрана.
– Если бы это было так, этот ублюдок не проник бы в дом и не смог бы звонить отсюда. Он не оплачивал бы гостиничный номер с твоего счета, не вызвал бы женщину из Ирландии от твоего имени.
Рорк кивнул:
– Задача ясна. Я лично проверю систему электронной безопасности.
– Отлично. – Она налила кофе в чашку. – А Соммерсету я поставлю датчик.
– Прошу прощения?
– Будет ходить с датчиком! – Ева раздражалась все больше и не могла остановиться. – Для его же блага. Если я найду еще один труп, я хочу, чтобы у него было стопроцентное алиби. Так что, либо датчик, либо электронный браслет, либо – в камеру. Думаю, первое – предпочтительнее.
– Возможно. – Рорк решил, что бренди его устроит больше, нежели кофе. – Вы и мне собираетесь поставить датчик, лейтенант?
– Если бы я была уверена, что это сработает, непременно так бы и поступила. Но, поскольку ты через час все равно от него избавишься, я решила не тратить сил попусту.
– Ты умница. – Рорк улыбнулся и поднял стакан. – За то, что мы так хорошо друг друга понимаем.
Ева пожала плечами и тяжело вздохнула.
– Я говорила с медэкспертами. В крови Дженни О'Лири были обнаружены транквилизаторы.
Рорк опустил голову.
– Ее изнасиловали?
– Нет. Следов борьбы тоже нет. Но талисман – был еще один талисман – медэксперты нашли у нее во влагалище. Похоже, когда его засунули туда и когда он надевал ей на шею петлю, она находилась под действием какого-то сильного лекарства. Прости, я подумала, что ты захочешь узнать подробности.
– Ты была права.
– Медэксперты сказали, что ты попросил, чтобы тело было выдано тебе.
– Да, потому что у Дженни нет родственников. Я думаю, она бы хотела быть похороненной в Ирландии.
– И ты, по-видимому, собираешься сам сопровождать тело?
– Разумеется.
У Евы почему-то закололо сердце.
– Надеюсь, ты известишь меня, когда будешь уезжать.
Он поднял на нее глаза:
– А ты что, решила, что я отправлю ее одну? Умою руки и вернусь к своим делам?
– Я ничего не решала. А теперь мне надо работать.
– Да ради бога!
Что-то в его тоне задело ее так, что она взорвалась:
– Знаешь, приятель, полегче! Не надо делать из меня идиотку. Ты ее любил? Отлично. Делай то, что должен делать. А я займусь своими делами.
Он схватил ее за руку.
– Да, я её любил! То, что происходило между нами когда-то, было для меня важно. Хотя это и сравнить нельзя с тем, что я испытываю к тебе. Ты это хотела услышать?
Еве стало так стыдно, что она притихла.
– Прости. Сама не знаю, что со мной. У меня это из головы не идет. – Она стиснула ладонями виски. – Другие… Мне было все равно, потому что… не знаю почему, просто все равно. А про нее я постоянно думаю, и я сама себя ненавижу за то, что ревную. Ревную к мертвой женщине.
– Ева… – Он коснулся ее щеки. – Ты же знаешь: когда я тебя встретил, все остальные женщины перестали для меня существовать. Ты для меня все. Ты – единственная.
Сердце ее заныло еще сильнее.
– Господи, ты мне так нужен! – Она прижалась к нему. – Так нужен…
– Вот и хорошо. – Рорк поцеловал ее в губы. – Давай хотя бы часок проведем вместе.
Глава 11
До встречи с Рорком Ева даже не представляла себе, сколько приятного и полезного таит в себе секс. Сейчас, бодрая и полная энергии, Ева отправилась к себе в кабинет и села за работу.
Новый компьютер, который Рорк велел установить у нее, оказался просто чудом. Она с восторгом смотрела, как он молниеносно обрабатывает новую информацию.
– Радость ты моя! – промурлыкала она и погладила черный матовый корпус. – Ну, посмотрим, что ты умеешь. Давай проверим файл А. Какова вероятность того, что Бреннен и Конрой были убиты одним и тем же человеком?
«Ждите», – сказал компьютер бархатным голосом, причем почему-то с легким парижским акцентом. Ева не успела улыбнуться, как задание было выполнено.
Вероятность равнялась девяноста девяти целым шестидесяти трем сотым процента.
– Лапочка, оставайся в файле А. Какова вероятность того, что убийства совершил подозреваемый Соммерсет?
Компьютер мгновенно выдал информацию:
«Вероятность – восемьдесят семь целых восемь десятых процента. На основании имеющихся данных рекомендуется получить ордер на арест по обвинению в убийстве первой степени. Имеется в наличии список свободных судей».
– За совет спасибо, – пробормотала Ева. – Но пока подождем.
– Что это ты делаешь? – раздалось вдруг у нее за спиной.
Она обернулась. В дверях стоял Рорк,
– Я же сказала, что собираюсь работать.
– Но не уточнила, над чем именно.
На нем были одни джинсы. Ева только что получила все возможные удовольствия, но внезапно кровь ее снова закипела. Она поймала себя на том, что мысленно снимает эти джинсы и целует – нет, впивается зубами в его крепкое бедро…
– А? – очнулась она от своих фантазий.
– Я сказал… – Рорк наконец заметил, как заблестели ее глаза. – Господи, Ева, ты что – кролик?
– Не понимаю, о чем ты. – Она пожала плечами и уставилась в монитор.
– Отлично понимаешь, и я с превеликим удовольствием откликнусь на призыв, но только после того, как ты мне объяснишь, зачем проверять вероятность виновности Соммерсета. Ты же согласилась с тем, что он невиновен.
– Я делаю свою работу, – нахмурилась Ева, но тут же решила, что ссориться с Рорком не стоит. – Ладно, объясняю. Я проверяла файл А, в котором собраны те факты и улики, которые, по логике вещей, мне надо представить начальству. Судя по этому анализу, Соммерсета придется взять под стражу. – Она потерла глаза. – А теперь я хочу проверить файл Б, в котором имеется вся известная мне информация. Давай-ка выясним, каков процент вероятности виновности Соммерсета по файлу Б.
Информация последовала незамедлительно: «Индекс вероятности упал до сорока семи целых тридцати восьми сотых процента. Арест не рекомендован».
– Видишь, почти в два раза меньше! Думаю, после тестирования у доктора Мира процент станет еще меньше. По файлу А – тоже, но незначительно. Впрочем, думаю, от ареста это его избавит.
– Прости, что я сразу не догадался. – Рорк подошел к ней и чмокнул в макушку.
– Как бы то ни было, этот божий посланник явно рассчитывает на то, что ради тебя я поступлюсь Соммерсетом.
– Но он тебя недооценивает?
– Да, черт подери! К тому же он перестарался, и это я могу доказать Уитни. Человек, способный спланировать подобные убийства, не стал бы оставлять столь очевидных улик. От всего этого просто за версту несет фальшивкой. Но он обязательно захочет продолжить игру. – Ева задумалась. – Загадки, шарады. Поразительно: постоянно ссылается на господа и при этом так любит играть. Ведь игры – детские забавы.
– Попробуй расскажи это нападающему баскетбольной сборной.
Ева пожала плечами.
– Это говорит только о том, что все мужчины – дети.
– Огромное спасибо, – вздохнул Рорк.
– Нет, действительно, неужели ты не замечал, что мужчины все время во что-то играют. Посмотри на свой дом – он же весь забит игрушками.
Рорк даже обиделся:
– Прошу прощенья?
– Я говорю не про видео и не про голограммы. – Она сосредоточенно нахмурилась. – Машины, самолеты, развлекательные центры, роботы, да, черт возьми, весь ваш бизнес – это сплошные игрушки.
– Ева, дорогая, если ты хочешь сообщить мне, что я пустой и никчемный человек, ради бога, не щади моих чувств, договаривай.
– Да вовсе ты не пустой, – отмахнулась она. – Ты просто любишь потакать собственным слабостям.
Рорк открыл было рот, чтобы возмущенно возразить, но, подумав, предпочел рассмеяться.
– Ева, я тебя обожаю! – Он наклонился к ней, его руки скользнули к ее груди, губы коснулись шеи. – Давай-ка пойдем в спальню и будем потакать слабостям друг друга.
– Прекрати! Мне надо… – Его пальцы добрались до Евиных сосков, и она вздрогнула. – Мне действительно… Бог ты мой! – Она откинула голову, подставив губы его губам.
Вечером все происходило тихо и нежно, они словно успокаивали друг друга. А сейчас Ева чувствовала, что ее охватило настоящее пламя. Она повернулась к нему, распахнула объятия, и Рорк поспешно развязал пояс ее халата.
– Да, да, скорее! – Ева вскочила и принялась судорожно расстегивать его джинсы.
А потом Рорк опустился на стул, она села на него верхом, ухватилась за спинку – и началось. Стул трещал и раскачивался, Ева запрокинула голову, а он, полюбовавшись изгибом ее шеи и жилкой, пульсировавшей над ключицей, приник губами к ее груди.
Ритм задавала она, а Рорк подчинялся этому ритму, крепко вцепившись руками в ее бедра. Дышал он с трудом, кровь стучала в висках, и, когда напряжение стало невыносимым, он кончил.
Руки Евы обмякли, сердце стучало, она осыпала поцелуями его шею и плечи.
– Иногда мне хочется тебя съесть – ты такой прекрасный, такой сладкий…
– Что? – Рассудок медленно возвращался к нему, гул в ушах стихал.
Ева вдруг замолчала. «Неужели я произнесла это вслух? – с ужасом подумала она. – Я что, с ума сошла?»
– Нет, ничего. – Она сделала несколько глубоких вдохов, надеясь прийти в себя. – Я просто хотела сказать…
Рорк ехидно прищурился.
– Мне показалось, или ты в самом деле сказала, что я прекрасен?
Ева фыркнула и слезла с него.
– Кажется, у тебя начались галлюцинации. Ну, поразвлекались – и хватит. – Она накинула халат. – Мне пора работать.
– Угу. А может быть, выпьем кофе?
– Тогда мы оба спать не будем.
Рорк улыбнулся, погладил ее по голове.
– Пирога хочешь?
– От пирога, пожалуй, не откажусь.
Через час Ева перебралась в кабинет Рорка: списки, которые она собиралась просмотреть, не следовало демонстрировать всевидящему оку службы компьютерной безопасности.
– Итак, их было шестеро, – сказала она. – И у каждого человек по десять родственников. У вас, ирландцев, наверное, уже появились проблемы с перенаселением?
– Мы следуем завету плодиться и размножаться. – Рорк проглядел список, выведенный сразу на два экрана. – Человек пятнадцать я помню. Думаю, если погляжу на лица, вспомню больше.
– Так, пока что женщин исключим. Уборщица из «Шемрока» сказала, что Конрой говорил с мужчиной. Мальчишка из Вест-Сайда…
– Его зовут Кевин.
– Ага. Он тоже говорил про мужчину. И подонок, который мне звонил, – даже если он включает программу изменения голоса, – говорил в типично мужском ритме. Кроме того, он совершенно по-мужски реагировал на оскорбления.
– Твое мнение о представителях моего пола является для меня полной неожиданностью, – сухо заметил Рорк.
– Просто мужчины в критических обстоятельствах ведут себя совершенно по-другому. Давай уберем женские имена. – Ева наклонилась поближе к экрану и кивнула. – Так уже легче. Лучше всего начать с начала. О'Малли – отец и два брата.
– Сейчас я выведу на третий экран все сведения, с фотографиями. – Рорк нажал несколько кнопок. – О, Шамус О'Малли, патриарх! Отлично его помню. У него с моим папашей были какие-то делишки.
– Похоже, агрессивный тип, – заметила Ева. – По глазам видно. На левой щеке шрам, нос перебит… Да ему же семьдесят шесть лет! И в настоящее время он находится на полном гособеспечении за нападение, угрожавшее жизни человека.
– Мощный мужик.
Ева сунула руки в карманы халата.
– Пожалуй, следует удалить всех отбывающих наказание. Трудно сказать, работает ли наш герой в одиночку, но мы сосредоточимся прежде всего на нем.
– Хорошо. – Рорк пробежался пальцами по клавиатуре, и список сократился еще на десять пунктов.
– Смотри-ка, мы избавились от всех О'Малли, – удивилась Ева.
– Они все ходили по дурной дорожке, да и умом не отличались.
– Ладно, переходим к следующему гнезду. Калхун. Отец, брат, сын.
– Лайам Калхун, – вспомнил Рорк. – У него была бакалейная лавка. Довольно приличный человек. Брата и мальчика не помню совсем.
– Брата зовут Джеймс. К уголовной ответственности не привлекался. Врач, работает в Совете по здравоохранению. Сорок семь лет, женат, трое детей. Ну просто столп общества!
– Я его не помню. Наверное, мы с ним вращались в разных кругах.
– Наверное, – сказала Ева так сдержанно, что Рорк расхохотался. – Сын, тоже Лайам, учится в колледже. Очевидно, пошел по стопам дядюшки. Девятнадцать лет, холост, один из лучших студентов курса.
– Я немного его помню. Тихий, серьезный. – Рорк посмотрел на фото. – Похоже, далеко пойдет.
– Дети не всегда повторяют путь отцов. Однако медицинское образование нашему убийце очень бы не помешало. Этих двоих отметать не будем, но переместим в конец списка. Так, теперь следующая группа.
– Семейство Рили. Отец, четыре брата…
– Четыре?! Боже милостивый!
– Этих я отлично помню. Все они наводили ужас на мирных граждан. Посмотри-ка на Брайана Рили. Как-то раз он мне голову чуть всмятку не расшиб. Двое его братьев и один близкий друг меня держали. Он любил, чтобы его называли Черный Рили. – Рорк, вспомнив давнишнюю обиду, потянулся за сигаретой. – Мы были ровесниками, и Рили меня крепко невзлюбил.
– За что же?
– За то, что я бегал быстрее и пальцы у меня были проворнее, – улыбнулся он. – Да и девушкам я больше нравился.
– Твой Черный Рили большую часть молодости провел по тюрьмам, но за последние несколько лет не попадался ни разу. Работал в основном вышибалой в барах и клубах. О, это интересно! Почти два года служил охранником в фирме, занимающейся электроникой. Если голова у него хорошая, за это время он многого успел поднабраться.
– С головой у него было все в порядке, только он на это плевал.
– Понятно. Надо посмотреть его паспорт.
– Официальный? Одну минуту.
Ева внимательно смотрела на экран. Еще один красавчик, светловолосый, с зелеными глазами. Кажется, Ирландия поставляет красивых юношей с криминальными наклонностями. Кстати, мальчишка – Кевин – говорил, что у того мужчины были зеленые глаза. Или ему показалось? Правда, цвет глаз нетрудно и изменить…
– На четвертом экране, – сказал Рорк.
– Да, пару раз он наш город посещал, – отметила Ева. – Давай проверим даты, может, удастся выяснить, чем он здесь занимался. Братья были дружны?
– Что ты! Стая волков. За кость могли друг другу горло перегрызть. Но против чужака всегда объединялись.
– Давай-ка внимательно посмотрим на всех четверых.
К трем часам ночи Ева выдохлась. Фотографии, даты, имена – все начало путаться. Почувствовав, что сейчас заснет прямо перед экраном, Ева принялась изо всех сил тереть глаза.
– Кофе… – пробормотала она. – Рорк, ты не мог бы принести?
– Тебе надо поспать, – нахмурился Рорк.
– Нет, сейчас придет второе дыхание. Список мы сократили до десяти имен. Я хочу еще раз посмотреть на Фрэнсиса Роуэна, который стал священником. Мы можем…
– Надо сделать перерыв. – Рорк решительно взял ее за руки и повел к кровати. – Мы оба устали.
– Хорошо, часок поспим. – Ева рухнула на постель как подкошенная. – Ты тоже ложись.
– Обязательно. – Он лег рядом и прижал ее к себе. Ева заснула мгновенно, а Рорк снова взглянул на экраны. Вот оно, его прошлое, от которого он убежал… Мальчишка из дублинских трущоб стал богатым, знаменитым, уважаемым гражданином, но что такое быть бедным, убогим, отверженным, он не забыл.
Лежа на тонких простынях, в огромном особняке, в городе, который стал его домом, Рорк думал о том, что придется вернуться назад.
Но что найдет он там? Что всколыхнется в его душе?..
Через три часа их разбудил звонок. Ева вскинула голову, заехав при этом Рорку в подбородок.
– Ой, прости, – сказала она, потирая затылок. – Это тебя или меня?
– Меня. – Рорк поморщился. – Это будильник. У меня переговоры в шесть тридцать.
– А ко мне в семь придут Макнаб и Пибоди. Боже мой! – Ева протерла глаза и уставилась на него. – Ну почему ты по утрам всегда такой свеженький?
– От природы. – Он пригладил растрепавшиеся волосы. – Пожалуй, приму душ здесь, чтобы времени зря не тратить. К приходу Макнаба я освобожусь. Хочу с ним поработать.
– Рорк…
– Ева, я уверен, что тот звонок поступил не отсюда. Значит, где-то в электронной сети утечка. Я знаю ее от и до, а он – нет. Работал же я с Фини, – добавил он с очаровательной улыбкой.
– Это другое дело! – Но чем именно другое, она объяснить не могла, поэтому лишь пожала плечами. – Я не могу заставить Макнаба работать с гражданским лицом, так что решать ему.
– Это справедливо.
К восьми часам Ева устроила для Пибоди временный кабинет в соседней с ее комнате. На самом деле это была небольшая гостиная при гостевой спальне, но здесь стояли вполне приличный компьютер и факс.
Пибоди, раскрыв рот, смотрела на рисунки тушью, висевшие на стенах, на ручной работы ковер, на серебристые подушки, разбросанные по дивану.
– Шикарно!
– Не стоит привыкать, – посоветовала Ева. – На следующей неделе я намереваюсь вернуться в участок. Закрыв дело.
– Понятно, но пока что дайте понаслаждаться. Кстати, я давно хотела спросить. Сколько здесь всего комнат?
– Не знаю. Иногда мне кажется, что они по ночам спариваются, плодят маленькие комнатки, которые потом вырастают и тоже начинают спариваться… – Ева покачала головой. – Простите, я очень мало спала. А мне надо свежим глазом просмотреть всю накопившуюся информацию.
– Я спала полных восемь часов, и глаз у меня свежий.
– Не хвастайтесь! – Ева легонько щелкнула Пибоди по носу. – Должна еще раз вас предупредить: это все неофициальная информация. Ваш компьютер заблокирован, поэтому все, что вы делаете, минует службу безопасности. Пока что другого способа действовать у меня нет. Так что я снова прошу вас нарушить закон.