ГЛАВА 18

Кларисса сбежала. Бесполезно было ругать охранника, хотя Ева все-таки это сделала.

– Ну, ты представляешь? – раздраженно говорила она Пибоди, расхаживая по пустой палате. – Она смотрит на него своими фиалковыми глазами, жалобно улыбается сквозь слезы и спрашивает, можно ли ей пойти посидеть в саду. – Ева закатила глаза и хлопнула ладонью по записке, которую оставила Кларисса. – Затем она использует при­вычный прием: «Не могли бы вы принести стакан во­ды?» – и этот идиот бежит выполнять ее просьбу… Ладно, идем, нам тут больше нечего делать.

По дороге в управление Ева все никак не могла успоко­иться:

– Подумать только, он целых тридцать минут никому не сообщал о том, что она исчезла! Был уверен, что это прелестное, трогательное создание гуляет по саду. Он даже не обследовал ее палату, не нашел это слезное прощальное письмецо!

Ева снова достала из кармана записку. Пибоди благора­зумно помалкивала.

«Простите меня, очень прошу, простите меня за все, что произошло! Я ухожу, потому что так лучше для Зака. Он не должен отвечать за все это. Обещаю, что никогда больше не встречусь с ним».

– То есть она бросает Зака в беде. И это называется «настоящая любовь»!

Пибоди по-прежнему молчала, и Ева стала выстраивать последовательность событий этап за этапом, с самого на­чала:

– Итак, Зак в мастерской слышит через вентиляцион­ное отверстие звуки ссоры между Брэнсоном и его женой. Брэнсон знает, что Зак находится в этот момент там, внизу. По словам Клариссы, он страшно не хочет, чтобы кто-то знал о том, что он поколачивает ее. Тогда какого черта он не ремонтирует эту дурацкую вентиляцию? Вся прислуга вышколена и ко всему привыкла, их нечего стес­няться. Но тут ведь он нанял нового человека.

– Вы считаете, что он хотел, чтобы Зак это все услы­шал?

– Идем дальше, Пибоди. У меня это сложилось в голо­ве еще вчера.

– Вчера?! – Пибоди открыла рот в изумлении. – Но, Даллас, в предварительном докладе не было ничего сказа­но о…

Она осеклась и вздрогнула, заметив холодный присталь­ный взгляд Евы.

– Сержант Пибоди, вы что, читали мой предваритель­ный доклад?

– Прикажите заковать меня в кандалы и высечь. Это же мой брат…

– Отложим порку до завтра. Я не стала ничего вписы­вать в предварительный доклад, поскольку главной зада­чей тогда было изложить показания Зака, и изложить пре­дельно ясно. Но все говорило о том, что эта история была подстроена заранее и чертовски хорошо проведена.

В зале для совещаний Пибоди уселась в ближайшее к двери кресло и мрачно заявила:

– Я не вижу смысла во всем этом.

– Ты не можешь видеть дальше Зака. Идем по порядку. Они вызывают к себе Зака из далекого западного штата. Меня не интересует, насколько он хорош как мастер – они и здесь могли найти кого-нибудь для такой работы. Но они притащили сюда именно его, холостого парня, кваке­ра. Брэнсон, казалось бы, страшный ревнивец, следит за каждым шагом своей жены, но почему-то позволяет ей привести в дом молодого, привлекательного мужчину. Он разыгрывает этот спектакль, а сам тем временем составля­ет планы самого большого террора в истории страны.

– Все равно я не вижу в этом никакого смысла, – упря­мо повторила Пибоди,

– Это если рассматривать все по отдельности. Но если соединить разрозненные точки одной линией, то смысл ясен. Ему был нужен козел отпущения.

– Но Даллас, бога ради, ведь Зак убил его!

– Не думаю. Почему не найдено тело? Как смогла за­травленная, перепуганная женщина избавиться от него менее чем за пять минут?

– Но… Кто же тогда умер?

– Надеюсь, скоро мы все выясним. Но я полагаю, что никто не умер. «Игрушки и инструменты». Я видела неко­торые образцы дройдов, которые изготовила «Тойз энд тулз». С виду даже на близком расстоянии их можно при­нять за настоящих людей.

Ева замолчала, увидев, что в зал в сопровождении док­тора Миры вошел Зак.

– Доктор?..

– Зак сейчас является моим пациентом и находится в довольно подавленном состоянии. Если вы считаете необ­ходимым допросить его, я хотела бы побыть здесь.

– Я буду только рада. Присаживайтесь. – Ева подвину­ла Мире кресло. – Зак, вам нужен адвокат?

Он лишь покачал головой, и Ева взглянула на него с тревогой: она прекрасно знала, насколько паршиво может себя чувствовать человек после тестирования. Но допро­сить его было необходимо, и Ева, включив диктофон, села напротив Зака.

– У меня есть несколько вопросов. Сколько раз вы встречались с Брэнсоном?

– Всего один раз – вчера. Но до этого я говорил с ним по телефону.

– Значит, до вчерашнего вечера вы его не видели.

Однако Брэнсон сразу узнал Зака, хотя якобы был пьян и едва стоял на ногах. «Шлюха и мастер», – сказал он, мо­ментально определив, кто перед ним…

– Следовательно, ваше общение шло в основном через Клариссу. Сколько времени вы провели вместе?

– Немного. Мы познакомились с ней в Аризоне, когда она приезжала туда. Пару раз обедали вместе, – ответил Зак и быстро вскинул глаза: – Это было совершенно без­обидно.

– О чем вы говорили?

– О разном… О том о сем.

– Она расспрашивала вас о вашей жизни?

– Кажется, да. Она была спокойной и веселой – со­всем не такой, как здесь. Ей нравилось слушать рассказы о моей работе. Она заинтересовалась квакерством, даже на­звала эту религию «мягкой и доброй».

– Зак, она домогалась вас?

– Нет! – воскликнул Зак, распрямив плечи. – Ничего подобного. Она была замужем, и я знал об этом. Просто она чувствовала себя одинокой, это было понятно с самого начала. Но мы ничего не предпринимали. Я не знал тогда, как он с ней обращается, только видел, что она несчастлива.

Он сказал это с такой болью в голосе, что у Евы заныло сердце от сострадания.

– Итак, вчера вечером был первый случай, когда вы ви­дели Брэнсона воочию, лично. До этого он не спускался к вам в мастерскую? Не приглашал вас наверх, чтобы обсу­дить предстоящие работы?

– Нет, он не спускался и не приглашал меня к себе.

Ева была готова держать пари, что Заку еще предстояло увидеть Брэнсона в настоящем, органическом варианте.

– Это все, что мне пока нужно. Зак, вам придется пока находиться здесь, в Центральном управлении.

– В камере?

– Нет, но в этом здании.

– Я могу повидать Клариссу?

– Поговорим об этом позже. Полицейские проводят вас в секцию отдыха. Там есть спальный бокс. Мне кажет­ся, вам стоит принять транквилизатор и воспользоваться этим боксом.

– Я не принимаю транквилизаторы.

– Я тоже, – Ева улыбнулась ему. – В любом случае все-таки воспользуйтесь возможностью и отдохните.

– Зак, – подала голос Пибоди. – Ты можешь доверять лейтенанту, она хочет тебе добра.

Мира дотронулась до руки Зака:

– Я к вам еще зайду. Мы займемся медитацией.

Подождав, когда Зака вывели из зала, Мира добавила:

– Мое тестирование практически завершено. Того, что я получила в результате, мне достаточно. Я могу дать вам заключение.

Ева покачала головой:

– Оно мне не нужно. Это уже для записи, не для меня. Ему не грозит обвинение.

Мира вздохнула с облегчением – было видно, что за последние два часа Зак постепенно пробил ее профессио­нальную оболочку.

– Он страдает. Мысль о том, что он лишил человека жизни – пусть даже случайно…

– Это была не случайность, – поправила Ева. – Это было подстроено. Зак никого не убивал. Если я правильно мыслю, Б. Дональд Брэнсон жив и здоров и, вероятнее всего, находится где-то со своей женой. Я сейчас не могу углубляться в подробности, у меня нет времени. Вы про­смотрели показания Клариссы, видели запись?

– Да, это классический случай жестокого обращения и унижения человеческого достоинства.

– Классический, – кивнула Ева. – Как в учебнике. Она не упустила ни одного приема, так ведь?

– Не понимаю, что вы имеете в виду…

– Хрупкая, беспомощная женщина под властью деспо­тичного мужа. Ни друзей, ни семейной поддержки. Он пьет, бьет ее, насилует, но она привязана к месту. «Куда мне деваться? Что мне делать?»

Мира сложила руки на груди и нахмурилась.

– Как я понимаю, вы считаете ее неспособность изме­нить сложившееся положение проявлением слабости. Но это никак нельзя назвать нетипичным. При личной беседе я постаралась бы выяснить…

– Доктор, она все это разыгрывала. Разыгрывала Зака, разыгрывала меня, но вас разыграть не решилась. Мне ка­жется, именно поэтому она и сбежала. Вы наверняка не клюнули бы на ее душещипательные истории и очень бы­стро вывели бы ее на чистую воду. Кстати, если мы прове­рим состояние финансовых дел Брэнсона, я больше чем уверена, что денежки тоже исчезли.

– Но я не понимаю, зачем было устраивать его мнимую смерть?

– Причина та же, по которой была устроена настоящая смерть его брата. Деньги. По той же причине они сплани­ровали по времени действия, отвлекающие часть моей ко­манды от главной темы. Больше денег – с наименьшими затратами. Нужно попытаться увязать все это с «Аполло­ном». Я не сомневаюсь, что рано или поздно что-нибудь щелкнет. Позаботьтесь о Заке, Мира. Если я окажусь права, мы сможем сказать ему, что он никого не убивал. Пибоди, пошли.

– И все равно у меня это не укладывается в голове, – пробормотала Пибоди, когда они вышли из зала.

– Уложится, когда мы соберем недостающие части. Проверь-ка эти самые финансовые записи.

Они спешили в гараж, и Пибоди с трудом поспевала за Евой: на ходу ей пришлось делать запрос по поручению Евы.

– О господи! Брэнсон перевел пятьдесят миллионов на закодированный счет! Это большая часть ликвидности в его бизнесе. И он сделал это вчера, за два часа до того, как Зак…

– Проверь их личные счета.

Пибоди села в машину, одной рукой набирая очеред­ной запрос.

– Шесть персональных счетов, каждый суммой от двад­цати до сорока. Он закрыл их вчера.

– Ну что ж, «Кассандра» получила хорошенькое золо­тое яичко.

Ева связалась по коммуникатору с Фини.

– «Отпечатки голоса» соответствуют голосу Брэнсо­на, – сообщил он. – И как мы теперь арестуем мертвого малого?

– Я работаю над этим. Просмотри ситуацию на «Тулз энд тойз». Взгляни на дройдов, находящихся в разработке. Мы получили разрешение на прослушивание телефона Моники Роуван?

– Он уже прослушивается. Но пока ни одного звонка,

– Держи меня в курсе. – Выключив коммуникатор, Ева обратилась к Пибоди: – Свяжись с местной полицией в Мэне. Пусть пошлют кого-нибудь присматривать за ее до­мом. Нужно, чтобы Моника была под колпаком.

Лизбет не обрадовалась приходу копов. Она посмотрела сквозь Еву, вовсе проигнорировав Пибоди.

– Мне нечего вам сказать. Мой адвокат посоветовал мне…

– Оставьте это, – прервала ее Ева, решительно шагнув внутрь квартиры.

– Это посягательство на личность! Один звонок адво­кату – и вы лишитесь значка!

– Лизбет, насколько тесными были отношения между братьями Брэнсонами?

– Простите, не поняла…

– Кларенс наверняка рассказывал вам о своем брате. Какого мнения они были друг о друге?

– Они были братьями, – пожала Лизбет плечами. – Они совместно вели дело. Конечно, у них были свои взле­ты и падения…

– А стычки, конфликты?

– Кларенс ни с кем не конфликтовал. – В ее глазах блеснуло что-то горестное, но тут же исчезло. – Хотя вре­мя от времени у них возникали разногласия.

– Кто из них всем заправлял?

– Заправлял Би Ди. Кларенс лучше относился к людям и творчески подходил к их вкладу в новые проекты. Его не задевало, что лидером является Би Ди.

– Как он относился к Клариссе?

– По-моему, хорошо. Она очаровательная женщина… Правда, иногда мне казалось, что она в каком-то смысле пугает его. Для этой своей хрупкости она была слишком холодной и надменной.

– Серьезно? Но вы все равно были друзьями?

– Не то чтобы друзьями… Но, в конце концов, каждая из нас обеих была связана с одним из Брэнсонов. Мы об­щались с ней в свободное время в присутствии братьев и без них.

– Она когда-нибудь говорила вам, что Би Ди плохо об­ращался с ней?

– Плохо обращался?! – рассмеялась Лизбет. – Да этот мужчина вилял перед ней хвостом! Стоило ей только морг­нуть и что-то промурлыкать, как он подскакивал.

Ева взглянула на настенный экран и увидела, что он вы­ключен.

– Вы не смотрели новости в эти дни?

– Нет. – Лизбет повернула голову, и стало видно, что она выглядит усталой и напряженной. – Я сейчас занята тем, что сдаю свои дела в фирме. Через несколько дней я уезжаю в оздоровительный центр.

– Значит, вы не знаете, что Б. Дональд Брэнсон был убит вчера вечером?

– Что?!

– Скорее, это можно назвать несчастным случаем. Один человек оттолкнул его, когда Брэнсон избивал свою жену. Он упал и расшибся насмерть.

– Это невероятно! Это абсурд! Он никогда не тронул бы Клариссу. Он молился на нее.

– Кларисса утверждает, что он совершал физическое насилие над ней в течение ряда лет.

– Значит, она лжет, – быстро ответила Лизбет. – Он обращался с ней, как с принцессой. Если Кларисса гово­рит противоположное, то она бессовестно врет.

Лизбет неожиданно замолкла и сильно побледнела.

– Лизбет, признайтесь, что фотографии вы получили не через почтовый ящик. Их вам передал некто, кому вы доверяли, – человек, который, как вы полагали, беспоко­ился о Кларенсе.

– Я… я нашла их.

– Нет смысла защищать Брэнсонов. Он мертв, а она сбежала. Кто вам дал фотографии Кларенса? Кто дал вам их и сказал, что Кларенс изменял вам?

– Я видела снимки собственными глазами! Он был на них с этой светловолосой сучкой!..

– Кто дал их вам?

– Кларисса. – Лизбет несколько раз моргнула и вдруг расплакалась. – Она принесла эти снимки и все говорила, как она сожалеет. Потом попросила никому не рассказы­вать о том, что отдала их мне.

– Как она их заполучила?

– Я не спрашивала ее. Я просто взглянула на них – и потеряла рассудок. Она сказала мне, что эта история дли­лась уже несколько месяцев, а то и дольше. Еще сказала, что она не могла больше выдержать, видя, как я страдаю, а Кларенс разрушает нашу жизнь из-за какой-то дешевой подстилки. Она знала, насколько я ревнива, знала! Когда я пришла к нему, он стал все отрицать. Он сказал, что я сошла с ума и никакой блондинки не существует. Но я же видела. Следующее, что я помню, – как я схватила ту дрель. О боже! Боже мой! Кларенс…

Лизбет рухнула в кресло и зарыдала.

– Пибоди, дай ей успокоительное. – В голосе Евы не было слышно сочувствия. – Нужно вызвать машину и от­везти Лизбет к нам. Когда она придет в себя, Макнаб сни­мет с нее показания.

– Знаю, что нас поджимает время, но у меня ощуще­ние, что я постоянно отстаю на три шага, – сказала Пибо­ди, вновь усаживаясь в машину.

– Брэнсон связан с «Кассандрой», Кларисса связана с Брэнсоном, Зак связан с Клариссой. Каждый из братьев в течение недели находит свой преждевременный насильст­венный конец. Тем временем стригутся купоны. Зака при­возят из противоположного конца страны для работы в доме Брэнсона. Через два дня он сталкивается с Брэнсоном из-за Клариссы и, предположительно, убивает его. Но Кларисса, беспокоясь за Зака, избавляется от тела.

Ева сделала паузу, затем продолжила:

– Вот эта-то часть истории и держала меня в подвешенном состоянии. Когда один человек говорит, что убил дру­гого, то, как водится, от этого и отталкиваешься. Но тела нет. Аппаратура поисковой бригады не может его обнару­жить. Оно не всплывает, хотя мы знаем, что оно брошено в реку.

– Дройды не плавают, а поисковая аппаратура настро­ена на поиск человеческих тел, – заметила Пибоди.

– Видишь, ты уже догоняешь! Теперь соединяем эти точки. Зак убивает дройда. Мы получаем от Лизбет показа­ния, из которых следует, что не было никаких побоев и из­насилований. Если бы такое действительно происходило, она наверняка знала бы об этом – если не сама, то от Кла­ренса. Мы имеем стечение обстоятельств: Зак очутился в нужном месте в нужное время и услышал звуки побоев и изнасилования. Затем Кларисса обращается к нему за под­держкой. Она уже изучила его, знает, что он за человек, и искусно придумывает для него роль в предстоящей игре.

– Он не знает женщин. Фактически он еще ребенок, – добавила Пибоди.

– Эту женщину он не распознал бы, даже если бы ему стукнуло сто лет. Между тем, они с Би Ди избавились от Кларенса, и это приводит меня к заключению, что тот не был связан с «Кассандрой». Он был обузой, и они сброси­ли его. Я веду предварительное следствие, и им не хочется, чтобы я копала слишком глубоко. Поэтому они нацелива­ют меня на взрывы. Эти взрывы в городе должны отвлечь мое внимание, а поскольку и Лизбет, и Зак признались в своей вине, то этим можно особенно не морочиться.

– Любой, кто занимался бы расследованием убийства Кларенса, был бы нацелен на взрывы? Но то, что они вы­брали вас, было их большой ошибкой, – заметила Пибоди.

– Это была превосходная игра, Пибоди, – игра на тще­славии. А вообще-то…

– Ну, я ведь только практикуюсь.

– Политика во многом заключается в напускании ды­ма – очень распространенный прием в политике. Им нуж­ны деньги. А разрушения просто доставляют им очевидное удовольствие.

– Но у них же есть деньги, – недоумевала Пибоди.

– Чем больше, тем лучше, особенно если ты вырос в условиях постоянного преследования, поиска укрытий и драки за лучшую жизнь. Я почти не сомневаюсь, что детст­во и юность Клариссы – годы становления личности – связаны с «Аполлоном».

– По-моему, это уж слишком.

– Отчего же? Они ведь «хранители верности»…

Они въехали на автостоянку под зданием офиса Рорка в центре города. Пибоди вытаращила глаза, когда они очу­тились в кабине частного лифта, но прежде, чем она успе­ла отпустить какое-то замечание, у Евы запищал сотовый.

– Лейтенант Даллас? Это капитан Салли из управления полиции Бостона, Патрульные только что сообщили с места проживания Роуван, что Моника Роуван стала жер­твой неосторожного обращения со взрывчатым вещест­вом. Она мертва.

– Проклятие! Мне срочно нужен полный отчет об этом. Дело федерального уровня, капитан!

– Я сообщу вам столько, сколько смогу, и по возмож­ности скорее. Жаль, что мы сейчас не можем больше ни­чем помочь.

– Мне тоже жаль, – проворчала Ева, отключив связь. – Дьявол, мне нужно было обнести ее стеной!

– Откуда же вы могли знать?

– Я знала! Только поздновато спохватилась.

Из лифта Ева быстро направилась в кабинет Рорка, минуя предупредительного секретаря. Предупредитель­ность, однако, восторжествовала: Рорк уже открывал дверь сам.

– Лейтенант, не думал, что вы приедете лично.

– Приходится торопиться. Я прижата к стенке. Все ва­лится в кучу, а время идет.

Она взглянула ему в глаза, и ей опять захотелось сказать ему…

– Стало быть, вам нужно получить свою наживку? – снова проявил предупредительность Рорк и тоже посмот­рел Еве в глаза. – Как можно понять, несколько миллио­нов в поддельных облигациях – это наживка, а в роли крючка выступаете вы.

– Все. Эта история идет к завершению. Если повезет, на этом мы и покончим с ней. Пибоди, пойди прогуляй­ся, – сказала Ева, не оборачиваясь.

– Не поняла, сэр…

– Выйди пока.

– Уже выхожу, лейтенант, – сказала Пибоди, закрывая за собой дверь

– Слушай, Рорк, – начала Ева. – Похоже, я действи­тельно постоянно задеваю проводок в этом деле, поэтому могу говорить всякую чепуху. Ты не должен обращать вни­мание. Я жалею о том, что произошло сегодня утром.

– Ты жалеешь, а я взбешен!

– Ну хорошо. Я жалею о том, что ты взбешен. Но я прошу оказать мне услугу.

– Лично или официально?

М-да, круто… У Евы дернулась щека.

– И лично, и официально. Раскопай, пожалуйста, все, что сможешь, о Клариссе Брэнсон. Все! Мне это нужно чертовски быстро. Я не могу занять этим Фини. Но даже если бы могла, все равно у тебя это получится быстрее, и ты не оставишь отпечатков пальцев.

– Куда тебе переслать информацию?

– Позвони мне на сотовый в частном режиме, на мой личный аппарат. Я не хочу, чтобы даже Пибоди видела.

– Не увидит. – Он повернулся и взял со стола широ­кий металлический ящик. – Вот твои облигации, лейте­нант.

Ева попыталась улыбнуться:

– Не спрашиваю, как тебе удалось так быстро все сде­лать.

Рорк не улыбнулся:

– Лучше не спрашивать.

Она согласно кивнула и вдруг почувствовала себя жал­кой. Ева не могла вспомнить случая, когда они были вдвоем в течение пяти минут и он хоть как-то не дотронулся до нее. Она настолько привыкла к таким прикосновениям, стала настолько зависимой от них, что сейчас у нее воз­никло ощущение потери.

– Спасибо. Я… Да ну, к черту!

Ева обняла его за шею и сделала то, что в другой ситуа­ции для нее было бы равносильно утрате собственной гор­дости, – крепко поцеловала его.

– До скорого, – обронила она и ринулась к выходу.

Теперь улыбнулся Рорк и некоторое время смотрел ей вслед. А потом пошел к столу, чтобы выполнить ее про­сьбу.

– Даллас, у тебя все хорошо? – удивленно спросил Фини, войдя в кабинет.

– Да, хорошо. Я даже танцую, черт побери.

Он застал ее в джинсах и незастегнутой рубашке – об­стоятельство, которое слегка смутило их обоих.

– Я могу позвать кого-нибудь из женщин помочь тебе с этой… сбруей.

– Ты что, стесняешься? Вполне можешь помочь сам.

– Ну хорошо. Давай.

Фини прокашлялся и стал объяснять:

– Маячок беспроволочный. Его нужно прикрепить в области сердца. Мы исходили из того, что они будут осмат­ривать тебя, поэтому решили его прикрыть вот такой шту­кой, похожей на кожу. Ее используют на дройдах. Если они все-таки обнаружат это, все будет выглядеть как не­большой синяк или что-то вроде того.

– Пусть думают, что у меня на титьке засос.

– Дьявол! Даллас, это устройство тебе может прикре­пить Пибоди.