Глава одиннадцатая

Все в грязи после многодневной трудной езды верхом разведчики стояли перед креслом короля, докладывая свои наблюдения. Рядом с Гассемом сидела Лерисса, лениво вертя свое небольшое копье. Несмотря на ее видимую рассеянность, глаза Королевых острым интересом останавливались на говорившем, когда он начинал рассказывать о чем-то важном.

— Мы встретили группу всадников по эту сторону границы Грана, мой король, — сказал капитан отряда. — Наш проводник сказал, что они одеты на граньянский манер. Они отступили, когда мы подъехали ближе, но их было по меньшей мере сто человек, а нас меньше двадцати, поэтому мы ничего не предпринимали.

— Что это значит, мой господин? — спросила Лерисса.

— Разведка, — сказал Гассем, — послана королем Грана, или, возможно, командующим на границе. Беженцы просочились к ним уже несколько недель назад. Даже сонные правители Грана должны были проснуться к этому времени.

— Ты думаешь, они пошлют армию, чтобы снять осаду с Хьюто? — спросила она с тревогой. Это могло помешать ее планам. Она уже доложила свою идею Гассему, и он дал согласие, но не хотел пока делить свои силы. Оказалось, что взять город непросто, и сейчас велись утомительные подкопные работы.

— Я был бы этому только рад, — сказал он. — Тогда я смог бы послать свою армию на восток, разбить их в одном бою и вернуться обратно, прежде чем кагги, скопившиеся в этом городе, узнают, что меня тут не было.

Иногда Лерисса думала, что Гассем слишком уж самоуверен. Но он обладал даром воплощать эти самоуверенные мечты в жизнь… за это она его и полюбила!

— Может быть, настало время прибегнуть к дипломатии, мой господин, — промолвила она.

— Что ты предлагаешь? — спросил он, зевая. Затяжная военная кампания такого рода всегда навевала на него скуку.

— Мы могли бы обменяться посланиями и представителями с граньянским двором. Подчеркнуть, что ты вторгся в Соно из-за непростительной дерзости короля Мана, или потому что он отказался от военно-морского соглашения, или что-либо в этом духе. Объяви, что у тебя нет территориальных притязаний восточнее нынешней границы, что твоя любовь к твоему венценосному собрату Ах'на, владыке королевства Гран, безгранична и бездонна…

Он нахмурился.

— Разве они этому поверят?

— Люди, находящиеся в великом страхе, поверят всему. И при граньянском дворе обязательно найдется какой-нибудь неглупый человек, занимающий высокое положение. Он увидит лживость этих слов и станет искать возможность использовать их с выгодой для себя. Этот человек тайно вступит с нами в контакт, обещая помощь в обмен на покровительство после нашего захвата Грана.

— Ты мудрее в таких делах, чем я, — признал Гассем. — Пиши свои письма и выбери посланников. Сделай это немедленно.

— Обязательно, — сказала она, радуясь, что у нее наконец появилась работа. — Я бы поехала сама, но они могут попытаться взять меня в заложницы. Думаю, надо предложить устроить встречу близ границы. Тогда я смогу сама взяться за дело. Уверена, в этом искусстве со мной никто не сравнится.

— Воистину так, моя королева. Лерисса улыбнулась мужу.

— Кроме того, такая встреча даст возможность предателям, имеющимся среди них, приблизиться к нам. — Пока король и королева разговаривали, разведчики разошлись, но сейчас она вновь подозвала к себе их командира.

— Да, моя королева?

— Что там, на границе между Соно и Граном? Река, не так ли?

— Рекой Колль, моя королева.

Лерисса знала об этой реке. Она играла значительную роль в планах захвата стальной шахты короля Гейла.

— На моих картах, — сказала она, — эта река протекает приблизительно с северо-востока на юго-запад, вдоль северной границы граньянских земель, как раз на юге Отравленных Земель.

— Верно, моя королева. Но где-то около Зоны, она делает крутой поворот и течет к югу до тех пор, пока не достигнет моря в Заливе Драконов.

— Имеется ли удобный остров на реке, достаточно большой для проведения встречи двух королевских делегаций?

— Есть один такой, приблизительно в трех днях езды отсюда. Там, где две главные дороги, соединяющие столицы, пересекают реку. Паром соединяет восточный берег с островом. Он расположен ближе к западному берегу, между ними построен мост. — Он задумался на мгновение. — Деревенские жители называют это место Островом Печали, потому что при сильном тумане много речных судов разбивается на камнях и скалах вверх по течению.

— Превосходно, — сказала королева. — Мой господин, с твоего позволения, я предложу представителям Грана встречу на Острове Печали.

— Да, сделай это, — сказал он, нежно улыбаясь. — Внуши этим животным ложное чувство безопасности. Убеди их, что раз я проглотил Мана и его королевство, и насытился. На встречу возьми с собой большой эскорт шессинов. Я хочу, чтобы ты была в безопасности. Эти пугливые южане, возможно, попытаются предать тебя.

— Я думаю, что они не настолько глупы, но я обязательно возьму с собой отряд, шессинов и других островитян. — Это была привлекательная перспектива. Она возведет королевский шатер на острове: они захватили его в обозе одной из армий, которую разбил Гассем. Граньянцам следует продемонстрировать, насколько они сильны и что король Гасеем настолько уверен в себе, что даже может послать свою королеву на дипломатические переговоры. Она любила такие игры…

— А нет ли вестей с севера? — спросила Лерисса.

— С севера? — переспросил Гассем. — Ты имеешь в виду из пустыни?

— Нет, еще дальше, — нетерпеливо сказала она. — С равнин. От Гейла.

— Ни звука, — сказал он. — Прошло слишком мало времени, чтобы ожидать каких-либо действий с его стороны. Но я к этому готов, и раньше, чем он успеет шевельнуть хоть пальцем, весь юг уже будет у меня в руках.

Она вновь подумала, что, возможно, он чересчур самоуверен, но вслух не выразила никаких сомнений. Она всегда оставляла военные вопросы на усмотрение мужа. И все же Лериссу не оставляло чувство тревоги. Уверенность в том, что впереди их ждут неожиданные трудности, и не только военные.

Король Гассем вошел в туннель подкопа и продвинулся вперед, соблюдая меры предосторожности, чтобы не задевать влажные стены. Время от времени грязь просачивалась между планками потолка, каждый раз заставляя его вздрагивать, когда вода попадала на него. Под землей все наполняло его ужасом и отвращением. Это было мерзкое место. Он любил открытое небо и ощущение почвы у себя под ногами. Даже пребывание под крышей заставляло его чувствовать неудобство.

— Люди не должны прятаться под землей как какие-то рогачи, — сказал он своему окружению. Те закивали и что-то согласно забормотали в ответ, слишком подавленные, чтобы говорить отчетливо.

— Но это необходимо, если вы хотите взять город, — сказал офицер, который вел их в недра земли. Он был наемником из Неввы и руководил осадными работами. Невванцы всегда преуспевали в войне, которая требовала кропотливого труда, а не сражений.

— Если бы только я мог сделать это любым другим способом!..

— Выбор за вами, мой король, — сказал невванец. — Но я изучил этот город со всех сторон, и если вы намерены взять его, прежде чем в лагере начнутся болезни, то без подкопа не обойтись.

— Да, да, я понимаю это, — раздраженно сказал Гассем. — Насколько глубоко мы спустились? — Туннель выровнялся, после того на сотню шагов шел вниз с легким наклоном.

— Неглубоко. Приблизительно на десять футов ниже поверхности.

Гассем думал обо этой массе земли над головой и заставлял себя идти вперед большими шагами. Пока королевская команда осматривала туннель, рабочие оставили свои орудия труда и освободили подкоп. Везде лежали лопаты, остроконечные кирки, молотки и клинья, корзины, используемые для выноса земли из прохода. Факелы и лампы чадили, бросая мутные отсветы на стены. Работа здесь, думал Гассем, может стать настоящим кошмаром. К его облегчению, туннель закончился каменной кладкой.

— Это основание городской стены. Видите этот угол? Мы находимся на юго-востоке. Стена всегда самая слабая в таком месте, как это.

Гассем не знал, почему это именно так и не стал спрашивать. С него было довольно и того, что этот человек знал свою работу.

— Что ты будешь делать дальше?

— Это зависит от того, чего хотите вы, мой король. Мы можем дальше продолжить туннель и выйти где-нибудь в городе. Тогда вы сможете провести атаку. Но должен предупредить, что это очень рискованный план. Лучше делать так, когда есть несколько туннелей. Сейчас, когда мы у самых стен, они могут услышать нас. Каждый день грозит нам разоблачением и ответными действиями.

Гассему не понравилась мысль послать своих людей в такое место. Проведение атаки на таком узком фронте против неизвестных сил противника было не в его стиле ведения военных действий.

— Каковы иные возможности?

— Отсюда мы можем копать глубже, ниже угла стены. Будет трудно пробиться там, но через несколько дней я смогу освободить пространство, достаточное для того, чтобы обрушить угол. По мере того, как мы будем копать, мы обеспечим поддержку угла, используя для этого тяжелые бревна, чтобы предотвратить преждевременный обвал. Затем мы заполним это освобожденное пространство валежником, пропитанным маслом. Мы подожжем валежник, а он подожжет бревна, которые, сгорая, ослабят камень. Угол стены обрушится, создавая брешь.

— Достаточно большую, чтобы мы могли войти в город? Тот пожал плечами.

— Если войска будут упорно сражаться…

— Будет ли гореть огонь так глубоко под землей? — захотел узнать Гассем.

— Я планирую пробить ряд отверстий для дыма. После того, как через них уйдет тепло, будет всасываться воздух в туннель. Будет очень жарко, достаточно, чтобы разрушить камень.

— Очень хорошо, — сказал Гассем. — Немедленно приступай к работе.

— Как прикажет мой король. Гассем поразмыслил немного.

— Ты говорил о противодействии. Какие меры могут они предпринять?

— Если они обнаружат место нашего подкопа по звуку, то могут пробиться в него, и….

— Здесь будет бой? — При мысли о сражении под землей, Гассема пробрала дрожь.

— Это может случиться. Но, на их месте, я бы провел туннель от реки, которая протекает через город. Мы здесь находимся ниже ее уровня. Вода хлынула бы сюда с огромной силой.

Гассем думал о массе воды, врывающейся в туннель, и на лбу его выступил пот, а желудок болезненно сжался. Он все же заставил себя говорить спокойно.

— Такое возможно?

— Я бы услышал их, если бы они были близко, — уверил его инженер. — Когда мы выкопаем огневую камеру, я проведу металлические трубы глубоко в земле. Через них будет слышно, не роят ли подкоп где-то рядом.

— Превосходно, невванец. Приступай к работе. — Гассем развернулся на пятках, и его свита расступилась, пропуская короля. Он медленно повел их к выходу, хотя и очень хотел пуститься бегом. Он поклялся жестоко отплатить этому городу за пережитый страх.

Лерисса наблюдала за проведением осадных работ, пока писала свое послание. Король приказал построить высокую смотровую платформу, направленную на южную стену, вне пределов досягаемости для катапульт. Она была на десять футов выше, чем сама стена, что позволяло заглянуть и в сам город. Королева возлежала под навесом на кушетке и диктовала писцу, который сидел перед ней, скрестив ноги:

— Достославному королю Ах'на, монарху Грана, шлют привет непобедимый король Гассема, владыка Островов, завоеватель Чивы, и его королева, прекрасная Лерисса. — Она повернулась к писцу, пленному соноанцу. — Как это звучит?

— А почему не»прекрасной и изысканной Лериссы», моя королева? — спросил писец.

— Так звучит даже лучше, — сказала она, улыбаясь. — Измени это. А теперь дальше…»Я, королева Лерисса, передаю милостивому властелину Грана от себя лично и от моего царственного супруга самые теплые и сердечные пожелания. Нижайше прошу принять наши самые искренние заверения в том, что лишь самая глубокая привязанность существует между нами, и что нынешние недоразумения между нами и правителем Соно никоим образом не смогут оказать влияния на искреннюю любовь, которую мы питаем к нашему венценосному собрату, повелителю Грана, королю Ах'на.

Состояние вражды и военных действий, существующее в настоящее время, является исключительно делом рук высокомерного и ненасытного короля Мана, который вел себя по отношению к нам невыносимо дерзко, попирая важнейший военно-морской договор, и обращаясь с нами с презрением. Сейчас он претерпевает справедливые последствия такого вопиющего вероломства и грубости.

Если трусливый и малодушный Мана обращался к тебе с просьбой о военной помощи, я умоляю тебя не принимать ее во внимание. Мы страстно желаем, чтобы только миролюбивые и дружественные отношения существовали между нами и нашим возлюбленным собратом, повелителем Грана, королем Ах'на…» Она сделала паузу.

— Это звучит не слишком льстиво? Мне бы не хотелось, чтобы это вышло неискренне.

— Моя королева, — уверил ее писец, — не может быть такой лести, которая была бы слишком велика для монарха Грана.

— Очень хорошо. Тогда закончим так:»Для того, чтобы доказать свои теплые чувства, я предлагаю провести дипломатическую встречу, которая должна состояться на нейтральной территории между нами. Король Гассем в ближайшее время будет занят военными делами, но в знак доказательства сердечной искренности и полного доверия к королю Ах'на, я, королева Лерисса, буду его личным посланником. Через десять дней я прибуду на Остров Печали на реке Колль. Я полностью отдаю себе отчет в том, что было бы слишком неучтиво требовать твоего личного королевского присутствия по столь незначительному поводу, но я готова согласиться на встречу с любыми представителями, которых ты сочтешь возможным послать туда, с тем, чтобы между нашими королевствами наконец восторжествовали вечный мир и сотрудничество. С нетерпением буду ожидать твоего ответа с самым быстрым гонцом…» — Она остановилась и немного подумала. — Больше пока ничего не могу придумать. Закончи послание, используя обычные комплименты и покажи его мне. Я умею читать и узнаю, если ты исказишь мои слова.

— Моя королева, я бы никогда не осмелился!.. — запротестовал писец.

— Смотри же… — Лерисса выучилась читать, будучи уже взрослой женщиной, и искусством письма владела плохо, поэтому для нее было облегчением узнать, что даже и не предполагается, чтобы члены королевской семьи собственноручно писали свои послания: для этого использовали специально обученных писцов.

Она поднялась и подошла к краю платформы. Башня, наверху которой она стояла, была крепко сколочена из толстых бревен, но при легком ветре слегка раскачивалась, негромко поскрипывая. Другие башни выстроились перед ней в ряд, все они были на колесах. При штурме их подгонят к стенам пленники и наски.

К башням были прислонены длинные лестницы, которые отнесут к стенам точно таким же образом, и люди будут пытаться забраться на них, чтобы занять крепостной вал. Такой вид сражений казался Лериссе самоубийственным: понятно, почему Гассем всегда использовал для штурма солдат низших племен. Островитян он оставлял в резерве для штурма стен через пробитые бреши. Вход в подкоп был хорошо замаскирован, а выкопанный грунт выносили тайно. Гассем надеялся, что враги не узнают о туннеле до последнего момента.

Она наклонилась над перилами, любуясь огромной армией, что опоясала город со всех сторон. Солдаты занимались земляными работами, чтобы сорвать возможные вылазки из города, хотя многие из них и были бы рады такому развлечению. Они рыли траншеи и устанавливали наклонно в ряд остроконечные палки из дерева и бамбука, а за ними набрасывали землю, чтобы построить земляные валы.

Надменные воины с островов бездельничали, презирая подобный труд. Их все труднее было удерживать в повиновении: после выдержки, проявленной ими на марше, и опасности в боях, такая позиционная военная кампания была суровым разочарованием. Король должен найти для них какое-либо занятие, и вскоре он это сделает.

Писец принес ей готовое послание, и Лерисса тщательно изучала его, с трудом разбирая вычурную придворную каллиграфии. Слова оставались такими, как она их продиктовала. Она отослала раба за гонцом, и уже через несколько минут человек в шлеме с желтым плюмажем привязал своего кабо к основанию башни и поднялся вверх по ступеням. Он опустился на колени перед Лериссой и протянул ларец для посланий, представлявший собой изысканно украшенную тубу из бронзы с золотыми пластинками.

Лерисса сунула внутрь свернутое письмо. Писец положил на застежку тубы шарик из воска и разровнял его, опечатывая тубу. Королева приложила к воску свою печать.

— Ты должен доставить это королю Ах'на, правителю Грана. Лети, как молния.

— Как желает моя королева! — Гонец почти скатился по ступеням и через несколько мгновений стук копыт его кабо донесся уже издалека.

Глава двенадцатая

Для того чтобы попасть во дворец, они проехали вверх по холму, оставив позади поместье леди Йеши, затем — вокруг по склону с противоположной стороны. Ниже массивного храма, возвышающегося над городом, беспорядочно раскинулся дворцовый комплекс, скопление больших и малых зданий, окруженных стеной высотой в двадцать футов. Вверху на стене медленно прохаживалась ходила стража, чья красочная униформа годилась разве что для маскарада.

Они проследовали за своим проводником через открытый проход под аркой на мощеный двор. В дальнем конце этого двора к внушительному строению вела поднимающаяся вверх дорога. Дорогу окаймляли высокие деревья с листьями веретенообразной формы. На них гнездились диковинные птицы и какие-то зверьки, а под каждым деревом стояла огромная чаша, заполненная кормом. Дорога шла вдоль парка, где обитали прирученные животные. Среди них Анса с удивлением увидел создание, похожее человека, но поросшее шерстью. Оно ковыляло на четырех лапах и не выглядело слишком опасным…

У входа во дворец слуга принял у них поводья животных и жестом пригласил гостей пройти в высокие двери. Стража перед дверями не обратила на них ни малейшего внимания. Это удивило Ансу. Он ожидал, что его окликнут, потому что он был вооружен. Бородатый мужчина встретил их на пороге, и Анса догадался, что это Клонн. Впрочем, в маске и без нее тот выглядел почти одинаково.

— Добро пожаловать во дворец его величества, — сказал Клонн. — Считайте себя его почетными гостями. — Человек в форме, стоявший у открытой двери, кашлянул, как бы прочищая горло.

— Ах, да, — спохватился Клонн. — Боюсь, что вы должны оставить свое оружие здесь, в караульном помещении. Здесь не делается никаких исключений, кроме как для членов королевских семей, прибывающих с визитами.

Протестовать и говорить о том, что его отец был королем, едва ли стоило, поэтому Анса отдал свой меч и кинжал. Ему было странно остаться безоружным, но он заранее ожидал этого. Короли известны своей педантичностью в вопросе о том, кому дозволено носить оружие в их присутствии.

В любом случае, напомнил он себе, теперь он уже не был простым степным воином. Он был важным… кем? Он неохотно думал о себе, как о шпионе. Ему это казалось позорным. Шпионов он всегда считал бездельниками, которые выведывали чужие тайны и продавали их тем, кто может больше заплатить.

Впрочем, и безоружный, Анса не перестал быть воином. Новая задача, поставленная перед ним, требовала бдительности и наблюдательного ума. Его отец всегда подчеркивал, что боевое мастерство — это наименьшее из всех достоинств настоящего мужчины и что оружие просто необходимое средство. Мальчишкой, он считал это просто одной из причуд отца. Сейчас это не казалось ему столь неблагоразумным.

Клонн сопровождал их во дворец.

— Так вот, та особа, к кому я должен отвести вас…

Фьяна тронула его за руку.

— Лорд Клонн, простите меня, но мы с моим спутником приехали из земель, не столь утонченных как эта. Мы не привыкли к дворцовым обычаям и обращению. Особенно неудобно мы себя чувствуем от этих уклончивых речей. Хотя прошу не думать, что мы глупые и невежественные из-за того, что нам не достает придворного лоска.

— Моя госпожа! — запротестовал он. — Я никак не мог предположить…

И снова она положила руку на его предплечье.

— Безусловно, нет. Я просто хотела бы, чтобы о некоторых вещах мы говорили напрямик. Совершенно понятно, что мы должны лечить либо короля, либо его наследника. Состояние здоровья властелина или его наследника, естественно, представляют собой государственную тайну. От этого может зависеть спокойствие династии и всей державы.

Анса наслаждался глуповатым выражением, появившимся на лице придворного. Он всегда восхищался тем, как быстро Фьяне удается утвердить равенство, если не превосходство, в общении с другими людьми, даже в таком незнакомом, непривычном и удивительном месте, как этот дворец.

Они прошли мимо двух колонн из прозрачного стекла. Внутри колонн плавали рыбки, казавшиеся странно искаженными за счет кривизны стекла. И повсюду виднелись фрески, мозаика и скульптуры.

— Для начала, — продолжила Фьяна, — могу ли я узнать твое настоящее имя? Сейчас мы находимся во дворце: безусловно, нет никакой необходимости соблюдать тайну.

— О, хм-м, безусловно, ты права. Я лорд Оша Кл»ан, гофмейстер его величества. Прошу простить меня, но чрезвычайная деликатность ситуации делает совершенно необходимой всю эту секретность. Ну, и еще наша обычная любовь к интригам.

Фьяна улыбнулась.

— Так-то лучше. Так кого же я должна увидеть: короля или его наследника?

Они поднимались по ступеням широкой лестницы, между высокими изваяниями крылатых людей со звериными головами. За верхней площадкой лестницы комнаты были меньших размеров и более уютные. Очевидно, здесь были настоящие жилые покои дворца. Они миновали несколько приемных, прежде чем лорд Оша наконец отозвался:

— Это король. И у него еще нет достаточно взрослого наследника, который мог бы унаследовать корону.

Фьяна остановилась и повернулась к нему.

— Перед тем, как я пойду дальше, скажи мне вот что: появятся ли у меня смертельные враги, если я сумею помочь королю? Это никак не повлияет на мои действия, но я хочу знать.

Какое-то время Оша ничего не говорил. Фьяна и Анса внимательно наблюдали за ним.

— У тебя появятся друзья, которые куда сильнее, — промолвил он наконец.

— Очень хорошо, — кивнула она. — Веди нас дальше.

Они подошли к двери, на страже у которой стояли коренастые светловолосые воины с лицами, украшенными татуировкой. Они подозрительно и свирепо смотрели на приближающихся незнакомцев, однако по слову вельможи отступили в сторону. На стражниках были тяжелые доспехи и бронзовые шлемы с насечкой, напоминавшей змеиную шкуру. В руках они держали алебарды с кривыми стальными лезвиями на длинной деревянной рукояти.

— Это бамены, — сказал лорд Оша, — жители северо-востока, из которых вот уже много поколений набирают отряд королевских телохранителей. Они дикари, но их преданность непоколебима.

Он произнес это с гордостью, Анса подумал, что королю нечем гордиться, если тот вынужден в поисках преданности обращаться к чужеземным дикарям. Красноречивое свидетельство нравов этого двора…

По пути они встречали и других придворных, но даже самые разряженные и спесивые низко кланялись лорду Оше. Все они либо молчали, либо говорили тихим голосом, с траурным выражением на лице. Женщин рисовали себе под глазами темные круги и черной краской опускали вниз уголки рта, а кроме того, что-то прикладывали к лицу, чтобы веки покраснели, как будто они долгое время рыдали. Если бы это не было столь странно, то Анса счел бы это комичным.

Они остановились перед закрытой дверью, выложенной золотыми пластинами. Придворный что-то негромко сказал пожилому бородатому мужчине, который вошел в комнату и закрыл позолоченную дверь за собой. Несколько минут спустя вышла красивая женщина, которой было далеко за тридцать, бледнокожая и с темными волосами. У нее на лице не было макияжа, что было совсем удивительно для этого места. Лорд Оша опустился перед ней на одно колено и склонил голову. — Ваше величество, я представлю наших гостей, о которых вы уже слышали: госпожа Фьяна из Каньона и благородный Анса, ее спутник.

Фьяна грациозно поклонилась, и Анса тоже поклонился, но не так низко. Кланяться он не привык и не хотел учиться. Впрочем, казалось, что королева осталась довольна.

— Моя глубочайшая благодарность вам обоим за то, что вы согласились прийти сюда сегодня, — сказала она. Голос ее был теплый и бесконечно любезный. Анса затруднился бы сказать, искренна ли она, или просто так хорошо играет свою роль.

— Надеюсь, что я смогу принести какую-нибудь пользу, — промолвила Фьяна. — Это покои больного?

— Да. Прошу, пойдемте со мной. — Королева взяла Фьяну за руку и повела ее внутрь. Анса сразу же последовал за ними, пока никто не успел запретить ему это. Он не собирался выпускать Фьяну из вида в таком странном месте.

Покои были большие, но воздух темный от дыма благовоний. На стенах висели портьеры, полностью закрывавшие окна.

В покоях толпилось немало людей — строго одетые мужчины и разряженных женщины — чьи скорбные лица не предвещали ничего хорошего человеку, лежавшему в постели на возвышении посреди комнаты.

Королева подвела их к возвышению и поднялась на три ступени. Возраст больного определить было трудно. У него были каштановые волосы и борода; выступающие скулы обтянуты тонкой кожей. Его бледно-голубые глаза уставились в пустоту. Он был по грудь укрыт пунцовым покрывалом с золотой вышивкой, поверх которого неподвижно лежали бледные, худые кисти рук. Человек не шевелился, если не считать того, как медленно вздымалась и опадала его грудь при дыхании. Даже пальцы не подергивались.

— Он находится в таком состоянии уже десять дней, — сказала королева.

— Как это произошло? — спросила Фьяна. Она не сделала никакой попытки дотронуться до короля. Анса изучал остальных присутствующих. Некоторые смотрели на Фьяну с надменным негодованием. У других вообще не было никакого выражения.

— Шел банкет. Король, как всегда, был в наилучшем здравии. В тот день он ездил на охоту, скакал верхом по лесу, никто из его спутников ничего необычного не заметил в его поведении. Посреди банкета он побледнел и сказал мне, что должен удалиться, ибо чувствует себя нехорошо. Он ушел, но это было так непохоже на него, что я быстро последовала за ним. Я нашла его лежащим на полу, не способным двинуться или заговорить — каким вы видите его сейчас.

— Это вы нашли его? — резко взглянув вверх, спросила Фьяна. — Никто из слуг, никто из присутствующих во дворце не видел, как он потерял сознание? — Это и Ансе показалось странным, но он позволил Фьяне говорить самой, пока к нему не обратятся напрямую.