Глава 1

Кэтрин Холбен задержалась у Речного парка. Она убеждала себя, что просто пережидает дождь. Каждый вечер, возвращаясь с работы, Кэтрин проходила мимо маленького магазина возле автобусной остановки и частенько засматривалась на его причудливо украшенные витрины. Но сегодня ей впервые захотелось что-нибудь купить.

Ее привлекли забавные фигурки гномов, выставленные в окне. Это была мать с младенцем. На карточке рядом с фигурками было написано, что мать зовут Дейзи, а малыша Эрик. Улыбавшаяся Дейзи и полусонный Эрик стояли на витрине среди фарфоровых статуэток, кукольных домиков и игрушечных клоунов. На карточке аккуратным каллиграфическим почерком были выведены их имена с припиской: “Единственный экземпляр”.

Кэтрин шагнула к двери и прочла витиеватую надпись на стекле в венке из золоченых листьев: “Пурпурная шкатулка”. На первый взгляд в магазине было пусто, и Кэтрин ожидала, что о ее появлении объявит колокольчик на входной двери. Она даже заметила специальный крючок для него, но колокольчика там не оказалось.

Кэтрин пришлось подождать, пока глаза привыкнут к царившему внутри полумраку. Ее окутало облако чудесных запахов: восковые свечи, розовое масло, шоколад и старый, натертый мастикой паркет, слегка поскрипывавший при каждом шаге. Это место что-то напомнило ей, и Кэтрин нахмурилась, стараясь понять, что же именно. Скорее всего это было связано с детством – взять хотя бы старинные витрины из толстого стекла в массивных деревянных рамах. Вещи, выставленные в них, стояли вперемешку, и невозможно было понять, чем же именно торгует хозяйка этой лавки. В ближайшей витрине красовались накладные воротники из кружева ручной работы, ряды серебряных ложек и шелковые шарфы ярких расцветок. И еще дамские сумочки. Черные, отделанные серебром и золотом сумочки к вечернему платью. И все пространство освещалось неяркими лампами со стеклянными абажурами в стиле Тиффани, причем к каждому абажуру был прикреплен маленький аккуратный ценник. Кэтрин посмотрела вверх. С высоченного потолка свисали две большие люстры, но они находились слишком далеко и от них было мало толку.

Но Кэтрин не собиралась ничего разглядывать: она прекрасно знала, что ей нужно и почему. Она растерянно огляделась в этом музее можно было и не заметить подошедшего человека.

– Эй! – промолвила она через минуту.

Из задней части магазина моментально появилась пожилая дама.

– А вот и вы, – сказала она так, будто давно поджидала Кэтрин. Дама носила толстые очки без оправы и внушительную янтарную брошь, украшавшую пышный бюст. Ее строгая прямая фигура излучала то спокойствие и уверенность, которое обычно присуще опытным преподавательницам начальных классов. – Я как раз думала, что вы непременно зайдете внутрь. Вы так внимательно рассматривали витрину Вам что-нибудь показать?

– Если можно, двух гномов: Дейзи и Эрика. – Кэтрин разозлила собственная робость. На витрине не было других гномов, и ничто не мешало ей посмотреть все, что она пожелает. Однако чувство вины и неловкости не покидало ее, пока хозяйка открывала витрину и доставала оттуда нужную фигурку. Если бы Джонатан все еще оставался ее мужем, он наверняка заявил бы, что это комплекс неполноценности, свойственный женам, не способным к зачатию. Джонатан никогда подолгу не мучился. Он просто обрубил концы и начал новую жизнь.

Кэтрин глубоко вздохнула, когда хозяйка магазина осторожно поставила на прилавок двух маленьких гномов.

– Вы их собираете? – спросила женщина.

– Нет. Я вообще впервые вижу такие фигурки. – И Кэтрин потянулась, чтобы потрогать гномов. Статуэтка притягивала ее все сильнее. Позади среди цветочного узора была вделана какая-то монетка.

– Наверное, немного дороговато, но дело в том, что это единственный экземпляр. Предупреждаю вас честно, купите одну фигурку – и вы конченый человек, потому что непременно захотите иметь весь набор.

Кэтрин смущенно улыбнулась и посмотрела на гномов повнимательнее. Чувствуя на себе благожелательный взгляд хозяйки, она посмотрела на ценник. Гномы оказались слишком дорогими.

– Монетка – настоящий английский трехпенсовик чеканки 1945 года, – продолжала женщина. – Перед этим мне попалась фигурка с монетой из Голландии.

– Это что, монетка на счастье?

– Я и сама толком не знаю. Возможно, и так. С этими коллекционерами вечно путаница. Помню, как один джентльмен попросил у меня фигурку на время, а когда вернул – оказалось, что монетка пропала. Представляете, каков нахал!

На этот раз Кэтрин весело улыбнулась, радуясь, что еще способна потакать своим прихотям. Три долгих года она думала только о том, как бы родить ребенка, и с каждым месячным циклом, подтверждавшим бесплодность ее усилий, отчаяние становилось все сильнее. Под конец ей вроде бы удалось смириться с собственным бесплодием – но тогда почему она стоит в этом магазине и покупает маленьких гномов?

– Знаете, а ведь эти фигурки изображают настоящих людей, – поведала ей хозяйка. – Так сделана почти вся коллекция – наверное, в этом и секрет их обаяния. Эту фигурку меня попросил продать один друг.

– Он не мог бы снизить цену?

– Боюсь, что нет. Я ведь уже сказала, что это единственный экземпляр. Такие вещи всегда со временем дорожают. Через пару лет и эта фигурка будет стоить намного больше, чем вы заплатите сейчас.

Кэтрин снова посмотрела на гномов. Женщина сказала правду – малютки были очаровательны. Впервые за долгое время она захотела чего-то простого и понятного, чего-то досягаемого, с определенными качествами и ценой и в то же время способного доставить ей удовольствие.

– Может, вам надо подумать? Я могла бы подержать их для вас, скажем… – женщина неопределенно пожала плечами, – хотя бы сутки.

– Нет, – быстро откликнулась Кэтрин. Она никогда не страдала нерешительностью, и к тому же она больше не была женой Джонатана. – Я куплю их, если вы принимаете пластиковые карты.

– Дорогая, – просияла дама, – мы не настолько старомодны, как кажемся! Мы примем любой вид платежа, коль скоро ваша карта обеспечена счетом в банке. Но я бы хотела попросить вас об одном одолжении. Если вас не затруднит, оставьте мне свой адрес – на случай, если прежний владелец пожелает выкупить фигурку обратно. По-моему, он решился расстаться с ними только из-за чрезвычайно стесненных обстоятельств. Вас это не обидит?

Кэтрин промолчала. Она поплелась следом за женщиной к кассе, невольно представив себе мрачного тощего старичка, оплакивавшего расставание с любимой фигуркой.

– Он не просил меня это делать, – поспешно пояснила хозяйка. – Просто мне показалось, что это не помешает – на всякий случай. В нашем деле приходится быть предусмотрительной. Я с удовольствием купила бы гномов сама, но побоялась уязвить его самолюбие. Он такой гордый. Так вы позволите мне записать ваше имя и адрес? Обещаю, что больше их никто не узнает.

– Да, я согласна, – отвечала Кэтрин.

– Вот и хорошо. Я вам так благодарна, моя милая! Вы бы только знали, какой это чудесный человек! Он вдовец. И это он сделал все эти замечательные абажуры в моем магазине! Мы так и познакомились – когда я искала мастера по цветному стеклу. Все считают, что у человека должно быть хобби. И он настоящий виртуоз – просто потрясающее терпение для мужчины в его возрасте. В отличие от меня. Я только и делаю, что ломаю все, к чему прикоснусь. Он даже зовет меня миссис Крах! Вам, случайно, не требуется лампа?

– Пока нет, – честно ответила Кэтрин, и дама весело рассмеялась.

– Но вы все равно непременно заходите еще – хотя бы просто полюбоваться. У нас всегда много Народу, ведь рядом остановка. Ну вот, напишите здесь свое имя, а внизу – адрес и номер телефона.

Кэтрин быстро написала. Она уже выполнила свой каприз, и теперь ей хотелось поскорее уйти. Под ее нетерпеливым взглядом женщина аккуратно завернула гномов в газету и положила в пурпурную коробку.

Машинально проведя пальцами по полированному дереву прилавка, Кэтрин вспомнила детство. Точно такие же прилавки были в магазине для шикарных деток. Это было небольшое семейное заведение, торговавшее бархатными платьицами, черными кожаными туфельками на заказ и пушистыми белыми кроличьими шубками, – место, где ее мать заведомо не могла бы ничего купить и куда они постоянно забегали поглазеть на витрины.

Кэтрин опять почувствовала себя виноватой. На примере своей матери она научилась знать свое место в жизни и никогда не зарилась на синий бархат, черные кожаные туфли на заказ или белые шубы. Но с другой стороны, ее мать не дожила до искушения, ставшего доступным с изобретением кредитной пластиковой карты.

Несмотря на дождь, ей пришлось поспешить на автобус. Она уселась на заднем сиденье у окна, крепко сжимая в руках пурпурную коробку и глядя через запотевшее стекло на знакомые улицы. Ей всегда нравилась нижняя часть Уилмингтона. Здесь стояли старые дома, причем большинство из них недавно отреставрировали, а Кэтрин обратила на это внимание только сейчас. Как будто до сих пор она была серьезно больна – настолько, что не замечала изменений вокруг. Она ходила на службу, выполняла там свою работу и возвращалась домой, но все ее мысли были далеки от окружающих.

Она была бесплодна. Какое ужасное слово. Бесплодна. Оно включало в себя все представления Кэтрин о своем теле: пустое, никчемное, мертвое. Ей тридцать два года, и она больше не замужем за любимым человеком. Наверное, было бы легче не верить в то, что их любовь была взаимной и что муж, наверное, не разлюбил ее до сих пор. Но он непременно желал иметь детей – плоть от плоти своей, а не приемышей или подкидышей из приюта. Своих собственных детей. Он любил Кэтрин и все же бросил ее.

Сначала ей казалось, что она не переживет такого чудовищного предательства. Сначала ее предало собственное тело, а потом и муж. На какое-то время все ее существо затопило это чувство боли – она оказалась виноватой без вины. Ведь все врачи в один голос твердили о том, что ни у одного из супругов не обнаружено никаких физических или гормональных изъянов. И Джонатан честно старался поверить в это – головой, но ничего не смог поделать со своими чувствами. Кэтрин видела, что он не просто свалил всю вину на нее, но еще и вообразил, будто она сделала это нарочно. Консультанты советовали им постараться жить как обычно и не зацикливаться на своих неудачах. Но для Джонатана казалась святотатством даже мысль о каком-то ином способе обзавестись ребенком. Он всегда был реалистом – и требовал того же от Кэтрин.

И она понимала его – как и всякая женщина, способная сопереживать и заботиться о любимых ею людях. Джонатан сможет полюбить только того ребенка, которого будет считать полностью своим. А сама Кэтрин постоянно вспоминала Шарлотту Даффи, с которой познакомилась в приемной у гинеколога. Их вместе положили в больницу: у Шарлотты обострилось то, что их матери туманно именовали женскими болезнями, а Кэтрин снова обследовалась по поводу бесплодия. Шарлотта уже родила мужу троих детей, и они приняли в семью сироту, вывезенную из какой-то дикой местности в Центральной Америке. Шарлотта показала Кэтрин целую пачку фотографий худенькой смуглой девчушки, и позже, когда обе женщины лежали в душной тишине больничной палаты и не могли заснуть, Шарлотта призналась в том, что считала греховным, но ни с чем не сравнимым счастьем. Она, Шарлотта Даффи, пестует дитя, не являвшееся благословенным плодом ее собственного чрева, но спасенное ею от ужасов войны, голода и болезней. И она любит эту девочку сильнее, чем своих родных детей.

Джонатан вежливо выслушал историю Шарлотты, но не стал скрывать от Кэтрин, что воспринял ее желание взять чужого ребенка как помутнение рассудка, вызванное собственным бесплодием.

Дело кончилось тем, что его неудовлетворенность победила их любовь. Время уходит. Он желает иметь детей, но не видит возможности иметь их от Кэтрин. Он и так потратил впустую целых три года, и его не впечатляют рождественские сказочки про семейство Шарлотты Даффи. Ему нужны свои дети, а для этого необходима свобода.

Развод стал настоящим адом для обоих. Кэтрин сначала вообще отказалась верить, что такое возможно, отчего вина Джонатана стала еще тяжелее. Он всегда был ее самым близким другом и все же предал ее. Она бы никогда так не поступила с ним. Он же сам подал на развод.

Они все еще иногда встречались – обычно по инициативе Джонатана, не вполне отделавшегося от чувства ответственности за ее судьбу. Они долго дружили, прежде чем стали любовниками, а потом семейной парой – наверное, Джонатан до сих пор по ней скучал. А еще Кэтрин казалось, что он старается сохранить хоть видимость прежней дружбы, чтобы когда-нибудь заявить: “Вот видишь! Я не все разрушил!”

Хотя на самом деле он давно разрушил все, что мог. И Кэтрин не собиралась цепляться за обломки их совместной жизни. Ей предстояло выжить и избрать свой собственный путь.

Первый признак возвращения к жизни появился через полтора года после развода, когда она вдруг заметила, что жуткие алюминиевые конструкции конца пятидесятых исчезли куда-то без следа, на фасадах зданий в нижнем городе вновь появились створчатые окна, а из-под слоев краски и штукатурки выглянула старая добрая кирпичная кладка. Все больше и больше фирм старалось перебраться в старинные, неповторимые дома вроде того, в котором находилась “Пурпурная шкатулка”. Попутно с пешеходных дорожек исчезал потрескавшийся асфальт. Его заменили на брусчатку, не забыв и о зеленых газонах и скверах. Автомобильное движение свели к минимуму, так что старый город мало-помалу превратился в рай для пешеходов. Кэтрин нравилось неспешно прогуливаться по улицам и пересекать их когда вздумается, чтобы попасть к приглянувшейся витрине. Кажется, ей снова захотелось общаться с людьми. При этом не обязательно было разговаривать, хотя время от времени она и могла поболтать с незнакомцем – достаточно просто наблюдать и фантазировать.

Как это ни удивительно, но к ней возвращалось прежнее любопытство к чужим судьбам. Она всегда знала об этой своей черте – может, именно любопытство и помогло ей выжить. В общем, как бы там ни было, но с каждым днем Кэтрин чувствовала себя все лучше.

К тому времени когда она доехала до нужной остановки в десяти кварталах от магазина, дождь почти прекратился. Кэтрин жила в трехэтажном многоквартирном доме с зеленой черепичной крышей и желтыми кирпичными стенами, называвшемся “Майский сад”. Кирпичи давно потускнели от непогоды и старости, зато крохотный палисадник у входа осеняли два могучих дуба, а плата за жилье была совсем низкая. И парадная, и боковые двери были прозрачными: три стеклянные панели в рассохшихся рамах, так что трудно было говорить о какой-либо безопасности. Большинство жильцов снимали здесь квартиры так давно, что невольно именовали этот дом своим и подозрительно относились к новичкам. Впрочем, до сих пор Кэтрин мало волновало их назойливое внимание. У нее не было любовников, которых приходилось бы прятать от соседей, – у нее вообще не было любовника.

Она вошла в вестибюль, ожидая, что миссис Донован представит ей подробный отчет о почте и посетителях. Из передней в квартире миссис Донован открывался прекрасный обзор на парадную дверь с вестибюлем, почтовые ящики и нижнюю часть лестницы. Она была родной сестрой владелицы дома, поэтому в ее квартире стояла единственная в доме двойная дверь: решетчатая и деревянная. Вообще-то миссис Донован предпочитала пользоваться комнатным кондиционером, так что решетчатой дверью в вестибюль редко пользовались, поскольку сия достойная дама весьма ретиво исполняла обязанности привратницы “Майского сада” – особенно в летнее время. Иногда гулявший по вестибюлю сквозняк доносил до жильцов дым сигарет “Лаки страйк” – но не потому, что миссис Донован курила. Просто она любила зажечь сигарету в пепельнице у себя в гостиной, чтобы запах табака напомнил ей о почившем в бозе супруге. Мистер Донован покинул сей суетный мир тридцать лет назад, но с помощью “Лаки страйк” и собственного воображения миссис Донован успешно представляла, будто он только что вышел из дома. Сегодня деревянная дверь была закрыта.

В вестибюле царила тишина, и Кэтрин не спеша разбирала свою почту, оставляя лишь счета из магазинов и выбрасывая все остальное в цветастую корзину для бумаг, предусмотрительно поставленную рядом. На верхние этажи вела деревянная лестница, покрытая множеством слоев облупившейся коричневой краски. Ее рассохшиеся ступеньки пронзительно стонали при каждом шаге. Благодаря ей “Майский сад” мог обойтись и без охраны. Кэтрин легко взлетела наверх, с гордостью думая о том, что приобрела неплохую форму благодаря этим трем длинным пролетам. Первые месяцы ей приходилось делать передышки на каждой площадке. Кэтрин готова была согласиться с поговоркой: “Нет худа без добра”. Хоть ей и пришлось перебраться в дом с допотопными удобствами, зато она может похвастаться здоровыми легкими и сильными икрами – не говоря уже о благословенном уединении квартиры на третьем этаже. Ей очень нравилось, что окна выходят на тихую улицу, а под ними шелестят своими густыми кронами вековые дубы.

– Кэтрин, – неожиданно послышалось с верхней площадки.

На последней ступеньке сидел Джонатан. Он никогда не надевал плащ и не пользовался зонтом, поэтому с его ботинок и одежды изрядно натекло. На полу сверкало несколько мелких лужиц.

– Ты опаздываешь, – заметил он, поднимаясь на ноги. – Я думал, что застану тебя дома уже в начале шестого.

– Я не обязана жить по расписанию, Джонатан. – Чтобы открыть дверь, Кэтрин пришлось переложить пурпурную коробку в другую руку. Затем она не очень охотно позволила Джонатану взять ее у себя.

– Я ничего подобного и не предлагаю, – тут же пошел он на попятный. – А что в коробке?

– Не твое дело, – отчеканила Кэтрин, зная, что это единственный способ удержать его от излишнего любопытства.

Джонатан смущенно улыбнулся, как нашкодивший мальчишка. Кэтрин всегда была неравнодушна к его улыбке и не могла не вспомнить, как любовалась ею, нежась в его объятиях.

Однако она решительно изгнала из памяти эту картину.

– Что тебе нужно, Джонатан?

– Просто зашел проведать.

– У меня все в порядке. – Кэтрин открыла дверь, и Джонатан последовал за ней внутрь.

– Правда? – переспросил он, и Кэтрин присмотрелась к нему повнимательнее. Ей часто приходило в голову, что он появляется все чаще именно потому, что у нее все наладилось, и теперь он может проявлять великодушие без опасений, что ей действительно потребуется его помощь.

Первым делом она забрала у Джонатана коробку, положила ее на столик возле двери и лишь потом повернулась к нему, многозначительно ответив:

– Правда.

– Вот и хорошо, – буркнул он, неловко отводя глаза. Однако ему не удалось скрыть облегчения, промелькнувшего на его лице. Он вздохнул, словно ему не хватало храбрости рассказать о цели своего визита. – Кэтрин…

– В чем дело, Джонатан? – сухо осведомилась она. За столько лет она неплохо изучила его характер и сейчас не сомневалась, что бывший муж явился неспроста. А она слишком устала, чтобы снисходительно выслушивать его болтовню.

Он снова улыбнулся:

– Я, случайно, не помешал твоим планам? Может, ты куда-то собиралась или назначила встречу?

Кэтрин с раздражением подумала, что Джонатан, несмотря на показное желание убедиться в ее благополучии, предпочел бы видеть ее одинокой и заброшенной.

Кэтрин подхватила коробку и понесла ее в гостиную. Она знала, что многие женщины после развода торопились найти себе нового спутника, чтобы доказать всему миру, будто у них все в порядке. Кэтрин считала себя достаточно привлекательной, чтобы нравиться мужчинам, но эмоционально все еще не созрела для близких отношений с кем-либо.

– Извини, – сказал Джонатан, когда она в очередной раз со стуком переложила коробку с места на место. – Мне не следовало об этом спрашивать, да? Давай просто поговорим. Как тебе новая работа?

– Откуда ты знаешь?

– Кое-кто шепнул на ушко.

– И кто же?

– Миссис Донован в вестибюле.

– Ах, ну конечно! Но тогда ты все знаешь и так. Как мне новая работа? Я довольна ею или нет?

– Она не уверена. Миссис Донован даже не знает точно, чем именно ты занимаешься, – или знает, но считает неприличным обсуждать такие вещи в мужской компании.

– Да, пожалуй, что и так, – невольно улыбнулась Кэтрин. – Наверное, моя работа кажется ей не вполне… пристойным занятием.

– Ну вот, теперь я и вовсе умираю от любопытства! Почему бы нам не поболтать, как раньше? Ты даже могла бы угостить меня кофе. Поверь, Кэтрин, мне действительно интересно тебя послушать.

И она чуть было не поверила ему – даже несмотря на то что ее вежливо именуют Кэтрин. Она перестала быть Кэт, и Джонатан больше не может с ней жить, но полон желания обсуждать ее новую работу, не считая необходимым даже снять с себя насквозь промокший пиджак. Ясно, что он не собирается рассиживаться.

На улице опять пошел дождь, и ветер плескал мутные струи в окна гостиной.

– Ну так как? Кружка горячего кофе и дружеский разговор перед тем, как я снова брошу вызов стихии? – осведомился Джонатан с напускной игривостью. Кэтрин устало махнула рукой и отправилась на кухню.

– Где ты застрял? – спросила она наконец. – Здесь не ресторан!

Он послушно явился на кухню и улыбнулся.

– Тебе нравится эта квартира? – Его внимание привлекли необычно высокие потолки. Это логово не шло ни в какое сравнение с престижным особняком в викторианском стиле, который подобало снимать молодой преуспевающей паре с двумя автомобилями. Теперь у Кэтрин вообще не было машины, а “Майский сад” напоминал ей пожилую даму со следами былой красоты.

– Нравится. Здесь очень тихо. И у дома есть свое лицо: взять хотя бы стеклянные двери или чугунные вазоны для цветов в палисаднике.

– Жуткое уродство, правда? Не представляю, как ты здесь живешь среди стариков!

– Они все очень милые, и жаловаться мне не на что, – возразила Кэтрин. Она уже поставила чайник на плиту. Джонатан по-прежнему не решался посмотреть ей в глаза. Его явно коробили ее новые жизненные стандарты. Он осторожно присел за кухонный стол.

– Ну, так что у тебя за работа?

Кэтрин прислонилась спиной к раковине и невольно скрестила руки на груди. Как это ни грустно, она все еще к нему неравнодушна – наверное, это останется с ней на всю жизнь.

– Это программа для муниципальных школ. Официально я числюсь медицинским консультантом, но по сути работаю преподавателем для особого контингента учащихся.

– Ты имеешь в виду дефективных детей?

– Не дефективных. Беременных. – Кэтрин открыла шкаф, достала чашки и коробку с растворимым кофе. – Сейчас у меня пять учениц. Одной из них исполнилось тринадцать лет. Дирекция не захотела держать ее в общем классе и в то же время считает, что обучение на дому себя не оправдывает. Так появилась идея собрать в один класс таких же девочек, и если эксперимент пройдет успешно, то к концу года их будет не меньше тридцати.

– А у тебя есть право преподавать им общеобразовательный курс?

– От меня это и не требуется. Общий курс им читает Пэт Бауэр. Ты не поверишь, но я должна обучить их практическим навыкам – как позаботиться о себе во время беременности и как ухаживать за новорожденным ребенком. Ведь для этого не обязательно иметь собственных детей…

Чайник резко засвистел. Кэтрин сняла его с огня и пододвинула Джонатану коробку с порошком и ложку. Было время, когда она сама насыпала бы ему кофе в кружку.

– Пэт проводит с ними половину учебного дня. Остальную половину я трачу на то, чтобы показать им, как пользоваться термометром, правильно выбрать детское питание и прочие премудрости – все, что знаю сама… – Она снова почувствовала себя неловко под его пристальным взглядом. – Да, Джонатан, мне это нравится, и я неплохо справляюсь. – Кэтрин не стала говорить о том, что потеряла в жалованье, выбрав эту работу, и что первый месяц вообще трудилась бесплатно, пока муниципалитет выделил фонды для ее класса.

– Я знаю. Я знаю, что ты полностью отдаешься своей работе. Мне всегда нравилась в тебе эта черта. Ты не нальешь мне кипятку? Вот только кто гладит тебя по головке, когда ты обжигаешься в очередной раз?

“Раньше это был ты! ” – подумала Кэтрин. Джонатан всегда поддерживал ее, когда болезни и смерть брали верх над медициной. Он не поддержал ее только тогда, когда верх взяло ее бесплодие.

– Мне казалось, что Пэт не в состоянии ходить на службу.

– Она выдерживает половинную нагрузку.

– А ты… уверена, что занимаешься своим делом?

– А что мне может помешать? То, что у меня нет своих детей?

– Получается постоянное напоминание. – Джонатан пропустил мимо ушей ее попытку съязвить.

– Джонатан, я и так помню, не могу об этом забыть!

“Особенно рядом с тобой! ” Она встала из-за стола. Кэтрин честно пыталась казаться вежливой, у нее не осталось сил терпеть этого гостя – что бы его сюда ни привело. Она хотела, чтобы Джонатан побыстрее ушел.

– Кэтрин, ты ведь знаешь, что я всегда готов тебе помочь, правда? Ты только скажи, если что-то понадобится! – Он протянул руку и чуть не погладил ее, но она вовремя отшатнулась.

Кэтрин всматривалась в глаза бывшего мужа и думала о Пэт Бауэр, слабой и больной женщине, вынужденной ходить на службу, чтобы не одалживаться у своего прижимистого супруга, который не постеснялся открыто предъявить ей свою любовницу. Кэтрин не собиралась становиться второй Пэт Бауэр.

– В чем дело? – спросила она.

– Ни в чем. Я просто хотел напомнить тебе, что на меня можно положиться.

– Зачем? Что мне может потребоваться?

– Вот ты всегда так, Кэтрин: начинаешь цепляться к каждому слову, так что и говорить не хочется! А я мечтаю, чтобы между нами было все ясно! Я хочу… в общем, мне пора, – вдруг выпалил он. Джонатан вскочил из-за стола, оставив нетронутым свой любимый кофе.

– Может, ты все-таки скажешь, зачем приходил?

– Просто так – проведать.

– Ерунда, – отчеканила Кэтрин. Может, она и бесплодна, но не дура. – С самого начала у тебя было что-то на уме. И поскольку это не я, а ты явился ко мне – значит, с тобой что-то случилось. Что именно?

– Кэтрин, это… ерунда.

– Нет, Джонатан, из-за ерунды ты бы не стал скакать под дождем. Ты бы валялся в кресле у камина и читал свой любимый “Уолл-стрит джорнэл”!

– Ты уверена, что не потеряла мой номер телефона?

– Я уверена, что ты уходишь от ответа! Если ты пришел попросить взаймы, то обратился не по адресу!

– Мне не нужно взаймы!

– Но что-то же тебе нужно?

– Нет, Кэтрин… А хотя да.

Но что бы это ни было, он собирался удрать, так и не сказав правды.

– Мне пора.

– Как знаешь.

По дороге Джонатан задел за столик и опрокинул на пол лампу и коробку с гномами. Оба кинулись наводить порядок, отчего гномы, завернутые в газету, выпали из коробки.

– Оставь, я сама, – сказала Кэтрин, стараясь отнять у него игрушку.

– До чего ты дошла, Кэтрин? Собираешь эротическую скульптуру?

Шутка вышла неудачной, и Кэтрин снова попыталась забрать гномов. Однако Джонатан увернулся и даже раскрыл газету, чтобы рассмотреть фигурку получше. При виде матери с младенцем на руках он помрачнел, как будто открыл неприличную тайну, о которой предпочитал никогда не знать.

– Прости, Кэтрин.

– Ничего. А теперь тебе и правда лучше уйти, если ты не желаешь признаваться, зачем явился.

– Кэтрин… – Он положил руку ей на плечо, и Кэтрин снова отшатнулась. Она почти бесплатно работает с молодыми женщинами, забеременевшими против воли, она даже купила фигурку матери с младенцем, но не нуждается в его жалости!

Тем не менее Джонатан помог ей подняться с пола.

– Я… я просто не знаю, как мне быть!

– Из-за чего?

Он снова попытался положить ей руки на плечи, но Кэтрин подалась назад, стиснув гномов в кулаке.

– Из-за тебя!

– Тебе не следует обо мне беспокоиться.

– Ну конечно! – И Джонатан выразительно глянул на игрушку. – О Господи!

Он уже открыл входную дверь, когда решился бросить ей на прощание:

– Я не виноват, Кэтрин. Я такой, какой есть! И не могу поступиться тем, что считаю важным. Прости, что причиняю тебе боль, но сердцу не прикажешь! Я… я снова женюсь, Кэтрин.

– И она, конечно, уже беременна, верно? – выпалила Кэтрин, потому что нуждалась в подтверждении его расчетливости. Вряд ли он позволит себе снова связаться с женщиной, не способной родить ребенка!

– Я этого не заслужил! – вскинулся он. – Ты ведь помнишь, как было у нас, еще прежде чем…

– Прежде чем что, Джонатан? Прежде чем ты сделал рождение ребенка условием нашего брака? Знаешь, что я помню? Ничего плохого – до тех пор, пока не оказалось, что я не могу выполнить все, о чем ты мечтаешь! – В ее глазах стояли слезы. Оказывается, рана так и не затянулась. – До сих пор я действительно считала тебя своим другом!

– Но наша дружба никуда не делась, Кэтрин. Мы могли бы ее сохранить!

– Нет!

– Кэтрин, я просто хочу сказать, что чувствую себя… счастливым. Я действительно ее люблю, иначе и жениться не стоит.

– Прими мои поздравления. Она уже прониклась сознанием того, как ответственно быть женщиной, которую ты полюбил?

Джонатан предпочел не обращать внимания на ее сарказм.

– Ее зовут Эллен. Эллен Джессап. Она вдова. Она должна тебе понравиться. Мы с ней все обсудили и решили, что будем рады, если ты придешь на свадьбу. Нам с тобой станет легче, если…

– Нет, Джонатан, это ты плохо придумал.

Прежняя дружба долго не забывается – в отличие от прежнего брака. Кэтрин тут же разгадала, как отчаянно Джонатану хочется верить, будто ей понравится его новая жена – так же, как он хотел верить в то, что Эллен Джессап действительно рада пригласить Кэтрин на свадьбу.

– Честное слово! Мы оба хотим тебя видеть! Пятнадцатого числа, в ее доме…

Кэтрин попыталась улыбнуться, но тут же поняла, что это выше ее сил.

– Эх, Джон, ты иногда ведешь себя как настоящий дурак! – приговаривала она, подталкивая его к дверям.

– Кэтрин…

– Мне нечего делать на твоей свадьбе!

– Кэт…

– Не смей звать меня Кэт!

Она с размаху захлопнула дверь, заметив на лестничной площадке незнакомого мужчину и девочку в желтом пончо. Судя по всему, они слышали каждое слово.

Глава 2

– А что теперь, Джо?

Джозеф д’Амаро раздраженно покосился на свою упрямую дочь. Это она вынудила его явиться на квартиру к незнакомой особе по имени Холбен. Джо не сомневался, что миссис Уэббер, хозяйка антикварной лавки, действовала из лучших побуждений. Однако ему было совершенно все равно – поймет дама, купившая гномов, его желание когда-нибудь вернуть их обратно или нет. Потому что сейчас у него все равно нет денег – иначе зачем вообще было затевать эту продажу? И до тех пор, пока у него не появится возможность предложить этой Холбен что-либо конкретное, ему нечего делать у нее в доме. Пусть сердобольная миссис Уэббер и его своенравная дочь поступают как им вздумается, а с него довольно. И так он чувствует себя идиотом, торча здесь на лестнице в этом “Майском саду”!

Сейчас ничего иного не оставалось, как убраться подобру-поздорову. Джо успел разглядеть лицо женщины, захлопнувшей дверь. Только их ей как раз и не хватало!

– А ничего. Мы уходим.

– Джо, я не хочу…

– Фриц, я не собираюсь повторять!

Джо решительно развернулся и стал спускаться, проклиная себя за грубость. Его младшая дочь никогда не капризничала, никогда ничего не требовала. Как будто однажды разуверилась в нем и поняла, что он не откликнется на ее просьбу, а потому больше не приставала, чтобы лишний раз не расстраиваться.

Джо долго обижался на Фриц, пока наконец в одну из бессонных ночей не додумался, что причиной такого отношения стала гибель Лизы. Наверное, Фриц боялась лишний раз напомнить ему о матери. Правда, внешне она почти не походила на Лизу. Ее точной копией была Делла, старшая дочь. Та унаследовала точеные черты ирландской красавицы заодно с дьявольской улыбкой и характером неугомонного чертенка. Фриц вообще не напоминала никого из членов семьи Джо или Лизы. Она не могла похвастаться горячим нравом, присущим в равной степени как итальянцам, так и ирландцам. Она росла тихой и задумчивой девочкой и могла даже показаться непривлекательной. Джо, конечно же, так не считал! Из-за этой ее сдержанности и скрытности он и понятия не имел, как дороги ей проданные гномы. Все выяснилось в ту минуту, когда они пришли в магазин и увидели, что витрина опустела.

Между прочим, расстаться с этой фигуркой – да и не с ней одной – было решено на семейном совете. Джо не скрывал от детей денежных проблем. И смог предложить им единственно разумный выход, после чего было устроено голосование. Все трое сказали “да”, но при этом Джо почему-то избегал смотреть в глаза Фриц.

И вот теперь она неохотно плетется следом за ним по лестнице этого странного дома. Девочка не проронила ни звука, но все же не удержалась от взгляда, всегда вызывавшего в нем бессильную ярость. Семилетней малышке совершенно не к лицу такая взрослая мудрость. Все наверняка было бы по-другому, если бы Лиза не погибла так рано и девочке не пришлось жить в обществе взрослых, слишком погруженных в переживания из-за своей скорби и вины.

Фриц едва исполнилось два года, когда Лизы не стало. Для Джо это был такой удар, что он надолго забыл о существовании этого ребенка – что не делает ему чести. Джо казалось, что он слишком опустошен для заботы о ком-то другом, и он предоставил воспитание дочери тем, кто был рядом Делле исполнилось двенадцать, а Чарли одиннадцать, и они понимали его скорбь. Но такая малышка, как Фриц, все еще нуждалась в родительской любви и нуждалась в отце еще больше после того, как лишилась матери. Джо чувствовал, что девочка до сих пор терпеливо ждет, когда он наконец вспомнит об этом и возместит ей то, чего не смог дать за прошлые годы.

И все же Джо старался утешить себя тем, что Фриц сумела пройти через все испытания с завидной стойкостью и отвагой. Она уже теперь выказывала большую силу воли, чем несговорчивая и упрямая Делла, и более пытливый и логический ум, чем рассудительный, но слишком погруженный в себя Чарли. Джо полагал, что может не беспокоиться за младшую дочь. Она никогда не была скандалисткой. Взять хотя бы данный момент – явно не лучший в ее жизни.

– У этой леди хватает своих проблем, – пояснил он, проходя через стеклянную дверь. – Она ужасно расстроена.

Он натянул на голову Фриц капюшон теплого пончо. Девочка не требовала дальнейших пояснений, однако он сам понимал, что сказал слишком мало. Не то чтобы Джо никогда не прибегал к принятому у родителей: “Потому что я так сказал! ” – но все же чаще он старался сделать так, чтобы ребенок его понял.

– Это потому, что Джонатан снова женится? – спросила Фриц, вприпрыжку поспевая за отцом. – А Эллен Джессап беременна?

Джо покосился на нее, шагая к своему старому пикапу. Он припарковал машину в самом конце улицы и успел увидеть, как Джонатан садится в изящный “мерседес-бенц” белого цвета.

– Это правда? – настаивала Фриц, и Джо с трудом удержался от улыбки. В отличие от него дочка с удивительной точностью схватила суть происходившего. От нее не ускользнула ни одна мелочь. Он всегда старался быть честным со всеми тремя детьми, но только теперь понял, что по-настоящему эта честность нужна одной Фриц.

– Ну, насколько я могу судить – да, – ответил он.

– А мы не могли бы просто оставить ей твою визитную карточку? У меня есть одна в кармане.

– Нет.

Джо отпер дверь и помог Фриц вскарабкаться на высокое сиденье пикапа. Машина была такой старой, что Делла стыдилась вообще к ней подходить, а Чарли как будто не замечал ее вовсе. Зато Фриц мечтала перекрасить ее под “красное яблочко” И Джо давно решил, что если сумеет наскрести деньжат, то первым делом покрасит чертову колымагу под “яблочко”.

– Почему? – Фриц внимательно посмотрела ему в глаза.

– Что почему?

– Почему я не могу дать ей твою визитку?

Джо не ответил, пока не уселся на водительское место.

– Потому что она не обязана догадываться, что нужно от нее строительной фирме братьев д’Амаро. Тебе придется кое-что объяснить, а эта женщина сейчас не в том настроении, чтобы слушать тебя.

“Потому что она собралась заплакать? ” – чуть не спросила Фриц. Но девочка знала, как сердятся взрослые, когда дети подмечают их слабости. Уж Джо этого точно не любил. Он уже давно перестал плакать – во всяком случае, так, чтобы это могла увидеть Фриц. Ей ужасно не нравилось, когда он плакал, сидя в темноте, воняя пивом и сжимая в руках Лизину фотографию – хотя и не мог ничего на ней разглядеть. В такие минуты она мучилась оттого, что не знала, как ей поступить, хотя чувствовала, что делать что-то надо. Девочке приходилось просто держаться в стороне и делать вид, будто ничего не происходит.

Подавшись вперед, к самому лобовому стеклу, она принялась отсчитывать улицы, отделявшие “Майский сад” от Второй улицы. Ей уже был известен путь от их дома до Маркет-стрит и от Маркет-стрит до Второй улицы – старший брат Чарли брал ее с собой в библиотеку и все ей показал. И она была почти уверена, что Джо не захочет снова навестить ту грустную леди, которая купила гномов.

– Мы не могли бы вернуться сюда завтра? – спросила Фриц на всякий случай.

– Не завтра, – отрезал Джо.

– Как-нибудь на днях?

– Посмотрим.

“Посмотрим”… Фриц сердито поджала губы и с утроенным вниманием принялась считать улицы, убеждая себя, что вполне может разобраться с этим сама.

Джо остановился напротив их дома, но не стал заходить вместе с дочерью внутрь – в окне у Чарли уже горел свет, а ему еще предстояло допоздна работать.

– Скажи Делле, что я вернусь не раньше десяти часов, – сказал Джо. – Пусть не старается разогревать для меня обед по пять раз. Если я срочно понадоблюсь – пусть звонит Аллену. Фриц, ты слышала, что я сказал? – сердито воскликнул он, прежде чем девочка успела захлопнуть за собой дверцу машины. На самом деле Фриц отлично слышала каждое слово, просто ей не хотелось выполнять ни одну из его просьб и не хотелось врать, обещая, что она их выполнит.

– Я слышала, – заверила она, поскольку это не было ложью. – Пока, Джо!

Он озабоченно нахмурился, но тут же попытался улыбнуться:

– Беги домой, а то промокнешь!

Фриц махнула в ответ и помчалась по дорожке, сдерживаясь, чтобы не шлепать по лужам. Она часто делала это одна – прыгала в лужу так, чтобы во все стороны летели брызги, – но сегодня предпочла воздержаться. Ведь из окна пикапа за ней следил Джо, а он был строителем. Из-за дождя они с дядей Майклом простаивают и теряют много денег. А Фриц не хотела, чтобы отец видел, как она любит дождь.

Девочка встала на крыльце и потянула на себя дверь, дожидаясь, пока Джо решит, что она вошла внутрь, и уедет. Она не спешила и проследила за тем, как пикап свернул за угол. Фриц сунула руку в карман пончо. У нее целых три доллара мелочью, сэкономленных на школьных завтраках, – и пакетик жареных орешков. Хватит денег на автобус до “Майского сада” и еды, чтобы продержаться до обеда.

Она осторожно прикрыла дверь. Чарли скорее всего сидит как приклеенный у своего компьютера. Вряд ли он услышит, что Фриц открывала дверь, даже если она ворвется в дом с целой бандой, но все же лучше не рисковать. Представив, как она входит прямо в гостиную во главе отряда в алых мундирах, а Чарли и ухом не ведет, девочка невольно улыбнулась.

Фриц посмотрела на свои часы. Цветочки на белом пластиковом корпусе давно стерлись, и Делла их больше не носила. Но Фриц интересовали не какие-то глупые цветочки, а время. Автобус приходит в шесть пятнадцать, только ей не следует ждать на остановке. Если ее увидит кто-то из соседей, то наверняка начнет приставать к Делле, Чарли или Джо, что это их девочка торчит на улице в такой дождь. Фриц была уверена, что этих расспросов не избежать, потому что окружающие считали своим долгом постоянно совать нос в дела ребенка, лишенного матери. Она давно составила для себя список вещей, дозволенных, по мнению взрослых, тем детям, у кого есть мать, и не дозволенных тем, у кого матери не было.

Итак, она решительно прыгнула в траву, стараясь не обращать внимания на холодные брызги, моментально вымочившие ноги в легких туфлях почти до колен. Девочка что было сил побежала по задним дворам, используя известные лишь ей одной лазейки между рядами мусорных баков и компостных куч, чтобы вовремя успеть на остановку в соседнем квартале.

Автобус уже показался из-за угла, когда она подбежала к остановке, и у нее не оставалось времени подумать, правильно ли она поступает. Впрочем, она бы все равно не пошла на попятный, хотя впервые в жизни отправилась куда-то без ведома старших. Фриц поднялась в автобус и уверенной рукой опустила в кассу плату за билет, ободряюще улыбнувшись водителю. Тот явно ждал, что новая пассажирка постарается усложнить ему жизнь, подсунув долларовую бумажку, с которой придется давать сдачу. Она спокойно устроилась на заднем сиденье, так как знала, что на Маркет-стрит автобус остановится и без ее просьбы. Там ей придется пересесть на другой автобус, чтобы доехать до “Майского сада”. Ее беспокоило то, что придется дернуть за сигнальный шнур на нужном перекрестке. Перед этим автобус должен проехать ровно шесть улиц. Ну что ж, она отсчитает пять улиц и, не доезжая до шестой, дернет за шнур. Все будет легко и просто. Во всяком случае, Фриц на это надеялась.

Однако во втором автобусе оказалось слишком много народу, и ей не сразу удалось протиснуться к окну, чтобы считать улицы. Фриц не стала садиться и уступила свое место женщине с большим животом – наверное, она скоро родит малыша. Эта молодая особа жевала резинку и то и дело надувала пузыри, лопавшиеся с резким щелчком. Фриц пожалела, что у нее в кармане оказались орешки, а не резинка. Она успела основательно проголодаться, а с орешками была одна морока. Она не могла одновременно и считать улицы, и есть орешки. Автобус трясло так, что орешки постоянно норовили выскользнуть из рук, – и где уж тут уследить за улицами?

Фриц съежилась, чтобы протиснуться между сиденьями мимо толстого мальчишки с огромным радиоприемником в руках. Мальчишка показался Фриц невероятно толстым и закрывал собой весь проход. На голове у него красовался ярко-красный берет, усыпанный фирменными заклепками. Мальчишка слушал аудиоплейер, и у Фриц, прижатой к нему вплотную, отдавались где-то в животе самые низкие басы. Толстяк даже ухом не повел, когда она тихонько толкнула его в спину.

– Куда ты едешь, детка? – ласково спросила чернокожая женщина, хотя девочка пыталась молча протиснуться мимо. От женщины пахло очень приятно. Так пахло в ванной, когда Делла позволяла Фриц раскрыть новый кусок душистого мыла.

– В “Майский сад”, – ответила Фриц, и женщина улыбнулась.

– В такой толкучке ты прозеваешь свою остановку, милая. Хочешь, я дерну за тебя шнур?

– Да, пожалуйста, – вежливо отвечала Фриц, торопливо соображая, следует ей заплатить этой женщине за услугу или нет.

Но незнакомка вроде бы не собиралась просить у нее деньги. Она просто дернула за сигнальный шнур в нужном месте и заставила толстого мальчишку уступить Фриц дорогу.

– Большое спасибо, – поблагодарила девочка, и женщина погладила ее по голове.

Снаружи все еще моросило, и девочка задержалась на углу, прежде чем перейти через улицу к “Майскому саду”. Она постаралась вдохнуть полной грудью. Теперь можно успокоиться. Она добралась куда хотела, чтобы повидаться с женщиной, купившей ее гномов. Кроме того, она хотела проведать Дейзи с Эриком и успеть вернуться до того, как ее хватятся дома. До сих пор она не задумывалась над последней частью своего плана – возвращением домой – и не стала тратить время на то, чтобы обдумать это сейчас. Она дождалась, пока поток машин поредеет, и метнулась на другую сторону. “Майский сад” стоял на углу и выходил скорее на боковую улицу, чем на Вторую улицу, и ей пришлось довольно долго шагать до двух огромных дубов перед парадным. Под густой кроной шум дождя сделался намного громче, и девочка решила, что ей нравятся такие стеклянные двери. К тому же над крыльцом был устроен небольшой навес, так что человек имел возможность раскрыть свой зонтик, не выходя под дождь. Квадратные стекла были совсем прозрачными и позволяли легко разглядеть вестибюль, освещенный настольной лампой. Кто-то включил эту лампу недавно, и теперь помещение выглядело очень теплым и уютным – особенно после мокрой улицы. Фриц любила заглядывать в освещенные окна и гадать, что за люди там живут, и пахнет ли у них в доме шоколадными пирожными, и есть ли там дети, а у этих детей – мама.

Она не сразу справилась с разбухшими от дождя створками дверей, но в итоге ей удалось их распахнуть. Если бы с ней сейчас был Чарли, он ни за что не помог бы Фриц толкнуть дверь. Он поступал так ради ее же пользы, чтобы воспитывать в ней характер. И теперь Фриц была благодарна брату за заботу. Это помогало поверить в то, что даже без мамы ее характер будет что надо.

Дверь в квартиру под лестницей была раскрыта, и Фриц увидела внутри какую-то старушку. Работал телевизор, и диктор шестого канала бубнил о том, что завтра тоже будет дождь. Проходя мимо, девочка думала, что ее окликнут, но старушка молчала. Фриц поспешила вверх по лестнице.

Три пролета в этом доме были невероятно длинными, и она совсем запыхалась, пока добралась до конца. Ей пришлось немного отдышаться, прежде чем она решилась постучать в дверь. Стук получился робким, едва слышным, и на него никто не ответил. Фриц постучала погромче и замерла в ожидании ответа.

Снова тишина.

Фриц растерянно оглянулась. А вдруг мисс Холбен куда-то ушла? Нет, не может быть! Мисс Холбен не могла никуда уйти. Ведь Фриц видела, что она вот-вот заплачет, а когда взрослые собираются плакать, они сначала прячутся куда-нибудь в темный угол у себя дома. Девочка глубоко вздохнула. Дверь напротив со скрипом приоткрылась, и в щели показалась чья-то физиономия в очках.

– Стучи погромче, милая. Она дома, – посоветовали Фриц, и дверь захлопнулась.

Фриц постучала еще – на этот раз очень сильно. Она старалась сделать все так, как видела по телевизору, и чуть не отбила пальцы. Внутри послышались какие-то приглушенные звуки, но прошло еще несколько минут, прежде чем ей открыли.

– В чем дело? – спросила мисс Холбен. Она все еще не переоделась и была в той же полотняной юбке, белой кофточке и красных туфлях. Она выглядела измученной, а в комнате за ее спиной царил полумрак.

Фриц поспешно сдернула с головы капюшон. Ей следовало сделать это раньше. Только дураки разгуливают в помещении, не сняв капюшона. Но мисс Холбен, похоже, было все равно, и Фриц полезла в карман за визитной карточкой. Следовало отыскать визитку, прежде чем ломиться в чужую дверь.

Не так-то просто было нащупать маленькую карточку в тесном кармане джинсов. Девочка не спускала глаз с мисс Холбен, а та молча ждала, что же будет дальше. И Фриц была благодарна ей за терпение, за то, что она не набросилась на нее с расспросами. Наконец она протянула мятую визитку мисс Холбен, которая шагнула на площадку поближе к свету, чтобы прочесть надпись.

– “Строительная фирма “Братья д’Амаро”, – недоумевающим тоном произнесла она. Джо оказался прав. Мисс Холбен ничего не понимала, а Фриц не знала, с чего начать.

– Меня зовут Мари-Франс д’Амаро. А вы купили гномов, – выпалила она. – Мы хотим купить их обратно. Правда, попозже, когда перестанет идти дождь и у нас появятся деньги, – добавила девочка, поскольку считала, что мисс Холбен должна знать всю правду. Потом Фриц снова выжидательно замолчала.

– Ты хочешь выкупить их, – наконец заговорила мисс Холбен и сверилась с изжеванной визиткой. – Ты и братья д’Амаро.

– Мы с Джо, – уточнила Фриц, хотя это было не совсем верно. Она сомневалась, что Джо хочет вернуть гномов, а уж Делле и Чарли и подавно все равно. Делле нужны деньги на наряды. Чарли наплевать и на то, и на другое, его волнуют только компьютеры.

– Ты уже приходила сюда сегодня, верно?

Фриц ужасно не хотелось отвечать. Если сказать “да”, то мисс Холбен догадается, что она слышала все про Джонатана и Эллен Джессап, и снова расстроится.

– Да, – сказала девочка, поскольку понимала, что врать некрасиво, а избежать прямого ответа не удастся.

– Ты пришла одна?

Фриц кивнула и поспешно спросила, предваряя дальнейшие расспросы:

– Можно… я повидаюсь с Дейзи и Эриком?

– Входи, – мисс Холбен уступила ей дорогу и включила свет. – Как, ты сказала, тебя зовут?

Фриц внимательно огляделась. И решила, что ей здесь нравится. Комната была просторной и не загроможденной мебелью. Она могла бы потанцевать в такой комнате и даже покататься на детской машине и ничего не разбить. Ее собственная комната была слишком тесной и слишком людной, потому что ее приходилось делить с Деллой, а та терпеть не могла, когда младшая сестра болтается под ногами. Фриц знала, что Джо мечтает купить дом попросторнее, но это тоже предполагалось сделать когда-нибудь в будущем.

– Мари-Франс, – повторила Фриц. – Но мне больше нравится Фриц. Меня все так зовут. Кроме святых сестер в школе. Они зовут меня Мари-Франс.

– Фриц, – повторила мисс Холбен. – Наверное, ты так называла себя сама, когда училась говорить?

– Да… – растерялась девочка, пораженная такой проницательностью. – Джо рассказывал, что я только и делала, что шипела и плевалась, и больше всего это походило на “Фриц”.

– А меня зовут Кэтрин, но об этом, наверное, вам уже сказала хозяйка “Пурпурной шкатулки”.

– Нет, она упомянула только мисс Холбен, но я слышала, как вас называл Джонатан.

– Джонатан?..

– Ну, там, на лестнице.

– Ах да, – грустно улыбнулась мисс Холбен. – Джонатан.

Фриц боялась поднять на хозяйку глаза. Джо угадал насчет карточки и необходимости объяснений. А вдруг он прав, что мисс Холбен не следует сейчас беспокоить? Девочка неловко переминалась посреди чужой комнаты, ожидая, когда же ей покажут гномов. Она не знала, как обращаться к хозяйке, ведь до сих пор ей никогда не разрешали называть взрослых по имени. Бренда, девушка из строительной фирмы, с которой Джо пару раз ходил в кино, дала Фриц такое разрешение, но она больше не появлялась в их доме.

– Дейзи с Эриком там, в коробке, – сказала мисс Холбен. – Снимай-ка плащ.

Фриц стащила с себя пончо и тут же озябла.

– Присядь пока вот здесь. – Мисс Холбен указала на диван с цветастой обивкой.

Фриц помялась, но все же подошла к нему и села.

– Укройся, так будет теплее, – предложила Кэтрин и сняла со спинки дивана пушистый шерстяной плед. Плед был белым с вышитыми розовыми цветочками. Мисс Холбен протянула Фриц коробку и вышла на кухню. Девочка думала, что хозяйка тут же вернется, но Кэтрин не спешила, и Фриц, неуверенно взглянув на коробку, сняла крышку. На всякий случай она подождала еще и осторожно развернула газету. Вот они, Дейзи и Эрик! Фриц вытащила их и пристроила у себя на коленях, отложив коробку в сторону. Дейзи, как всегда, улыбалась, а Эрик задремал.

Фриц подняла глаза – оказывается, мисс Холбен все это время смотрела на нее.

– Ты любишь какао, Фриц?

– Обожаю.

– Ну что ж, оно бывает очень кстати в дождливый день.

– Давайте я вам помогу, – предложила Фриц.

– Ты уже согрелась?

– Почти.

– Отлично. Если ты больше не мерзнешь, пойдем со мной. И прихвати Дейзи и Эрика. Ты могла бы рассказать мне их историю.

Фриц соскользнула с дивана, не забыв поправить плед. На кухне мисс Холбен уже вынимала из шкафа две синие фарфоровые кружки с блюдцами из красивого сервиза.

– Я всегда пью какао только из этих кружек, – сообщила мисс Холбен. Вслед за кружками на столе появилось большое блюдо. – Ты не могла бы достать из холодильника молоко?

Сначала Фриц аккуратно поставила Дейзи и Эрика посреди стола, а потом отправилась за молоком. В четыре руки они, быстро приготовили горячее, какао – Фриц подавала все, что нужно, а мисс Холбен подогревала на плите молоко. Фриц не спускала с нее глаз и привычно сравнивала с фотографией Лизы в подвенечном платье, хранившейся у Джо. Мисс Холбен казалась старше Лизы. У нее были короткие темные вьющиеся волосы, совсем непохожие на длинные и светлые локоны Лизы. И она не могла похвастаться синими глазами. Эта женщина не имела с Лизой ничего общего – и все же Фриц она показалась очень милой.

– Ох, чуть не забыла, – заметила мисс Холбен, уже разливая какао по кружкам. – Нам понадобится еще одна вещь. – Она вытащила из холодильника ванильное мороженое и положила в каждую кружку по большой ложке. – Ты когда-нибудь пробовала какао с мороженым?

– Нет.

– По-моему, тебе должно понравиться. Когда я была маленькой и мама брала меня с собой в магазин, мы обязательно заходили в ближайшую аптеку возле автобусной остановки. Зимой мы пили там горячее какао с мороженым, а летом холодный лимонад. Вряд ли сейчас где-нибудь можно выпить такого же лимонаду или какао – разве что приготовить дома. – Она уселась за стол. – Расскажи мне про Дейзи и Эрика… Ох, я забыла про печенье, – воскликнула Кэтрин и снова встала, чтобы выложить на большое блюдо свежее песочное печенье. – Дейзи и Эрик долго жили у вас?

– Они достались Джо, когда я была совсем маленькой. Он выиграл их на каком-то конкурсе. Я люблю их, потому что мне нравятся куклы-мамы. – Фриц отхлебнула какао, чувствуя, как прикасается к верхней губе холодное мороженое. Какао ей понравилось, а еще ей понравилось то, что мисс Холбен интересно знать про ее детство.

– Мне тоже нравятся куклы-мамы. А Джо – это твой брат?

– Нет, это мой отец. Но я зову его Джо, потому что не хочу, чтобы он умер. – Фриц громко отхлебнула из кружки, но мисс Холбен не обратила на это никакого внимания. – Лиза ведь умерла, – добавила Фриц и уставилась на картинки на кружке, представляя себя на месте изображенных там Кун Си и Чэня, бегущих по ажурному мостику через ручей. Девочке ужасно не хотелось отвечать на вопрос, который сейчас наверняка последует.

– Лиза – это твоя мама?

Фриц нарочно избегала смотреть мисс Холбен в глаза.

– У меня нет мамы… А вы знаете сказку про тех, кто нарисован на кружке?

– Нет, расскажи мне ее.

Фриц недоверчиво посмотрела на женщину – неужели та действительно хочет услышать эту сказку? Она чуть не проболталась о том, почему зовет Джо только по имени. Ведь это тайна, из породы тех тайн, от которых у взрослых портится настроение, и ее не следует никому открывать. Фриц не слишком доверяла взрослым. Очень часто она чувствовала, что с ней беседуют лишь из жалости – не потому, что хотят что-то услышать, а потому, что у нее нет мамы. Иногда ее расспрашивали ради каких-то собственных целей, когда хотели узнать что-то о другом человеке. Так всегда делала тетя Маргарет. Она болтала с Фриц про школу, про Деллу и Чарли, а на самом деле хотела слушать только про Джо и Бренду. Однажды она видела, как тетя Маргарет целовала Джо у них на кухне, и все никак не могла остановиться, пока не повисла на нем, будто сейчас упадет. А он старался отвернуться и отцепить от себя ее руки. И все время повторял:

– Не надо, Мэгги, ради Бога! Майкл же мой брат!

Но мисс Холбен слушала ее заинтересованно. Возможно, она не поняла, что Фриц нарочно сменила тему, чтобы не выболтать свою тайну.

Девочка осторожно раздвинула печенье на блюде, чтобы лучше было видно фигурки на мосту.

– Впереди, с посохом – это Кун Си. А за ней идет Чэнь, ее возлюбленный, – серьезно пояснила она.

– А это кто? – спросила мисс Холбен, указав на третью фигурку. Ее короткие ногти были покрыты простым прозрачным лаком. Фриц нравилось, когда у женщин такие ногти. А вот длинные ногти, покрытые ярким красным лаком, Фриц терпеть не могла. С такими ногтями щеголяла ее тетя Маргарет. По убеждению Фриц, такой красный лак годился только для автомобилей.

– Это отец Кун Си. У него в руках кнут, потому что он в ярости.

– А почему он разозлился?

– Потому что Кун Си решила сбежать вместе с Чэнем. Чэнь служил управляющим у ее отца. Он был очень бедным, а ее отец хотел выдать ее за другого человека – очень богатого.

– А она не хотела?

– Нет, потому и сбежала с Чэнем. Они нашли себе маленький домик возле озера и остались там жить. И были там очень-очень счастливы, но не долго. – Фриц погрустнела, вспомнив про Лизу и Джо. Их счастье тоже было недолговечным.

– А что случилось потом? – Мисс Холбен спросила так тихо, словно уже догадалась, что не стоит ждать ничего хорошего.

– Тот богатый обиделся, что Кун Си не пошла за него замуж. Он поджег маленький домик возле озера, и его обладатели сгорели. – Девочка негромко вздохнула и сказала: – Конец.

Она посмотрела на мисс Холбен, не сводившую глаз с тарелки.

– Нет, я не думаю, что все на этом закончилось, – задумчиво возразила она. – Вот видишь? Тут над озером летят две птицы? По-моему, это души Кун Си и Чэня. Наверное, теперь у них иная жизнь, но они по-прежнему счастливы и свободны.

Фриц серьезно посмотрела на тарелку.

– А леди в Музее китайского фарфора ничего об этом не говорила.

– Может быть, ей просто неизвестна эта часть легенды?

– Над этим стоит подумать, – решила Фриц, и Кэтрин улыбнулась.

– Ну а пока, может быть, признаешься, что ты успела натворить?

Девочка виновато потупилась.

– Джо знает, что ты здесь?

– Нет.

– Разве тебе не следовало ему сказать?

– Он работает сейчас у Аллена. Я не могу его отвлекать. Сегодня опять дождь. И он занимается внутренней отделкой, чтобы получить немного денег.

– Если он узнает, что ты куда-то пропала, то вряд ли много наработает.

– Я не пропала.

– Но ведь он-то об этом не знает, правда? Скорее всего ему известно только то, что тебя нет там, где положено.

Фрид подумала и решила:

– Я могу позвонить Делле и Чарли.

– А кто они?

– Мои сестра и брат.

– По-моему, это лучше сделать не откладывая.

Фриц испуганно посмотрела на мисс Холбен. Нет, она не сердилась.

– Я понимаю, что тебе всего лишь хотелось проведать Дейзи и Эрика. Но некрасиво заставлять беспокоиться о себе, если этого можно избежать.

– Я не могла этого избежать. Я должна была оставить у вас карточку с телефоном Джо.

– Знаю, а теперь допивай какао и ступай звонить.

Фриц послушно проглотила остатки какао и встала.

– Телефон вон там, – показала хозяйка.

– Наверное, для меня это слишком высоко. – Фриц отчаянно старалась протянуть время.

– Наверное, ты могла бы пододвинуть табуретку и встать на нее.

Фриц глубоко вздохнула. Придется звонить Делле и Чарли. Отвертеться не удастся – это ясно. Она вскарабкалась на табурет и набрала номер. Линия была занята.

– Занято, – сказала она и протянула трубку мисс Холбен – вдруг ей не поверят? – Делла вечно болтает с мальчишками.

– Набери еще раз, – сказала мисс Холбен, но не стала подходить ближе, чтобы самой услышать короткие гудки. Фриц снова набрала номер.

– Все еще занято. – Девочка соскользнула с табурета и предложила: – Я могла бы вернуться на автобусе, так же, как приехала сюда.

– Лучше этого не делать. Иначе меня замучат кошмары о том, как ты ехала одна в автобусе в такой поздний час.

Фриц покосилась на окна. Там и правда совсем стемнело и по-прежнему лил дождь.

– Хорошо, – согласилась она. Ей не хотелось, чтобы из-за нее мисс Холбен мучилась. Ей нравилось в этом доме.

Тем временем хозяйка наполнила раковину горячей водой и добавила моющего средства, чтобы привести в порядок посуду.

– Кто присматривает за тобой, когда Джо на работе?

– Делла, – отвечала Фриц, подавая ей ложки со стола.

– Делла, – повторила мисс Холбен. – А сколько лет твоей Делле?

– Шестнадцать. Она уже водит машину. А Чарли пятнадцать. Ему нравятся компьютеры.

– А что нравится Делле?

– Быть в классе заводилой, ходить на дискотеки и вечеринки и гулять с мальчишками. А еще ей нравятся всякие новые вещи, которые очень дорого стоят. А что нравится вам?

– Мне? – Мисс Холбен даже забыла про посуду. – Ну, пожалуй, старые ужастики про привидения и мертвецов… и еще поп-корн… и гномы.

– И горячее какао, – предположила Фриц.

– И горячее какао, – подтвердила мисс Холбен.

– И китайский фарфор.

– И это тоже. Ступай звонить.

– А я-то надеялась, что вы забыли.

– Напрасно.

Фриц набрала номер, и на этот раз ей ответила Делла.

– Это Фриц, – только и успела произнести девочка. Ясное дело, сестра ужасно на нее разозлилась – хотя странно, как она вообще заметила ее отсутствие. Фриц молча дождалась, пока Делла прокричится, и ответила на очередной гневный вопрос: – В “Майском саду”, у мисс Холбен. Квартира А-3. – Она еще подождала – вдруг Делла скажет что-то важное – и лишь потом положила трубку. – Мне велели ждать здесь, – сообщила она хозяйке.

– По-моему, это очень разумно.

– Мисс Холбен!

– Что, Фриц?

– Можно я побуду с Дейзи и Эриком, пока она не приедет?

– Да, Фриц. Возьми их с собой в гостиную.

Фриц отнесла гномов обратно и уютно устроилась на диване, укрыв ноги пушистым пледом. Девочка давно согрелась, просто ей нравились яркие розовые цветы. Она не спеша поворачивала фигурку и так и этак, гладила яркие цветы и блестящую монетку. Мисс Холбен так и не вышла с кухни, пока не раздался требовательный стук в дверь. У Фриц вырвался обреченный вздох.

Но за дверью оказалась совсем не Делла – это явился Джо. И, судя по всему, ему давно было не до работы. Фриц подивилась про себя, какими иногда догадливыми бывают взрослые. Вот и Кэтрин утверждала, что Джо будет волноваться. У дверей он обменялся парой слов с мисс Холбен и прошел в гостиную. Прежде чем встать с дивана, Фриц аккуратно завернула Дейзи и Эрика в газету и положила в коробку.

– Одевайся! – приказал Джо. От его голоса Фриц снова затрясло. Отец выглядел утомленным, грязным и весь пропах потом. Неподходящий запах для такого прекрасного места, как квартира мисс Холбен.

– Я оставила Кэтрин твою визитку. – Фриц нарочно назвала хозяйку по имени, чтобы дать понять, как удачно прошло знакомство.

– Плевать на визитку! Где твой плащ?

Мисс Холбен уже держала в руках ее желтое пончо. На негнущихся ногах Фриц подошла поближе и позволила надеть его на себя.

– До свидания, Фриц, – сказала мисс Холбен. – Я была рада с тобой познакомиться.

– До свидания, Кэтрин. – Фриц знала, что должна поблагодарить хозяйку за угощение, но не смела лишний раз открыть рот. Главным ее правилом было причинять Джо как можно меньше неприятностей, и она давно не видела его таким злым.

– Я оставлю твою карточку возле телефона. Заходи ко мне еще – только сначала попроси разрешения.

– Вряд ли она его получит, – вмешался Джо.

– Но мне действительно будет приятно снова повидаться с ней, мистер…

– А меня не волнует, что вам будет приятно, – рявкнул Джо, и Фриц болезненно скривилась. Отец резко распахнул дверь, и девочке ничего не оставалось, как выйти на лестницу, в последний раз оглянувшись на мисс Холбен.

Глава 3

– Черри, так от кого твой ребенок?

– Да я сто раз рассказывала, Мария! У тебя что, вата в ушах?

– Какая вата? Я все прекрасно слышала. И все равно не пойму: как это я ничего про него не знаю?

– Да потому, что он не из наших краев, вот ты его и не знаешь! Тоже мне умница! Небось сама не помнишь, от кого залетела!

– От Милашки Эдди, вот от кого!

– Ох, рассказывай сказки! Милашка Эдди Эйкенс – самый клевый чувак в округе! Да он на такую жабу, как ты, и не взглянет! Ему ни одна красотка не откажет! Беатрис, скажи? Ты ведь знаешь Милашку Эдди?

– Да он с такими, как вы, и рядом не встанет, так что заткнитесь обе! – отрезала Беатрис. – У меня от вас уже голова болит! И у мисс Холбен тоже!

Беатрис Делкеймбр была признанным лидером в группе, и ее авторитет уступал разве что авторитету самой Кэтрин, хотя Кэтрин и не понимала почему. Ей казалось, что на роль заводилы больше подходит Эбби. Она училась лучше всех девочек. Но с другой стороны, Мария была старше и намного агрессивнее остальных да вдобавок уже успела родить одного ребенка. Черри… Черри – общительная девочка, но пришла в группу недавно и еще не успела толком освоиться. А Саше хватало ума держаться в стороне от ежедневных свар.

– Мисс Холбен, вам не надоело это слушать? – обратилась к Кэтрин Беатрис.

В ответ Кэтрин лишь выразительно закатила глаза. Она давно поняла, что никакими силами не заставить их отказаться от желания убедить окружающих в том, что отцом ребенка каждой из них является полумифический Эдди.

– Мисс Холбен!

– Что, Саша? – Кэтрин повернулась в ответ на осторожное прикосновение к плечу. Саша была ее “малюткой”, тринадцатилетней девчонкой, все еще смотревшей по утрам мультики. В отличие от остальных она никогда не распространялась об отце своего ребенка, даже в минуты самых горячих споров – а может, попросту была слишком юной, чтобы заодно с прочими восхищаться кумиром местных подростков – Милашкой Эдди. Если кто-то и вызывал ее восхищение, так это очередной бело-розовый красавчик, победивший на чемпионате по армрестлингу. Вот и сейчас она нарядилась в свою любимую майку с ярко измалеванными портретами мистера Мото и Непобедимого Джорджа, скрестивших руки в поединке. Саше больше нравился Непобедимый Джордж, потому что она читала, будто он целыми горстями бросает золотые значки в толпу своих фанатов.

– Мисс Холбен… – Саше пришлось повторить обращение. Все утро у Кэтрин из головы не шла вчерашняя гостья – Фриц д’Амаро.

“Я зову его Джо, потому что не хочу, чтобы он умер… ” Удивительнее всего был взгляд, брошенный ей на прощание с лестницы. Девочка смотрела на Кэтрин так, будто хотела ее утешить и сказать: “Не бойся. Он не такой злой, как отец Кун Си…”

– Мисс Холбен, давайте устроим сегодня ленч в саду? Дождя вроде бы нет!

– А ты бы хотела поесть в саду? – Кэтрин заставила себя вернуться в класс.

– Ну да! Получится настоящий пикник! Беатрис захватит радиоприемник и включит его потихоньку – чтобы не злить этих теток в конторе! Ты ведь не станешь врубать его на полную мощность, правда, Беатрис?

– Кто, я?! – притворно ужаснулась та.

Кэтрин невольно ухмыльнулась. На радиоприемнике у Беатрис регулятор громкости работал только в двух положениях: либо вывернутый до конца, либо выключенный.

– Ну ладно. Идем в сад. Саша, ты пойдешь и принесешь ленч из холодильника.

– Одна? – ужаснулась Саша. Единственный холодильник находился в другом конце здания, и девочка до сих пор боялась ходить по длиннющему темному коридору.

– Возьми с собой Эбби.

– Ой, мисс Холбен, только не надо Эбби! Вдруг им по дороге встретится какой-нибудь бродяга – она же ему все отдаст!

– Пусть только попробует! Ей Саша не позволит! – заметила Беатрис. – Правда, Саша?

– Правда! – Саше явно польстило такое доверие.

– Только не вздумай сама все слопать, пока дойдешь! – продолжала наставления Беатрис.

– Ни за что! – заверила Саша.

Итак, Кэтрин дождалась, пока Саша с Эбби принесут приготовленный на всех ленч – слава Богу, по дороге ничего не пропало и не было съедено, – и повела всю группу на задний дворик за школой, где под старыми соснами стоял небольшой стол. Для занятий с пятью ее подопечными смогли выделить один-единственный класс в здании прежней школы, настолько устаревшем, что в ожидании реконструкции здесь могла располагаться только контора муниципального отдела образования. Затянувшиеся ливни отнюдь не прибавили этим стенам уюта и привлекательности. Кэтрин была рада лишний раз вырваться на солнце, на свежий воздух.

– Мисс Холбен, да этот стол весь мокрый! Как мы будем есть?

– Вот, возьми, Мария, – достала Кэтрин из своей сумки пластиковую скатерть. Необходимость работать в ветхом здании, полном трещин и дыр, давно приучила ее быть запасливой.

После вчерашнего дождя было все еще прохладно. Как только вернется обычная для этих мест сентябрьская жара, ей придется снова безвылазно оставаться в классе на солнечной стороне здания, включив на полную мощность кондиционер. Кэтрин сумела добиться разрешения заказывать ленч для своих воспитанниц в ближайшем кафе, а вот поменять классную комнату им так и не позволили. И вдобавок ясно дали понять, что нищим не следует слишком привередничать.

Кэтрин задумчиво сидела на своем клочке сухого покрывала и не обращала внимания ни на хруст промасленной бумаги, ни на вопли, доносившиеся из злополучного радио. Она вспоминала Фриц д’Амаро. У нее остался номер рабочего телефона ее отца. Кэтрин считала себя обязанной побеседовать с Джо д’Амаро – если он вообще захочет ее слушать. Но она должна попытаться объяснить отцу Фриц, что у девочки явно есть проблемы.

– Мисс Холбен, а Саша объелась конфет! У нее их полные карманы! – доложила Мария. Сама она любила одеваться в обтяжку – коротенький топ, если жарко, или полупрозрачная блузка, если прохладно – и не смогла бы припрятать у себя в карманах даже леденец.

– Я не объелась! Я съела сначала весь ленч! Мария, мисс Холбен не запрещает нам есть конфеты после ленча! Она просто предупреждала, что нехорошо есть одни только сладости! Ведь правда, мисс Холбен?

– Правда, Саша.

– Мисс Холбен!

– Что, Саша?

– Это хорошие конфеты, они вам тоже понравятся! Там есть орешки!

– Вот и отлично, Саша.

– Мисс Холбен, а ведь правда Милашка Эдди настоящий красавчик?

– Саша, я не имею чести быть знакомой с этим джентльменом, – пришлось признаться Кэтрин.

– Да какой же он джентльмен, мисс Холбен! – возразила Черри. – Он просто смазливый проныра с хорошо подвешенным языком, а до джентльмена ему… Ох черт, мисс Холбен!

– Что с тобой, Черри? – Кэтрин моментально встревожилась, заглянув ей в глаза.

– Ну как я забыла! Вас же просил позвонить тот чувак!

– Какой чувак?

– Ну, тот, который сейчас сюда тащится! Вот. – И она сунула Кэтрин под нос клочок бумаги с номером телефона.

Кэтрин растерянно уставилась на незнакомый номер.

– Мисс Холбен, он явился сюда с раннего утра. Я сказала ему, что вы ездите на автобусе и будете попозже. А он попросил, чтобы вы позвонили как можно быстрее. Это что, ваш парень, мисс Холбен?

– Нет, – не задумываясь ответила Кэтрин. Она поспешила наперерез Джо д’Амаро. Кто знает, что на уме у этого типа? Судя по всему, он может выкинуть что угодно, и ей не хотелось, чтобы это случилось на виду у девочек.

Он выглядел так, словно только что снял с головы каску. Шагая по мокрой траве навстречу Джо, Кэтрин вдруг сообразила, что сегодня почти не вспоминала про Джонатана. Она слишком тревожилась за дочку этого человека.

– Мисс Холбен! – окликнул он и взмахнул рукой, словно боялся, что на него не обратят внимания. В два шага Джо покрыл разделявшее их расстояние, но Кэтрин пришлось бы долго ждать извинений за вчерашнюю выходку.

– Мисс Холбен, я просил вас позвонить. Я хотел спросить вас о… – Джо растерянно оглянулся на стол и снова посмотрел на нее, – спросить вас… они что, все беременны? – внезапно выпалил он, как будто только что осознал очевидное.

– Да, они беременны.

– Ох, – заметно помрачнел он. – Мне бы хотелось знать, что вам вчера наговорила Фриц. Кстати, вы кем работаете? – осведомился Джо и снова уставился на компанию за столом. На этот раз Беатрис и Мария помахали ему руками.

– Я работаю по муниципальной программе помощи беременным подросткам.

– Ну да, им ведь… совсем мало лет, верно?

– Верно.

– Просто соплячки, – буркнул Джо себе под нос.

– Что?

– Ничего. Так, вырвалось. – И он снова посмотрел на Кэтрин. – Так я по поводу Фриц… вы когда сможете со мной поговорить? – Судя по всему, ему и в голову не могло прийти, что вчерашняя грубость могла вообще отбить у Кэтрин охоту с ним разговаривать.

– У меня есть сейчас пара минут…

– Нет, сейчас я не могу. Я на работе. Я заеду вечером к вам домой. Не могу сказать точно – в шесть или в семь. А может, и позже.

Кэтрин заколебалась, не желая просидеть весь вечер в ожидании типа, который может и вовсе не явиться. Но с другой стороны, она очень беспокоилась за Фриц.

– Слушайте, мисс Холбен. Я приеду, как только освобожусь. Это точно. Если вы будете дома, то мы можем поговорить. А если соберетесь уйти, то позвоните и предупредите меня. Это очень важно для меня, мисс Холбен. Хотя я… я знаю, что вам хватает своих проблем.

Она предпочла пропустить мимо ушей намек на то, что он стал свидетелем ее ссоры с Джонатаном.

– Надеюсь, у Фриц все в порядке? – спросила Кэтрин. И тут он впервые посмотрел ей прямо в глаза.

– Не знаю.

В его взгляде была тревога. Теперь становилось ясно, что невольная грубость – всего лишь ширма, отчаянная попытка отгородиться от снедавшего его страха.

– Я сегодня никуда не собираюсь, – решительно сказала Кэтрин. – Обычно я прихожу с работы около шести.

– Отлично, – с явным облегчением откликнулся он. – Стало быть, до вечера, – Джо резко повернулся и поспешил на улицу.

– Мистер д’Амаро!

Джо оглянулся через плечо.

– Старуху, которая живет в квартире под лестницей, зовут миссис Донован. Если она потребует предъявить ваши водительские права, то вы избежите многих неприятностей, выполнив ее просьбу.

На миг ей показалось, что Джо улыбнется, но он лишь коротко кивнул и пошел к обшарпанному пикапу с изображением перевернутой строительной тачки на задних дверцах.

Только тут до Кэтрин дошло, что рядом с ней давно торчит Эбби. Девочка была уже на пятом месяце – что казалось Кэтрин совершенно невероятным. Потому что Эбби все еще выглядела на редкость хорошенькой. Длинные белокурые волосы не утратили красоты и блеска, а взгляд огромных голубых глаз с поволокой ни за что не позволил бы заподозрить в ней самую лучшую ученицу в классе. И в то же время Кэтрин частенько не могла отделаться от ощущения, что толкует о тонкостях воспитания младенцев с диснеевскими персонажами. Ей еще ни разу не удалось вызвать Эбби на серьезный разговор.

– Это что, ваш парень, мисс Холбен? – поинтересовалась Эбби, повторяя вопрос Марии.

– Нет. Он не мой парень.

– Наверное, у него… дочка беременная или с ней что-то стряслось?

– С чего ты взяла?

– Ну, у него такой вид…

– Ты хочешь сказать, растерянный?

– Ага, растерянный, – подхватила Эбби. – Когда у меня родится ребенок, я сделаю как Мария.

– А именно? – насторожилась Кэтрин. Она не считала Марию образцом для подражания.

– Ну, она дождалась, пока ее отец проорется из-за ребенка, а потом дала ему подержать его на руках.

Кэтрин сомневалась, что у Марии вообще есть отец, но предпочла промолчать.

– Может, тебе лучше попытаться объясниться со своим отцом до рождения ребенка? Конечно, можно попытаться утихомирить разъяренного деда, но вряд ли это пойдет на пользу малышу.

Остальные девочки поднялись из-за стола и не спеша побрели в их сторону. Кэтрин постаралась выкинуть из головы все мысли о Фриц д’Амаро.

– Отлично, у нас еще осталось немного времени до того, как миссис Бауэр начнет с вами урок математики… – Кэтрин привычно умолкла, пережидая их горестные стоны и думая о том, что Патриция Бауэр могла бы стонать не хуже их. Вряд ли преподавание в таком классе можно назвать легким делом. – И я бы хотела услышать, какие имена вы выбрали для своих детей. Беатрис, выключи музыку и скажи, что ты придумала.

Это была очередная попытка облегчить им решение основной проблемы. Ведь ни одна из этих девчонок не забеременела по собственной воле. Напротив, они пытались до последнего скрывать свое состояние, пока правда не вылезла наружу, и до конца предпочтут делать вид, будто вовсе и не беременны – если только Кэтрин не поможет им воспринять собственного ребенка как очевидность, как реальный факт в их жизни. Она понимала их нежелание смириться с предстоящим материнством – и не могла их за это винить. Ведь это было сродни ее собственному нежеланию смириться со своим бесплодием или попыткам Джо д’Амаро не обращать внимания на проблемы малышки Фриц.

– Марк или Дарлин, – выпалила Беатрис. – Мисс Холбен, он вас куда-то пригласил?

– Нет, Беатрис, он никуда меня не приглашал. Он не мой парень. И никогда им не будет. Я вообще с ним едва знакома, понятно? А как ты, Эбби? Ты выбрала какие-нибудь имена?

– А я бы на вашем месте только с ним и ходила, мисс Холбен! – продолжала Беатрис не моргнув глазом. – У нас в округе не так-то легко найти стоящего парня ваших лет. Времена тяжелые, мисс Холбен. Если тебе кто-то нравится, приходится самой звонить да приглашать пообедать.

– Мы видели, как он за вами следил, мисс Холбен, – подхватила Саша. – Так смешно: делает вид, будто он ужасно деловой, и смотрит исподтишка, чтобы вы не замечали…

– Саша! – перебила Кэтрин. – Я задала Эбби вопрос!

Эбби потупилась, растерянно качая головой.

– Эбби будет звать ребенка “Эй, ты! ”, – съехидничала Мария. – Эй, ты, хватит реветь! Эй, ты, крошка, поди сюда!

– Неправда! – возмутилась Эбби. – Я просто никак не придумаю подходящее имя!

– Ну, тогда назови его в честь отца – если, конечно, знаешь, как того зовут!

– Мария, перестань! – воскликнула Кэтрин.

– А вот я уже решила, как назову свою малышку! – выпалила Саша, покровительственно похлопав Эбби по плечу.

– Саша, да откуда ты знаешь, кого родишь? – возмутилась Мария. – А вдруг это будет мальчишка?

– Ну уж нет, дудки, я не собираюсь рожать какого-то там мальчишку! У меня будет девочка – это точно! Моя бабушка надела кольцо на нитку и водила мне по животу, и оно показало, что там растет маленькая девочка!

– Ну да, ты бы еще этих, которые у тебя на майке нарисованы, спросила! – фыркнула Черри.

– Моя бабушка знает, что говорит! Раз она сказала – девочка, значит, будет девочка! И звать ее будут Треже,[1] потому что для нас с бабушкой она станет самой дорогой на свете! Треже Мари Хиггинз. И нам с Треже плевать на то, что вы болтаете про мальчишек! Особенно ты, Мария!

– Ох, Саша, дождешься ты у меня, я из тебя дурь-то вышибу! – Мария угрожающе сгребла младшую девочку за шиворот.

– А ну хватит! – прикрикнула Кэтрин. – Мария, я что сказала? Останешься после уроков, нам надо поговорить!

– Не о чем мне с вами толковать!

– Ну, зато мне есть о чем! – отрезала Кэтрин, поставив воспитанницу на место грозным взглядом. И велела остальным: – Пойдемте в класс! Миссис Бауэр наверняка уже ждет!

В ответ снова зазвучали горестные стоны.

– Никак не возьму в толк, на что мне сдалась эта математика! – заявила Саша.

– Если твоя Треже попросит у тебя доллар на мороженое, чтобы ты не дала ей два! – хихикнула Беатрис.

– Почем ты знаешь, может, я сама дам ей два доллара просто потому, что она моя Треже! – возразила Саша.

– Не могли бы вы обе заткнуться?

В это утро грубые выходки Марии заставляли нервничать всю группу. В классе было ужасно душно, и Кэтрин стоило большого труда оставаться собранной и внимательной. Она старалась помочь Пэт Бауэр хотя бы своим присутствием среди учениц. Миниатюрная и сухощавая Пэт сегодня выглядела абсолютно больной. Ей давно следовало помыть голову и выгладить полотняное платье, лопнувшее на талии. Создавалось впечатление, что вся отпущенная этой женщине энергия ушла на занятия с группой, а на себя сил больше не оставалось. Кэтрин чувствовала, как нелегко дается Пэт связное, логичное изложение материала. Сама она то и дело отвлекалась то на посторонние звуки за окном, то на собственные мысли.

“Я зову его Джо, потому что не хочу, чтобы он умер…”

– А вы как считаете, мисс Холбен? – неожиданно спросила Пэт, застав ее врасплох.

– Я считаю… Я признаюсь, что не слышала, о чем шла речь! – призналась Кэтрин под оживленное хихиканье класса. – Наверное, нам всем стоит сделать перерыв, пока не стало еще хуже! Вы не против, миссис Бауэр?

Пэт сердито нахохлилась, но в итоге подняла руки:

– Сдаюсь! Идите проветриться, но сразу возвращайтесь! Слышите? Зачем ты это устроила? – напустилась она на Кэт, как только девочки вышли. – Я не нуждаюсь в поблажках! Я знаю, сколько могу выдержать. А если почувствую себя плохо, ты узнаешь об этом первой!

– Пэт, но ведь это я нуждалась в поблажке! Честное слово, я чуть не заснула!

– Премного благодарна!

– И нечего обижаться! Просто здесь нечем дышать. А они, между прочим, беременны. Занятия математикой не подразумевают физических пыток, верно? По-моему, небольшая передышка пойдет только на пользу – в том числе и тебе!

– Ты не могла бы впредь позволить мне самой решать, когда удобнее сделать перерыв, – все-таки это моя лекция!

– Договорились. – Кэтрин попыталась обмахиваться тетрадью и тут же поняла, что это совершенно бесполезно.

– Я не хотела тебя обидеть, – помолчав, сказала Пэт.

– Не хотела, – вяло согласилась Кэтрин.

– По-моему, мы решили, что с тобой мне незачем притворяться. По-моему, я могу говорить при тебе все, что думаю.

– Да, только мы забыли решить, когда я смогу придушить тебя за это!

К великому облегчению Кэтрин, Пэт засмеялась.

– Вот за что я тебя люблю, Холбен! Ты не трясешься, решая, погибаю я или нет!

Однако на самом деле Кэтрин очень переживала из-за подруги. Она познакомилась с Патрицией Бауэр там же, где и с Шарлоттой Даффи, – в приемной у врача. Не ей одной приходилось высиживать там бесконечные часы в ожидании результатов очередного анализа и пытаться скрасить это ожидание беседами с подругами по несчастью. Пэт ей понравилась с первой же встречи. Выдержка и откровенность Пэт не могли не вызывать уважения. К тому же обе женщины оказались покинутыми в самый тяжелый период жизни. Кэтрин из-за своего бесплодия, а Пэт из-за злокачественной опухоли груди.

“Из-за опухоли и из-за девицы, у которой все на месте и которая в два раза моложе меня”, – объяснила ей когда-то Пэт.

– Джонатан тоже обзавелся подругой, – решила признаться Кэтрин.

– Что-что? – не поверила Пэт.

– Джонатан. Он тоже нашел себе девицу, вернее, вдовицу, – невозмутимо повторила Кэтрин.

– От правды никуда не уйдешь, Кэтрин. Мы обе были замужем за людьми, спасовавшими перед трудностями.

– Но Джонатан собирается жениться. Пятнадцатого числа.

– И что ты теперь чувствуешь?

– Я… я думаю, что напрасно ревную. Может быть, она очень хорошая женщина, которая его по-настоящему любит.

– То есть племенная кобылка, способная родить?

– Нет, я не то хотела сказать.

Их взгляды встретились, и обе женщины рассмеялись.

– Ну ладно, ты угадала. Я имела в виду именно это.

– Но ты-то как?

– Я не удивилась, этого следовало ожидать.

– От такой новости кто хочешь может расстроиться!

Кэтрин встала и попыталась открыть хотя бы одно окно.

Из этого, однако, ничего не вышло.

– Ну, моя заветная мечта несколько потускнела.

– И что же это за мечта? – невольно улыбнулась Пэт.

– Как будто у меня десять любовников – и все как на подбор красивые и богатые. И у меня от каждого из них родилось по ребенку, и я со всем этим выводком являюсь на его свадьбу и сажусь в первом ряду!

– Послушай, да ты рехнулась! – расхохоталась Пэт. – Но по крайней мере твои мечты имеют здоровую основу! Когда от меня ушел Дон, я только и мечтала увидеть, как он бросится в разверстую могилу, когда станут опускать мой гроб!

– Это не смешно, Пэт.

– Не смешно, зато честно. Погоди, я, кажется, забыла спросить, что это за парень взбудоражил всех теток в конторе? Он целое утро выспрашивал про тебя.

– Я с ним едва знакома. Он хотел посоветоваться по поводу своей дочери.

– И ты полагаешь, что я поверю в эту чушь?

– Да, потому что я почти всегда стараюсь говорить правду…

– Всем, кроме самой себя. Ах, ну конечно, у нас в голове только фантазии, а вообще-то мы с мужиками ни-ни? Ты хоть обратила внимание, насколько он хорош? О’кей, дамы, займемся делом! – громко обратилась она к вернувшимся ученицам. – Слушаем дальше!

Кэтрин села на место, недовольно хмурясь. Естественно, она заметила, что Джо д’Амаро очень привлекательный мужчина, но отнесла это на счет своего возвращения к нормальной жизни. Она перестала обращать внимание на других мужчин не оттого, что разочаровалась в Джонатане, а потому, что разочаровалась в себе!

Слава Богу, занятия в классе подошли к концу. Пэт, изнемогая от усталости, без сил плюхнулась на стул. Кэтрин встревожилась и не спешила уходить, краем глаза наблюдая за подругой.

– Знаешь, отчего мне так плохо? – наконец спросила Пэт.

– Отчего?

– Потому что я опять должна попросить у Дона денег. Какое унижение вымаливать эти чертовы гроши у проклятого Дона Бауэра!

– Пэт…

– Ну ведь не у тебя же мне занимать, верно? Тебе и так забот хватает. Я к тому, что не с кого будет получать долг, если я загнусь!

– Пэт…

– Спокойно, Кэтрин! – решительно оборвала ее Пэт. – Мы договорились! Я имею право называть вещи своими именами! – Она сгребла пожитки в охапку и ринулась вон. В дверях Пэт уронила сумку и рассыпала половину бумаг, но Кэтрин и не подумала ей помочь. Она помнила о договоре и честно выполняла свою часть. Пэт нуждалась в ком-то, перед кем ей не приходилось бы корчить из себя оптимистически настроенную дуру. И таким человеком следовало оставаться Кэтрин Холбен. Задачка не из легких.

– Пэт, – окликнула она, прежде чем подруга успела скрыться в коридоре. – По-моему, тебе тоже следует почаще давать волю мечтам.

Пэт ничего не ответила, и по коридору гулко разнеслось эхо от ее каблучков. Кэтрин вернулась к своему столу и принялась складывать в портфель бумаги.

– Мисс Холбен!

Она подняла голову. В дверях стояла Мария.

– Вы хотели мне что-то сказать.

Вызывающая поза и тон ясно давали понять, что она делает одолжение, задержавшись после уроков.

– Да, верно.

– А я все равно не понимаю, о чем нам толковать.

– Тебе не требуется ни о чем толковать. Достаточно хотя бы внимательно послушать. Я хочу, чтобы ты перестала задирать Сашу и Эбби. Да и Черри тоже – пока она чувствует себя новичком.

– Но они действуют мне на нервы…

– Ерунда, Мария! Тебя раздражает то, что ты снова попала впросак. Ты вела себя безответственно и забеременела во второй раз, а теперь срываешь досаду на любом, кто подвернется под руку.

– Я просто с ума схожу, и все, и ничего тут не поделаешь! – упрямо твердила Мария.

– Но почему тогда ты никогда не цепляешься к Беатрис? Только не говори, что она не действует тебе на нервы! Пойми: вам всем сейчас одинаково тяжело, и ни к чему все усложнять!

– Да вам-то откуда знать? У вас и детей-то не было!

– Мария, кто принимал твоего первого ребенка? – сердито спросила Кэтрин.

Девочка промолчала.

– Ну так кто? Мужчина или женщина?

– Мужчина…

– И он знал, что должен делать и как тебе помочь?

– Ну, наверное, знал.

– А сколько детей было лично у него, Мария? Сколько раз рожал он сам? Я не хуже его знаю, что нужно делать. Я занимаюсь этим не ради собственного удовольствия и не ради денег. Неужели ты вообразила, будто я каждый день торчу в этой духовке из-за жалованья? Нет, я прихожу сюда из-за вас! Потому что мне известно то, что необходимо знать вам. А теперь можешь идти.

Но Мария по-прежнему торчала в дверях.

– Ступай!

Ученица ринулась прочь, а Кэтрин наконец вытерла пот со лба и устало буркнула:

– Господи…

– Что тут творится? – заглянула в дверь одна из секретарш.

– Ничего, просто я немного задержалась дольше обычного.

– Мы испугались, что вам требуется помощь.

– Нет-нет, все в порядке, – заверила Кэтрин и снова принялась складывать вещи. Она нарочно оставила на столе все бумаги, с которыми собиралась поработать дома. Пожалуй, на сегодня с нее хватит.

По пути в “Майский сад” Кэтрин заглянула к зеленщику и купила провизию на ужин. Она старалась не оборачиваться в сторону витрины “Пурпурной шкатулки”, тюка ждала на остановке автобус. Изнывая от жары, Кэтрин наконец-то добралась до дома. Как только у нее за спиной захлопнулись стеклянные двери в вестибюль, Кэтрин скинула туфли, наслаждаясь прохладой гладкого паркета. В почтовом ящике лежал розовый конверт из толстой бумаги – приглашение на свадьбу, написанное не Джонатаном. Если бы не вчерашний визит, ей пришлось бы узнать о предстоящей свадьбе из этого нежданного послания. Ничего удивительного, что он примчался сюда, несмотря на дождь. Кэтрин выбросила было конверт в пластмассовую корзину для бумаг, но тут же выудила его обратно. Ей захотелось перечесть написанное, прежде чем окончательно уничтожить. Наверное, это также можно было отнести к здоровым мечтам о мести.

Бедная Пэт…

Миссис Донован отсутствовала. Кэтрин босиком пересекла вестибюль и поплелась вверх по лестнице.

На второй площадке она споткнулась и рассыпала купленные недавно яблоки. Чтобы сложить их как следует, пришлось перекладывать всю сумку. К концу третьего пролета Кэтрин уже не думала ни о чем, кроме холодного душа и еще более холодного коктейля.

Но – совсем как накануне вечером Джонатан – Джо д’Амаро дожидался ее, сидя на верхней ступеньке.

Глава 4

Джо д’Амаро не проронил ни звука – просто встал, когда она подошла поближе, и забрал у нее сумку, набитую яблоками. Можно было, конечно, объяснить его поступок вежливостью, но скорее всего он просто понимал, что хозяйке требуется освободить руки, чтобы она впустила его в квартиру и позволила поскорее объяснить, зачем он явился.

– Как прошел день, мистер д’Амаро? – машинально поинтересовалась Кэтрин, поворачивая ключ в замке.

– Дерьмово, – просто признался он.

– У меня тоже, – отвечала Кэтрин, прежде чем открыть дверь. – Полагаю, нам обоим не помешает, если вы будете помнить об этом обстоятельстве.

Джо ошарашенно посмотрел на Кэтрин, и ей снова показалось, что он сейчас улыбнется. Однако чуда не произошло.

– Я пришел поговорить о Фриц.

– Совершенно верно. И пусть неприятности этого дня не заставят нас отклониться от темы.

– Эй, вы не очень-то задирайтесь, – буркнул Джо, входя следом. – Куда поставить сумку?

– Давайте сюда.

Кэтрин забрала у него зелень и понесла на кухню, отметив, что незваный гость шагает следом. На кухне у нее был идеальный порядок, однако самоуправство д’Амаро раздражало, если учесть, что он не желал быть вежливым. Как будто ему претило просить ее о помощи, в которой он тем не менее нуждался.

И все же Кэтрин не собиралась ссориться с человеком, искренне беспокоившимся за своего ребенка. Она немало повидала за годы службы в муниципалитете и умела ценить столь редкое проявление родительской заботы. Итак, она не спеша выкладывала из сумки покупки и искоса поглядывала на Джо. Джо же уставился на потолок.

Сил у Кэтрин на светскую беседу не осталось, поэтому она не стала спрашивать, давно ли он живет в Уилмингтоне (судя по акценту, Джо вырос за пределами Северной Каролины) и сколько у него детей (это она уже знала). Она высыпала яблоки на стол.

– Хотите яблоко, мистер д’Амаро? – предложила Кэтрин. Теперь его внимание привлек сервиз из китайского синего фарфора.

– Да, обедать придется еще не скоро, – ответил он без малейших колебаний. Чувствовалось, что он чрезвычайно решительный мужчина. Кэтрин кинула ему самое большое яблоко.

– Дать вам нож?

– Не надо. – Он без приглашения прошел к раковине и вымыл яблоко. – Отличное место, – заметил Джо, разглядывая потолок. – Построено добротно и на века. Такое мне по душе. Куда приятнее довести до ума хотя бы одно добротное здание, чем состряпать десяток вычурных халуп на берегу залива. Братец готов за это меня убить.

– Представляю. Деньги есть деньги. А на реставрации много не заработаешь. – Кэтрин выбрала яблоко, немного улучшив свое мнение о Джо д’Амаро. Да, он груб и скор на расправу и с недоверием относится к чужим людям – в том числе и к самой Кэтрин. Тем удивительнее было его признание в пристрастии к старинным зданиям и о разногласиях с братом. Между прочим, Джонатану “Майский сад” казался ужасным и уродливым. Кэтрин отвернулась, чтобы помыть свое яблоко, и тут же почувствовала на себе оценивающий взгляд Джо д’Амаро.

“А ведь тебя совершенно не интересуют все эти разговоры о деньгах! ” – чуть было не ляпнул Джо, сам не понимая, откуда у него появилась такая уверенность. Правда, он видел, как Кэтрин возилась со своими беременными соплячками. Но с другой стороны, она могла заниматься этим временно, в ожидании работы получше И на поверку оказаться такой же, как Маргарет, жена Майкла. И заставлять Джонатана потакать всем своим прихотям, пока он не решил предпочесть ей “мерседес – бенц” и не бросил ее – если, конечно, это он ее бросил.

Да, так и есть. Ее душа все еще мучается от боли и обиды. Она очень похожа на него, он так и не оправился после гибели Лизы. И внезапно Джо понял, что человеку не важно, как и почему уходят его близкие, – главное, что их больше нет.

Джо пододвинул к себе стул и уселся, следя за тем, как хозяйка выкладывает из сумки овощи и включает большой вентилятор под потолком. Джо грыз яблоко, изводясь от нетерпения. Вот Кэтрин открыла окно, и ему захотелось сказать, что лучше оставить ставни закрытыми, чтобы не впускать уличную жару. Впрочем, кто-то может предпочесть свежий воздух застоявшемуся, но прохладному.

– Так я насчет Фриц, – напомнил он, не в силах ждать.

– Лиза приходится вам женой? – уточнила Кэтрин.

– Она была моей женой, – моментально насупился Джо. Не хватало, чтобы Кэтрин Холбен оценивала его отношения с Лизой! Черт побери, что еще наговорила ей Фриц?

– Она умерла, – продолжила за него Кэтрин. – И она была матерью Фриц.

Джо вскочил, высматривая, куда бы выбросить недоеденное яблоко.

– Да. И я ни с кем не намерен это обсуждать. Давайте просто оставим это, ладно? Я хочу знать, что Фриц успела вам разболтать. Вот и все.

– Ведро под раковиной, – сказала Кэтрин, так как он все еще вертел в руках огрызок. – А вам известно, почему Фриц зовет вас Джо?

– А почему это должно меня интересовать? – рявкнул он. Поначалу ему даже понравилась прямота этой женщины, но теперь она его раздражала. Кэтрин с ходу наступила на больную мозоль, не дававшую ему покоя уже два года. С того дня, когда его перестали звать папой и переименовали в Джо.

Внезапно он испугался. Джо понимал, что уделяет Фриц недостаточно внимания, и боялся услышать, что нанес девочке непоправимый вред. За любовь требуется платить любовью. А вдруг Фриц разлюбила его? Вдруг он сам разбил сердечко свой милой, тихой и ласковой малышке, и теперь ей не нужен? Он с размаху запустил огрызком в помойное ведро.

– Так вам известно это или нет? – настаивала Кэтрин.

– Нет. Она просто зовет меня так – и все. Это началось, когда Фриц было примерно пять лет. Слушайте, вы скажете наконец, что она тут говорила, или я напрасно трачу время?

– Она сказала, что зовет вас Джо, потому что не хочет, чтобы вы умерли.

Судя по его затравленному взгляду, Джо не так легкомысленно относился к случившемуся, как хотел показать. Он даже хотел что-то сказать, но передумал. Молча подошел к распахнутому окну и уставился на машины, сновавшие по улице.

Кэтрин ждала. Он сделал глубокий вдох, стараясь взять себя в руки.

– Пока мы не переехали сюда, Фриц жила у бабушки – Лизиной матери. И я… я всегда считал, что Фриц стала звать меня так следом за бабушкой. – Он растерянно оглянулся и спросил: – Но вы так не думаете, верно?

– Верно.

– А кто, собственно, вы такая – большой специалист по маленьким детям?

– Мне приходилось работать со многими детьми, и я…

– Вот-вот, приходилось работать, – язвительно перебил Джо. – Но своих-то детей у вас нет?

Он прекрасно помнил, как Кэтрин спорила с Джонатаном. Как она тогда сказала? “Пока ты не сделал рождение ребенка условием нашего брака”? Так, значит, она из породы карьеристок, не желающих обременять себя детьми? Да мисс Холбен не иначе как рехнулась, если вообразила, будто Джо станет прислушиваться к ее советам!

Они долго мерили друг друга разъяренными взглядами.

– Нет, мистер д’Амаро, – тихо промолвила Кэтрин. – Своих детей у меня нет. Надо же, мне второй раз за день приходится объясняться на эту тему, и с меня довольно. Да, я не являюсь матерью, но знаю о детях очень много и считаю, что в отношении Фриц…

– А если я не желаю знать, что вы считаете в отношении Фриц, мисс Холбен? Если не желаю, чтобы вы совали нос в воспитание моих детей? Вам не кажется, что вы слишком много на себя берете?

– Я никуда не собираюсь совать свой нос. Напрасно боитесь. И с меня действительно хватит. Хватит ходить вокруг да около, мистер д’Амаро. Тем более что я у себя дома. Это вы явились ко мне! Вы пожелали поговорить о Фриц, и я пошла вам навстречу. Я понятия не имею, что заставило вас так ощетиниться. Да мне и дела нет до этого! Но что бы ни внушало вам такое чувство вины – я не позволю срывать его на мне.

– Вы что, правда считаете меня виноватым? Вот это да! Вам мало было копаться в душе Фриц – вы и из меня норовите вытянуть всю подноготную! Да что с вами такое? Мы же едва знакомы!

– Я знаю, что вы честно пытаетесь выяснить, что мучает вашего ребенка, – отчеканила Кэтрин, глядя ему прямо в глаза. – Но это одна видимость. На самом деле вы не желаете знать правду. Вы обеспокоены и хотите, чтобы я уверила вас, будто все маленькие девочки только и делают, что зовут своих отцов по имени, чтобы те не умирали. Вам не нужна правда, мистер д’Амаро, вам любой ценой нужно сохранить спокойствие, потому что все остальное вас не устраивает!

– Дерьмо! – рявкнул Джо.

– Совершенно верно! Так и есть, потому что не устраивает вас. Представьте себе, мистер д’Амаро, что жизнь вообще сплошное неудобство. И Фриц, чтобы не причинять вам неприятностей, предпочла не говорить о том, что зовет вас по имени из страха, что вы умрете – так же, как умерла ее мать. Она предпочла поделиться этим страхом с чужим человеком! Ох, простите, я и забыла! Ведь вы почти не бываете дома, а Делла интересуется только вечеринками и нарядами, а Чарли вечно торчит у компьютера!

– Ну, хватит, у меня больше нет времени слушать эту чушь, – выпалил Джо, метнувшись к двери. – И не воображайте, мисс Холбен, будто я вам благодарен!

По дороге на журнальном столике в гостиной он краем глаза заметил гномов, и на душе у него стало еще хуже.

“Ради Бога, Лиза! Как ты могла вот так меня бросить?!”

Он с силой захлопнул за собой дверь, но успел одуматься прежде, чем добежал до конца лестницы. Внизу, возле почтовых ящиков, Джо постоял, стараясь обуздать бешеный гнев. В последние дни он только и делал, что бесился. Он понимал, что это просто глупо, и все равно ничего не мог с собой поделать.

ДАмаро уже повернулся, чтобы подняться обратно, но заметил следившую за ним старуху из квартиры на первом этаже и выскочил на улицу, оставив на дверном стекле отпечаток потной ладони.

Сверху, из окна гостиной, Кэтрин видела, как Джо пересек улицу и уселся в потрепанный пикап с изображением строительной тачки на задних дверцах.

“Да, Холбен, пора тебе на покой! ” Для профессионала, призванного помогать людям решать их проблемы, она совершила недопустимые промахи. Сначала отбрила Марию, теперь Джо д’Амаро, хотя понимала, что поступает неверно. Нельзя реагировать на их поведение, всегда надо учитывать причину, по которой они это делают.

– Я слишком устала, чтобы докапываться до причин, – промолвила она. – У меня слишком много своих проблем.

Джо д’Амаро оглянулся с подножки пикапа, и Кэтрин отодвинулась от окна. Несмотря на усталость, ей не давала покоя тревога за Фриц, а она так ничего и не сделала – разве что разозлила ее отца еще сильнее. Кэтрин тяжело вздохнула. Вот-вот, еще немного чувства вины – это как раз то, что надо…

Она вернулась в кухню, шлепая по полу босыми ногами. Может быть, Джо д’Амаро отнесся бы с большим уважением к ее мнению, останься она в туфлях? И Кэтрин еще раз прокрутила в уме их разговор, стоя перед раковиной.

Впрочем, сделанного не воротишь. Она упустила свой шанс. Конечно, сыграли свою роль ее усталость и грубость самого Джо, но расплачиваться-то предстоит маленькой Фриц.

Кэтрин раздраженно побросала в сумку грязное белье, чтобы постирать его в прачечной, устроенной в подвале. Она постаралась побыстрее проскочить мимо решетчатой двери в квартиру миссис Донован: ей не хотелось объясняться по поводу разъяренных мужчин, выскакивавших из ее квартиры второй вечер подряд.

К счастью, миссис Донован не было видно, зато по вестибюлю плыли волны знакомого аромата “Лаки страйк”.

Теперь Кэтрин казалось странным, что совсем недавно она готова была, подобно миссис Донован, искать способы подольше сохранить память об их совместной жизни с Джонатаном. В отличие от сей достойной дамы ее покинули хотя и неожиданно, но по собственной воле, и у Кэтрин все же нашлись силы вернуться к нормальной жизни. У нее просто не было иного выхода, ведь в противном случае пришлось бы остаться в унизительной зависимости от бывшего мужа и радоваться крохам его внимания. А значит, покорно принять приглашение на свадьбу и демонстрировать всему свету свое образцово-показательное отношение к его новой избраннице.

Подвал был скудно освещен, но Кэтрин не боялась этого полумрака. Она заложила в стиральную машину первую партию белья и уселась возле двери на задний двор, где находилась стоянка для машин. Площадка оставалась почти пустой, зато ее обильно покрывали масляные пятна. Большинство обитателей “Майского сада”, как и она сама, либо не могли позволить себе приобрести машину, либо ездили на развалюхах с протекающими масляными шлангами.

Лениво щурясь, Кэтрин следила за лучами света, проникавшими в подвальные сумерки. Убаюканная приятными запахами порошка, теплого пара и урчанием стиральной машины, она решилась достать из кармана конверт с приглашением на свадьбу.

Прежде всего Кэтрин внимательно изучила почерк. Скорее всего писала сама Эллен Джессап. Округлые, ровные буквы, как у ребенка. Интересно, сколько сил пришлось приложить Джонатану, чтобы заставить ее поверить в возможность их дружбы? Бедная Эллен. Ей, наверное, очень не хотелось отправлять это приглашение, но Джонатан всегда знал, как добиться своего.

Затем Кэтрин открыла конверт и перечитала приглашение, погладив пальцами вытисненные на толстой бумаге буквы. Ну что ж, Джонатан может позволить себе такую роскошь. Хотела бы она знать, как он объяснил своей невесте причину их развода. Его вчерашнее поведение явно говорило о том, что он сумел утаить правду. Ему всегда хотелось, чтобы поводом стало не бесплодие Кэтрин, а что-то вроде банального несходства характеров.

На самом деле, как это ни печально, их характеры были очень даже совместимы. Настолько, что ему до сих пор хотелось дружить с Кэтрин и навязать дружбу со своей будущей женой. Похоже, ей пока не удалось полностью оправиться от предательства Джонатана и она в гораздо худшем состоянии, чем…

От неожиданного стука в застекленную дверь Кэтрин даже подскочила на месте. Во дворе стоял Джо д’Амаро. Он успокоился, и все же Кэтрин впустила его очень неохотно, не сводя с него тревожного взгляда.

Глубоко вздохнув, она спрятала конверт в карман и мысленно собралась перед очередным раундом. Кэтрин беспокоилась за Фриц – иначе и не подумала бы открыть дверь.

– Это не из-за вас, – с ходу выпалил Джо, и Кэтрин ничего не оставалось, как довольствоваться этой пародией на вежливость. Лучшего извинения от этого типа вряд ли дождешься.

– Я тоже так не думаю, – подтвердила она. – В противном случае я бы просто не впустила вас сюда.

– Так, может, мы попробуем еще раз? Похоже, вам кое-что известно, и мне бы хотелось это узнать.

Столь неуклюжее признание ее профессиональных достоинств не могло не вызвать улыбку.

– Нет, вы меня неправильно поняли! Вы ведь давно работаете с неблагополучными детьми. И должны знать о них…

– Кое-что, – закончила Кэтрин, понимая, что д’Амаро совсем запутался.

– Ну, в общем, да.

Стиральная машина закончила прополаскивать первую порцию белья, и Кэтрин заложила в нее следующую.

– Это миссис Донован отправила вас в подвал?

– Та дама за решетчатой дверью? Ну да. Она велела мне пройти через гараж, чтобы вы могли сначала увидеть меня через стеклянную дверь и решить, отвечать на стук или послать меня куда подальше. Очень милая старуха, с понятием.

Кэтрин кинула на него любопытный взгляд. Нет, Джо не шутил и не издевался – он снова задрал голову и разглядывал потолок – а точнее, опоры, на которых стоял их дом.

– Вы не передумали?

– О чем?

– О нашем доме. Вы все еще считаете, что он построен на века?

– Да, у него очень крепкий костяк Единственное, что ему грозит, так это безмозглый застройщик с чугунной бабой. Я насчет Фриц. Вы, наверное, поняли, как мне претит ее болтливость. Она… она крепко меня обидела. Ведь вы с ней едва знакомы.

– Именно поэтому она и разговорилась со мной. Дети иногда так делают – выбирают для своих откровений взрослого, который, по их понятиям, мог бы помочь, но не очень при этом расстраивался. В том смысле, что меня не так напугает ее страх, как напугал вас.

– По-вашему выходит, что дети только и знают, что подлаживаются!

А вот теперь он действительно пытался над ней издеваться.

– Нет, по-моему выходит, что Фриц просто была не первой.

Света, падавшего на него через дверь, было достаточно, чтобы понять: Джо отчаянно пытался подавить очередную вспышку бессильного гнева.

Кэтрин внезапно отметила про себя, что у Джо голубые глаза, а не карие. И с чего она взяла, что у него карие глаза?

И он по-прежнему на грани срыва.

– Может, вы все-таки представитесь мне как следует – в смысле профессии? – буркнул Джо.

Кэтрин нисколько не обидел этот вопрос. Его желание убедиться, насколько авторитетным можно считать ее мнение, было вполне справедливым.

– У меня диплом медсестры. И диплом учителя средней школы. А кроме того, я не такая уж круглая дура и способна выслушать то, что так или иначе говорят мне люди – даже если им не много лет, как вашей Фриц.

– Что значит “так или иначе”?

– Наша речь не всегда бывает облечена в слова, мистер д’Амаро.

– Отнюдь, – протяжно откликнулся он. Его голос все еще звучал с издевкой, и Кэтрин попросту отвернулась. Вместо беседы опять получался спор, а у нее еще полно стирки. Но Джо не отставал.

– Мне кажется… воображать себя способным угадать, что люди держат про себя, – чертовски самонадеянно, мисс Холбен!

– Ну, если уж на то пошло, – отвечала Кэтрин, перекладывая белье в сушилку, – моя способность угадать, что люди держат про себя, чертовски неприятна! – И она добавила, посмотрев ему прямо в глаза: – Особенно в данный момент.

Джо потупился – правда, не сразу. Но по крайней мере он понял, что Кэтрин терпит его грубость только ради того, что он до сих пор держит в себе. Вот он снова поднял глаза. Кэтрин терпеливо ждала – хотя Джо не заслуживал снисходительного отношения.

– Понимаете, мисс Холбен, вся штука в том, что вчера выходка Фриц меня действительно задела за живое. Я повел себя не лучшим образом, и вы могли подумать, что и сегодня я буду выглядеть так же. Просто Фриц никогда в жизни не сбегала вот так, тайком, как она вчера сбежала к вам. Она очень хорошая девочка.

– Да, – ответила Кэтрин и включила сушилку.

– “Да”? И что это значит?

– Это значит “да”. Она выглядит именно такой, какой вы представляете себе очень хорошую девочку. Слишком взрослой для своих лет и слишком ответственной.

– Какой представляю себе я, но какой не представляете себе вы – так, что ли?

– Мне она представляется ребенком, который всеми силами стремится не создавать проблем взрослым. Хотя такое поведение, как правило, и получает оценку очень хорошего.

Джо нахмурился так, словно впервые осознал очевидную, но отнюдь не приятную истину.

– Но ведь она тоже голосовала за продажу гномов, – буркнул он.

– Что?

– Ну, гномов, гномов! Я ведь не взял да и продал ее игрушку, мисс Холбен! Нам позарез нужны были деньги. И мы устроили семейный совет. Никто не возражал против продажи… – Джо неожиданно запнулся. – По-вашему, она сделала так нарочно? По-вашему, она согласилась, чтобы не создавать мне проблем?

Для Кэтрин эта фраза прозвучала скорее как обвинение, а не как вопрос.

– Трудно сказать наверняка. Единственное, что я знаю, – Фриц любит своих гномов так сильно, что готова была убежать одна, лишь бы с ними повидаться.

– Ну да, а я, выходит, не знал? То есть ни сном ни духом о том, что ей так дорога эта игрушка. Если бы мне… – Джо умолк и тяжело вздохнул. – Вы сказали правду – она кажется слишком взрослой. Даже я иногда думаю, что она старшая из моих детей. Но у меня нет привычки что-то от них скрывать. В таком городишке, как Уилмингтон, не очень-то развернешься с мелкой строительной фирмой, тем более что мы не местные. И когда бывает туго с деньгами, мелочиться не приходится, ведь верно?

– Мистер д’Амаро, может, хватит пытаться говорить за меня?

– Я просто задал вам вопрос.

– Отлично. Тогда позвольте заметить, что это зависит от того, что вы считаете мелочью и как относятся к этому ваши дети. Но с другой стороны, как вы справедливо указали вчера, откуда мне знать, что почем?

Джо бросил на нее разъяренный взгляд и заметался по подвалу. Кэтрин оставила его в покое. Пусть Джо решает сам, правомерной или нет была его попытка вытолкнуть Фриц во взрослую жизнь с ее реальностью. Насколько Кэтрин могла судить, эта реальность заключалась в прозябавшем бизнесе и хронической нехватке денег.

– Вот ведь в чем дело, мисс Холбен, – неожиданно выпалил он, – я просто ума не приложу, как мне быть!

Кэтрин внимательно посмотрела на него. Да, он просил о помощи – несмотря на свою непомерную гордыню.

– Ну что ж, мистер д’Амаро, вот что я узнала не столько из книг, сколько из собственного опыта. Дети всегда поступают очень… логично. У них всегда есть причины думать так, а не иначе. Причем эти причины, крайне важные для них, с точки зрения взрослых, могут показаться полнейшей чушью. Видимо, Фриц считает себя обязанной вас защитить, и обращение по имени – своеобразный способ такой защиты. Скорее всего это каким-то образом связано со смертью ее матери, но как бы там ни было, я полагаю, что ей станет намного легче, если вы выспросите обо всем сами – пусть даже против ее воли. Только вы знаете ее настолько, чтобы судить, важно это для Фриц или нет. Если хотите, я могу дать вам телефон хорошего детского психолога. Это очень добрая и милая женщина, и дети с ней ладят. Можете сначала поговорить с ней сами – как вам будет удобнее… – Тут Кэтрин умолкла, почувствовав его нетерпение.

– По-моему, вы опять делаете из мухи слона, – наконец пробормотал Джо. – Но на всякий случай дайте мне телефон.

Кэтрин пошла наверх, и на этот раз за решетчатой дверью их встречала миссис Донован.

– Это мистер д’Амаро, – на ходу представила Кэтрин своего гостя. – Ему понравился наш дом.

– Пустых квартир сейчас нет! – крикнула им вслед миссис Донован.

– Он не собирается сюда переезжать, – пояснила Кэтрин. – Мистер д’Амаро строитель.

– Она уже в курсе, – сообщил Джо, поднимаясь по лестнице.

– Так я и знала, – отвечала Кэтрин. Она впустила его в квартиру, и на сей раз он не потащился за ней на кухню.

Пока хозяйка рылась в стопке визитных карточек, Джо разглядывал гномов, вертя их так и этак. Но стоило Кэтрин вернуться, как он отставил фигурку, будто боялся, что не имеет права трогать то, что больше ему не принадлежит. Кэтрин протянула ему визитку.

– Вы хоть представляете, какая это обдираловка? – заметил д’Амаро, читая фамилию и номер телефона.

– Она берет по минимальной ставке. Плата зависит от величины вашего дохода и сложности услуг.

Джо обреченно вздохнул и заглянул ей в лицо.

– Я… признателен вам за помощь, – буркнул он. Кэтрин нарочно дождалась, чтобы д’Амаро первым отвел взгляд. Его благодарность была неискренней, и оба это понимали.

– Насчет Фриц, – добавила она. – Я действительно ничего не имею против того, чтобы она приходила проведать своих гномов. Только предупредите.

– Ну, не знаю. По-моему, мы и так вам надоели. – И Джо решительно направился к двери.

На пороге он задержался, не зная, что сказать на прощание. Он и так был не в меру болтлив с этой женщиной. И ожидал, что она примется настаивать, приглашая Фриц побывать здесь еще, но Кэтрин молчала. Наверное, она решила, что и так сделала достаточно, и теперь просто ждала, пока ее оставят в покое и дадут закончить стирку.

Джо коротко кивнул и захлопнул дверь – ему уже не терпелось поскорее отсюда убраться. Стараясь не обращать внимания на чьи-то физиономии за соседними дверями, он торопливо скатился по лестнице, беззлобно обозвав про себя здешних обитателей любопытными старыми клюшками.

– Мистер д’Амаро! – словно в подтверждение, окликнула его из-за решетчатой двери миссис Донован. – Вы еще зайдете в гости к Кэтрин?

– Нет, – не слишком вежливо буркнул он.

– У вас найдется с собой лишняя визитка?

Этот вопрос застал его врасплох, и Джо не сразу откопал в бумажнике визитку, надпись на которой оставалась достаточно разборчивой.

– Вы строите на совесть, мистер д’Амаро?

– Да, мэм, именно так.

– Отлично. Благодарю за карточку, юноша.

– Всегда к вашим услугам, миссис Донован.

Джо помедлил, собираясь подробнее расспросить о возможной работе, но тут же понял, что дальше с ним беседовать не собираются. Ну что ж, может, он и не без пользы потратил здесь время. Глядишь – и наклюнется новый контракт. Вряд ли бум со строительством коттеджей на побережье продержится долго, и братьям д’Амаро придется браться за любой заказ.

Джо постарался выбросить из головы тревогу о нависшей над ними угрозе банкротства и оглянулся на окна на третьем этаже. На этот раз она не смотрела, как он садится в машину.

Джо так и не понял, что за женщина эта Холбен. Она работала с беременными девочками – и скорее всего не ради денег. Она выглядела довольно привлекательной и даже не отдавала себе в этом отчета. И Джо считал это по меньшей мере необычным. Потому что слишком часто имел дело с женщина-ми, использовавшими свою привлекательность как оружие. Черт побери, как же ему не хочется возвращаться домой! Дома предстоит разговор по душам с Фриц, хотя он вовсе не желал этого разговора. Может быть, мисс Холбен права? И на самом деле он желает обрести хотя бы видимость спокойствия?

А вместо этого жизнь преподносит ему одни неприятные сюрпризы. Взять хотя бы Фриц. Он должен был догадаться, что малышка слишком любит своих гномов. И найти способ раздобыть денег. Джо начинало бесить это постоянное безденежье. Вот бы стать таким же оптимистом, как Майкл! Бедный, простодушный Майкл! Он до сих пор твердо верит в то, что им остался один шаг до баснословного контракта, на котором они заработают кучу денег. И что Маргарет не будет изменять ему с первым встречным, если получит вдоволь побрякушек, роскошную машину и членскую карточку в самом престижном женском клубе.

Да, Маргарет тоже стала для Джо одним из неприятных сюрпризов. Она все чаще заявляется к ним домой на ночь глядя. Ей не трудно придумать невинный повод для таких визитов: то она подвезет Деллу после их прогулки по магазинам, то доставит ему свежие строительные синьки от Майкла. Эта красотка достаточно откровенно намекнула Джо, что не постесняется изменить мужу с его родным братом.

Теперь Джо мог сказать твердо, что Кэтрин Холбен не имеет ничего общего с такой особой, как Маргарет д’Амаро. Кэтрин Холбен была умной и стойкой женщиной, не побоявшейся заговорить о проблемах чужого ребенка. Она не позировала, когда поделилась с Джо своими яблоками или когда поднималась по лестнице босиком. Джо находил ее очень привлекательной. И она успела понравиться Фриц. Фриц… Черт побери, он даже не представляет, с чего начать этот разговор! А подумать над этим было самое время. Поворачивая к дому, Джо увидел, что дочка сидит на крыльце. Она с преувеличенным вниманием уткнулась в книгу, чтобы он не подумал, будто его нарочно ждут.

Джо не сразу решился вылезти из пикапа, сжимая в руках пакет с ленчем. Фриц по-прежнему старательно читала и даже перевернула пару страниц.

– Решила сделать уроки на улице? – поинтересовался Джо. Он положил пакет и уселся рядом с дочкой. Девочка украдкой посмотрела на отца, прежде чем кивнуть и перевернуть очередную страницу.

– Делла слушает своего “Властелина преисподней”.

– Наверное, слишком громко, да? – улыбнулся Джо.

– Ты же знаешь Деллу, – отвечала Фриц, по-прежнему не отрывая глаз от книги. Он немного приподнял обложку, чтобы прочесть заголовок.

– “Динозавры и другие древние рептилии”, – прочел д’Амаро вслух. – Не рановато для второго класса, а?

– Я буду делать доклад про динозавра.

– Рассказывать и показывать?

– Я уже слишком большая, чтобы рассказывать и показывать. К тому же все мальчишки таскают в класс своих монстров. И сестра велела нам отнестись к ним с научной точки зрения. Она не желает, чтобы мы приносили оружие и трансформеры. И кукол тоже.

Джо улыбнулся, чувствуя, что девочка встревожена чем-то, не имеющим отношения к предстоящему научному докладу.

– И что ты по этому поводу скажешь?

Она подняла взгляд на отца, и он ясно увидел тревогу в ее глазах. Интересно, когда он в последний раз беседовал с ней по-настоящему?..

– По поводу чего?

– По поводу динозавра, – беззаботно ответил он.

– Я рада, что они вымерли.

– А вот я и сам не знаю. Может, если бы поблизости слонялся такой верзила, у нас было бы больше заказов на строительство?

Шутка прозвучала довольно жалко, но девочка послушно улыбнулась. Джо ласково обнял хрупкие плечи.

– У тебя все в порядке?

– Да. – Это простое слово заставило его сердце тревожно сжаться.

– Иногда я бываю слишком занят и забываю спросить сам. Но ты ведь знаешь, что всегда можешь со мной поговорить – даже если я кажусь очень занятым.

– Но тогда ты рассердишься, – отвечала Фриц, и Джо помрачнел.

– Я сержусь, когда беспокоюсь за тебя. Вчера я испугался, куда ты пропала.

– Со мной ничего не случилось.

– Да, теперь я знаю. Но когда Делла позвонила и сказала, что ты не пришла домой, я не знал, что и подумать.

– Я же приходила домой. Ты сам меня привез. Просто я не осталась, а сразу ушла.

– Но Делла этого не знала. И она испугалась, Фриц. Понимаешь, она ведь за тебя отвечает.

– Правда?

– Ты сама это прекрасно знаешь.

– А почему?

– Потому что она старше и это ее работа.

– А у меня есть работа?

– Конечно, есть. Твоя работа состоит в том, чтобы не скрываться больше неизвестно куда без разрешения.

– Тоже мне работа, – небрежно заметила Фриц, и Джо с трудом сдержал улыбку.

– Но для меня она очень важна. И ты должна делать ее, чтобы я не беспокоился зря.

Фриц доверчиво прислонилась к отцу Тонкие пальчики машинально шелестели страницами забытой книги. Теперь, когда они поговорили, ей стало немного легче.

– Кэтрин сказала, что я не должна так делать, – заявила она, отважно возвращая разговор в опасное русло.

– Как делать?

– Заставлять тревожиться о себе тех, кто меня любит, – если этого можно избежать. Но ведь вчера я никак не могла этого избежать, – с чувством высказалась Фриц.

– Неправда, Фриц, очень даже могла. Ты сама приняла решение. И оно оказалось неправильным – и вот тут уже начинается моя работа: сказать тебе, что ты поступила неправильно, чтобы ты не поступала так впредь.

Фриц затаила дыхание и понурилась.

– Ты меня накажешь?

Ответ был ясен и так, но кто знает – может, все-таки пронесет?

– Да. Две недели ты не будешь смотреть телевизор.

– И в субботу?

– И в субботу.

Девочка украдкой вздохнула. Это будет нелегко – остаться в субботу без телевизора, но, с другой стороны, она получила по заслугам.

– А ты… ты видел сегодня Кэтрин? – спросила Фриц. Так вот почему она дожидалась отца на крылечке! Она желала выяснить, не устроил ли он очередной скандал новой хозяйке ее гномов!

– Да, я ее видел.

Фриц чуть слышно вздохнула, как будто услышала самую плохую новость в своей жизни. Для нее это и впрямь была очень плохая новость. Кэтрин ни в чем не виновата, и Фриц не хотела, чтобы Джо с ней ссорился, однако именно так он и поступил. Она любит Джо больше всех на свете, но слишком хорошо понимает, что временами он ведет себя очень грубо; и кому какое дело до того, что он груб из-за своей тоски по Лизе? Это все ей растолковала бабушка д’Амаро: что горе засело у Джо в сердце, как заноза, и часто он ничего не чувствует, кроме ужасной боли. Вот и сегодня он скорее всего накричал на Кэтрин, как в прошлый раз, хотя она не заслужила такого обращения. Она напоила Фриц горячим какао, и вела себя как настоящая мама, и так интересно рассказыва-ла ей про свое детство.

– Мисс Холбен сказала, что ты могла бы навещать гномов, если…

– С тобой вдвоем?.. – вдруг перебила она.

– Да, со мной вдвоем. Мне придется подвезти тебя…

– Нет, я так не могу. – От нетерпения Фриц даже вскочила. Джо ничего не понял. Он незаслуженно обидел Кэтрин – и тем самым обидел и ее, Фриц. Она не посмеет вернуться в тот дом, потому что Кэтрин больше не захочет вести себя с ней как настоящая мама.

– Почему? – Джо ласково повернул девочку к себе лицом. Но она поспешила отвернуться.

– Не могу, и все, – чуть не плача, повторила Фриц.

– А мне показалось, что ты будешь рада проведать гномов, что тебе понравилась мисс Холбен… то есть Кэтрин.

Фриц по-прежнему не смела поднять глаза и невнятно буркнула что-то вроде:

– Она хорошая.

– Фриц, – настойчиво окликнул ее отец. Она послушно подняла головку, но едва скользнула взглядом по его лицу.

– Пожалуйста, Джо, отпусти меня!

Он понимал, что дочка чувствует себя совершенно несчастной, но не придумал ничего лучшего, кроме как легонько обнять ее и сказать:

– Ступай! И передай Делле, чтобы укротила свой ракетодром, пока соседи не позвонили в полицию!

Джо еще долго сидел на крыльце, потрясенный бурной реакцией Фриц. Он почти не обращал внимания на какофонию, доносившуюся из комнаты Деллы сквозь приоткрытую дверь. “Черт побери! – вертелось у него в голове. – Черт побери! Фриц исполнилось только семь лет, а она уже меня стыдится!”

Глава 5

Кэтрин первой заметила Джо д’Амаро. Он поднимался на второй этаж Хлопкового рынка – скопища старых магазинов и складов, превращенного в современный торговый центр на берегу реки. Кэтрин отдыхала, сидя на скамейке во внутреннем саду, и Джо направлялся прямо к ней. Она с удовольствием избежала бы этой встречи, но на скамейке, кроме нее, не было ни души. Да и Джо ничего не оставалось, как заметить ее и поздороваться. Не мог же он демонстративно пройти мимо. После их разговора о Фриц прошло уже три недели, и Кэтрин так и подмывало самой позвонить в строительную фирму и навести справки о том, что в общем-то совершенно ее не касалось.

Итак, она заставила себя поднять взгляд. Их глаза на секунду встретились. Кэтрин уже подумала, что д’Амаро молча пройдет мимо, но тут он окликнул ее.

– Мисс Холбен, вы, случайно, не видели здесь Фриц?

– Нет, а что случилось? – взволнованно ответила Кэтрин. – Неужели Фриц снова куда-то сбежала?

– Она бродит где-то здесь с Деллой и Чарли. Никак не могу собрать всех в одну кучу! – Джо был одет в свои неизменные потертые джинсы и простую рубашку. Подбоченившись, он напряженно следил за толпой покупателей, спешивших по своим делам через тесный дворик. ДАмаро выглядел рассерженным и усталым, но при этом нельзя было не согласиться с Пэт Бауэр: он был очень привлекательным мужчиной.

– Простите. Ничем не могу вам помочь, – промолвила Кэтрин, и он скользнул по ней нарочито небрежным взглядом. Саша наверняка отпустила бы сейчас одну из своих шуточек по поводу его манеры “прикидываться деловым”.

Кэтрин снова поразил яркий блеск его синих глаз. А вот волосы ей запомнились не такими светлыми. Да, они были каштановыми, но не такого темного оттенка, как ей показалось вначале. Его манера разглядывать Кэтрин воспринималась ею скорее как необычная, нежели оскорбительная. Наверное, Джо видит в ней пародию на женщину. Кэтрин ожидала, что теперь-то он точно уйдет. Но вместо этого д’Амаро плюхнулся рядом с ней на скамейку.

– Приятный денек, – заметил он, щурясь под ярким солнцем. – Мне следовало остаться на работе, но с детьми не всегда удается поступать так, как хочешь. – Тут он глянул в ее сторону, как будто испугался, что эти слова могут ее обидеть. – Делла наверняка ищет новый наряд на Рождество. А вот компьютерами тут не торгуют, так что я ума не приложу, где застрял Чарли.

– А Фриц? – не удержалась Кэтрин.

Он внимательно посмотрел ей в лицо, прежде чем ответил:

– Представляете, я так и знал, что вы станете расспрашивать про нее.

– И все-таки присели рядом?

– Я бы не хотел, чтобы вы считали, будто ваша забота о Фриц кажется мне… оскорбительной, мисс Холбен.

– Это правда? – Их взгляды снова встретились, и Джо потупился первым.

– Да. – И тут же выпалил: – Нет! – Он шумно вздохнул и добавил: – Послушайте! Если вы не против, я просто посижу пока здесь. Рано или поздно они появятся. – На этот раз Джо не делал вид, что смотрит куда-то в сторону: он глядел прямо на Кэтрин, как будто нарочно выставляя напоказ тщательно скрываемые чувства.

При виде застарелого горя и боли у Кэтрин тоскливо защемило сердце, но она постаралась не поддаваться жалости. Она не собиралась переживать из-за этого человека. Она вообще не хотела иметь с ним дела.

– Это общественное место, мистер д’Амаро. И вы можете сидеть здесь столько, сколько вам заблагорассудится.

Она подняла со скамьи свою сумку и несколько скоросшивателей, только что приобретенных за полцены на распродаже. После игрушечных гномов скоросшиватели были второй ее слабостью.

– Насчет Фриц, – заявил Джо, прежде чем Кэтрин успела встать, – по-моему, вы были правы.

От неожиданности Кэтрин замерла. Она попыталась заглянуть Джо в глаза, но на этот раз ничего не вышло. Он уже уставился в голубую даль, явно укоряя себя за то, что ляпнул лишнее.

– Очень жаль. – И ей действительно было жаль и Фриц, и самого Джо, которому приходилось обсуждать семейные неурядицы с какой-то посторонней особой. В конце концов, кто она такая?

– Эй, вам нечего обижаться. Я подумал, может быть, мне…

– Джо?

Он встрепенулся при звуках знакомого голоса. Возле скамейки стояла Фриц и тревожно переводила взгляд с одного лица на другое.

– Я повстречал здесь твою приятельницу, – сообщил он дочери. – Ты не хочешь поздороваться?

Девочка нерешительно прикусила губу.

– Здравствуйте, мисс Холбен. – Ее голос предательски дрожал и прерывался. Кэтрин как можно дружелюбнее улыбнулась и протянула руку.

– Кэтрин, – напомнила она. – Ты можешь звать меня Кэтрин. Иди посиди со мной. Хорошо, что ты здесь оказалась. Мне нужно у тебя кое-что спросить.

– О чем? – Фриц с облегчением заметила, что отец вполне мирно беседует с Кэтрин Холбен. Она уселась между взрослыми, не выпуская руки Кэтрин.

– Я все еще не решила, где лучше всего поставить гномов. И как раз хотела с тобой посоветоваться.

– На журнальном столике возле дивана, – тут же сообщила Фриц. Она столько раз представляла себе гномов на этом столике, когда вспоминала квартиру мисс Холбен… то есть Кэтрин. Честно говоря, она грезила об этом каждый вечер, диван, и пушистый плед с розовыми цветами, и Дейзи с Эриком возле дивана. Девочка тревожно покосилась на Джо. Нет, он вроде бы не сердился.

– А ты знаешь, я так и сделаю. Все, кто ко мне приходит, обязательно садятся на этот диван, и им легко будет разглядеть гномов.

– Джо сказал, что я тоже могу их проведать, – несмело напомнила Фриц. Только бы он не передумал! В последнее время он вел себя слишком тихо – как тогда, когда вспоминал о Лизе. Только теперь Фриц не знала, о чем он думает. Наверняка не о бизнесе. Фирма д’Амаро недавно подписала выгодный контракт на строительство очередного особняка с видом на залив. И Джо сказал, что их дела пошли в гору. Он пообещал в будущую субботу устроить пикник в честь Дня труда – хотя День труда прошел несколько недель назад. Фриц исподлобья взглянула на Джо. Он не сводил глаз с Кэтрин, но теперь это был добрый взгляд. Он больше на нее не злился!

– Надеюсь, он мне позволит, – добавила девочка на тот случай, если отец ее не слушал.

– Я тоже на это надеюсь, – откликнулась Кэтрин.

– Можно, Джо? – обратилась к отцу Фриц.

– Можно.

– А я потратила все деньги, которые ты мне дал!

– Наверняка на жевательных медвежат!

– Да, – призналась Фриц со смущенной улыбкой, и Джо ласково потрепал дочь по макушке.

– Предупреждаю вас, мисс Холбен, – обратился он к Кэтрин, – припрячьте подальше своих жевательных медвежат, когда Фриц соберется к вам в гости!

“Когда”! – воскликнула про себя Фриц. – Он сказал не “если”, а “когда”! ” Это прозвучало для нее как музыка. Девочка украдкой улыбнулась. Значит, Джо больше не злится на Кэтрин, а Кэтрин не злится на Джо – иначе она бы не сидела с ними на скамье! И это было очень хорошо. Фриц посмотрела на руки Кэтрин. Они по-прежнему походили на руки настоящей мамы, следившей за собой, – короткий маникюр и неяркий лак А вот у Джо руки в царапинах и ссадинах Он вечно обдирает костяшки пальцев – как Фриц обдирает коленки. Случайные травмы – вот как он однажды сказал. У него эти травмы от работы на стройке, а у нее от того, что она еще маленькая.

– А где Дела? – поинтересовался Джо, и Фриц стало не до улыбок. Она ужасно не хотела отвечать на этот вопрос – тем более что Джо наверняка разозлится, услышав ответ.

– Ты же знаешь Деллу, – буркнула Фриц и дернула плечом, надеясь избежать дальнейших вопросов. Она смущенно посмотрела на Кэтрин.

– Да, я знаю Деллу, – подтвердил Джо. – Потому и спрашиваю. Где она?

Фриц обреченно вздохнула, от него не отвертишься.

– Ведет переговоры.

– И где же она ведет переговоры?

– В баре.

– Но в ее возрасте нельзя работать в баре!

– Ты же знаешь Деллу, – с терпением философа повторила Фриц.

– Извините, – обратился Джо к Кэтрин, поднимаясь со скамьи. – Фриц, посиди пока с мисс Холбен!

Это Фриц вполне устраивало. Это было намного лучше, чем тащиться с отцом в бар и вызволять оттуда Деллу.

– Вы не хотите жевательного медвежонка? – предложила девочка Кэтрин. – Делла вечно выводит Джо из себя своими выходками.

– А ты не пожалеешь отдать мне одного?

– Не пожалею.

– Ну, тогда хочу. Выбери мне сама.

Фриц выбрала ярко-желтого медвежонка, самого любимого. Потому что мисс Холбен… то есть Кэтрин – нравилась ей все сильнее. Потому что только очень хороший человек будет беспокоиться, не отнимет ли он у ребенка последнего жевательного мишку. Так сделала бы настоящая мама.

– Спасибо. – И Кэтрин положила конфету в рот.

– На здоровье. А вот и Джо!

– Быстро он обернулся.

– Джо никогда не тратит время зря, – торжественно сообщила Фриц, и Кэтрин невольно рассмеялась.

– Да, это заметно!

– Делла могла бы работать в магазине детской одежды, но там никто не дает чаевых, – пояснила Фриц, глядя, как Джо приближается к ним в сопровождении Деллы.

Кэтрин не могла не обратить внимания на ослепительную, броскую красоту старшей дочери д’Амаро. Свои роскошные светлые волосы девушка собрала в пышный хвост над правым ухом. Из-за ярко подведенных голубых глаз Делла казалась старше своих лет. Кэтрин тут же пришла к выводу, что Делла д’Амаро принадлежит к счастливой породе людей, всегда бьющих в десятку. Они безошибочно выбирают себе и прическу, и одежду, и манеру поведения – то, что называется человек на своем месте. А ведь многим ее сверстницам это дается непросто.

– Папа, ты вогнал меня в краску! – жаловалась она на ходу.

– Я вогнал тебя в краску? Да я же ни слова не сказал!

– Ну да, но все было ясно и так!

– А вот это верно подмечено. Делла, ты же отлично знаешь, что я никогда не позволю тебе работать в баре! Да тебя все равно не взяли бы на работу, узнав, сколько тебе лет! Хозяин не захочет терять из-за тебя лицензию на торговлю спиртным! Ладно, поговорим об этом позже. А теперь успокойся и познакомься с мисс Холбен.

– Папа, да я же просто хотела расспросить об этом сама!

– Простите нас, мисс Холбен. Обычно мы не устраиваем сцен при посторонних.

– А это кто такая? – вызывающе осведомилась Делла.

– Мы недавно подружились с Фриц, – поспешила вставить Кэтрин, отсекая очередную грубость со стороны Джо. – Меня зовут Кэтрин Холбен. И мне давно пора идти. Фриц, спасибо за жевательного мишку. Позвони, когда соберешься в гости.

– Обязательно. – Фриц крепко пожала протянутую руку. И отпустила ее с крайней неохотой. Кэтрин принялась собирать вещи.

– Мисс Холбен, – внезапно выпалил Джо. – В субботу семья д’Амаро устраивает пикник в честь Дня труда. Может быть, вы придете?

– Но ведь праздник давно прошел, – растерялась Кэтрин. Приглашение застало ее врасплох: после развода она ни разу не ходила в гости.

– А нас это не волнует! Если бы у нас были деньги в День труда – мы бы устроили пикник вовремя. А если денег нет, то мы просто переносим праздник. Однажды он пришелся на январь. И мы чуть все себе не отморозили. Ну так как?

Она уже готова была отказаться, но Фриц снова схватила ее за руку.

– Ну пожалуйста, Кэтрин!

Кэтрин вопросительно посмотрела на Джо д’Амаро. Тот не сводил с нее напряженного взгляда и чуть заметно кивнул в сторону Фриц.

Кэтрин поняла его.

– Папа, но ты обещал, что в этот раз я могу пригласить своих друзей, – возмутилась Делла.

– Полагаю, нам хватит еды на всех, Делла. Фриц присмотрит, чтобы Кэтрин не съела слишком много. Так придете или нет? Нас с Фриц вы уже знаете. И еще там будет миссис Уэббер из “Пурпурной шкатулки”. Так что знакомые для вас найдутся.

– Ну хорошо. Пожалуй, я смогу прийти, – сдалась Кэтрин. – Только мне нужно записать адрес.

– Нет, мы с Фриц заедем за вами, чтобы вам не пришлось мотаться по автобусам. Я позвоню.

– Ну что ж, тогда до субботы. – Это неожиданное приглашение казалось ей все более несуразным. Кэтрин торопливо встала и направилась к лестнице, выходившей на Первую улицу. Она еще раз обернулась, чтобы помахать на прощание Фриц. И с разгону налетела на долговязого подростка.

– Ох, извините! – сконфузилась Кэтрин. – Я не смотрела, куда иду!

– Ничего страшного, – ответил юноша. – А вы знакомы с моей младшей сестрой? Ну да, вон с той, которая машет так, что скоро рука отвалится!

– С Фриц? Да. А ты, должно быть, Чарли. – Можно было не сомневаться, что так оно и есть. Перед ней стояла точная копия Джо д’Амаро.

– Собственной персоной.

И Чарли замер, картинно разведя руки в стороны.

– Что такое? – растерялась Кэтрин.

– Ну-ну, говорите, я жду!

– Да что говорить?

– Вы не сказали! О, благодарю вас, благодарю, благодарю! Благодарю вас, вы редкая индивидуальность, вы так и не сказали: “Чарли, ты как две капли воды похож на своего старика!”

– Ну, я имела смелость предположить, что тебе и так это известно, – лукаво заметила Кэтрин.

– Совершенно верно.

– Но мне пора, а то пропущу свой автобус, – вспомнила Кэтрин и заспешила к выходу, крикнув через плечо: – Рада была познакомиться!

Джо д’Амаро увидел, что его сын толкует о чем-то с Кэтрин Холбен, и двинулся было в их сторону, но опоздал.

– Кто это был? – спросил у него Чарли.

– Кэтрин Холбен. Это она купила гномов. Да чего ты уставился? – удивился Джо, потому что парень так и застыл, глядя вслед Кэтрин.

– Кэтрин Холбен. Слушай, а ей есть на что натягивать джинсы! – И Чарли с двусмысленной ухмылкой пихнул отца локтем в бок. – Или ты, папуля, слишком старый, чтобы обращать внимание на такие вещи?

– Проваливай! – буркнул Джо, едва удержавшись от улыбки. У него вырос прекрасный сын. Временами он вел себя слишком самоуверенно и развязно, но все равно оставался отличным парнем. – И не смей звать меня папулей!

– Заметано, папуля! – еще шире ухмыльнулся Чарли. Он поспешил присоединиться к сестрам, а Джо не удержался и еще раз посмотрел вслед Кэтрин Холбен.

“Я все прекрасно заметил”, – подумал он.

Она не похожа на Лизу, и всего пару минут назад он был уверен, что пригласил ее в гости исключительно ради Фриц. Потому что она той понравилась и потому, что Фриц считает, будто вел себя по отношению к Кэтрин незаслуженно грубо. Он действительно был груб и сожалел об этом. Ему все чаще хотелось позвонить Кэтрин Холбен на работу. Но вот сегодня он случайно увидел ее на скамейке в торговом центре Кэтрин подняла на него свои удивительные спокойные глаза, и он понял: можно ничего не бояться и рассказать ей обо всем.

Но Джо не собирался ничего рассказывать. Он не желал вообще о ней думать или что-то там замечать. Ни того, на что она натягивает свои джинсы, ни ее ласкового обращения с Фриц, ни мягкого грудного голоса, ни легкого аромата женского тела, от которого у Джо начинало мутиться в голове.

И какого черта он вообще ее пригласил? Майкл наверняка вообразит себе невесть что! И придется отбиваться от дурацких расспросов и намеков! А о том, чтобы отменить приглашение, и думать нечего! Ведь Фриц уже витает в облаках от счастья! Господи, что же он натворил?

Джо заторопился обратно к детям. Чарли тут же принялся расписывать новую программу, совершенно необходимую для его компьютера. Делла намеренно его не замечала. А Фриц… Фриц радостно повисла у него на руке.

На Второй улице Кэтрин села в автобус.

“Твое одиночество слишком затянулось! ” – подумала она. Всю дорогу до дома в голове вертелось одно и то же: зачем она пообещала прийти? Она полюбила Фриц и беспокоилась о ней, но это не обязывает ее тащиться на праздник в незнакомое семейство! Тем более что она не желала туда идти. Кэтрин так задумалась, что пропустила свою остановку и вынуждена была возвращаться пешком. Причина ее смятенных чувств была слишком очевидна. Ее пугала отнюдь не перспектива провести вечер с чужими людьми. Ее пугал сам Джо д’Амаро. Теперь можно было не сомневаться: она окончательно оправилась от душевной травмы. Джо д’Амаро не шел у нее из головы, Кэтрин постоянно вспоминала то его самого, то его детей и пыталась представить себе его погибшую жену, о которой он не пожелал рассказывать. И эта неожиданная привязанность пугала ее.

На протяжении оставшихся дней Кэтрин старалась найти повод для отказа, но так ничего и не придумала, представляя, какое расстроенное будет лицо у Фриц д’Амаро.

– Я совершила непростительную глупость, – призналась она Пэт Бауэр перед уроками в понедельник. И тут же пожалела о том, что вообще открыла рот. Смешно было признаваться в своих страхах, тем более что Пэт в последнее время чувствовала себя совсем плохо.

– Ох, ну слава Богу! – обрадовалась Пэт. – А то мне уже надоело делать это одной!

– Мне не до шуток.

– Ну что ж, Кэтрин, тогда выкладывай все начистоту. Посмотрим, так ли это глупо. Только не говори, что собралась на свадьбу к Джонатану!

– Нет, что ты! – ужаснулась Кэтрин. – Но я приняла другое приглашение.

– И от него тебе тоже радости мало. Куда же ты собралась?

– Понимаешь, Пэт, я не могла отказаться.

– Да уж куда понятней. Так о ком все-таки речь?

– О Джо д’Амаро.

– Черт побери, а кто такой этот Джо д’Амаро?

– Ты знаешь, кто такой этот Джо д’Амаро. Я купила его гномов.

– Его гномов?! Каких еще гномов?

– Я рассказывала.

– Нет, мэм, ничего подобного.

– Вообще-то он строительный подрядчик, но в какой-то момент оказался на мели. Ему потребовались деньги, и он продал фигурку, изображающую гномов. Он не подозревал, что их обожает его младшая дочь, пока девочка не сбежала, чтобы их повидать.

– Прямо к тебе домой.

– Верно. А потом он за ней заехал.

– Ах да! Это тот малый, который распутал всю контору?

– Верно, а теперь он пригласил меня на семейный пикник.

– Ну что за грязная скотина!

– Пэт, между прочим, я не шучу!

– Я знаю, Кэтрин. Но от этого все выглядит еще смешнее. Чего ты боишься? Того, что он позвал тебя лишь ради маленькой дочки или самой себя?

И тут до Кэтрин дошло, что в действительности не давало ей покоя.

– Ага, я угадала! – воскликнула Пэт. – Ты боишься, что напрасно будешь строить ему глазки?

– Ерунда! И вообще это все ты виновата!

– Я?!

– Да, ты! Мне и дела до него не было, пока ты не начала болтать про то, как он хорош!

– Ну что ж, тогда я прошу меня простить. Такое случается, если у тебя правильная сексуальная ориентация. Но ты, Кэтрин, могла бы взглянуть на это более оптимистично. У него уже есть ребенок…

– У него уже трое детей, – поправила Кэтрин.

– Тем лучше для тебя! Ему не придется переживать, бесплодна ты или нет. Он уже познал счастье отцовства. И остается выяснить только одно: нравишься ты ему или нет.

– Я не собираюсь ничего выяснять! Мы с ним вообще едва знакомы! И насколько я его знаю, мне лучше не связываться с таким несдержанным типом. К тому же он ясно дал понять, что я вмешиваюсь не в свое дело.

– И он совершенно прав.

– Вот уж спасибо тебе, Пэт, на добром слове!

– Но ведь это действительно так. Более того – твои собственные дела идут хуже некуда! Ты посмотри хотя бы на этот свой класс! Ты вбила себе в голову, что сможешь заставить их в один прекрасный день полюбить себя и своего ребенка! А на самом деле им на все это наплевать, Кэтрин!

– Не всем наплевать.

– Ах, неужели? И кому же? Марии? Ну разве это не бесит тебя, Кэтрин? Что какая-то пустышка, которая никогда не хотела иметь ребенка и вряд ли захочет в будущем, способна понести от одного вида мужской ширинки – а такой достойной личности, как тебе, этого не дано?

Кэтрин долго смотрела на подругу, прежде чем ответить.

– Да, – тихо вымолвила она. – Это меня бесит. – И встала, чтобы уйти.

– Кэтрин!.. Ну постой. Извини, я сама не знаю, что плету. Такое и на опухоль не свалишь. Я успела разувериться в жизни еще до того, как заболела. Ты не обижайся на меня, ладно?

– Я не обиделась, Пэт. Но мне было больно это слушать.

– Сейчас я это понимаю. И когда я научусь думать, а потом говорить? Мне всегда было трудно с другими людьми. Наверное, потому и Дон меня бросил!

Кэтрин промолчала.

– Ну, Кэтрин, хватит дуться! Я же попросила прощения! Послушай, если ты перестанешь меня уважать – то чего же ждать от остальных? Ведь ты уважаешь всех на свете! И если ты не будешь уважать меня, то я окончательно сочту себя куском… Ах, девочки, привет! Добро пожаловать в Чудесную Страну Математики!

Кэтрин заняла свое обычное место в заднем ряду. Сегодня выдался дождливый сумрачный день, так что нетрудно было сосредоточиться и слушать урок. Но ее мысли слишком занимали Джо д’Амаро и Фриц.

“Мне очень нравится эта малышка”, – вертелось у Кэтрин в голове. Но из этого не следует, что ей должен понравиться и отец девочки. А ведь Пэт точно подметила – он очень привлекательный мужчина. Не сногсшибательный красавец, но симпатичный и мужественный. И у Кэтрин сложилось впечатление, что он любит женское общество – даже если иногда оно действует ему на нервы. Такие, как он, предпочитают иметь с женщинами настоящие, серьезные отношения, а не просто заниматься сексом.

Правда, Кэтрин понятия не имела, почему она так решила. Подумаешь, он украдкой рассматривал ее грудь! К тому же он вполне мог уже иметь эти самые отношения с кем-то другим. Ведь многим женщинам придется по душе его напористость и стремление немедленно переделать мир по себе.

Вот только Кэтрин это не устраивало. Джонатан вел себя точно так же, не желая мириться с реальностью. По ее понятиям Джо д’Амаро был слишком напорист и нетерпелив. Это, с одной стороны, внушало тревогу и вызывало неудобства, а с другой стороны – привлекало внимание. Да вдобавок эта его тайная грусть. У Кэтрин всякий раз тоскливо щемило сердце, стоило повнимательнее посмотреть ему в глаза. Она понимала, что ее отношения с семейством д’Амаро неизбежно превратят в безнадежный хаос недавно обретенное душевное равновесие. Здание, с таким трудом возведенное на руинах семейной жизни, грозило снова провалиться в тартарары.

“Я зову его Джо, потому что не хочу, чтобы он умер”.

Даже его ребенок знает, что от этого человека можно ждать только неприятностей.

Кэтрин тяжело вздохнула – как оказалось, слишком громко. Класс немедленно отозвался хихиканьем, и даже Пэт сердито глянула в ее угол. Кэтрин постаралась выкинуть из головы посторонние мысли и сосредоточиться на цифрах, белевших на доске. В проеме дверей возникла одна из секретарш и просигналила Кэтрин, что ее вызывают к телефону.

– Это мужчина, – выдала она, как только Кэтрин вышла в коридор. – Он звонит уже в третий раз, но никак не застанет вас на перемене. И я попросила его не класть трубку, пока я вас не позову. Я просила его оставить свой номер, чтобы вы могли перезвонить, когда освободитесь, но он сказал, что подождет и переговорит сейчас.

– Спасибо, – поблагодарила Кэтрин.

Их шаги гулко отдавались в мрачном коридоре, и она постаралась успокоиться, готовя себя к разговору с Джо д’Амаро. Зачем он снова позвонил ей в школу?

Телефонная трубка лежала на столе, и Кэтрин поднесла ее к уху, повернувшись спиной к любопытным женщинам.

– Алло?

– Кэти? – прозвучало в трубке, и у нее упало сердце. Она сама не ожидала, что будет так разочарована.

– Что такое, Джонатан?

– Приветик! Я просто решил напомнить тебе о свадьбе в эту субботу. Ты ведь придешь, правда?

– Нет. У меня другие планы.

– А ты не могла бы их изменить?

– Я не желаю ничего менять. – Вряд ли это можно было считать правдой, но Джонатану не обязательно об этом знать.

– Ох. Ну… может, ты хотя бы пожелаешь мне всего хорошего?

Кэтрин на миг зажмурилась и перевела дыхание.

– Желаю тебе всего хорошего. – Это тоже нельзя было считать правдой. В дверях конторы показалась Саша. Кэтрин жестом пригласила ее войти и сесть на ближайший стул. – Джонатан, – промолвила она в трубку, – я не сомневаюсь, что у тебя все будет прекрасно. Спасибо, что позвонил. – И Кэтрин дала отбой, не дожидаясь его ответа.

– Что случилось, Саша?

– Мне что-то не по себе, мисс Холбен. Вы же сами сказали предупреждать вас, если что не так. – Девочка говорила чуть слышно и так понурилась, что Кэтрин с трудом разбирала слова. Пришлось наклониться вплотную.

– Что с тобой?

– Я и сама не знаю. Мне здесь не нравится, мисс Холбен. Эти женщины пялятся на мой живот, – шепотом добавила она.

Кэтрин сердито оглянулась. Действительно: все дружно рассматривали свидетельство Сашиной беременности.

– Ну так пошли отсюда. Вставай.

И они вышли в коридор.

– Как ты себя чувствуешь? – Кэтрин отошла подальше от конторы.

– Как будто я жутко устала, мисс Холбен. У меня ничего не болит – просто я устала. И не смогла слушать миссис Бауэр, как ни старалась.

– Ты не простудилась? – озабоченно расспрашивала Кэтрин. Она пощупала Сашины лоб и щеки. Нет, температура была нормальной.

– Нет, – сказала Саша.

– И нигде не болит?

Девочка покачала головой.

– Ты не видела крови на трусиках или когда купалась?

– Да нет же, ничего из того списка, который мне дали в больнице! – Саша тяжко вздохнула.

– И ты ела все, что положено по диете, и принимала витамины и железо?

– Конечно! Попробуй я что-нибудь забыть – бабушка с меня шкуру спустит!

Кэтрин улыбнулась. Она познакомилась с Сашиной бабушкой перед началом занятий. Это была энергичная миниатюрная старушка, не расстававшаяся со своей огромной фетровой шляпой даже в летнюю жару. В Уилмингтоне ее знали как последнюю из старой гвардии. Ее фирма делала неплохие деньги на фитодизайне помещений. Если верить слухам, то за дополнительную плату хозяйка фирмы делала из корней растений талисман, приносивший в дом достаток и любовь. Вот только у ее внучки не нашлось вовремя талисмана, предохранявшего от беременности.

– Ты сегодня вернешься домой на автобусе?

– Нет, меня подбросит Беатрис на своей машине. Она сказала, что нечего толкаться по автобусам, когда я так плохо себя чувствую.

– Ну что ж, давай проверим твое давление, – предложила Кэтрин, направляясь обратно в класс. – Когда у тебя следующий осмотр?

– В среду.

В эту минуту Пэт как раз закончила уроки.

– Мисс Холбен, да не слушайте вы эту соплячку! – воскликнула Мария, как только оказалась в коридоре. – Она же просто выпендривается!

– До свидания, Мария, – сурово отчеканила Кэтрин. – Ступай посиди, пока я принесу все, что нужно, – обратилась она к Саше. Стетоскоп и манометр всегда лежали у нее в портфеле. Пэт все еще оставалась за своим столом.

Кэтрин быстро смерила Саше кровяное давление. Ничего особенного – хотя и чуть выше нормы.

– Саша, ты чего-то боишься?

– Я боюсь, потому что не знаю, отчего мне так плохо.

– И это все? С бабушкой все в порядке?

– Да, у нас все в порядке.

– Когда придешь домой, приляг и отдохни. Если завтра тебе не полегчает, можешь не приходить в школу, только не пропусти очередной осмотр в больнице. А если станет еще хуже, звони по тому телефону, который тебе там дали. Понятно?

– Да, мисс Холбен.

– Ну а теперь ступай. Кажется, Беатрис тебя заждалась.

– Спасибо, мисс Холбен.

– Не за что, Саша.

“Какая милая девочка”, – думала Кэтрин, глядя на Пэт. Та сидела неподвижно, спрятав лицо в ладонях.

– Хочешь, тебе тоже измерим давление? – предложила Кэтрин.

– Если только ты пообещаешь меня тоже освободить на завтра от школы, – устало буркнула Пэт. Она потерла глаза и тяжело вздохнула.

– Тебе плохо?

– У меня рак Ты разве не в курсе?

– В один прекрасный день я все-таки придушу тебя – и к черту наш уговор! Я жду ответа на вопрос: что с тобой такое?

– Да ничего, ничего! О Господи! Я опять забыла, что ты тоже считаешь меня дрянью! Наверное, я простудилась. Наверное, от этого так печет в груди.

Кэтрин подошла поближе и стала щупать у Пэт лоб – точно так же, как недавно щупала его у Саши.

– Наверное, у тебя просто температура? – ехидно осведомилась она. – Ты же вся горишь! И, конечно, врача вызывать мы не собираемся?

– Собираемся, – отвечала Пэт, выбираясь из-за стола.

– Да уж постарайся!

– Ах, ну конечно, раз вы, мисс Холбен, мне велели! Слово мисс Холбен для нас закон, не так ли?

– Чертовски верно подмечено. Что такое? – Кэтрин обернулась к женщине из конторы, стоявшей в дверях класса.

– Вам звонят.

– Я не желаю с ним разговаривать.

– Но это другой мужчина. Он позвонил почти сразу же после того, как вы вышли с той девочкой. Я сказала, что один из ваших цыпляток вывалился из гнезда и чтобы он перезвонил минут через пятнадцать.

– Значит, это он? Грязная скотина? – язвительно поинтересовалась Пэт.

– Ох, помолчи ты, ради Бога! – взорвалась Кэтрин. – Отправляйся домой и звони врачу! Ты хоть машину вести сможешь? – неожиданно испугалась она.

– Да, смогу!

– Ну так проваливай!

– Ты подойдешь наконец к телефону?

– Уже иду! – улыбнулась Кэтрин.

И она заспешила по коридору следом за дамочкой из конторы.

Все женщины в комнате, как по команде, обернулись к дверям, стоило Кэтрин войти. Она поглубже вздохнула, стараясь успокоиться.

– Мисс Холбен слушает, – сурово проговорила она официальным тоном.

– Ну, как там ваш цыпленочек? – раздался в трубке голос Джо д’Амаро.

Глава 6

Джо приехал вовремя. Кэтрин взглянула на часы: нет, он приехал даже на двадцать минут раньше. Хорошо, что не позже. Иначе ей пришлось бы грызть ногти и вышагивать по дому, выглядывая в окна. Ей по-прежнему не хватало уверенности в себе, и оттого ожидание превращалось в настоящую пытку. Приглашение Джо д’Амаро перевернуло весь ее устоявшийся мирок.

Она настороженно прислушивалась к шуму на лестнице. Фриц поднялась вместе с отцом, и Кэтрин заставила себя выдержать паузу, прежде чем ответить на стук. Когда Кэтрин наконец открыла дверь, то увидела, что Фриц так и светится от счастья – в отличие от Джо.

– Мисс Холбен, – решительно промолвил он. Между тем по телефону Джо звал ее по имени. По его напряженной физиономии Кэтрин уже могла догадаться, что мистеру д’Амаро не по себе.

Она тут же подумала, что Джо сожалеет о своем приглашении.

– А она вовсе и не в бигудях! – торжествующе заметила Фриц. – Джо говорил, что, если мы явимся слишком рано, вы еще не успеете снять бигуди!

– Нет, я не пользуюсь бигудями! – рассмеялась Кэтрин. – Пожалуйста, проходите! Фриц, ты ведь хочешь повидать гномов?

– Можно, Джо? – обратилась девочка к отцу.

– Можно, – процедил он. Сейчас Джо даже отдаленно не напоминал того почти вежливого мужчину, с которым Кэтрин повстречалась на Хлопковом рынке.

А Фриц уже вприпрыжку мчалась к дивану.

– Вы поставили их на журнальный столик! – крикнула она через плечо.

– Ты была совершенно права, – подтвердила Кэтрин. – Здесь им лучше всего.

– Можно мне их подержать?

– Конечно, если хочешь.

Фриц заулыбалась еще шире и осторожно взяла фигурку со столика. Она уселась на диван и прикрыла колени пушистым пледом, прежде чем посадить к себе гномов.

Джо д’Амаро следил за дочерью с окаменевшим лицом. И Кэтрин не могла отделаться от мысли, что этот человек жалеет не только о своем необдуманном приглашении.

– А вы не хотите присесть? – предложила она.

– Нет, – отрезал Джо. Вот и понимай его как хочешь. “Прелестно! – подумала Кэтрин. – Тогда развлекайте себя светской беседой сами, мистер д’Амаро!”

Она стояла, терпеливо ожидая, что же последует дальше. Но ничего не произошло.

– Послушайте… – Кэтрин старалась говорить вполголоса, чтобы не тревожить Фриц. – Нас никто ни к чему не принуждает. И вы могли бы придумать для дочери любую отговорку…

Джо так и вскинулся, но Кэтрин успела перехватить его взгляд.

– Мисс Холбен…

– Мистер д’Амаро, мне не хочется портить вам семейный праздник.

– Вы ничего не испортите, – возразил он.

– Но отчего же вы тогда ведете себя так, словно вас загнали в угол? – Вопрос сорвался с ее губ прежде, чем Кэтрин успела подумать.

– Это не так…

– Я уже видела, каким вы бываете на грани срыва, и повторяю вам, что не хочу…

– Мисс Холбен!

– Что?

– Может, вы все-таки дадите мне высказаться? Если вас не затруднит, выслушайте до конца хотя бы одну фразу!

– Я слушаю.

– Я чувствую себя ужасно неловко.

– Почему? – как можно невозмутимее спросила Кэтрин, не желая выдавать, как удивлена подобным признанием.

– Я… – он в замешательстве пожал плечами, – я не представляю, что вы можете подумать.

– А что я должна подумать? Что вы хотите сделать приятное своей маленькой дочке и что пригласили меня на ваш пикник, желая ее порадовать?

При виде его явного облегчения Кэтрин чуть не рассмеялась. Ей можно не беспокоиться, Джо никогда не заинтересуется ею как женщиной. Его устраивает ее дружба с Фриц.

– Итак, мистер д’Амаро, все в порядке? – многозначительно спросила она.

– Да, – откликнулся Джо, чуть заметно улыбнувшись.

– Чудесно.

– Можете звать меня Джо, – заметил он.

– Согласна, – кивнула Кэтрин. – Но при этом не думайте, что я воображу, будто между нами может быть что-то большее.

Джо неожиданно весело рассмеялся.

– Вы, похоже, считаете меня наглым сукиным сыном…

– Считаю, – перебила его Кэтрин.

– Наверное, так оно и есть!

Однако он продолжал улыбаться, отчего лицо его преобразилось. И Кэтрин в очередной раз убедилась, что Джо д’Амаро привлекательный мужчина.

– Вы готовы ехать? То есть если вы все еще не передумали.

– Готова. И я не передумала.

Джо смотрел, как она направилась за жакетом, причем Фриц поскакала следом за хозяйкой без приглашения. Судя по всему, Кэтрин Холбен нисколько не обидела такая бесцеремонность. Так что по-прежнему оставался непонятным упрек, брошенный ею на прощание Джонатану. С какой стати ей не хотеть ребенка? Она же любит детей, в этом Джо больше не сомневался.

Кэтрин выглядела сегодня очень мило. Эта мысль посетила его совершенно неожиданно. Нашел чем восхищаться! Конечно, ей далеко до красоты Лизы или Маргарет, но она по-настоящему мила и женственна. И снова надела джинсы в обтяжку. Интересно, Кэтрин отдает себе отчет в том, как выгодно обрисовывают джинсы ее фигуру? Даже Чарли сразу это заметил. И надо быть полным идиотом, чтобы вообразить, будто она заинтересуется таким, как Джо. Теперь-то ясно, что Кэтрин нет до него никакого дела. А он-то размечтался! Похоже, ты совсем одичал от одиночества, Джо! Ты позволил себе позабыть, что Кэтрин все еще мечтает о Джонатане. А ведь видел, какое у нее было лицо, когда Джонатан сообщил ей о своей свадьбе.

– А меня назначили главным помощником главного повара! – похвасталась Фриц. – Делла не хочет помогать, потому что боится пропахнуть дымом, а Чарли обязательно забудет, о чем его просили!

– А какие обязанности у главного помощника главного повара?

– Помнить, что где лежит, – совсем как настоящий медиум!

– Ну, это очень важное дело!

– Иногда мне разрешают поворачивать вертела. И еще я убираю мясо, если оно свалится в огонь.

Кэтрин рассмеялась и оглянулась на Джо.

– И она всегда находит, куда я засунул солонку, – сказал он, открывая дверь.

– Да, а то Джо вечно забывает, где у нас соль!

Пропуская Кэтрин перед собой, Джо уловил слабый аромат ее духов. И в который раз проклял себя за несдержанность.

Погода выдалась как на заказ – солнечная, но не жаркая, самая подходящая для пикника. Джо глубоко задумался, пока вел пикап. Фриц затихла, сидя между взрослыми. Жаловаться было не на что. В отличие от большинства женщин Кэтрин обращалась только к Фриц и не пыталась развлекать его пустой болтовней. Она не выспрашивала, когда и почему они переехали в Уилмингтон. Интересно, отчего бы? Скорее всего Кэтрин просто не желает этого знать.

Их дом стоял в тихом старом квартале – застройки примерно сороковых годов – и совсем не походил на викторианские особняки, считавшиеся сейчас в Уилмингтоне самыми престижными. Семье из четырех человек было в нем тесновато. Делле давно пора иметь собственную комнату. Но когда они переехали, у Джо не нашлось денег на что-то более солидное – и уж вряд ли найдется сейчас. Правда, он успел многое переделать здесь по своему вкусу и продолжает перестраивать дом, когда выдается свободное время. За три года ему удалось переоборудовать чердак – и теперь там две спальни. А новая штукатурка и ставни изменили фасад. Пусть его дом оставался тесным и не слишком роскошным – Джо все равно очень им гордился.

– Вот и приехали, – сообщил он, поворачивая на подъездную дорожку. – Добро пожаловать в поместье д’Амаро!

– Вы успели приложить к нему свои руки, правда? – улыбнулась Кэтрин. Это были первые слова, обращенные к нему за время пути, и Джо испугался, уж не окажется ли Кэтрин такой же капризной, как и Маргарет, которая жаловалась и ныла по любому поводу?

– Ну, допустим, да. А с чего вы взяли?

– Как с чего? Вы говорили, что любите реконструировать старые здания больше, чем строить новые, а этот дом явно реконструирован. И судя по тому, как удачно все получилось, я решила, что это сделали вы!

Джо озабоченно нахмурился. Он в растерянности переводил взгляд то на Кэтрин, выходившую из пикапа, то на свой дом. Нет, не похоже, чтобы она издевалась. И Джо снова посмотрел на дом. Черт побери, а ведь действительно получилось удачно! Просто он не ожидал подобной похвалы от Кэтрин.

– Проводи мисс Холбен, – велел он Фриц. – И покажи ей дом.

Фриц была на седьмом небе от счастья.

– Кэтрин, пойдем ко мне в комнату! Правда, это и комната Деллы, но у меня есть коллекция морских раковин и еще куча всяких вещей!

Кэтрин Холбен явно понятия не имела о том, на что себя обрекает. Джо с сочувственной улыбкой смотрел, как Фриц тащит свою гостью в дом. У этой пичужки наверняка припасена не одна тысяча морских раковин – не считая “всяких вещей”. Делла вечно жалуется, что они всюду валяются под ногами. Сам Джо прошел через ворота в живой изгороди, отделявшей передний двор от заднего. Все гости – званые и незваные – давно собрались на заднем дворе. Получилась довольно пестрая и шумная компания. Здесь находились почти все, кого Джо знал в этом городе, и он вдруг подумал, что довольно интересно будет познакомить с ними Кэтрин. Майклу было сказано, что должна прийти новая подруга Фриц, и брат ждал такую же семилетнюю девочку, несмотря на заверения Чарли и Деллы.

– Ага, повар вернулся! – с облегчением завопил Майкл, стоило Джо открыть ворота. – А ну, скорей сюда!

Под радостный гомон Джо подошел к жаровне.

– Вот, держи! – Майкл поспешно всучил ему кочергу. – Глаза бы мои не смотрели на ваше мясо!

– Ты что, уже половину спалил?

– И не спрашивай!

С тех пор как Джо отправился за Кэтрин, гостей заметно прибавилось – в основном за счет компании Деллы, оглушившей всех своей музыкой. Делла послала отцу извиняющуюся улыбку, но и не подумала убавить звук.

– Ну, когда мы будем есть? – проревел Чарли ему в ухо.

– Спроси у своего дяди Майкла! – посоветовал Джо и сунул кочергу обратно в руки брату.

– Какого черта ты опять уходишь? – всполошился тот. Джо не уставал удивляться, что человек, способный удержать в голове подробную конструкцию пятнадцати этажного здания, не способен сложить как следует обыкновенный гамбургер.

– Майкл, мне нужно хотя бы помыть руки! – укоризненно заметил он.

Он вошел в дом через раздвижные стеклянные двери на заднем крыльце. Миссис Уэббер хлопотала на кухне, разогревая бобы в томате.

– А вот и ты! – улыбнулась она. – Наконец-то Майкл вздохнет с облегчением! Я только что познакомилась с подругой Фриц. Ты не говорил, что это будет Кэтрин Холбен.

– Разве? – невинно захлопал глазами Джо. – Ну надо же, забыл!

– Вот тебе! – Миссис Уэббер шутливо хлопнула его кухонным полотенцем.

– Где они?

– Все еще наверху. Морских раковин у Фриц хватит надолго!

Джо улыбнулся – миссис Уэббер знала об этом из собственного опыта.

– Скажите, когда они спустятся, ладно? Не хочу, чтобы Кэтрин чувствовала себя позабытой среди чужих людей.

– Так и быть… – И Джо не понравилась ее лукавая ухмылка.

– Я всего лишь хочу быть вежливым, – сердито напомнил он.

– Мой милый Джозеф, у тебя масса возможных достоинств, но увы – всего лишь вежливость никогда не входила в их число!

Стеклянные двери раздвинулись, и показалась голова Чарли.

– Родитель, – мрачно сообщил он, – позволь поставить тебя в известность, что угли загорелись!

– Прекрасно! – вздохнул Джо. – Майкл совершил очередной подвиг!

Чарли глянул через плечо и растерянно добавил.

– Родитель, ты лучше не тяни!

И Джо кинулся спасать мясо, позабыв про Кэтрин в поднятой Майклом суете. Он вспомнил о ней лишь тогда, когда случайно посмотрел в дальний угол двора. Солнце блестело на ее чудесных темных волосах, и Джо в который раз подивился спокойствию, исходившему от нее. Такая поразительная невозмутимость не могла не заинтриговать.

Потому что из-за крутого нрава обоих супругов их объяснения с Лизой всегда происходили достаточно бурно, и сгоряча оба могли наговорить немало обидного. И это совершенно не походило даже на ту сцену с Джонатаном, когда Кэтрин узнала о его женитьбе. Лиза могла раскричаться в три раза громче даже из-за потерянного колпачка от зубной пасты. Джо понятия не имел о том, как следует вести себя с такой застегнутой на все пуговицы особой, как Кэтрин Холбен. Пока Джо наводил порядок в очаге и гонял всех в хвост и в гриву, она стояла себе в уголке и совершенно спокойно созерцала учиненный им разгром. Это раздражало и интриговало его все сильнее.

“Что нужно сделать, чтобы ты, Кэтрин, стала швыряться в людей предметами?”

Она повернулась в его сторону, и Джо приворожил спокойный, задумчивый взгляд. Кэтрин была очень милой женщиной, и с этим Джо ничего не мог поделать. Он поспешил отвернуться и заглушить в себе ненужные чувства хлопотами над пригоревшими гамбургерами.

– Может, мне оставаться на страже, чтобы успеть вызвать пожарных? – предложила она, когда Джо в очередной раз потушил разгоревшиеся угли.

– Нет, я надеюсь, что пожара все-таки не случится. Я забыл предупредить, что вы как приглашенная гостья освобождаетесь от обязанностей по кухне.

Она улыбнулась и собралась отойти.

– А где Фриц? – спросил Джо, не желая, чтобы она снова исчезла. Конечно, ему просто хотелось быть вежливым и гостеприимным!

– Она сейчас придет. Миссис Уэббер попросила ее пересчитать гостей, и ей потребовались бумага и карандаш.

– Вы уже со всеми познакомились?

– Только с миссис Уэббер.

– Ну, тогда подождите минуту, я займусь этим сам.

Кэтрин не хотелось ни с кем знакомиться, но она осталась стоять рядом с Джо, вслушиваясь в содрогания тяжелого рока, напоминавшие ей недавний пикник в школе. В саду было очень тесно, гости громко разговаривали и танцевали. Кэтрин то и дело чувствовала на себе любопытные взгляды. Ею явно интересовались, особенно некая молодая дама, вальяжно раскинувшаяся в шезлонге в солнечном углу сада. Кэтрин считала, что погода не очень подходит для такой легкой одежды, как шорты. Однако незнакомка выбрала для пикника именно их. При этом она так и этак скрещивала и выпрямляла свои стройные загорелые ножки, выставляя напоказ.

Пока Фриц обходила гостей со своим списком, Кэтрин успела заметить, что дама в шезлонге демонстрирует свои ноги в основном Джо д’Амаро, а тот предпочитает их не замечать.

– Поди сюда, Фриц, – позвала дама, повелительно махнув рукой. При этом на солнце засверкали бриллиантами многочисленные золотые кольца, а длинные ухоженные ногти, покрытые алым лаком, сообщили об отсутствии привычки к любому ручному труду. Фриц поколебалась, но все же подошла поближе к шезлонгу.

Дама говорила достаточно громко, так что Кэтрин отчетливо слышала каждое слово.

– Что, твою маленькую подружку не отпустили в гости? – спросила дама.

– Какую маленькую подружку? – простодушно удивилась Фриц.

– Я думала, что вы с Джо поехали за твоей подружкой. А вместо нее привезли ее маму!

Фриц явно растерялась и обиделась.

– Кэтрин никакая не мама! – заверила она. – Можно я пойду? Мне надо всех сосчитать, а потом помогать Джо!

– Ах, ну конечно. Ступай помогать Джо, крошка! Ему действительно потребуется помощь!

Кэтрин подумала, что совсем разучилась держать удар. Невинное замечание Фриц о том, что она “никакая не мама”, чуть не выбило у нее почву из-под ног. Она покосилась на Джо д’Амаро. Судя по печально знакомому выражению на его лице, он тоже слышал разговор между Фриц и прекрасной дамой и явно был не в восторге.

Наверное, это его старинная подруга? Кэтрин все еще терялась в догадках.

Фриц наконец пересчитала всех поголовно и встала поближе к Кэтрин. Не так чтобы вплотную, но как можно ближе. Кэтрин обняла девочку за плечи, и та прижалась к ней всем телом.

– У тебя получилось довольно быстро всех сосчитать, – заметила Кэтрин.

– Запросто! – гордо отвечала Фриц. – К тому же я один раз уже считала гостей для Джо!

– Ну что, ты сказала миссис Уэббер, сколько нас здесь? – спросил у нее отец.

– Ага. А она ответила: “О черт!”

– “О черт”? – ухмыльнулся он. – Придется сделать миссис Уэббер внушение, чтобы следила за своими выражениями! Ты проголодалась, Фриц?

– Да, парниша! – выпалила Фриц и посмотрела, улыбнулась ли ее шутке Кэтрин.

– Майкл! – Джо громко окликнул мужчину, выносившего с кухни ведерко со льдом. – Иди сюда!

– Ох, Джо, только не надо снова ставить меня к очагу! Ты же знаешь, какой из меня повар!

– Иди, иди, не бойся! Я хочу тебя кое с кем познакомить.

– Привет, – обратился Майкл к Кэтрин.

– Кэтрин Холбен, а это мой брат Майкл, вторая половина нашей строительной фирмы. А еще у него тайная страсть все поджигать!

Майкл д’Амаро внешне являл собой более взрослую, солидную копию Джо. Он уступал в росте и уже начинал седеть. Переложив из руки в руку ведерко со льдом, Майкл подал Кэтрин холодную ладонь и наградил гостью энергичным рукопожатием.

– Добро пожаловать, Кэтрин! И не слушайте этого типа! Он и говорить-то научился только для того, чтобы болтать обо мне всякие гадости!

– Ну да, ври больше! Старик отучил меня ябедничать еще в пять лет! Нам с Майклом доставалось поровну – ему за то, что натворил, а мне за то, что проболтался! С тех пор я помалкивал!

– Просто я вел себя безупречно! – возразил Майкл. – Правда, кисуня? – обратился он к даме в шезлонге.

– Сильно в этом сомневаюсь, – заявила она. На ее губах была улыбка, но откровенно язвительный тон резал ухо. Впрочем, Майкл д’Амаро не обратил на это никакого внимания.

– Я готовлю уже второй кувшин лимонада, – сообщил он брату. – На Деллиных оглоедов не напасешься. Кэтрин, я надеюсь, что вам не захочется пива! Джозеф запретил приносить на эту пирушку алкоголь!

– Нет, лимонад будет как раз кстати, – отвечала Кэтрин.

– У нас сегодня слишком необычное сборище, – вполголоса признался Джо. – Кроме компании друзей Деллы, пришли еще и рабочие со стройки. Кое-кто лечится в группе анонимных алкоголиков, кое-кто закодирован, а некоторые грешат и тем и другим. К тому же им всем предстоит разъезжаться по домам на своих машинах.

Майкл встрепенулся и примирительно похлопал Джо по плечу:

– Эй, Джои, я же не хотел никого обидеть. Просто мне казалось…

– Вот и ладно, – оборвал его Джо. – На вот, посмотри за огнем, пока я познакомлю Кэтрин с остальными.

– Джо, давай это сделаю я! – предложила Фриц. – Хочешь, я покручу за тебя вертел, а хочешь – познакомлю Кэтрин с гостями?

– Нет, тебе лучше всего поторопить миссис Уэббер с бобами. Скажи, что у нас почти все готово – если только угли опять не загорятся.

– Слышу, слышу, – воскликнул Майкл и нехотя принял у Джо злополучную кочергу. – Давай сюда и проваливай, пока не получил по шее!

Стало быть, так! Ее снова переименовали в Кэтрин… И продолжали звать по имени на протяжении всей церемонии знакомств. Как это ни странно, Джо д’Амаро помнил имена всех присутствующих. Делла вела себя вежливо – или почти вежливо, – а Чарли, как и следовало ожидать, оставался верен себе.

– Знаешь что, папуля? – спросил он у Джо.

– Что?

– И не зови меня папулей! – добавили оба хором.

– Он совсем обнаглел! – пожаловался Джо Кэтрин, и она улыбнулась.

– Нет, не совсем! Это ты состарился! – добродушно парировал Чарли. – Но ты попробуй отгадать с трех раз! Или слабо?

– Сто пятьдесят шесть дней осталось до того, как ты получишь водительские права! – без колебаний ответил Джо.

– Ну надо же, папа, какой ты умный! А может, это я сам успел проболтаться?

– Вот именно. Ты только об этом и твердишь!

– Ага, вот видишь! Конечно, тогда не трудно было угадывать!

– То-то и оно! – Джо шутливо дал сыну подзатыльник и сказал: – А теперь пойди поиграй в мяч на проезжей части улицы!

– Ну уж нет, лучше я помогу дяде Майклу устроить новый пожар!

– Вот только попробуй – и останешься голодным! – крикнул ему вслед Джо.

– У вас очень хороший сын, – сказала Кэтрин, пробираясь следом за хозяином среди гостей.

– Это верно, только слишком витает в облаках.

Знакомство с дамой в шезлонге Джо приберегал на самый конец.

– Кэтрин, это жена Майкла, Маргарет. Маргарет, познакомься с Кэтрин Холбен!

– Маргарет? – изящно выгнув тонко выщипанную бровку, удивилась дама. – А что же стало с милой Мэгги?

Джо ничего не ответил на этот упрек, и дама соизволила заговорить с Кэтрин:

– А вас разве не утомляют все эти условности? Готова поспорить, что и вас обычно зовут Кэти либо Кэт. Словом, как угодно, только не Кэтрин!

– Нет, вообще-то все наоборот, – отвечала Кэтрин. – Те, кто действительно хочет со мной общаться, не стараются сократить мое имя. Меня назвали Кэтрин в честь бабушки. Она жила с нами, когда я была еще девочкой, и всегда поправляла тех, кто любил раздавать уменьшительные имена и прозвища. Эта привычка осталась у меня на всю жизнь.

– Ну, на “Кэтрин” вы вряд ли потянете, – процедила Маргарет, меряя гостью с головы до ног пренебрежительным взглядом.

– Вам виднее, но чувствую я себя именно как Кэтрин – и не меньше, – колко отвечала Кэтрин, дивясь про себя, с какой стати ее втянули в этот дурацкий спор. Ах да, как же она забыла! Ведь Джо д’Амаро не назвал милую даму Мэгги!

– Ну-с, и как давно вы знакомы с нашим Джо? Конечно, я пыталась узнать у него, но он отказался отвечать.

– В следующий раз я непременно пришлю тебе заранее список гостей, Маргарет, – отрезал Джо. – Кэтрин, вы не могли бы немного помочь миссис Уэббер с бобами? – Его обращение с Маргарет слишком смахивало на грубость. Кэтрин растерянно переводила взгляд с одного на другого. Не хватало только оказаться втянутой в семейную ссору, о которой она не имела ни малейшего понятия.

– Мне ты помощь не предлагаешь, – обиженно протянула Маргарет, и Джо расхохотался во все горло.

– Маргарет, да тебя же на кухню на канате не затянешь! Кэтрин, вы не очень обидитесь?

– Конечно, нет, – ответила Кэтрин. Она была только рада найти предлог, чтобы удалиться.

– Ой, Джо! На помощь! – завопил Майкл.

Джо ринулся тушить очередной пожар, а Кэтрин отправилась на кухню, так и не ответив на вопрос Маргарет, как долго они знакомы с ее деверем. Эта сцена ее озадачила. Джо д’Амаро сделал все, чтобы у нее не возникало ни малейших иллюзий по поводу того, что ее пригласили на семейный пикник из вежливости. И в то же время перед Маргарет он старался выставить их отношения в совершенно ином свете.

Перед тем как войти в кухню, где давно хлопотала миссис Уэббер, Кэтрин украдкой оглянулась. Маргарет о чем-то оживленно шепталась с Деллой. Кэтрин никогда не замечала за собой параноидальных симптомов, однако в данную минуту могла бы поклясться, что эта парочка готовит заговор против нее.

– Кэтрин? – раздался из глубины кухни голос миссис Уэббер. – Ну, наконец-то! Нам с Фриц без вас не обойтись!

– Чем я могу помочь? – спросила она, решительно выкинув из головы все сомнения по поводу поведения женщин в семье д’Амаро.

– Ну, если вы помешаете бобы, чтобы они не пригорали, пока мы с Фриц вынесем во двор тарелки и все остальное…

– Конечно, с этим я справлюсь. А вам стоит поторопиться, пока не начался новый пожар!

– Ох, только не это! – простонала Фриц, и обе женщины засмеялись.

Кэтрин принялась помешивать бобы, тушившиеся в огромной кастрюле на плите. Только тут она поняла, что не на шутку проголодалась. От пряного аромата, заполнившего собой тесную кухню, у нее потекли слюнки.

Раздвижные двери с шумом открылись, и Кэтрин обернулась, ожидая увидеть Фриц и миссис Уэббер, вернувшихся за очередной партией пластиковых тарелок и вилок. Но вместо них появились Маргарет с Деллой.

– Вам не следует так утруждаться, – медовым голоском пропела Маргарет. – Ведь вы наша гостья!

– Ничего страшного, – заверила Кэтрин. От нее не укрылось, каким многозначительным взглядом обменялись Маргарет и Делла. – Что-то не так? – как можно спокойнее осведомилась она. Впрочем, ясно было, что ничего хорошего от этих двоих ждать не приходится, и Кэтрин не собиралась оказаться в положении без вины виноватого.

– Ну, видите ли, Кэтрин, у Деллы есть к вам несколько вопросов. И я не вижу причины, почему бы ей не получить на них ответы!

– Мне просто стало интересно, – немедленно вступила Делла. – Папа нам ничего про вас не рассказывал. Вы ведь дружите с Фриц, верно?

– Верно, – подтвердила Кэтрин, старательно размешивая бобы. – Именно это я и сказала тебе в прошлую субботу на Хлопковом рынке.

– Ну, у Фриц в голове вечно все путается! – И Делла снова многозначительно глянула на Маргарет, как бы говоря: “Вот, слышишь?”

– Вы работаете учительницей или кем-то вроде того?

– Кем-то вроде, – сказала Кэтрин. – Я работаю с беременными девочками, чтобы они не пропускали целый год в школе.

– Ух ты! – вырвалось у Деллы. – А вы что… замужем?

– Нет.

– И никогда не были?

– Была, – веско промолвила Кэтрин.

– Ух ты! – снова воскликнула Делла. – А дети у вас есть?

– У меня нет детей.

– Почему?

– А вот это, Делла, тебя не касается, – с холодной улыбкой отрезала Кэтрин. Девочка залилась краской и задиристо выпалила:

– Ну да, сами небось нарожали детей и бросили их на своего мужа! Конечно, если вы вообразили, будто сможете окрутить моего отца…

– С какой стати мне это воображать?

– Да вы же явились сюда…

– Я явилась сюда по приглашению, а не для того, чтобы заигрывать с твоим отцом.

– Ну да, как будто вы не понимаете, на что я намекаю! – Делла оглянулась на Маргарет, ожидая поддержки, но та предоставила племяннице расхлебывать кашу самой.

– Нет, Делла, – возразила Кэтрин, – я действительно этого не понимаю. И если уж на то пошло, то твой отец тоже вряд ли это поймет.

– А я хочу выяснить раз и навсегда, что вы собираетесь делать: нужен вам мой отец или нет?

– Я собираюсь поесть и уйти домой. И это все.

– А вы расскажете ему про мои вопросы? – Ее голос предательски дрогнул, выдавая старательно скрываемый страх перед отцовским гневом.

– Ты так этого боишься? – спросила Кэтрин. – А если я промолчу?

Делла снова оглянулась на Маргарет.

– Кэтрин не имела в виду… – начала та.

– Кэтрин очень даже имела в виду, – раздраженно перебила Кэтрин. – Ты согласна заключить со мной сделку или нет?

– Какую сделку?..

– Такую, что я не стану рассказывать отцу о твоей попытке мне нагрубить, а ты вернешься к своим друзьям и оставишь меня в покое. Ступай, Делла, пока я не передумала. А за меня можешь не беспокоиться. Честное слово, я не собираюсь лезть в вашу жизнь.

Двери распахнулись, и в кухню вошла миссис Уэббер. Делла на мгновение застыла в нерешительности, а потом выскочила во двор как ошпаренная.

– Кэтрин, вам не следовало так разговаривать с бедной девочкой, – заметила Маргарет, выплывая из кухни следом за Деллой. – Уверяю вас, это Джо тоже вряд ли захочет понять!

– Боже правый, – воскликнула миссис Уэббер, – да что здесь творится?

– Ничего особенного, – отвечала Кэтрин. – Делла вбила себе в голову, будто я положила глаз на ее отца.

– Делла готова ревновать Джо к кому угодно – вот только вряд ли отважится болтать об этом вслух, если ее не подтолкнет Маргарет. Впрочем, вы вроде бы и сами неплохо справились. Делла очень своенравная и вспыльчивая девчонка, но, честно говоря, Кэтрин, меня гораздо больше тревожит ее младшая сестра. Бедная малютка Фриц. Никто понятия не имеет о том, что творится у нее в голове. И, конечно, она очень привязалась к вам. Это сразу бросается в глаза.

– У меня оказались ее гномы.

– Милая, милая Кэтрин! Ведь дело не только в них!

Тут миссис Уэббер умолкла: Джо и Майкл пришли за бобами.

– Вот, Майкл, держи, – велела она. – Если не можешь готовить, то хотя бы постарайся донести это до стола и не уронить!

Он собрался было возмутиться, но миссис Уэббер без лишних слов всучила ему кастрюлю.

– Джозеф, почему бы тебе не показать Кэтрин свое окрашенное стекло? Ей наверняка понравится. А мы с Майклом сами разложим бобы. Ступай, Майкл, не задерживайся! Погоди, я открою дверь!

В ответ на столь примитивный маневр миссис Уэббер Майкл ехидно ухмыльнулся и промурлыкал:

– Ну ладно, ладно, вы добились своего! Освобожденная от своих обязанностей, Кэтрин не знала, что делать. Она покосилась на Джо, опасаясь, что увидит столь знакомую раздраженную мину, но он выглядел спокойным.

– Сюда, Кэтрин. – Джо показал на дверь в гостиную.

Как и кухня, и все остальные комнаты в этом доме, гостиная оказалась небольшой, но идеально чистой. Единственным украшением здесь были фотографии в рамках, развешанные по стенам и расставленные на каминной полке. Уж не Делла ли поддерживала везде такой порядок? Кэтрин сильно в этом сомневалась.

Зазвонил телефон, и, пока Джо был занят, Кэтрин ничего не оставалось, как разглядывать снимки. Она с улыбкой полюбовалась на веселые рожицы Чарли и Фриц. И перешла дальше, к большому портрету в полный рост. Джо д’Амаро обнимал высокую женщину с пышными золотистыми волосами. Лиза.

Какая же она была красавица! Лиза рассеянно смотрела в объектив, чувствуя себя уютно и безопасно в объятиях у Джо. Он выглядел гораздо моложе, но устремлял на зрителей все тот же пронзительный взор ярко-синих глаз. Как будто не ожидал от жизни ничего хорошего и всегда оставался начеку.

– Ну вот, порядок, – раздался у Кэтрин за спиной его голос. При виде большого портрета он заметно помрачнел.

– Она настоящая красавица, – честно призналась Кэтрин. – И Делла очень похожа на нее.

– Этой фотографии здесь висеть не полагается, – сердито заметил Джо. – Ну, идемте, я покажу вам свои работы.

И Кэтрин пошла следом за хозяином по тесному коридору к двери в подвал.

– Осторожно, ступеньки крутые! – предупредил он.

Подвал служил одновременно и прачечной, и мастерской, и Джо провел гостью к длинному верстаку возле дальней стены.

– Вот, – сказал он и включил еще одну лампу. – Так это выглядит в процессе работы. – Джо раскрыл на нужной странице толстую книгу и подал Кэтрин. – А вот так будет выглядеть в конце. – И он показал фотографию изящного абажура, выполненного в виде цветка лаванды, усеянного каплями росы.

Кэтрин разглядывала лежавший на верстаке кусок стекла, опасливо спрятав руки за спину, – не дай Бог, что-нибудь расколешь! К удивлению Джо, она вдруг рассмеялась.

– Простите! – воскликнула она. – Это просто…

Он моментально разъярился. Ну вот, вместо того чтобы благоговейно разглядывать его тонкую работу, а может, даже и восхититься, Кэтрин хохочет! Она что, в цирке?

– Что – просто? – осведомился Джо.

– Совершенно не стыкуется!

– Что не стыкуется? – окончательно растерялся он. Кэтрин, все еще улыбаясь, посмотрела на него.

– Представьте себе, мистер д’Амаро, что для случайного наблюдателя вы меньше всего напоминаете тот тип людей, который способен к усидчивости и терпению, необходимым для такой работы.

– Неужели?

– Именно так!

– Почему?

– Почему? – Она снова не удержалась от улыбки. – Может, лучше не стоит в это вдаваться? В магазине у миссис Уэббер я видела и другие ваши работы. Они очень красивые. Они… просто потрясающие.

Джо сердито дернул плечом, хотя чувствовал, что гнев постепенно рассеивается.

– Ну… это помогает мне успокоиться.

И он показал ей еще несколько незаконченных работ. Кусок витража из небольшой церкви поблизости от Уилмингтона. Матовые панели для дверей ресторана, открывавшегося на днях в старой части города.

– Вам надо поговорить с управляющим на Хлопковом рынке, – посоветовала Кэтрин. – У них давно разбиты несколько стеклянных панелей в дверях на нижней галерее. – Она подняла глаза, ощутив на себе его пристальный взор. – Что-то не так?

– Я… я хотел сказать, что говорил с тем доктором, которого вы мне назвали.

– И?..

Джо снова заворожил невозмутимый, спокойный взгляд. Он покосился на лестницу – вдруг Фриц явится за своей подругой и невольно подслушает их разговор?

– Мне стало легче. Она посоветовала выбрать время и как можно ласковее вызвать Фриц на разговор. Я так и сделаю – вот только немного разгружусь с работой. Мне не хочется начинать такое серьезное дело, не имея времени в запасе. Нужно еще подгадать так, чтобы под ногами не болтались ни Делла, ни Чарли.

– Джо! – послышался от двери голос Фриц. – Ну где ты пропал! Чарли сейчас все съест один!

– А ведь с него станется! – заметил Джо. – Прошу!

Он на мгновение прикоснулся к спине Кэтрин, приглашая ее наверх. И с наслаждением вдохнул чуть ощутимый аромат теплого женского тела, проникавший сквозь шелковую блузку. До этой минуты он и сам не отдавал себе отчета, как его тянет прикоснуться к Кэтрин и как взбудоражит его то, что она не попыталась отодвинуться.

Глава 7

– Джо, что случилось?

Джозеф сердито посмотрел на Майкла. Он и не заметил, как тот вошел в комнату.

– Ничего.

– И потому ты сидишь один в потемках?

– Что, все ушли? – буркнул Джо, пропуская мимо ушей вопрос брата.

Майкл щелкнул выключателем люминесцентной лампы над кухонной раковиной, отчего оба подслеповато заморгали.

– Да, все. Миссис Уэббер сказала, чтобы ты заглянул к ней в лавку на будущей неделе. Дети отправились прогуляться по парку вместе с Маргарет. Послушай, Джои, ты не изменил сегодня Лизе…

Джо с раздражением вздохнул. Майкл отлично знал, что ему неприятны эти задушевные беседы про Лизу, – и все-таки не отставал.

– Нет, Джо, ты послушай! Она умерла уже пять лет назад, а Кэтрин неплохая женщина.

– Майкл, это не твое дело! Я не хочу обсуждать с тобой Лизу. И Кэтрин Холбен тоже, – веско добавил Джо.

– Вот в том-то и проблема, верно? Кэтрин – она… непростая. Это тебе не Бренда из нашей конторы. Нужно искать к ней подход. Она не охотится за женихами и не клюнет на твои обычные штучки Придется поработать над собой, понимаешь?

– Майкл, о чем ты толкуешь? Я же едва с ней знаком!

– Ну да, но ты уже хочешь ее. Это же видно невооруженным глазом – тем более твоему старшему брату, который знает тебя с пеленок. Так почему бы и нет?

– Что – почему бы и нет?

– Да познакомься ты с ней поближе, тупой осел! Вот и все дела!

– Это ничего не даст, Майкл!

– Ну откуда ты знаешь? Откуда ты знаешь, если даже не пробовал?

– Майкл, оставь меня в покое, ладно? Я в состоянии найти себе бабу, если захочу!

– Вот именно – бабу! Какую-нибудь крошку, которая не прочь позабавиться с таким красавцем, как ты. А тебе нужна нормальная женщина, способная поддержать мужчину, едва сводящего концы с концами и обремененного тремя детьми. Мужчину, не пожелавшего или не сумевшего оправиться после гибели своей жены!

Джо вскочил.

– Я же сказал, что не желаю об этом говорить!

– И с каких пор этого стало достаточно, чтобы заткнуть мне рот? Я говорю ради твоей же пользы! Тебе давно пора заняться собственной жизнью! Твоей жизнью, Джои, твоей! Ведь я хочу, чтобы ты был счастлив не меньше меня!

– Прекрасно! Ты выложил все, что хотел, а я тебя выслушал. И хватит об этом, ладно?

В ответ Майкл прижал брата к груди и снисходительно потрепал по щеке, не заботясь о том, нравится Джо такое проявление любви или нет.

– Майкл, ради Бога! – взмолился Джо, но был награжден еще одним объятием.

– До понедельника, пацан!

– Да-да…

– И не забудь подумать над тем, что я сказал.

– Спокойной ночи, Майкл!

Джо выключил свет и снова уселся за стол. В доме воцарилась тишина. Ни одной живой души, кроме его самого, его воспоминаний о Лизе и дум о Кэтрин Холбен.

Все дело в том, что он позволил себе расслабиться. Он провел полдня в обществе женщины, которой нет до него никакого дела, – и все равно радовался! Это понравилось ему настолько, что он не повез ее сразу домой. Нет, он повез их с Фриц на дальний пляж, потому что хотел подольше побыть с Кэтрин и показать ей дом, который сейчас строит. Это был новый престижный район с видом на просторы Атлантики. Он привел ее на пустынный пляж и показывал, где скоро поднимутся воображаемые стены и пролягут новые дороги. А потом Кэтрин и Фриц бродили по краю прибоя в поисках красивых камней. Джо смотрел, как они убегают от легких пенистых волн, весело хохочут и хвастаются друг перед другом своими находками, – и чуть не плакал от сладкой боли, теснившей грудь. Он ужасно тосковал в эти минуты по Лизе и своей утраченной любви и в то же время мечтал о Кэтрин Холбен и связанном с ней обещанием счастья. Эта странная смесь вины перед погибшей женой и ожиданием чего-то нового вымотала Джо до предела. И сейчас он только и мог, что тупо сидеть на кухне и таращиться в темноту. “Я хочу, чтобы ты был счастлив не меньше меня! ” Бедняга Майкл… Разве он имеет представление о том, кто такая его Маргарет?

Джо спрятал лицо в ладонях. Он так устал… Для Майкла никогда не существовало сложностей. Если тебе чего-то захотелось, не трать времени даром – ступай и попробуй. И плевать на всякие там сложности. Вот и сам он наплевал на сложности, когда женился на такой алчной бабе, как Маргарет. Но Джо не собирался усложнять себе жизнь. Он и так не знал, за что хвататься. К тому же Делла всякий раз вставала на дыбы, стоило ей заподозрить кого-то в покушении на место ее матери. Джо не сомневался, что именно старшая дочь раскопала их старую фотографию с Лизой и выставила на видное место. Он также не сомневался в том, что сделано это было нарочно перед приходом Кэтрин. Господи, как будто ему мало проблем с Фриц! Что же теперь, устраивать выволочку Делле? Да и с какой стати? Кэтрин Холбен ни разу не намекнула на то, что ее интересует что-то, кроме Фриц. И он вряд ли увидит ее снова, если не проявит инициативу сам. Даже если Фриц отправится в гости к гномам, ее можно отвести в “Майский сад” и не подниматься к Кэтрин. Да, пока еще это возможно. Он может пойти на попятный, не впустить ее в свою жизнь. И попытаться продолжать жить по-прежнему.

Джо услышал, как открылась входная дверь, и встряхнулся, готовясь к встрече с детьми. Хорошо бы еще Маргарет хватило ума не провожать их до самой спальни… Чарли, насвистывая, сразу поднялся наверх. Делла протопала за ним. Джо вслушивался в легкие шажки Фриц. Она почему-то задержалась в гостиной и вела себя тихо как мышь.

Он встал и заглянул в дверь:

– Фриц?

Она так и подскочила от неожиданности. В руках у нее оказалась та самая фотография со свадьбы. Джо зажег на кухне большую люстру и позвал дочь:

– Иди сюда и прихвати с собой снимок.

От ее неподдельного испуга у Джо снова защемило в груди. Господи, неужели он настолько плох, что даже маленькой девочке приходится таить от него свое горе?

Он улыбнулся как можно ласковее, осторожно забрал у Фриц фотографию и поставил на кухонный стол.

– Тебе понравился сегодня праздник?

– Понравился, – тихо ответила она.

– Не успела проголодаться? Там осталось несколько гамбургеров. Хочешь, разогрею?

– В парке мы ели мороженое.

Она все еще держалась настороже. Джо уселся и пододвинул стул для Фриц.

– Я… хочу с тобой поговорить, – сказал он.

– О чем?

– Просто… обо всем. Мне интересно, хорошо ли ты провела этот день?

Фриц осторожно уселась и сказала:

– Я хорошо провела этот день. – Она исподтишка взглянула на снимок и тут же потупилась, прошептав: – Это был самый лучший день. Мясо подгорело, но Кэтрин все равно понравилось. – И девочка принялась выгребать из карманов обкатанные морем камешки. – Мы с ней обменялись.

– Камнями?

– Нет, сказками. Я однажды рассказала ей про Кун Си, а она рассказала мне сегодня про них. – На столе появилась очередная пригоршня камней. – Это слезинки лунной богини, – торжественно сообщила Фриц.

– Расскажи мне тоже.

Девочка посмотрела на отца с недоверием.

– Я правда хочу послушать.

– Ну, – начала она, вложив в его ладонь гладкий камешек, – вот как это было. Давным-давно жила одна прекрасная принцесса. Она была удивительной красавицей, но только обличьем. В душе же она была злая – плохо относилась к матери, отцу, к тому, кто ее любил…

– Дальше, дальше, – попросил Джо, когда Фриц замялась.

– Ну а хуже всего она обращалась со странниками. И знаешь, что случилось?

– Не знаю. А что?

– С одним странником она обошлась просто ужасно. Кэтрин сказала, что даже говорить об этом страшно. Но на сей раз принцесса переборщила, потому что обидела волшебника. Он превратился в бедного старичка и так ходил по свету, искал людей, творивших добро. Ну а принцесса-то никогда добра не делала, и волшебник сразу увидел, какое черное у нее сердце. И тогда он решил ее проучить.

– И что, проучил?

– Вот к этому-то я и веду, – серьезно сообщила Фриц, так что Джо невольно улыбнулся. – Слушай. Принцесса испугалась, что и правда перестаралась – особенно когда волшебник пригрозил лишить ее красоты и сделать такой же старой и страшной, как и он сам. Конечно, ей это не понравилось – ведь ее достоинством была красота. И она подумала и вспомнила, как кто-то ей когда-то сказал… – Тут Фриц сделала паузу, набрала побольше воздуха в грудь и как можно торжественнее нараспев произнесла: – “Разумный человек не станет уничтожать то, что приносит пользу”.

– А что ответил волшебник?

– Он ответил: “Ну и ну! Может, я все же ошибался насчет этой прекрасной, но злой принцессы? ” Но он не спешил сдаваться и продолжал: “А разве ты приносишь какую-нибудь пользу? ” И принцесса испугалась пуще прежнего, потому что ее уловка не помогла. Тогда она еще подумала и пообещала, что обязательно станет полезной. А волшебник спросил: “Как? ” – “Ох, чтоб ему пусто было! – подумала тогда принцесса. – Ну откуда мне знать как? ” И ей пришлось опять усиленно думать, а ведь делала она это нечасто, и у нее страшно разболелась голова. “Знаю, знаю! – закричала она. – Я красивее всех на свете. Я буду ложиться на час позже, чтобы мой народ мог подольше любоваться на мою красоту! Но, конечно, по утрам мне придется спать на час дольше, чтобы под моими прекрасными очами не появились темные круги!”

Джо не выдержал и хмыкнул, а Фриц рассердилась.

– Ты не дослушал до конца, Джо!

– Ох, прости. Я слушаю.

– Вот принцесса рассказала волшебнику, что будет ложиться позже на целый час, а он и отвечает: “И это все? Так-то ты представляешь себе пользу? ” Ну, тут у принцессы поехала крыша…

– Поехала крыша?

– Поехала крыша, – раздельно повторила Фриц фразу, явно позаимствованную из словаря старшего брата.

– Ага, понятно. Поехала крыша. Валяй дальше.

– Ну, она и так целый день усиленно думала и даже заработала головную боль. “Почему мне приходится все делать одной? – возмутилась она. – Возьми да придумай что-нибудь сам! ” А волшебник ответил: “Ах, милая девушка, зря ты об этом попросила! ” После этого он взмахнул рукой, и все исчезло в тумане, а когда туман рассеялся, принцесса увидела, что очутилась на луне. А волшебник ей и говорит: “Вот, ты хотела быть полезной, и отныне ты действительно станешь приносить пользу! Дважды в сутки ты будешь поднимать из глубины океанские волны и отпускать их обратно, чтобы получался прилив и отлив. И не пропустишь ни дня! Отныне и навсегда! ” А принцесса как заревет! Она кинулась на лунный пол, устроила истерику и все причитала: “Только не навсегда! Только не навсегда! ” Ну а волшебник вообще-то был не очень злой и пообещал: “Что ж, может, и не навсегда – там посмотрим”. “Правда? ” – прорыдала принцесса. “Если тот, кто тебя любит, сотворит во имя тебя доброе дело, я верну тебе свободу! ” Принцессу это не утешило, и она снова принялась реветь, и волшебник сказал: “Послушайте, леди, это все, что я могу для вас сделать, – иначе вас не проучить! Разве что… разве что я мог бы дать вам повышение по службе”.

– Повышение по службе? – Джо показалось, что он ослышался.

– Ну да, повышение. Волшебник сказал: “Отныне ты больше не будешь принцессой! ” – “Ничего себе повышение! ” – “Помолчи! – сказал ей волшебник. – Отныне ты будешь носить титул лунной богини! ” Так она и сидит с тех пор на луне, чтобы приносить пользу. А когда у нее была истерика, ее слезы упали в море. Вот, видишь? – Девочка вложила отцу в руку еще несколько камешков. – Они и правда похожи на кусочки луны. – Она посмотрела на Джо и сказала: – Конец сказки.

– А что стало с тем, кто ее любил? Разве он не захотел ее спасти?

– Кэтрин сказала, что принцесса была такой занозой в одном месте, что он до сих пор не решил, хочет ее спасать или нет.

– И я его понимаю.

– Ага, – кивнула Фриц. – Я тоже. – Она не стала добавлять, что в ее представлении лунная принцесса очень похожа на Маргарет. – Тебе понравилась сказка? – Фриц видела, что отец доволен, но хотела в этом убедиться.

– Понравилась.

– Мне тоже. Я запомню ее на всю жизнь. Кэтрин услышала эту сказку от своей мамы, когда была маленькой девочкой, – они каждое лето приезжали к морю. У Кэтрин нет своей маленькой девочки, и она решила рассказать сказку мне. Она говорит, я должна помнить ее, чтобы потом рассказать своей дочке. Она совсем как настоящая мама…

Фриц споткнулась на полуслове, сообразив, что сказала лишнее. Под ее испуганным взглядом Джо не спеша поднес к лицу фотографию, посмотрел на нее и поставил обратно на стол.

– Ты ведь не запомнила Ли… свою маму, правда? – Он посмотрел на понуро свесившуюся головку. – Фриц, ты можешь сказать правду. Я не стану обижаться или грустить.

Девочка подняла глаза. Она не очень-то верила в такие обещания, но чутье подсказывало ей, что отец действительно хочет узнать от нее правду.

– Иногда мне кажется, что я что-то помню, но на самом деле это не так. Наверное, я помню не ее, а то, что рассказывали про нее другие. Знаешь что, Джо?

– Что?

– Это нормально, что мне понравилась Кэтрин? – Фриц так пытливо смотрела ему в лицо, как будто хотела понять, насколько правдивым будет его ответ.

– Да, Фриц, это нормально.

– Она мне очень нравится, – призналась девочка, на этот раз строго следя за тем, чтобы не выпустить на свободу свои чувства. Вряд ли Джо обрадует то, что Кэтрин все сильнее походила на маму – ту настоящую маму, о которой она всегда мечтала. – Хорошо, что ты не… – Девочка снова прикусила язык.

– Я “не” – что? Ну же, Фриц, договаривай до конца.

– Не стал на нее снова кричать… и вообще, – сбивчиво закончила она.

– Впредь я вообще постараюсь кричать поменьше. Идет?

– Да разве у тебя получится? – солидно возразила Фриц. – Себя не переделаешь!

– Ого! И откуда ты все это знаешь?

– Из личного опыта, – пожала плечами Фриц, – и от бабушки д’Амаро. Она говорит, что ты мигом вспыхиваешь, но и отходишь быстро. Что ты был таким с детства. Я-то к тебе привыкла, а…

– А Кэтрин нет, – закончил он.

– Я бы хотела еще сходить проведать гномов. – Фриц вопросительно посмотрела на отца. – Делла сказала, что это глупости, но я хочу играть с ними, пока не вырасту большой.

– Фриц, я ведь уже разрешил тебе к ним ходить – если только Кэтрин не будет против. Имей в виду, что мы не должны ей слишком докучать. А что еще сказала Делла?

– Она сказала… что Кэтрин ей не нравится. И поэтому она поставила фотографию на камин. – Фриц умолчала о том, как весь день старалась улучить момент и убрать снимок на место, чтобы у отца не испортилось настроение. Но обязанности главного помощника и девочки, о которой все заботятся, потому что у нее нет мамы, оказались слишком обременительны. – Я все равно смогу видеться с Кэтрин и играть с гномами, даже если Делла будет против?

– По-моему, Делла не имеет к этому никакого отношения.

Это замечание удивило Фриц, и она со значением сказала:

– Ты ведь знаешь Деллу!

– Между прочим, я знаю и тебя! И если ты считаешь Кэтрин подходящей компанией, значит, так оно и есть. Фриц, я бы хотел узнать у тебя одну вещь…

– Джо? – перебила она.

– Что такое? – Он совершенно не собирался заводить этот разговор нынче вечером, но внезапно понял, что больше не в силах терпеть неизвестность и страх.

– У нас начинается серьезный разговор?

– Да, пожалуй что и так.

– А это обязательно?

– Да, обязательно. – Он ласково отвел волосы со лба Фриц, а она потупилась и стала перекладывать камешки на столе.

– Не очень-то я люблю эти серьезные разговоры.

– Почему?

– Потому что они всегда кончаются тем, что мне запрещают смотреть телевизор.

Джо изо всех сил старался не улыбаться. Да, с точки зрения Фриц, это должно было кончиться именно так.

– Это будет не обычный серьезный разговор. Мне очень нужно кое-что у тебя узнать. По-хорошему следовало отложить это до того дня, когда у меня будет поменьше работы, но теперь мне кажется, что дальше ждать не следует. Я сейчас расскажу тебе, что меня беспокоит, а потом мы попробуем это обсудить. Я… я никак не пойму, почему ты зовешь меня Джо.

От неожиданности Фриц встрепенулась, но не проронила ни звука.

– Ты слышала, как мы с Чарли поддразниваем друг друга. Он зовет меня папулей, а я делаю вид, что сержусь. Но ты зовешь меня Джо не ради шутки.

Фриц осторожно отвернулась.

– Раньше ты звала меня папой, а теперь перестала. Ты не могла бы объяснить мне почему?

Фриц не смела поднять глаза, и нависшая над ними тишина давила все сильнее.

По лестнице, насвистывая, спустился Чарли.

– Ого, что это тут у вас? – удивился он.

– Мы с Фриц хотим поговорить по душам, – ответил Джо. – Кончай свои дела и отправляйся обратно наверх.

– И что же ты натворила на этот раз, детка? – осведомился Чарли, переводя взгляд с одного на другого. – Снова решила прыгать через забор?

– Чарли…

– Ухожу, ухожу! Но прежде я хотел бы прихватить какую-нибудь еду, чтобы не умереть с голоду! Представляете, что напишут в газетах: “Возле потухшего компьютера обнаружены иссохшие останки несчастного подростка! ” Эй, папуля, гляди, она уже ревет!

Джо наградил сына разъяренным взглядом, отчего у Чарли мигом пропала охота паясничать, но он все же задержался в надежде получить ответ. Однако никто не собирался ничего объяснять.

– О! – воскликнул Чарли. – Я вижу, что никому здесь не нужен! Ну что ж, радуйтесь, я ухожу!

И он отправился к себе наверх, предварительно нагрузившись всем, что успел выгрести из холодильника. А Фриц и правда заплакала. Она застыла на краешке стула с поникшей головой, и по ее щекам одна за другой скатывались юркие слезинки.

– Фриц! – окликнул Джо. Он встал перед дочкой на колени. – Фриц…

Она все еще молчала, но внезапно прижалась к нему и обняла за шею. Его младшая дочурка, его малышка, его бедняжка. Джо ласково обнимал хрупкое тельце и гладил ее по спине, дожидаясь, пока она выплачется. Он на собственном опыте успел убедиться, какое облегчение могут принести слезы.

– Ну, что с тобой, Фриц? – наконец спросил Джо, пытаясь заглянуть ей в лицо. – Скажи мне, не бойся!

Но Фриц упрямо отворачивалась. Она буркнула что-то неразборчивое вроде “девочка без мамы”, отчего у Джо снова защемило в груди.

Ах, Фриц! А ведь она тоскует по Лизе не меньше, чем он сам! С чего это он взял, будто такая маленькая девочка хуже его или Чарли с Деллой понимает горечь потери? Предстоящий разговор растравит их общую незажившую рану, однако избежать его тоже нельзя. Джо взмолился про себя: “Господи! Пожалуйста, помоги мне найти верные слова!”

– Так, значит, вот в чем дело? В том, что умерла твоя мама?

Фриц как-то странно дернулась, и Джо не мог решить, подтверждает она его догадку или нет. Влажное от слез лицо уткнулось ему в плечо.

– Фриц, твоя мама умерла. Она не хотела нас покидать, но это от нее не зависело. Но у тебя остался я. И ты моя младшая дочка. Я готов сделать ради тебя все, что только смогу. Но я не буду знать, что надо делать, если ты не скажешь об этом сама.

В ответ снова послышались рыдания. Джо растерялся: что теперь делать, что говорить? Откуда столько горя, и почему он был так глуп, что не желал этого замечать?

– Фриц!

Она вдруг подняла лицо и выпалила:

– Я… это я сделала, Джо!

– Что ты сделала, Фриц? Что? – ласково повторял он, вытирая ладонями слезы с ее щек.

– Я… ее сглазила!

– Кого?.. – опешил Джо.

– Лизу! – прорыдала девочка. – И я… не хочу… сглазить И тебя!

И Фриц снова спрятала лицо у него на плече.

– Фриц, милая, да разве ты можешь меня сглазить?

– Я… могу, Джо!

Он уселся на стул, взяв дочку на колени.

– Ну а теперь перестань плакать. Я хочу, чтобы ты объяснила…

– Да не могу я!..

– Неправда, можешь. Давай начнем с самого начала. Ты расскажешь мне все по порядку, как только что рассказала сказку про принцессу. У тебя это прекрасно получается. Вот мы посидим на кухне вдвоем, с глазу на глаз, и ты расскажешь мне все про свой сглаз.

Фриц громко шмыгала носом, и Джо подал ей салфетку, оставшуюся от пикника:

– Вот, высморкайся.

Фриц послушно выполнила приказ и попросила:

– Еще. – Джо протянул ей новую салфетку. Девочка всхлипнула и скомкала салфетку в кулаке.

Им пришлось подождать еще немного, пока ей удалось справиться со слезами.

– Ну, готова? – наконец спросил Джо. Она кивнула.

– Отлично, тогда поехали.

Поначалу ему показалось, что Фриц снова попытается отмолчаться, но она вдруг шумно вздохнула.

– Я… видела по телевизору, – дрожащим голосом начала девочка. – Там рассказывали про сглаз.

Джо молчал, ожидая продолжения.

– Понятно, – вымолвил он, так как молчание затянулось. – И что же такое этот сглаз?

– Из-за него случаются всякие беды. Ты… может, и не хочешь, а все равно сглазишь кого-то против воли. Так часто бывает.

– Но ведь ты никого не можешь сглазить, Фриц!

– Неправда, могу! Делла всегда ломает ногти, когда я вхожу в комнату, а Чарли что-нибудь теряет в своем компьютере!

– Но ведь это все делают они сами, а не ты, Фриц! Они могут свалить это на тебя, потому что ты попала под горячую руку, но это не означает, что ты и правда виновата!

– Но ведь я так и делаю! – упрямилась Фриц. – И все начинают злиться из-за меня! И Лиза тоже злилась!

Она снова расплакалась, и Джо крепко прижал дочку к себе.

– Фриц, не плачь. Договори до конца.

– Не хочу!

– Знаю. Но лучшее, что ты можешь сделать, – это довериться мне.

– А ты точно это знаешь, Джо?

– Точно!

Он чувствовал, как малышка собирается с духом, чтобы выложить все о своих прегрешениях, и любил ее от этого еще больше. Его дочка выказывала чудеса отваги, а ведь Господь свидетель, как нелегко ей приходилось!

– Ну же, не молчи. Расскажи мне все.

– Я слышала, как бабушки говорили…

– Ты хочешь сказать, что они не знали, что ты их слышишь?

– Да. Все говорили, что я только и знала, что таскаться за Лизой хвостом и канючить: “Мама, мама, мама! ” И тогда бабушка д’Амаро – она приехала к нам в тот день, чтобы посидеть со мной, пока Лиза поедет в гости, – сказала, что Лиза злилась на меня, потому что я капризничала и не хотела ни спать, ни есть.

– Фриц, да ведь тебе было тогда два года! В этом возрасте все малыши цепляются за свою маму! И Делла так цеплялась. И Чарли. А потом ты.

– Но когда цеплялись Делла или Чарли, ничего не случилось! А я ее сглазила! Я ее разозлила, и она умерла!

– Ну уж нет! Ничего такого ты не делала! А ну-ка сядь как следует и слушай, что я скажу! – Джо осторожно повернул дочку лицом к себе. – Когда ты меня о чем-то спрашиваешь, я тебе вру? Или отвечаю правду?

– Правду, но…

– И ты ни разу не слышала, чтобы я тебе врал, верно?

Фриц молчала, не спуская с отца затравленного взгляда.

– Слышала или нет?

– Нет.

– Вот видишь – это потому, что я никогда не вру своим детям! Никогда не врал раньше и не собираюсь впредь. А теперь я говорю тебе, что ты тут ни при чем! Просто у тебя резались зубки, и ты действительно капризничала – вот и все! Мы попали в аварию, и твоя мама погибла. Это был несчастный случай. В этом нет твоей вины! Понятно?

– Но я же сглазила и не хочу сглазить тебя тоже! – Она снова отвернулась.

– Фриц, если ты и правда занимаешься сглазом, то очень неудачно. Потому что целых пят лет ты ходила за мной хвостом и канючила: “Папа, папа! ” – а я до сих пор жив!

Фриц уцепилась за эти слова.

– Пять лет? – встревоженно переспросила девочка. – Джо, а ты не ошибся?

Он поднял широко растопыренные пальцы:

– Ровно пять. Ты стала звать меня “па” с десяти месяцев.

– И ты не думаешь, что я сглазила?

– Нет.

– А ты уверен?

– Еще как уверен! Ты не кто иная, как… Мари-Франс д’Амаро, известная также под именем Фриц – добрая и отважная дочка Джозефа и Лизы д’Амаро. Ты лучше всех творишь добрые дела, и ты самый лучший главный помощник главного повара, и никакому волшебнику не придет в голову запирать тебя на луне!

– Джо, я боюсь! – Фриц снова прижалась к отцу.

– Знаю, что боишься. Но я хочу, чтобы ты положилась на меня. Ведь я твой отец, и мне положено разбираться в таких вещах. Ты никого не сглазила.

– Значит, ты больше не разрешишь мне называть тебя Джо? – Она отстранилась, чтобы посмотреть ему в лицо.

– Вовсе нет. Это значит, что ты не будешь звать меня Джо потому, что боишься сглазить, а будешь звать меня Джо потому, что так привыкла, пойдет?

– И ты не обидишься?

– Не обижусь. Я просто буду откликаться.

– Наш разговор закончился?

– Если тебе стало легче.

– Мне стало легче. А я… должна рассказать Делле про наш разговор? Она ведь скажет, что я сошла с ума.

– Пусть все останется между нами. И ты не должна ничего никому объяснять, если не хочешь.

– Чарли наверняка скажет, что я сегодня ревела.

– Чарли скорее всего позабыл об этом, пока дошел до своей комнаты. Ты же знаешь Чарли!

Фриц улыбнулась дрожащими губами и осторожно сползла с его колен.

– Пойду вымою слезы лунной богини, – сказала она, заботливо собирая со стола камешки.

– Фриц, – окликнул ее Джо на полпути к двери. – Спасибо, что ты беспокоишься из-за меня!

– Пожалуйста.

– Но больше ты так не делай.

– Постараюсь…

Джо показалось, что с ее губ едва не сорвалось “папа”, но Фриц промолчала, и он не пытался настаивать. Ей требовалось время, чтобы все обдумать.

Чувствуя себя как выжатый лимон – и нравственно, и физически, – Джо так и не нашел в себе сил подняться. Перед ним вдруг снова возник образ Кэтрин. Кэтрин стоит на обдуваемом ветром пляже, Кэтрин с улыбкой щурится на солнце. Ужасно захотелось поделиться тем, что произошло сейчас между ним и Фриц. Почерпнуть спокойствие и уверенность из ее невозмутимого взгляда.

Но вместо этого Джо остался сидеть на кухне. Он поднес поближе фотографию и почувствовал знакомую боль, возникавшую всякий раз, как он видел на снимке себя рядом с Лизой.

“Лиза, скажи мне, ради Бога, когда же утихнет эта боль?!”

Глава 8

– Ну, как все прошло? – первым делом поинтересовалась у нее в понедельник Пэт Бауэр.

– Тебе уже лучше? – уклонилась от ответа Кэтрин. Правда, она искренне беспокоилась о состоянии Пэт, но все же главным было желание уйти от разговора про Джо д’Амаро. Хотя она и сама вряд ли смогла бы объяснить причину. Ведь таким близким подругам, какими были они с Пэт, не возбранялось задавать любые вопросы. И дело было не только в том, что Кэтрин пока не успела разобраться в собственных чувствах и желала отложить разговоры до той поры, когда все встанет на свои места. Но, к несчастью, избавиться от Пэт было не так-то просто.

– Не пытайся увильнуть, – отрезала она.

– Никто и не увиливает. Мне нужно знать, как ты себя чувствуешь.

– Черт побери, ты же прекрасно знаешь, что я терпеть не могу таких вопросов! У меня рак. Ну что тут еще скажешь? Что я чувствую себя прекрасно?

– Ты ходила к врачу? Как он посоветовал лечить твою простуду?

– Да, да, я ходила вчера к врачу. Он прописал мне антибиотики. Ну теперь ты скажешь наконец, что у вас было с этим несносным типом?

– Это нельзя назвать “что”…

– Кэтрин! Имей совесть! Я и так ждала целых два дня1 Я чуть не позвонила тебе вчера, но подумала, что ты пошлешь меня подальше.

– Ты правильно подумала.

– Так, Кэтрин, читай по губам: “Что у вас было?”

– Ничего особенного. – Она вяло пожала плечами.

– А дальше?

– И дальше ничего.

– Чушь! Ты, несомненно, найдешь что рассказать. Например, что ты едва дождалась, когда можно будет уйти. Или что ты собираешься пойти с ним куда-нибудь снова. Или…

– Ничего подобного.

– Ты никуда больше с ним не пойдешь? – Нет.

– Почему?

– Он меня не приглашал.

– Ну так пригласи его сама, – настаивала Пэт.

– Вот-вот, ты уже говоришь как Беатрис или Саша.

– Но ведь ты могла бы его пригласить?

– Нет уж, благодарю покорно!

– Ладно, пусть катится к черту. Скажи хотя бы, что ты не пожалела, что пропустила свадьбу Джонатана!

– Я… не пожалела.

– Чтоб тебе пропасть! Вот и поговори с такой тупицей!

– Да чего ты от меня добиваешься?

– Я хочу знать, как ты себя чувствуешь. Ты ведь только и делаешь, что меня об этом спрашиваешь! А теперь настала моя очередь!

– Я чувствую… облегчение.

– Ничего себе! Облегчение! И что это облегчение означает?

– Оно означает, что Джозеф д’Амаро и я не питаем друг к другу никакого личного интереса. Оно означает, что я совершенно не желаю усложнять себе жизнь и рада удостовериться, что в данный момент не начнется ничего такого, с чем я не могла бы справиться.

– Послушай, а это точно насчет отсутствия личного интереса? – подозрительно прищурившись, спросила Пэт.

– Точно.

– На мой взгляд, твой голос выдает разочарование…

– Я ни в чем не разочарована!

– Но тогда как же ты собиралась усложнять себе жизнь, если между вами ничего нет?

– Послушай…

– Хм! Мисс Холбен! – Кто-то смущенно покашлял в дверях.

– Что там еще? – раздраженно откликнулась Кэтрин.

– Вас к телефону.

– Мужчина или женщина? – тут же встряла Пэт.

– Мужчина, – сдерживая ухмылку, ответила секретарша.

– Спорим, это твоя “грязная скотина”? – предположила Пэт.

– Он просил передать, что очень спешит, – добавила дама. Ну надо же, они изволят торопиться! Вряд ли это звонит Джонатан, разгулявшийся во время медового месяца и ощутивший нужду в деньгах. Потому что на свете нет второго такого типа, как Джо д’Амаро, способного вообразить, будто каждый обязан плясать под его дудку, раз ему приспичило торопиться по своим делам!..

Кэтрин имела полное право оскорбиться, но почему-то не обиделась. Она могла найти тысячу отговорок, не позволявших бросить все и мчаться в контору. Но вместо этого она послушно отправилась следом за секретаршей, стараясь не обращать внимания на злорадную гримасу Пэт.

– Алло? – сказала она. В трубке послышался какой-то шум – громкие голоса, рев двигателя, пока наконец ее не окликнули:

– Кэтрин!

– Да! Кто это? – Она добросовестно играла свою роль, хотя отлично понимала, с кем говорит.

– Это Джо… д’Амаро, – с запинкой добавил он, как будто внезапно его осенила догадка, что у Кэтрин могут оказаться десятки знакомых с таким именем. – Вы не заняты сегодня после работы?

– А почему вы спрашиваете? – Кэтрин не спешила отвечать ни да, ни нет.

– Я… подумал, что мы могли бы поговорить. Насчет Фриц. Правда, я сегодня закончу очень поздно, но, может быть, мы могли бы ненадолго встретиться после ваших занятий и… где-то перекусить вместе? Ну, вам ведь все равно нужно ужинать, так почему бы не убить сразу двух зайцев?

Кэтрин почему-то насторожил его голос. Он, похоже, нервничал. С чего бы это?

“Я не должна этого делать! – убеждала она себя. – Я не должна никуда с ним ходить, не должна разговаривать, не должна чувствовать то, что чувствую сейчас!!!”

– Кэтрин! Вы меня слышите?

– Да, слышу. – Господи, ну кто ее дергает за язык?! – Хорошо. Я обычно освобождаюсь к половине пятого.

– Тогда просто дождитесь меня! Я постараюсь поспеть к этому часу!

– Джои! – взревел кто-то неподалеку – наверняка Майкл. – А ну дуй сюда!

– Да иду я, иду! – проорал Джо в ответ, даже не прикрыв ладонью трубку. – Кэтрин, не уходите, если я вдруг задержусь!

– Это зависит от того, насколько вы задержитесь.

– Не позднее ночи – вас устроит?

– Ну конечно! – воскликнула она, и Джо расхохотался.

– До встречи, Кэтрин!

Нашел чему радоваться! Но он радовался – и нервничал…

Кэтрин задумалась, сжимая в руках телефонную трубку, пока не обнаружила, что в очередной раз стала объектом пристального внимания. Недаром Саша старается держаться от их конторы подальше. Они всегда найдут, чем развлечься – если не подглядывают, так подслушивают.

И Кэтрин поплелась обратно в класс, зная, что там ее поджидает Пэт – словно паук, подготовивший ловушку для бедной мухи.

– Я сегодня буду ужинать с Джо д’Амаро, – выпалила она, едва переступив порог класса. – Он хочет поговорить о своей дочери.

– Ты перед кем оправдываешься – передо мной или перед собой? – деловито уточнила Пэт.

– Перед тобой.

– Ну да, конечно. Если ты считаешь, что это единственная причина, – стало быть, так оно и есть. Хотя вид у тебя сейчас куда радостнее, чем до звонка. С чего бы это?

– Пэт, это не радость.

– Ага, а также не отсутствие взаимного интереса. Какие, бишь, еще осложнения в жизни тебя пугали? Самое худшее – что ты в него влюбишься, а он в тебя нет, верно?

От ответа на этот вопрос Кэтрин спасло появление учениц. Она давно уже заметила, что девочки приходят и уходят все вместе. Даже Мария предпочитала действовать заодно с остальными. Наверное, они подвозят друг друга по очереди. Это хорошо. Беременной женщине, тем более незамужней, очень важна поддержка окружающих. А ведь ни одной из них нет и двадцати!

День тянулся очень медленно. Кэтрин старалась убедить себя, что их встречу с Джо д’Амаро нельзя считать свиданием. А следовательно, можно не переживать из-за плохо уложенных волос и отсутствия макияжа. Лучше взять себя в руки и сосредоточиться на деле – между прочим, обычно это не составляло труда. Но сегодня у Кэтрин из головы не шел Джо д’Амаро и прогулка по пляжу вокруг строительной площадки. Ей было приятно его общество. Ей было приятно слушать, как он рассказывает о своей стройке. Намного приятнее, чем рассказы Джонатана про его счета и депозиты.

Кэтрин в смятении пыталась найти причину столь необычного интереса. Да, она готова признать, что испытывает физическое влечение к Джо как к мужчине – но это вовсе не обязывает ее ловить каждое его слово! А она внимательно слушала о тонкостях борьбы с песчаной эрозией фундамента – как до этого знакомилась со способами обработки абажуров из окрашенного стекла. Господи, что же с ней творится? Она действительно увлеклась этим типом!

Джо д’Амаро не опоздал к окончанию занятий. Он явился на полтора часа раньше. И все это время проторчал под дверью, на виду у всего класса и, конечно, Пэт Бауэр.

В результате к концу уроков все, мягко говоря, умирали от любопытства. Естественно, стоило Пэт объявить о том, что девочки свободны, и Саша оказалась возле Джо – Кэтрин даже не успела заметить, как она там очутилась. Кэтрин едва осмелилась выглянуть в коридор – там уже собрались все ее беременные ученицы.

– Эй, мистер, а как вас зовут? – осведомилась Саша с таким видом, будто имела полное право учинять допрос незнакомцу.

– Джозеф д’Амаро, – ответил он.

– А вас?

– Саша.

– Саша – и все?

– Саша Хиггинз. Вы что, снова пришли за мисс Холбен?

– Снова, – признался он.

– Вы хотите ее куда-то пригласить?

– Да, если можно.

– Это зависит от того, есть ли у вас жена или близкая подруга.

– Нет, никого нет.

– Ну вот и ладно. А то наша мисс Холбен абсолютно не разбирается в мужчинах!

– Не разбирается?

– Представьте себе! Уж мы замучились втолковывать ей, что она могла бы сама вам иногда звонить и куда-нибудь приглашать. Спорим, она так и не позвонила? Спорим, это вы позвонили ей первым?

– Я позвонил первым, – подтвердил Джо.

– Она сказала, что вы не ее приятель.

– Ну, наверное, ей лучше знать.

– Простите, – вклинилась между ними Пэт, протягивая руку. – Меня зовут Пэт Бауэр. Мы с Кэтрин вместе работаем. На мой взгляд, вы не похожи на грязную скотину.

– Ага… большое спасибо. – Джо в замешательстве пожал протянутую руку.

– Ну хватит! – Кэтрин решила, что с нее довольно. – Расходитесь лучше по домам!

– Ну мисс Холбен, – возмутилась Саша, – мы же ради вас стараемся! Хотим его проверить!

– Конечно, Саша, я вам очень благодарна! А теперь ступайте, все! До завтра! Пока!

– Пока, мисс Холбен! – пропел дружный хор. И следом. – Пока, Джозеф!

Джо засмеялся и помахал девчонкам рукой.

– Наверное, вы боитесь, что я обижусь на “грязную скотину”? – спросил он, входя в класс следом за Кэтрин.

– Понятия не имею, о чем толковала с вами эта баба, – заверила она, вызвав у Джо новую улыбку.

– А что, ваша банда всегда действует так напористо?

– Всегда. Во всяком случае, Саша точно. Я сама приучила их не бояться вопросов, чтобы они могли узнать все, что хотят, о своей беременности. Хотя потом частенько жалею об этом.

Джо опять улыбнулся, и у Кэтрин невольно замерло сердце – он действительно был доволен. Во всяком случае, она видела его таким впервые.

– Я явился слишком рано, – посетовал он. – Но лучше было заранее убраться со стройки, пока Майкл не нашел мне какое-нибудь занятие. Мы скоро сможем уехать? Я понимаю, что для ужина слишком рано, но потом мне будет не до еды.

– Нет, все нормально. Мне осталось только собраться и запереть класс. И еще убедиться, что Пэт благополучно уехала.

– У нее неполадки с машиной?

– Она… плохо себя чувствует. И иногда пытается скрыть это. Однажды я так и застала ее на стоянке, потому что…

Кэтрин умолкла на полуслове, дивясь про себя, зачем выкладывает это все Джо д’Амаро.

– Ну, тогда вы заприте класс, – как ни в чем не бывало предложил он. – А я гляну, как там Пэт. – И добавил: – Постараюсь быть осторожным.

Джо вышел, и Кэтрин услышала, как он шагает по гулкому коридору к задней двери, выходившей на автомобильную стоянку. Машинально выравнивая парты, она размышляла над тем, что “Джо д’Амаро” и “осторожность” – понятия несовместимые. Держа в руках портфель и сумку, Кэтрин уже собиралась запереть дверь, когда Джо вернулся.

– Она уехала, – сообщил д’Амаро. – По-моему, вы угадали насчет ее скрытности. В машине сидела совершенно другая женщина, не та, что прощалась с нами. Но руль она держала твердо.

Кэтрин машинально кивнула и заперла дверь.

– Хорошо… А как ваша семья?

– Отлично, – отвечал он на ходу. – Может, вы хотите пойти в какое-то определенное место?

– Нет, мне все равно куда. И учтите – за свой ужин я плачу сама!

– Совсем не обязательно это делать. Ведь вы тратите на меня свободное время.

– Но я хочу заплатить сама. И к тому же Фриц мне небезразлична. А вы не обязаны меня кормить.

“Но я хочу тебя кормить! ” – чуть не выпалил Джо. Ну и дурацкий бы у него был сейчас вид! И с какой стати он вдруг так оробел? Можно подумать, ему меньше лет, чем Чарли!

– Вы не имеете ничего против моего пикапа? – Вот тебе на! До субботы он возил ее на пикапе, как будто так и надо, а теперь решил спросить!

– Разве особа, лишенная средств передвижения, может привередничать? – улыбнулась Кэтрин.

– Вы обязательно должны купить машину.

– Может, вы даже знаете, как лучше это сделать?

– Я сообщу вам, как только у одного из моих парней начнутся неприятности.

– Вряд ли я стану покупать краденый автомобиль.

– Нет, Бобби этим не грешит. У него проблемы с алкоголем. Ему периодически приходится лечиться и для этого продавать свою машину. Понятно?

– Да, понятно. Он тоже был на вашем пикнике?

– Да. Лысый верзила, весь в наколках, без переднего зуба.

– Да, я его помню. А что, если он вылечится и захочет вернуть свою машину?

– Он у меня получит! – грозно процедил Джо, и Кэтрин рассмеялась. Он прошел вперед, чтобы распахнуть перед ней дверцу пикапа, и с радостью подумал, что сегодня все получается намного проще. Ему не требуется помощь Фриц, чтобы заполнить напряженные паузы в разговоре. Наверное, он ведет себя достаточно воспитанно. По крайней мере Кэтрин пока не шарахается от него. Конечно, это не имело бы значения, если бы он явился исключительно ради разговора о Фриц. Но Джо понимал, что дело не только в его дочери. Он явился сюда ради себя самого. Ему требовалось уяснить раз и навсегда, насколько он увлекся и есть ли здесь что-то, кроме простого увлечения. Правда, он сам пока не понимал, чем могло быть это “что-то”. Наверное, благодарностью за участие в судьбе Фриц.

Но одной благодарностью невозможно было объяснить то, как возбуждает Джо ее тело. Вот и сейчас он весь сжался, когда помогал Кэтрин сесть в пикап и уловил запах ее духов. Он запомнил этот аромат. Но сегодня она целый день провела на работе и сильнее чувствовался запах ее тела. Джо моментально уловил разницу, и это распалило его гораздо сильнее, чем он хотел бы признать. Он обнаружил, что хочет к ней прикоснуться, но не может найти подходящего повода. Он буквально обмирал от желания – как мальчишка, не решавшийся обнять свою подружку в темном кинозале. Впрочем, вряд ли современные мальчишки робеют от такой мелочи – стоит хотя бы полюбоваться на тот курятник, что достался Кэтрин в школе.

Проезжая по улицам Уилмингтона, он то и дело косился на свою спутницу, но Кэтрин предпочитала отмалчиваться. По широкой Принцесс-стрит Джо направлялся в старую часть города, мимо речного вокзала, где стоял на причале “Северянин”, катер береговой охраны.

– “Берлога Пэдди” вас устроит? – спросил Джо, повернув на стоянку возле Хлопкового рынка.

– Да, мне нравится у Пэдди.

– Вот и ладно. А теперь вы посидите минутку и не тро-гайтесь с места. – Почему?

– Потому что я хочу подойти с вашей стороны и открыть дверцу. А не то вы непременно выскочите сами.

Они внимательно посмотрели друг на друга, и Кэтрин улыбнулась.

– По крайней мере это честно, – признала она и послушно дождалась, пока Джо сам распахнет дверцу.

– Это было очень мило с вашей стороны, мисс Холбен, – заметил он, помогая ей выйти из машины.

– Благодарю. Просто для меня это в новинку.

– Именно так я и подумал. А теперь поспешим – кажется, вот-вот пойдет дождь!

Им пришлось пробежать остаток пути от стоянки, чтобы не попасть под ливень. Кэтрин покорно последовала за Джо через двери Хлопкового рынка и потом вверх по деревянной лестнице. Она заставила себя не задерживаться возле маленькой лавки с разложенными на витринах детскими чепчиками и распашонками.

– Где вы видели разбитые стекла? – неожиданно спросил Джо.

– С другой стороны. – Кэтрин немного удивило, что он до сих пор об этом помнит.

– Не мешало бы на них посмотреть. Я неплохо справляюсь с реставрационными работами и назначаю пристойную цену. Если они собираются делать ремонт – то зачем упускать лишний заказ в чужие руки?

Возразить на это было нечего, и Кэтрин охотно проводила его к двойным дверям с разбитыми стеклами.

– Наверное, на такую мелочь не стоит тратить время?

– В данный момент в моей блестящей карьере нет такого понятия, как “мелочь”. И к тому же это не займет много времени, – деловито заметил Джо.

Кэтрин добросовестно изучала пострадавшие стекла и не сразу обнаружила, что Джо давно пристально изучает ее. Оба смущенно улыбнулись и направились обратно по коридору.

Когда они добрались до внутреннего дворика, через который можно было попасть в “Берлогу Пэдди”, дождь все еще лил как из ведра. Джо подивился про себя, что в отличие от подавляющего большинства женщин Кэтрин Холбен совершенно не боится промокнуть.

Решительно подхватив ее под локоть, Джо повел спутницу по вымощенному булыжником двору, мысленно похвалив себя за изобретательность. Ведь он все-таки нашел способ к ней прикоснуться!

Это наверняка та самая пивная, где Делла собиралась работать в баре. Кэтрин старалась сосредоточиться хоть на чем-то, чтобы не обращать внимания на горячую руку Джо д’Амаро у себя на локте. Хорошо, что Делле хватило ума самой убраться отсюда подобру-поздорову. В противном случае Джо мог бы вообще распрощаться с возможностью бывать в этом месте.

В этот час в зале было темно и безлюдно. Из кухни тянуло жареной рыбой и пивом. Сначала они облюбовали столик на двоих в дальнем углу, но под боком оказалась музыкальная машина, и пришлось перекочевать в кабинку возле бара. Несколько человек лениво метали дротики, а кое-кто сидел возле стойки и смотрел по телевизору “Любовные связи”.

К ним моментально подошла официантка, и Джо принялся с апломбом давать Кэтрин советы по поводу меню. Все его советы Кэтрин пропустила мимо ушей и выбрала то, что действительно хотела.

– Вы видели, что они делают со зданием городского суда? – возмущенно спросил Джо, когда официантка скрылась на кухне. – Черт побери, вот бы мне этот контракт! Он же мне по ночам снился!

– Вы собирались рассказать мне о Фриц, – напомнила Кэтрин. Ее почему-то тревожили любые попытки заговорить о чем-либо еще. Как будто чем больше она узнает про Джо д’Амаро – пусть даже это окажется сущая чепуха, – тем труднее ей будет сидеть с ним в пивной и делать вид, будто ничего особенного не происходит.

Ее просто… тянуло к этому человеку, хотя выглядел он не так уж притягательно. Но ее тянуло – и все тут. Он приехал с работы, был небрежно одет, непричесан и небрит – и тем не менее оставался для нее самым красивым мужчиной на свете. Кэтрин посмотрела в его пронзительные синие глаза. Он не отвел взгляд, и это еще больше ее смутило. Она не знала, о чем говорить. Она хотела просто смотреть и смотреть на него. Совсем как ребенок, получивший новую игрушку. Нужно было налюбоваться им вволю, не спеша, чтобы иметь возможность решить, так ли он хорош, как показался вначале. Хотя Кэтрин давно стало ясно, что она все равно не найдет у Джо никаких изъянов. Потому что теперь, узнав его получше, она поняла, почему иногда он ведет себя так грубо. Оставалось получить ответ на один, последний, вопрос, но вряд ли Кэтрин отважится задать его вслух: “Отчего я не смогла остаться к тебе равнодушной?”

– Кэтрин, я еще раз хотел бы поблагодарить вас за помощь.

– Не за что… – Она неловко пожала плечами.

– Я считаю – то есть я надеюсь, – что теперь у нас с Фриц отношения наладятся. Но я все еще не уверен, что сумел найти правильный подход.

– Слова – это не главное, Фриц сумеет вас понять.

– Черт побери, вы так уверенно говорите…

– Потому что я действительно знаю, что можно говорить и без слов.

– А как?

– Ну… чаще всего люди объясняются взглядами. А у вас очень добрые глаза.

Тут Кэтрин потупилась, как будто внезапно решила, что не имела права разглядывать его с таким любопытством, и оттого смутилась еще сильнее.

– Я бы хотел рассказать все как было.

– А я бы хотела послушать, – призналась Кэтрин, нерешительно поднимая взгляд.

– Это была какая-то чертовщина! Она вбила себе в голову, будто кого-то сглазила. Наслушалась своих бабушек, насмотрелась телевизора – и в итоге сделала вывод, что это она подстроила гибель собственной матери.

– Ничего не понимаю.

– Вот и я тоже. Когда погибла Лиза, Фриц было два года. Позже ей рассказали, что она всюду ходила следом за матерью и все время канючила: “Мама, мама! ” Фриц вообразила, что тем самым она выводила всех из себя. Я объяснил, что так ведут себя все маленькие дети. Но она стала возражать. Просто в голове не укладывается! Представляете, она перестала звать меня папой, потому что испугалась, как бы со мной не случилось несчастья! Я до сих пор не могу найти здесь никакой связи – а она находит! И она по-прежнему зовет меня Джо, хотя вроде бы мы с ней все выяснили. Но я никак не могу понять, почему она решила взвалить всю вину на себя…

– В определенном возрасте детям это свойственно. Они часто считают себя причиной разводов или смерти одного из родителей.

Джо удивленно уставился на нее через стол. Официантка подала пиво, и он с наслаждением отпил из своей кружки.

– Я хотел бы задать вам один вопрос, не связанный с Фриц.

– Слушаю.

– Вы… – Джо снова замялся. – Вы никогда ни о чем меня не спрашиваете. Почему?

– Не понимаю, что вы имеете в виду.

– Я имею в виду, что мы довольно много с вами беседовали, и вы ни разу не поинтересовались, откуда я приехал и что делаю в Уилмингтоне. Я не встречал еще ни одного человека, которому не пришлось бы объяснять, откуда у меня такой акцент и зачем я сюда переехал.

– Скорее всего я не расспрашивала вас потому, что вы сами запретили совать нос в чужие дела.

– Скорее всего, – виновато улыбнулся Джо. – Но я не думаю, что это главная причина. – Он чувствовал – да что там, он знал наверняка! Эта женщина ни за что не промолчит, если действительно пожелает о чем-то узнать! – Так в чем же дело? Мне почему-то кажется, что вы… нарочно сдерживаетесь.

– От того, чтобы совать нос в чужие дела? – лукаво добавила Кэтрин, но Джо было не до шуток. И она добавила вполне серьезно. – Я сдерживалась, потому что вы сами сказали, что не любите говорить о Лизе, о своей жене. Мне казалось, что ваш переезд в Уилмингтон как-то связан с ее гибелью. И я старалась не расспрашивать.

Джо уже подготовил себя к какому-нибудь уклончивому ответу и к тому, что его вежливо поставят на место. Он боялся, что его сочтут слишком навязчивым, или болтливым, или самоуверенным, но вместо этого Кэтрин сказала правду.

Джо долго разглядывал свою кружку, прежде чем сделал глоток и ответил:

– Это действительно связано. – Тут он позволил себе посмотреть Кэтрин в глаза. – Вы слышали когда-нибудь про Дорчестер?

– Это где-то в Англии? – предположила Кэтрин. Она снова насторожилась, потому что на его лице снова появилось знакомое выражение.

– Он расположен недалеко от Бостона, мисс Холбен.

– Тогда нет. Я никогда не слышала про этот Дорчестер.

– Там я вырос. И там мы жили, когда убили Лизу. Мы с Лизой поехали в гости к приятелям – понимаете, вырвались на вечерок от детей. На обратном пути пьяный водитель выскочил на нашу полосу и врезался в нас. Лиза была убита на месте. А я нет.

“Неправда, ты тоже был убит! ” – подумала Кэтрин. Джо по-прежнему смотрел ей прямо в глаза. Она негромко сказала:

– Я слушаю, – потому что действительно хотела выслушать все, что Джо собирался ей рассказать.

– Это все.

Но это было далеко не все, и оба это знали.

Джо резко отвел глаза, но не надолго. Он был уверен, что Кэтрин смотрит на него все так же спокойно и внимательно, и его снова и снова тянуло окунуться в этот невозмутимый взгляд. Он был околдован настолько, что впервые решился высказать вслух то, о чем молчал все эти годы:

– Я… я выпил тогда пару кружек пива. Нет, я не был пьян, но мне все время кажется, что если бы я… если бы я вообще не пил, то может быть… я успел бы как-то вывернуть руль…

Он умолк, напряженно ожидая, что она скажет.

– Да, – коротко промолвила Кэтрин, и Джо почему-то разозлился. Надо же, он только что обнажил душу перед ней, а она бурчит что-то невразумительное!

– До чего же вы любите это слово, мисс Холбен! Позвольте спросить, как вас понимать?

– Следует понимать так, – отвечала Кэтрин, осторожно подбирая слова, – что на вашем месте я бы думала точно так же.

– Но вы не были на моем месте!

– Согласна. Но тем не менее я способна понять, отчего вы не пожелали остаться жить там, где все напоминает вам об этой аварии.

У Джо не нашлось что возразить, и он растерянно умолк. Кэтрин в очередной раз ухитрилась разоружить его, не побоявшись сказать правду. С одной стороны, его возмущала уверенность этой женщины в том, что она способна разделить его боль, – но с другой – он был благодарен ей за бесхитростное сочувствие. Джо машинально оглянулся. Общий зал постепенно наполнялся посетителями – по большей части это была оживленная, шумная публика, только что покинувшая многочисленные офисы Старого города.

– Я хотел бы задать вам еще один вопрос, – выпалил он. Джо знал, что таким смелым его сделало выпитое пиво, но не волновался. Так или иначе он должен все узнать. – Меня беспокоит одна вещь.

– Какая?

– Судя по всему, вы по-настоящему любите детей. И мне непонятно, отчего вы не захотели завести собственного ребенка.

– С чего вы это взяли? – нахмурилась Кэтрин.

– Я случайно слышал… как вы спорили с Джонатаном. Что-то вроде рождения ребенка, ставшего условием вашего брака. И я решил, что он женился на ком-то другом оттого, что вы не захотели рожать ему детей.

Кэтрин застыла, не спуская с него удивленного взгляда. На какое-то мгновение Джо испугался, что она сейчас встанет и уйдет.

Но этого не случилось.

– Я не “не захотела”, – ровным тоном произнесла она. – Я не смогла.

“Не смогла! ” – зазвенело в ушах у Джо. Эта короткая фраза так и повисла над столом.

– Кэтрин, простите меня, – покаянно выпалил он. – Это действительно не мое дело!

– Нет, но вы спросили, и я ответила. Я бесплодна. А Джонатан вырос в большой и дружной семье. Для него самые важные события в году – это визиты в родительский дом на Рождество и День благодарения. Не считая еженедельных воскресных обедов. Ничего удивительного, что он хотел стать главой такой же большой и шумной семьи. Но я не смогла дать ему желаемого – и теперь стараюсь возместить свое бесплодие, помогая беременным девочкам как можно лучше подготовиться к появлению на свет их собственных малышей.

Она старалась говорить как можно спокойнее и бесстрастнее, но это давалось ей с большим трудом. Ее взгляд больше не был спокойным и невозмутимым. Джо и в голову не могло прийти, что Джонатан бросил Кэтрин по этой причине. Разве иначе он посмел бы лезть со своими вопросами? Чтоб ему провалиться! Кэтрин правильно сделала, что не захотела пойти на свадьбу к этому сукину сыну!

– А ваши родители живы? – неожиданно спросил Джо. Ему крайне важно было убедиться, что у Кэтрин есть какие-то близкие люди, способные позаботиться о ней, если – Боже упаси – ей действительно понадобится помощь.

– Нет.

– А братья или сестры?

– Нет, – снова сказала она. – Я росла единственным изнеженным ребенком.

Черт побери! Выходит, все, что у нее было, – этот недоношенный сукин сын Джонатан!.. И никакая она не избалованная. Меньше всего она походила на избалованную дурочку.

Официантка принесла их заказ.

– А почему вы решили переехать именно в Уилмингтон? – спросила Кэтрин. Судя по всему, она хотела бы поговорить о чем-то другом. В груди у Джо все бурлило от желания сказать или сделать что-нибудь такое, от чего Кэтрин хоть немного приободрится.

– Кэтрин…

Она подняла на него взгляд, полный боли:

– Джо, мне нелегко обсуждать собственное бесплодие. Тут уж ничего не поделаешь. Вы не могли бы… немного меня развлечь? Давайте сменим тему.

Ну что ж, по крайней мере на это он способен. Господь свидетель, он чувствовал себя так же погано, когда кто-нибудь пытался приставать с задушевными беседами о Лизе. Уж он-то отлично знал, как нужно менять тему беседы, и моментально углубился в историю клана д’Амаро, начав с того, как двадцать три года назад Майкл пошел служить на флот. Кончилось все тем, что военная карьера была брошена, а братья решили взять на себя управление отцовской строительной фирмой и отправились на побережье Северной Каролины, где начался строительный бум.

– Вы угадали правильно. Я не захотел оставаться в окрестностях Бостона, где все напоминало бы мне о Лизе. А эти места мне понравились. Мне и сейчас здесь нравится. Вы будете есть эти пикули?

– Да, – решительно ответила Кэтрин.

– Да я так, на всякий случай, – ухмыльнулся он.

– Ну вот и не беспокойтесь. Я тоже люблю пикули.

Джо улыбнулся еще шире, и Кэтрин улыбнулась в ответ, и у него в ушах зазвенели тревожные колокольцы.

“Ты же не хотел в это ввязываться, д’Амаро! От этого жди одних неприятностей, и ты это знаешь!”

Но оказалось, что он очень хочет сидеть за этим столом и болтать с ней до тех пор, пока его не прогонят. Он хотел подшучивать над ней, пока его не одернут и не поставят на место. Он хотел быть с ней вместе. Он хотел узнать, как она целуется и как занимается любовью.

“О Господи!”

Это наверняка будет прекрасно. Джо почему-то был в этом абсолютно уверен. Он не мог оторвать взгляд от ее шеи, груди. Он вдруг представил ее в постели так ясно, что неловко заерзал на стуле от возбуждения.

– А ваш отец переехал сюда вместе с вами?

– Чего? – растерялся Джо, захваченный врасплох.

– Ваш отец. Он переехал в Уилмингтон вместе с вами?

– Нет, он отказался. Он все еще живет с мамой в Дорчестере, пытается потихоньку заниматься бизнесом и регулярно ходит на матчи “Ред сокс”.[2] А вы… вы сами здешняя?

– Нет, я выросла на пару сотен миль дальше от побережья. И когда я была маленькой, мы обязательно летом приезжали отдохнуть к морю. Понимаете, мы долго-долго ехали по шоссе, и вдруг между отелями и домами я замечала блеск океана – это было чудесно. Я до сих пор не устала любоваться морем. И дала себе клятву, что буду жить на берегу. Так все и вышло.

– Но вы выбрали дом довольно далеко от берега.

– Да, потому что по-прежнему люблю смаковать этот первый взгляд на океан. Только теперь к нему не приходится добираться так долго.

Разговор как-то увял, и они долго сидели, глядя друг на друга через столик. Рядом громко спорили игроки в дротики.

– Герб, по правилам полагается бросать с семи футов и девяти с половиной дюймов! Это не я придумал, и ты стоишь точно на метке! Семь футов и девять с половиной дюймов!

В углу все еще ревела музыкальная машина. Это была та самая музыка, которую предпочитала Делла – или же Беатрис с девочками из ее группы. Зрителям “Любовных связей” приходилось напрягать слух, чтобы разобраться в трудностях отношений героини фильма с ее слепым возлюбленным.

– Кэтрин, я вот что подумал, – набравшись смелости, заговорил Джо. – В субботу Ассоциация строителей устраивает свой профессиональный праздник. Может, вы пойдете туда со мной – если, конечно, свободны? – Он как можно небрежнее повел плечом и добавил: – За компанию? Съедим по бифштексу, выпьем вина. Там будут выступать страшные зануды, зато кухня всегда прекрасная.

Кэтрин не сразу нашлась с ответом.

Итак, вот он, ответственный момент! Сейчас ей придется принимать очень важное решение. Он впервые пригласил ее куда-то пойти – хотя не скрывал, что весьма низко оценивает Кэтрин как женщину, – и ни словом не упомянул про Фриц. Он не спускал с нее разгоряченного взгляда, и Кэтрин внезапно осознала, что слишком затягивает паузу.

– Во сколько? – просто спросила она, потому что не любила ходить вокруг да около, когда решение уже принято.

– В три часа. Я заеду за вами в половине третьего.

– Хорошо, – отвечала Кэтрин, и Джо облегченно улыбнулся.

– Хорошо. Отлично! – Он вдруг потупился, как будто до конца не верил в то, что Кэтрин примет приглашение. – Ну, мне, пожалуй, лучше вернуться на площадку, пока Майкл не обнаружил, что я улизнул слишком надолго. – Джо решительно поднялся.

Снаружи все еще лил дождь, но Кэтрин вместе с Джо пошла к пикапу. Она не стала дожидаться на крыльце, пока он подгонит машину поближе. Джо не пытался спорить и на этот раз.

На обратном пути они снова молчали. Но Джо не расстраивался. Он все еще мысленно нахваливал себя за то, что так удачно пригласил ее на праздник.

– Кэтрин, – с заминкой промолвил Джо, когда она собралась выйти возле дома. – В воскресенье нужно быть при параде.

– А у меня нет парадного платья! – притворно ужаснулась она.

– Тогда возьмите в прокате, – посоветовал Джо.

Он ехал обратно с легкой душой. Ему нравилась эта женщина. Жизнь обошлась с ней жестоко и несправедливо, но она все равно умеет шутить и осталась милой и стойкой. И доброй. И симпатичной. Нет, она настоящая красавица. И притом очень сексуальная!

Ему действительно нравится эта женщина.

Она понравилась ему настолько, что Джо не стал говорить никому из детей о том, что в воскресенье пойдет на праздник вместе с ней.

Глава 9

Воскресным утром телефон на кухне зазвонил ровно в шесть часов утра. Кэтрин уже проснулась, но все еще валялась в кровати. Она вяло размышляла над тем, какой наряд строители сочтут достаточно парадным для своего праздника. Хорошо это или плохо, но она с нетерпением ждала сегодняшней встречи с Джо д’Амаро, но при этом все еще убеждала себя, что их так называемое свидание ничего не значит – ни для Кэтрин, ни для самого Джо.

Нет. Ей просто нужно успокоиться, иначе она окажется беззащитной перед любой болью и разочарованием. Это пугало, но ведь Джо честно сказал, что зовет ее просто за компанию. Он по-прежнему любит свою погибшую жену, да и трое детей – это не шутка. Та же Делла ясно дала понять, как относится к возможной связи Кэтрин Холбен со своим отцом. Слава Богу, у Кэтрин и без нее хватает проблем. Она все еще не определилась после развода и не разлюбила Джонатана, хотя в последнее время вспоминает о нем все реже и реже.

Все журналы по психологии в один голос предостерегают недавно разведенных женщин от излишней импульсивности в первые месяцы одинокой жизни. Она не знала, как расценивать свое отношение к Джо д’Амаро. То она боится слишком привязаться к нему, то моментально говорит “да”. После чего снова начинает трястись от страха – и даже не в состоянии это скрыть, судя по репликам Пэт.

– Если не поостеречься и дать себя одурачить, то того и гляди придется снова жить как все, – сказала ей Пэт.

Кэтрин уже успела позабыть, какое это жестокое занятие – жить как все. Ей так долго удавалось прятаться в своем безопасном коконе, что выход наружу причинял нестерпимую душевную боль. Она чувствовала себя беззащитной и уязвимой. Логично было предположить, что и Джо должен переживать что-то похожее – иначе зачем ему продолжать это знакомство, у которого нет будущего?

Приподняв голову, Кэтрин вслушивалась в резкие звонки. По какой-то неведомой причине предыдущий обитатель этой квартиры не потрудился поставить второй аппарат в спальне, и она тоже оставила все как есть. Если говорить начистоту, ни у прежнего жильца, ни у Кэтрин не нашлось бы на это лишних денег. Телефон вроде бы замолчал, и она с облегчением откинулась на подушку. Наверное, кто-то ошибся номером. Кэтрин уже испугалась, что это Джо решил отменить свидание.

Но не успела она снова задремать, как звонки возобновились и на сей раз не прекращались. Беспомощно спотыкаясь в предутренних сумерках, Кэтрин поплелась на кухню, готовя себя к неприятному разговору с Джо д’Амаро.

– Это учительница Саши? – строго спросил женский голос.

– Саши Хиггинз?

– Да, Саши, – подтвердила незнакомка.

– Да, это ее учительница. А кто говорит?

– Вы сию же минуту явитесь в больницу. Вы нужны Саше.

– Что? – опешила Кэтрин. – С ней что-то случилось?

– Вы сию же минуту явитесь в больницу, мисс учительница.

– Но в какую больницу?

Однако женщина уже успела дать отбой, и Кэтрин ошалело уставилась на телефонную трубку.

– И где прикажете вас искать? – буркнула она себе под нос, первым делом решив проверить самую большую больницу в городе.

– У вас есть пациентка по имени Саша Хиггинз?

– Будьте добры, назовите инициал второго имени.

– Но я его не помню.

– Тогда придется подождать.

Кэтрин послушно ждала. Даже если она выяснит, в какой больнице лежит Саша, все еще непонятно, как туда попасть. В это время по воскресеньям автобусы не ходят.

– Да, – наконец сказала сестра в регистратуре, – ее приняли в гинекологическое отделение.

– Спасибо, – поблагодарила Кэтрин.

Так, значит, Саша лежит в гинекологии. Все эти дни девочка чувствовала себя скверно, но при этом никаких нарушений выявлено не было – ничего, что могло бы насторожить врачей. Да и как прикажете оценивать состояние беременной, если ей всего тринадцать лет?

Кэтрин ничего не оставалось, как ловить такси. Она поспешила одеться и спустилась в вестибюль. Нетерпеливо поглядывая на улицу через стеклянную дверь, она гадала, чем может заниматься в такое время Джо д’Амаро. Все еще спит? Собирается пойти с детьми в церковь? Работает? С тяжелым вздохом она постаралась выкинуть из головы дурацкие мысли. Пока у нее нет необходимости отменять встречу – во всяком случае, сначала нужно выяснить, что с Сашей.

– Раненько вы сегодня, – заметила миссис Донован, выходя за своей воскресной газетой. Она была по-домашнему одета в халат с алыми цветами и тапочки, а волосы повязала полотенцем.

– Да, – откликнулась Кэтрин. Она заметила медленно двигавшееся такси и поспешила наружу, но машина проехала мимо, не останавливаясь. – Что-то случилось?

– Надеюсь, что нет. – Кэтрин отвечала неохотно. Ей всегда претило излишнее любопытство миссис Донован. К тому же она не могла отделаться от чувства, что миссис Донован считает оскорбительной для всякой порядочной женщины работу с беременными девочками, не удосужившимися выйти замуж.

Она понимала, что миссис Донован сгорает от желания знать, не случилось ли чего интересного, но упрямо молчала.

– Ну, по крайней мере я присмотрю, чтобы здесь все было в порядке, – наконец сообщила миссис Донован.

– Да, конечно.

– И если сегодня к вам кто-то придет, я скажу, где вас искать. Кстати, куда вы собрались, мисс Холбен?

Но тут вернулась давешняя машина, и у таксиста хватило совести посигналить прямо посреди сонной улицы. Кэтрин улыбнулась и помахала миссис Донован на прощание, так и оставив старуху недоумевать.

Водитель остановился прямо перед главным входом в больницу. Что бы ни случилось с Сашей, хорошего ждать не стоило. Сашина бабушка не стала бы звонить в шесть часов утра из-за ерунды. Пробегая по гулким пустым коридорам, Кэтрин живо представила себе, как испугала эта обстановка маленькую девочку.

– Кэтрин! – окликнул ее кто-то из распахнутой двери. Она остановилась, увидев знакомое лицо.

– Привет, Кларксон! – поздоровалась она с врачом, сидевшим на табурете возле раковины. – Только что с дежурства?

Судя по его взъерошенному виду, так оно и было. Когда Кэтрин обследовалась на бесплодие, он был младшим партнером ее доктора и сам делал большую часть анализов. Позже Кэтрин встречалась с ним на медосмотрах. Ей нравилось грубоватое обаяние этого молодого врача.

– Да, черт побери, а откуда еще? – раздраженно буркнул он. – Кого еще можно воткнуть на воскресную смену? Конечно, старину Кларксона! Всю жизнь мечтал извлекать протухшие тампоны у разных тупиц!

– Но есть ведь и другие специальности, – заметила Кэтрин. – Может, тебе следует переквалифицироваться в венеролога?

– И бросить все это? – возопил Кларксон с театральным жестом. К сожалению, он забыл, что держит в руке кружку с кофе. – Ах, черт! Ты давно не была на приеме?

– Давно. А что случилось?

– По-моему, тебе непременно стоит познакомиться с новым ординатором – такой очаровательный индус, только что со студенческой скамьи. Жалко, что я так и не поставил в приемной тотемный шест![3] Представляешь, какая теперь головная боль составлять график выходных и отпусков с учетом трех основных религий? Мы даже подумываем о том, не взять ли на работу атеиста – для комплекта!

Кэтрин чуть не прыснула со смеху.

– Ты ничего не слышал про Сашу Хиггинз? – спросила она.

– О Саше Хиггинз мне известно буквально все! Ты еще не видела это чудо в перьях? У нее начались схватки. И она на грани истерики. Естественно, давление выше нормы, и ее бабуся сведет нас всех с ума. Мы делаем все, что можем, но скорее всего она скинет еще до вечера. Я имею в виду Сашу, а не бабусю.

– Ну, значит, мне нужно поскорее ее повидать.

– Эй! – воскликнул врач. – Ты не могла бы сделать одолжение?

– Какое?

– Уйми эту бабусю! А то она торчит в палате с таким видом, будто собирается превратить весь персонал в лягушек!

– И что я должна с ней сделать, Кларксон? – с улыбкой поинтересовалась Кэтрин.

– Да откуда мне знать? Поболтай с ней, отведи погулять, запри в сортире – что угодно! Не хватало еще, чтобы во время родов эта ведьма дышала мне в затылок. Черт побери, вот уж действительно старая перечница!

– Я попытаюсь что-нибудь придумать.

– Спасибо тебе, Кэтрин!

– Учти, я ничего не обещаю. По-моему, бабушка слишком привыкла делать так, как сама считает нужным.

– Так я и предполагал, – обреченно буркнул доктор. – Черт побери, ну почему я не стал венерологом?! Впрочем, кто знает, к чему бы это привело? Со мной и так случаются одни несчастья! Кэтрин, как ты думаешь, чем это объяснить?

– Понятия не имею, – отвечала она. – Возможно, все дело в равнодушной судьбе и несправедливости жизни?

Кларксон ухмыльнулся, а Кэтрин отправилась на пост дежурной сестры. Издали она заметила фигуру старой женщины. Подойдя поближе, Кэтрин сразу узнала огромную шляпу из серого фетра и битком набитую огромную черную сумку, зажатую у старухи под мышкой.

– Идите же наконец сюда, учительница, – окликнула бабушка. – Треже вот-вот появится на свет. Они все сбились с ног, но Треже уже не остановить.

– А где Саша? – спросила Кэтрин.

– Вон в той комнате. Они опять что-то с ней делают. Они не пускают меня туда. Вы должны пойти к ней, учительница. Моя Саша боится этого места. Вы должны пойти и помочь Саше. – Она крепко пожала Кэтрин руку.

Кэтрин кивнула. Дверь в палату, на которую указала миссис Хиггинз, была неплотно прикрыта, и можно было расслышать Сашины испуганные крики. Кэтрин заглянула внутрь. Совершенно измученная медсестра безуспешно пыталась уговорить девочку дать прослушать плод под специальным аппаратом.

– Успокойся, милая! Нам же нужно послушать, как бьется сердечко у твоего малыша!

Но Саша ответила новым воплем и оттолкнула медсестру что было сил.

Кэтрин подошла поближе и тихонько окликнула:

– Саша!

– Мисс Холбен! – запричитала Саша, цепляясь за нее обеими руками. Кэтрин поспешила обнять девочку, чтобы она не соскочила на пол.

– Что все это значит, Саша? – спрашивала Кэтрин, гладя ее по голове. Кто-то – скорее всего бабушка – заплел длинные волосы в косы, но теперь они растрепались. – Ты меня удивляешь! Ты же знаешь, чего от тебя хотят. Я показывала вам все на занятиях. Мы слушали плод у Беатрис.

– Но Беатрис, ничего… не боится!

– А ты постарайся вспомнить, что я говорила о том, как надо вести себя в больнице…

Саша заревела во весь голос.

– Саша, послушай меня! Я ведь говорила, что всем вам может быть немного страшно, потому что это случится с вами в первый раз!

Саша завыла еще громче:

– А Мария сказала…

– Кого ты собираешься слушать – Марию или меня? Если, по-твоему, она знает больше, чем я, то позвони ей и позови сюда, а я вернусь домой! – Кэтрин понимала, что ни один преподаватель психологии не одобрит столь грубого шантажа, но не могла придумать иного способа заставить Сашу взять себя в руки.

– Мисс… Холбен… не уходите!

– Ну, тогда перестань плакать, чтобы мы могли толком поговорить. Вот так. Дай я вытру тебе слезы.

Ей пришлось осторожно высвободиться из цепких Сашиных рук, чтобы достать со стола салфетку.

– Повернись другим боком, – велела она, осторожно вытирая Саше лицо. – Возьми еще салфетку. – Кэтрин пододвинула поближе всю пачку. – И как следует высморкайся.

Саша громко прочистила нос.

– Как ты себя чувствуешь?

– У меня… болит живот, мисс Холбен! – Девочка беспомощно простерла руки, и Кэтрин крепко прижала ее к себе.

– Он болит все время? Или боль наступает и проходит?

– Наступает и проходит. Ох, мисс Холбен, это так больно!

– Не задерживай дыхание, Саша. От этого боль станет еще сильнее. Дыши так, как мы учились в классе. Вот молодец!

Дожидаясь, пока закончится очередная схватка, Кэтрин переглянулась с медсестрой, державшей наготове аппарат.

– Послушай, Саша, помнишь, как я говорила, что ты должна быть хорошей мамой еще до того, как ребенок появится на свет?

Она буркнула что-то неразборчивое.

– И еще я говорила, что в больнице следует слушаться и помогать врачам и медсестрам?

На этот раз Саша просто кивнула.

– Я знаю, что тебе сейчас очень плохо, но настало время быть хорошей мамой для твоей Треже. И первым делом помочь вот этой медсестре. Она должна поместить тебя под аппарат, чтобы послушать, как бьется сердце у Треже. Тогда мы будем знать, как лучше всего помочь и ей, и тебе. Ты сможешь это сделать?

– Только не уходите, мисс Холбен…

– Я никуда не уйду, Саша!

– А это не будет… больно?

– Нет. Помнишь, Беатрис ничего не почувствовала? На тебя просто накинут два ремня. Один выше, а другой ниже сердца Треже.

– Вы точно знаете?

– Совершенно точно, Саша. Я бы честно сказала тебе, если бы это было больно.

Кэтрин пришлось тут же пожалеть о своих словах. Потому что явилась сестра из лаборатории, чтобы взять анализ крови.

– А это больно? – тут же спросила Саша.

– Да, – с тяжелым вздохом отвечала Кэтрин, потому что сама пообещала говорить правду.

– Очень? – Сашины губы уже предательски задрожали.

– Вот настолько, – показала Кэтрин, чуть-чуть разведя большой и указательный пальцы. – И совсем не так больно, как у тебя в животе.

Как ни странно, Саша успокоилась и покорно протянула одну руку, покрепче ухватившись другой рукой за Кэтрин.

Мало-помалу Кэтрин потеряла счет времени. Она успокаивала, утешала, помогала медсестрам – словом, наравне с Сашей трудилась для ее нерожденного ребенка. Тем не менее схватки усилились, и все та же медсестра пришла, чтобы поставить капельницу.

– Саша, – осторожно сказала Кэтрин, – это будет как один большой укол. Тебе ведь уже сделали сегодня много уколов, правда? А этот будет вместо всех остальных. Ты не возражаешь?

Саша уже успела прийти в себя настолько, что согласилась почти без разговоров, и в палату впустили бабушку Хиггинз.

– Мне не разрешают принести Саше какой-нибудь еды, – напустилась старуха на Кэтрин. – Бедный ребенок не кормлен со вчерашнего дня! Откуда же ей взять силы?

– Сейчас ей лучше не есть, – отвечала Кэтрин, взглядом стараясь высказать то, что не желала произносить вслух при Саше. – Видите, из капельницы жидкость поступает прямо в вену. Там есть глюкоза и витамины, они помогут ей не хуже настоящей еды. Кроме того, там есть лекарства, способные обезболить схватки. Никто не собирается морить Сашу голодом, миссис Хиггинз. В палату вошел доктор Кларксон.

– Я приступаю к своим обязанностям, – провозгласил он, демонстративно натягивая смотровые перчатки.

– Мне это не нравится! – заныла Саша. Однако на сей раз ее удалось уломать довольно быстро.

– А ну выше нос, малявка! – обратился к ней Кларксон. – Теперь раздвинь ноги… отлично, Саша, молодец! Просто умница! Так, посмотрим, что тут творится…

Он осторожно прощупал влагалище и вынул пальцы, покрытые кровью. Торопливо, чтобы Саша не успела заметить кровь, Кларксон сдернул перчатку и вывернул ее наизнанку.

– Родовые пути открыты, – тихонько сообщил он Кэтрин.

– Я же говорила, что Треже ничто не удержит, – громогласно заявила бабушка. – Вы напрасно суетились.

– Вы правы, миссис Хиггинз, – отвечал врач, устало потирая лоб. – Пора перевести Сашу в родильное отделение.

Саша ответила на это отчаянным воплем.

– Кэтрин, я бы хотел, чтобы ты присутствовала при родах.

– Кларксон, я уже не помню, когда в последний раз принимала роды…

– Ну пожалуйста, Кэтрин! Я же не прошу тебя принять ребенка! Просто побудь там с нами, переодевшись как положено в стерильную форму, хорошо?

И Кларксон дико скосил глаза в сторону бабули Хиггинз, постаравшись встать так, чтобы она не видела его лица.

– Договорились? – спросил он.

– Договорились, но не вздумай требовать большего!

– Заметано! – Он с облегчением потряс ее руку. – Ну, пошли!

– Один момент.

– Что такое?

– По-моему, – тихо сказала Кэтрин, – бабушке следует пойти с нами.

– Кэтрин.

– Она же ничего не понимает в тонкостях медицины, Кларксон. И будет намного лучше, если она своими глазами увидит все с начала и до конца. Поверь мне на слово!

– Нет уж!

– Я не шучу.

– Ну ладно, – обреченно вздохнул врач, – но тогда ты сама будешь держать эту старуху за хвост. Хочешь, чтобы я сказал малышке, или обрадуешь ее сама?

– Сама.

– Эй, сынок, ты ведь не собираешься выставить меня вон, правда? – насторожилась бабушка.

– Кто, я? Разве я похож на сумасшедшего? Кэтрин, я оставляю бабушку на твое попечение, и избавься наконец от этого вороньего гнезда, – прошипел он, имея в виду злополучную шляпу.

Кларксон побежал мыться и переодеваться, а Кэтрин подошла к кровати. Она ласково погладила Сашу по щеке.

– Саша, для Треже настала пора появиться на свет. Мы вместе с бабушкой пойдем с тобой в родильное отделение, но сначала нам нужно переодеться.

– Мисс Холбен, не уходите!

– Саша, я вернусь через пять минут! Давай сделаем так. Пока я буду переодеваться, с тобой побудет бабушка, а когда я вернусь, то пойдет переодеваться она.

– Мисс Холбен, я боюсь!

– Знаю, но ведь ты не останешься одна. Вот, возьми бабушку за руку. Я мигом.

Кэтрин вышла в коридор. Там уже ждала медсестра, жестом пригласившая ее войти в одну из комнат.

– Вот, это для вас, – сказала она Кэтрин. – Этот халат должен подойти по размеру. А вот здесь я положу халат для бабушки. Возьмите стерильный чепчик. Ее чепчик будет лежать поверх халата. У вас совсем измученный вид, милочка. Наверное, не завтракали?

– Нет, – отвечала Кэтрин – и внезапно почувствовала жуткий голод. С той минуты, как она увидала Сашу, ей не удалось даже выйти из палаты передохнуть. И она не могла сказать хотя бы приблизительно, как долго проторчала в больнице.

– Вот, возьмите. – Сестра протянула ей яблоко из бумажного пакета.

– Но я не хочу отнимать у вас ленч…

– Слушайте, вы лучше позаботьтесь о том, чтобы бабуля не путалась у нас под ногами. За это я готова отдать вам еще и обед в придачу!

Кэтрин с улыбкой надкусила яблоко.

– А который час?

– Двенадцать сорок, – ответила медсестра, посмотрев на наручные часы.

– Боже мой! Мне срочно нужно позвонить. Здесь есть телефон?

– Вон там, на столе. С городом соединитесь через девятку.

– Спасибо, – сказала Кэтрин. – Вы очень добры.

– Эй, я ведь уже сказала, что вы можете требовать что угодно, только нейтрализуйте бабушку!

Медсестра вышла, а Кэтрин стала переодеваться, попутно откусывая от яблока огромные куски. Она и понятия не имела, что уже так много времени. На столе рядом с телефоном лежал справочник, в котором Кэтрин нашла номер Джо.

Может, оно и к лучшему, что все так вышло. Сейчас она отменит свидание, и по тому, станет ли Джо назначать новое, можно будет судить о том, насколько серьезны его намерения.

В трубке звучали длинные гудки, но прошла целая вечность, пока кто-то ответил.

– Чарли? – постаралась угадать Кэтрин.

– Да, а это кто?

– Это Кэтрин Холбен. Мне нужно поговорить с твоим папой. – Она слышала в трубке звуки компьютерной игры.

– Он… еще не вернулся… из церкви. Они с Фриц… наверное… зашли в… “Макдоналдс”.

– Ты бы не мог передать ему кое-что от меня?

– Ага… конечно.

– Скажи, что случилось нечто непредвиденное. – Кэтрин старалась говорить как можно проще, поскольку Чарли явно слушал вполуха, слишком увлеченный своей игрой. – Скажи, что я сегодня не смогу пойти с ним на прием в Ассоциацию строителей. Скажи, что я перезвоню попозже.

– Будет сделано, Кэтрин.

– Ты запомнил все как надо?

– Ага. Я скажу, что вы… нет, что случилось нечто непредвиденное… и вы не сможете пойти… на праздник строителей. И… потом вы позвоните.

– Правильно. Только не забудь!

– Кто, я? Да я в жизни ничего не забываю. У меня просто…

Тут в компьютере что-то громко хлопнуло.

– …суперпамять!

– Спасибо, Супер!

– Всегда к вашим услугам, Кэтрин!

Все еще улыбаясь, она опустила трубку и постаралась избавиться от досады на то, что не сможет встретиться с Джо. Она не струсила. Она хотела его увидеть, но не смогла. Просто и понятно. Но черт побери, как бы ей хотелось повторить ту прогулку втроем по пустынному пляжу!

Кэтрин прерывисто вздохнула. Пора возвращаться на землю. Кларксон сделал все, что в его силах, но схватки у Саши так и не прекратились.

Она поплелась обратно в палату к Саше, по пути торопливо доедая яблоко. В распахнутых дверях она краем глаза замечала других рожениц. Молодые женщины, сосредоточенные исключительно на том, чтобы дать жизнь своим малышам. И ни одна из них не была такой юной, как Саша.

Бабушка терпеливо сидела у Сашиной кровати, и Кэтрин вывела ее в коридор, чтобы показать комнату, где можно переодеться.

– Там на стуле лежит халат и стерильный чепчик, как у меня. Если вам не подойдет размер, поищите на полках что-нибудь более подходящее. Или позовите меня, и мы вместе все уладим.

– Вы очень добры к моей Саше, – сообщила старуха, похлопав Кэтрин по плечу.

– Я очень ее люблю и сделаю все, что в моих силах.

– Мы обе готовы это сделать, верно, учительница?

Кэтрин посмотрела в выцветшие старческие глаза и серьезно кивнула. Бабушка могла не разбираться в медицинской премудрости, но она отлично понимала, что происходит.

– Я сделаю для вас прекрасный талисман, учительница. Я сделаю так, что солнце всегда будет светить к вам во двор.

– Немного солнечного света никогда не повредит, – улыбнулась Кэтрин.

– Мисс Холбен! – не выдержала Саша, и Кэтрин поспешила в палату, чтобы подержать девочку за руку.

– Мисс Холбен, мне ужасно больно! – Она тоненько застонала от новых схваток. – Наверное, Треже тоже больно, как и мне!

– Это скоро закончится, Саша. А теперь дыши, как я тебя учила, – будто запыхавшаяся собака!

Саша сделала слабую попытку дышать почаще, а тем временем в палату вошел Кларксон с новой медсестрой.

– Еще разок, Саша, – сказал врач, но девочка уже не обращала внимания на такую мелочь, как влагалищный осмотр. Она корчилась от боли, обливаясь слезами.

– Прекрасно, ребята! – сказал Кларксон, закончив осмотр. – Нам пора переезжать. Снимите каталку с тормозов. Где бабуля?

– Она пошла переодеться, – сказала Кэтрин.

– Ну, ей лучше поторопиться! А не то пропустит самое интересное!

Врач вместе с сестрой принялись выталкивать каталку в коридор. На повороте к родильному отделению он неожиданно воскликнул:

– А вот и она! Вперед, бабуля! – Кларксон продолжал толкать каталку, так что старушке пришлось догонять их вприпрыжку. – Классный прикид! – заметил врач, когда бабушка поравнялась с каталкой.

– У тебя тоже, – невозмутимо процедила старуха.

– А тебе нравится, Кэтрин? – нарочито игривым тоном осведомился он. Кэтрин озабоченно нахмурилась, потому что бабуля и не подумала расставаться ни с фетровой шляпой, ни с пузатой черной сумкой, зажатой под мышкой. Похоже, для нее было просто немыслимо осквернить свою прическу медицинской шапкой.

– Да, – отчеканила Кэтрин, сердито посмотрев на врача. – Замечательно. – Беспокойство за Сашу и ее ребенка начисто лишило ее чувства юмора.

– А когда моя Треже будет с нами, мисс Холбен? – поинтересовалась Саша.

– Осталось недолго, – ответила Кэтрин.

– С какой стати вы решили, что у нее родится девочка? – фыркнула акушерка. Она распахнула двойные двери, и каталка оказалась в родильном отделении.

– Это нам бабушка сказала, – невозмутимо отвечала Кэтрин.

Акушерка выразительно закатила глаза.

– Стой, Кларксон! На пару слов! – закричала другая акушерка, как только вся группа двинулась вперед.

– Некогда, Бекки…

– Сию же минуту, Кларксон!

– Бекки, мне не до разговоров…

– Одному из вас следует переодеться! – заявила акушерка, наверняка имея в виду пресловутую шляпу и черную сумку.

– Знаю, знаю, Бекки! – пропел врач, и не думая останавливаться. – Вот и разберись с этим сама, если тебе не нравится!

– Господи Иисусе, Пресвятая Дева Мария! – сокрушенно восклицала Бекки, толкая Сашину каталку к свободному столу.

– Вот-вот, и еще Будду не забудь!

– Я тебе покажу Будду!

– Всегда к твоим услугам, Бекки!

– Не думай, что это сойдет тебе с рук, Кларксон!

– Это уж точно. Саша, детка, тебе нужно перебраться с каталки на этот стол…

– Нет, не могу… – захныкала Саша. В этой пронизанной холодным светом гулкой комнате ее снова начала бить дрожь.

– Неправда, ты сможешь, потому что добрейший доктор Кларксон поможет тебе подняться! Ну, готова?

– Нет! Не могу! Не могу!

– Ну же, Саша, осталось совсем чуть-чуть! Оп-ля! Вот так, умница! Видишь, как ловко все получилось? Ну вот, а теперь мисс Кэтрин постоит вот тут, рядышком, чтобы успеть тебя поднять, если я ее попрошу. А бабушка встанет с этой стороны и тоже будет нам помогать. Да накройте же ребенка одеялом!

Акушерка уже держала одеяло наготове, и Кларксон довольно кивнул.

– Прекрасно, команда, готовы? А где мой халат?

– Как всегда, на месте, – отвечала акушерка.

– Ну, черт возьми, кто бы мог подумать!

И Кларксон быстро натянул стерильный халат и перчатки.

– А куда делся мой педиатр? Он вообще-то соизволит явиться или нет?

– Он уже идет.

– Кто сегодня дежурит?

– Мерчинсон.

– А его предупредили о сроке рождения ребенка?

– Я предупредила его обо всем, как вы велели.

– Может, ты его предупредила и о том, что теперь он отвечает за все?

– И об этом тоже. Кларксон довольно хмыкнул.

– Ладно, ребята! Кэтрин, ты не могла бы немного передвинуть вот эти подпорки? Понимаешь, Саша, ты маловата для этого стола. Какое давление?

– Выше нормы, – отвечала акушерка и показала врачу запись в истории болезни.

– Мисс Холбен, у меня опять болит живот! И никак не проходит! – воскликнула Саша, и Кэтрин взяла ее за руки. Бабушка гладила Сашу по голове и тихонько напевала мелодию, показавшуюся Кэтрин смутно знакомой – будто она слышала ее в далеком детстве.

И она вдруг вспомнила, что это не детская песенка, а старинный гимн. Этот же гимн пела и ее бабушка, когда старалась утешить кого-то из детей. На миг она представила себя Маленькой девочкой, сидевшей на коленях у бабушки. Кресло-качалка равномерно двигается на крыльце, а родной голос напевает гимн “Из глубины веков”.

Саша зажмурилась: схватки становились все сильнее и чаще. Она отчаянно цеплялась за Кэтрин. Наконец пришел педиатр. Взял с полки стерильный халат и деловито спросил:

– Ну как?

– Теперь уже недолго, – отвечал ему Кларксон. – Скоро представление закончится.

Кэтрин тихонько утешала Сашу, а бабушка продолжала петь. Треже Хиггинз родилась ровно в два часа тринадцать минут.

– Это девочка, Саша, – сказал Кларксон. Он ловко отрезал пуповину и передал новорожденную педиатру.

– Дайте посмотреть! – встрепенулась Саша. – Дайте мне посмотреть на Треже!

– Одну минуту, – сказал Кларксон. Внимательно следя, когда начнет отходить плацента, он едва встретился глазами с Кэтрин и тут же отвел взгляд.

– Эгей, Мерчинсон! – наконец не выдержал он. – Что там у тебя?

Мерчинсон возился с ребенком в дальнем углу палаты, повернувшись спиной ко всем остальным. Его медсестра поворачивала лампу так и этак, чтобы дать больше света. Кэтрин вся обратилась в слух, надеясь уловить хоть что-то за их бормотанием. Она слышала, как Мерчинсон перечисляет вполголоса предпринимаемые им меры. Врачи часто делают так, когда ситуация выходит из-под контроля и им надо успокоиться.

– Кэтрин, поправь немного лампу, – попросил Кларксон. Теперь он не скрывая тревоги, сменившей привычную напускную грубость. – Мерч! – снова окликнул он. – Что случилось?

– Она не дышит, – ответил Мерчинсон.

Глава 10

Когда Кэтрин вышла из больницы, на улице лил дождь. Судя по всему, он начался уже давно. Такси долго не было, и она стояла в одиночестве у главного входа за стеклянными дверьми, замечая лишь мутные потоки воды и брызги, разлетавшиеся от порывов ветра. Она замерзла, устала и понятия не имела о том, который час. Уже семь вечера? Или еще позже? Она позабыла дома свои наручные часы. Фрейд наверняка нашел бы объяснение этой глупой промашке. К примеру, она подсознательно не хотела идти на свидание с Джо д’Амаро и забыла часы, чтобы опоздать. Или наоборот – она так хотела с ним встретиться, что не стала брать часы, чтобы не знать, когда минует срок их несостоявшегося свидания. Теперь уже все равно, который час, но Кэтрин знала за собой эту привычку – забивать голову всякими глупостями, когда больше ни на что другое сил не остается.

“Она не дышит!”

Вот еще одна глупость, от которой никак не удается отделаться. Кэтрин даже зажмурилась, стараясь избавиться от назойливой фразы. Ведь это действительно казалось величайшей глупостью на свете: Треже Хиггинз, столь горячо желанная и столь легко ушедшая из жизни под странную фразу, на деле означавшую смерть.

К больничному крыльцу наконец-то подъехало такси. В пучках света от фар были видны густые струи дождя. Кэтрин поспешила в машину – не потому, что боялась промокнуть, а потому, что ей не терпелось поскорее очутиться дома. Она вся пропахла больницей, потом и страхом и мечтала избавиться от этой вони.

Ей повезло – шофер оказался не из болтливых. Он вежливо заметил, что с моря пришел новый шторм, и больше не пытался развлекать свою пассажирку разговором. Стараясь не обращать внимания на спертый прокуренный воздух в сыром и темном салоне, Кэтрин сосредоточилась на окружавших ее звуках: скрип дворников по ветровому стеклу, приглушенные звуки радио, шум встречных машин. Где она успела этому научиться? Наверное, на каких-нибудь курсах, по которым кочевала, собираясь сменить специальность. “Если вам нужно привести в порядок мысли, выберите себе какой-нибудь постоянный звук и сосредоточьтесь на нем”. Совет хороший, что и говорить, только помогает плохо.

Кэтрин тяжело вздохнула и тут же заметила, как шофер пристально смотрит на ее отражение в зеркале заднего вида. Наверное, испугался, что она больна? Или пьяна?

“Ничего подобного! – чуть не выпалила Кэтрин вслух. – Со мной все в порядке”.

Она расплатилась с шофером, оставив роскошные чаевые. В вестибюле “Майского сада” было темно – никто не позаботился включить лампу. Кэтрин осторожно вошла внутрь. В нос тут же ударили запахи кухни: кофе, жареный лук, свежий хлеб. В животе заурчало от голода. Она не ела целый день и устала так, что не смогла бы даже есть.

Не включив настольную лампу, Кэтрин прокралась по лестнице к себе. Сейчас только не хватало отвечать на вопросы миссис Донован.

Оказавшись у себя, Кэтрин первым делом зажгла все лампы в квартире – ее угнетала темнота. А потом без сил плюхнулась на диван, откинула голову на спинку и зажмурилась. Горло сводило судорогой, глаза жгло, но даже на слезы сил не осталось. Саша выплакалась за них обеих.

Вскоре Кэтрин поняла, что внутреннее напряжение не даст ей посидеть спокойно. Ее уже тянуло выбраться из этой клетки. Будь у нее машина, она отправилась бы куда глаза глядят – да хоть на тот же пляж. И плевать, что идет дождь! Она бы прогулялась от крайнего пирса до строительной площадки братьев д’Амаро. Всю дорогу ее бы поливало дождем и обдувало ветром, а океан ревел бы под боком. Но потом она могла бы вернуться в тепло и уют, она могла бы порадоваться тому, что все еще жива, и что…

Не в силах усидеть на месте, Кэтрин вскочила с дивана и подошла к окну, чтобы посмотреть вниз, на залитую дождем улицу. Но в темном стекле видна была лишь ее собственная физиономия, и она раздраженно отвернулась. Почему-то ей стало только хуже. Взгляд машинально упал на маленьких гномов на журнальном столике возле дивана. Кэтрин схватила фигурку и прижала к себе. Она долго смотрела на улыбчивое личико Дейзи, прежде чем поставила гномов на место.

“Держи, держи крепче своего малыша, Дейзи!”

Тут Кэтрин вспомнила про ванную и поспешила туда, сбрасывая вещи по дороге. Она приняла горячий душ и вымыла голову, чтобы избавиться от больничной вони. А потом снова оделась, потому что все еще хотела куда-нибудь пойти. Куда угодно, ей было все равно – может быть, она просто обойдет вокруг квартала под дождем.

В дверь постучали, и Кэтрин сердито оглянулась. Наверное, это миссис Донован завершила свой ностальгический обряд поминовения и приготовилась снова совать нос в чужие дела. Впрочем, это мог быть кто-то из соседей – все старики одинаково грешат любопытством. Пожалуй, Кэтрин напрасно украдкой поднималась по лестнице, как на-проказившая школьница. Теперь не отделаться от пересудов из-за ее странного поведения. Она замерла, затаив дыхание. Может, им надоест стучать и ее оставят в покое?

– Кэтрин? – послышался снаружи чей-то голос. Джо.

Она молнией метнулась к двери. Кэтрин так обрадовалась его приходу! Она хотела улыбнуться, но у нее не хватило сил. Она открыла дверь, мечтая упасть ему на грудь, чтобы Джо поскорее ее обнял и успокоил, что все будет хорошо.

Но Кэтрин не стала падать к нему на грудь. Она считала себя безутешной, и ей не мог бы помочь ни Джо д’Амаро, ни даже Джонатан. О, она отлично помнила, что в таких случаях говорил Джонатан. Его слова резали не хуже ножа. “Бедненькая моя Кэт! Снова обожглась на том же месте?”

А Джо д’Амаро был в гневе, и это могло утешить Кэтрин не лучше, чем утешило бы равнодушное бормотание Джонатана.

– Привет, – буркнула Кэтрин и отступила, пропуская Джо внутрь.

Но он и не подумал двинуться с места. Джо стоял на площадке, грозно уперев руки в бока. Он почему-то был одет в свои неизменные застиранные джинсы и рубашку в клеточку: синюю, белую и бежевую. И Кэтрин решила, что именно на фоне такой блеклой рубашки его глаза сверкают особенно ярко.

На площадке со скрипом приоткрылась соседняя дверь.

– И это все? – осведомился Джо. – Привет – и все?

– Я сдаюсь, Джо! – Кэтрин растерянно развела руками. – Что еще я должна вам сказать?

– Для начала вы могли бы сообщить, где вас черти носили все это время! По-моему, я имею право знать! Я вам звонил целый день. Я приходил сюда три раза и могу честно признаться вам, Кэтрин, что мне надоело каждый раз предъявлять свои водительские права той старухе под лестницей внизу!

– Я не…

– Мы собирались сегодня встретиться или нет?! – рявкнул он.

– Да!

– Вот, чертовски верно подмечено! Но вас не было дома, не так ли? Я подумал: “Хорошо, Джо, она решила тебя продинамить”. Хотя, честно говоря, мне в это никак не верилось, и не пытайтесь спрашивать почему! – разорялся Джо, тыча в Кэтрин пальцем. – Я понятия не имею, где вы были. И никто здесь не знает, куда вы делись! Я боялся, что с вами что-то случилось, и чуть не сошел с ума за этот проклятый день! Хотя какого черта мне о вас беспокоиться? Как будто у меня нет своих забот!

– Ну так и займитесь ими, – посоветовала Кэтрин, собираясь захлопнуть дверь. Выслушивать эту чушь было свыше ее сил, да она и не собиралась ничего слушать.

– Нет, постойте. – Джо перехватил дверь, не давая закрыть ее до конца. – Если вы передумали со мной идти, то могли хотя бы предупредить!

– Я оставила вам сообщение.

– И где же? – Судя по его тону, он ни на секунду не поверил, что это правда.

– У Чарли.

Он открыл было рот, чтобы возразить, но передумал. Джо замер, пристально глядя ей в лицо.

– У Чарли, – наконец выдохнул Джо. – У моего Чарли. У мальчишки, который живет в моем доме…

– Совершенно верно.

Он крякнул, смущенно отвел глаза и тут же снова посмотрел на Кэтрин.

– Он ничего не сказал.

– Так я и подумала.

– Так я могу войти или нет?

– Почему бы и нет? – Кэтрин устало пожала плечами и снова отступила внутрь.

– И что там было? В вашем сообщении? – спросил Джо, закрывая за собой дверь.

– Что я не могу встретиться с вами сегодня и перезвоню позже, когда освобожусь.

– Кэтрин, ну какое же это сообщение? У вас что-то случилось? Или вы получили более заманчивое приглашение?

Джо д’Амаро тут же отругал себя за длинный язык. Он снова позволил себе лишнее – вон как она на него глянула! Кэтрин Холбен не из тех, кто орет, набрасывается с кулаками и швыряется чем попало. Но сейчас она на грани того, чтобы запустить в него чем-нибудь тяжелым. Это Джо понял.

– Что случилось? – снова спросил он.

Она молча трясла головой, судорожно стиснув губы. И тут Джо стало ясно, что Кэтрин сейчас заплачет.

– Да что такое? – всполошился он. – Наверное, Джонатан опять что-нибудь выкинул? – Это было единственное, что могло прийти ему в голову. Такой он видел Кэтрин впервые.

– Джонатан тут ни при чем, – сипло отвечала она. – Джо, пожалуй, вам лучше сейчас уйти!

Но он подошел ближе. Он сумел понять разницу между тем, что она говорила, и о чем молили ее глаза.

– Пожалуй, лучше мне остаться.

– Но я хочу, чтобы вы ушли, – настаивала Кэтрин.

– Нет, вы хотите побиться головой об стенку и боитесь, что я это увижу. Посмотрите, на кого вы похожи. Черт знает что!

– Спасибо на добром слове.

– Кэтрин…

Она подняла на него глаза. В их темной глубине таились нестерпимая боль и невыплаканные слезы.

Его следующий поступок стал неожиданным для самого Джо – что уж говорить о Кэтрин. Она и охнуть не успела, как оказалась у него в объятиях, крепко прижатая к широкой груди. Джо чувствовал, как она борется, пытаясь вырваться, но не тут-то было.

– Джо!..

– Да-да, я знаю! – ласково пробасил он ей на ухо. – Ты самый крутой парень в округе, верно? И не нуждаешься ни в чьем утешении. Но, Кэтрин, может быть, я сам в этом нуждаюсь? Может, я слишком за тебя боялся? И это поможет мне успокоиться?

Она всхлипнула и прижалась лицом к теплой рубашке. Весь его гнев куда-то испарился, и Джо понял, что же не давало ему покоя весь этот день. Он до последней минуты искал в ее характере тайный изъян, безусловное доказательство того, что она ему не пара, что она лгунья, что она такая же безмозглая и бесстыжая, как Маргарет, что она хуже всех…

Но все это время он понимал, что ищет напрасно, и теперь желал лишь одного – не отпускать ее от себя. Просто удивительно: он же понятия не имеет, что с ней случилось, и тем не менее готов торчать в этом дурацком коридоре и обнимать ее до скончания века! Джо погладил Кэтрин по спине, и она доверчиво приникла к нему, обняв за пояс. Он чувствовал, как прижались к его груди теплые податливые груди. Он знал, что Кэтрин плачет, но не потому, что слышал рыдания. Он просто чувствовал, как она несчастна и измучена.

– Кэтрин…

Джо окликнул ее не для того, чтобы уговорить успокоиться, – он и сам не знал зачем. Джо не мог удержаться и прижался лицом к ее шее – теплой, нежной, от которой так чудесно пахло…

Так чудесно…

– Кэтрин… – снова шепнул он и прижал ее так, что уже невозможно было скрыть охватившее его желание. Она напряженно замерла и подняла лицо, чтобы посмотреть на Джо. Их губы соприкоснулись как бы сами собой. От острой, болезненной вспышки желания у Джо захватило дух – это было слишком неожиданно для него. Он легко коснулся губами ее губ снова, и снова, и больше не встретил сопротивления. Она была такой покорной, не пыталась его остановить!..

“Не делай этого!”

Тревожная мысль пришла откуда-то издалека, но Джо давно позабыл об осторожности. Он жадно ловил ее взгляд. Нет, она не плакала, но Боже, какое горе таилось в ее глазах! Как же заставить ее поверить, что Джо не такой, как Джонатан, что он никогда таким не был и не будет! Что он – Джо д’Амаро, тосковавший по ней целый день и готовый на все ради близости с ней. И ни к чему, чтобы в их отношения вмешивались те остатки чувств, которые Кэтрин все еще испытывает к бывшему мужу.

Но Джо так ничего и не сказал. Он видел горе в ее глазах и чувствовал ее потребность в утешении, в поддержке – а все остальное не имело значения. Он мечтал о близости с этой женщиной. Вполне возможно, что он просто пользуется удобным случаем. Джо и сам не знал, что подумать.

Кэтрин не отвела взгляд. По бледной щеке скатилась одинокая слезинка. Кэтрин показалась Джо такой красивой…

“Ради Бога, только не плачь! – мысленно взмолился он. Медленно наклонился и ласково, осторожно приник к ее губам. – Позволь мне, Кэтрин, позволь… Позволь узнать, какой вкус у твоих губ…”

Несмотря на все его благие намерения, поцелуй не получился ни ласковым, ни нежным. Губы Джо жадно раздвинулись, и у Кэтрин вырвался жалобный стон. Он заставил ее прижаться к нему всем телом. Он хотел, чтобы Кэтрин почувствовала, как все напряглось у него в паху. Она должна была знать, как сильно он ее хочет.

“Не спеши! – одернул себя Джо. – И не вздумай звать ее Кэт!”

Но не спешить он больше не мог. Джо повернул ее голову так, чтобы не прерывать поцелуй. Он дрожал от нетерпения, и, как это ни удивительно, Кэтрин отвечала ему лаской на ласку, поцелуем на поцелуй. Была ли она такой же страстной, как когда-то Лиза? Джо было не до сравнений. Господи, он вообще ничего не помнил!

Ему нужно было побриться!

Джо отстранение подумал об этом, услышав шуршание собственной щетины у нее на щеке. Наверняка она обдирала нежную кожу как наждак. Но Кэтрин было все равно. Она лишь запрокинула голову и зажмурилась, подставляя себя под его поцелуи. Ей пришлось ухватиться за Джо, потому что ноги вдруг стали ватными. Вот его рука неловко расправилась с воротом блузки, и дрожащие пальцы прикоснулись к напряженным соскам. Пуговицы с треском полетели на пол, и на обнаженную грудь повеяло прохладой. В следующий миг она ощутила на себе его влажные, горячие губы, а от осторожного прикосновения языка что-то проснулось в самой глубине ее естества. Это было желание, то самое желание, которое она считала для себя навеки похороненным и забытым, и это желание моментально разгорелось в бушующий пожар. Она судорожно вздохнула.

– Кэтрин, – окликнул Джо, и она открыла глаза. Он отодвинулся, и Кэтрин потянулась, чтобы снова его поцеловать. – Я очень тебя хочу, но только я… не готов. У меня нет с собой… – Джо смущенно умолк. Да, черт побери, он не имеет привычки таскать в бумажнике презерватив, как делал это подростком – несмотря на еженедельные нравоучения Майкла о вреде воздержания. Презерватив был ему ни к чему. Он по-прежнему любил Лизу. Он вкалывал по двенадцать часов в день, чтобы сводить концы с концами, и он воспитывал троих детей. Какой уж после этого секс? Но он старался не разубеждать Майкла – пусть тот рассказывает Маргарет, что Джо постоянно развлекается с женщинами. Он ужасно обиделся сегодня на Кэтрин. И уже отчаялся увидеть ее, а не то что оказаться с ней в постели…

– А я готова, – прошептала она.

– Ты готова, – машинально повторил Джо, как будто боялся ослышаться. Он нахмурился, собрался что-то спросить, но передумал. Возбуждение было слишком сильным, и ему не хотелось сейчас отвлекаться. – Куда? – Он нетерпеливо оглянулся. – В эту дверь?

– Да, – чуть слышно выдохнула она.

Кэтрин взяла его за руку и сама повела в спальню. Кровать так и осталась с утра неубранной, но разве это имело сейчас значение? Все ее мысли поглотила предстоявшая близость.

Кэтрин встала возле кровати и принялась раздеваться. Она позабыла о стеснительности и ложной скромности. Она хотела этого мужчину и позабыла о своей женской несостоятельности. Кэтрин моментально расправилась со своей одеждой и взялась за него, пока оба не остались совершенно нагими – но даже теперь ей жалко было тратить время на любование и ласки, о которых она так часто мечтала в последние дни. Он простер к ней руки, и она приникла к нему без размышлений. В комнате уже сгустились сумерки, однако Кэтрин успела разглядеть свое отражение в зеркале над туалетным столиком. И на мгновение поразилась исступленному, дикому выражению своего лица. Неужели эта одержимая страстью женщина – она сама?

Не размыкая объятий, они рухнули в постель.

В любви Джо повел себя так же нетерпеливо, как и во всем остальном. Он вошел в нее сразу же. Кэтрин, давно не имевшая близости с мужчиной – точнее, с Джонатаном, – вся сжалась от захвативших ее острых ощущений. И растаяла, услышав его восторженный стон. Он дрожал от возбуждения.

“Джо…”

Он заполнил ее мысли так же, как заполнил пустоту в теле. Кэтрин упивалась его запахом, его силой, его мощным телом, навалившимся сверху. Он не был Джонатаном – и это было прекрасно. Потому что он ничего от нее не требовал. Их близость не превращалась в очередной тест на оплодотворение. Они были просто мужчиной и женщиной, желавшими друг друга. Они оба попали в ловушку жестокой реальности и надеялись хотя бы на миг избавиться от нее. Кэтрин был нужен Джо. И пусть он об этом догадывается – наплевать. Содрогаясь от желания, Кэтрин с упоением отвечала на страстные рывки, вбирая его в себя целиком, без остатка. Он поцеловал ее в губы. Она почувствовала соль от собственных слез. Она стонала и вздыхала, позабыв о сдержанности, захваченная их бурным, неожиданным слиянием.

Ей хотелось, чтобы это продолжалось вечно. Это было чудесно, невероятно – почувствовать себя снова живой, когда твое тело качается на волнах экстаза, вместо тупой, бесконечной боли и одиночества. В его хриплом, невнятном восторженном стоне она различила звуки своего имени.

– Кэтрин, Кэтрин…

И она прижалась к нему что было сил, царапая ногтями спину, потому что его разрядка захватила с собой и Кэтрин. Оба на миг вознеслись туда, где нет места горю и отчаянию.

Джо постарался поскорее отодвинуться, чтобы не раздавить ее своим весом, и бессильно замер, прикрыв глаза. Оказывается, на улице все еще шелестел дождь, а Кэтрин все еще не преодолела свое горе. Правда, ему никогда не приходилось заниматься любовью с плачущей женщиной – но что-то подсказывало Джо, что он не имеет отношения к ее горьким слезам. Ему было слишком хорошо. Если бы не ее слезы… Черт побери, как же ему хорошо! Он выложился полностью, он был выжат досуха этой удивительной женщиной, которую считал чуть ли не синим чулком! Но она хотела его и не стала это скрывать, и теперь он был на седьмом небе от счастья.

Только бы не брякнуть на радостях какую-нибудь глупость! Джо протянул руку и сплел свои пальцы с ее пальцами, осторожно щекоча ей ладонь.

– Тебе не было больно? – спросил Джо. Честно говоря, он не срывался так безумно с тех пор, как был подростком. Господь свидетель, он еще никогда никого так не хотел. Он и теперь ее хочет. Судя по тому, что он сейчас чувствует, ему вообще не дано насытиться ею никогда.

– Нет, мне не было больно.

Джо опешил от того, как буднично прозвучал ее голос. Можно подумать, они сидят за столиком в кафе и обсуждают вчерашний фильм!

– И ты жалеешь, что мы…

– Я не жалею.

Она осторожно высвободила свою руку и хотела встать с постели, но Джо заставил ее улечься обратно.

– Не спеши убегать, Кэтрин… – С этими словами он ласково привлек ее к себе так, чтобы чувствовать всем телом ее восхитительное, податливое и нежное тело. – Пожалуйста.

Джо укрыл их обоих простыней. Кэтрин лежала смирно и не противилась, и он позволил себе прижаться щекой к ее плечу.

– Расскажи мне, в чем дело. Что сегодня с тобой случилось. Я хочу знать.

Он замер в ожидании ответа. И чувствовал, как она колеблется, не зная, на что решиться. Да, она позволила уложить себя в постель – но вот захочет ли она с ним откровенничать? Джо обреченно подумал, что так и не заслужил ее доверия и она будет отмалчиваться, покорно лежа рядом с ним в темной спальне, но Кэтрин вдруг громко вздохнула.

– Это из-за Саши, – наконец призналась она.

– Саша… Это одна из твоих беременных девочек? Самая маленькая и с языком длиннее ее самой?

– Да.

Он снова замер в ожидании, но Кэтрин молчала.

– И что же с ней случилось? – наконец не выдержал Джо.

– У нее начались преждевременные роды, и ребенок умер.

Эти негромкие, сдержанные слова совершенно не вязались с горем, переполнявшим ее взор. Джо молча обнял ее, потому что хотел утешить, и Кэтрин повернулась и положила голову ему на плечо.

– На наших занятиях я… я старалась внушить им, что родить ребенка – очень трудное дело, особенно когда тебе так мало лет. Я пыталась объяснить, что даже если они будут вести себя как положено и выполнять все предписания, никто не даст гарантию, что…

Кэтрин беспомощно умолкла. Джо ласково погладил ее по лицу и почувствовал, что ладонь стала влажной от слез.

– Я весь день провела в больнице, – продолжала Кэтрин все тем же бесцветным тоном. – Они пытались остановить схватки, но ничего не вышло. Внешне ребенок был здоров, но он… он так и не начал дышать. Сначала Саша ничего не понимала. Даже когда ребенка унесли из палаты, она все еще надеялась. Кларксон – врач, принимавший роды, – хотел, чтобы я объяснила ей все сама. Он считал, что ей будет легче узнать все от меня. Правда, я не представляю, почему такая правда будет ранить меньше, если ей скажет об этом знакомый человек. Она ведь действительно хотела этого ребенка Она заранее решила, что это будет девочка. И даже выбрала для нее имя Треже. “Потому что она будет нашим с бабушкой сокровищем! ” – вот как она мне сказала. Сокровищем. Треже Хиггинз… А когда… я ей сказала, она посмотрела на меня и спросила. “Мисс Холбен, наверное, она выглядит так, будто просто спит? ” Представляешь, это был первый и последний вопрос! Она больше не хотела ничего знать… Мне ничего не оставалось, как сказать: “Да, Саша, так оно и есть Она выглядит так, будто просто спит! ” Ох, Джо, но ведь мертвые дети совсем не похожи на спящих!

– Тише, тише, – приговаривал он, ласково прижимая Кэтрин к себе.

– А потом она обняла меня и прижалась так, чтобы никто не слышал, и сказала: “Мисс Холбен, пусть это будет пока понарошку! Понарошку, ладно? ” Но ведь у наших чиновников есть целый ритуал, через который женщина должна пройти, если ребенок родился мертвым. Ни администрация, ни персонал не оставят ее в покое, пока она не скажет и не сделает все, что положено Но Саша была к этому совершенно не готова, и тогда мне пришлось вместо нее… о-ох…

– Ничего страшного, все в порядке, – шептал Джо, потому что сам не знал, что сказать Кэтрин отчаянно старалась удержаться от слез, и он терялся в догадках, то ли она стесняется своей слабости перед ним, то ли Джонатан отбил у нее охоту давать волю чувствам!

Он терпеливо ждал и гладил Кэтрин по спине.

– Все в порядке, – снова прошептал он. – Здесь только ты и я. И никто не обидится, если ты не станешь скрывать, как тебе плохо..

– Джо…

– Что?

– Мне правда плохо. Если бы ты знал, как мне плохо!..

– Я знаю.

– Но ты тут совершенно ни при чем!

– И это я тоже знаю!

– Ты вовсе не обязан здесь торчать…

– Кэтрин, помолчи, ладно?

– Да, – еле выговорила она и разрыдалась. Джо не отпускал Кэтрин от себя, и утешал, и баюкал, и ждал, пока она выплачет все, что успело наболеть у нее на сердце. На это потребовалось немало времени.

У Кэтрин в спальне стояли часы, проецирующие цифры на потолок над кроватью, и Джо машинально следил, как минуты сменяют друг друга Одна. Вторая. Третья. Кэтрин свернулась у него под боком теплым комочком, а ее рука невесомо лежала у него на груди.

– Полегчало? – спросил он, накрыв ее руку ладонью Она ответила не сразу.

– Да.

Тогда Джо поцеловал ее в лоб и протянул краешек простыни, чтобы вытереть слезы.

– Ты… ты ведь знаешь, что мне придется уйти. – Ему не требовалось объяснять, что дома ждут трое детей Однако он почему-то чувствовал себя виноватым. Но разве Кэтрин сама не знает о его обязанностях перед семьей?

– Да, – откликнулась она.

– Но я должен кое-что тебе сказать.

– Джо, я же ничего от тебя не требую. Я отлично понимаю, что…

– Может, ты сначала послушаешь? Хорошо? – с нажимом повторил он, не дождавшись ответа.

– Хорошо – Кэтрин шмыгнула носом и вытерла глаза.

– Сегодня я… не постеснялся воспользоваться ситуацией. Я знал, что поступаю некрасиво, но все равно на это пошел. Мне казалось, что тебе кто-то нужен, и очень хотел, чтобы это был я. Я хотел близости с тобой, Кэтрин. Конечно, все случилось слишком быстро, но это не потому, что для меня наша близость ничего не значит. Поверь, что я знал, как тебе плохо, и что мне на это не наплевать.

– Джо… – попыталась возражать она.

– Кэтрин, я еще не закончил. Я боюсь, что, как только ты останешься одна – или просто в холодном свете дня, – ты начнешь думать об этом как о случайной интрижке. Как будто мне просто понадобилась женщина, и я воспользовался твоей минутной слабостью. Я хотел быть с тобой не потому, что ты представлялась легкой добычей. Я хотел тебя, потому что ничего не мог с собой поделать. Не знаю, как у нас сложится дальше – может, и никак. Но что бы там ни было, я не хочу, чтобы мы разошлись оттого, что ты не знаешь, как много для меня значишь. Вот и все, что я хотел сказать, разве только…

Джо вдруг уселся на кровати и стал озираться в поисках разбросанной одежды.

– Разве только что?

– Разве только я и так сказал достаточно.

Она следила за Джо, внезапно почувствовав стыд. Перед ней снова был совершенно чужой человек, с которым у Кэтрин не было ничего общего. Страсть утихла, и ничто не заставляло их продолжать отношения. Кэтрин остро ощутила свою наготу, но не представляла, как можно одеваться с достоинством, если вся одежда раскидана тобой по углам.

Слава Богу, возле кровати оказался купальный халат. Она накинула его и вышла из спальни, размышляя над тем, что сказал ей Джо. Он хотел ее – и не потому, что считал легкой добычей. Наверное, он сказал правду – ведь никто не тянул его за язык. Но Кэтрин не могла отделаться от привычки придавать слишком большое значение не тому, что было озвучено, а тому, что осталось невысказанным. И это невысказанное ставило Кэтрин в тупик. Нет, она не ожидала услышать ничего особенного, но если все же поверить ему – норовистому, несчастному, скорому на расправу Джо д’Амаро, – то, значит, он не только по-своему привязался к Кэтрин, но и за каким-то чертом пожелал ее об этом известить.

Вот только за каким? Зачем ему это нужно? Кэтрин не находила ответа, меряя шагами тесную кухню. Ему нужна женщина, у которой есть своя жизнь и которая не станет требовать от него слишком много? Или его устраивает то, что двое из троих его детей относятся к Кэтрин с симпатией, а ему не придется беспокоиться о том, что она может забеременеть?

Она стояла возле раковины и наливала воду в чайник, когда на кухне показался Джо. Кэтрин действовала автоматически – ей не хотелось сейчас кофе. Внезапно вспомнился последний визит Джонатана. Видимо, им обоим требуется что-то вертеть в руках, чтобы не сорваться в напряженной ситуации.

– Что еще ты хотел сказать? – выпалила она. Ей требовалось немедленно, сейчас же расставить все по местам.

Джо ответил ей таким долгим взглядом, что она начала краснеть. Это был взгляд любовника: проницательный, интимный…

Руки как бы сами собой поплотнее запахнули полы халата – как будто эта жалкая попытка прикрыться могла отвлечь его мысли от недавней близости. Джо не мог ею налюбоваться и отлично понимал, что чем дольше будет оставаться здесь, с Кэтрин, тем труднее будет от нее уйти.

Он присел на краешек стула.

– Я хотел сказать, что был бы не против услышать и от тебя… что-нибудь. – И Джо виновато пожал плечами.

Кэтрин поставила чайник на плиту и лишь потом отважилась обернуться.

– Что-нибудь… – в замешательстве повторила она, не зная, что и подумать.

– Личное.

– Личное?

– Кэтрин, хватит повторять за мной как попугай. Скажи что-нибудь от себя!

Она улыбнулась. А вот это было что-то новенькое! Джо еще ни разу не удавалось ее развеселить.

– Как насчет… спасибо?

– За что?

– За то, что мне стало лучше.

– А тебе стало лучше? – несмело улыбнулся он.

– Кажется, мы решили не повторять друг за другом?

– Я забыл.

– Знаю. Да, мне стало намного лучше.

– Ну, я… рад.

– И еще кое-что.

– Что?

– Жутко личное.

– Валяй, постараюсь пережить.

Кэтрин посмотрела ему в глаза – пусть видит, что это правда.

– Ты мне нравишься, – просто сказала она.

– Почему? – тут же спросил он. Ведь это был Джозеф д’Амаро, а Джозефу д’Амаро непременно нужно все объяснять.

– А черт его знает! – пожала плечами Кэтрин, и он расхохотался так радостно, как будто услышал очень приятное объяснение.

– Ты мне тоже нравишься, Кэтрин, – с улыбкой заверил Джо. – Ты такая..

Хотела бы она знать, что он подразумевает! Что с ней приятно поболтать на кухне? Или что она живет в таком отличном месте, как “Майский сад”? Или что ее можно без опасений пригласить на семейный пикник и даже пообедать в пивной. Или она так хороша в постели?

А Джо просто встал и протянул к ней руки. И она с охотой прижалась к нему, чувствуя, что недавний стыд испарился без следа Кэтрин не хотела его отпускать, и сейчас главное было – не сказать об этом вслух.

– Завтра я тебе позвоню, – пообещал он. – Может, куда-нибудь выберемся вместе. Только учти: придется взять с собой Фриц. Она не простит, если я буду видеться с тобой один.

– Она не помешает.

– Кэтрин…

– Что?

В ответ она получила поцелуй – тот откровенный и жадный поцелуй, с помощью которого мужчина старается убедить женщину не цепляться за логику или стеснительность, когда дело касается их отношений.

Она первая нашла в себе силы отстраниться. И тут же обняла его что было сил, пряча лицо у Джо на груди. Как же ей не хочется его отпускать!

– Ступай домой, Джо, – ласково прошептала она. – Ступай, пока не поздно!

Глава 11

Дорога до дома заняла у него не больше десяти минут. Еще подъезжая, он обратил внимание на то, как ярко освещены все окна. У крыльца стояла машина Майкла, и пикап пришлось оставить на улице. Дождь лил не переставая, и Джо бегом добрался до заднего крыльца.

Майкл оказался на кухне и рывком распахнул дверь до того, как он успел постучать. За спиной у старшего брата маячила Маргарет с демонстративно скрещенными на груди руками и выражением праведного гнева на лице.

– Что тут творится? – удивился Джо при виде этой картины.

– Куда ты подевался? – осведомился Майкл.

– А вот это не твоего ума дело! Что тут такое? – Можно подумать, он сопливый мальчишка, загулявший с приятелями допоздна! Джо не собирался ни перед кем отчитываться – и уж меньше всего перед своим милым братцем!

– Ты хоть знаешь, сколько сейчас времени? – спросил Майкл.

– Половина одиннадцатого, – ответил Джо, посмотрев на часы. – И что дальше?

– Твои дети перепуганы до полусмерти, вот что!

– Что-то случилось? – мгновенно встревожился Джо.

– Хотя в этом и нет твоей заслуги, но пока ничего не случилось.

– Так какого черта ты поднял такой шум?

– Джои, ты же умчался неизвестно куда, оставил детей одних, и они понятия не имели, где тебя искать!

– Слушай, Майкл! Я не просто задрал хвост и умчался на все четыре стороны! Я предупредил Деллу, что у меня есть срочные дела! И меня не было не больше двух часов! Если уж на то пошло – я с работы возвращаюсь гораздо позже почти каждый день! Она прекрасно знает, как должна поступать, если случится что-то непредвиденное. Черт побери, они все это знают!

– Но она испугалась, Джои!

– Чего?

– Нет, вы только послушайте! – И Майкл обернулся к Маргарет. – Чего она испугалась? Да того, что не знала, где тебя искать!

В дверном проеме неслышно возникла Делла с зареванным лицом и трясущимися губами. Она смотрела куда угодно, только не в глаза отцу.

– Делла, – окликнул Джо, но она упрямо отводила взгляд. – Делла, да что с тобой такое? И где Чарли и Фриц?

Делла вдруг метнулась к Маргарет, как будто тетка была ее единственной опорой в этой жизни.

– По-моему, она вообще не желает с тобой разговаривать, – сообщила Маргарет не без злорадства.

– Ну, это ее проблемы. Зато я желаю с ней поговорить! Пусть потрудится объяснить, что за чертовщина тут творится!

Тут Делла снова ударилась в слезы, предварительно бросив на отца оскорбленный взор. После чего она еще крепче прижалась к пышной груди Маргарет. Все это так напоминало дешевый спектакль, что Джо не составило труда догадаться об истинной причине истерики. Она не испугалась того, что не знала, где пропадает ее отец. Напротив, она отлично все понимала – и не желала с этим мириться. Наверное, Чарли рассказал ей о звонке Кэтрин.

Джо шагнул к двери в коридор и рявкнул:

– Чарли! А ну спустись сюда!

Судя по тому, что парень опрометью скатился вниз по лестнице, Чарли успел вспомнить про то, как позабыл передать сообщение от Кэтрин, и больше не рисковал испытывать судьбу, демонстрируя свою обычную неторопливость. Джо опомниться не успел, как сын стоял перед ним у дверей на кухню. Сегодня он вырядился в необъятных размеров пижаму в красную и белую полоску, где только он ее откопал.

– Ну и пугало! – невольно буркнул Джо.

– Нет, папуля, да будет тебе известно, пугало обязательно носит шляпу! – И Чарли улыбнулся во весь рот, желая скрыть свою неуверенность. При этом он тревожно посматривал то на отца, то на остальных присутствовавших.

– Может, хоть ты мне объяснишь, что тут приключилось? – поинтересовался Джо. – Я ни от кого не могу добиться толку!

– Ну… – он покосился на Деллу с Маргарет, – может быть, сегодня просто… погода такая?

Джо так и пригвоздил Чарли к месту бешеным взглядом. Мальчишка искренне гордился своей сногсшибательной старшей сестрицей – хотя сам цапался с ней по десять раз на дню. И всегда выгораживал ее, если только мог.

– Так, стало быть, погода? – процедил Джо. – Ну да, снаружи лило целый день, но это не значит, что случился ураган! И уж во всяком случае, это не в новинку для того, кто вырос в Дорчестере!

– Ну что ж, папуля, пожалуй, в чем-то ты прав…

Джо раздраженно фыркнул:

– Хватит водить меня за нос, сынуля! Ты знаешь: я этого терпеть не могу! Быстро и четко: что у вас с Деллой произошло сегодня вечером? И прежде чем ответишь, припомни как следует, через сколько дней тебе идти за водительскими правами!

– Ну, папуля, это не честно…

– Оставим честность для тех типов, которым хватило ума не обзаводиться детьми! А теперь валяй выкладывай!

Джо чувствовал, что Чарли мучительно соображает, пытаясь найти безболезненный выход. Братская верность, конечно, дело хорошее, но и водительские права тоже нужны!

– Ну, папуля… в общем, Делла не знала, куда ты пошел. Я-то думал, что нам просто стоит звякнуть Кэтрин – и все станет ясно. То есть ты вроде собирался с ней куда-то пойти… Я ведь говорил тебе, что она звонила?

– Нет, – многозначительно ответил Джо.

– Нет? – И Чарли старательно изобразил удивление и ужас от собственной рассеянности: – Прости, папуля. Наверное, я как-то забыл или замотался.

– Ну и почему ты так не поступил?

– Как я не поступил, папуля? – совсем растерялся Чарли. На самом деле шельмец просто тянул время, все еще надеясь придумать такой ответ, чтобы не очень сильно соврать и при этом никому не навредить. Отвага и сообразительность собственного сына не могли не вызвать у Джо уважения.

– Почему ты не позвонил Кэтрин, когда хотел меня отыскать?

– Ах, так, значит, ты действительно был у нее? – Чарли так старательно изобразил восторг, что чуть не сорвал голос.

– Да где же мне еще быть, если ты не потрудился передать ее сообщение? Черт бы тебя побрал, Чарли!

– Папуля, да ведь я думал, что мы ей позвонили! То есть я думал, что ей позвонила Делла! А может, она решила, что лучше сначала позвонить дяде Майклу… – И Чарли смущенно умолк.

– Стало быть, это Делле приспичило выяснять, куда я пошел! – Это больше не звучало как вопрос. Такой хитрой технике Джо научился у собственного отца, когда тому требовалось вытрясти правду из заупрямившегося сына. На Чарли это производило почти такой же эффект, как и на него самого, когда он был в его возрасте. И теперь он посмотрел на Джо с таким же выражением, с каким Джо когда-то смотрел на своего старика. Может, он все же ослышался и предок спрашивает его, потому что ничего не знает? Или это следует воспринимать как утверждение – ведь на самом деле так оно и было?

– Наверное, да, – промямлил Чарли, покаянно глядя на Деллу.

– Наверное, да?

– Ага.

– И ты тоже захотел узнать, куда я пошел.

– Не-а. Я думал, что рано или поздно ты явишься сам. Ты ведь всегда возвращаешься к нам, папуля!

Джо снова ожег его предостерегающим взглядом. Сейчас ему было не до шуток.

– Ты же не так уж сильно задержался… – снова залепетал Чарли, теряясь под отцовским взглядом.

– И где все это время находилась Фриц? – спросил Джо. – Наверное, вы и ее успели напугать, что я куда-то пропал?

– Ох, да ты что, папуля! Она давно спит!

– Для вас обоих будет лучше, если так оно и есть. – Теперь пред грозные очи Джо угодил не только Чарли, но и Делла. – Майкл, – обратился он к брату, – по-моему, это просто недоразумение. Мы плохо друг друга поняли. – Джо не считал себя обязанным отчитываться перед родственниками и добавил: – Может, теперь ты уберешься отсюда и дашь мне спокойно объясниться с детьми?

– Конечно, Джои! Пойдем, Маргарет!

– А я не собираюсь ничего объяснять! – заявила Делла, вырываясь у Маргарет из рук. – И я иду к себе! – Она помчалась по лестнице в спальню, а Маргарет так и осталась стоять, растерянно глядя ей вслед.

– Маргарет! – прикрикнул на невестку Джо. – Я сам во всем разберусь, понятно?

– Джои, малютка слишком перенервничала! – затараторил Майкл, не давая жене ответить грубостью.

– И не она одна! Я уже сказал, что разберусь с ними сам. И сам попрошу Маргарет помочь, если буду в этом нуждаться!

– По-моему, ты так ничего и не понял, Джо, – сообщила Маргарет. – Делле не нравится твоя мисс Холбен.

– Откуда взялась такая уверенность, Маргарет? Делла с ней почти не знакома!

– Да как откуда? Ты что, правда вообразил, будто можешь привести в дом первую попавшуюся бабу? Ты бы только послушал, что она наговорила Делле, когда приходила к нам на пикник!

– И что же она наговорила?

– Ха, да ведь тебе она наверняка все расписала по-своему!

– Что именно она сказала?

– Она велела Делле не совать свой нос в чужие дела!

На какой-то миг Джо растерялся, разрываясь между отцовским долгом и любовью, отчаянно желая выяснить, что же в точности произошло. Ведь он слишком хорошо знал Деллу – несдержанную, упрямую девчонку – и знал, что за человек Кэтрин Холбен. Такая, как Кэтрин, никогда не позволит себе слишком резких слов – если ее не спровоцируют, причем основательно.

– А что сказала Делла?

– Да что она могла сказать? Она просто онемела! Знаешь, когда тебе всего шестнадцать лет и тебя пошлют к черту в собственном доме, не захочешь, да растеряешься!

– Я имел ввиду то, что она сказала до того, как Кэтрин ее одернула. Насколько я понимаю, тут не обошлось без тебя, и ты все слышала. Наверняка Делла сама напросилась на грубость.

– Ох, право же, я точно не упомню, но в любом случае девочка не заслуживала такой выволочки. Малышка всего лишь пыталась уяснить для себя вещи, которые ты должен был объяснить ей сам, прежде чем тащить в дом эту особу. Делла не знала, что и подумать, когда она явилась к нам…

– Она явилась в гости к Фриц!

– Ох, Джо, ради Бога! Ее же видно насквозь! Она просто использует Фриц, чтобы подобраться к тебе!

– И на кой черт ей это надо, Маргарет? По-твоему, она зарится на мои бешеные деньги или завидует моей блестящей карьере? Или ей так нравится разъезжать по городу на ободранном пикапе?

– По-моему, Джо, если тебе вообще дорога твоя дочь, ты должен перестать встречаться с этой Кэтрин Холбен.

– Ах, так вот до чего дошло? Ну что ж, Маргарет, благодарю покорно за то, что так ясно выразила Деллины чувства – а заодно и свои, если я не ошибаюсь. Но видишь ли, дело в том, что мне Кэтрин Холбен нравится! К тому же она не замужем. Надеюсь, тебе ясно, что я имею в виду?

– Очень мило, Джо! – слащаво промурлыкала она. – Но не говори потом, что тебя не предупреждали! Мужчины никогда не были знатоками женских характеров – особенно если им кое-что ударило в голову. Ты ведь тоже понял, что я имела в виду?

Но теперь заупрямился Майкл.

– Джои, на что это ты намекал? Что значит – она не замужем?

– Ничего, Майкл…

– Выкладывай сию же минуту, что ты хотел сказать!

– Ничего!

Братья смерили друг друга разъяренными взглядами. И Джо вдруг стало ясно, что Майкл все знает. Знает о том, какова на самом деле его Маргарет.

Он уже пожалел, что наговорил лишнего – так что теперь Майкл не сможет сделать вид, будто ничего не происходит, – но все же не отвел взгляд. Ему не в чем было раскаиваться. Маргарет так и не удалось его соблазнить. Хотя в какой-то момент он чуть было не поддался.

– Честное слово, я никого не хотел обидеть, – повторил он, чеканя каждое слово. Не хватало еще, чтобы из-за настырности Маргарет страдало самолюбие его брата. – Я просто взбесился, ясно? А когда я бешусь, то сам не знаю, что говорю!

Майкл наконец расслабился и пожал плечами:

– Да этого У тебя не отнимешь.

Чарли, все еще торчавший у дверей, многозначительно прокашлялся, требуя к себе внимания взрослых.

– Ну что еще, Чарли? – нетерпеливо воскликнул Джо.

– Мне она нравится, – сообщил сын.

– Что?

– Кэтрин. Она мне нравится. Я просто подумал, что тебе приятно будет это узнать. Тетя Маргарет сказала, что она не нравится Делле. Ну а мне она нравится – если, конечно, кого-то интересует мое мнение…

– Чарли, иди спать! – отрезал Джо.

– Ты серьезно? – с явным облегчением уточнил он.

– Да, серьезно! Вали отсюда! И передай Делле, что я сейчас поднимусь к ней, чтобы поговорить, так что пусть будет готова!

– И это все? Я так дешево отделался?

– Не испытывай мое терпение! – процедил Джо сквозь зубы.

– Ох, папуля, да никогда в жизни! Я не такой дурак! Можно на прощание еще пару слов?

– Ну?

– У тебя отличный вкус…

– Чарли…

– Кэтрин, – с нажимом продолжал сын, – очень симпатичная женщина, папуля! Симпатичная!

– Выметайся отсюда! – рявкнул Джо.

– Сию секунду, папуля! А у Кэтрин, случайно, нет младшей сестры?

– Понятия не имею!

– А как насчет старшей?

– Ты у меня сейчас получишь!

– Заметано, папуля!

И Чарли поскакал наверх, топая, хлопая, напевая и пританцовывая на каждой ступеньке. Наконец Джо смог снова обратиться к брату:

– Майкл, я очень благодарен, что ты не поленился приехать…

– Я иду в машину, – громогласно заявила Маргарет, но Майкл так и не сдвинулся с места.

– Джои, когда ты наконец образумишься? Я слишком стар, чтобы разбираться за тебя!

– Майкл, но ведь ничего не случилось!

– Ну да, ну да… Ты просто прошвырнулся к какой-то бабе…

– К какой-то бабе? Да ведь ты сам требовал, чтобы я узнал ее поближе, – всего два дня назад!

– Верно, но ведь я не требовал, чтобы ты при этом забывал о детях!

– Майкл, ты что, оглох? Чарли знал, где меня нужно искать! Он не передал, что она звонила! Я сам поехал к ней домой выяснить, что случилось. Я не надеялся ее застать, но она уже вернулась. И я задержался не так уж долго, чтобы… Тьфу, пропасть, да какого черта я вообще перед тобой оправдываюсь?

– Джои, тебе просто нельзя забывать об определенной ответственности…

– Да провались ты, Майкл, со своими проповедями! Если бы я о ней забыл, я бы вовсе не вернулся сегодня домой!

Майкл внезапно игриво ухмыльнулся.

– Ах вот как? – И он шутливо пихнул брата кулаком.

– Хватит, Майкл! Мне сейчас не до этого!

– Вот как? – повторил Майкл и пихнул его еще раз.

– Все, хватит! Я же сказал тебе, Майкл…

Но Майкл и не думал слушаться. Он продолжал пихаться, пока оба не выдержали и расхохотались, как двое мальчишек на школьном дворе.

– Хорошо, хорошо, – наконец-то успокоился Майкл, сграбастал брата за шею и звонко чмокнул в щеку.

– Ну сколько раз тебя просить! – возмущался Джо, выворачиваясь из чересчур жарких объятий. – Неужели нельзя без этого обойтись?

– Разве тебе не нравится?

– Нет, не нравится!

– И очень плохо! Ты мой младший братишка, и я тебя очень люблю! Так что не очень-то дергайся! И слушай, что я тебе скажу! Или ты возьмешься за ум, или я тебя выпорю!

– Ах, старичок, да неужели? – ухмыльнулся Джо.

– Вот именно! Маргарет, на выход!

Но та уже была на полпути к машине.

– Похоже, сегодня мне придется спать на диване в гостиной, – хмыкнул Майкл. – Ну, Джои, пока!

Джо выключил свет на кухне и смотрел, как осторожно Майкл разворачивает шикарную машину, приобретенную им по требованию Маргарет. В душе у него шевельнулась жалость. Вряд ли Майклу будет весело спать одному! Он зажмурился и тихонько вздохнул.

“Кэтрин!..”

Он соскучился по ней. И когда только успел? Конечно, прежде всего ему не хватало ее физически – но кроме того, Джо просто хотелось побыть вместе. Хотелось поговорить обо всем – о Делле, о Маргарет. Нет, об этом он говорить с ней не будет! Или будет? Джо тут же представил, как она слушает его с таким удивительным спокойствием и вниманием, а потом думает и делится своим мнением, не опасаясь, понравится это Джо или нет. Он снова зажмурился, чтобы вспомнить кое-что еще: ее тело – каково оно на запах и на вкус. Черт побери, как же ему было хорошо!

– Я бы хотел остаться с тобой на всю ночь, – вдруг прошептал он, сам удивляясь тому, что захотел сказать это вслух. Пожалуй, ему действительно пора браться за ум. Прежде всего необходимо объясниться с Деллой – хотя Джо очень не хотелось этим заниматься. Он вовсе не собирался с ней ссориться – но пусть хотя бы попытается понять то, что ему действительно нравится Кэтрин Холбен.

А может, даже больше. Да, так оно и было. Именно это и пугало Джо сильнее всего. А вдруг он стоит на пороге чего-то непоправимого, такого, что способно разрушить его жизнь – а заодно и жизнь его детей?

Что будет, если он погнался за миражом?

Ведь он все еще не разлюбил Лизу, и было бы гораздо безопаснее “спать на диване”.

Но какая тоска берет его от одной этой мысли…

Джо включил лампочку над раковиной. Нерешительно покосился на телефонный аппарат, висевший на стене. Потом все же снял трубку и набрал номер Кэтрин. Он проделывал это сегодня столько раз, что пальцы двигались автоматически.

Она ответила почти сразу.

– Это Джо, – сказал он, по-детски молясь про себя, чтобы она не переспросила: “Который?”

– Что-то случилось?

– Ничего. А почему ты спрашиваешь?

– Просто мне показалось, что у тебя голос… ну, не знаю. Как будто что-то случилось.

– Нет. Я просто подумал о тебе. И… я хотел узнать, все ли в порядке.

– У меня все в порядке.

Он помолчал и сказал:

– Хорошо. Значит, я могу пожелать тебе спокойной ночи. – Он почувствовал, что Кэтрин улыбается.

– Спокойной ночи, Джо.

“Спокойной ночи, милая!..”

– Джо?

Он так и подскочил на месте.

– Черт побери! Это ты, Фриц! Тебе что, колокольчик на шею повесить? Почему ты не в постели? Я думал, ты спишь!

– Ну да, с вами, пожалуй, заснешь, – философски заметила Фриц. Она следила за тем, как отец вслушивался в короткие гудки, прежде чем повесить трубку. Делла швыряла об стенку вещи, когда вернулась, но Джо не любил ябед, и Фриц не стала жаловаться на старшую сестру.

– Ну, и чего тебе надо? Тоже захотела узнать, куда я пропал?

– А вот и нет. Я захотела молока.

– Только молока – и все? – лукаво улыбнулся Джо.

– Еще я хотела узнать, ты очень злой или нет, – выпалила Фриц, потому что именно за этим и пришла. Она потеряла покой с той самой минуты, когда услышала об оставленном Кэтрин сообщении. В следующий раз Фриц непременно предупредит Кэтрин, что Чарли нельзя доверять никаких сообщений! – Ты очень разозлился на Кэтрин?

Джо так и замер перед открытой дверцей холодильника, позабыв про молоко.

– С чего ты это взяла?

– Чарли сказал, что она тебя надула.

– Она меня не надувала. Она оставила мне сообщение. Если человек оставляет тебе сообщение, значит, он не собирался тебя надувать.

– Даже если ты его не получил – потому что Чарли забыл тебе передать?

– Даже если ты его не получил. – И теперь Чарли достанется?

– Не больше обычного, – сказал Джо, наливая молоко в ее любимую кружку с картинкой из “Звездных войн”. Фриц выиграла этот приз на детском конкурсе.

– Ага. – Фриц осторожно поставила кружку на стол и подтащила поближе табуретку. – Ты же знаешь Чарли, – заметила она, усевшись за стол. Джо тем временем налил молока и для себя. – Только мне непонятно, – сказала девочка, когда отец уселся напротив.

– Что тебе непонятно?

– Ты разрешил Кэтрин пойти с тобой на этот прием, а нам не разрешил – даже Делле.

– Потому что детям там делать нечего. И Кэтрин я ничего не разрешал, я просто пригласил ее. Но она не смогла прийти.

– Она что, не захотела? – Фриц очень важно было разобраться, почему сегодня все пошло наперекосяк.

– По-моему, она хотела, но изменились обстоятельства.

– Какие? – тут же спросила Фриц. Она не спускала с отца внимательных глаз. Оставалось либо выложить всю правду – либо отрезать, что это ее не касается. Она надеялась на честный ответ, потому что так и не сумела понять, почему взрослым достаточно скупого объяснения: “Что-то случилось”. Представляете такой диалог в школе: “Мари-Франс, почему ты не сделала домашнее задание? ” – “Потому что случилась одна вещь! ” Да ей в жизни никто не поверит!

И Джо тоже об этом сейчас подумал. Она поняла это по тому, как он на нее смотрел.

– Я все равно хочу знать, что бы это ни было, – сказала Фриц. Она говорила совершенно искренне, хотя это чем-то напоминало поведение Деллы, откровенно пытавшейся заставить отца поступать так, как ей хотелось. Фриц тяжело вздохнула. Нет, она ни за что не станет походить на Деллу – как бы сильно ей ни хотелось узнать, что же стряслось у Кэтрин. – Вообще-то ты можешь не говорить, если не хочешь, – решительно заявила она.

– Ты тоже испугалась? – спросил Джо. Он поставил на стол коробку ванильных вафель и пододвинул поближе к Фриц.

– Да.

– Почему?

– Я не хотела, чтобы ты опять на нее злился!

– Я не злился на нее, Фриц!

– Но ты же злился, когда пришел!

– Скажи спасибо Делле.

– Делле? – Фриц надолго задумалась, забавно скривив губы. – А что такого натворила Делла?

– Это я обсужу с ней самой.

– Хорошо, – согласилась Фриц. Она даже любила отца за эту скрытность. По крайней мере если ты где-то оплошал, то можно было не опасаться, что об этом узнают все вокруг.

– Кэтрин все-таки не захотела пойти на праздник? – Фриц снова вернулась к интересовавшему ее вопросу.

– Она провела весь день в больнице с одной из своих воспитанниц.

– Та что, родила?

– А ты откуда про это знаешь? – насторожился Джо.

– Кэтрин сама мне говорила, что занимается с ученицами, у которых скоро родятся детишки.

– Она сама тебе говорила? Когда же это?

– Когда мы гуляли на пляже. Я спросила ее, чем она зарабатывает себе на жизнь. И она ответила, что занимается с ученицами, у которых скоро родятся детишки, чтобы им не пришлось совсем уходить из школы.

– Скоро ты меня совсем в угол загонишь своими вопросами! – улыбнулся Джо.

– Я уже загнала, – сообщила Фриц. – Мне уже велели пару раз не лезть не в свое дело. Я могу завтра навестить гномов?

– Не знаю, удобно ли это.

– Почему? Кэтрин сказала, что нужно только предупредить.

– У нее сейчас… в общем, у нее горе, Фриц. И вряд ли твой визит будет кстати.

– Почему?

– Потому что ей не до гостей.

Раньше Джо не считал нужным пускаться в такие подробные объяснения. Фриц боязливо посмотрела на него, но все же решилась идти до конца:

– Почему? – снова спросила она.

– Потому что ребенок ее воспитанницы умер, Фриц, – негромко ответил Джо и протянул дочери еще одну вафлю.

Она машинально взяла ее, погрузившись в свои мысли. Ребенок умер. А ведь Кэтрин любит детей. Теперь-то ясно, какое у нее горе и почему она не пошла на праздник. Фриц снова посмотрела на отца – теперь с беспокойством. Он явно жалел о том, что рассказал ей правду, – и зря. Потому что Фриц чувствовала себя намного увереннее, когда знала всю правду – пусть даже и такую мрачную, – чем в тех случаях, когда взрослые оставляли ее теряться в догадках.

– Иногда такое бывает, – заметила она, стараясь как-то подбодрить отца.

– Да, – согласился он.

– И никто в этом не виноват… – Фриц хватило ума не ляпнуть про то, что все мы ходим под Богом. Джо так и не сумел поверить в то, что Богу может быть угодна чья-то смерть, и он всякий раз ужасно злился, когда про это слышал. Однако она не постеснялась добавить: – Это как в тот раз, когда умерла Лиза, – потому что знала: отец ее поймет.

– Да, – снова согласился он.

А Фриц надолго умолкла, размышляя о Кэтрин и о ребенке, который умер в больнице.

– Ты хочешь знать что-то еще, Фриц? – спросил Джо.

– Я только хотела бы, чтобы у ребенка было имя. Сестра Мэри Джон говорит, что умершие дети становятся ангелами, но… – Она замялась, напряженно барабаня пальцами по столу.

– Но что?

– Но вот на кладбище. Там, где есть такие маленькие могилки. Иногда на них просто написано “Наш сыночек” или “Наша дочка”. Разве ангелов так зовут?

Фриц замолчала, ожидая объяснения, но не дождалась и снова спросила:

– Зовут?

– У этого ребенка было имя, – наконец ответил Джо. – Эту девочку звали Треже.

Фриц улыбнулась с облегчением. Имя пришлось ей по душе. Она слышала по телевизору, что жизнь подчас бывает очень странной. Может быть, это именно тот случай, который имела в виду та тетя. Где-то осталась мама, потерявшая свою дочку по имени Треже. А вот она, Фриц, – дочка, потерявшая свою маму. Иногда все получается слишком нелепо, неправильно, и ты ничего не можешь с этим поделать, и тогда только и остается, что сидеть одному в темноте – как это делает Джо. Она посмотрела на отца. Нет, сейчас он не горевал, но его явно что-то тревожило.

– Кэтрин не будет грустить слишком долго, – утешила она Джо.

– И все равно завтра не стоит ее беспокоить, Фриц, – решительно сказал он, и ей стало ясно, что его беспокоило. А она-то подумала совсем про другое!

– Кэтрин не будет очень долго грустить, – с нажимом повторила Фриц. – Просто не сможет.

– Фриц… – Она вскинула на него доверчивые, удивленные глаза. Он что, так до сих пор ничего и не понял?

– Потому что, – многозначительно продолжала девочка, – у нее теперь есть гномы!

Глава 12

Судя по шумному поведению ее воспитанниц, поджидавших в классной комнате, они еще ничего не знали. И вовсю отплясывали под музыку, доносившуюся из радиоприемника Беатрис.

– Доброе утро, – громко сказала Кэтрин. – Беатрис, сейчас же выключи радио!

– Ну да, что еще от вас услышишь!

– Будьте добры сесть по местам. Нам надо поговорить, и я не хочу, чтобы вы скакали по всему классу.

– Да что случилось-то? – не вытерпела Беатрис. – Можно подумать, большие шишки из мэрии все-таки прикрыли ваш фонд!

– Нет, Беатрис.

– Мисс Холбен, а Саша еще не пришла, – заметила Черри.

– Знаю. Приведите себя в порядок и сядьте по местам.

– Мисс Холбен, но ведь еще рано для занятий! Мы разве не будем ждать миссис Бауэр?

– Нет, – отвечала Кэтрин. В эту минуту Пэт отсиживалась в конторе, наотрез отказавшись участвовать в разговоре, который Кэтрин должна была провести со своими воспитанницами.

Дождавшись, пока все наконец рассядутся и в классе наступит тишина, она набрала в грудь побольше воздуха и подняла взгляд на девочек.

– Вчера днем у Саши начались роды. Ребенок умер.

Все ошарашенно застыли, пока Эбби не разрыдалась.

– Мисс Холбен, – спросила Мария. – А вы видели Сашу?

– Да, Мария. Я ее видела.

– А ее ребенка вы видели?

– Да. Я была там, когда это случилось.

– А почему?

– Я не знаю, не было никакой видимой причины.

– И что же, ребенок просто взял да и умер ни с того ни с сего?

– То, что я не знаю причины, еще не значит, что ее не было.

– Что-то я не понимаю, – призналась Черри. – Как так может быть, если Саша хотела этого ребенка?

У Кэтрин такое тоже не укладывалось в голове, но она предпочла промолчать. Она предоставила классу возможность выговориться и по мере сил старалась отвечать на вопросы, посыпавшиеся на нее.

– Мисс Холбен, – испугалась Эбби, – вы ведь не думаете, что это случилось из-за того, что Саша все время ела конфеты?

– Нет. Я думаю, что конфеты тут ни при чем. Саша ела нормальную пищу и получала все, что было необходимо. Бабушка наверняка за этим следила.

– Ну и чего было надрываться? – заметила Мария. – Я же говорила, что все это чепуха!

– Мария, Саша слишком мала, чтобы быть матерью. Это и для взрослых не всегда просто – доносить ребенка до конца.

– Ну да, опять все сначала! Ребенка родить так непросто! И уж если забеременела – так полюби его всей душой! А как только полюбишь – хлоп! Он возьми да и помри! И отправился прямиком к Всеблагому в гости!

– Это же неправда, Мария! – возмутилась Черри. – Вечно ты мелешь всякую ерунду!

– Вот-вот, а ты пойди да спроси у Саши, чушь это или нет! Пойди спроси!

– Саша все еще в больнице, – вмешалась Кэтрин. – Мы с миссис Бауэр собираемся навестить ее после занятий. Все, кто захочет, могут пойти с нами, предварительно получив разрешение у родителей.

– Мисс Холбен, – заинтересовалась Беатрис. – А Саша будет устраивать для Треже похороны?

Кэтрин не могла не удивиться. Она ни словом не обмолвилась о том, что у Саши родилась девочка, однако весь класс не сомневался, что бабушка Хиггинз не ошиблась.

– Да. Ее бабушка непременно сообщит, когда и где это произойдет. Наверное, она сначала дождется, пока Сашу отпустят домой.

– Мисс Холбен! – воскликнула Черри. – Неужели у нас сегодня будут уроки? Мне совсем расхотелось заниматься!

– Уроки будут, как всегда. Я дам вам немного времени, чтобы вы смогли все обсудить и спросить меня обо всем, что вас интересует. Те, кто захочет пойти в больницу, пусть созвонятся с родителями и предупредят, что задержатся после уроков. После чего мы начнем заниматься, и не ждите поблажек. Когда занят, легче справиться с собой.

– Ну да, легче справиться с тобой! – язвительно процедила Мария.

– Совершенно верно, – невозмутимо подтвердила Кэтрин.

Кэтрин сдержала слово и работала с классом не покладая рук до самого ленча. Она выжала из своих строптивых воспитанниц все, что могла, так что утро было потрачено не зря – вот только с каждым часом все труднее было не отвлекаться на размышления о Джо д’Амаро. Ей непременно нужно поговорить с ним, и чем скорее, тем лучше. Он был прав – в холодном свете дня их отношения стали выглядеть совсем иначе.

Весь день шел дождь, и на ленч пришлось остаться в классе.

– Ого, мисс Холбен! – неожиданно воскликнула Черри, едва они приступили к еде.

Кэтрин так и вскинулась в тревоге: она уже реши ла, что у кого-то из учениц пошли воды или по мень-шей мере начались схватки. Из-за несчастья с Сашей она стала бояться за каждую из них.

– Что такое?

– Он снова здесь, – пропела девочка, отчаянно стреляя глазами в сторону дверей.

Кэтрин уже открыла рот, собираясь поставить на место разыгравшуюся девчонку, но увидела, что по коридору нетерпеливо слоняется Джо. Его появление застало ее врасплох – почти так же, как и странный звонок вчера вечером. Она встала из-за стола, чувствуя, как полегчало на душе. Эта непрошеная радость испугала Кэтрин. Она решила раз и навсегда разобраться в их отношениях.

Джо нравился ей все сильнее. Ей нравилось в нем все: его лицо, его манеры, его одежда – какими бы они ни казались остальным. И он совершенно не походил на Джонатана. Так что вряд ли эта привязанность объяснялась ее слабостью к определенному типу мужчин.

– Я смотрю, ты так и горишь на работе! – заметила она вместо приветствия.

– Знаешь, что самое паршивое в нашем героическом труде? – безмятежно улыбнулся он. – У тебя все готово, чтобы начать строить, а тут дождь зарядил на целую неделю! Ну, как ты себя чувствуешь?

– Я чувствую себя прекрасно, – отвечала она. Может, он спросил из-за Саши? Или из-за того, что было между ними вчера? И она сочла за лучшее просто спросить: – А почему ты хочешь это знать?

Джо ответил долгим взглядом, не спеша любуясь ее лицом, губами, грудью… Кэтрин почувствовала себя неловко. Уж слишком ясно было, о чем он сейчас думает. О том же самом, о чем и она.

– Я подумал… может, ты пожалела.

– Нет, я ни о чем не пожалела. Джо…

– Что, Кэтрин? – Он снова смотрел ей в глаза.

– Я… я хотела бы поговорить.

– Так я и думал, – крякнул он. – Ну давай, говори.

– Здесь я не могу.

– Придется – если тебе это так важно. Я сегодня до ночи буду торчать на площадке, даже если дождь не прекратится!

Кэтрин потупилась, разглядывая что-то на полу, и снова подняла глаза.

– После вчерашнего…

– Ты ни о чем не жалеешь, – нетерпеливо напомнил Джо. – Или это была неправда?

– Нет, я не врала тебе, Джо. Я действительно ни о чем не жалею. Это просто… – Она тревожно оглянулась, так как почувствовала, что кое-кто из девочек тихонько подбирается к ним поближе.

– Давай пройдемся. – Джо решительно взял ее под руку. И они медленно пошли по коридору. – Я слушаю.

– Я хочу, чтобы ты понял меня правильно.

– Ого, что-то уж очень грозно звучит!

– Джо…

– Я слушаю, Кэтрин. Если ты хочешь послать меня куда подальше – не стесняйся!

– Но я не хочу тебя посылать.

На его лице появилось выражение такого облегчения, что рука Кэтрин невольно потянулась погладить Джо по щеке. Кэтрин не сразу вспомнила, где находится, но вовремя остановилась.

– Так чего же ты хочешь?

– Я хочу, чтобы ты понял: я пока не готова к чему-то определенному…

– Определенному? – взорвался он. – Слушай, хватит ходить вокруг да около!

Кэтрин резко выдохнула и решительно произнесла.

– Интимному!

– Ах, интимному. Стало быть, тебе было со мной так плохо, что ты больше не желаешь это повторять?

– Нет, что ты! – испугалась она. Ей хотелось сказать совершенно иное!

– Значит, тебе было со мной хорошо, – продолжал Джо.

– Да, – отвечала она, глядя ему прямо в глаза.

– Но повторять это ты не желаешь? – неуверенно закончил он.

– Не желаю. – Кэтрин снова испугалась – а вдруг он разозлится?

Джо остановился и спросил, прислонившись спиной к стене.

– Чувствуешь, как мне хочется тебя обнять?

– Нет, – поспешно отозвалась она, и это было ложью. Потому что Кэтрин хотелось сделать то же самое. – Джо, я действительно не готова к каким-то серьезным отношениям…

– Под “серьезными” следует понимать сексуальные?

– Ну да, да! Я не умею относиться к таким вещам… – Она замолкла, потому что одна из секретарш вышла в коридор и что-то прикрепила к доске объявлений. Кэтрин терпеливо ждала, пока женщина снова скроется в конторе.

– Я слушаю, – тут же напомнил Джо. – Чего ты не умеешь?

– Не умею относиться к этому беспечно.

– Беспечно? Это еще что за чертовщина?

– Это значит, что я не готова к чему-то серьезному, – подавленно повторила Кэтрин. – И ты наверняка тоже к этому не готов. А случайные связи, когда ты просто тащишь кого-то в постель, чтобы расслабиться, для меня вообще немыслимы.

– А разве у нас случайная связь?

– А разве нет?

– Нет. Во всяком случае, в том, что касается меня.

Кэтрин чувствовала то же, что и он, но так и не собралась сказать об этом вслух. Так они и стояли посреди коридора, не зная, о чем говорить дальше.

– Кэтрин… – начал было Джо, но она его перебила.

– Вряд ли это могло случиться, если бы я не была так расстроена из-за Саши. Джо, пойми, я больше не хочу обрекать себя на муки. Я до сих пор не забыла Джонатана, да и ты наверняка все еще любишь Лизу…

– Это к нам не относится.

– Да, конечно. Но я только начинаю заново строить свою жизнь. И для нас безопаснее будет оставаться просто знакомыми, без…

– Без интимных отношений, – закончил за нее Джо.

– Да.

– Ну и что же ты теперь предлагаешь, Кэтрин? Сделать вид, будто ничего не было, позабыть про вчерашний вечер и про то, как нам было хорошо вдвоем?

– Ах, Джо, если бы я знала! Но мне понятно только одно, я пока не в силах с этим справиться. Я не могу быть просто партнершей в кровати и больше никем – как бы хорошо нам с тобой ни было. И я даже не разобралась, хочется ли мне вообще кем-то для тебя становиться. Мне всему приходится учиться заново, и я успею довести тебя до помешательства своими сомнениями – ты ведь знаешь, как я всегда из-за них мучаюсь!

– И всегда суешь нос не в свои дела, – добавил он.

– Вот именно. Я больше не хочу обрекать себя на муки, – повторила Кэтрин.

– Значит, ты предлагаешь мне убираться к черту? – Нет!

– Нет? Кэтрин, ты, наверное, права. Ты и впрямь доведешь меня до помешательства! Чего же ты хочешь?

Она точно не хотела вот так разрывать их отношения. Она просто хотела их немного изменить.

– А может, и правда попробовать вести себя так, как ты сказал? Будто ничего не было? Если мы оба постараемся, то все встанет на свои места и никто не пострадает!

– И не будет ничего интимного, – с мрачной улыбкой процедил он.

– Нет. – Кэтрин не удержалась от громкого вздоха.

– А как насчет поцелуев?

– Джо, мне сейчас не до шуток!

– И мне тоже. Я всего лишь уточняю условия сделки. Я имею право выяснить все детали, прежде чем соглашаться, не так ли? И могу рассчитывать на твою снисходительность?

– Да.

– Так как насчет поцелуев?

– Пусть остаются, – смилостивилась Кэтрин.

– Но как же я буду целовать тебя и не…

– Джо!

– Слушай, Кэтрин, это ведь не так просто: взять и выкинуть все из памяти. Конечно, я вряд ли что-то смогу поделать, если тебе приспичило сотворить из меня платонического друга. На бумаге это выглядит красиво, но…

– Но что? – спросила она, так и не дождавшись продолжения.

Он ответил ей долгим, откровенным взглядом – таким, от которого у нее мурашки побежали по коже и в силе которого Джо не сомневался.

– Но по-моему, это не сработает. – Он вдруг помрачнел и добавил: – И что теперь прикажешь мне делать? Все обдумать и взвесить, а потом сообщить свое решение?

Она в нерешительности сжала губы. Он, наверное, опять разозлился? На этот раз Кэтрин затруднялась с ответом. Может, он вообще ничего не понял? Ну, чему быть, того не миновать. И она как можно решительнее ответила:

– Да.

– Ну, тогда я тебе позвоню, – обреченно вздохнул Джо.

– Сегодня после занятий я повезу класс проведать Сашу. – Кэтрин стоило большого труда скрыть свой страх. А вдруг он захочет позвонить прямо сегодня, а ее не окажется дома? Пусть знает заранее, что Кэтрин вернется поздно.

В ответ Джо сдержанно кивнул и буркнул:

– Ну, до свидания. – Но через несколько шагов обернулся и бросил через плечо: – Знаешь, что раздражает меня сильнее всего? Я знал, что так и будет. Я знал, что ты струсишь. Я даже знаю почему – и это меня просто бесит.

Высказавшись, он удалился, оставив ее в растерянности посреди пустого коридора.

Не в силах сдвинуться с места, Кэтрин следила, как Джо вышел на улицу. Он раздраженно хлопнул дверью и ни разу не оглянулся.

– Ну, милашка, – заметила возникшая рядом Пэт, – у тебя просто талант давать от ворот поворот!

Но он все же позвонил. Джо пообещал, что будет звонить, и позвонил. Разговор получился натянутым и бесцветным. Он вежливо спросил, как дела у Саши и у остальных девочек. А потом рассказал, как поживает Фриц. После чего пожелал ей доброй ночи.

Доброй ночи. Он не стал говорить ей “до свидания”. Кэтрин постоянно напоминала себе об этом все последующие дни, дожидаясь его звонка.

В субботу она принялась за уборку, чтобы не сидеть без дела, ломая голову над тем, смирился он с их вежливым разрывом или нет. Не прошло и часа, как что-то заставило ее выглянуть в окно. Джо как раз переходил через улицу с большим белым пакетом в руках.

Она ждала, пока он преодолеет три лестничных пролета, сгорая от нетерпения. Ну где он застрял? Наверняка эта миссис Донован опять пристала со своими расспросами!

Но вот наконец на лестнице послышались знакомые шаги. Кэтрин запоздало посмотрела на себя в зеркало: волосы растрепаны, сама белее мела – просто жуть берет! Отчаянно хлопая себя по щекам, чтобы поскорее прилила кровь, Кэтрин подумала, что похожа на ребенка, встречающего долгожданного родственника.

Джо постучал в дверь, и она заставила себя немного подождать. Ни в коем случае не суетиться! Кэтрин сделала два глубоких вдоха и поспешно распахнула дверь, а вдруг он уже ушел?

Ей достаточно было одного взгляда, чтобы по телу прокатилась волна сладкой истомы. Он был прав. Ничего не получилось.

– Ты уже ела ленч? – деловито поинтересовался Джо, переступая порог. Различив, что за пламя таится в глубине ее глаз, он охнул и прошептал: – Кэтрин, не надо… не позволяй мне видеть…

Но его руки уже сами распахнулись для объятий. Пакет с ленчем с грохотом упал на пол. Их губы слились в жарком, жадном поцелуе. Она прижималась к Джо всем телом, протиснув колено между его ног, так что ему пришлось прислониться к двери, чтобы не упасть – слава Богу, они все-таки успели ее запереть.

Он принялся сдирать с Кэтрин одежду, на ощупь вытаскивая из-под джинсов полы сорочки, желая поскорее добраться до кожи и при этом не имея сил оторваться от ее губ. Он так соскучился за эти дни, что буквально ошалел от восторга… Он не слышал ничего, кроме собственного тяжелого неровного дыхания и ее коротких глухих стонов.

Подняв ее, Джо понес Кэтрин через гостиную в спальню, где оба упали на кровать, воюя с упрямой одеждой. Кнопки, пуговицы, молнии… Да вдобавок шнурки на ботинках… Он готов был проклясть их все вместе и по отдельности!

– Я же говорил тебе, – пробормотал Джо, когда с одеждой было покончено и он смог улечься поверх ее обнаженного тела, как мечтал. – Я же говорил…

Да. Он говорил.

Она молча потянулась к его губам, и он ответил ей жарким поцелуем и тут же вошел в нее резким, нетерпеливым рывком. А она так распахнулась навстречу, что у него вырвался невольный стон. Ее широко раскрытые глаза медленно закрылись, стоило ему начать двигаться. Он дрожал от вожделения. Он не в силах был владеть собой. Джо всей кожей ощущал, как легкие, проворные руки ласкают спину, и готов был растаять от этой ласки. Он хотел бы любить ее медленно и нежно, но сейчас было не до этого. Разве может сдерживаться человек, дорвавшийся наконец до такого чуда?

– Обними меня! Обними покрепче! – шептал он, потому что ему все казалось мало. Теснее. Крепче. Глубже. Ах какая она тугая! И горячая… Он напрягался всем телом, чтобы насладиться ею сполна, чтобы отдать ей себя всего, без остатка.

На кухне зазвонил телефон, и Джо настороженно замер.

– Нет! – зазвучал у него над ухом хриплый шепот, полный мольбы и страсти: – Не останавливайся! Ох, Джо!..

И он покорился, он растворился в ней, потерялся в буре страстей и не желал возвращаться.

Телефон все звонил и звонил, но они не могли оторваться друг от друга. Ничто не могло их разлучить!

Потом они долго лежали рядом, приходя в себя. Джо едва нашел силы приоткрыть глаза. Он повернул голову и посмотрел на Кэтрин. Она разглядывала потолок.

– Ну, что теперь? – просто спросил он.

Она вскинулась и простонала, пряча голову у него на груди.

– Ох, Джо!..

Он тут же обнял ее и прижал к себе. Джо слишком хорошо понимал, какие чувства она сейчас испытывает. Отчаяние. Растерянность. И счастье. Он нарочно держался так долго в стороне от нее, нарочно не звонил целую неделю после их дурацкого разговора. Ему и самому хотелось разобраться, стоят ли его чувства к Кэтрин Холбен всех неприятностей и тревог. Потому что Делла устроила ему сущий ад в собственном доме: он так и не сумел уговорить ее не вмешиваться. Она наотрез отказалась обсуждать его отношения с Кэтрин. И не слушала никаких доводов. Она не желала понимать, что может быть что-то общее между его терпимостью к ее лохма-тым оборванным дружкам, воспринимаемым ею как эталон мужской красоты, и ее способностью уважать мнение отца о Кэтрин Холбен. Он изо всех сил старался быть честным – и с Деллой, и с самим собой. Он надеялся воспользоваться временным перерывом во встречах с Кэтрин, чтобы постепенно подготовить почву и подвести Деллу к мысли, что отец имеет право полюбить другую женщину, не изменяя памяти Лизы. Заодно и ему самому не мешало разобраться в той чертовщине, что творилась в его чувствах и мыслях. Ну что ж, теперь он ясно понял, что думал о себе слишком хорошо. Его выдержки не хватило даже на неделю.

– Я должен позвонить, – вдруг вспомнил Джо, высвободился из ее рук и соскочил на пол.

– Так срочно?

– Да. Это срочно, – ответил он на полпути к кухне Кэтрин снова откинулась на кровать, заслонив локтем лицо.

Это было каким-то безумием. Только что она наводила глянец на унитаз – ан глядь, уже лежит голая в постели, а по дому как ни в чем не бывало разгуливает голый мужчина.

Краем уха она слышала, как он говорит по телефону.

– Майкл, я сегодня задержусь. Можешь позвонить по этому номеру, если я понадоблюсь дома… Да откуда я знаю – задержусь, и точка!.. Нет, не вздумай меня искать!.. Какое твое дело, чем я занят? Ничего, пару часов обойдешься без меня! Слушай, я ведь не пристаю к тебе с расспросами, чем ты занят средь бела дня? – Он рассмеялся и более добродушно заверил. – Можешь на меня положиться! Да, оно того стоит!

На прощание он продиктовал Майклу ее номер телефона и вернулся к Кэтрин в постель. Она откровенно разглядывала Джо, пока он шел по комнате. У него было великолепное тело, и он нисколько не обиделся, что на него так смотрят. Просто поднял простыню и скользнул к ней.

– Я все думал, – сообщил он, привлекая Кэтрин к себе.

– О чем же?

– Я все думал, – лукаво повторил он, – может, это у нас такой странный способ получать разрядку?

Они не вылезали из кровати до самого вечера. Они занимались любовью. Они болтали обо всем на свете.

И в какой-то момент даже вспомнили про пакет с ленчем, так и валявшийся возле дверей.

– Я честно старался это сделать, – повторял Джо. – Я хотел выполнить твою прихоть и сохранить наши отношения платоническими.

– Я тоже.

Он повернулся так, чтобы прижаться к ней всем телом, и прошептал.

– Тогда нечего было так пялиться на меня у дверей.

Джо смотрел ей в глаза – и не мог насмотреться. Господь свидетель, он может смотреть на нее целую вечность! Ведь в ее удивительных, бездонных глазах он видел самого себя!

– Как “так”?

– Как сейчас, – прошептал он, снова целуя ее в губы.

– Ну и сколько же тебе лет?

Кэтрин лежала на спине, закрыв глаза. Он растянулся рядом, подпирая голову одной рукой. Его вторая рука медленно прокладывала дорожку от ее шеи до соска.

– Какая разница? – Она приоткрыла глаза и лениво посмотрела на Джо.

– Я хочу знать о тебе как можно больше. Например, мне тридцать восемь.

– А мне тридцать два.

– Тридцать два, – повторил он. И тут же повторил дорожку, отчего Кэтрин тихонько охнула. – Нравится?

– Нет, терпеть этого не могу1 – промурлыкала она, зажмурившись и прислушиваясь к своим ощущениям.

– Врушка! – хихикнул Джо.

– В тот день… – вдруг промолвил Джо, до этого лежавший так тихо, что Кэтрин уже решила, что он уснул.

– Какой день? – сонно спросила она и потянулась, устраиваясь поудобнее.

– Тогда, в школе. Ты сказала мне, что не желаешь поддерживать сексуальные отношения…

– Ну, с этим уже все ясно.

– Да нет же, послушай, что я скажу. Я тогда не обиделся и не разозлился. Я был… разочарован, что ли? И еще я ревновал.

– С чего бы это?

– Из-за Джонатана.

– С чего тебе ревновать к Джонатану?

– Потому что он был твоим мужем. Потому что он оказался последним болваном, бросив тебя. Потому что… рано или поздно он это поймет. И я не хотел, чтобы ты… держала для него дверь открытой! – Джо отвел с ее лица прядь волос – осторожным, ласковым жестом. – Понимаешь?

– Да… понимаю.

Он порывисто прижался к ней и снова отодвинулся так, чтобы можно было видеть ее глаза.

– Кэтрин, я хочу видеть, что ты понимаешь, – горячо зашептал Джо. – Покажи мне, пожалуйста…

– Это совершенно иное.

– Что? – Она лежала, опустив голову ему на грудь. Она вслушивалась в гулкое биение его сердца, а он легонько гладил ее по голове.

– Когда мы с тобой вместе, и мне так хорошо… – Он осторожно приподнял ее лицо за подбородок и добавил: – Я совсем не думаю о Лизе.

– Джо…

– Тс-с-с, – прошептал он и прижал пальцы к ее губам, не давая произнести ни звука. – Я просто хочу, чтобы ты знала!

– Но я тоже не думаю про Джонатана!

– Правда?

– Правда.

Ни слова о любви. Ни слова о согласии. И тем не менее оба чувствовали именно это. Любовь и согласие во всем.

И именно этого Кэтрин боялась больше всего. Вот и сейчас она пытается превратить обычный приятный денек в нечто более значительное. Хотя Джо не желает связываться с ней надолго. И уж тем более навсегда. Впрочем, и она не желает такой обузы. Она не желает влюбляться. Она не желает снова полюбить кого-то так же, как любила Джонатана. Потому что любовь делает человека доверчивым и уязвимым.

И ей очень хотелось выяснить раз и навсегда: чего он хочет от неё.

Однако Кэтрин так и не задала этот вопрос. Потому что знала: Джо д’Амаро не постесняется и ответит. Судя по всему, он вообще не привык стесняться.

Кэтрин устало зажмурилась. Да, мужчина ей попался с норовом! Нетерпеливый, жадный. Не грубый, но необычный. Потому что готов был ее слушать. До того, как заняться любовью, во время этого, после… Он хотел рассказать ей обо всем: что он чувствует, чего хочет, от чего теряет голову. И при том он сторицей воздал Кэтрин за полученное удовольствие. После близости с ним их объятия с Джонатаном казались по-монашески целомудренными.

И Кэтрин уже страшилась того, как будет скучать по Джо д’Амаро, когда он пресытится их любовью и бросит ее.

– Можно мы завтра часика в два придем с Фриц повидать гномов? – спросил он, чувствуя, что Кэтрин слишком задумалась.

– Хорошо, – ответила она.

– Хочешь, я сначала позвоню? – Джо не собирался вести себя слишком навязчиво только потому, что им было хорошо вдвоем.

– Только если вы не сможете прийти.

– А вот это исключено! Она давно меня просила. Я уже говорил, что Фриц считает, будто гномы помогают тебе справиться с горем?

– А почему она решила, что у меня горе?

– Я рассказал ей про Сашу и Треже. Как ни странно, она стала успокаивать меня, чтобы я не очень из-за тебя тревожился. Теперь у тебя есть гномы – значит, ты не сможешь долго грустить.

– Сашина бабушка собирается сделать для меня талисман, чтобы у меня во дворе всегда светило солнце, – с улыбкой сказала Кэтрин. – Представляешь, в какой отличной форме я буду с такой мощной поддержкой?

– Мне и так нравится твоя форма! – прорычал Джо и пощекотал губами ей шею, заставляя смеяться.

И вдруг Кэтрин обняла его и прижалась изо всех сил. Ведь очень скоро ему придется уйти – а она уже начинала скучать.

– Что такое? – насторожился Джо.

– Ничего.

– И поэтому ты чуть не переломала мне ребра?

Она улыбнулась и отодвинулась, чтобы посмотреть на него. Нет, такой мужчина имеет право знать все, до конца!

– Я… я просто не хочу тебя отпускать.

Он улыбнулся – со странной смесью лукавства и грусти – и спросил:

– Можно ли это понимать как признание, что я все еще тебе нравлюсь?

– Можно, – согласилась она.

– Ну, это должно меня радовать… верно?

– А разве не так?

– Я первый спросил! – выпалил Джо, и она рассмеялась. А он заслушался звуками ее смеха. И залюбовался ее улыбкой Он не мог от нее оторваться.

– Кэтрин!

– Что, Джо? – откликнулась она, все еще улыбаясь – ласково и задорно.

А он так и не набрался храбрости и промолчал Джо больше не беспокоился из-за Фриц. Он беспокоился из-за Деллы. Он хотел посоветоваться с Кэтрин и рассказать, что зашел в тупик и не знает, как наладить отношения со старшей дочерью. Делла была его первым ребенком, он любил ее всем сердцем и не хотел причинять ей боль, но ведь и Кэтрин он готов был полюбить. Но если Кэтрин не ответит ему взаимностью – значит, он заставит Деллу мучиться понапрасну?

И ему хотелось узнать у Кэтрин, что она чувствует на самом деле. А вдруг она относится к нему как к хорошему партнеру в постели – и не больше? Неужели она не чувствует ту же привязанность, что и Джо? Сколько продлится эта неопределенность7 Когда ему станет ясно, что он должен делать?

Однако сегодня Джо не обмолвился об этом ни словом. Он не хотел торопить события. Джо не был ни в чем уверен – так же, как и она, а еще ему было страшно. Он стремился узнать, что Кэтрин любит его – или, что было бы гораздо хуже, не любит. И разбираться с Деллой он должен сам, не впутывая в это Кэтрин. У нее хватает своих проблем. Джо не желал усложнять ей жизнь, особенно сейчас, пока их отношения были такими хрупкими и неопределенными. – Что? – снова спросила она. Джо постарался изобразить улыбку.

– Ах, да так, ерунда. Я… я сам не хочу уходить, хотя уже давно пора.

Она покорно кивнула и отвела глаза. Ей снова стало страшно от того, что осталось недосказанным.

Они так и расстались – не сказав ни слова о любви.

Глава 13

В воскресенье Джо повез Фриц повидаться с гномами, но сам в гостях не остался. Он и так задолжал Майклу то время, что провел у Кэтрин вчера. Перед уходом из дому Джо без обиняков заявил Делле, что сегодня заглянет к Кэтрин Холбен. Девчонка так и вскинулась от возмущения, но он заставил ее первой отвести глаза. Делле ничего не оставалось, как скрыться у себя в комнате, громко хлопнув дверью. Она наверняка в ту же секунду ринулась к телефону, плакаться Маргарет.

После такого бурного расставания с Деллой Фриц испуганно притихла, зато встреча с Кэтрин искупила все их неприятности. Джо пришлось следить за своими руками в присутствии дочери, его так и тянуло прикоснуться к Кэтрин лишний раз. Однако на всем протяжении его краткого визита приходилось довольствоваться вежливыми фразами и многозначительными взглядами исподтишка, ведь Фриц не отходила от них ни на шаг. Господь свидетель, Джо был бы рад остаться подольше, но тогда ему вряд ли удастся уговорить Майкла побыть на стройке одному в следующую субботу и снова отпустить его к Кэтрин. Дневное время казалось Джо самым удобным. Им никто не будет мешать. Прежде всего потому, что дети не догадаются, куда он пошел, – или, наоборот, догадаются и оставят в покое. Интересно, догадывается ли Кэтрин о том, как он скучает и что собирается предпринять. Задумчиво улыбаясь, Джо вел машину по направлению к строительной площадке. Надо будет обязательно улучить минутку и рассказать ей об этом. Она так мило краснеет!

Через минуту его улыбка погасла. А что, если Фриц проболтается о сцене, устроенной Деллой им на прощание? Вообще-то это на нее не похоже. Фриц всегда отличалась душевной чуткостью, и у Джо не было необходимости каждый раз объяснять ей, что можно и что нельзя обсуждать с другими людьми.

На стройплощадке дел оказалось меньше, чем он опасался: Майкл уже почти закончил подготовительные работы, и можно было начинать стройку, как только прекратится дождь Теперь все зависело от капризов погоды.

Джо поспешил вернуться к Кэтрин, полный радужных планов. Он решил продлить визит и посидеть в гостях вместе с дочкой. Однако его надеждам так и не суждено было сбыться Причина оказалась простой и вечной как жизнь: у ребенка неожиданно поднялась температура. Родителю ничего не оставалось, как схватить в охапку пышущую жаром дочку и доставить ее домой.

– Как ты, Фриц? – тревожно спросил Джо возле самого дома. Малышка буквально позеленела, пока ехали в машине.

Она глубоко вздохнула и решительно рассекла воздух рукой.

– Не беспокойся, – заверила Фриц. – Я помню.

– О чем?

– Не расклеиваться в пути.

И она действительно умудрилась сама вылезти из пикапа и дойти до двери, после чего силы ее иссякли. Почти до утра Джо только и делал, что поддерживал ее над тазиком во время очередного приступа тошноты и переодевал в чистые пижамы. Делла даже не шелохнулась, как будто вся эта суета ее не касалась и лишь причиняла незаслуженные страдания.

После ее очередного душераздирающего вздоха Джо не вытерпел и сорвался.

– Послушай, Делла! Ты что, не понимаешь, что твоя младшая сестра заболела? На меня можешь дуться сколько угодно, но не вздумай срывать зло на ней, понятно? – Он не дождался ответа и рявкнул во весь голос: – Ты поняла или нет?

– Да, папа! Я просто стараюсь заснуть!

– Смотри не перестарайся!

– Давай, папа, смешай меня с грязью, если хочешь! Мне все равно!

– Делла, ты и так в последнее время стала слишком много себе… – Он умолк на полуслове, потому что Фриц потянула его за рукав. – Опять? – спросил Джо, стараясь взять себя в руки.

– Опять, – отвечала она.

Утром Фриц “порадовала” отца все такой же высокой температурой, а Делла – каменным молчанием.

– Нам надо поговорить. Когда освободишься после школы, приезжай ко мне на стройку.

Дочка удивленно посмотрела на него.

– Да не о чем нам с тобой разговаривать, папа!

– Тебя не спрашивают. Раз я сказал – приедешь на стройку, и все.

Делла надулась. Джо видел, как она прикидывает про себя, насколько еще хватит отцовского терпения.

– Ох, ну так и быть! – наконец выдала Делла, явно на что-то решившись.

– Отлично. И не вздумай опаздывать. Я собираюсь забрать Фриц с собой на стройку, так что тебе придется отвезти ее домой – после того, как мы поговорим!

Вряд ли ее могла сильно обрадовать перспектива провести остаток дня с больной сестрой – но тут уж ничего не поделаешь. Чтобы выжить, семья должна действовать заодно – иначе это уже не семья. Но Джо на всякий случай уточнил.

– У тебя что, какие-то проблемы?

– Нет, папа! – слащаво улыбнулась Делла. – Никаких проблем!

Он подозрительно посмотрел на дочь, не понимая, откуда взялось это тревожное предчувствие – как у мухи, почувствовавшей на себе взгляд паука.

– Не срывайся из дому без Чарли, – предупредил Джо. Утро и так выдалось слишком хлопотным, и он не хотел новых осложнений.

– Ну, папа, ты что, совсем мне не доверяешь?

– Я доверяю тебе настолько, насколько ты заслуживаешь – многозначительно ответил он.

Фриц медленно спустилась на кухню. Судя по ее бледному, измученному лицу, ей все еще было плохо.

– Мне собираться в школу? – спросила она, явно стараясь отвлечь внимание отца на себя, чтобы предотвратить новую ссору.

– Ни в коем случае! Ты поедешь со мной на стройку.

Чарли опрометью скатился по лестнице, на ходу восклицая:

– Она что, опять смоталась без меня?

– Нет, Чарли! – раздраженно фыркнула Делла. – Я стою и жду тебя!

– Ну, тогда поехали! Поехали!

– Делла! – окликнул Джо, когда дочь уже готова была вслед за братом выйти к машине. Она оглянулась, демонстративно вздохнув:

– Что еще?

– Желаю тебе приятного дня.

– Ну конечно, папа, а как же иначе! – И она снова наградила его слащавой улыбочкой, от которой Джо сделалось совсем не по себе.

– Фриц. – Делла наклонилась к младшей сестре и добавила: – Поправляйся поскорее, ладно?

– С чего это она захотела, чтобы я поскорее поправилась? – громко спросила удивленная Фриц, когда Делла уже ушла.

– Она твоя родная сестра, – ответил Джо.

Фриц многозначительно посмотрела на отца. Хорошо, что при этом она промолчала – он и так сдерживался из последних сил.

Джо позвонил детскому врачу и договорился, чтобы их приняли немедленно. Но когда они приехали в клинику, их все равно заставили ждать. Ждать и ждать без конца. В итоге Джо явился на работу почти в одиннадцать часов. С собой он привез раскладной шезлонг, одеяло, три подушки, коробку леденцов от кашля, пачку крекеров, бутылку безалкогольного эля, пакет со льдом – и Фриц.

– Для чего это чудовище? – удивился Майкл, когда брат притащил в трейлер, служивший им конторой, первую порцию своего багажа.

– Забота о страждущих, – невозмутимо отвечал Джо, высматривая место, куда можно было поставить шезлонг.

– А кто заболел, Джои?

– Фриц. Майкл, ты только не вмешивайся, ладно? Мне и так сегодня досталось: у нее воспалилось ухо, болит горло, и всю ночь ее выворачивало наизнанку. Не мог же я отправить ее в школу!

– Она что же, будет торчать здесь?

– А что ты мне прикажешь? Сдать ее на живодерню?

– Ну, Джои, ты и пошутил! И где же она?

– В пикапе.

– Пойду притащу ее сюда. Нет, не в этот угол. Поставь шезлонг вон там, чтобы ей не дуло!

– Только не вздумай толковать о том, что из-за нее у нас возникнут трудности. Она слишком серьезно к этому относится!

– Да я и не собирался говорить ничего подобного! Ты что же, думаешь, я полный идиот? О Господи!

– Пожалуйте сюда, Клеопатра! – провозгласил Майкл, на руках внося Фриц в трейлер. – Вот ваша императорская барка! – И он с церемониальными поклонами помог девочке снять плащ и забраться в шезлонг. Малышка немного повеселела, хотя все еще была очень слабой. – Повыше или пониже? – спросил Майкл, укрепляя спинку у шезлонга.

– Пониже, – попросила она. – Я ужасно хочу спать.

– Сон – лучшее лекарство, – заявил Майкл и укрыл племянницу одеялом. – Эй, ты что делаешь? – напустился он на Джо, выгребавшего из холодильника весь запас пива.

– Освобождаю место, – отвечал Джо. На полке вместо пива уже красовался пакет со льдом.

– Освобождаешь место, – эхом откликнулся Майкл. Он подумал и пододвинул поближе к шезлонгу корзину для мусора, поправив пластиковый вкладыш. – Вот, Фриц. Лучше, конечно, этого не делать, но уж если будет невтерпеж – пользуйся корзиной. – Поняла?

– Поняла, – отвечала она в тон дяде.

– Ах ты, моя умница!

– Хочешь чего-нибудь, Фриц? – спросил Джо.

– Нет.

– Отлично, у меня тут был рецепт в аптеку… – обратился он к Майклу.

– Для тебя был телефонный звонок, – перебил его брат. – Что-то по поводу ремонта витража на Хлопковом рынке. Можешь по пути заглянуть и туда, раз уж все равно поедешь в город.

– Да, наверное, я так и сделаю. Фриц, я постараюсь вернуться как можно скорее! – Но девочка уже засыпала.

Джо наклонился и осторожно пощупал ей лоб. Все еще горячий.

– Ты и сама не заметишь, как тебе полегчает, – заверил ее отец.

– У вас здесь очень здорово, – пробормотала она, уютно свернувшись в шезлонге. – И океан слышно. Скажи дяде Майклу, что я постараюсь не пачкать трейлер, пока тебя не будет.

– Она постарается не пачкать трейлер, – сообщил Джо на ходу.

– Ах, вот спасибо так спасибо! – пропел Майкл, и Фриц снова слабо улыбнулась. – Эй, Джои! – Брат задержал Джо уже возле самой двери и вполголоса сказал. – Для тебя был еще один звонок! От Кэтрин.

– Вот как? – Джо не мог сдержать радостной улыбки. – И что же она сказала?

– Ничего Она хотела поговорить с тобой и просила передать, что позвонит попозже.

– Если она меня не застанет, то скажи, что я сам перезвоню, как только смогу.

– Эй, – снова окликнул Майкл, не давая Джо выйти, – это у вас с ней серьезно или как?

“Я тоже не прочь это узнать! ” – подумал Джо. Во всяком случае, в своих чувствах он больше не сомневался. Признаваясь в этом Майклу, он признавался и себе.

– Да… серьезно.

– Вот как?

– Вот так!

– И насколько серьезно?

– Настолько, что у меня не хватит сейчас времени, чтобы объяснить, – невольно улыбнулся Джо. – Ну, пока!

Он завез в аптеку рецепт и отправился на Хлопковый рынок. Во время переговоров с управляющим по поводу платы за реставрацию стеклянных дверей Джо старался не торговаться, потому что слишком торопился вернуться к Фриц. Однако он решил сразу прихватить одну из стеклянных панелей с собой. У швейцара нашлась стремянка, и он поднялся, чтобы снять верхнее стекло.

Хотя в это время дня магазины на Хлопковом рынке оставались почти пустыми, Джо все равно приходилось быть внимательным, чтобы не мешать людям, ходившим по коридору под его лестницей. Он как раз собирался спуститься, держа в руках тяжелое стекло, когда возле стремянки задержалась стайка хихикающих школьниц. Джо не видел их через матовое стекло и решил просто дождаться, когда они пройдут. Не хватало еще уронить такую тяжесть на голову какой-нибудь девице. Но девчонки мотались туда-сюда, не обращая на него никакого внимания, и в конце концов Джо решил попросить их отойти в сторонку.

Но из-за края широкого стекла Джо мог разглядеть только их ноги – пришлось спуститься пониже, чтобы увидеть их лица. Когда он выглянул из-за стекла и собрался заговорить, все три как по команде застыли с выражением ужаса на физиономиях.

– Ну, деточка, – заметил Джо, не спуская глаз с той, что стояла дальше всех, – считай, что тебе крупно не повезло!

– Делла тоже заболела? – спросил Майкл, когда они вошли в трейлер.

– Нет, она не заболела. Она прогуляла школу. Я случайно застукал ее на Хлопковом рынке.

– Но какого черта она откалывает такие номера?

– Откуда мне знать? Я ведь всего лишь ее отец!

– Папа, ну что ты так расшумелся? – воскликнула Делла. При этом она сложила руки на груди точь-в-точь, как это делала Маргарет.

– А ты сядь и помолчи! – раздраженно рявкнул Джо.

– Но здесь не на чем сидеть!

– Вот, садись сюда! – И Фриц подвинулась, освобождая для сестры край шезлонга.

– Без сопливых обойдемся! – гордо фыркнула Делла и осталась стоять.

Майкл чуть не прыснул со смеху.

– Интересно, второй красавчик тоже сейчас прогуливает?

– В таком случае пусть пеняет на себя, – раздраженно буркнул Джо. Он сосредоточенно шелестел страницами справочника, выискивая два телефонных номера.

– Папа, что ты делаешь?! – закричала Делла, увидев, что он уже набирает номер. – Ты же не собираешься доносить на Шарон и Тессу…

– А вот сейчас увидишь, детка!

– Папа, ты не посмеешь! У нас все так делают!

– Еще как посмею! Понимаешь, Делла, это называется родительская солидарность. Нам приходится держаться заодно – иначе собственные дети слишком легко смогут водить нас за нос. Я знаком с родителями обеих твоих подружек, и можешь не сомневаться, что кое-кому сегодня здорово достанется!

– Да было бы из-за чего! Ведь если бы ты застукал на этом Чарли, то ни слова бы ему не сказал!

– Неправда, и ты это знаешь! Тебя сегодня застали там, где тебе быть не полагается! Я не давал тебе разрешения слоняться по городу во время уроков! И если уж на то пошло, то Чарли – первый ученик в классе! И ему проще будет нагнать остальных, даже если он пропустит целый день! А теперь сядь и не путайся под ногами!

– Папа, не надо! Ведь это было в первый раз!

Джо внимательно посмотрел на дочь и сказал:

– Если это правда, то мы оба отлично знаем, почему ты решила стать прогульщицей именно сейчас. Верно?

Делла покраснела и отвела взгляд.

– Ну да, тебе хотелось привлечь к себе внимание, и ты этого добилась. Я тебя слушаю.

– Не понимаю, что ты имеешь в виду…

– Делла, я имею в виду то, что ты сделала это нарочно, потому что хочешь помешать мне встречаться с Кэтрин. Единственное, чего я не понимаю, – почему. Почему ты так против нее настроена? Честное слово, я смог бы понять, если бы ты восстала против какой-нибудь девицы из бара. Но ведь Кэтрин не такая. Она очень хорошая женщина.

– Терпеть ее не могу…

– Да ты ее даже не знаешь! Ты едва успела с ней познакомиться и перекинуться парой слов…

– Я не хочу, чтобы она корчила из себя любящую мамашу!

– Ради всего святого, ей и в голову такое не придет!

– А ты сам ее спрашивал?

– Нет, я ее не спрашивал.

– Тогда откуда знаешь? Откуда тебе знать, что у нее на уме?

И внезапно Джо осенило: он же разговаривает сейчас не с Деллои! Он пытается спорить с Маргарет! Это Маргарет встала на дыбы при виде соперницы. А Делла всего лишь игрушка в руках опытной интриганки.

Джо тревожно оглянулся на перепуганную Фриц.

– Майкл, мне сейчас же нужно домой! – сказал он брату. – Детей я забираю с собой.

– Джои, Джои! – приговаривал Майкл, помогая перенести Фриц обратно в пикап. – Эй! – тихонько окликнул он Джо на прощание. – Выше нос! Все еще образуется!

– Ты так считаешь? По-твоему, какой женщине понравится разгребать эту кашу?

– Какой-то не понравится, а вот Кэтрин может согласиться. – И он хлопнул брата по спине. – За стройку не беспокойся! Я сам тут управлюсь! А ты постарайся вправить Делле мозги!

“Если бы не твоя жена, этого никогда бы не потребовалось! ” – чуть не брякнул Джо. Господи! У него скоро иссякнет терпение!

Он отправил Деллу вперед на ее машине с четкими указаниями забрать из школы Чарли и вдвоем возвращаться домой как можно скорее. Пожалуй, пришло время снова устроить семейный совет и окончательно выяснить отношения. Когда Джо приехал домой, первым делом он уложил Фриц на диване в гостиной, дал ей лекарство, проглотил таблетку аспирина, чтобы унять собственную головную боль, позвонил Кэтрин, но не застал ее дома – и лишь потом сунулся на кухню и обнаружил там Чарли.

– Какого черта ты здесь делаешь? – опешил Джо.

– А что, меня уже выселили? – в тон отцу отвечал Чарли.

– Не валяй дурака! Как ты попал домой?

– Ну, я слышал, что у Деллы крупные неприятности… Вот, Фриц, видишь, что ты натворила? – крикнул он в сторону гостиной. – Короче, я решил, что она сегодня не в себе, вот и напросился, чтобы Чип подбросил меня до дома!

– А где тогда Делла?

– Понятия не имею, папуля, – признался Чарли.

– Чарли, ты точно не знаешь, где она может быть? – допытывался Джо у сына через час.

– Папуля, честное слово! Я не знаю! Чарли действительно ничего не знал. И никто не знал. Ночевать Делла так и не явилась.

Глава 14

– Ты, похоже, без него скучаешь, – сказала Пэт.

– Без кого?

– Без Джо д’Амаро.

Кэтрин застыла, стараясь не обращать внимания на боль в сердце. Если сделать вид, что боли нет, то не придется с ней бороться. С воскресенья ей приходилось довольствоваться двумя торопливыми телефонными разговорами. В первом сообщалось, что Фриц идет на поправку. Во второй раз он позвонил после похорон Треже Хиггинз. Тогда она не могла говорить, удрученная нелепой смертью новорожденного младенца. К тому же Саша внезапно решила, что ей непременно нужно забрать из больницы “памятный конвертик”. В нем должен был находиться локон волос с головки Треже, ее опознавательная карточка с запястья и отпечатки детских ножек. Когда Саша выписывалась, она отказалась забрать этот конверт наотрез.

Однако администрация обычно хранила эти вещи какое-то время – именно на такой вот случай. Когда Кэтрин явилась в больницу, то оказалось, что конверт Треже Хиггинз куда-то бесследно исчез. И никто понятия не имел о том, как такое могло случиться. Кэтрин пришлось возвращаться с пустыми руками. Саша, все еще безутешная в своем горе, не смогла получить даже такую малость.

От Джо Кэтрин тоже было мало проку – он слушал ее вполуха, то и дело замолкая и отвечая невпопад. Она не решилась выяснять, что же с ним творится. Только сегодня, в пятницу, он заявился в школу – и не застал Кэтрин в классе.

Как же она соскучилась!

– Он что-нибудь говорил? – как можно небрежнее спросила Кэтрин.

– Да, что страшно спешит. И вид у него был какой-то затравленный.

– Затравленный? – повторила Кэтрин с тревогой. Да, именно так звучал его голос тогда, по телефону!

– Ну, ты ведь понимаешь, что я имею в виду. Как будто ты опустила взгляд и увидела, что подол платья оторвался.

– И он так-таки ничего и не сказал?

– Только спросил, где ты. Я сказала, что у тебя собрание. Он сказал, что не может ждать. Все, конец беседы.

Кэтрин чувствовала, как напряженно смотрит на нее Пэт.

– Ну, – сказала Пэт, – и отчего у тебя такая кислая физиономия? Я думала, ты сейчас где-то с ним.

– Я… была с ним.

– Что, в раю не все в порядке?

– Сама не знаю.

– А выяснить это ты не можешь?

– И как прикажешь это делать? Я его видела мельком! – Кэтрин злилась все сильнее, потому что сама мучилась от неизвестности и неопределенности.

– Слушай, а ты знаешь про такую штуку – называется телефон?

– По телефону всего не скажешь…

– Ну, тогда напиши ему письмо!

Пэт, конечно, предложила это в шутку, однако Кэтрин чуть было не взялась за письмо. Она была в отчаянии. Может, отправиться к нему на стройку? Если Фриц выздоровела, значит, случилось что-то еще – либо на работе, либо бог знает где, о чем Кэтрин могла и не догадываться. Ей не хотелось в этом разбираться вслепую, потому что все догадки сводились к одному: он ведет себя так странно, потому что успел охладеть к ней, потому что их короткий роман подошел к концу. По крайней мере Джо мог бы сделать одолжение и прямо сказать о том.

– А с тобой что случилось? – в свою очередь спросила Кэтрин. Сегодня Пэт выглядела неряшливее обычного. Ей давно следовало помыть голову и привести в порядок платье.

– С кем, со мной? Представляете, мисс Холбен, для меня все еще не нашлось места в аду, и приходится таскаться по земле! – Она язвительно улыбнулась. – Понимаешь, меня не покидает упорное ощущение, что когда во мне пытались прихлопнуть рак, то в запарке что-то перепутали и прихлопнули меня заодно с болезнью! Но с другой стороны… вроде бы принято считать, что за черной полосой в жизни всегда следует белая – разве не так?

– Я спрашивала тебя совсем о другом, и ты это знаешь! Мы в последнее время мало разговариваем…

– Ты имеешь в виду, что это я не говорю с тобой. Тебе же вечно приходилось меня выслушивать. – Она шумно вздохнула. – Да, мы действительно давно не разговаривали – с того самого момента, как ты влюбилась.

Кэтрин собралась было возразить, но передумала. Может быть, Пэт права? Она слишком много думает о Джо.

– Это из-за Дона, – наконец призналась Пэт.

– А что с ним случилось?

– Ты будешь смеяться.

– Я не буду смеяться. Так что произошло?

– Он… он подумывает о том, чтобы вернуться ко мне. – Пэт посмотрела на Кэтрин, но тут же отвела глаза. – Что же ты не смеешься?

– Тебе тоже не весело, – заметила Кэтрин.

– Это потому, что мне известно, почему он так делает. Разве тебе не ясно?

– Нет, – честно призналась Кэтрин.

– Хочешь, скажу? – Да.

– Вот так просто – да? – рассмеялась Пэт. – Удар ниже пояса! Ты должна была задать мне не меньше двадцати вопросов из “Пособия для юных психоаналитиков”! Ну, всякие глупости типа “Хочешь, скажу? ”. А ты отвечаешь: “А ты действительно желаешь об этом поговорить?”

– Пэт… – возмутилась было Кэтрин, но та взмахнула руками, призывая ее замолчать.

– Все, все! Это же так просто. Если мы с Доном разведемся, дом отойдет мне. А Дону нужны гарантии, что он его все равно получит. Он не станет разводиться и хочет быть уверенным, что я не отпишу дом кому-нибудь другому! – Все это Пэт выложила на одном дыхании, как будто торопилась высказаться до конца, пока ее не покинула решимость.

– Почему ты так думаешь?

– Вот! Наконец-то! Кэтрин, я думаю так, а не иначе, только потому, что это правда! Я даже успела проверить его намерения на этот счет – ты ведь знаешь, какой он лопух! Его запросто может обвести вокруг пальца любая баба. Вот послушай. Каждый раз, стоит мне завести речь о том, чтобы оформить наш разрыв в суде, он начинает уверять меня, что не прочь вернуться домой. Но я-то знаю, чего он хочет на самом деле. Ох, Кэтрин, я совсем тебя расстроила!

– Пэт, ты не можешь знать, чего он хочет на самом деле! – спокойно возразила Кэтрин. Она старалась не подавать виду, что действительно расстроилась. Пэт и без того серьезно больна. И вряд ли эти заумные игры с бездушным, жадным до денег мужем улучшают ее самочувствие.

– Еще как знаю! Я знаю его с девятнадцати лет. Он тогда только что вернулся из Вьетнама! Ему никогда не нужна была я – ему нужно было то, чем я владела! Чтобы все это можно было потом преподнести ей! Ну что за мужик! Вспоминать противно… – Она умолкла на полуслове и с горькой улыбкой добавила. – Кэтрин, если ты собралась изображать из себя психоаналитика, то прежде всего должна научиться владеть лицом!

– Я никого из себя не изображаю. Я просто слушаю.

– Ну да, зато я отлично вижу, что ты при этом думаешь. У тебя же на лице написано: “Как такая умная женщина, как Пэт, могла связаться с таким сукиным сыном, как Дон Бауэр? ” Похоже, это одна из тех пресловутых ловушек, которыми так изобилует наша жизнь! Осторожность, Кэтрин, осторожность прежде всего! Представь себе, что и Дон когда-то не был таким сукиным сыном. Могу поклясться чем угодно – он был совсем другим человеком, когда мы познакомились. – И Пэт торжественно подняла правую руку ладонью вверх. – И я была еще не такой уродиной, как сейчас. Я была умной и образованной. Разве я позарилась бы па такого ублюдка, каким он стал теперь? Просто… в нем что-то изменилось. Может быть, это из-за войны. Может быть, из-за его девицы. А может быть – из-за меня.

Мне достался хороший парень, а я превратила его в урода!

– Перестань, Пэт. Это же не так, и ты это знаешь!

– Перестать? И верно! Все, я перестала! Вот только понимаешь, Кэтрин, я все равно помню. Я помню того неприкаянного, тощего щенка в истрепанном солдатском мундире – еще до того, как он меня возненавидел… – Пэт снова вздохнула. – О Господи, – прошептала она сквозь стиснутые зубы и резко отвернулась.

Кэтрин встала, не в силах усидеть на месте.

– Кэтрин, – окликнула подругу Пэт. – Я не могу вымыть голову.

– Что?..

– Я сказала, что не могу вымыть голову, – повторила Пэт. Она уже взяла себя в руки и смотрела Кэтрин прямо в лицо. – Если я вымоюсь, то стану совершенно лысой.

– Да, – согласилась Кэтрин. Она знала, что так часто бывает после химиотерапии.

– Ты не выберешься сегодня со мной в город, чтобы купить парик? Если уж мне придется разводиться с Доном, я бы не хотела сверкать лысиной!

– Конечно, о чем речь, – улыбнулась Кэтрин.

– Кэтрин!

– Что, Пэт?

– Я считаю, тебе следует самой позвонить Джо. Даже если жизнь решила подстроить очередную ловушку, не стоит сдаваться без боя. Ты позвонишь, правда?

– Наверное, позвоню. Я пока сама не знаю. К тому же ему известно, где меня найти.

– Между прочим, тебя не так-то легко застать на месте!

– Было бы желание.

– Кэтрин, сейчас не те времена, когда нужна излишняя щепетильность.

– Я никогда не страдала излишней щепетильностью. Я просто сказала, что при желании он давно мог бы меня отыскать.

Судя по всему, Джо охладел к ней, если не подождал десять минут, пока у Кэтрин закончится собрание.

Впрочем, девочки давно ждут ее в классе – или по крайней мере должны ждать. Отправляясь на собрание, посвященное годовому бюджету, Кэтрин дала им задание, и они до сих пор упражнялись в купании ребенка в ванной – все, кроме Марии. Когда Кэтрин вошла в класс, она застала Марию одиноко сидящей в дальнем углу.

– А где остальные? – спросила Кэтрин.

В последнее время Мария вела себя непривычно тихо – так же, как сейчас. Она казалась какой-то подавленной.

– Там, в коридоре, в куколки играют! – буркнула Мария.

– А ты почему не с ними?

– Потому что я и так знаю, как это делать!

– Может быть, ты смогла бы последить за ними и дать какой-нибудь совет, – заметила Кэтрин.

Мария ответила ей дерзким взглядом и выпалила:

– А может, вы сами… – Она вдруг умолкла и с шумом выскочила из-за парты.

– Мария! – окликнула ее Кэтрин на полпути к двери. – Что с тобой происходит?

– Ничего, мисс Холбен. У меня все прекрасно!

– Может, ты бы хотела поговорить?

– Только не с вами!

Кэтрин пропустила попытку съязвить мимо ушей. Дружба с Пэт давно научила ее сдержанности.

– Если передумаешь – ты знаешь, где меня искать. Я знаю, ты переживаешь из-за Саши…

– Да плевала я на Сашу! – взорвалась Мария.

– Хорошо! Значит, это не из-за Саши. Я просто на всякий случай хочу тебе напомнить, что всегда готова помочь. И постараюсь выслушать, если ты захочешь поговорить.

– Ну да, вам же за это платят! – фыркнула Мария.

– Верно. И поскольку мне нужно зарабатывать на жизнь, то можешь быть уверенной, что я буду относиться к своим обязанностям добросовестно. Это не просто слова. Я всегда выполняю свои обещания. И если я обещаю тебе помочь, то это значит, что я сделаю все, что смогу. А если не справлюсь, то найду того, кто сделает это лучше меня. Пусть даже мне за это не заплатят.

– Не нужно мне вашей помощи!

Их взгляды скрестились, и в какое-то мгновение Кэтрин показалось, что Мария вот-вот сломается. Ей действительно хотелось поговорить, ужасно хотелось, так что она с трудом это скрывала.

– Мария…

Но тут в класс вернулись остальные девочки, и момент был упущен. Черри выступала впереди в обнимку с идеально отмытой, бесстыже сверкающей розовой попкой пластмассовой куклой размером с новорожденного младенца.

– Мисс Холбен! Нам придется купить для нее спасательный жилет – иначе Эбби ее наверняка утопит! – воскликнула Черри, демонстрируя куклу Кэтрин.

– У меня просто руки были скользкие! – отбивалась Эбби.

– Ну да, и ребеночек нырнул с головой!

Все дружно расхохотались, и даже Эбби невольно улыбнулась.

– Наверное, я вообще не буду купать его сама!

– Вот-вот, это в его же интересах! – подхватила Черри.

– Отлично, – вмешалась Кэтрин. – Давайте повторим еще разок…

День близился к концу. Впереди два выходных. Девочки разошлись в приподнятом настроении, а у Кэтрин ни к чему не лежала душа, и она все сильнее злилась на себя за вялость и беспомощность.

Вместе с Пэт они отправились на поиски парика, и в третьем по счету магазине им повезло – они купили подходящий парик за приемлемую цену. Ну что ж, по крайней мере день не прошел впустую.

От Джо не было ни слуху ни духу. Кэтрин весь вечер промаялась дома одна, но позвонить так и не решилась. Скорее всего он либо слишком занят – а то позвонил бы сам, – либо не хочет с ней разговаривать. Причем последнее предположение казалось Кэтрин более реальным. Он ведь сам сказал, что не знает, чем закончатся их отношения. Почему бы ему не прекратить их сейчас?

Тем не менее Кэтрин боялась слишком рано лечь спать и пропустить его звонок. Но после полуночи она сдалась. Ее сон был на удивление крепок – несмотря на взвинченное состояние, – и проснулась она очень рано. Ей показалось, что на кухне звонит телефон.

– Леди, вам не кажется, что пора встряхнуться? – промолвила Кэтрин вслух.

Как всегда, она постаралась привести нервы в порядок, занимаясь обычной субботней уборкой квартиры. У нее есть своя жизнь – пусть даже не очень веселая, – и она проживет ее так, как сумеет. Затем Кэтрин сходила в магазин и купила свежей зелени на обед. На ленч она договорилась пойти куда-нибудь вдвоем с Пэт. Надо же обновить ее парик. Обе остановили свой выбор на немецком ресторане на Хлопковом рынке, хотя обеим тамошние цены были не по карману.

– А куда же еще прикажете пригласить подругу, если тебя зовут Бауэр? – бесшабашно заметила Пэт. Она не хотела портить себе настроение мелочными напоминаниями о том, что немецкая фамилия досталась ей от Дона, который готов лишить ее права на свое имя.

Сегодня Пэт выглядела намного лучше – неброский макияж и новое платье персикового оттенка. Они заказали клецки по-немецки, пирожки с луком, а напоследок – по огромному пирожному с шоколадным кремом, и съели все с огромным удовольствием, весело хихикая и не упоминая о бессовестных мужчинах.

День выдался ясный и ветреный, но не слишком холодный, так что после ленча подруги не спеша прогулялись по магазинам и внутреннему двору Хлопкового рынка. Кэтрин чувствовала себя довольно сносно – пока не наткнулась на дверь с вынутым верхним стеклом в одном из переходов.

“Эх, Джо!..”

Такой неуверенной в себе, несчастной и всеми покинутой она не чувствовала себя с тех пор, как была подростком. Неужели она так и не повзрослела? Неужели не научилась тому, что жизнь часто бывает несправедлива, а мужчины – слишком ненадежные и переменчивые создания? Она ведь даже не потрудилась выяснить, чего именно хочет от нее Джо д’Амаро! Скорее всего ему с самого начала требовался только секс. И скорее всего сама Кэтрин ничуть не лучше своих недальновидных воспитанниц – несмотря на так называемый “жизненный опыт”. Как и они, Кэтрин поддалась главному искушению женщины – желанию иметь близкого человека. Как и они, Кэтрин позволила себе поверить, будто прошлый опыт ничего не значит, будто между ней и Джо возникла не только физическая, но и духовная близость. А сейчас ничего не остается, кроме как пожалеть о своей беспечности после того, как Джо к ней охладел. Кэтрин просто не умела оставаться равнодушной к человеку, с которым была так близка. И не собиралась этому учиться. Что бы там ни творилось в душе у Джо – она не станет поддаваться отчаянию, вот и все.

Может, с ним вообще ничего не творится! И он как ни в чем не бывало занимается своими делами, не помышляя о том, чтобы продолжать отношения, ставшие слишком неопределенными и сложными. Да и с какой стати? Кэтрин дала ему понять, что ничего не требует. Стало быть, и у него нет причины сожалеть о короткой любовной интрижке.

Несмотря на всю свою опытность, Кэтрин оказалась не более предусмотрительной, чем ее юные ученицы. Она вообразила невесть что о простой и незатейливой ситуации, когда два взрослых человека пожелали утолить потребности своего тела. И если Кэтрин удастся оправиться после разрыва с Джо – то она даже окажется в выигрыше. В последнее время она почти не вспоминала про Джонатана. Кстати, равнодушно подумала Кэтрин, как там живется Джонатану с его новой женой? Почему-то она не могла отделаться от ощущения, что эта женщина уже беременна.

– Ну вот, опять эта кислая физиономия! – возмутилась Пэт. – Кэтрин, имей совесть! Можно подумать, это не я, а ты погибаешь от рака!

– Терпеть не могу, когда ты заводишь такие речи!

– Думаешь, я не знаю? Я нарочно так говорю, чтобы ты обратила на меня внимание! И рассказала мне, о чем ты так задумалась!

– Ни о чем стоящем.

– Ага! Значит, о Джо д’Амаро!

– Я вовсе не думала про Джо д’Амаро!

– Думаешь провести меня? Лучше скажи вот что. Каков он в постели?

Пэт задала свой вопрос так громко, что две престарелые леди, отдыхавшие на соседней скамейке во внутреннем саду, дружно оглянулись в их сторону.

– Пэт, ты не могла бы вести себя потише?

– Нет. У меня же нет своей интимной жизни, вот и приходится интересоваться чужой. И я желаю знать, хорош ли он в постели. Между прочим, им тоже это интересно! – добавила Пэт, кивнув в сторону старушек. Те дружно захихикали. – Ну так что?

– Да! – отвечала Кэтрин всем троим. – Он очень хорошо.

– Я так и знала!

– Пойдем отсюда! – сказала Кэтрин, засмеявшись. – Честное слово, Пэт, ты иной раз хуже Саши или Черри!

От смеха на душе у нее стало легче. Ее слишком угнетала зависимость собственного настроения от чужих прихотей. Точнее, от прихотей Джо д’Амаро. Она была ему нужна, когда требовалась женщина. А когда он перестал в ней нуждаться, то просто позабыл, что она существует на свете.

Ее телефон надрывался. Кэтрин бегом преодолела последний лестничный пролет, но стоило взяться за дверь, как звонки прекратились.

Правда, они почти сразу же загремели снова.

– Алло? – Все еще задыхаясь, Кэтрин поднесла трубку к уху.

– Кэтрин? – спросил Джо, и она со стыдом обнаружила, что чуть не упала в обморок от одного звука его голоса. Зажмурившись, Кэтрин думала, что совсем потеряла из-за него голову. – Это Джо!

– Да, я узнала твой голос, – с глупой улыбкой ответила она.

– Ты пыхтишь, как будто пробежала стометровку.

– Так и есть. Я поднималась по лестнице, когда услышала звонок.

– Ты сегодня занята?

“Скажи ему “да”, скажи! – подсказывал внутренний голос. – Не вздумай снова плясать под его дудку! Скажи, что ты занята!”

Но Кэтрин не желала опускаться до лжи – даже в угоду собственным оскорбленным чувствам.

– Нет. Сегодня я свободна.

– Я хотел бы привезти сегодня Фриц. Она мечтает поиграть с гномами.

– Когда?

– Да хоть сейчас – если тебе удобно.

– Да, удобно.

– Кэтрин, я не могу… – Он вдруг замолк – точно так же, как это повторялось во время прошлых звонков. Кэтрин терпеливо ждала. – Кэтрин… – повторил Джо.

С ним явно что-то творилось. Она же ясно слышала, какой у него голос! Ее рука нервно стиснула телефонную трубку. Ей так и не хватило отваги спросить, в чем же дело.

Джо чуть слышно вздохнул и сказал:

– Так, значит, мы с Фриц сейчас подъедем.

– Я буду ждать.

Он не стал прощаться. Просто на его конце провода раздался громкий щелчок и в трубке послышались длинные гудки.

“Сейчас подъедем” растянулось почти на целый час. Кэтрин уже перестала их ждать, когда послышались шаги на лестнице. Поднимался кто-то один. Кэтрин дождалась стука в дверь и открыла. На площадке стояла только Фриц.

– Привет, Фриц, – сказала Кэтрин. – Заходи. У тебя уже все в порядке?

Фриц не торопилась с ответом. Она боялась завести речь о том, что считала внутрисемейным делом. А может, Кэтрин имела в виду только ее здоровье? Пожалуй, так оно и есть. Откуда Кэтрин могла узнать про все остальное?

Девочка нерешительно посмотрела на Кэтрин, но тут же снова потупилась, неловко переминаясь с ноги на ногу. Она все еще стояла у двери.

– Мне уже… лучше, – ответила она наконец. – Но я все еще принимаю лекарства. Они не очень вкусные.

– Ну, по крайней мере они тебе помогли. Ты сегодня выглядишь намного лучше, чем в прошлое воскресенье. Присядь, отдохни. После такой болезни нелегко подниматься по лестницам.

Фриц молча кивнула. Она действительно устала, однако ее куда сильнее тревожило то, как следует отвечать на вопросы Кэтрин о Джо. Она совсем растерялась. На ее месте Джо не сказал бы ни единого словечка – даже если к нему пристанут с расспросами. Он все еще переругивался по телефону с Деллой – вот и сейчас они задержались, потому что он пытался уговорить Деллу вернуться домой. А когда они подъехали к “Майскому саду”, Джо неожиданно сказал: “Поднимешься к ней сама! ” – высадил Фриц у парадного и был таков. И что теперь прикажете объяснять Кэтрин? Фриц почему-то не сомневалась, что Кэтрин непременно пожелает узнать, отчего Джо не зашел вместе с дочкой. Но девочка и сама не знала, как это объяснить. Он просто не зашел – и все. Больше того, Джо наверняка привез Фриц сюда только потому, что пообещал ей это в прошлое воскресенье, когда она болела. Иначе не видать бы ей гномов как своих ушей.

– Как там с погодой? – поинтересовалась Кэтрин, помогая Фриц снять пальто.

– Холодно, и скоро дождь пойдет.

– Значит, горячее какао придется кстати. Ты не возражаешь?

Фриц посмотрела на Кэтрин с надеждой. Может, она все-таки не станет ни о чем расспрашивать?

– В такую погоду горячее какао очень подойдет.

– Ну что ж, тогда располагайся поудобнее, а я пойду готовить.

В этот раз Фриц не стала предлагать свою помощь. Она же ясно видела, что Кэтрин думает только о том, почему не пришел Джо. У нее все еще разочарованное лицо, и она дважды выглянула на лестницу, прежде чем решилась захлопнуть дверь. В эти минуты она даже напомнила Фриц Бренду из строительного офиса или тетю Маргарет, когда те надеялись увидеть Джо, а его не было. Только Кэтрин хватило выдержки не упомянуть об этом вслух.

Наверное, тянуть больше не имело смысла, и Фриц решилась сообщить то, что ей велено было передать:

– Миссис Уэббер захватит меня на обратном пути, когда закроет магазин и поедет домой.

Наступила томительная пауза, прежде чем с кухни раздался голос Кэтрин:

– Хорошо. – Однако что-то в ее тоне подсказывало Фриц, что на самом деле все не так хорошо, как кажется.

Тихонько вздохнув, девочка сняла со спинки дивана пушистый плед с яркими розовыми цветами, чтобы закутать в него ноги, устраиваясь на диване. Затем она взяла со стола гномов и уселась с ними в обнимку точно так, как представляла себе накануне. Тогда ей казалось, что это поможет избавиться от чувства неясной тревоги, не дававшей покоя с того дня, как Делла сбежала из дому, и что ей сразу станет легче. Все эти дни Фриц чувствовала себя так, будто совершила какую-то ошибку и теперь ужасно раскаивалась – вот только сама не могла понять, какую же именно. Внутреннее чутье подсказывало, что устроенная Деллой неразбериха требует каких-то решительных и срочных мер, но придумать что-то определенное Фриц так и не смогла.

Тем временем она устроилась на диване со всеми удобствами – как посоветовала Кэтрин. Теплый мягкий плед укрывал ей ноги, а Дейзи с Эриком сидели на коленях. Но почему-то этого оказалось недостаточно.

Фриц сидела тихо, как мышка, дожидаясь появления Кэтрин. Наконец та вошла с серебряным подносом в руках. На подносе стояли две красивые чашки из синего китайского фарфора с горячим какао – совсем как в кино по телевизору. Насколько Фриц помнила, там всегда ели и пили в гостиной на серебряных подносах.

– Я подумала, что сегодня мы можем накрыть красивый стол, – сказала Кэтрин. – Смотри, эти салфетки я вышивала сама, когда была маленькой. Летними вечерами мы с бабушкой часто устраивались где-нибудь в тени на крыльце. И она пыталась научить меня вышивать аккуратно, чтобы нитки ложились ровно и не путались в узел. Я была не очень прилежной ученицей, но мне нравилось то, что моя бабушка учит меня вещам, которые когда-то в детстве узнала от своей бабушки, а та – от своей. Я как бы сближалась тогда со всеми женщинами в нашей семье, жившими задолго до нас, – ведь они точно так же учились в детстве тем же самым вещам.

Фриц осторожно взяла с подноса полотняную салфетку. Кэтрин снова рассказывала ей самое интересное – про то, как она была маленькой девочкой. Фриц очень нравились эти рассказы, и она готова была слушать их целый день – вот только ни за что не решилась бы в этом признаться.

На чистой накрахмаленной салфетке были вышиты бледно-голубые и розовые цветы. Фриц пощупала выпуклые лепестки из каких-то необычных, толстых и блестящих ниток. Она чувствовала, как внимательно наблюдает за ней Кэтрин, и еще ниже наклонила голову. Аккуратно накрыла салфеткой колени, старательно расправила складки и с преувеличенным вниманием стала любоваться гномами. Тоска и тревога сжали ее сердечко, и малышка боялась, что не сумеет сдержаться, если посмотрит Кэтрин в глаза.

Но Кэтрин уже отставила поднос в сторону и негромко, ласково окликнула:

– Фриц!

Девочка упрямо набычилась, что было сил стискивая в кулаке гномов. Но сегодня они почему-то ей не помогали. Дейзи и Эрик больше не могли справиться с ее тревогой.

Она подняла голову и ответила:

– Что, Кэтрин? – Причем сама удивилась, как отчужденно прозвучал ее голос. Фриц почти так же хрипела в понедельник, когда у нее очень сильно болело горло. Сейчас ей тоже что-то мешало говорить, только этот комок в горле не был связан с болезнью. Так же, как и навернувшиеся на глаза слезы.

– Фриц, что случилось?

– А ты можешь… – Фриц посмотрела на гномов, набираясь мужества. – Ты можешь быть как мама?

Она боялась поднять на Кэтрин глаза. Она боялась, что Кэтрин может ее не понять, и тогда ей придется все объяснять, и она наверняка не выдержит и разревется, как маленькая. Только ведь она и так уже плачет – наверное, оттого, что Кэтрин все поняла. Иначе Кэтрин не села бы рядом на диван и не протянула бы к Фриц руки – совсем так, как делают настоящие мамы, чтобы утешить своих малышей. Она подождала, пока Фриц усядется у нее на коленях с пушистым пледом, салфеткой и гномами. Кэтрин не пыталась выспрашивать у Фриц, почему она плачет и что случилось. Они просто сидели на диване долго-долго, прижавшись друг к другу, пока девочка не успокоилась.

– Джо сейчас бы обязательно сказал, что мне пора умыться, – всхлипывая, сказала Фриц. Она уселась прямо и громко шмыгнула носом. Девочка не могла скрыть удивления: оказывается, Кэтрин плакала вместе с ней! – Похоже, нам пришлось несладко, да?

– Похоже, что так, – с грустной улыбкой отвечала Кэтрин. – Ну что, пойдем умываться? По-моему, нам обеим это не повредит.

Ванна у Кэтрин была совсем маленькой, зато здесь повсюду росли цветы в горшках, и Фриц достались специальная мочалка и чудесное полотенце: махровое, ярко-синее, отделанное по краям широкой белой кружевной бахромой.

– Ты скажешь Джо, что я плакала? – спросила Фриц, когда с умыванием было покончено.

Кэтрин молча вернулась в гостиную. Там она взяла с журнального столика поднос с остывшим какао и понесла его на кухню. Фриц шла за ней по пятам.

– Ну, мне так кажется, что, если он все узнает, ему проще будет тебе помочь, – отвечала Кэтрин. Она перелила какао обратно в кастрюльку и поставила на огонь, чтобы подогреть. Фриц подумала и сказала:

– Нет, это только напугает его еще сильнее. – И решительно добавила: – Он и так боится за Деллу.

– А что случилось с Деллой? – резко обернулась Кэтрин. Не будет ничего страшного, если она все узнает. Фриц больше не сомневалась. Кэтрин умела быть и была для нее как настоящая, родная мама. А маме можно обо всем рассказать.

– Она сбежала из дома еще в понедельник. Она сбежала с уроков, но Джо застукал ее на Хлопковом рынке. А потом она сбежала по-настоящему, и Джо никак не мог ее найти. Он говорит, что этот побег был только для видимости. Он думает, что это тетя Маргарет нарочно отправила ее в такое место, где он не может ее найти. И он ужасно разозлился.

– А сейчас… она вернулась домой?

– Нет, не вернулась. Делла осталась у дяди Майкла и тети Маргарет и не хочет возвращаться домой. Джо все время старается ее уговорить, но она не приедет, пока он… – Фриц замолкла на полуслове. Она сама не заметила, как подобралась к тем вещам, о которых говорить все же не следовало.

– Пока что, Фриц?

Фриц вместо ответа пожала плечами и спросила:

– Какао, наверное, уже согрелось?

Кэтрин сняла кастрюльку с плиты и повторила:

– Пока он – что, Фриц?

Фриц беспомощно посмотрела на Кэтрин. Она снова вела себя как настоящая мама. Теперь Кэтрин ничуть не напоминала ни Бренду, ни Маргарет. Она не ходила вокруг да около и не спрашивала об одном, когда хотела узнать совсем про другое. Кэтрин прямо ставила вопрос и ждала от Фриц такого же прямого и ясного ответа.

– Скажи мне, Фриц. Делла не вернется, пока он – что?

– Пока ему нравитесь вы, – выпалила Фриц, чувствуя себя загнанной в угол. Она со страхом всматривалась в лицо Кэтрин. По нему пробежала легкая тень, но и этого оказалось достаточно, чтобы Фриц забеспокоилась.

Кэтрин налила в кружки горячее какао и поставила их на кухонный стол.

– Мороженого сегодня нет, – сказала она, и Фриц кивнула.

– Ничего страшного, Кэтрин Какао все равно очень вкусное.

Но Кэтрин было не до нее. Фриц видела, что ее не слушают. Кэтрин машинально присела на стул напротив гостьи и отпила из своей кружки, о чем-то задумавшись.

– Фриц, мне очень жаль, что я навлекла на тебя все эти неприятности, – наконец сказала она.

– Это же Делла, – коротко ответила Фриц, потому что была уверена, что так оно и есть. – Вы не могли тут ничего поделать.

– Нет, милая, – ласково улыбнулась Кэтрин. – Кое-что я все же могу.

Глава 15

Джо выглянул из окошка трейлера, когда услышал, что неподалеку затормозила машина. Он не узнал машину – зато узнал женщину, выходившую из нее.

Кэтрин…

Она немного постояла, любуясь на океан, прежде чем повернулась и пошла к трейлеру. Ветер беспощадно трепал ее волосы. Она была одета в ярко-синий костюм и красные туфли на высоком каблуке. Кэтрин выглядела по-деловому – и в то же время показалась Джо потрясающе красивой.

Он распахнул дверь и почувствовал, как в ноздри ударил соленый запах моря. Джо ждал, пока Кэтрин посмотрит на него, и радостно улыбнулся. Она ответила легкой улыбкой. Рабочие на площадке отметили ее приближение дружным восторженным свистом, а она как ни в чем не бывало прошла мимо них. Как будто давно привыкла ко всеобщему поклонению!

Подножка у трейлера была довольно высокой, и Джо предложил Кэтрин руку, помогая подняться внутрь. Ее пальцы совсем замерзли, а юбка на крутой ступеньке чуть задралась. Джо успел заметить краем глаза обтянутые чулками бедра. И снова подумал, что в Кэтрин все прекрасно. У нее прекрасные бедра, и он так прекрасно чувствовал себя, когда эти бедра обхватывали его…

Ему едва хватило выдержки дождаться, пока за Кэтрин можно будет захлопнуть дверь, чтобы обнять ее что было сил. Ему следовало повидаться с ней давным-давно. Ему следовало прийти к ней еще до того, как он отвез Фриц в гости к гномам, и сесть рядом, и по порядку рассказать обо всем, что происходит между ним и Деллой. Больше он в этом не сомневался. От одного объятия ему уже стало легче.

– Как я рад тебя видеть! – шептал он, прижимаясь к Кэтрин всем телом.

– Неужели? – удивилась она, но Джо не слушал.

– Господи, какое счастье…

Он хотел было поцеловать Кэтрин, но она увернулась:

– Джо, погоди…

– Кэтрин, я не собираюсь ждать. У нас ровно полминуты, прежде чем сюда полезут любопытные!

– Джо, я пришла с тобой поговорить!

Джо с неохотой отстранился и посмотрел ей в глаза. Он пришел в ярость. Это что же получается: она притащилась сюда, к черту на кулички, только ради того, чтобы поговорить?! Ему так ее не хватало все эти дни, а она ничего не замечает. Или ей просто наплевать?

– Ну, валяй, – буркнул он и отступил на шаг.

Но Кэтрин почему-то молчала. Вместо этого она стала рассматривать внутреннее убранство трейлера, кое-как переоборудованного под контору.

– У тебя новая машина? – поинтересовался Джо. Если она предпочитает вести светскую беседу – что ж, пусть увидит, что он тоже спокоен!

– Нет, это машина Пэт Бауэр… Джо!

– Что, Кэтрин? – Она стояла так близко, что он мог уловить запах ее духов. Или это был ее собственный запах? Впрочем, что бы это ни было, оно заставляло Джо терять голову. Ему пришлось заняться бумагами на столе, чтобы не наброситься на Кэтрин. – Что случилось?

Внезапно двери трейлера распахнулись, и ввалился Майкл. Он подозрительно посмотрел сначала на одного, потом на другого и едва кивнул Кэтрин в знак приветствия. Но так ни слова и не сказал. Выдвинул ящик из единственной картотеки, имевшейся в фирме “Братья д’Амаро”, и стал не спеша перебирать папки с чертежами.

– Мне нужно поговорить с Кэтрин, – сказал брату Джо.

– Я должен срочно передать Бренде в офис кое-какие чертежи, – заявил Майкл, всем своим видом давая понять, что не собирается оставлять их наедине.

– Майкл, почему ты так себя ведешь? Кэтрин ни в чем не виновата! – возмутился Джо.

– Не надо, – вмешалась Кэтрин, положив руку ему на плечо. – Это ни к чему не приведет. Лучше я зайду в другой раз…

– Еще чего не хватало! Мы поговорим сейчас же! – Джо едва сдерживался и мысленно крыл Майкла на чем свет стоит. Братец оказался ничуть не умнее Деллы, когда пришлось принимать чью-то сторону. Каким-то образом Маргарет сумела и ему заморочить мозги, и теперь Майкл забыл, что буквально на днях сам пытался сводничать между своим Джои и Кэтрин Холбен.

Джо решительно распахнул дверь и следом за Кэтрин вышел наружу. Кэтрин хотела сейчас же уехать, но он взял ее за руку и повел дальше по пляжу. Ветер разгулялся не на шутку: море покрывала грозная серая рябь, а кое-где на волнах начинали мелькать белые барашки. Джо почувствовал на губах принесенную ветром соль. Над их головами неподвижно зависли чайки, парившие в потоках воздуха, поднимавшихся над морем. Кэтрин все труднее было пробираться по песку на своих высоких каблуках, и Джо пришлось идти помедленнее. Он вел ее к высокой дюне на самом краю пляжа. Здесь можно было укрыться от резких порывов ветра. По дороге Джо в подробностях вспоминал день, когда привез сюда на прогулку Кэтрин и Фриц. Перед его мысленным взором маячили две легкие фигурки, с хохотом убегавшие по кромке прибоя от пенистых волн.

– Пожалуй, здесь слишком холодно, – внезапно решил он, снова пытаясь заглянуть Кэтрин в лицо. Как всегда, Джо стало не по себе от того, с какой силой его влекло к этой женщине. И дело было не только в сексе. Он привязался к Кэтрин всей душой. Он мог любоваться ею без конца. И ему нравился ее характер. Наверное, из-за этой привязанности Джо так скучал по ней все эти дни. И он еще крепче сжал ее руку в своей, как будто боялся, что Кэтрин сейчас убежит.

– Нет, я не замерзну, – возразила она. – И здесь намного лучше. – Кэтрин осторожно, но решительно отняла у него руку.

– Прости, что Майкл так себя повел.

Джо протянул руку, чтобы убрать с ее лица прядь волос, и Кэтрин стояла смирно, не пытаясь увернуться. Он несмело погладил ее по щеке, и от прикосновения к теплой нежной коже сердце его снова заныло от давней тоски. Все эту неделю Джо не мог заснуть, а его попытки объясниться с Деллои так ни к чему и не привели. Девчонка наотрез отказалась обсуждать с ним свое поведение и свои чувства и не собиралась являться на семейный совет. Это было смешно и нелепо: взрослый мужчина, отец семейства, оказался под пятой у взбалмошной шестнадцатилетней соплячки – но Джо по-прежнему не знал, что предпринять.

– Почему ты не сказал мне про Деллу? – спросила Кэтрин.

– Потому что не хотел, чтобы ты примчалась сюда с таким видом, какой у тебя сейчас! – отвечал он.

– Не понимаю, что это должно значить.

– И я не понимаю, что это означает. Может, ты мне расскажешь? Почему ты приехала сюда?

Но Кэтрин не спешила отвечать на вопросы. Она долго смотрела куда-то в сторону, а потом снова перевела взгляд на Джо:

– Тебе следовало с самого начала рассказать мне про Деллу.

– Разбираться с Деллои – моя обязанность, а не твоя. И я управлюсь сам.

– Но ведь это я стала причиной вашей размолвки – значит, мне тоже нужно вмешаться. И тебе следовало мне рассказать.

Но Джо не хотел ей ничего рассказывать. Потому что в противном случае пришлось бы выложить все до конца. А значит – сознаться в том, что бунт Деллы подогревает Маргарет, оскорбленная равнодушием Джо к ее жен-ским чарам. Джо слишком любил Майкла, и братская преданность заставляла его молчать. Ведь Майкл преданно любил свою жену, какой бы вертихвосткой та ни была на самом деле.

– Причина не только в тебе. Есть еще кое-что.

– Джо, но ведь твоя дочь сбежала из дому, потому что я ей не нравлюсь.

– Я уже сказал – это моя обязанность с ней разбираться.

– А как же Фриц и Чарли?

– А они-то здесь при чем?

– Джо, тебе посчастливилось иметь дружную, любящую семью! Они все очень привязаны друг к другу. И я не желаю стать причиной разрыва. Взять хотя бы Майкла. Рано или поздно всем вам придется выбирать, на чьей вы стороне. Фриц вчера проревела у меня целый час – а ведь она не плакса, правда?

Джо мысленно выругался. Из-за всей этой заварухи с Деллой он совсем упустил из виду Фриц и почти не обращал внимания на чувства младшей дочери. И ведь это случилось не в первый раз. Черт побери, какой же он после этого отец? Кто поверит, что он действительно способен любить всех своих детей? Ведь он только и делает, что мечется от одного к другому, а в итоге проблем становится все больше!

– А что тебе сказала Фриц?

– Она не хотела, чтобы ты узнал, что она плакала. Она не хотела тебя пугать.

Джо уставился на море, безуспешно пытаясь сохранить выдержку и спокойствие. Ему вдруг показалось, что если он сейчас сорвется, если не сумеет удержать Кэтрин как можно дольше на этом промозглом, ветреном пляже – то потеряет ее навсегда.

– Но ведь это ты у нас эксперт по детской психологии. Может, посоветуешь, как мне теперь быть?

Кэтрин упрямо вздернула подбородок, и он тут же понял, какую боль причинил ей своими неосторожными словами. Он осторожно взял ее за руку, и она не стала отстраняться от этой робкой ласки.

– Прости, Кэтрин. Я не то хотел сказать.

А Кэтрин уже опомнилась и отняла руку.

– Вот в этом-то и вся разница между нами, Джо. Я не говорю того, о чем могу пожалеть. И особенно осторожно подбираю слова именно тогда, когда злюсь. Потому что не привыкла брать эти слова назад. Пожалуй, мне лучше уйти.

– Кэтрин, но я действительно не знаю, как мне быть! Неужели ты не понимаешь?

– Конечно, я это понимаю!

– Я… успел к тебе привязаться, – признался Джо. На самом деле ему хотелось сказать: “Я люблю тебя”. Но к этому Джо еще не был готов – и вряд ли когда-то будет, если судить по решимости, написанной у нее на лице. – Я больше не могу без тебя, и от всего этого впору сойти с ума! Я давно хотел с тобой поговорить – или хотя бы увидеться. Но сначала мне следовало отыскать Деллу!

– Джо, дело не в том, что ты пытался меня избегать. Дело в том, что ты умолчал о серьезных неприятностях с Деллой, которые начались именно из-за меня!

– Спишем это на мое нежелание лишний раз объясняться с тобой, хорошо? – Он умоляюще заглянул ей в глаза. – У меня и без того хватает проблем! И я не хотел создавать себе новую.

– Вот и я не хочу создавать тебе никаких проблем.

– Тут дело не в тебе!

– Джо, но ведь у нас нет права оставлять все как есть!

– И что ты предлагаешь? Ради Бога, скажи же наконец! Он по-прежнему смотрел ей в глаза и уже догадался, что сейчас услышит. Джо внутренне сжался, готовясь достойно принять удар.

– Я предлагаю… предлагаю на какое-то время вообще прекратить встречаться.

– И сколько это, по-твоему, продлится? – допытывался он.

– Пока все не утрясется и ты не восстановишь отношения с Деллой.

– Делле сейчас шестнадцать лет. Насколько мне известно, она переживает очередной подростковый кризис, и, пока он не пройдет, черта с два наши отношения улучшатся – даже если мы расстанемся с тобой навсегда!

– Но ты так и не узнаешь это наверняка, если не попытаешься. А для этого нужно хотя бы сесть и поговорить с ней по душам. И вряд ли она пойдет на такой разговор, если будет знать, что мы по-прежнему встречаемся.

Джо знал, что Кэтрин рассуждает правильно и логично, но не желал ничего понимать. Ведь с ними происходит что-то серьезное! Разве можно так легко отказываться от своего счастья?!

– Скажи мне одну вещь, – взмолился он. – У тебя появился кто-то другой?

– Какой другой? – опешила Кэтрин.

– Да самый обыкновенный! Какой-то другой парень – свободный, не связанный по рукам и ногам тремя детьми, который тебе понравился?

– А почему тебя это так волнует?

“Потому что я тебя люблю!!!”

– Потому что я желаю знать! Потому что ты снова пытаешься от меня отказаться! Я ведь тебе уже говорил, что если хочешь послать меня к черту – так и скажи, а не ходи вокруг да около!

Кэтрин тяжело вздохнула. Джо сразу понял, что сейчас она занимается именно тем, о чем недавно говорила: несмотря на раздражение и злость, старается подобрать такие слова, о которых впоследствии не пожалеет.

– Я все равно не понимаю, зачем тебе нужно это знать. По твоим поступкам выходит, что это не я, а ты хочешь послать меня к черту, и я…

– Не пытайся говорить за меня, Кэтрин!

– Так скажи толком: хочешь или нет?

– Нет, чтоб тебе пусто было!

– Но тогда откуда вообще взялись такие вопросы? Ты прекрасно знаешь про Джонатана…

Джо не выдержал и отвел взгляд. Он и сам не мог сказать толком откуда. Или все-таки мог? В конце концов, надо же когда-то поставить точки над i?

– Я до сих пор не уверен, нужен ли тебе вообще! И если все-таки нужен – то стоит ли заваривать новую кашу и идти на новые неприятности?

– Ты имеешь в виду Деллу?

– Да.

– А выяснить такие вещи наверняка невозможно. Ведь так? – тихо спросила Кэтрин.

– Пожалуй, что так. Стало быть, нам придется расстаться? Больше ничего не остается? Наплевать и забыть?

– На данный момент – да.

Джо остолбенел. Боже милостивый! Откуда в ней эта выдержка?! Ну, зато Джо никогда не мог похвастаться сдержанностью, и лучше ему убраться восвояси, пока не поздно. Он резко повернулся и хотел уйти, ни разу не оглянувшись. Все или ничего – игра шла ва-банк!

“Скажи ей, скажи!!!”

Его так и подмывало остановиться и все ей рассказать. Ведь он врал, когда возмущался, что не знает, нужен ей или нет. Он знал. Он чувствовал это в каждом ее слове, в каждом жесте! Она любила его, любила всей душой! Но оба оказались в такой ситуации, что не посмели сказать о своей любви друг другу. И от этого можно было сойти с ума.

Кэтрин не заметила, как рванулась следом, и в тот же миг Джо оглянулся и ринулся ей навстречу. Он обнял ее и прижал к себе, позабыв о том, что за ними наверняка следит весь славный коллектив строительной фирмы “Братья д’Амаро”. Кэтрин дрожа приникла к нему всем телом. Больше надеяться не на что. Оба понимали это и обмирали от ужаса.

– Мы все равно что-нибудь придумаем, правда? – прерывистым от отчаяния голосом повторял Джо. – Мы не сдадимся!

– Без этого было бы… легче, – промолвила Кэтрин, заглядывая ему в лицо.

– Какое уж тут “легче”, Кэтрин… – Джо даже попытался рассмеяться. – Что бы мы ни сделали – кому-то все равно придется страдать!

– Ты же знаешь, что я права.

– Да. Я знаю, ты права. Прежде всего я должен помнить о детях. А ты – о своем спокойствии. Ты не переживешь еще одну неудачу. Но почему-то от этого мне не легче.

“А что, если я люблю тебя, Кэтрин? Что, если я тебя люблю?”

– Джо…

– Нет, черт побери, хватит болтать, Кэтрин. Раз ты права – так тому и быть! Господь свидетель, я больше не могу висеть между небом и землей! Пойдем, я провожу тебя до машины.

Джо не пытался больше брать ее за руку. Он предоставил ей самостоятельно ковылять по песку в своих туфлях на высоких каблуках. Потому что знал – стоит прикоснуться к ней, и его решимость рухнет в один миг.

– Надо полагать, Фриц больше не придется навешать гномов, – заметил Джо, подойдя к машине.

– Почему же? Она может приходить ко мне когда захочет.

– И как я, по-твоему, должен буду это выносить? – взорвался он.

– Точно так же, как вынес это вчера! – резко ответила она, и Джо задохнулся от гнева.

Ведь она снова сказала правду! Только вчера они все еще были мысленно вместе, заодно. Вчера Джо старался пощадить ее чувства и боялся, что не выдержит в ее присутствии. А сегодня она стала ничем, эпизодом из прошлого, и ему предстояло убедить себя и всех окружающих, будто ее вообще никогда не существовало. И Джо сомневался, что ему хватит на это сил – даже ради Деллы.

Он просто распахнул перед ней дверцу машины и не промолвил ни слова. Ни “до свидания”, ни пожелания удачи, ни обещания позвонить. Ни-че-го. На миг их глаза встретились, и он чуть не сдался. Джо так хотел сказать ей, что должен быть какой-то иной путь, не такой болезненный! Но вместо этого стоял и следил за тем, как она разворачивает машину. И только когда Кэтрин готова была выехать на шоссе и нажать на газ, он громко, оглушительно засвистел, требуя, чтобы она остановилась. Кэтрин притормозила и опустила стекло, дожидаясь, пока Джо добежит до машины.

– Еще пару слов! – выдохнул он, оперся руками на край стекла и наклонился, чтобы видеть ее лицо. – Ты… не спеши пока сдаваться, хорошо? Если между нами было что-то серьезное, что-то стоящее, я бы не хотел, чтобы ты сдавалась… – Он замялся, опустил глаза и снова посмотрел на нее. – Потому что я сам сдаваться не собираюсь. И я не хочу, чтобы ты раскисала, идет?

– Идет, – грустно улыбнулась Кэтрин.

– Пообещай, что не сдашься! Я ведь не скоро тебя теперь увижу! Не хочу, чтобы дети застукали меня где-нибудь у тебя под окнами. Я собираюсь сделать все так, как ты сказала, – но хочу, чтобы ты мне пообещала!

Она замялась, и Джо обреченно подумал, что требует от нее слишком многого.

– Обещаю не сдаваться, – наконец ответила Кэтрин, не отводя глаз.

Джо кивнул, легонько поцеловал ее в лоб и отступил назад.

Когда Джо вернулся в трейлер, Майкл уже не делал вид, что роется в картотеке. Он откровенно ждал, что будет дальше.

– Ну, вправил ей мозги? – нетерпеливо спросил он у Джо.

– Черт побери, как прикажешь тебя понимать?

– Сказал ей раз и навсегда, чтобы не путалась между тобой и твоими детьми?

– Майкл, она никогда не делала ничего подобного!

– Ну да, конечно! А Делла никогда не сбегала из дому!

– Делла сбежала к тебе, потому что…

Джо едва успел прикусить язык. Он не собирался начинать в семье новые раздоры – пусть даже это его убьет!

– Вплоть до вчерашнего вечера Кэтрин понятия не имела о том, что Делла сбежала из дому! – начал Джо, делая над собой бешеное усилие и стараясь говорить ровным голосом. Кто-то же должен наконец понять, что с ним происходит! Неужели ни одна живая душа не захочет его поддержать? – И она приехала сюда, чтобы вправить мне мозги! Она сказала, что мне не удастся наладить отношения с Деллой, пока мы не потолкуем с ней по душам. И что Делла не станет со мной говорить, пока не убедится, что я больше не вижусь с ней. И это Кэтрин решила меня отшить, Майкл! Она, а не я!

– Ну, Джои, может, оно и к лучшему? – невозмутимо отвечал Майкл, пожимая плечами.

– И это все? Может, оно и к лучшему? Майкл, ты что, ничего не понял? Я же пытаюсь тебе втолковать, что ничего хорошего здесь не выйдет! Я пытаюсь объяснить, что очень сильно люблю Деллу – и скорее всего так же сильно люблю Кэтрин! Мне хорошо с ней, Майкл! Одного ее присутствия мне хватает, чтобы стать счастливым! Я пытаюсь объяснить тебе, что стою перед выбором между родной дочерью и шансом начать новую жизнь с человеком, которого по-настоящему полюбил, – и боюсь, что выберу неверно! Я пытаюсь объяснить, что скорее всего меня вообще лишили выбора, потому что Кэтрин никогда не посмеет встать между мной и детьми! И мне было бы приятно услышать от тебя что-то умное, а не расхожую чушь!

– Эй, Джои, Джои! – воскликнул Майкл. – Успокойся! Сам не заметишь, как все утрясется…

– Ну да, конечно! Кэтрин уже послала меня куда подальше, а Делла не захочет вернуться домой! И все мы будем жить как ни в чем не бывало – так, что ли?

Майкл с лучезарной улыбкой пихнул брата кулаком в плечо.

– Эй, я ведь, кажется, обещал, что все утрясется?

Джо машинально улыбнулся в ответ, но его улыбка тут же угасла. Вряд ли ему удастся успокоиться, когда жизнь снова превратилась в бесконечную пытку одиночеством.

Глава 16

Кэтрин долго сидела в опустевшем классе после того, как ушли домой Пэт и остальные. Она вслушивалась в звуки за стеной. Тихонько пощелкивали остывавшие радиаторы – их только что выключили. Секретарши из конторы одна за другой покидали здание, громко хлопая входной дверью. Перекликались уборщицы, двигавшиеся из одной комнаты в другую, чтобы навести там чистоту.

Кэтрин неподвижно сидела за своим столом, уставившись на стопку тетрадей, дожидавшихся проверки, но не видела ничего перед собой. Она чувствовала себя совершенно опустошенной. Сегодняшняя встреча с Джо далась ей очень нелегко, хотя Кэтрин была уверена, что поступила правильно, порвав с ним раз и навсегда. Собственно говоря, они оба поступили правильно, только почему-то ей все еще хотелось, чтобы Джо не поддался так легко на уговоры. Кэтрин понимала, что иного выхода все равно не было, но так и не смогла перестать мечтать о чуде. А вдруг Джо все-таки сумеет помириться с Деллой? Джо предан своим детям, он любит их больше жизни – и она знала об этом с самого начала, но какая-то часть ее по-прежнему желала бы услышать, что они останутся вместе, несмотря ни на что. И Делла никуда не денется и рано или поздно смирится с этим фактом.

У Кэтрин вырвался тяжелый вздох. И тут она поняла, что рядом находится кто-то еще.

– Заходи, – обратилась она к девочке, нерешительно переминавшейся с ноги на ногу в темном углу коридора. Кэтрин так и осталась сидеть за своим столом, не уверенная в том, что узнала незваную гостью и захочет ли та перешагнуть порог класса. – Я… рада, что ты пришла, – добавила она. Это было обычное начало разговора с очередной перепуганной девчонкой, обнаружившей, что она беременна, и явившейся сюда за помощью. Прежде всего следовало успокоить ее и заставить разговориться.

Однако эта девочка, судя по всему, и не думала бояться или смущаться.

– Вы меня помните? – спросила она. На ее лице застыло выражение решимости – и отчасти праведного гнева.

– Да, я помню тебя, Делла, – невозмутимо ответила Кэтрин. – И, как я уже сказала, рада твоему приходу.

– С какой стати вам радоваться?

– С такой, что мы можем поговорить. Мы ведь почти не знаем друг друга. Или эта встреча только для тебя, а мне отводится роль слушателя?

– Я хочу, чтобы вы оставили моего отца в покое!

Кэтрин окинула гостью внимательным взглядом и снова удивилась про себя, какой красавицей уже сейчас выглядит Делла д’Амаро и с каким искусством ей удается подобрать для себя и макияж, и прическу, и стиль одежды. Все выглядело идеально, без малейшего изъяна – во всяком случае, внешне. А вот внутри все могло оказаться вовсе не так уж красиво. Делла слишком отличалась от остальных членов семьи д’Амаро, и Кэтрин сделала неприятное открытие, что, несмотря на всю свою любовь к Джо, не в состоянии заставить себя доброжелательно отнестись к его старшей дочери. Может, это и было предубеждением, но Кэтрин почему-то казалось, что в характере Деллы нет места ни ласковой преданности Фриц, ни способности Джо заботиться о близких, ни покладистому добродушию Чарли. Судя по всему, Делла целиком и полностью сосредоточилась на себе, и все ее решения и поступки диктовались эгоизмом. Она отлично знала, чего хочет, а чего не хочет, что ей нравится, а что нет и чего она не станет терпеть ни при каких условиях.

– Понятно, – отвечала Кэтрин. – А почему ты так этого хочешь?

– Сами знаете почему! – дерзко выпалила Делла. Она наконец решилась войти в класс, настороженно озираясь.

– Вряд ли. Лучше ты скажи мне сама.

– Да запросто! Я не хочу, чтобы вы заняли место моей матери! Моя мама мертва. Она была красавицей, и отец любил ее так, что хотел умереть вместе с ней! А такая, как вы, ей и в подметки не годится!

“Такая, как вы”, – повторила про себя Кэтрин. Судя по всему, она не одна грешит предубеждениями против других. Делла тоже не последняя в этом искусстве. Интересно, что ответит Делла, если попытаться сказать ей, что Кэтрин и не собиралась претендовать на место ее матери. Что она предпочла бы занять свое собственное место, предназначенное именно для нее.

– Ты права, Делла. Ни одна женщина не сможет занять место Лизы. Она была настоящей красавицей – и ты очень на нее похожа. И я уже знаю, что для вашего отца в ней заключалась вся его жизнь. Он рассказал мне, как тяжело переживал ее смерть. Ему до сих пор нелегко. Но, Делла, раз уж мы говорим откровенно, послушай-ка вот что. Сегодня мы встречаемся с тобой в третий раз. Первый раз это было на Хлопковом рынке. Ты ссорилась с отцом из-за того, что тот запретил тебе работать в баре. Во второй раз мы встретились у вас дома на барбекю, куда меня пригласила твоя сестра. Оба раза ты вела себя на редкость дерзко и грубо. И если учитывать обе эти встречи – с какой стати ты вообразила, будто у меня вообще могло возникнуть желание стать твоей матерью?

Делла залилась краской, но не сдавалась:

– Знаю я, к чему вы клоните! Вы все время врали! А сами подбирались к моему отцу…

– Нет, я не врала. И на барбекю сказала тебе то, что на самом деле думала. Но ты права. Теперь, поближе познакомившись с Джо, я очень к нему привязалась. И если “подбираться к твоему отцу” означает желание почаще бывать с ним вместе – то да, я к нему подбиралась. Нам было очень хорошо вдвоем, и я прекрасно понимаю, чего ты испугалась. Но то, что мы подружились с твоим отцом, не означает, что он разлюбил Лизу или…

– Вы все равно ничего не добьетесь! – перебила ее Делла.

– Но и ты тоже, – негромко ответила Кэтрин.

– Это еще почему?

– Насколько я могу судить, ты очень любишь своего отца…

– Стала бы я с вами разговаривать, будь это не так!

– Тем более, если ты кого-то любишь, то временами тебе приходится идти ради него на жертвы – то есть совершать поступки, от которых мало радости самой тебе, но которые могут сделать счастливым объект твоей любви. Ты ведь понимаешь, что это значит?

– Нет! – вызывающе заявила Делла.

– Нет? Вот, Делла, в этом-то вся суть. Но я действительно люблю Джо, а значит, готова сделать все, чтобы облегчить ему жизнь – хотя мне самой будет и больно, и обидно. К примеру, я больше не стану видеться с ним, чтобы не расстраивать тебя и не превращать в ад жизнь твоего отца и всех, кого он любит. Но с другой стороны, если ты тоже его любишь, то могла бы постараться узнать меня получше – хотя бы потому, что мне удалось скрасить его жизнь. Ведь это само по себе должно стать достаточным поводом, чтобы попытаться переломить себя. Понимаешь?

– Я все понимаю! Я понимаю, чего вы добиваетесь, и вовсе не собираюсь себя переделывать!

– Не сомневаюсь. Я и не надеялась, что ты поймешь. С одной стороны, ты слишком молода, чтобы беспокоиться о таких вещах. А с другой стороны – ты слишком сосредоточилась на своих желаниях. Вот почему я уже сказала Джо, что нам лучше не встречаться. Но я пошла на это не ради тебя. Меня не волнует то, сколько еще скандалов ты устроишь отцу, как часто будешь прогуливать уроки и делать вид, что сбежала из дому. Я пошла на это ради Джо, а также Фриц и Чарли, потому что не могу видеть, как кто-то из них боится или страдает. Ты добилась своего, Делла. И можешь спокойно вернуться домой и праздновать победу.

Делла растерянно застыла на месте, не зная, что делать дальше. Она готовилась к представлению с взаимными обвинениями и горькими слезами. В результате чего у нее появилась бы возможность удалиться отсюда с оскорбленным видом и громко хлопнуть дверью. Но Кэтрин с самого начала не собиралась идти у нее на поводу. Она просто повела себя с разъяренной Деллой точно так же, как с любой из своих строптивых учениц.

– То, что вы понравились ему, – заявила Делла, – еще не значит, что вы должны нравиться и мне!

– Совершенно верно, – кивнула Кэтрин. – Я не обязана нравиться тебе, а ты не должна нравиться мне. К тому же ты сама подала мне повод для неприязни. Но кто знает? Если бы мы захотели что-то предпринять, то могли бы когда-нибудь и подружиться. Вряд ли мы станем близкими подругами – но по крайней мере у нас были бы нормальные отношения. Потому что у нас определенно есть кое-что общее, мы обе любим Джо. А пока давай распрощаемся, Делла. Я могла бы поручить тебе попрощаться за меня с Фриц и Чарли, но лучше сделаю это сама. Или ты хочешь сказать что-нибудь еще? – спросила Кэтрин, потому что Делла все еще стояла перед ней, судорожно стискивая кулаки.

– Держитесь подальше от моего отца! – выпалила девочка, привыкшая к тому, чтобы за ней оставалось последнее слово.

Кэтрин предпочла промолчать, и Делла резко повернулась и выскочила вон. Наконец грохнула входная дверь. Желая проверить внезапную догадку, Кэтрин поднялась из-за стола и подошла к окну, выходившему на автомобильную стоянку. Там стояла только одна – роскошная, сверкающая новым лаком – машина. За рулем красовалась Маргарет д’Амаро.

Первую неделю Кэтрин ужасно мучилась. Но постепенно боль притупилась, а жизнь стала возвращаться в привычную колею. Пару раз она вроде бы замечала краем глаза его обшарпанный пикап, проезжавший мимо школы, но машина мелькала слишком далеко. Он ни разу не позвонил – не то чтобы она ждала его звонков, но ведь Фриц могла бы уговорить отца отвезти ее в гости к гномам. Судя по всему, этому тоже пришел конец. Можно подумать, что семья д’Амаро исчезла из города. Если бы не чувство тревожной, грызущей пустоты в душе… Кэтрин тосковала без Джо. Она даже не могла представить, что будет так тосковать. Подчас ей не верилось, что “правильный поступок” в теории может так рази-тельно отличаться от того, во что он превращается в реальной жизни. Не важно, чем она занималась, не важно, насколько была занята – Джо ни на минуту не шел у нее из головы.

Ей все труднее было справляться со своим шумным классом и с Пэт Бауэр в придачу. Особенно ее раздражали выходки Марии, что-то скрывавшей, но не желавшей ничего рассказывать. Кроме того, Кэтрин раздражала собственная слабость: она все-таки не выдержала и влезла в долги. Взяла в банке ссуду и купила подержанную машину, чтобы иметь возможность почаще выезжать на окраину города, к морю. Кэтрин останавливалась где-нибудь подальше от строительной площадки братьев д’Амаро и долго в одиночестве бродила по пляжу, стараясь привести в порядок смятенные чувства. Иногда она отправлялась за покупками на Хлопковый рынок и испытала потрясение, наткнувшись на отремонтированные стеклянные двери в знакомом переходе. К своему стыду, она чуть не разрыдалась.

Ее поведение выглядело глупо и смешно, и Кэтрин это отлично понимала. Но чем дольше она пыталась взять себя в руки, тем тяжелее ей становилось. Она навестила Сашу и ее бабушку. Там ей торжественно вручили талисман, завернутый в плотную коричневую бумагу и перевязанный бечевкой. Кэтрин пыталась отнекиваться, но ей не удалось отделаться от подарка: бабушка твердо решила сделать так, чтобы на ее задний двор всегда светило солнце. Теперь оставалась сущая ерунда: обзавестись этим самым двором.

Тем временем наступил декабрь. Однажды Кэтрин засиделась в классе, проверяя домашние задания, а когда собралась встать из-за стола – ноги отказались ей служить.

Наверное, они просто затекли от долгого сидения или она подхватила грипп. На днях разом заболели Беатрис и Черри, да и Пэт неважно чувствовала себя всю последнюю неделю.

Кэтрин осторожно присела обратно. Внезапно навалилась страшная слабость, и она опустила голову на руки. Мало-помалу головокружение и тошнота прошли, и ей хватило сил собрать сумку и отправиться домой.

Но возле дома ей снова стало хуже, и она едва заставила себя подняться по бесконечной, воняющей табачным дымом лестнице в “Майском саду”. Дома Кэтрин прилегла на диван и постаралась вспомнить что-нибудь приятное, чтобы поскорее прийти в себя. Но не тут-то было.

Зазвонил телефон, и она подскочила как ошпаренная.

– О Господи! – вырвалось у нее. Нужно было тащиться на кухню, чтобы поднять трубку.

С ней желала поговорить женщина, отрекомендовавшаяся медсестрой доктора Врие.

– Я звоню по поводу Пэт Бауэр, – сообщила медсестра. – Нам пришлось срочно положить ее в больницу, и она беспокоится из-за машины. Она хотела бы, чтобы мы перегнали ее к вам – если вы не возражаете.

– Да, пожалуйста, – ответила Кэтрин. – У вас есть адрес?

– “Майский сад”, верно? Я просто оставлю ее напротив парадного – а кто-нибудь из наших подбросит меня обратно. Пэт также передала мне ключи от дома, так что, если вы подождете меня, я подъеду через десять минут.

– Да, хорошо, – согласилась Кэтрин. Однако тут же почувствовала, что тело по-прежнему отказывается ей служить. Ей давно не было так плохо. Кэтрин попыталась выпить воды – и тут же выдала ее обратно – и все десять минут потратила на то, чтобы отмыться под холодным краном и набраться сил для путешествия на крыльцо.

Ей все же удалось поймать на улице медсестру – правда, в самую последнюю минуту. При виде ее женщина встревожилась.

– Вы в порядке? – спросила она, передавая Кэтрин ключи.

– Это просто грипп, – сказала Кэтрин, зябко кутаясь в куртку. Ее вдруг зазнобило, и не только из-за резкого декабрьского ветра.

– Значит, вам лучше пока не встречаться с Пэт, – решила медсестра, и Кэтрин согласно кивнула. Вряд ли у нее нашлись бы сейчас силы отправиться в больницу. – У Пэт снова развилась пневмония – она настояла на том, чтобы я непременно об этом рассказала, чтобы вы не подумали, будто она умирает.

– С пневмонией не шутят, – заметила Кэтрин.

– Она хотела, чтобы вы позвонили при первой возможности.

– Спасибо, что перегнали машину.

– Нам это не в тягость. У нас все любят Пэт. Она настоящая леди – и заслужила уважение на все сто процентов. Но даже ей не обойтись без поддержки.

И женщины посмотрели друг на друга, молчаливо отдавая должное стойкости Пэт Бауэр.

– Ну а вот и мой шофер! Вам лучше вернуться в тепло, с гриппом тоже не шутят!

Кэтрин вымученно улыбнулась на прощание и поплелась в дом. На втором пролете она услышала, как ее окликает миссис Донован, но не стала задерживаться. Самое главное – поскорее добраться до дивана. Она долго лежала неподвижно, кутаясь в куртку и собираясь с силами, чтобы позвонить Пэт.

Наконец Кэтрин встала и дошла до спальни. Плюхнулась на край кровати и измерила температуру. Несмотря на жуткое состояние, жара у нее не оказалось.

На кухне снова послышались звонки, и Кэтрин заставила себя подняться и подойти к телефону.

– Ты уже… получила мою машину? – Судя по тому, как Пэт задыхалась на каждом слоге, ее пневмония действительно разыгралась не на шутку.

– Да, получила, – ответила Кэтрин. Кухонные стулья вдруг оказались в какой-то неведомой дали, и ей пришлось опуститься прямо на пол. – А еще у меня твои ключи от дома и грипп. Как у Беатрис и Черри.

– Тебе плохо?

– Похоже на то.

– А кто же тогда… выйдет завтра на арену со львами?

– Думаю, к утру я оклемаюсь. Главное – просто быть там, иначе они разнесут на кирпичи всю школу. Беатрис вполне сумеет включить для них какой-нибудь учебный фильм.

– Кэтрин! Можно попросить тебя об одной вещи?

– Конечно, – отвечала Кэтрин, обреченно прикидывая про себя, что придется везти Пэт в больницу ночную рубашку или еще какие-то мелочи.

– Если это началось… ну, ты знаешь что…

– Мне сказали, что ты не хотела, чтобы я вообразила, будто ты умираешь.

– Ну, сейчас я пока не умираю… но если это не пневмония… если мне станет совсем худо и я начну загибаться… в общем, не важно, сколько раз я буду умолять тебя привести повидаться Дона… на самом деле я вовсе не хочу, чтобы ты действительно это делала. Пока я соображаю ясно и заранее предупреждаю тебя, что хочу упокоиться с миром. И ему нечего делать возле моего смертного одра. Даже если я буду биться головой об стену и звать его в бреду, понятно?

Кэтрин молчала. Она сидела на полу в кухне, свесив голову, и молчала. У нее попросту не было сил.

– Хорошо? – раздалось в трубке. – Кэтрин?

– Нет, Пэт, не получится. Если ты попросишь меня о чем-то, что я смогу тебе дать, – ты это непременно получишь. Я не собираюсь ставить себя в дурацкое положение и всю жизнь мучиться потом от угрызений совести – пусть даже это будет против твоей воли.

Пэт рассмеялась, но тут же закашлялась.

– Прекрасно! – прохрипела она. – Я знала… что могу… на тебя положиться! Спокойной ночи, Кэтрин!

Утром Кэтрин стало немного лучше. Температура оставалась нормальной, и ей даже удалось пропихнуть в себя несколько соленых крекеров. Что бы ни вызвало вчерашний приступ, болезнь явно отступала, оставив после себя чувство застарелой усталости. Она отправилась в школу. Программа поддержки беременных девочек не предусматривала оплату сменных учителей, и уж тем паче Кэтрин не смогла бы заплатить за смену из собственного кармана.

На ленч ей снова удалось съесть пару крекеров и выпить томатного сока.

Пока все шло очень даже неплохо. Но уже через минуту Кэтрин поняла, что ошибается. Она едва успела добежать до туалета, и весь перерыв просидела там, борясь с приступами тошноты. На выходе ее караулила Мария, не скрывавшая своего любопытства.

Но спустя какое-то время Кэтрин вроде бы полегчало, и она снова взялась за крекеры. На этот раз они не просились обратно, и к концу занятий Кэтрин даже смогла позвонить Пэт и спросить, что ей передать в больницу. Она все еще не решалась навестить подругу – а вдруг у нее действительно грипп? Кэтрин собрала небольшую сумку со всякими мелочами и оставила ее на посту у дежурной медсестры, невольно вспоминая Сашу и свой последний визит в это отделение.

Ей так и не удалось получить у них “памятный конвертик” для Саши. Покидая больницу, Кэтрин не без злорадства думала о том, что сюда собирается прийти сама бабушка Хиггинз. В этой старушенции погиб талантливый командир: уж она-то сумеет призвать персонал больницы к порядку и отыскать все, что потребуется.

Кэтрин вздохнула и ни с того ни с сего вспомнила про Джо, про то, как он пришел к ней в “Майский сад” вечером того дня, когда умерла малышка Треже. Она вспоминала о нем всякий раз, стоило закрыть глаза. О том, как он выглядел, как пахло его тело и какими на вкус были его губы. Кэтрин помнила все до мелочей. В ушах звучал его ласковый шепот: “Все в порядке, Кэтрин! Все в порядке!”

Он был с ней так ласков… слишком ласков и слишком внимателен. И она имела глупость снова попасть в зависимость от другого человека и теперь не могла думать ни о ком, кроме него.

“Джо!..”

Кэтрин все еще чувствовала себя довольно сносно, когда приехала домой, – вот только слишком устала. Спать легла совсем рано и спала очень крепко, надеясь утром окончательно оправиться от болезни. И поначалу ей казалось, что так и вышло. Но вскоре вернулись приступы тошноты, и они становились все сильнее – несмотря ни на что. Кэтрин сама удивлялась, как ей удалось отсидеть полный рабочий день в школе, и еще один, и еще. В пятницу она зашла в контору, чтобы забрать несколько видеокассет по пренатальному развитию, заказанных ею по почте. Курьер подал ей квитанцию и ручку и показал, где нужно расписаться. Следующее, что она увидела, – себя, распростертую на полу в окружении встревоженных лиц, и комок ваты, отвратительно вонявший аммиаком, у себя под носом.

С ней явно что-то случилось. Она никогда в жизни не теряла сознания. Кэтрин судорожно принялась перебирать возможные причины своего обморока. Да, она слишком переживала из-за Джо, Деллы и Пэт. Да, она уже несколько дней почти ничего не ела. Иногда ей удавалось как следует выспаться, иногда нет. И Кэтрин пришла к выводу, что это результат переутомления, нервный срыв, усиленный вирусом гриппа, подействовавшим на нее не так, как на других.

Кэтрин продолжала твердить про себя, что все это ерунда, но время шло, а ей становилось только хуже, и в конце концов она все же решилась пойти к врачу. До сих пор Кэтрин имела дело только с одним врачом, у которого проходила обследование на стерильность, и сейчас решила снова обратиться к нему.

Она набрала номер регистратуры и попросила позвать к телефону хорошо знавшую ее медсестру. Кэтрин претила необходимость пользоваться телефоном в конторе, но искать сейчас другой аппарат было еще тяжелее.

– Мэри Бет, – окликнула она свою знакомую, – это Кэтрин Холбен. У меня проблемы. Ты не могла бы сделать для меня невозможное и выкроить на сегодня пару минут?

– Кэтрин, эти проблемы связаны с гинекологией?

– Я… не уверена. Мне просто очень плохо.

– Не вешай трубку, я проверю по журналу.

Кэтрин терпеливо ждала, стараясь не обращать внимания на сверлившие спину любопытные взгляды дамочек, настороженно застывших за своими столами. Накануне она успела услышать, как милые леди утешали перепуганного насмерть курьера, привозившего ей видеофильмы: “У нее вечно все не как у людей!”

– Хорошая новость и плохая, – сообщила Мэри Бет, возвращаясь к телефону. – У нас сегодня все забито до половины четвертого, но зато принимает Кларксон. Ты помнишь Кларксона? Он отличный врач, только слишком боек на язык, поэтому лучше не обращать внимания на то, что он болтает. Мне и так приходится разбираться с толпами оскорбленных старушек.

– Я недавно с ним виделась, – ответила Кэтрин. Из трубки до нее доносилось щелканье клавишей на компьютере.

– Это понимать как отказ?

– Ну что ты! – рассмеялась Кэтрин. – Кларксон – то, что надо. И к тому же в моем состоянии не до капризов.

– Прекрасно. По компьютеру выходит, что подошло время твоего регулярного осмотра. Мне записать тебя на осмотр или просто как обратившуюся с жалобами на здоровье?

– Запиши на полный осмотр, Мэри Бет.

– Тебе что, и правда так плохо? Ладно, малышка. Увидимся в три тридцать!

Как назло, Кэтрин сразу же полегчало, и она с трудом подавила желание перезвонить в больницу и отменить намеченный визит.

Она торопилась изо всех сил, чтобы не опоздать на прием к врачу, и тут же выяснилось, что Кларксон не укладывается в расписание. Ее слабо утешало то, что Кларксон вообще никогда не укладывается в расписание и что это его стиль работы. Ей пришлось ждать целую вечность, прежде чем медсестра пригласила ее в смотровую, и еще дольше, прежде чем Кларксон освободился, чтобы заняться Кэтрин.

– С чего это тебя тошнит и ты падаешь в обморок? – с ходу спросил он, впуская Кэтрин в кабинет и не считая нужным тратить время на приветствия и прочие глупости.

– Сама не знаю, – ответила Кэтрин. – Знала бы – не пришла.

– Ну и как часто ты падала?

– Один раз… сегодня.

– Ах, так вот откуда этот фингал, – буркнул Кларксон и уткнулся в ее историю болезни. Кэтрин растерянно пощупала лоб и обнаружила здоровенную шишку.

– А как давно тебя тошнит?

– Примерно неделю.

– Ты не сталкивалась за это время ни с чем необычным?

– Только с талисманом в виде саженца ивы, утыканного петушиными перьями.

– Это ерунда, – как ни в чем не бывало решил Кларксон, как будто его пациенты только и делали, что таскали домой талисманы. Но тут он вздрогнул и посмотрел на Кэтрин повнимательнее: – Прости, не понял?

– Саженец ивы от бабули Хиггинз, – пояснила Кэтрин. – Это такой талисман.

– Ну, он тут ни при чем. Она тебя любит. Вот если бы она подарила талисман мне, я бы сразу вызвал роту саперов! – Задумчиво хмурясь, врач перевернул несколько страниц. – По городу гуляет море вирусов. А ты, между прочим, страшна, как моя жизнь. Совершенно не похожа на себя. Эй, Мэри Бет! А ну-ка пошевеливайся!

– Доктор Кларксон, вам следует записаться на курсы хороших манер! – с оскорбленным видом заявила медсестра. Она выразительно посмотрела на Кэтрин, и Кларксон ухмыльнулся.

Кэтрин набрала в грудь побольше воздуха, готовясь к процедуре гинекологического осмотра. На стене висели большие часы, явно предназначенные для того, чтобы отвлекать пациентов от грустных мыслей. Часы были сделаны в виде мордочки Микки-Мауса, забавно вращавшего глазами.

– Хорошо, – сказал Кларксон, покончив с мытьем рук и надеванием перчаток. Он ловко помог Кэтрин подняться на смотровое кресло. – Как у нас насчет беременности?

Кэтрин ошарашенно посмотрела на врача.

– Ну, Кэтрин, ты же не маленькая. Вступала ли ты в половую связь с особью мужского рода в последние шесть – восемь недель?

– Да.

– Ты пользовалась достаточно надежными противозачаточными средствами?

– Презервативами.

– Тогда ты запросто могла подзалететь.

– Нет, не могла!

– Кэтрин, Кэтрин, женщины только и знают, что повторяют это со времен Непорочной Девы…

– Но ведь я была бесплодна!

– Все это только слова, Кэтрин. – И Кларксон небрежно дернул плечом – Неожиданная беременность у женщин, потерявших надежду иметь детей, до сих пор остается загадкой для гинекологов всего мира. К тому же у тебя не было никаких видимых отклонений от нормы – это черным по белому записано в твоей истории болезни. Твой муж наверняка будет прыгать до потолка…

– Кларксон, ты не дочитал до конца! – перебила его Кэтрин. – У меня больше нет мужа.

– Нет мужа? Так вот откуда у меня это ощущение, что ты чего-то недоговариваешь! Суди сама, что мы имеем! Ты мучаешься от тошноты, ты падаешь в обморок. Ты чувствуешь слабость и утомление. У тебя стали очень чувствительными груди, у тебя увеличена матка. Конечно, все эти симптомы можно объяснить нарушением менструального цикла, отчасти усугубленным вирусной инфекцией. Но я с этим не согласен – прежде всего из-за симптома Чедвика. Да, в наши дни не все доктора придают значение этому симптому, но я не принадлежу к их числу. Лучше мы попросим Мэри Бет взять у тебя кровь на анализ, чтобы убедиться наверняка. Вставай, одевайся, а я пришлю сюда Мэри Бет. – Он замолчал, внимательно разглядывая свою пациентку. – Что с тобой? Ты опять собираешься упасть в обморок?

– Я не могла забеременеть, – тупо повторила Кэтрин. Ее сердце билось так сильно, что толчки отдавались в ушах.

– Кэтрин, успокойся. Приляг на минуту. – Кларксон уложил ее обратно. – Вот, и дыши как можно глубже. – Врач старательно обмахивал ее папкой с историей болезни, пока Кэтрин боролась с новым приступом тошноты.

– Кларксон! – окликнула она врача.

– Что, Кэтрин? Ты ведь не хочешь сказать, что сейчас испачкаешь мне халат?

– Нет… нет, мне уже лучше. – Она уселась, чувствуя на себе тревожный взгляд Кларксона. Ей действительно полегчало.

– Ты… ты правда веришь, что я могла забеременеть?

– А о чем я толкую тебе уже битый час? Нравится тебе это или нет – факты налицо. Такова жизнь. Если ты уляжешься посреди дороги, то рано или поздно на тебя наедет машина. Если ты уляжешься в постель с мужчиной, то рано или поздно забеременеешь – особенно если ты такая молодая и пользуешься средствами, надежными лишь на девяносто процентов. А теперь натяни, пожалуйста, трусы и отправляйся домой. Можешь позвонить в понедельник. Анализ крови уже будет готов, а там посмотрим, что делать.

– А нельзя сделать анализ пораньше?

– Нет. Ты пришла в конце недели. Дежурная лаборантка ставит тест на беременность только в случае жизни и смерти – а это к тебе не относится.

– Но ты бы мог сказать ей, что это вопрос жизни и смерти.

– Кэтрин, ты, кажется, сама только что сказала, что у тебя больше нет мужа. Это же каких-то два дня! По-моему, они пойдут тебе на пользу. У тебя останется время, чтобы смириться с этой мыслью. Сейчас я позову Мэри Бет.

“Смириться с этой мыслью”. Эта фраза почему-то засела у Кэтрин в мозгу. Как она может смириться? Это же просто нелепо! Она как будто сошла с ума! Мир рушился, как это было в тот день, когда от нее ушел Джонатан!

Она вышла от врача, ничего не соображая, и поехала вдоль набережной, к самому дальнему пирсу, где часто гуляла в последние дни. Немного посидела в машине, встала и направилась вниз, к самой кромке воды. Там Кэтрин долго стояла неподвижно, любуясь неярким зимним солнцем, опускавшимся в море. Наконец ей удалось собраться с духом, чтобы вернуться домой. В полном одиночестве.

Глава 17

Она не испытывала ни радости, ни удовлетворения. Ее покинуло даже предвкушение грядущих перемен. Все поглотило тупое уныние. Меньше всего Кэтрин ожидала обнаружить беременность. Скорее она готова была узнать, что у нее появились серьезные нарушения в формуле крови, что она страдает анемией, что у нее развилось белокровие или ее, подобно Пэт, поразил какой-то ужасный неизлечимый недуг. Не нужно было получать медицинское образование, чтобы иметь представление о том, как нервный срыв влияет на общий тонус организма, – а у Кэтрин явно наблюдался нервный срыв. Да и на работе она довольно часто сталкивалась с физическими болезнями, ставшими следствием сильного эмоционального потрясения. Параллель с ее собственным состоянием напрашивалась сама собой.

Но оказалось, что она не больна. Оказалось, что она, “возможно”, беременна. А если верить диагностическим познаниям Кларксона – она беременна “скорее всего”.

Но Кэтрин все еще не смела ему поверить.

“Я не могла забеременеть!”

Она разделась и встала перед большим зеркалом, внимательно разглядывая свое тело. Пока не было видно никаких изменений. Живот оставался гладким и плоским. Да и груди не выглядели крупнее обычного.

Но они стали слишком чувствительными и болезненными. Они реагировали на любое прикосновение. Достаточно было встать под горячий душ, чтобы соски отозвались острой болью. Такого с Кэтрин не случалось ни разу в жизни. Ни разу.

Но как это могло произойти?!

Ведь если это так – значит, она не просто имела с кем-то половое сношение. Это означало, что она глубоко и нежно любила мужчину, с которым была близка, и им оказался не Джонатан, а Джо д’Амаро. Отдавалась ли она ему более самозабвенно? Хотела ли его сильнее, открывалась ли перед ним полнее, подобно цветку, достигшему полной зрелости? В минуты их близости Кэтрин не думала о ребенке. Она была сосредоточена только на Джо – кроме него, ей ничего не было нужно.

– Я не могла забеременеть! – произнесла она вслух.

“Будь осторожна в своих желаниях – а вдруг они исполнятся?”

Неведомо откуда в памяти возник бабушкин голос. Сколько раз Кэтрин приходилось слышать эту фразу в детстве? А ведь она желала ребенка больше всего на свете. И возможность стать матерью именно сейчас превращалась в одну из жестоких шуток, которые так часто играет с нами жизнь. Наверное, именно такие моменты имела в виду Пэт Она ведь тоже пережила нечто подобное с Доном.

Господи! А что теперь скажет Джонатан? Это же надо – его бесплодная, отброшенная за ненадобностью жена забеременела от первого встречного!

О том, что может сказать Джо, Кэтрин даже думать боялась – она не представляла, что посмеет ему когда-нибудь признаться. Ему достаточно своей семьи, своих чудесных детей от прекрасной Лизы.

А перед Кэтрин снова вставала проблема работы. Преподавание в классе для беременных девочек! Хорошим же она будет преподавателем, если сама умудрилась забеременеть, не имея мужа! Как это ни грустно, у нее есть все шансы стать безработной матерью-одиночкой…

Черт побери! А ведь она и не заметила, как смирилась с этой мыслью! И начала вести себя так, будто ее беременность – установленный факт.

Кэтрин тяжело вздохнула. В том случае, если она беременна, ей следует воспользоваться собственными знаниями к опытом.

Она полезла в портфель и нашла там экземпляр “сухой” диеты для беременных, страдающих от интоксикации. Ничего жареного, ничего острого, никакого питья раньше, чем через два часа после еды. Затем нужно пить понемногу каждый час – до следующей “сухой” трапезы. Если она действительно забеременела, такая диета поможет справиться с тошнотой. Кэтрин ничего не собиралась этим доказать – просто больше не могла сидеть сложа руки. Она готова была заняться чем угодно, лишь бы избавиться от ощущения беспомощности, овладевшего ею в эти часы.

Ей же предстоит ждать еще целую вечность! Наверное, утро понедельника так никогда и не наступит. Как назло, с такой слабостью и тошнотой нельзя было заниматься даже самыми простыми делами. И Кэтрин снова заглянула в зеркало – на сей раз выискивая в нем не признаки беременности, а доказательства того, что все еще может считать себя привлекательной. Недаром Кларксон сказал, что она похожа черт знает на кого!

Кэтрин не спеша приняла душ и вымыла голову. Затем надела свою самую любимую фланелевую ночную рубашку и улеглась на диван, закутав ноги пушистым пледом так же, как это любила делать Фриц.

Кэтрин посмотрела телевизор, почитала, но не стала звонить Пэт. Если она позвонит, то не удержится и расскажет о том, что скорее всего забеременела. Кэтрин знала, что если уж приходится ждать чего-то целую вечность – то лучше заниматься этим в одиночку. Она уже надеялась и не хотела, чтобы кто-то стал свидетелем ее разочарования, если Кларксон все же ошибся.

Кэтрин взяла в руки гномов. Добродушная улыбчивая Дейзи и полусонный Эрик. Кэтрин вертела фигурку так и этак, внимательно разглядывая медную монетку. Она до сих пор не расплатилась ни за гномов, ни за машину. Однако она ни на минуту не пожалела о том, что купила их.

– Неужели это ты сумела мне помочь? – шепотом спросила она у Дейзи, осторожно погладив румяную щечку. – Или тут замешана ива, утыканная петушиными перьями?

Она по-прежнему желала того, что стало теперь “возможным”. И не испытывала нужды обманывать себя. Она желала этого так сильно, что готова была уцепиться за любую возможность, какой бы безумной та ни казалась. А ведь на этот раз ей даже не пришлось пускать в ход свое воображение, так часто приходившее на помощь в первые месяцы после свадьбы с Джонатаном. Теперь на смену воображению пришла надежда на милость судьбы, лишившей ее возможности быть вместе с Джо, но наградившей нежданным ребенком.

Кэтрин зажмурилась. Она хотела этого ребенка. Не важно, что она осталась одна, не важно, что она потеряет работу, – она хотела ребенка всей душой.

Кэтрин и не заметила, как заснула. А проснулась уже далеко за полночь. Кэтрин не сразу сообразила отчего. Тошнота не прошла, но уже не донимала так сильно. И лишь через минуту Кэтрин осознала, что чувствует знакомую тупую боль в самом низу живота, обычно предварявшую очередную менструацию. Двигаясь медленно и осторожно, она улеглась как можно удобнее, но боль не проходила. Она обхватила руками подушку, стараясь успокоиться. Болело вовсе не так уж сильно – скорее всего у нее снова сдают нервы. Кэтрин затаилась в темноте, как будто старалась спрятаться от иной, нежеланной “возможности”.

Кэтрин разбудило яркое солнце, заглянувшее в комнату с раннего утра. Ее по-прежнему мутило. И по-прежнему внизу живота таилась тупая боль. Оба этих ощущения терзали ее целый день, не предвещая ничего хорошего.

Но, как ни странно, с ней так ничего и не случилось! Судя по всему, это состояние изменится еще не скоро, А ей остается ждать стиснув зубы.

В воскресенье утром Кэтрин добросовестно постаралась съесть до конца предписанный диетой завтрак: тост почти без масла, ломтик постного бекона, яйцо всмятку – и ни капли жидкости.

Желудок больше не бунтовал. И ей действительно стало легче. Намного легче – если не обращать внимания на страшную сонливость. Она боролась со сном целый день. Ведь предстояло пережить еще долгую воскресную ночь, а что она будет делать, если выспится за день?

После ленча Кэтрин поехала на городскую окраину, мимо пляжей и пирсов, возле которых привыкла гулять. Но на этот раз она не остановилась, а повела машину дальше, до строительной площадки братьев д’Амаро. Уже издали было видно, что сегодня у рабочих выходной. Все выглядело пустынным и заброшенным.

Она развернулась обратно, но не поехала домой, а направилась к старому городскому пляжу. И с трудом узнала место, запомнившееся ей с детских лет. От прежней застройки осталось лишь несколько кирпичных домов, а торчавшее когда-то между ними нелепое трехэтажное бревенчатое строение исчезло без следа. И Кэтрин даже не смогла вспомнить, как оно называлось, хотя так любила бывать здесь летом. У этого смешного дома имелось по отдельному крыльцу на каждом этаже, и если встать на цыпочки, можно было сверху, с крыльца, полюбоваться на океан. Внешняя деревянная лестница с перилами прихотливыми зигзагами спускалась от крыльца к крыльцу, проходя вплотную к двустворчатым окнам спален. Когда Кэтрин спускалась на пляж ранним утром, можно было увидеть других постояльцев, еще не покинувших свои постели. Ворчливого старика, проторчавшего всю ночь на рыбалке. Солдат в увольнении, пировавших до самого утра. Любовников, так и не разомкнувших объятий.

Она вспомнила, какие чудесные запахи поднимались из тех окон, где проживали любители вставать пораньше: кофе, домашняя ветчина, бекон и бисквиты. Она была совершенно счастлива в те дни, когда время казалось бесконечным среди моря, солнца и таинственных витрин дорогих магазинов с сувенирами. Кэтрин обожала разглядывать все эти удивительные вещи: пепельницы из раковин, веера из ярких перьев и кучу совершенно непонятных штук, о назначении которых можно было только догадываться. Это был рай на земле, и все, что от нее требовалось, – уметь насладиться каждой минутой такой жизни.

Теперь на месте старого дома торчали те самые “вычурные халупы”, внушавшие такое отвращение Джо, вынужденному их строить.

В памяти у Кэтрин всплыла новая картина. В то лето ей исполнилось четырнадцать лет и она сама ездила на пляж на велосипеде, прихватив с собой транзистор. Из Флориды постоянно транслировали рок-н-ролл и почти каждый час повторяли ее любимое “Летнее местечко”. Кэтрин устраивалась на колком армейском одеяле и развлекалась, наблюдая за окружающими – как любила делать это и сейчас. Повернув голову так, чтобы глаза не слепили палящие лучи солнца, она увидела совсем близко от себя молодую пару. Женщина почему-то так и не сняла свое просторное платье из синего полотна, а на голове у нее красовалась огромная соломенная шляпа. Даже Кэтрин бросилось в глаза то, как часто старается прикоснуться к ней сидевший рядом мужчина. Это совсем не походило на жадные, демонстративные касания тех, кому откровенно “очень хотелось” – а таких на пляже было немало. Нет, это было что-то иное, необычное. Кэтрин долго наблюдала за этой парой, пока те не собрались уходить. Женщина поднялась с песка, и тогда стало ясно, что она беременна.

Кэтрин запомнила их на всю жизнь, хотя эта картина и вызвала у нее болезненную гримасу. Ведь она сама нуждалась сейчас в том же самом – нежной, преданной опеке мужчины, будущего отца ее ребенка. Однако из-за жестокого каприза судьбы об этом нечего было и мечтать.

Итак, она вернулась обратно в Уилмингтон и заперлась у себя в четырех стенах. Но к вечеру за окном начал моросить нудный, мелкий дождь, и настроение у Кэтрин окончательно испортилось. Она улеглась спать пораньше. Видимо, свежий воздух на побережье действительно пошел ей на пользу – она сразу же заснула крепко и без снов.

Кэтрин набрала номер дрожащими от волнения руками. Она едва дождалась, пока разыщут Мэри Бет и позовут к телефону.

В трубке зазвучал знакомый голос, и у Кэтрин тревожно сжалось сердце.

– Кэтрин? Если ты стоишь – присядь. Бобик сдох. – У гинекологов это выражение давно означало, что тест на беременность оказался положительным.

– Как… сдох? – невнятно прошептала Кэтрин. Ей пришлось откашляться, прежде чем переспросить: – Он что… правда сдох, Мэри Бет?

– Дохлее не бывает! Судя по уровню антител, где-то между шестой и восьмой неделями. Так что поздравляю!

Кэтрин, отчаянно сжимая телефонную трубку, прикрыла глаза. Она помнила, что конторские куклы не спускают с нее глаз, и старалась держать себя в руках.

– Мэри Бет, а ты уверена? Тут нет ошибки?

– Кэтрин, у меня в руках результаты анализов!

– Лучше пусть они будут в руках у меня! Я сейчас же еду!

– Кэтрин… – добродушно рассмеялась Мэри Бет.

– Мэри Бет, я буду через десять минут. Я должна все увидеть своими глазами.

– Хорошо. И поосторожнее за рулем, будущая мать!

Кэтрин понимала, что нарушает правила, требуя выдать ей на руки результаты лабораторных анализов, но ничего не могла с собой поделать. Медсестра в регистратуре уже знала о ее прибытии и сразу же проводила к Мэри Бет. Многие запомнили ее как безнадежно бесплодную пациентку, и акушерки возле дверей в ординаторскую приветствовали ее негромкими аплодисментами. Кэтрин со счастливой улыбкой смотрела на Мэри Бет, державшую в руках бело-голубую компьютерную распечатку.

– Тра-та-та-та! – торжественно пропела медсестра, вручая Кэтрин заветный листок.

Кэтрин прочла свое имя. Свой возраст. Дату сдачи крови. Название проведенных анализов. И, наконец, результаты.

Она обвела растерянным взглядом собравшихся за спиной медсестер и акушерок и чуть слышно прошептала:

– Я беременна. Я беременна!

А потом с облегчением рассмеялась, позволяя всем желающим поздравлять себя, и обнимать, и ласково хлопать по спине.

И только после этого она расплакалась.

Глава 18

Я не могу без нее!”

Эта мысль измучила его. Впервые за многие годы Джо напрочь позабыл про Лизу.

“Я больше так не могу!”

Было уже семь часов утра. И он не собирался терять время, надо просто подойти к телефону и набрать номер. К тому же он скорее всего сейчас застанет ее дома, пока она не ушла на работу.

Джо едва дождался, пока Майкл выйдет из трейлера, но брат вернулся слишком быстро, и ему пришлось повесить трубку, не дождавшись ответа. Он снова принялся терзать кнопки, ругая себя за то, что дергается, как напроказивший мальчишка. Он хочет поговорить с Кэтрин, и никто не вправе ему это запретить.

На этот раз она моментально ответила.

– Это Джо, – торопливо представился он. – Это я позвонил только что. Извини, что бросил трубку. Наверное, я… немного не в себе.

Он замолк, но Кэтрин продолжала молчать.

– У тебя все… в порядке? – робко спросил Джо. Майкл в своем углу выразительно покачал головой.

– Да, у меня все хорошо, – отвечала она. – А у тебя?

– А я… – Он замер на полуслове, не зная, что сказать. Джо не хотел признаваться, как ему плохо. Он переложил трубку в другую руку и повернулся спиной к Майклу. – Послушай, мы не могли бы куда-нибудь сходить? Как насчет обеда в той пивной, помнишь? Ты только скажи где, и я…

– Нет, – отрезала она.

– Кэтрин, мне…

– Это плохая идея, Джо. Я не могу никуда с тобой пойти.

– Не можешь?

– Ну, точнее, не пойду – и все.

Ее голос звучал как-то отстранение, едва ли не холодно. И если бы не предательская легкая дрожь, Джо запросто мог поверить, что ей действительно все равно.

– Что тобой, Кэтрин?

– Ничего, мне уже пора. Иначе я опоздаю на работу.

– Я мог бы заехать за тобой после работы…

– Нет. Я сегодня освобожусь очень поздно. Спасибо, что позвонил.

Она просто повесила трубку.

Джо застыл, растерянно глядя на телефон. “Спасибо, что позвонил”? Какого черта она стала вдруг такой вежливой? Джо поднял глаза. Майкл давно дожидался этого момента.

– Только не заводи все снова, Майкл! – выпалил Джо. – Попробуй открыть рот – и сильно пожалеешь об этом!

– Да разве я хоть слово сказал? Господи, да я нем как рыба! А ты перестань размахивать трубкой. Между прочим, это служебный номер!

– Да, конечно, – буркнул Джо и раздраженно бросил трубку на рычаг.

– Но коль скоро ты сам поднял этот вопрос… – тут же взялся за свое Майкл.

– Я ничего не поднимал!

– Еще как поднимал! А что, Кэтрин – как это говорилось в старые добрые времена – дала тебе от ворот поворот? Между прочим, отличное выражение!

– Нет! – раздраженно бросил Джо.

– Так-так. А что же случилось?

– Майкл, а тебе никогда не приходило в голову, что ты лезешь не в свое дело?

– Ну, пока твой ребенок прячется у меня в доме, это касается и меня тоже!

– Пряталась, Майкл, пряталась и больше не прячется!

– И что ты собрался теперь делать?

– А как ты думаешь? Я собрался встретиться с Кэтрин. Поеду и приглашу ее сегодня на ленч!

– Джои, как только ты это сделаешь, Делла снова сбежит!

– Я сказал Делле, что не собираюсь менять своего отношения к Кэтрин. Я предупредил ее об этом еще до того, как она вернулась домой. И сегодня я непременно повидаюсь с Кэтрин.

– Черт побери, остается только надеяться на то, что ты представляешь, какими могут быть последствия! – глубокомысленно изрек Майкл.

Джо тоже очень хотелось на это надеяться. Во всяком случае, после того, как он принял решение повидаться с Кэтрин, на душе у него стало легче. Однако строительный бизнес полон сюрпризов и частенько ломает даже самые продуманные планы. Пока Джо освободился, давно миновал час дня, и у Кэтрин закончился перерыв.

И все же Джо поехал в школу, надеясь вызвать ее из класса хотя бы на минуту. Громко стуча каблуками, он шел по длинному сырому коридору. Все школы на свете пахли для него одинаково. Даже в здании нового мебельного магазина на окраине Уилмингтона, переоборудованном из старой гимназии, все еще чувствовался едкий “школьный” запах.

По привычке Джо на ходу оценивал здание с профессиональной точки зрения. Постройка была добротной и солидной. Наверное, в свое время на нее не пожалели штукатурки. Надо будет сказать об этом Кэтрин.

У дверей в класс Джо остановился. Ему был виден стол, за которым обычно сидела Кэтрин, однако сегодня он был пуст. Джо осторожно заглянул внутрь. Одна из ее учениц возилась с телевизором и видеомагнитофоном.

А Кэтрин нигде не было видно. Джо уже успел проверить в конторе – ее не было и там. Может, она вышла на минуту в туалет? Джо подождал, подпирая стенку и нетерпеливо поглядывая на часы. Если он не вернется побыстрее, Майкл наверняка сделает из него отбивную.

– Эй, Джо, привет!

Он оглянулся и увидел, что у дверей в класс столпились беременные ученицы Кэтрин. Оказывается, они запомнили его имя!

– Привет, – улыбнулся он. – Я ищу мисс Холбен.

– Сами знаем, – заявила одна из девчонок. – Ее сегодня нет.

– А где она?

– Заболела и ушла домой. Она уже давно болеет.

– Болеет? Но я же недавно с ней беседовал.

– Ну да! Может, она нарочно вам не сказала?

– Послушай… как, кстати, тебя зовут?

– Мария, – ответила она таким тоном, что у Джо пропала охота продолжать разговор. Он смущенно улыбнулся и сказал:

– Да, Мария, может, ты и права. Если она все же появится – скажите, что я заходил.

– Эй, – окликнула его Мария, когда Джо уже направлялся к выходу, – вы что, ее дружок?

Он оглянулся, но не замедлил шага.

– Да! – крикнул Джо через плечо. – Я ее дружок!

По крайней мере он был им недавно. Но что же стряслось с Кэтрин? То она бросает трубку, не желая разговаривать, то уходит с работы, потому что плохо себя чувствует… Может, она действительно заболела?

“Кэтрин, как мне с тобой быть?!”

Ну почему нельзя было сказать ему обо всем утром?

В этот раз ему удалось проникнуть в “Майский сад” без предъявления водительских прав. Миссис Донован была дома: он слышал, как работает ее телевизор – но дверь в квартиру была закрыта, и фойе осталось без неусыпного надзора.

Грохоча по голым деревянным ступенькам своими грубыми рабочими башмаками, Джо торопливо взбежал по лестнице. Перед третьим пролетом ему пришлось задержаться, чтобы перевести дух. Кэтрин приходится поддерживать хорошую форму, чтобы каждый день подниматься сюда пешком.

Джо не удержался от улыбки. Уж ему-то прекрасно известно, какая отличная у нее форма! Ну вот, стоит только подумать – и она снова рядом с ним, ласковая, желанная… Такая, о которой может только мечтать любой мужчина. Они не виделись почти месяц, но за это время Кэтрин еще сильнее завладела его душой. Джо себя не узнавал.

Но и Майкл был по-своему прав. Восстановив отношения с Кэтрин, Джо может снова оттолкнуть Деллу. Но пока думать об этом не хотелось. Он больше не мог терпеть, ему непременно нужно было увидеться с Кэтрин, а кроме того, выяснить наконец, что с ней случилось.

Он постучал и стал ждать ответа. Но никто не вышел. Он постучал еще раз. Кэтрин снова не отвечала. Он приложил ухо к двери. Ничего не слышно. Ни шороха, ни звука. Ни-че-го.

Джо постучал громче, и открылась дверь на другой стороне площадки.

– Ее там нет, – сердито сообщила пожилая дама. – Она вышла пять минут назад.

– Спасибо, – ответил Джо.

Он спустился обратно в вестибюль, подумал и все же решился обратиться за помощью к миссис Донован. Она моментально отозвалась на стук. Старуха как будто только что вышла из парикмахерской. Идеально уложенные волосы кое-где поддерживали заколки.

– Вы ведь помните меня, миссис Донован? Я ищу Кэтрин Холбен. Ее ученицы сказали, что она заболела.

– Да, она вернулась домой совсем больная, мистер д’Амаро. Но сразу после этого ей позвонили из больницы. Ее срочно вызвала ее больная приятельница.

– И она поехала в больницу?

– Так она мне сказала.

– А вы не знаете в какую?

– Нет, она не говорила. Но по-моему, это большая Ганноверская клиника. Такое безответственное отношение к своему организму не доведет Кэтрин до добра. Она целый день торчит в школе, а потом еще навещает подругу в больнице. Тут и здоровый не выдержит, мистер д’Амаро. Нет ничего хуже, чем эти визиты. Я твержу ей об этом постоянно. Кэтрин, говорю я, если вы не будете следить за своим здоровьем сейчас, то во что вы превратитесь, когда достигнете моего возраста…

– Миссис Донован, я вам очень благодарен, – решительно перебил ее Джо и выскочил вон, так и не дослушав до конца.

По пути к пикапу он пытался вычислить, кем может быть эта больная подруга. Пэт? Да, наверняка Пэт! Чтоб им пусто было! Как будто у него есть время тащиться сейчас в больницу!

Кэтрин сидела на неудобном жестком стуле возле кровати Пэт. Она мчалась сюда сломя голову, а когда приехала, то оказалось, что Пэт заснула. Она очень тяжело переносила высокую температуру, и ей дали какое-то снотворное, чтобы она могла отдохнуть. Пэт впала в какое-то полузабытье. То она узнавала Кэтрин, сидевшую в изголовье, то не узнавала – и тогда беспокоилась, почему Кэтрин не пришла. Медсестры то и дело подходили, чтобы предложить Кэтрин перебраться в угол палаты на диван, где ей будет удобнее, но та упорно оставалась рядом с подругой. Пэт не могла разглядеть ее как следует в этом углу, да и диван страшно скрипел пружинами при каждом движении и заставлял Пэт нервно вздрагивать и просыпаться.

Кэтрин не призналась Пэт, что беременна, – она вообще предпочитала об этом не говорить. Вот и еще одна издевка судьбы: таить в себе такую удивительную новость, не имея возможности ни с кем поделиться.

– Кэтрин! – слабо окликнула Пэт.

– Я здесь. Тебе что-нибудь нужно?

– Попить.

Кэтрин взяла со стола специальную кружку с носиком и поднесла к губам Пэт.

– Который час? – поинтересовалась Пэт.

– Хм… наверное, около пяти.

– Утра или вечера?

– Вечера.

– И ты, конечно, пришла.

– Да, я пришла.

– У меня абсцесс в легком. Ты уже знаешь?

– Да, мне сказали.

– Лучше уж абсцесс, чем метастаз, правда? По-моему, они собираются завтра что-то сделать с ним. Завтра будет великий день… – Больная снова провалилась в забытье, а Кэтрин устало посмотрела в окно. На улице почти стемнело. От усталости она валилась с ног, но все же не хотела уходить, пока к Пэт не явится ночная сиделка. Все эти дни возле Пэт кто-то дежурил – или медсестры, или монахини из монастыря, или сама Кэтрин.

Она машинально вслушивалась в знакомую больничную суету. Вот из грузового лифта вывезли тяжело груженные каталки с ужином для больных. Вот о чем-то оживленно шепчутся медсестры у себя на посту. Интересно, чем сейчас занимается Джо. Между прочим, получилось так, что утром она сказала ему правду. Она придет домой очень поздно. Его голос в трубке застал Кэтрин врасплох: она испугалась, что Пэт стало еще хуже. Кэтрин обомлела от счастья, когда поняла, что говорит с Джо, – пока не вспомнила о том, что им ни в коем случае нельзя видеться. Это оказалось выше ее сил. Она едва успела повесить трубку и разрыдалась.

– Кэтрин, я хочу тебе кое-что сказать, – неожиданно заявила Пэт.

“И я не прочь тебе кое-что сказать, Пэт!”

– И что же?

Но Пэт закрыла глаза и надолго замолчала.

Кэтрин ждала, готовя себя к неизбежному разговору о Доне. Пэт действительно хотела бы с ним повидаться, но до сих пор никто так и не сумел его отыскать.

– Кэтрин…

– Я здесь.

– Знаешь… Я рада, что у меня нет детей. Я по-настоящему рада… ты ведь понимаешь?

– Нет, Пэт.

– Но ты же должна понять! У тебя тоже нет детей. – Пэт принялась нервно комкать одеяло. – Ох, как же я забыла… Ты же их хотела. – Она снова надолго замолкла. – Я… я тоже когда-то хотела. Помнишь? Я вроде бы рассказывала.

– Я помню.

– Но теперь…

Кэтрин ждала, но Пэт снова погрузилась в беспамятство. Наконец она открыла глаза и сказала:

– Они бы меня позабыли.

– Кто, Пэт?

– Мои дети, – с сердитой гримасой пояснила Пэт. – Мои дети! Дон все равно не позволил бы им вспоминать обо мне. Он не пускал бы их ко мне, потому что я умираю. И не взял бы их в церковь и на кладбище после моей смерти, ведь правда?

Кэтрин полагалось возразить Пэт, что она не умирает, но у нее не хватило сил. Пэт была смертельно больна, а в их соглашение не входила обязанность поддерживать ложные надежды. И Кэтрин просто ответила:

– Не знаю. – Потому что действительно не знала. Отношения Пэт с ее бывшим мужем так и оставались для Кэтрин загадкой.

– Нет, ты должна знать! Я же рассказывала, какой это человек. Он ни за что не позволил бы им меня запомнить. Чтобы надо мной сомкнулись воды забвения. Разве это не звучит поэтично? Воды забвения. Черт бы его побрал, да он бы нарочно меня в них утопил! Вот Джо – тот не стал топить в забвении свою жену, правда? Его дети помнят о матери?

– Да, – отвечала Кэтрин.

– Уж он-то позаботится, чтобы не забыли. Как, бишь, зовут ту девочку?

– Фриц.

– Нет, другую, сбежавшую из дома?

– Делла.

– Ага, Делла. Я видела ее имя где-то в газете. Я тебе не сказала?

– Нет, Пэт.

– А ты видела эту газету?

– Нет, не видела, Пэт.

– Она выиграла какой-то конкурс. Красоты или что-то в этом роде. Разве Джо тебе не рассказал? Ах да, как же я забыла! Ты ведь больше не встречаешься с Джо, верно? Но это точно было в газете. Ты не видела?

– Нет, – снова сказала Кэтрин.

– Ну, там ее описали как дочь Джозефа д’Амаро и… безвременно усопшей миссис д’Амаро – что-то подобное. Дон никогда не позволил бы так напечатать. Он заставил бы их вымарать строчку про “безвременно усопшую миссис Бауэр”. Он сказал бы, что это “дочь Дональда и Бимбо Бауэр” – вот как!

Кэтрин невольно рассмеялась, и Пэт засмеялась вместе с ней.

– Нет, Кэтрин, это правда! Он не оставил бы для меня… возможности сблизиться с детьми. Вот почему я рада, что их у нас вообще нет. Как прикажешь мне отходить… в вечность, думая о подлостях этого негодяя? Я что, уже просила его позвать? – спросила Пэт невпопад.

– И не раз.

– Ох, черт побери! Так я и знала! И он сказал, что придет?

– Они… не смогли его отыскать.

– Ну и слава Богу! Он все равно не придет, даже если его найдут. Кэтрин…

– Ты не слишком себя выматываешь этими разговорами?

– Совсем наоборот! Может, это последняя возможность… поговорить. Я ради этого и заставила их тебе позвонить. Чтобы поговорить по-человечески. Я не в силах трепаться с этими церковными крысами. Ты не подумай, я их очень люблю и благодарна за все, что они делают, но сколько можно обсуждать пирожки?

– Пирожки?..

– Ну да, пирожки! – Пэт даже слабо взмахнула рукой, подтверждая свои слова. – Первым делом… каждая из них сообщает, какое уважение вызывает моя отвага и стойкость – а уж мы-то с тобой отлично знаем, чего стоят такие слова, – а потом начинают… пересказывать мне рецепты своих любимых пирожков. Представляешь, сколько времени мне приходится притворяться, что я в коме?

Кэтрин смущенно потупилась. Она не была уверена, что эти “комы” являлись только продуктом черного юмора самой Пэт, а не последствием ее тяжелого состояния. Врач сказал, что они пытаются побороть пневмонию каким-то новым антибиотиком, и оставалось молиться, чтобы он оказался эффективным и чтобы лечение не запоздало.

– Кэтрин, – сообщила вдруг Пэт, – я тебе наврала.

– Ну и что? – невозмутимо отвечала Кэтрин, забравшись с ногами на стул и пытаясь пристроить голову на спинке кровати.

– Ну вот, теперь ты тоже пытаешься от меня отделаться!

– Я не отделываюсь. – Хотя на самом деле она действительно была не прочь отделаться. Ее рассудок и так изнемогал под грузом собственных страданий, и Кэтрин не улыбалось слушать очередные мрачные откровения тяжко больной подруги.

– Вот это я и пытаюсь тебе объяснить, – раздраженно заметила Пэт.

– Хорошо. Давай объясняй.

– Это насчет женщины Дона. На самом деле она очень умная и образованная. Не хуже меня.

– Вот как – не хуже тебя? – недоверчиво улыбнулась Кэтрин.

– Да, не хуже меня. Поверь, мне сейчас не до ложной скромности. Она умная баба и я умная баба. И знаешь почему?

– Почему?

– Потому что таков характер Дона. Ему нужна баба, на которую он мог бы положиться.

– Понятно.

– Сомневаюсь, – хмыкнула Пэт. – Но тем не менее это факт. Ему нравятся женщины, которые заведомо умнее его самого. Наверное, это следствие каких-то неразрешенных проблем с его матерью – как ты считаешь?

Кэтрин не стала отвечать, и Пэт снова задремала. Молоденькие нянечки из диетической столовой подвезли к дверям каталку и стали сгружать подносы с ужином. Одна из них неловко звякнула стаканом, и Пэт тут же встрепенулась:

– Что такое? – тревожно спросила она.

– Всего лишь твой ужин.

– Не надо мне никакого ужина. Ты им скажи!

– Скажу – но только после того, как ты сама посмотришь, что тебе принесли. Может, захочешь попробовать.

– Ну и зануда ты, Кэтрин!

– Знаю.

– Черт, я постоянно забываю, что ты тоже из медсестер!

– Знаю.

– Ну и глупо!

– Знаю, – снова повторила Кэтрин, на сей раз хором с Пэт, и обе весело расхохотались. Неожиданно Пэт умолкла.

– Хотела бы я стать такой, как ты! – пожаловалась она. – Ты ведь даже сама не знаешь, на кого похожа!

– Вот и скажи, если знаешь.

– Ты похожа на… Ницше!

– На Ницше? Вот удружила! Пэт, он же был сумасшедшим!

– Нет, он рехнулся только под конец. А сначала он просто был… знающим человеком.

– Ага, знающим человеком, – повторила Кэтрин. Пэт и сама все сильнее начинала походить на сумасшедшую.

– Он отлично разбирался в жизни. И любил говорить, что день без танцев – бесцельно прожитый день. Вот и ты такая же, Кэтрин. Ты ни дня не проводишь без танцев. Я тоже пыталась танцевать как могла, вот только… не под ту музыку. Почему-то я всегда выбирала… вальс, давно вышедший из моды. И знаешь, кто еще делает так же? Джо д’Амаро. А это неправильно. Ведь вместо того, чтобы видеть сегодняшний день, ты вечно норовишь оглянуться назад. И твои танцы и музыка не совпадают. Ты должна научить Джо д’Амаро выбирать верную музыку, Кэтрин. Не позволяй этой его избалованной девчонке положить тебя на обе лопатки. Джо без тебя не выживет. Ты не представляешь, какой это ужас: споткнуться посреди танца и вдруг обнаружить, что ты не знаешь, каким должен быть следующий шаг…

В палату вошла девушка с кухни. Она несла поднос с ужином, и от запаха еды Кэтрин чуть не вывернуло наизнанку. Ей пришлось на минуту отвернуться и задержать дыхание, пока не прошел приступ мучительной тошноты.

– Я совсем не хочу есть, – заверила Пэт. – Честное слово!

– Ну хотя бы взгляни. – И Кэтрин, сделав над собой усилие, подняла крышку. Печень с беконом. Рис. И свежая зелень. Черт побери, ее сейчас вырвет!

– Нет! – твердила Пэт.

– А фруктовый салат?

– Ну… если немножко.

Кэтрин сама накормила больную фруктовым салатом, но предварительно вынесла тарелку с печенью обратно в коридор. Измученная и непривычно долгой беседой, и необходимостью переваривать и усваивать пищу, Пэт снова заснула. А Кэтрин еще долго сидела, вслушиваясь в ее затрудненное, неровное дыхание.

Человек не должен танцевать вышедший из моды вальс. Пожалуй, этот девиз все же содержит в себе некую долю истины – если смотреть на него под нужным углом. Вот только Пэт сильно ошибалась насчет способности Кэтрин танцевать “в ногу со временем”. Ведь она так и не сумела обучить Джонатана новым, современным па. И теперь то же самое происходит в ее отношениях с Джо д’Амаро.

Часовая стрелка подошла к семи, когда одна из монашек пришла в палату, чтобы сменить Кэтрин возле постели больной. Кэтрин хотела было предупредить добрую женщину насчет рецепта пирожков, но почему-то передумала.

Пэт пришла в себя настолько, что сумела попрощаться с Кэтрин.

– Не забывай, о чем я говорила, – шепнула Пэт напоследок.

– Не забуду.

– И ты должна что-то сделать со своим Джо.

“По-моему, я и так сделала все, что смогла! ” – вертелось у Кэтрин в голове. Но пока она в нерешительности мялась, не зная, что сказать, Пэт снова задремала. И Кэтрин на цыпочках вышла из палаты. В коридоре она кое-как перевела дух. Господи, как же она устала! Сердце терзала тупая ноющая боль, а в горле саднило так, будто ее только что стошнило и она проплакала весь вечер. Над судьбой Пэт. И над своей судьбой тоже.

Кэтрин накинула пальто и на лифте спустилась на первый этаж. В пустом гулком холле возле окошка регистратуры стоял Джо д’Амаро. Она слишком поздно заметила его и не успела скрыться.

– Кэтрин, постой! Погоди! – воскликнул Джо, когда она в отчаянии сунулась было обратно в лифт. Ему удалось перехватить ее, прежде чем захлопнулись двери.

– Нам надо поговорить, – решительно заявил он. – Иначе я отсюда не уйду! – Кэтрин почувствовала себя загнанной в угол. У нее больше не осталось сил сопротивляться. От одного вида Джо у нее потемнело в глазах. Он пришел прямо с работы, но она не могла оторвать от него восхищенный взгляд.

Их глаза встретились. Кэтрин пришлось сделать над собой усилие.

– Только не сейчас, Джо. Честное слово, мне сейчас не до того!

Она видела, как он прикидывает про себя, можно ли верить ее словам.

Судя по всему, он решил, что Кэтрин снова пытается от него отделаться.

– Пойдем. – Он решительно повел ее в дальний угол холла, где можно было присесть на скамью между кадушек с фикусами. – Давай присядем.

Но она не захотела садиться, и Джо осторожно погладил ее по щеке.

– Кэтрин, тебе придется поговорить со мной начистоту. Иначе я тебя не отпущу.

– Мы все равно больше не сможем видеться, – упрямо повторяла она, уворачиваясь от его ласки. – Никогда. – Ее все сильнее била дрожь, и оставалось молиться, чтобы Джо этого не заметил.

– Почему?

– Делла…

– Оставь Деллу в покое. Почему мы не можем?

– Потому что не можем – и все!

– Почему?!

– Потому что я не… – У нее так и не повернулся язык сказать вслух, что она его не любит. Ведь он смотрел ей в глаза, и она не смогла соврать. В отчаянии Кэтрин рванулась прочь, но Джо поймал ее за локоть.

– Говори, говори до конца! Скажи это мне в лицо!

Она почувствовала, как в глазах закипают слезы. Она открыла рот, чтобы сказать, но вместо этого громко разрыдалась.

– Кэтрин!..

Не в силах больше сдерживаться, он грубо схватил ее в охапку и прижал к себе. Господи, как долго она была одна, как долго в одиночку боролась с целым миром! Кэтрин сама не заметила, как приникла к груди Джо – как испуганный, потерявшийся ребенок.

– Что с тобой? Ты заболела? – горячо шептал он. – Скажи мне, что случилось?

– О Господи, Джо! – только и промолвила она, и в каждом слове содержалось столько горя, что у него едва не разорвалось сердце.

– Кэтрин, скажи мне, в чем дело?

– Я беременна, Джо! Я беременна!..

“Беременна! Беременна!”

Джо понял ее. Он отлично понял каждое слово. В его мозгу моментально зароилась целая тьма вопросов – и все как на подбор были лишними.

“Ты уверена?”

Осел, еще бы ей не быть уверенной! Разве она бы плакала так, если бы не верила?

“Но как тебе это удалось?”

Ох черт, уж он-то знал это лучше всех прочих!

“Это мой ребенок?”

Ну вот, еще не лучше!

“Боже, Боже, не дай мне сболтнуть какую-нибудь глупость!!!”

А Кэтрин вдруг отклонилась и что было сил стукнула его кулаком в грудь.

– Ну скажи хоть что-нибудь! – выпалила она.

Пожалуй, это было не совсем честно, и Джо понимал, что Кэтрин об этом догадывается. Нежданное, невероятное событие – от этого кто хочешь потеряет дар речи, особенно застигнутый врасплох посреди больничного холла.

И он выдал единственное, в чем был абсолютно уверен.

– Я люблю тебя, Кэтрин!

Наверное, это тоже показалось ей глупостью, потому что она спрятала лицо в ладонях и зарыдала еще пуще.

Джо увидел, что на них начинают обращать внимание.

– Пойдем-ка отсюда, – сказал он, обнял Кэтрин за плечи и повел на улицу. Она шла, спотыкаясь, понурив голову – и по-прежнему плакала. Попадавшиеся им навстречу люди не скрывали своего любопытства – У меня на стоянке пикап. Ты как сюда приехала? На автобусе?

– Я… купила… машину.

Машину? Черт побери, да сегодня просто вечер сюрпризов!

Джо остановился, ласково обнял ее и прижал к себе, совершенно не заботясь о том, что их отлично видно под фонарями, освещавшими автомобильную стоянку.

– Не надо плакать, – уговаривал ее Джо. – Мы как-нибудь справимся, вот увидишь. – Ночь выдалась морозной, и каждое слово вылетало вместе с облачком пара.

– Но я не хочу с этим справляться! – невнятно возразила она.

Джо поцеловал ее в щеку, в шею, повторяя про себя. “Не надо плакать, милая… Не надо…”

– Я не хочу с этим справляться! – довольно громко повторила она.

Джо немного отодвинулся, чтобы видеть ее лицо.

– Что ты имела в виду? – На какое-то мгновение ему показалось, что Кэтрин говорила об аборте.

– Я не хочу, чтобы ты помогал.

– Ну, это ты зря, Кэтрин! Ведь это и мой ребенок! И ты напрасно надеешься, что я смогу остаться в стороне! – “Мой ребенок”. Удивительно, как быстро ему удалось преодолеть первый шок и полностью принять эту новость. Но ведь он любит Кэтрин – и она носит его ребенка.

– И тем не менее я жду от тебя именно этого! – Кэтрин наконец-то заговорила тем ровным сдержанным тоном, который так выводил из себя Джо. – Чтобы ты держался в стороне.

– Но я же люблю тебя! – повторил Джо. – Ты что, оглохла? Я тебя люблю!

– Ну и что! Я тоже тебя люблю, – отвечала она так невозмутимо, как будто обсуждала какую-то ерунду.

– Кэтрин, я просто сам не свой…

– И я тоже, Джо! Разве ты не понял? Я так… устала. И я в отчаянии! Боюсь, я так дальше не выдержу. Ты не представляешь, как важен для меня этот ребенок! Я не хочу, чтобы с ним что-то случилось! И я больше не могу! – Кэтрин снова зарыдала.

– Так, поехали, – решил Джо. – Ты поедешь со мной.

– У меня здесь… машина.

– Я ни за что не пущу тебя за руль! Ты же только что сказала, что больше не можешь! Твою машину мы заберем попозже.

– Джо…

– Кэтрин, ну пожалуйста! Ты же беременна! Не заставляй меня хватать тебя в охапку и тащить силой!

Он поскорее отвел ее к пикапу, распахнул перед Кэтрин дверцу и позволил себе с облегчением перевести дух, только когда она оказалась внутри.

– Послушай, ты сейчас правду сказала? – сердито спросил Джо, устраиваясь на водительском месте. Кэтрин испуганно сжалась на своем сиденье и отодвинулась как можно дальше.

– О чем? – переспросила она и громко всхлипнула.

– Ты правда меня любишь или нет? – Он завел машину и стал выруливать со стоянки на шоссе. Джо чувствовал на себе ее взгляд и был рад тому, что может хоть чем-то заняться, пока ждет ответа.

– С тобой… вечно полно хлопот, – невразумительно отвечала Кэтрин.

– Так ты любишь меня или нет?

– Да, да! Но я не в состоянии справляться со всеми твоими хлопотами, Джо! Я ведь тебе сказала! Я не хочу, чтобы с этим ребенком что-то случилось!

– Ну да, и с этой Целью изводишь себя до полусмерти, не отходя от постели Пэт! Миссис Донован рассказала мне, что ты вечно торчишь в больнице!

– Но Пэт позвала меня, Джо! И я не могла не приехать!

– Да ты полюбуйся на себя в зеркало…

– Вот только попробуй сказать, что я на черта похожа!

– Ты не похожа на черта! – с неожиданной теплотой возразил Джо. – Ты самая красивая на свете! Но ты выглядишь чертовски усталой. Кэтрин…

– Джо, я понимаю, как для тебя важны твои дети! И прежде всего ты должен помнить о долге перед теми, кто у тебя уже есть! А в отношении этого ребенка тебе просто придется положиться на меня! Я буду любить его всей душой – да что там, я уже его люблю! И я сумею о нем позаботиться. Понимаешь? Я все сделаю сама!

Глава 19

Джо сделал над собой героическое усилие, чтобы не сказать ничего в ответ. Он понимал, в каком состоянии находилась сейчас Кэтрин. Она чуть жива от усталости и беременна. Он все понимал.

– Я сейчас отвезу тебя домой, – сказал Джо, и Кэтрин кивнула. Они проехали большую часть пути, пока стало ясно, что Джо имел в виду свой собственный дом, а не “Майский сад”.

– Джо… – возмутилась она.

– Кэтрин, тебе придется сделать мне одолжение! Я слишком о тебе беспокоюсь. Ведь ты сегодня даже ушла с работы.

– Я ушла не из-за болезни, а из-за беременности, – возразила она. – Это же совсем другое дело!

– Сначала я хочу тебя накормить, – сказал Джо, ласково похлопав ее по руке, – а потом ты приляжешь и отдохнешь. А когда ты немного придешь в себя, мы поговорим.

– Но нам не о чем говорить!

– А мне кажется, что есть! Если тебе нечего сказать – могла бы по крайней мере выслушать меня. Не сомневайся – у меня хватит слов на нас обоих!

– Джо…

– Кэтрин, давай не будем спорить! Просто зайди ко мне ненадолго – и все! Фриц сейчас дома. Она по тебе соскучилась. Если ты не желаешь делать это ради меня – сделай хотя бы ради нее и того ребенка, которого сейчас носишь! Позволь мне хотя бы немного позаботиться о тебе! Пожалуйста!

– А как же Делла? – не унималась Кэтрин.

– Делла весь вечер проторчит у подружки – там справляют очередной день рождения.

Но Кэтрин так посмотрела на него, что Джо понял: она спрашивала совсем о другом.

– Кэтрин, Делла отлично знает о моих чувствах к тебе. Она знает, что я не забуду тебя, даже если она снова уйдет из дому. Ты только что сама говорила, что я должен положиться на тебя в отношении ребенка, которому предстоит родиться на свет. Но тогда будет только справедливо положиться на меня во всем, что касается Деллы!

Кэтрин на минуту задумалась и наконец сказала.

– Ладно.

Джо с трудом уловил ее ответ, но уточнять не отважился – а вдруг он ошибся?

Следя за дорогой, Джо поглядывал на Кэтрин. Она показалась ему какой-то… опустошенной. Как будто уступила его просьбам лишь потому, что совершенно обессилела и больше не могла спорить. Ему было жалко ее до слез, но не могло быть и речи о том, чтобы подчиниться ее просьбе и просто высадить возле “Майского сада”. Перед ними возникла серьезная проблема, и решать ее предстояло им обоим.

– А я и забыла, что на носу Рождество, – заметила она, когда Джо повернул на свою улицу. Яркие праздничные гирлянды украшали здесь почти каждый дом.

– Погоди, пока доедем до д’Амаро1 – пообещал Джо. – Наша Фриц совсем распоясалась! – Он легонько пожал ледяные пальцы, чувствуя, как Кэтрин напряглась в ответ. Меньше всего ему хотелось причинять ей тревогу и боль. Они непременно найдут выход.

– А мне нравится, – ответила Кэтрин, когда пикап повернул на дорожку к дому.

– Фриц цепляет лампочки ко всему, что не движется. Так что я не советую тебе долго оставаться на одном месте – особенно возле дома!

Кэтрин улыбнулась – не так весело, как ему бы хотелось, но все же это можно было назвать улыбкой.

– Погоди, – попросил Джо, прежде чем она успела выбраться из машины. – Поди сюда. – Он осторожно обнял ее и привлек к себе. Джо нарочно не сжимал руки слишком сильно, при желании Кэтрин могла отстраниться. Но она, слава Богу, не собиралась сопротивляться.

– Ты ведь будешь помнить о том, что мне пообещала, правда?

– Джо…

– Нет-нет, ты обещала мне, что не станешь сдаваться. И я собираюсь поймать тебя на слове. – Он легонько прижал ее к себе и добавил: – А теперь пойдем. Вон видишь, Фриц уже высматривает нас из окна.

Он сам провел ее по темному двору самой удобной дорогой до заднего крыльца. Фриц моментально открыла дверь и радостно вспыхнула при виде Кэтрин. Она растерянно застыла на пороге, не зная, что предпринять.

– Эй, – добродушно окликнул дочку Джо, – ты что, решила походить на миссис Донован? Прикажешь предъявить тебе водительские права?

Девочка хихикнула и отступила внутрь.

– Ты меня удивил, Джо!

– Да, похоже на то. – Он с улыбкой взъерошил ее волосы. – А где твой братец?

– За компьютером, – отвечала Фриц. Она все еще не верила своему счастью. Джо привез к ним домой Кэтрин. Рождество еще не наступило, а она уже получила самый чудесный подарок!

– Давай мне пальто, – обратился Джо к Кэтрин.

– А я могу повесить! – с охотой предложила Фриц и потащила пальто на вешалку в передней. Крючок находился высоковато для нее, но она отлично справилась. Когда девочка вернулась на кухню, Кэтрин все еще стояла на том же месте. Фриц посмотрела на гостью повнимательнее, и внутри у нее все сжалось от тревоги. Она слишком хорошо знала это чувство. Когда вроде бы беспокоиться не о чем, и в то же время тебя гложет беспричинный страх, потому что где-то все-таки таится та самая причина, из-за которой все идет наперекосяк.

– Ну, – с напускной безмятежностью сказал Джо, – ты, Кэтрин, пока присядь и отдохни, а мы с Фриц приготовим тебе что-нибудь вкусненькое!

– Я не голодна, – возразила Кэтрин.

– Все равно нужно хоть немного поесть. Сама увидишь, как тебе полегчает.

Фриц переводила напряженный взгляд с одного взрослого на другого. Да, она не ошиблась, случилось что-то ужасное. У Кэтрин был такой вид, будто она вот-вот заплачет, а Джо вообще был не в себе.

– Я могу поджарить тосты, – предложила Фриц, и оба обернулись к ней с явным облегчением.

– А вот это отличная мысль, Фриц! Как по-твоему, Кэтрин? – Джо так посмотрел Кэтрин в глаза, что даже Фриц сумела прочесть его невысказанное “Ну пожалуйста!”

Девочка подумала, что Кэтрин тоже поняла его просьбу.

– Да, – сказала она, ласково похлопав Фриц по плечу, – это будет очень кстати.

– Присядь, Кэтрин, – снова предложил Джо. На этот раз он вспомнил, что надо бы подать ей кресло.

Кэтрин уселась, но у Фриц осталось ощущение, что гостья сделала это неохотно.

Первым делом Фриц отправилась к раковине и тщательно вымыла руки – так, как учил ее Джо, – и лишь потом достала хлеб для тостов. При этом она старалась не упускать из виду Кэтрин и Джо, то и дело украдкой поглядывая в их сторону. Джо попытался было погладить Кэтрин по щеке, и на какой-то миг Фриц показалось, что Кэтрин все же не сумеет удержаться от слез.

Ни за что на свете Фриц не хотела, чтобы Кэтрин плакала. Она еще никогда так не старалась, готовя тосты резала хлеб тонкими ровными ломтиками и намазывала маслом не слишком жирно, точно в меру.

– Спасибо, Фриц, – поблагодарила Кэтрин и легонько обняла юную повариху, осторожно поставившую перед ней блюдо с горячими тостами. – Это как раз то, что нужно.

Фриц только тихонько вздохнула в ответ и отступила в сторонку, терпеливо ожидая от Джо разъяснений по поводу терзавшей ее тревоги. Она буквально чувствовала, как атмосфера на кухне накаляется. Обнимая ее, Кэтрин не сумела сдержать дрожи. Да, она дрожала всем телом, как та птица, что нечаянно залетела к ним в класс. Как будто она совсем замерзла или до смерти напугана.

– У Кэтрин тяжело заболела близкая подруга, – объяснил Джо. – Кэтрин весь вечер провела в больнице. И ужасно устала.

– Ох, – вырвалось у Фриц. Она не понимала, почему и теперь не может избавиться от неясной тревоги – ведь Джо ей все объяснил?

– Что ты будешь пить? – спросил Джо у Кэтрин. Ответа не последовало, и он сам предложил: – Молоко?

– В данный момент – вообще ничего не надо. Только тост, – сказала она. – Может быть, попозже.

Джо снова заговорил с Кэтрин одними глазами, но на этот раз Фриц не удалось ничего разобрать.

Кэтрин потихоньку ела тост, и Фриц присела за стол напротив гостьи.

– Ну, и чем ты сейчас занимаешься? – поинтересовалась Кэтрин.

– Ах, да так, всякой ерундой, – отвечала Фриц. Она не сводила глаз с Джо. А Джо не сводил глаз с Кэтрин.

– Я буду участвовать в рождественской постановке, – вдруг вспомнила девочка. Кэтрин наверняка будет интересна такая новость.

И Кэтрин действительно улыбнулась.

– А кого ты будешь представлять? Мне однажды довелось играть роль буквы “т” в слове “Рождество”!

– Я буду представлять волхва! – торжественно сообщила Фриц.

– Волхва?!

– Да, волхва! У нас в классе не хватает мальчиков, чтобы играть Иосифа, пастухов, хозяина постоялого двора и всех волхвов сразу, – вот я и буду одним из них! Только Чарли смеется и говорит, что я не могу быть волхвом, потому что я девочка. Чарли сказал, что это очень непрофессиональный подбор актеров, и мне следует уволить моего театрального агента. А на Цезаря Августа мы так никого и не нашли, и нам придется вырезать его роль.

– Вот как! – отвечала Кэтрин. – Ну, мне кажется, что у вас все равно должно получиться!

– А вы приходите – и увидите сами! Праздник будет как раз на Рождество.

– Ох, Фриц, даже и не знаю. Вряд ли я смогу к вам прийти.

У Фриц упало сердце.

– Ну, ничего страшного! – поспешно заявила она, стараясь не выдать своего разочарования. Ее все еще завораживал вид церкви, украшенной к Рождеству, – яркие свечи, гирлянды из сосновых лап и остролиста, наряженная елка… Стоило зажмуриться, и она не только представляла себе все как наяву, но даже чувствовала чудесный запах хвои! Всю жизнь Фриц мечтала о том, что когда-нибудь выйдет на сцену из-за кулис, и в толпе улыбающихся гостей, собравшихся на рождественский праздник, увидит лицо своей мамы. А Кэтрин была совсем как настоящая мама! Да что там, она уже почти стала ей мамой! Фриц чувствовала это всем своим маленьким преданным сердцем. И еще она чувствовала, что может означать полученный ею ответ. Кэтрин не хочет прийти к ним на праздник, только не решается сказать об этом прямо.

Джо с Кэтрин снова обменялись взглядами. Джо встал и взял Кэтрин за руку.

– Пойдем наверх, – сказал он, – я покажу, где ты можешь прилечь отдохнуть.

– Джо, ты действительно напрасно все это затеял…

– Кэтрин, хватит переливать из пустого в порожнее, ладно? Пойдем!

Она с явной неохотой поднялась из-за стола, но по крайней мере не пыталась больше спорить. Джо тихонько щелкнул Фриц по макушке – обычно это означало, что он хочет привлечь к себе ее внимание.

– Фриц, ступай вперед и проверь, не валяется ли что-нибудь у меня на кровати. Ты сама там сможешь все убрать, хорошо? Пусть Кэтрин немного отдохнет у нас дома. Может, ей даже удастся вздремнуть.

Фриц не поверила своим ушам. Неужели это правда? Кэтрин еще не уходит, она остается у них! Пусть ненадолго, пусть без особой радости – но все-таки остается!

И девочка помчалась по лестнице, отлично зная, что может лежать у Джо на кровати. Чертежные синьки, и еще синьки, и еще… Ведь она приучилась осторожно обращаться с отцовскими синьками еще до того, как начала ходить!

– Вот и молодчина, Фриц! – похвалил с порога Джо. И с улыбкой обратился к Кэтрин: – Ни о чем не тревожься, просто постарайся заснуть.

– Вряд ли мне удастся, – отвечала Кэтрин. И она неловко присела на самый край постели с таким видом, будто в любой момент ее могли отсюда попросить.

– А ты все-таки попробуй, – настаивал Джо. – Фриц, где у нас одеяло?

Фриц притащила одеяло, накинутое на кресло-качалку в дальнем углу, Кэтрин наконец сняла туфли и прилегла, а Джо заботливо укутал ее одеялом. Он не спешил уходить и поправил Кэтрин подушку – как будто ухаживал за маленькой девочкой, а не за взрослой.

– Кэтрин… – начал было Джо, но тут его перебила Фриц. Она знала, как нехорошо встревать в чужие разговоры, но не смогла промолчать.

– Джо! – горячо зашептала она отцу на ухо. – Можно мне сделать для Кэтрин одну вещь?

– Какую, Фриц?

– Это сюрприз!

– Фриц, Кэтрин нужно отдохнуть.

– Джо, я быстро! Ну пожалуйста!

Фриц уже видела, как он собирается отказать, но почему-то отец передумал.

– И сколько это займет?

– Вот столько. – И Фриц попробовала щелкнуть пальцами. Так всегда делал сам Джо, если хотел показать ей, как скоро случится какая-нибудь приятная вещь. Щелчок вышел слабый, так себе, однако Джо все понял.

– Ладно, – уступил он.

– Но только ты мне помоги!

– Я же еще и помоги? А мне казалось, это ты собралась устроить сюрприз!

– Я не хочу испытывать судьбу!

– Ах какая мудрая у меня дочурка! – улыбнулся Джо. – Кэтрин, мы тебя покинем ровно на минуту – может, даже меньше!

– Только не засыпай пока, Кэтрин! – добавила Фриц. – Честное слово, я быстро!

– Мы быстро, – подхватил за дочерью Джо. Его уже тянули за руку в кухню.

Кэтрин устало закрыла глаза, стараясь не заплакать. Он был таким добрым! А ведь она не собиралась рассказывать о своей беременности.

“Я люблю тебя, Кэтрин! ” Это было самым лучшим, что он мог сказать ей в утешение. И в то же время самым худшим. Кэтрин уже привыкла к его вспыльчивости и несдержанности, к его манере крыть всех под горячую руку, а после сожалеть и раскаиваться. Но сегодня он вел себя совсем по-другому. Он дал ей то, в чем она так нуждалась, – небольшую передышку, возможность позабыть об ответственности перед собой и всеми остальными, кроме их нерожденного ребенка. Ей было так хорошо в этом доме!

“И какой же ты на самом деле, Джо д’Амаро? ” Кэтрин уже не помнила, в который раз задавала про себя этот вопрос.

Она открыла глаза и осмотрелась, как будто пыталась найти подсказку в обстановке этой тесной комнаты, но не нашла ничего примечательного, кроме огромных кип чертежных синек. Пожалуй, только эти синьки можно было рассматривать как нечто личное. На полках не было никаких безделушек, или памятных вещиц, или хотя бы фотографии Лизы.

Какой-то невнятный звук привлек ее внимание. В ногах кровати стоял Джо. Кэтрин подвинулась, чтобы он мог присесть рядом. Ей стало больно при виде облегчения, появившегося у него на лице. Как будто он уже не ждал от Кэтрин ничего хорошего.

И ей снова захотелось плакать. Меньше всего она желала причинять ему боль – и все равно ничего не могла поделать. Кэтрин пытливо посмотрела ему в глаза, стараясь угадать правду. Любит ли он ее так, как говорит? Да, скорее всего любит.

– Представляешь, – сказал он, – мне тоже начинает это надоедать.

– Что?

– Умение угадывая то, о чем люди молчат и не говорят вслух.

Его волосы слежались под строительной каской, и ей захотелось поправить их – пусть хоть так прикоснуться к нему… На самом деле Кэтрин желала обнять его, и прижать к себе, и не отпускать долго-долго.

– Вот как сейчас, – добавил Джо.

– Но я сказала именно то, о чем думала.

– Да, я знаю, но когда ты посмотрела на меня. – Он умолк, взял ее руку и стал ласкать своими горячими, сильными пальцами. Он так и не решился договорить до конца. И выглядел не менее несчастным, чем сама Кэтрин.

– И что ты увидел?

– Ну, когда ты на меня посмотрела, я решил, что ты тоже меня любишь. Я это видел. Я это чувствовал. Ты любишь меня – и это и есть самое главное, а не то, о чем ты говоришь. И насколько я понимаю, это все меняет.

– Джо…

– А вот и Фриц, – перебил он. – Постарайся ее не обижать. Она вложила в этот сюрприз всю душу.

– Какой еще сюрприз?

– Сейчас увидишь.

В спальню вошла Фриц. Она несла маленький столик с раскладными ножками – на таких обычно подают завтрак в постель. На подносе были нарисованы дети, резвящиеся на лужайке, а посередине красовалась большая кружка с горячим какао, сдобренным изрядной порцией ванильного мороженого.

– Как раз такое, какое вам готовили в детстве! – гордо сообщила Фриц, стараясь не опрокинуть поднос. – С мороженым – как полагается! – С помощью Джо столик был водворен на кровать.

– Фриц, огромное тебе спасибо! Оно действительно такое же, как мне готовили в детстве! И даже кружка похожа!

Фриц буквально расцвела от похвал.

– Минутку! – Девочка взяла аккуратно свернутое бумажное полотенце и пристроила у Кэтрин на груди. – А это вместо салфетки!

– Отлично придумано! – заверила Кэтрин.

– Ты уверена, что справишься? – заботливо спросил Джо, когда Кэтрин пригубила какао. Она кивнула и сделала большой глоток.

– Фриц, ты потрудилась на славу! Очень вкусно!

– Это Джо налил молоко и поставил в микроволновку, так что мы приготовили все очень быстро.

Под их внимательными взглядами Кэтрин выпила все до капли. При этом Фриц скорее всего следила, чтобы гостья выпила все до дна, тогда как Джо был готов подставить при необходимости корзину для мусора.

Однако все обошлось.

– Фриц, отнеси обратно поднос, – велел Джо.

– Постой, – сказала Кэтрин. – Дай-ка я тебя обниму. – И она крепко обняла девочку, наслаждаясь живым теплом и запахом детского тела. Она так сильно любила этого ребенка! Ребенка Джо.

– А теперь меня, – сказал Джо, как только Фриц скрылась за дверью.

Кэтрин замялась, но все же обняла Джо и прижала к себе – именно так, как мечтала. У него вырвался невольный стон, и Кэтрин зажмурилась от страха: а вдруг это в последний раз? Ей было так хорошо с этим человеком!

– Не забывай, что ты мне обещала, – снова напомнил Джо. – Ты не станешь сдаваться. Для нас еще не все потеряно! – И он отстранился, чтобы посмотреть ей в лицо. – А теперь попробуй заснуть – хотя бы ненадолго. Как ты думаешь, горячее какао не запросится обратно?

– Вроде бы нет, – отвечала она. И даже немного удивилась его предусмотрительности. А потом вспомнила, что Джо уже успел пережить три беременности своей первой жены. И наверняка такие вещи для него не в новинку. Как это ни странно, последняя мысль вызвала у Кэтрин укол ревности: для него являлось привычным то, с чем она столкнулась впервые в жизни.

– Ну вот и слава Богу! Если что-нибудь понадобится – я буду поблизости. Кэтрин!

Она вопросительно посмотрела на него, ожидая продолжения, но Джо промолчал.

– Так, ерунда, – наконец сказал он. – Скажу попозже.

Джо легонько поцеловал ее на прощание и поднялся с кровати. Кэтрин чувствовала, как его тянет остаться, как ему хочется поговорить сейчас же, не откладывая. Но он выключил свет и вышел, оставив дверь приоткрытой. Кэтрин устало потянулась и закрыла глаза, наслаждаясь темнотой и покоем. Было бы можно попросить Джо прилечь рядом и подождать, пока она не заснет. Она так устала… И хотя тело и рассудок немели от усталости и отказывались ей служить, рядом с Джо она снова оживала. Ради него она пришла сюда.

Кэтрин расслабилась и чувствовала, что вот-вот заснет. Сквозь дрему до нее донесся какой-то смутный шум – наверное, ветер. Так она и заснула, думая о том – нет, зная это наверняка! – что Джо явится к ней по первому зову.

Она проснулась от звука голосов. Они становились все громче и громче. Не сразу сообразив, где находится, Кэтрин резко села на кровати. И лишь потом поняла, что слышит голос Джо. Ей пришлось протереть глаза, чтобы стряхнуть остатки сна.

– …ты – моя дочь! – говорил Джо. – Я и не обязан давать тебе отчет в своих поступках!

Ответ Кэтрин не расслышала.

– …что бы я ни сделал, – продолжал Джо, – что бы здесь ни прятал, я вовсе не обязан сообщать тебе о том, что Кэтрин находится в моем доме!

– Но она не просто в доме – она в твоей постели! – отчетливо расслышала Кэтрин.

О Господи! Это же Делла! Кэтрин впопыхах нашарила под кроватью туфли. Только этого ей не хватало!

И она поспешила на кухню, высматривая по дороге Фриц. Хоть бы Джо успел отослать ее наверх!

На кухне Кэтрин застала только Джо и Деллу. Делла даже не успела снять пальто. На столе остался забытый поднос с кружкой из-под какао и бумажным полотенцем.

– Ага, вот и вы! – Делла напустилась на Кэтрин, стоило той перешагнуть порог. – Да что же вы за человек? Вам на всех наплевать! Вам наплевать даже на то, что вас видела Фриц!

– Хватит, Делла, замолчи! – рявкнул Джо. – Я уже объяснил тебе, почему Кэтрин оказалась у нас…

– Нет, папа, я тебе не верю!

– А вот это уже твоя проблема! Я никогда не врал своим детям! Ни разу в жизни!

– Да, папа, раньше ты действительно никогда не врал! Ты говорил нам правду, пока не спутался с этой дрянью!

Кэтрин испугалась, что Джо может ударить дочь. Он грубо схватил ее за плечи, но тут же отпустил.

– Я хочу, чтобы ты села и выслушала все, что я скажу! Я хочу объяснить тебе раз и навсегда…

– А я не желаю ничего слушать! – выкрикнула Делла ему в лицо. – Это не твои мысли! Это она тебя научила! Ты теперь слушаешь только ее! Потому что она наверняка рассказала про меня…

– Кэтрин ничего о тебе не рассказывала! Насколько мне известно, вы вообще впервые столкнулись на барбекю, и это не она, а миссис Уэббер рассказала мне о том, что случилось! Или вы с Маргарет успели подстроить для Кэтрин еще какую-нибудь пакость, о которой мне неизвестно?

Делла предпочла хранить оскорбленное молчание. Но Джо решил выяснить все до конца.

– Кэтрин, вы с Деллой встречались после барбекю?

Она посмотрела ему в глаза, чувствуя себя на редкость отвратительно. Хуже всего было то, что в сегодняшней сцене крылась немалая доля ее собственной вины.

– Да.

– Черт побери, и когда же это было?

– Джо, это не имеет значения…

– Это имеет значение для меня! Или вы решили вдвоем обсудить мои дела и решить, как быть дальше, а меня просто поставить перед фактом? Я что, уже лишен права голоса?

– У нас все было отлично, пока она не стала увиваться за тобой! – вставила Делла, стараясь лишний раз привлечь внимание к своему неизбывному горю.

– Кэтрин совершенно не заслужила того, как ты ведешь себя в данный момент…

– Послушайте! – громко воскликнула Кэтрин, и оба от неожиданности замолчали и уставились на нее. Чтобы не поддаться внезапному приступу слабости и головокружения, ей пришлось ухватиться за спинку стула. – Джо, я хочу уйти отсюда. Сию же минуту. Я не могу… – Тут ей стало так плохо, что она не сумела договорить до конца.

– Кэтрин, мы еще не успели поговорить. Делла, ты куда?

Делла ринулась к задней двери, Джо следом за ней.

Кэтрин слышала, как он окликает дочь на бегу, как взревел мотор автомобиля и захрустел гравий под колесами.

Кэтрин собралась было выглянуть в окно, но ноги отказались ей служить. Волей-неволей пришлось опуститься на ближайший стул.

“Это невыносимо! – тупо повторяла она, уткнувшись лицом в ладони. – Невыносимо!”

Кто-то прикоснулся к ее плечу, отчего Кэтрин чуть не подскочила. Это была Фриц – обливавшаяся слезами, испуганная и растерянная. Фриц крепко обняла ее за шею и прижалась к ней всем телом.

Глава 20

Фриц затаилась на верхних ступеньках лестницы и ждала, что будет дальше. Она слышала, как Джо вернулся домой – один, без Деллы, – но на кухне больше не зажигали свет, и не было слышно ни звука. Девочка понимала, что все идет из рук вон плохо. Так плохо, что он может снова повадиться часами просиживать на кухне в темноте. От страха Фриц не находила себе места.

Она нерешительно шагнула на одну ступеньку вниз, все еще не зная, что теперь делать. От напряжения, с которым она ловила малейшие звуки, доносившиеся с кухни, у нее вырвался тяжкий вздох. Что же он там делает?!

Ничего. Судя по всему, Джо ничего не делал. Нет, она больше не в силах терпеть, ей непременно нужно спуститься и все выяснить! Джо велел ей отправляться наверх, когда появилась Делла. Но ведь теперь Делла ушла – так почему бы Фриц не спуститься?

– Фриц! – От неожиданного оклика Чарли сердце у девочки ушло в пятки.

– Тс-с! – поспешно велела она и даже прижала пальчик к его губам. Когда-то давно, еще в первом классе, она всегда так делала, когда хотела заставить брата замолчать. Тем не менее он не послушался и шепотом спросил:

– Что там творится?

– Не знаю, надо пойти посмотреть.

– Фриц! – снова окликнул ее Чарли, но она уже спускалась вниз. Дожидаться у моря погоды у нее просто не было сил.

При этом она старалась двигаться как можно тише – на тот случай, если сумеет оценить состояние Джо с первого взгляда и убраться подобру-поздорову, не попадаясь ему на глаза. Конечно, он всегда повторял, что Фриц может обращаться к нему в любое время, и это помогало ей набраться храбрости в данную минуту. Ей нужно знать правду. Фриц уже успела выплакаться, но это не принесло ей облегчения, и она хотела знать, что будет дальше. Больше всего на свете она желала, чтобы Кэтрин вернулась, и ужасно боялась того, что она больше не захочет приходить к ним в дом. И вряд ли ее можно за это упрекнуть. Все д’Амаро только и делали, что обижали ее понапрасну. Сначала это был сам Джо – правда, он скоро одумался. А теперь этим занялась Делла – и кто знает, на что еще она способна? Насколько Фриц могла судить, лишь они с Чарли отнеслись к Кэтрин с симпатией с самого начала. Да она и сейчас им нравится.

Словом, Фриц совсем запуталась. Она твердо решила, что не побоится спросить про Кэтрин у Джо, – а там будь что будет!

На пороге малышка настороженно замерла. Она не хотела застать отца врасплох. Вдруг он молча плачет, как тогда, когда начинал тосковать о Лизе? Получится, что она подкралась к нему тайком. И тут уж Джо наверняка взбесится.

Он внезапно обернулся и увидел, что Фриц стоит у входа на кухню.

– Фриц, уже очень поздно. Почему ты до сих пор не спишь?

Судя по голосу, он не сердился – но и не очень обрадовался ее приходу. Но Фриц во что бы то ни стало нужно было высказать все, что накопилось в душе.

– Кэтрин такая же, как Бренда? – брякнула она с порога, потому что хотела знать именно это и не собиралась ходить вокруг да около, лишний раз рискуя разозлить отца.

– Что?..

Джо сосредоточенно нахмурился. Фриц не видела в темноте его лица – она просто это чувствовала.

– Кэтрин такая же, как Бренда? – повторила она.

– Фриц! Я не понимаю, к чему этот вопрос!

Она скроила точно такую же рожицу, которую корчил Чарли, когда в воскресенье у них было полно печенья, а в понедельник в доме не оставалось ни крошки. “И куда все пропало?”

Джо все еще молчал.

– Джо… – Тут ее голос предательски сорвался – совсем как в тот вечер в гостях у Кэтрин. Похоже, она снова сейчас заревет. Только этого не хватало!

– Иди сюда, Фриц, – сказал он, и девочка мигом оказалась у него на коленях.

– Фриц… – начал Джо, ласково похлопав ее по спине, но малышке требовалось не утешение. Прежде всего она должна получить ответ на свой вопрос.

– Тебе больше не нравится Кэтрин? Я не думала, что Кэтрин такая же, как Бренда, но теперь сама не знаю!

– Перестань реветь.

– Оно… само… ревется…

– Тогда послушай, что я скажу! Слушать-то ты можешь?

– Попробую… – всхлипнула она.

– Я скажу тебе одну вещь, о которой почти никто не знает.

– Какую?

– Мне по-прежнему нравится Кэтрин. И она мне не просто нравится – я ее люблю. Понимаешь? По-моему, об этом пока никто не знает, кроме ее самой. Ну, еще, может быть, догадался дядя Майкл.

– И Делла? – От удивления слезы у Фриц иссякли сами собой.

– Да. Я сам ей сказал, но, по-моему, она не поверила.

– А я верю.

– Да, я так и знал, что ты поверишь.

– Я тоже люблю Кэтрин, – призналась малышка. Она не стала говорить о том, что любит Кэтрин, как маму, – а вдруг Джо это будет неприятно? – А она может теперь жить с нами… чтобы у нас была настоящая семья?..

– Пока все складывается так, что это невозможно.

– Почему?

Но Джо не успел ответить: перед, их домом затормозила машина. Отец опустил Фриц на пол и встал, чтобы открыть дверь и включить на кухне свет. Фриц знала, он надеялся, что это вернулась Делла. Но вместо Деллы приехал дядя Майкл. Девочка разглядела его, когда в салоне автомобиля на минуту вспыхнул свет.

Джо обернулся и молча показал ей большим пальцем наверх, в спальню.

Она обреченно вздохнула. Разве сейчас заснешь?

– Кыш! – сказал Джо. Он не сердился, но, судя по его тону, спорить дальше было бесполезно.

Фриц потащилась как можно медленнее – а вдруг напоследок удастся услышать что-то важное, о чем можно будет потом посоветоваться с Чарли? Впервые за много лет Чарли больше интересовался тем, что творится у них дома, чем своим драгоценным компьютером.

Дядя Майкл ввалился в заднюю дверь, шумя и топая за двоих. Он тоже был не в духе.

– Черт побери, я желаю наконец понять! – воскликнул он с порога. – Что тут у вас происходит?

Фриц даже замерла на месте от удивления. Ведь она тоже желала это выяснить!

“То, чего добивалась твоя дорогая жена! Твоя завистливая, ревнивая жена, которая не могла смотреть на это спокойно, потому что я…”

Эти слова так и вертелись у Джо на языке. И все же он заставил себя промолчать.

“Ох, Кэтрин!..”

Ведь ради нее он старается вести себя так сдержанно. Он не будет больше прятаться за вспышками ярости и гнева, нет, он встретит свои проблемы лицом к лицу – так, как это делает она. Он уже пережил однажды самое худшее, что может случиться в жизни, и не собирался больше никого терять.

Если только ему удастся держать себя в руках.

Он обошел Майкла и не спеша устроился за столом.

– Хочешь выпить? – спросил Джо. Ему требовалось отвлечься, чтобы не сорваться с самого начала. – Нет, я не хочу выпить! Я хочу…

– Делла сейчас у тебя? – перебил Джо. Он очень надеялся, что дочь скрывается именно там. Он молил небеса, чтобы она не удрала куда-то еще.

– Да, да – а куда же ей еще податься?

Оно и верно – куда же еще?

– Ну, и что тут стряслось? – спросил Майкл. – Она успела вас за этим застукать?

– Это она тебе так сказала?

– Слушай, Джои! Мне известно лишь то, что Делла сейчас находится у меня в доме и что у нее истерика. Что это за история про бабу у тебя в постели?

– Это была Кэтрин, – машинально отвечал Джо.

– Она все еще здесь?

– Нет, я отвез ее домой. Я уговаривал ее остаться, но она не захотела. Майкл, ты вообразил совершенно не то, что было на самом деле. И не то, что подумала Делла, – и что вдолбила ей в голову Маргарет…

Джо вдруг поднялся из-за стола. Наконец-то он ясно понял, что должен сделать! И хватит ему перед всеми объясняться и оправдываться!

– Джои, куда это ты собрался?

– Я отправляюсь за своей дочерью, Майкл. Скажи Чарли и Фриц, что я скоро вернусь.

Он не ожидал, что Маргарет сразу откроет на его стук, однако она моментально распахнула дверь. На ней была тонкая тесная мини-юбка. Маргарет замерла в картинной позе, уперев руки в бока, так что на темной ткани юбки отчетливо алел каждый тщательно наманикюренный ноготок.

– Ну и ну! – весело воскликнула она. – Вот так неожиданность!

– Где Делла? – спросил Джо. Он нарочно не спешил входить, хотя Маргарет уже уступила ему дорогу. Больше он не будет рисковать и не останется с Маргарет наедине – ему слишком дорог Майкл.

Красавица смерила его задумчивым взором, не скрывая своего злорадства. Ведь не так давно Джо осмелился ее отшить – зато теперь ей удалось прижать этого парня. Во всяком случае, она явно так считала. Джо смотрел на нее и дивился, как мог вообще клюнуть на ее чары. Ему даже стало смешно. Чтобы связаться с такой, как она, ему непременно должно было что-то ударить в голову! В точности так, как, по понятиям Маргарет, это якобы случилось у него с Кэтрин!

– Джо, поверь мне, это не лучшая из твоих идей! Лезть сейчас к Делле…

– Маргарет, послушай меня! Я отлично знаю, как ты обрабатываешь Деллу. Я знаю, что ты с самого начала настраивала ее против Кэтрин…

– Ха, да твоя Кэтрин отлично справилась с этим и без меня!

– …потому что хотела мне отомстить. Я знаю, что ты рассчитываешь на то, что я люблю Майкла и ничего ему не скажу. Но горькая правда заключается в том, что он давно обо всем догадался! Поверь мне, Маргарет… Мэгги! Я знаю своего брата и знаю, о чем говорю. Итак, я предлагаю тебе вот что: или ты сейчас же пришлешь сюда Деллу, или Майкл больше не будет догадываться – он будет знать наверняка! Я расскажу ему без утайки, почему не рискую больше появляться в этом доме и в любом другом месте, если знаю, что мы останемся вдвоем.

– Подумаешь, напугал! Да Майкл ни в жизнь тебе не поверит!

– Он поверит Фриц.

Правда, Джо и сам не был уверен, видела ли их Фриц тогда на кухне. Одно он знал точно – после того случая Фриц старательно избегала общества любимой тетки. Она не участвовала в их с Деллой походах по магазинам, а если и упоминала Маргарет в разговорах – то походя, мельком. Джо привык полагаться на свою дочь. И знал, что малышка никогда ничего не делает без причины.

– Ну, Мэгги, так как же мы поступим? Ты вызовешь наконец Деллу – или снова пойдешь вкалывать, чтобы заработать на кусок хлеба, как это было до того, как тебе подвернулся Майкл?

Маргарет окинула его ледяным взором и мрачно улыбнулась:

– Вот уж не думала, Джо, что ты окажешься таким подонком!

– А ты попробуй и дальше совать свой нос в мои дела – еще не то увидишь! А теперь изволь вызвать сюда мою дочь. Да поживее!

Делла спустилась к двери на удивление быстро. Похоже, Маргарет успела забрать над ней нешуточную власть. Всем своим видом девчонка демонстрировала окружающим, что вынуждена уступить грубому нажиму. И внезапно в памяти у Джо всплыло лицо Лизы, когда ей было столько же лет, сколько сейчас Делле. Дочь была точной копией матери – она повторяла Лизу даже в жестах. Но если уж на то пошло, то ведь и Лиза могла похвастаться неуемным, мятежным характером. Взять хотя бы ее реакцию на родительский запрет якшаться с таким сорвиголовой, как Джозеф д’Амаро.

– Ты снова напомнила мне свою мать, – сказал он, и на какой-то миг ее взгляд смягчился.

– Жаль, что ты так редко об этом вспоминаешь.

Но Джо пропустил ее дерзость мимо ушей и сказал:

– В нашем последнем споре ты обвиняла меня в том, что тобой помыкают как маленькой. Я действительно вынужден был так поступать – поскольку ты вела себя как себялюбивая, избалованная маленькая соплячка. Ты так замкнулась на своем желании досадить мне, что не обратила внимания, как страдают твои брат и сестра. Честное слово, я не думал, что мне будет так стыдно за твое…

– Это тебе-то стыдно за меня? Ну, папа, ты даешь!

– Вот именно! Мне было за тебя стыдно! Но я не думаю, что ты в этом виновата… целиком.

– Я ни за что не вернусь домой!

– Я понимаю, что ты не хочешь этого делать. Но наши с тобой разногласия – какими бы серьезными они ни были – касаются не только нас двоих. То, что происходит между тобой и мной, не может не расстраивать остальных. Из-за нашей ссоры страдает Чарли, и особенно страдает Фриц. Вот почему я пришел сюда. Я хочу, чтобы ты поехала сейчас со мной, и мы устроим семейный совет. Я хочу, чтобы каждый мог открыто высказать то, что считает нужным. Мои младшие дети тоже имеют право знать, что происходит: почему ты так себя ведешь и что я по этому поводу думаю. – Джо старался говорить спокойно. Он уже решил, что при необходимости потащит Деллу на руках, но все еще надеялся, что ей хватит ума сохранить лицо. – Вот и все, что я хотел сказать. Ты согласна? Ты поедешь сейчас домой?

Он затаил дыхание, ожидая ее ответа. Джо был и оставался горячим, норовистым типом, и упрямство Деллы доводило его до белого каления. Еще ни один человек на свете не помыкал им так, как это делала Делла.

– Не понимаю, какой от этого будет прок, – наконец выдала она.

– Может, и никакого. Решай сама, стоит ли тратить время и нервы, если есть надежда облегчить состояние твоих близких. – Джо подумал, что больше не будет торчать здесь под дверью, как попрошайка. – Если едешь со мной – то не тяни резину. Фриц и так давно пора спать.

Он повернулся и стремительно зашагал к пикапу, запретив себе оглядываться. В эту минуту к дому подъехал Майкл.

Он решил, что заодно поговорит и с Майклом, и, когда брат затормозил, распахнул дверцу и забрался внутрь.

– Я хочу тебе кое-что сказать, – начал Джо.

– Разве Делла не возвращается с тобой?

– Я не…

– Черт побери, Джои, ты бы не очень наезжал на девчонку! Раз уж тебе хватило ума позволить ей застукать вас с Кэтрин в постели…

– Майкл, в это время дома находились Фриц и Чарли! Неужели ты вообразил, будто я способен затащить Кэтрин в постель на глазах у детей?!

– Но ведь ты сказал, что у тебя в постели была баба…

– Но меня-то там не было! Кэтрин спала там одна!

– Нет, Джои, все равно это мало похоже на правду, – упрямо покачал головой Майкл. – Ты ведь и сам это понимаешь, да?

– Да, да, и поэтому я хотел с тобой поговорить! Кэтрин беременна!

– Ха, вот так сюрприз. Надеюсь, не от тебя?

– Майкл, это не смешно!

– Ох, ради Бога, избавь меня от подробностей! Ты же понимаешь, что такое можно было ожидать от сопливого мальчишки. Или хотя бы в то время, когда ты был женат на Лизе. Но сейчас-то, сейчас! Да чтоб мне пусто было, Джои, тебе же тридцать восемь лет! Тебе скоро стукнет сорок, у тебя трое детей, и ты умудрился обрюхатить еще одну бабу!

– Это не баба! Это Кэтрин! И я не думаю, что она относится к этому так, как ты.

– С чего бы это? Она что, блаженная?

– Кэтрин уже смирилась с тем, что у нее не может быть детей. Именно поэтому ее оставил первый муж. Она хотела иметь ребенка, но не могла забеременеть.

– Ну да, и тут явился ты и все исправил! – буркнул Майкл.

– Да.

– И теперь она в полном восторге от тебя.

– Как тебе сказать, Майкл… Пожалуй, она действительно в восторге. – Джо едва удержался от улыбки.

– Господи, Пречистая Дева и все святые! И что ты теперь будешь делать?

– Я собираюсь жениться – если только найду способ уговорить ее за меня пойти!

– А как же Делла? Разве ты не собирался сегодня же поговорить с Деллой?

– Майкл, я не сделал ничего такого…

– Ну да, ты вообще тут ни при чем! Ты обрюхатил Кэтрин, ты поставил на уши всю семью – и это называется ничего!

– Я люблю ее, Майкл! Я ее люблю! И я ничего не знал о ребенке – до сегодняшнего вечера! Кэтрин навестила в больнице одну свою подругу, а я приехал туда. По-моему, она вовсе не собиралась признаваться, что беременна, но она была слишком расстроена, прямо сама не своя, а я припер ее к стенке и заставил сказать, что с ней творится. Понимаешь, Майкл, я просто застал ее врасплох! И не мог бросить одну в таком состоянии! Вот я и привез ее домой. Фриц сама приготовила для нее тосты и горячее какао, а потом она прилегла у меня в спальне Когда вернулась Делла, Фриц попросила ее не очень шуметь, потому что у меня наверху спит Кэтрин. А Делла взвилась до потолка и навыдумывала бог знает что. Вот и все.

– Вот и все, – откликнулся Майкл. – Нет, Джои, это далеко не все! Ты хоть представляешь, во что вляпался? Черт побери, да ведь с такой обузой лопнет весь наш бизнес!

– Майкл, я не знаю, что будет Единственное, в чем я уверен, – мне нужно жениться на Кэтрин, и я рассчитываю на твою помощь, старина! Как-никак мы с тобой братья. А мне сейчас очень нужна чья-то помощь! – Как это ни глупо, но Джо вдруг почувствовал, что глаза у него увлажнились.

– Господи Иисусе! Раньше надо было просить о помощи! Может, тогда мы бы сумели удержать тебя в штанах!

– Теперь уже поздно об этом жалеть!

– Ну да, ну да, теперь уже поздно, Джои…

– Майкл, хватит причитать! Я должен ехать. И если моя дочь так и не появится сегодня дома, просто постарайся хоть немного быть и на моей стороне, хорошо?

Однако Делла все же явилась – в типичной для нее манере, именно в ту минуту, когда Джо уже потерял надежду ее дождаться. Они сидели с Чарли и Фриц на кухне, и при виде старшей дочери Джо ни слова не сказал. Она и так совершила над собой невероятное усилие, уступив чьей-то просьбе. Джо дождался, пока она тоже усядется за стол, но не спешил начинать совет, переводя взгляд с одного на другого. Вот они, его самые близкие люди. Его возлюбленные дети. Он любил их всех вместе и каждого по отдельности, без исключений. Им всем пришлось нелегко после гибели Лизы, но они преодолели это горе, потому что оставались вместе. А вот сегодняшний семейный совет может разрушить их единство раз и навсегда. Джо вдруг вспомнил, что в последний раз они устраивали такой совет в тот день, когда решили продать гномов. Он откашлялся и начал без обиняков:

– Прежде всего я хочу сказать вам, что… что очень любил вашу маму. И когда ее не стало, мне было очень тяжело. Очень… тяжело. Делла, вы с Чарли, наверное, помните это лучше, чем Фриц.

– Я тоже помню, – вставила Фриц, и Джо поверил, что она действительно помнит об этом сердцем. Иначе она не была бы его маленькой мудрой Фриц. Он ласково улыбнулся дочке, прежде чем продолжать.

– В любом случае вряд ли я сумел бы прийти в себя, если бы не вы. И я хочу, чтобы вы знали: я по-прежнему очень люблю вашу маму. Я не перестал любить ее оттого, что она умерла. И никто – понимаете, никто! – не сумеет занять в моем сердце ее место. Но я также хочу сказать вам, что полюбил Кэтрин. Это чувство совершенно иное, оно не похоже на то, которое я испытываю к вашей маме, однако оно так же сильно. И я хочу на ней жениться. И хочу знать, как вы к этому относитесь.

Фриц первая задала свой вопрос:

– А она сможет тогда жить с нами?

– Фриц, – одернул сестру Чарли, – ну что за глупости? Конечно, она будет жить с нами!

– Но я просто хотела удостовериться! – оправдывалась Фриц.

– А она хочет за тебя замуж? – спросил Чарли.

– Нет. – Как всегда, Джо не пытался скрывать правду.

– Не-ет? Но ведь… если она… но почему она не хочет?

– Да потому, что не хочет связываться с нами! – выпалила Делла.

– Скорее потому, что не хочет связываться с тобой! – парировал Чарли.

– Она не желает быть причиной раздоров между мной и моими детьми, – веско промолвил Джо, стараясь не обращать внимания на то, как демонстративно закатила глаза Делла. – И я не знаю, удастся ли мне ее переубедить.

– Но ведь она тоже тебя любит? – спросила Фриц.

– Я имею основание думать, что да.

– Но если она тоже тебя любит, она обязательно должна за тебя выйти – разве не так?

– Я очень на это надеюсь, Фриц.

– А она будет нам мамой?

– По-моему, Кэтрин сумеет стать для каждого из вас той, кем он захочет. Мамой или просто подругой – или и тем и другим.

– Или ни тем и ни другим, – вставила Делла.

– Я хочу знать, что вы думаете по поводу моего желания жениться на Кэтрин, – отчеканил Джо, не сводя с дочери пронзительного взгляда.

– Чего там, папуля, валяй женись! – добродушно сказал Чарли.

– Ага, валяй, – подхватила Фриц.

Джо слегка опешил. Его так напугала реакция Деллы, что безоговорочное согласие остальных оказалось для него полной неожиданностью.

– И это все? Вам больше нечего мне сказать?..

– Ну, как насчет “желаю вам жить-поживать и добра наживать”? – предложил Чарли.

– Ушам своим не верю! – взорвалась Делла.

– Ты что, не слышала, что папуля ее любит? – невозмутимо осведомился Чарли. – Вот, читай по губам: “Он ее любит! ” Ты бы, Делла, спустилась с небес на землю, а?

– А ты, Чарли, лучше вообще помолчи! Ты же ничего в жизни не понимаешь…

– Я понимаю, что Кэтрин мне нравится! Я понимаю, что благодаря ей у нашего старика начинается вторая молодость…

– Ну ладно, с тобой все ясно! – не вытерпел Джо. – Фриц, Чарли, вы хотели бы сказать что-то еще – не Делле, а мне?

Младшие дети переглянулись и дружно покачали головами.

– Тогда я бы хотел поговорить с Деллой наедине.

– А почему мы не можем это слушать? – тут же встряла Фриц.

– Потому что нам надо поговорить наедине, – повторил Джо. – Ступайте наверх.

Дети встали с явной неохотой, но ушли наверх без возражений.

Джо задумчиво разглядывал Деллу. Как разительно она изменилась с тех пор, как выросла из детских платьиц! В отличие от сестры Чарли почти не менялся с годами – он оставался прежним добродушным покладистым мальчишкой, разве что здорово прибавил в росте. С Деллой все получилось иначе. Став подростком, она как-то незаметно превратилась в совершенно новую, незнакомую личность.

– Папа, только не вздумай снова читать мне лекции о том, как ты сошел с ума! – заявила Делла.

– Я не собираюсь читать тебе лекции, Делла. Я хочу знать, почему ты так себя ведешь. Да, Кэтрин не твоя мама, но ведь она в этом не виновата!

– Папа, ты же ничего не понимаешь!

– Ну так постарайся мне объяснить! А вдруг у тебя получится?

Делла не стала отвечать.

– Я уже сказал тебе, что могу понять твое нежелание узнать Кэтрин поближе. Но она очень добрый человек, Делла! У нее любящее сердце, и она…

– Она не такая уж чудесная, папа! Она преподает в классе для беременных девчонок, а сама ничуть не лучше их! Она ведь тоже беременна, и у нее тоже нет мужа!

– Откуда ты знаешь?

– Да это же всем известно!

– Я хочу знать, кто тебе об этом сказал!

– Одна из их класса, вот кто! Может, ты знаешь такую Марию? Твоя Кэтрин Холбен – настоящая потаскушка! Она же беременна, а ты об этом ни сном ни духом!

– Я знаю, что она беременна, – тихо возразил Джо. У него защемило сердце от жалости к этой упрямой, вздорной девчонке. Она все еще оставалась ребенком, хотя внешне могла сойти за взрослую женщину. Она так рьяно старалась уличить Кэтрин во лжи, что сгоряча пропустила мимо ушей его ответ и то, что это могло значить. По ее лицу Джо точно угадал момент, когда до нее наконец дошла правда.

– Нет! – выкрикнула она, выскочив из-за стола. – Нет, только не это! Папа, если это правда – моей ноги здесь больше не будет! Я навсегда уйду жить к дяде Майклу и тете Маргарет!

Джо твердо смотрел дочери в глаза. Он не собирался перед ней оправдываться и отступать перед ее угрозами.

– Делла, ты мой первенец, – промолвил он так ласково, как только мог. Джо понимал, что режет сейчас по живому, но не видел иного пути. – Я люблю тебя всем сердцем. Для меня важно все, что относится к тебе. Но моя жизнь не заключается в тебе одной. Если в какой-то момент я внушил тебе эту мысль, если ты поверила, что земля крутится вокруг тебя, а на всех остальных можно наплевать, значит, я воспитал тебя неправильно. Кэтрин носит моего ребенка.

Глава 21

Перед ее мысленным взором снова и снова повторялась эта сцена.

– Джо, я не могу себе позволить и дальше причинять вам столько неприятностей! Ну как ты не понимаешь? Делла никогда не смирится с моим присутствием – что уж говорить про нашего ребенка! А в итоге всем нам будет только хуже! Нет, я не могу на это пойти!

Кэтрин посмотрела ему в глаза и прочла то, что он не решался сказать вслух: “Если ты меня действительно любишь… Если только ты меня любишь…”

И Кэтрин любила его, любила всей душой. Она не могла не грезить о том, как хорошо им было бы вместе, как она живет в доме у Джо, как они вдвоем бывают на рождественских праздниках в школе у Фриц и воспитывают их ребенка… Она мечтала о том, чтобы навсегда войти в его жизнь – но не такой ценой. Бывает и так, что твоим мечтам просто не суждено сбыться, как бы ты этого ни желал.

И Кэтрин пыталась взять себя в руки и обрести хотя бы слабое подобие покоя. Она ела, спала и дотошно выполняла все предписания для беременных женщин. Кэтрин отвезла в больницу для Пэт Бауэр маленькую рождественскую елку. Они всем классом украсили ее бумажными гирляндами и снежинками. За эти дни Пэт стало намного лучше, но Кэтрин так и не собралась с духом рассказать ей про ребенка.

В воскресенье она собиралась украсить к Рождеству свою квартиру. Тонкое деревце красного кедра наполнило тесные комнаты чудесным ароматом вечнозеленой хвои, а ее душу – щемящей тоской о прошлом. Почему-то в том небольшом замкнутом мирке, где довелось вырасти самой Кэтрин, было принято наряжать на Рождество именно красные кедры. Больше она нигде не сталкивалась с таким обычаем. Большинство американцев предпочитали выбрать роскошную пушистую ель или пихту, однако Кэтрин удалось отыскать в окрестностях Уилмингтона фермера, разводившего красные кедры для живых изгородей. В этом году она чуть не забыла заказать себе деревце к Рождеству. Но в последний момент все же вспомнила.

Декабрь выдался необычно холодным для здешних мест. Кэтрин отправилась за своим кедром ближе к вечеру, когда солнце уже касалось горизонта. На западе полыхал роскошный закат, а Кэтрин вдвоем с фермером бродила по мерзлой пашне в поисках подходящего кедра. Пока было найдено то, что нужно, у нее начался насморк, а пальцы ног окончательно онемели. Подъезжая к дому со своей добычей, Кэтрин как никогда терзалась от невообразимой смеси чувств: счастливого ожидания скорого материнства и тоскливого ощущения своего одиночества и заброшенности.

Кэтрин остановила машину у переднего подъезда “Майского сада” и немного постояла, глядя на уютно светившиеся окна, прежде чем собралась снять с багажника свой любимый кедр.

Хорошо, что она вовремя спохватилась! Ведь во всех окнах блестели рождественские гирлянды. Ну что ж, сейчас она исправит это упущение – и тогда никто не посмеет упрекнуть обитателей “Майского сада” в небрежном отношении к Рождеству.

Тем временем она пыталась развязать туго затянутую веревку.

– Давай развяжу.

Кэтрин оглянулась. Джонатан решительно забрал у нее из рук конец веревки, который ей только что удалось распутать. Она послушно отступила и позволила ему отвязать кедр. У нее заледенели пальцы, да и вообще – почему бы и не позволить ему помочь? Джонатан был при галстуке, в новом костюме-тройке. Наверняка явился прямо с работы.

– А ты опять купила этот лысый веник, – заметил он.

– Опять, – спокойно подтвердила она.

– И все равно он тебе нравится, – добавил Джонатан, привычно повторяя разговор, происходивший между ними перед каждым Рождеством.

– Совершенно верно, – отвечала Кэтрин. – Ну, Джонатан, и что тебе от меня надо?

– Кэтрин, – нервно рассмеялся он, – почему бы тебе хоть иногда не забывать о своей хваленой прямоте?

– Мне кажется, я и так веду себя слишком прилично, – как ни в чем не бывало парировала Кэтрин. Она помогла Джонатану снять кедр с багажника, после чего он решительно настоял, что будет нести его сам – впервые в жизни. Джонатан никогда не утруждал себя такими вещами, пока они были женаты.

– Я просто заглянул тебя проведать, – заверил он, проходя в двери “Майского сада”.

– Как, опять? А я-то уж решила, что ты сейчас признаешься мне в самой большой ошибке в своей жизни и поведаешь, что собираешься снова жениться на мне! – Кэтрин украдкой взглянула на Джонатана через плечо. Он выглядел довольно странно – как будто старался не подать виду, что ему не по себе.

– Ну, и как ты поживаешь? – поинтересовался он, поднимаясь с деревом в руках на первый лестничный пролет.

“Я наконец-то беременна, Джонатан! Беременна и одинока!”

– Нормально, – сказала она вслух.

– А вид у тебя усталый.

– Ничего удивительного, в последнее время слишком много работы.

– А как дела у Пэт?

– Пэт положили в больницу с воспалением легких, но в последние дни ей стало лучше. Наверное, на Рождество ее даже отпустят домой.

– Она по-прежнему не живет с Доном?

– Да. Слушай, Джонатан, к чему все эти вопросы?

– От тебя так долго не было никаких вестей.

– А разве ты ожидал чего-то иного?

– Кэтрин! – раздался сверху чей-то голос, и ей почудилось, будто ее подвел слух и это Джонатан окликает ее сзади. Она невольно подняла глаза. На верхней площадке стоял Джо д’Амаро.

– Кэтрин, нам надо поговорить, – заявил он, спускаясь ей навстречу. – Это очень важно.

Кэтрин от неожиданности замерла, уставившись на Джо. Если у кого-то и был усталый вид, так это у него.

– Это очень важно, – снова повторил он.

– Хорошо, – ответила она, потому что привыкла ему верить. – Ты пока оставь дерево здесь, – обратилась она к Джонатану, давая понять, что в его услугах больше не нуждаются. – Я потом сама заберу.

Но отделаться от Джонатана было не так-то просто. Он неподвижно торчал посреди лестницы и переводил подозрительный взгляд с одного на другого. Судя по физиономии, ему не понравилось то, что он увидел. Впервые в жизни его подвела та чудесная логика, что позволяла ему считать себя победителем. Он больше не был супругом Кэтрин Холбен, и тем не менее возмутился, что она может достаться кому-то другому.

– Кэтрин, тебе не следует бросать это бревно посреди дороги. Одна из твоих милых старушек обязательно споткнется и свернет себе шею!

– Ну так давайте я его отнесу, – предложил Джо.

– Нет уж, я отнесу его сам! – сварливо возразил Джонатан. – Кэтрин, как прикажешь это понимать? Ты что, собралась от меня отделаться?

– Да, – честно ответила она.

Джонатан остолбенел. До сих пор он считал, что это просто милая шутка.

– Ты на самом деле хочешь, чтобы я убрался и не мешал тебе разговаривать с этим типом?

– Да, – подтвердила Кэтрин. – Именно этого я и хочу.

– Да кто он такой? – возмутился Джонатан – как будто самого Джо здесь не было и в помине.

– А вот это, Джонатан, не твое дело. Спасибо, что помог донести кедр и пытался подбодрить меня беседой. Если это все – то желаю тебе счастливого Рождества, и до свидания!

Кэтрин ухватилась за ствол и попыталась сама протащить дерево до последней ступеньки.

– Кэтрин, я обязательно тебе позвоню! – крикнул Джонатан ей вслед. Это удивило ее. Не иначе как он влип в крупные неприятности со своей Эллен. Ей было искренне жаль Джонатана, но это не означало, что она обязана слушать его излияния.

– По-моему, Джонатан очень недоволен, – заметил Джо, забирая у нее деревце.

– Ему никогда не нравилось, что я выбираю кедры вместо елки, – сообщила Кэтрин, не желая обсуждать сейчас Джонатана.

– Я не это имел в виду. – И Джо потряс в воздухе тощим деревцем: – Где ты такое раскопала? На городской свалке?

– И ты туда же?

– Эй, – миролюбиво улыбнулся Джо, – я все-таки строитель. Мне по штату полагается любить кедр. Он долговечный и отлично пахнет.

Кэтрин невольно улыбнулась в ответ. Как же она забыла, что Джо нравятся солидные вещи? Но в следующую минуту Кэтрин вспомнила, что не имеет права вот так стоять и запросто беседовать с ним о пустяках. Потому что с каждой минутой становилось все труднее держать себя в руках и не только не прикасаться к нему, но и не признаваться в том, как ей без него плохо.

Вот и сейчас он уже помрачнел, стоило повнимательнее заглянуть Кэтрин в глаза:

– У тебя… все в порядке?

– У меня все в порядке, – пробормотала она, потупившись и открывая дверь. – ао чем ты собирался поговорить?

Джо шагнул следом и прислонил дерево в углу.

– У меня есть одна знакомая маленькая девочка, которая обожает наряжать такие штуки.

– Джо, перестань! Ну пожалуйста! Просто скажи, о чем ты собирался со мной поговорить.

– Я потолковал с Деллой. Она сказала, что все девочки в классе знают о твоей беременности.

– Откуда они могли узнать? – насторожилась Кэтрин.

– Не знаю. Делла сказала, что сама узнала от Марии.

“Мария!”

Мария, которая вечно терлась поблизости, когда Кэтрин не могла справиться с приступами рвоты или слабости. Мария, которая сама дважды была беременна. Естественно, что для нее не составило труда сделать выводы.

– Кэтрин, мне ужасно жаль, но я решил, что тебе непременно следует об этом знать.

– А что у вас с Деллой? – напряженно спросила Кэтрин.

– Я сказал ей правду. Я сказал, что ты носишь ребенка от меня.

– Ох, Джо…

– Кэтрин, пойми: рано или поздно она все равно узнает! И уж лучше я скажу ей об этом сам!

– Получается, что спрашивать, как у тебя дела дома, просто бесполезно?

– Она… она снова сбежала к Майклу, – неловко пожал плечами Джо. – Не так-то легко обнаружить, что твой старик тоже… человек. Ну, мне пора за Чарли. У него сейчас закончатся занятия в компьютерном клубе. Я могу еще что-то для тебя сделать?

Кэтрин молча покачала головой.

– Ты ведь скажешь мне, если что-то понадобится, правда? – спросил Джо, подходя ближе. – Я всегда буду Рад тебе помочь.

– Джо, у меня действительно все есть… – “Кроме тебя! ” Он обнял ее – порывисто, резко, потому что больше не мог просто так стоять рядом и потому что сам нуждался хотя бы в ничтожной ласке.

– Я люблю тебя, Кэтрин, – прозвучал над самым ухом его горячий, хриплый шепот. – Никогда об этом не забывай!

Джо не стал дожидаться, пока Кэтрин заговорит. Он разжал руки, повернулся и вышел, плотно закрыв за собой дверь. И все же задержался на середине лестницы, не в силах побороть дикую надежду на то, что Кэтрин попросит его вернуться.

Этого так и не произошло, но в следующий миг Джо стало не до разочарований. Он обнаружил, что внизу все еще маячит Джонатан.

Чертов недоносок! Только этого ему не хватало – выяснять отношения с ее бывшим мужем!

– Меня зовут Джонатан Раек, – веско произнес тот, – и я какое-то время был женат на Кэтрин. Она почему-то не потрудилась нас познакомить.

– А я Джозеф д’Амаро, – буркнул Джо, стараясь проскользнуть мимо, – и очень спешу.

– Послушайте, д’Амаро! Я тоже дорожу своим временем! И я желаю знать, какое дело могло быть у вас к Кэтрин!

– По-моему, она уже ясно сказала, что это вас не касается! Кэтрин сама могла обо всем рассказать, если бы захотела. – Джо снова попытался пройти, но Джонатан схватил его за руку.

– Вот привязался! – возмутился Джо, вырываясь. – Я не намерен обсуждать с вами Кэтрин, понятно? А теперь дайте мне пройти!

– А я желаю знать, что вам здесь надо! Я желаю знать, что у вас за дела с Кэтрин! Потому что такой, как ты, явно ей не компания!

– Ах вот как? Ну, Джонатан, ты сам напросился. – Джо злорадно улыбнулся, считая, что честно пытался избежать ссоры, но этот сукин сын вцепился в него как клещ. Пусть же пеняет на себя! – Раек? Стало быть, тебя зовут Раек? Значит, Кэтрин ничего не захотела себе оставить – даже твоего имени, верно?

– Не понимаю, при чем здесь мое имя!

– При том, что ее снова зовут Холбен! При том, что ты из породы тех, кто разъезжает на шикарных машинах, а она из тех, кто ходит пешком! – “И моему ребенку не придется позориться под твоей фамилией!”

– Слушай, ты! – взвился Джонатан, хватая Джо за грудки. – Я знаю Кэтрин лучше тебя! Я много лет был ее мужем! И она тебя боится!

– Да что ты себе вообразил, дурень?! Чтобы Кэтрин меня боялась?!

– Я желаю знать, чего тебе от нее надо?

Тут Джо окончательно сорвался. Он и так слишком долго терпел, а этот наглец оказался на редкость цепким типом.

– Джонатан, если ты сию же секунду не уберешь свои лапы, я тебя хорошенько отделаю!

Но ему так и не удалось привести в исполнение свою угрозу. Вниз по лестнице слетела Кэтрин. Она даже не успела переобуться, а в руке сжимала пучок кедровых веток.

– Черт побери, да что вы тут устроили?! – закричала она, втискиваясь между мужчинами. – Хотите, чтобы миссис Донован вызвала полицию? Между прочим, я здесь живу! А вы оба совсем свихнулись! Джо, ну сколько можно надо мной издеваться? Неужели ты хочешь, чтобы я оказалась в полицейском участке и в газетах написали про мой арест – за нарушение общественного спокойствия?

– Кэтрин, если кто-то из нас и объелся белены, то только не… – начал было Джо, но не тут-то было.

– А ты, Джонатан, – с тобой-то что случилось? – напустилась она и на второго.

– Я желаю знать, почему он таскается к тебе! – вопил Джонатан.

– Он отец моего ребенка! – выкрикнула Кэтрин в ответ. – И поэтому он приходит ко мне! А теперь с меня довольно! Убирайтесь отсюда, вы оба, и оставьте меня в покое!

– Кэтрин! – возмутился Джо, увидев, что она собирается вернуться наверх. Он все еще не верил тому, что Кэтрин выложила перед Джонатаном правду о ребенке, и хотел подняться следом. Но Джонатан снова схватил его за руку.

– Катись ты!.. – Джо пихнул Джонатана и ринулся вперед. – Кэтрин!

– Джо, я не шучу! Оставь меня в покое!

– Ну ладно! Коли тебе так угодно – я уйду! Но мое терпение тоже может лопнуть! Мало того, что надо мной издевались вы с Деллой, – теперь к вам присоединился еще и твой бывший муж! Так вот, с меня тоже довольно! Ты получишь то, чего хотела! И если снова пожелаешь меня увидеть – тебе придется звонить мне первой, понятно?

Но Кэтрин не собиралась выслушивать его, и единственное, чего он добился в ответ, – это грохота захлопнувшейся двери. На миг Джо оторопело замер на лестнице. Джонатан совсем измял ему рубашку, а одну пуговицу и вовсе выдрал с мясом.

Сам Джонатан так и сидел в том углу лестничной площадки, куда отлетел после толчка Джо.

– Она беременна? – Он явно не поверил своим ушам. – Кэтрин беременна?..

Джо не снизошел до ответа. Он и сам удивился той вспышке откровенности, с которой Кэтрин обратилась к Джонатану. На миг ему даже показалось, будто он ослышался. И тем не менее Джо был рад, что Кэтрин выложила все начистоту. Он хотел, чтобы этот ублюдок наконец понял, какого свалял дурака, поторопившись отделаться от Кэтрин. И теперь был полон решимости сделать для нее единственную доступную сейчас вещь. Лишний раз продемонстрировать Джонатану, что ее беременность совершенно его не касается.

Джо молча переступил через ноги Джонатана и вышел.

Глава 22

Кэтрин снова окинула пристальным взглядом свой класс и подумала, что они действительно все знают. Эбби, и Черри, и Беатрис, и, конечно, Мария. Она отложила в сторону тетради, которые собралась им раздать. Прежде всего нужно было внести ясность в отношения с классом.

Кэтрин не спеша поднялась из-за своего стола и встала перед аудиторией.

– Послушайте, что я вам скажу, – начала она. Все как по команде подняли головы, но при этом старательно избегали встречаться с ней взглядом. – Мне бы хотелось сообщить вам две новости. Первая касается миссис Бауэр. Через пару дней ее должны выписать из больницы. Она все еще чувствует себя неважно, но оправилась настолько, что может вернуться домой. И она просила передать, что будет рада, если вы навестите ее перед Рождеством. Кажется, к ней наведался Санта-Клаус и оставил подарки с вашими именами.

Эта новость вызвала у всех довольные улыбки, и Кэтрин улыбнулась вместе с ними. Теперь у нее хватит храбрости довести дело до конца.

– Вторая новость касается меня. Не так давно мы с вами обсуждали то, как девушка может забеременеть. И я тогда сказала, что вряд ли хоть одна из вас забеременела сознательно. Вы ведь помните тот урок?

Раздался нестройный хор голосов, выражавший согласие.

– А что еще я тогда говорила?

– Вы сказали, что, раз уж это случилось, нам следует позабыть о том, что мы забеременели не нарочно, принять это как неизбежность и постараться как можно лучше справиться с ситуацией, – бойко отвечала Эбби.

– Верно. А что значит справиться с ситуацией?

– Родить полноценного здорового ребенка, – сказала Черри.

– А что еще?

– Научиться быть ему хорошей матерью, – добавила Черри.

– Правильно. Первое, о чем вы должны сейчас заботиться, – это здоровье вашего ребенка. Второе – научиться быть ему хорошей и умелой матерью. Сегодня я бы хотела сказать вам, что собираюсь выполнить те же задачи, которые поставила перед вами. Потому что… потому что я забеременела и хотела бы родить здорового малыша. И конечно, я бы хотела стать ему хорошей матерью. Я буду как можно лучше выполнять все то, чему до сих пор пыталась научить вас…

Она замолкла. Все девочки как по команде уставились в пол. Вот, сейчас наступит самая тяжелая минута, и Черри тут же это подтвердила.

– А вы останетесь учительницей, мисс Холбен?

– Не знаю, Черри. Посмотрим, что будет дальше.

– Вы выходите замуж?

– Это не входит в мои планы.

– И вы сами собираетесь воспитывать ребенка?

– Да.

– Но ведь вы всегда говорили, что ребенку нужна не только мать, но и отец!

– Да, я так считаю. А еще я говорила, что в том случае, если это невозможно, матери ребенка придется взять на себя двойную нагрузку и обеспечить ему по возможности нормальную жизнь. Перед вами у меня есть одно преимущество – моя специальность, а значит, способ зарабатывать на жизнь. Вот почему я считаю, что и для вас очень важно получить хотя бы минимальное образование.

– А как же так вышло, что вы не выходите за Джо? – напрямую спросила Черри. – Он говорил, что был вашим дружком!

Это заявление покоробило Кэтрин, однако она не смутилась.

– Я не хочу вдаваться в подробности. Я просто хотела, чтобы вы знали обо всем. – Тут она многозначительно посмотрела на Марию. – Теперь вам не придется больше гадать, и мы вместе сумеем подготовиться к возможным переменам.

– Но как же вы собираетесь оставаться совсем без поддержки?

– Все, с вопросами покончено! Между прочим, сегодня к нам обещали прислать инспектора с проверкой ваших знаний по математике и английскому…

Итак, она все же сумела это сделать. Кэтрин рассказала им правду. Она удовлетворила их любопытство и вроде бы вернула Марии часть доверия, утраченного группой. Но не разрушила ли она их доверие к себе? Кэтрин все еще терялась в догадках. И это ведь был только первый шаг. Теперь ей не удастся избежать разговора с начальством.

На улице было слишком сыро и холодно, чтобы устраивать ленч во дворе. Кэтрин отпустила девочек в просторную пустую комнату, некогда служившую библиотекой. Пусть немного разомнутся под музыку и заодно посплетничают о заявлении мисс Холбен. Сама Кэтрин так и осталась сидеть в классе, как всегда беспокоясь о Джо. В воскресенье она не сдержалась и сорвалась Джо этого не заслужил. Мало ли что ему наговорил Джонатан? Свара, которую затеял ее бывший муж с ее бывшим любовником, наверняка будет обсуждаться в “Майском саду” весь следующий год! Она как будто слышала ехидный старческий шепот. “И кто бы мог подумать, что наша-то тихоня Кэтрин…”

– Мисс Холбен!

Кэтрин подняла голову. В дверях стояла Мария – брови сердито нахмурены, руки демонстративно сложены на груди.

– Беатрис сказала, что я должна с вами поговорить, – буркнула она. Судя по ее тону, и Беатрис, и Кэтрин должны по меньшей мере всю жизнь благодарить Марию за такое одолжение.

– Я слушаю.

– Почему вы не знаете, останетесь ли у нас учительницей?

– Потому что я еще не говорила с инспектором по школам. Вполне возможно, что в муниципалитете больше не захотят держать меня на этой должности.

– Да ведь вы не обязаны ему докладывать – разве нет?

– Нет, Мария, обязана. Беременность не такая вещь, которую удается долго держать в тайне. Обо мне и так знают немало людей. И для тебя это не новость.

Мария резко отвернулась, а когда снова подняла глаза, Кэтрин показалось, что она вот-вот заплачет.

– Мария, войди в класс и присядь, – предложила Кэтрин. Но девочка упрямо торчала в дверях.

– Я не хотела этого, мисс Холбен! Мы как-то отправились прогуляться в парк, поглазеть на рождественскую толпу в магазинах – Беатрис, Эбби, Черри и я, – а потом собирались все вместе зайти к Саше. И тут откуда ни возьмись налетела эта расфуфыренная девка и стала болтать с Эбби. Они раньше учились в одной школе. И она все расспрашивала про наш класс – дескать, хорошая ли вы учительница и все такое. Вот тогда я и не выдержала, мисс Холбен! Терпеть не могу таких расфуфыренных, как она, – будто у них есть право задирать перед нами нос! Я-то думала, что она ваша знакомая, вот и сказала, что вы не имеете права нас учить, потому что сами забеременели без мужа, не хуже нас… – Мария замялась, но все же продолжила: – Беатрис сказала, что если вы от нас уйдете – то это из-за меня, потому что я проболталась тогда этой рыжей финтифлюшке. И они все готовы размазать меня по стенке, мисс Холбен!

– Ну, это они зря. Я ведь говорила тебе раньше. Мы можем выбирать, как себя вести, но не мы выбираем обстоятельства нашей жизни. И я не собираюсь винить тебя в том, что может случиться из-за моих, а не твоих поступков.

Мария так и не двинулась с места. Она явно не знала, что еще сказать, и тяжело вздохнула.

– Лучше скажи мне, – спросила Кэтрин, – как дела у Саши?

– Саша говорит, что молоко у нее вроде бы пропало. Поначалу оно шло – каждый раз, как услышит детский плач. И она тоже тогда плакала – ведь у нее не было Треже, чтобы отдать ей свое молоко. Страшно это, мисс Холбен, когда такое случается. Умом-то ты понимаешь, что больше никогда не увидишь своего ребенка, но ведь телу этого не объяснишь… – Она снова замялась, уставившись в пол. И к вящему удивлению Кэтрин, все же присела на крайнюю парту.

– С тобой случилось что-то похожее? С твоим первым ребенком?

– Да. – Мария уже не скрывала слез. – Его забрали сестры из монастыря. Они и этого хотят забрать…

– А ты сама этого хочешь? Ты хочешь отдать им ребенка?

– А им плевать, хочу я или нет. Я ведь пью.

– А сейчас ты тоже пьешь?

– Нет.

– Почему?

– Потому что вы заставили всех нас мучиться от вины! Черт побери, еще никому не удавалось заставить меня чувствовать себя такой виноватой!

– Мария, прежде всего мне приходится заботиться о здоровье твоего ребенка, но тебе не в чем себя винить – если ты делаешь все как положено!

– А я ведь и правда его люблю, мисс Холбен! А девчонки… все считают себя лучше, чем я… – Ее губы задрожали, а на глазах снова навернулись слезы.

– И они действительно лучше?

– Вовсе нет! – Мария со всхлипом вздохнула. – Эбби заполучила ребенка от какого-то сопляка на пляже. Он учится в колледже, а сюда приехал на каникулы – она даже не знает, как его зовут! Эбби все еще считает, что в жизни все как в кино, да только напрасно надеется, что ей тоже светит счастливый конец! А у Беатрис – у нее ребенок от их женатого учителя. Надо же, хватило ума спутаться с учителем! Мисс Холбен, да она же тупица! Она до сих пор надеется, что он бросит семью и женится на ней! Ха, не на такого напала!..

Мария помолчала, прежде чем решилась рассказать о себе.

– Честное слово, я любила отца своего ребенка. Мы собирались уехать отсюда – туда, где нас никто не знает. Он даже деньги успел отложить, чтобы нам пожениться, но кто-то их украл. Мне было некуда податься и пришлось вернуться к матери. А мамашу заботит только одно: чтобы на халате не было лишних пуговиц. Тогда его очень легко снимать. Мне все время приходится сидеть взаперти, чтобы те мужики, что приходят к ней, не вздумали сунуться ко мне. Ей плевать на то, что я беременна. Ей все равно – сижу ли я дома вместе с ней или валяюсь где-нибудь под забором. Да помри я сегодня – она и глазом не моргнет! – Мария улыбнулась – мрачной, напряженной улыбкой. – И как у вас это выходит, мисс Холбен? Вот я сижу и выворачиваюсь перед вами наизнанку, а вы смотрите на меня, как будто ничего и не слышали?

– Потому что ты все еще пытаешься со мной торговаться.

– Да я же просто рассказала вам все как есть!

– Да, я понимаю, что так оно и есть, и тем не менее это не та правда, которую ты бы хотела мне рассказать. Ты хочешь оправдаться передо мной в том, что отдашь в приют и этого ребенка, хотя я считаю, что, больше всего на свете ты желала бы растить его сама. Позволь, я попытаюсь сама догадаться. Если ты действительно хочешь растить ребенка, ты могла бы что-то предпринять. К тебе приставлена социальная работница – поговори с ней. Скажи ей, что хочешь с ее помощью воспитать ребенка сама. Запишись в группу анонимных алкоголиков. Скажи этой женщине, что тебе необходимо разъехаться с матерью, и честно объясни почему. Покажи им, что ты готова выполнить все их условия!

– Ага, а они все равно отнимут ребенка!

– Совершенно верно. Они обязательно его отнимут, если увидят, что ты не собираешься исправляться. Мария, тебе придется сражаться за своего ребенка – если он на самом деле тебе нужен. Придется отвыкать валить вину на других и справляться со всем самой. И если даже ты проиграешь, ты будешь знать, что сделала все, что в твоих силах, а не сидела и не ждала у моря погоды. Ты сама отлично знаешь, что следует делать!

– Терпеть не могу с вами разговаривать! – заявила Мария, смачно шмыгнув носом. – Вы любому найдете чем заняться!

– Знаю, – невесело улыбнулась Кэтрин. – Но ведь и ты пришла ко мне именно поэтому!

И Мария улыбнулась ей в ответ. Кэтрин не поверила своим глазам. Улыбка вышла довольно кривая, зато вполне искренняя. Мария поднялась и отправилась в коридор.

– Эй, – окликнула ее Кэтрин, – скажи остальным, что я не велела совать нос в твои дела!

Когда Кэтрин вернулась с работы, ей почти сразу позвонила Фриц и попросила разрешения навестить гномов. И впервые в жизни Кэтрин не знала, на что решиться. Вступать в новые пререкания с Джо было свыше ее сил.

– Меня привезет миссис Уэббер, – поспешно заверила Фриц, как будто угадала причину ее колебаний.

– Вот и отлично, – тут же согласилась Кэтрин. – Заодно поможешь мне нарядить мою “елку”!

Она уже укрепила кедр в подставке, но так и не нашла времени его украсить. Пришлось срочно вспоминать, где припрятаны елочные игрушки.

Как всегда, они подкрепились горячим какао – правда, у Кэтрин в кружке было почти чистое молоко – и Кэтрин поделилась с Фриц новыми воспоминаниями о своем детстве. На этот раз она рассказала девочке о чудесной роще красных кедров, росших неподалеку от их дома. Она очень любила приходить туда в самую жару и подолгу стоять под самым густым кедром – не потому, что он давал тень и укрывал от солнца, а ради его волшебного аромата. Ведь достаточно было зажмуриться, чтобы представить себе, будто наступило Рождество.

Пока они возились с игрушками и гирляндами, Кэтрин не могла не заметить, что Фриц постоянно держит при себе маленький блокнот и то и дело что-то там пишет.

– Что это ты там записываешь, Фриц? – немного опешила Кэтрин. Девочка озабоченно нахмурилась.

– Я обязательно должна отвечать?

– Нет, мне просто интересно.

Фриц с явным облегчением перевела дух. Кэтрин даже стало немного стыдно. Хорошо, что она не стала на нее давить. Наконец с украшениями было покончено, и Фриц присела отдохнуть в своем любимом уголке дивана с гномами в одной руке и загадочным блокнотом в другой.

– Фриц, давай накинем пальто и спустимся на улицу. Посмотрим, как наше дерево смотрится снаружи!

– Хорошо, – согласилась она, но сначала старательно принялась что-то царапать в блокноте.

– Как пишется “снаружи”? – неожиданно спросила она.

– Сна-ру-жи.

– Понятно. Как будто “с” приросло к “наружи”, и стало одно слово!

– Точно, – подтвердила Кэтрин.

– Прямо ума не приложу, как это все у них получается, – бурчала девочка, задумчиво мусоля карандаш.

– Что “все”?

– Ну как же вы не понимаете! То они изменят одну букву на другую, то вставят какую-то новую…

– Нет, на этот раз они просто срастили слова, – улыбнулась Кэтрин. – Ну, теперь ты готова?

– Да. Только вы ничего снаружи не говорите, подождите, пока мы вернемся, ладно?

– Но почему?

– Потому что я еще не умею писать в темноте.

– Но Фриц, ты же не обязана писать в темноте!

– Нет, Кэтрин, обязана! – заявила она таким тоном, словно это было совершенно очевидно.

– Это какое-то задание для школы? Сочинение на тему “Как я провела выходные дни”?

– Школа тут ни при чем, – тяжело вздохнула Фриц. – Это все… для Джо.

– Для Джо?!

– Ну, понимаете, он мне сказал, что снова наговорил вам лишнего и теперь не может зайти сам. Но он ужасно беспокоится, прямо места себе не находит. Вот я и стараюсь записать все про вас. Только вы уж очень быстро говорите… – Фриц снова вздохнула. – А я не хочу, чтобы он так беспокоился, Кэтрин!

– И я тоже не хочу! Теперь я буду говорить как можно медленнее!

– А вы проверите, грамотно я пишу или нет? Я вообще-то умею проверять сама, только вы все время употребляете слова, которые мне незнакомы…

– Да, я обязательно тебе помогу. А теперь надевай пальто – и пошли!

Кэтрин терпеливо ждала, пока Фриц натянет пальто и аккуратно застегнет все до одной пуговицы. Она ждала, вдыхая аромат красного кедра, оживлявший одну за другой картины прошлых лет.

“Ох, Джо…”

Глава 23

Джо подошел к самому краю строительных лесов, недоумевая, кого это черт принес к ним на площадку. Они с Майклом как раз выверяли углы крепежки на верхнем этаже, когда мимо пронесся ярко-алый “фольксваген”. Джо решил, что водитель просто заблудился и сейчас повернет обратно в город, но не тут-то было. Взметая колесами фонтаны песка, машина описывала круги вокруг строившегося дома и с крыши могла показаться какой-то взбесившейся игрушкой, потерявшей управление.

– Наверное, детишки угнали папину машину и решили покататься, – заметил Майкл. Опираясь на стальную балку, он пробрался к лифту, чтобы спуститься вниз.

Тут машина затормозила, и со стороны водителя опустилось боковое стекло.

– Эй! – крикнул кто-то из машины. – Мы ищем Джо!

В следующее мгновение из “фольксвагена” посыпались пассажирки – четверо из них были беременны, одна явно нет, а последней показалась пожилая леди в серой фетровой шляпе, с толстенной сумкой из черной кожи, зажатой под мышкой.

– Эй, Джо! – заорала одна из прибывших во всю силу легких. – Куда ты пропал?

Джо сердито покосился на Майкла.

– Нечего на меня пялиться! – возмутился брат. – Кажется, зовут не меня, а тебя!

Все еще не понимая, что это за чертовщина, Джо стал спускаться. При этом он чувствовал спиной, что все рабочие дружно караулят каждое его движение. Пожалуй, в этом городе имелась только одна ватага беременных, способных вот так дружно взяться за малознакомого человека.

Стоило подойти поближе, и Джо сразу узнал среди них Марию и Сашу. Правда, он понятия не имел о том, кем могла оказаться эта сухонькая старушка. Первое, что пришло ему в голову, – с Кэтрин что-то стряслось. Поэтому Джо поспешил.

– Саша… Мария! – Он приветствовал коротким кивком тех, кого успел вспомнить. – У Кэт… У мисс Холбен все в порядке?

Он переводил тревожный взгляд с одного лица на другое, но так ничего и не смог понять.

– Если это и так, то уж только не благодаря тебе! – заявила Мария.

– Пф… – презрительно фыркнула старая леди. Уголки ее тонких губ выразительно опустились. Она смерила Джо таким взглядом, будто лишний раз убедилась в том, что от этого типа не стоит ждать ничего хорошего.

“Да что это за экспонат?! ” – недоумевал про себя Джо.

– Джозеф д’Амаро, – как можно вежливее произнес он вслух, подавая руку.

Старуха застыла, словно собиралась обороняться от нападения с помощью своей сумки устрашающих размеров. Джо ничего не оставалось, как опустить руку.

– Хорошо, – обратился он ко всем сразу. – Как прикажете это понимать? Что с вами случилось?

– Как у тебя хватило совести сделать мисс Холбен ребенка и бросить ее на произвол судьбы? – возмущенно воскликнула Саша. Джо оставалось надеяться, что ветер не донесет ее слов до чутких ушей рабочих на стройке.

– Вот-вот! – подхватили все остальные – за исключением старухи, по-прежнему стоявшей с таким видом, словно она готовилась вступить в рукопашную.

– Саша, я не совсем…

– Ладно бы такие штуки откалывал Милашка Эдди Эйкенс! – запальчиво перебила его Саша. – Но тебя-то мы все считали джентльменом! Мисс Холбен вбила себе в голову, будто она такая же, как мы, а разве это так? У нас у всех есть на кого положиться! Вот, к примеру, у меня есть бабушка…

Джо машинально покосился на старушку. Стало быть, это ее бабушка…

– …и у других девчонок тоже кто-то есть! И только мисс Холбен осталась одна-одинешенька! Я ведь честно тебя предупреждала: она совсем не разбирается в мужчинах! А у тебя хватило совести этим воспользоваться!

– Саша… – пытался возражать Джо. Можно подумать, это он не пожелал отвести Кэтрин к алтарю!

– Ну, приятель, выкладывай как на духу: что ты теперь собираешься делать? – осведомилась Мария самым суровым тоном.

– Вот-вот! – дружно запели остальные.

– Так мне все-таки дадут последнее слово? – робко спросил Джо.

– Считай, что оно тебе предоставлено, сынок, – величественно промолвила бабушка, и Джо с трудом удержался от улыбки. До сих пор как-то было принято, чтобы незадачливого ухажера учили уму-разуму разъяренные братья или отцы опозоренных девиц, а не группа беременных школьниц под предводительством воинственной бабуси.

– Послушайте! – начал он. – Я понимаю, как вы встревожены. Но поверьте, что я пытался сделать все, что в моих силах!

– И что это значит? – сердито спросила Саша.

– Это значит, что еще не все потеряно. И я надеюсь все-таки отыскать способ дотащить мисс Холбен до алтаря – если он вообще существует. В случае моей удачи считайте, что вас всех пригласили на свадьбу! Понятно? – Тут Джо озабоченно нахмурился и спросил: – Черт побери, а что это еще за Милашка Эдди Эйкенс?

– Выбросьте его из головы, – тут же велела бабушка. – Нам некогда тут прохлаждаться, но прежде я бы хотела дать тебе бесплатный совет, сынок.

– Какой? – спросил Джо, не уверенный, что ему действительно хочется его услышать.

– Или ты поступаешь как надо – или пеняй на себя. Понял?

– Так точно, мэм! – вежливо отвечал Джо. – Понял!

– Вот и отлично, а теперь можешь вернуться к работе.

– Премного вам благодарен!

Однако Джо не спешил уходить и вволю налюбовался на то, как группа поддержки Кэтрин Холбен грузится обратно в “фольксваген”. Судя по тому, как ловко девчонки упаковались в тесную малолитражку, они проделывали это не впервые.

Джо долго не мог собраться с духом и повернуться, потому не видел, как подошел Майкл.

– Что это за чертовщина? – нетерпеливо спросил он.

– Полиция нравов, – отвечал Джо на ходу. – Они явились потребовать от меня спасения чести Кэтрин Холбен.

– Ну, я бы на твоем месте не очень-то упрямился! – крикнул Майкл ему вслед. – Представляешь, если за тебя возьмется та, что в шляпе?

– Ой, какой ты красивый! – восхитилась Фриц. – Просто красавец!

– Спасибо. – Джо с улыбкой наклонился, чтобы дочка могла поправить ему галстук.

– И как тебе удалось превратиться в такого красавца?

– Я же собрался навестить Кэтрин!

– Ты нарядился, чтобы навестить Кэтрин? – Фриц явно не поверила своим ушам.

– Да, чтобы навестить Кэтрин, – добродушно передразнил ее Джо. Девочка весело рассмеялась.

– А я могу пойти с тобой?

– Ни в коем случае!

– Почему?

– Потому что я собираюсь за ней приударить, а когда собираются за кем-то приударить, то детей с собой не берут! Понятно?

– Нет.

– Ну, тогда спроси у миссис Уэббер, когда она приедет. Она все сумеет объяснить. Она была замужем целых три раза и знает все эти вещи досконально.

– А сейчас у нее мужа нет. Куда могли пропасть целых три мужа?

Джо замялся. Он не хотел неосторожным словом испугать Фриц и снова заставить взвалить всю вину на себя. Чего доброго, еще подумает, будто это из-за нее у них с Кэтрин все пошло вкривь и вкось! Но и пичкать ее небылицами тоже не стоило.

– Они… умерли, – неохотно сообщил он дочке, которая почему-то совсем не расстроилась.

– Ах, ну да! Теперь я вспомнила. Она говорила, что если Господь посылает ей таких недолговечных мужей, то значит, он знает, что она сумеет их как следует похоронить!

– Это когда же она тебе такое говорила? – рассмеялся Джо.

– На барбекю. И не мне, а Кэтрин. Джо, а почему миссис Уэббер вдруг собралась к нам сегодня в гости?

– Потому что Деллы нет дома, а я собираюсь вернуться поздно.

– Когда?

– Фриц, я и сам не знаю… Просто поздно. И я не хочу тревожиться из-за того, что вы с Чарли остались одни.

– Мы с Чарли прекрасно сами о себе позаботимся. Ты же знаешь, от Деллы никогда не было никакого толку.

– Хватит заговаривать мне зубы, ладно?

– А что это такое?

– Это значит – не пудри мне мозги!

– Ага… А ты протер лицо лосьоном для бритья, который я подарила тебе на родительский день? Кэтрин он нравится. Знаешь, откуда я узнала?

– Нет, откуда?

– Я сказала ей, что купила тебе на родительский день, а она сказала, что я молодец и что ей всегда нравился этот лосьон.

– Хорошо, что подсказала. Сегодня важна любая мелочь.

– А то ты опять наговоришь лишнего, и Кэтрин выставит тебя за дверь.

– Запросто, – согласился Джо. – По-твоему, я действительно неплохо выгляжу?

– Неплохо – не то слово, Джо!

– Прекрасно! Кажется, миссис Уэббер уже стучит к нам в заднюю дверь! Беги открывай! Нет, стой, сначала поцелуй меня на удачу!

Перед отъездом Джо достался еще один поцелуй на удачу – от миссис Уэббер, и рукопожатие с напутствием – от Чарли.

– Не забывай, папуля, – выговаривал он отцу, – на карту поставлена репутация рода д’Амаро!

– Не забуду, – пообещал Джо. Он решил, что благодаря такому количеству напутствий и стойкому аромату лосьона после бритья может считать себя во всеоружии.

Чтобы доехать до Кэтрин, ему пришлось пересечь старую часть Уилмингтона с недавно отреставрированными старинными особняками. Черт побери, вот бы заработать столько денег, чтобы перевезти семью в один из этих чудесных домов! Но увы – пока об этом можно только мечтать. За Деллу вот-вот потребуется платить в колледже.

Делла. Она так и не пожелала его выслушать. Господи, как больно ранило Джо такое непонимание со стороны любимой дочери. Его так и подмывало выложить всю правду о Маргарет, чтобы Делла знала: у ее тетки есть свои – причем не очень-то красивые – причины всеми способами отделаться от воображаемой соперницы. Но если Делла узнает правду – она тут же лишится последней, пусть даже выдуманной, опоры в лице Маргарет. С самого начала Делла избрала для себя неверный путь. Это понимали и отец, и дочь, и оттого обоим было еще больнее.

Тем временем Джо припарковал пикап напротив “Майского сада” и направился на другую сторону улицы, всматриваясь в окна на третьем этаже. У Кэтрин было темно, однако он все равно вошел в вестибюль, готовый к тому, что миссис Донован попросит его убраться. Интересно, сколько раз сюда приходил Джонатан после их стычки на лестнице? Пожалуй, у Джо хватило бы великодушия пожалеть незадачливого малого – если бы он не опасался, что скоро придется жалеть самого себя.

Как ни странно, но именно в эту минуту миссис Донован не следила за тем, кто бродит по вестибюлю. Джо понимал, что, если Кэтрин нет дома, ему просто нечего здесь делать – и тем не менее хотел дождаться ее несмотря ни на что. Он постучал в дверь, не получил ответа и терпеливо опустился на верхнюю ступеньку.

Было уже далеко за девять часов, когда он наконец услышал внизу шаги Кэтрин. Джо настороженно замер: а вдруг она пришла с Джонатаном или с кем-нибудь еще? Но Кэтрин была одна. Она так же прижимала к груди бумажный пакет, как в тот раз, когда он впервые поджидал ее, сидя на лестнице. И Джо не мог налюбоваться ею – милой, усталой женщиной с мягкой улыбкой. Вот и сейчас при виде Кэтрин у него захватило дух. Она показалась ему самой прекрасной в мире, той, что носит под сердцем его ребенка. Его появление явилось для Кэтрин неожиданностью, однако она не пыталась избежать встречи. Не сводя с Джо широко распахнутых глаз, Кэтрин поднялась на последние ступеньки, и он забрал из ее рук пакет.

– Я соврал, – с ходу сообщил Джо.

– Когда?

– Когда сказал, что больше не приду сам – только если ты сама меня позовешь, – ответил он с виноватой миной.

– А… Ты, наверное, объяснишь мне, почему все-таки решил прийти?

“Потому что люблю тебя больше жизни! ” – кричало все у него внутри. Но вслух Джо сказал:

– Потому что мне захотелось побыть с тобой, потому что мне трудно без друга. Я перебрал всех своих знакомых и понял, что лучше тебя у меня никого нет.

Кэтрин не сразу нашлась что ответить.

– Ну, – смущенно промолвила она, – пожалуй, тогда лучше войти?

Джо следом за ней переступил порог и остановился в темноте, не выпуская из рук бумажный пакет, пока Кэтрин зажигала свет в гостиной и гирлянды на своем необычном рождественском дереве. Она сняла пальто и повесила на крючок в передней. Джо впервые видел на ней это темно-красное платье.

– Ты чудесно выглядишь, – вырвалось у него. Ему хотелось спросить, где Кэтрин задержалась так поздно, но он не посмел. А вдруг она была где-то с Джонатаном? Лучше вообще об этом не знать!

– Ты тоже. Я не шучу, – отвечала Кэтрин, забирая у него пакет с покупками.

Джо улыбнулся и даже покраснел от удовольствия. Надо же, он еще не совсем разучился краснеть! К тому же Джо отлично знал, зачем вырядился в парадный костюм. Пусть видит, что и Джо д’Амаро может выглядеть вполне прилично, так что с ним не стыдно куда-нибудь пойти – если, конечно, она вообще захочет иметь с ним дело.

– Как всегда, накупила целый мешок яблок, – заметил он, кивнув на бумажный пакет.

– Нет, этой мой рождественский мешок. У вас в Дорчестере не дарят детям рождественские мешки?

– Нет, – ответил он, не спуская глаз с Кэтрин.

– Значит, у тебя не было детства! Когда я была маленькой, нам всем дарили по такому вот мешку в церкви на Рождество. Вот видишь, – она приоткрыла пакет, демонстрируя его содержимое, – яблоки, апельсины, мандарины, орехи в меду, жвачка, шоколадки, два карандаша и коробка изюма. – И она добавила со счастливым смехом: – Просто шикарно, правда? Я как-то рассказала об этом Пэт, и она подарила мне этот рождественский мешок. Если хочешь – угощайся!

– Ну, с этим у меня все просто, – отвечал Джо. – Потому что больше всего я хочу тебя!

Ее улыбка мгновенно потухла:

– Джо, мне…

“Глупо! – одернул он себя. – ДАмаро, ты сморозил глупость!”

Джо набрался храбрости и поднял на нее глаза.

“Кэтрин, Кэтрин, перестань на меня так смотреть!”

Ничего удивительного, что Джонатан вообразил, будто Кэтрин его боится!

– Кэтрин, ты ведь не считаешь, что я могу… сделать тебе больно? Ты не боишься меня, правда? Я не хотел тебя пугать!

Он и сам не сообразил, как это случилось – да и какая, собственно, разница, – но Кэтрин вдруг оказалась у него в объятиях, а рождественский мешок был зажат между ними. Стараясь держать себя в руках, Джо осторожно взял его и опустил на пол, чтобы прижаться к Кэтрин так, как он хотел. Она обнимала его изо всех сил. Она была такая теплая, податливая… Джо спрятал лицо у нее на плече. Он всей грудью вдыхал ее родной, милый запах.

– Джо, я и не думала тебя бояться, – заверила Кэтрин, слегка отстранившись. – С чего ты так решил?

– Джонатан сказал…

– Джонатан ничегошеньки не понимает! – с чувством перебила Кэтрин. – Если я чего-то и боюсь – так это самой себя! Я не хочу, чтобы всем стало еще хуже только потому, что я не смогла… – Она вдруг резко отвернулась, подхватила с пола бумажный пакет и поспешила на кухню. Джо пошел за ней.

– Что ты не смогла? – спросил он.

Кэтрин в отчаянии тряхнула головой. Она цеплялась за свой пакет как утопающий за соломинку. Нет! Она не посмеет ответить на этот вопрос!

– А вот я тоже кое-чего боюсь, – сказал Джо, вызвав у Кэтрин удивленный взгляд. – Я боюсь, как бы ты не сунулась за помощью к Джонатану!

Она открыла было рот, собираясь возражать, но Джо повелительно взмахнул рукой:

– Я не думаю, что ты пойдешь на такое ради себя! Но если ты решишь, что это необходимо ребенку… Словом, я не хочу, чтобы ты так поступила, Кэтрин! Я хочу, чтобы ты пришла ко мне. Потому что я люблю тебя и хочу, чтобы мы были вместе! Я хочу, чтобы мы поженились, Кэтрин! В одиночку мы все равно не справимся со своими проблемами. И ты это отлично понимаешь.

– Но я не хочу приносить тебе горе, – возразила Кэтрин, машинально опустив пакет на стол.

– Так какого черта ты до сих пор только это и делаешь? Неужели ты действительно не понимаешь: стараясь держаться подальше друг от друга, мы ничего не добьемся! Нужно действовать сообща! Только тогда мы сумеем обеспечить нормальную жизнь и нашему ребенку, и Фриц с Чарли, и… всем прочим!

– И Делле тоже?

– Ты знаешь, я не умею врать. Да, Делла разбила мне сердце. Она моя дочь, и я очень ее люблю. Но она ушла от нас по собственному желанию. Я пытался с ней объясниться. Я пытался рассказать ей все, что знаю сам. Но я не сделал ничего дурного. Она ушла, потому что я полюбил тебя – и будь я проклят, если кто-то заставит меня чувствовать за собой вину!

– Джо, я не хочу разрушать твою семью!

– Кэтрин, по-моему, уже поздно сожалеть о том, что сделано! Делла ушла и не хочет возвращаться! Она сама загнала себя в угол и теперь поступает так в угоду своему больному самолюбию! И я ничем не могу ей помочь. Разве что заверить в своей любви, если она надумает вернуться!

– Джо, разве это что-то изменит? Я же все испортила!

– Неправда! У нас был семейный совет. Фриц и Чарли сразу приняли мою сторону! А ведь я так тебя люблю! – Он с ласковой улыбкой погладил Кэтрин по щеке. – Я и подумать не мог, что так все обернется, мисс Холбен. Все, чего я хотел, – продать парочку гномов. Знаю, знаю, ты тоже не занималась ловлей женихов! Ты просто купила эту чертову игрушку – и посмотри, к чему это привело? Я перевернул вверх дном всю твою жизнь. И еще добавилось три с половиной моих ребенка! Но, наверное, так всегда и бывает. Я не очень завидная партия и не могу обещать тебе легкую жизнь, но я хочу отдать тебе всю свою любовь. Дела на стройке идут неплохо. Конечно, о богатстве мечтать не приходится, но мы обязательно будем счастливы! Ты ведь тоже меня любишь! – добавил Джо. Но в следующее мгновение он заглянул Кэтрин в глаза – и его уверенность испарилась. – Или я ошибся? – робко спросил он. Кэтрин почему-то медлила с ответом, и Джо испугался. – Ошибся?..

– Нет, Джо, ты не ошибся, я тоже тебя люблю. Но честное слово, я не знаю, как нам быть! Ты стал таким мрачным. И это все моя вина!

– Кэтрин, это не твоя вина! Не твоя! – Джо протянул руки, собираясь привлечь Кэтрин поближе и поцеловать, чтобы хоть немного утешить. Он больше не в силах был оставаться рядом и не…

Джо старался не отпускать ее взгляд. Он никогда не был силен в словах.

“Разве ты не видишь, Кэтрин? Разве ты не видишь, что я не могу без тебя жить?!”

– Джо, – выдохнула она.

Зажмурившись от страха, он прикоснулся губами к ее щеке. Ну вот, он поцеловал Кэтрин, и она не обиделась. Тогда он прикоснулся к губам – и почувствовал слабый ответ. Только теперь Джо осмелился поцеловать ее так, как мечтал все эти дни, чтобы ее губы раздвинулись, чтобы он мог упиваться этим без конца…

Он любил ее больше жизни!

Кэтрин еле слышно застонала – и, кажется, Джо застонал вместе с ней. У него перехватило дыхание. Он так долго тосковал по ней, и теперь она была так близка, так доступна… Он жадно ласкал ее груди, он прижимался к ней всем телом, чтобы она почувствовала, как сильно он хочет ее… “О Господи! Кэтрин, милая моя, хорошая! Обними меня покрепче! Обними меня изо всех сил, иначе я не выдержу!”

Внезапно Джо отпустил Кэтрин и отстранился. У него подгибались колени и тряслись руки, от желания темнело в глазах. Но он хотел не просто оказаться с ней в постели – он хотел, чтобы она делила с ним постель всю оставшуюся жизнь. А для этого необходимо было кое-что предпринять.

– Извини, – сказал Джо, – я не хотел до этого доводить.

Кэтрин ему не поверила.

Он криво улыбнулся и попытался взять себя в руки.

– Ну, вообще-то я собирался до этого довести, потому что хотел заняться с тобой любовью. Я всегда этого хотел, но сначала ты должна ответить на мой вопрос. Ты выйдешь за меня замуж?

Обхватив себя за плечи, Кэтрин не сводила с Джо затравленного взгляда, как будто на свете не осталось ни единой души, на которую она могла бы положиться.

– Я рад, что ты носишь моего ребенка, Кэтрин. – тихо промолвил он и не опустил глаза под ее пристальным взглядом. Джо не боялся, что Кэтрин прочтет в них правду – ведь он действительно был рад. Он никогда не лгал ей и не собирался делать это впредь. И тут ему показалось, что наконец-то Господь надоумил его найти нужные слова, ее взгляд смягчился, и она потупилась. Джо не мог не уловить охватившее ее облегчение. – Выходи за меня! – настойчиво повторил он. – Выходи за меня замуж!

– А ты… правда этого хочешь, Джо?

– Да, Кэтрин, да! Наверное, это единственная вещь на свете, в которой я сейчас уверен. А теперь скажи, что ты согласна. Честное слово, это самое лучшее, что ты могла бы сделать – в том числе и для Деллы!

Кэтрин глубоко вздохнула и посмотрела на него.

– Хорошо.

– Хорошо? То есть ты согласна? – Да.

Да. Согласие прозвучало не очень уверенно, зато четко. Не в силах сдержать счастливого смеха, Джо сгреб Кэтрин в охапку и закружил в воздухе, заставив испуганно взвизгнуть.

– Чтоб мне пусто было! – восклицал он. – Погоди, пока об этом узнает полиция нравов!

Глава 24

Кэтрин стояла рядом с Джо в вестибюле, потому что они решили войта в церковь вдвоем и потому что он непременно хотел сам приветствовать всех гостей.

И еще потому, что он надеялся первым встретить Деллу Он ничего не говорил Кэтрин, не желая беспокоить ее своими переживаниями из-за дочери, однако по-прежнему страдал. Сердце у Кэтрин тоскливо сжалось при виде того, с какой надеждой Джо разглядывал девочку, появившуюся на противоположной стороне улицы.

Однако тут же выяснилось, что это всего лишь Эбби. Следом за ней подошли Мария, Беатрис, Черри и Саша. И Сашина бабушка. На лице у Джо появилось выражение такого отчаяния, что Кэтрин чуть не заплакала – хотя и выходила замуж за любимого человека.

Она ласково пожала ему руку и попыталась ободрить улыбкой. Джо! Милый, любящий, заботливый, вспыльчивый Джо! Он не отказал себе в удовольствии пригласить сегодня и Джонатана. И, к вящему ее стыду, совершенно откровенно объяснил преподобному Хэммонду, почему им следует обручиться как можно скорее и не вдаваться в проблемы различия верований.

– Мы ведь беременны, отец Боб, – заявил он прямо с порога, – так что нечего тянуть. Что-то не так? – всполошился Джо, только теперь обратив внимание на то, какое лицо у невесты. – Кэтрин, у нас с отцом Бобом сложились вполне дружеские отношения, – терпеливо пояснил он. – И даже если он ничего не узнает сейчас, ты все равно не сможешь утаить правду! Мы уже решили, что обвенчаемся в моей вере, и я не хочу, чтобы преподобный особо распространялся на эту тему. Он отличный парень, только соображает медленно. Правда? – без смущения обратился Джо к священнику.

– Правда, правда, – подтвердил тот с добродушной улыбкой. Но даже настойчивость Джо не позволила им назначить день свадьбы раньше девятого марта. Кэтрин предпочла бы обручиться позднее, когда зацветет азалия, но, как справедливо заметил Джо, нельзя было тянуть. Все было ясно без слов – но Кэтрин совершенно этого не стеснялась.

Джонатан так и не приехал. Наверное, благодаря приглашению Джо он наконец-то понял, почему Кэтрин в свое время не явилась на его свадьбу. Но и без Джонатана гости заполнили всю церковь. Здесь была миссис Уэббер и почти все жильцы “Майского сада”. Кэтрин с невольной улыбкой вспомнила, как миссис Уэббер гордо сообщила всему обществу, что она-то все это и устроила. Может, это действительно ее вина – и, конечно, гномов.

– Ага, а вот и твоя ударная бригада! – заметил Джо, и Кэтрин снова улыбнулась при виде девочек, поднимавшихся по широкой лестнице к дверям. Его бригада тоже должна была вот-вот подъехать, и Кэтрин в свое время удивилась.

– А ну-ка покажи! – обратилась Кэтрин к Марии подошедшей первой. Она протянула руки к свертку, который Мария заботливо прижимала к груди. – Очень красивая малышка, – сказала Кэтрин и серьезно спросила: – Ну как дела?

– Замечательно, мисс Холбен. Правда, надзирательница из муниципалитета совсем не дает мне житья. Мисс Холбен, вы отлично выглядите!

– Спасибо, Мария! Я рада тебя видеть!

Кэтрин тепло поздоровалась с Беатрис и ее Треже, а потом с Эбби и Черри, дохаживавшими последние недели. И с Сашей, которая сначала пихнула Джо локтем, а после наградила дружеским объятием. И, конечно, с бабушкой. Ради торжественного случая цвет ее шляпы сменился на белый.

Кэтрин собралась было познакомить бабушку с Джо, но он снова удивил ее, взяв инициативу в свои руки.

– Привет, бабушка! – торжественно произнес он.

– Привет, Джо, – в тон ему отвечала старушка.

– Я рад, что вы пришли.

– Еще бы тебе не радоваться! – невозмутимо промолвила она, и Джо ухмыльнулся.

Кэтрин собралась было спросить, когда они успели познакомиться, но бабушка уже подошла, чтобы обнять новобрачную.

– Ну, как тебе нравится? – шепотом спросила она, скосив глаза на жениха. – Солнце заглянуло к тебе во двор?

– Да, заглянуло, – отвечала Кэтрин с улыбкой. – И мне очень хорошо!

Бабушка ласково потрепала ее по щеке. И кивнула на Эбби и Черри.

– Ты, миленькая, не очень тяни с церемонией. А не то опять придется принимать роды.

– Постараюсь поскорее, – заверила Кэтрин. – Лучше, чем у вас с доктором Кларксоном, у меня все равно не получится!

Она едва дождалась, пока бабушка пройдет в церковь, и напустилась на Джо с вопросами. Явилась и обрадовалась, когда Джо сам предложил пригласить на свадьбу ее необычный класс, предваряя ее просьбу.

– Мария и Беатрис уже родили, – радостно сообщила она. У обеих родились девочки, и обе с позволения Саши на звали их Треже – в память о её погибшем ребенке.

– Скажи на милость, где это ты успел познакомиться с Сашиной бабушкой?

– Так, – небрежно бросил он, – встречались.

– И где именно?

– Представляешь, я так и знал, что ты об этом спросишь!

– Джо, где это было?

– Ну вроде бы… она заезжала ко мне на стройку.

– Бабуля Хиггинз? – удивилась Кэтрин.

– Так точно, – отвечал Джо. – И с ней все остальные.

– Какие еще остальные?

– Ну, остальные твои цыплятки. Весь выводок в полном составе. – Он улыбнулся, вспомнив эту картину. – Представляешь, они все умещаются в кабине “фольксвагена”! Мои мужики до сих пор только об этом и толкуют!

Кэтрин смутилась, но тут же снова подняла взгляд:

– Пожалуй, мне лучше не выяснять, что именно они толкуют! – решила она. По тому, как обезоруживающе улыбался Джо, можно было считать, что он все равно не устоит и рано или поздно выложит все сам.

– Эй, смотри-ка, кто пришел! – вдруг сказал он, и Кэтрин оглянулась. Пэт не спеша поднималась по ступенькам, и выглядела она неплохо.

Кэтрин кинулась к подруге и схватила ее за руку:

– Вот уж не думала, что ты придешь!

– Ну, не далее как вчера моя формула крови почти пришла в норму, а один из санитаров любезно подбросил меня в город. И вот я здесь. – Она лукаво улыбнулась Джо и заметила: – А вы, пожалуй, уже не такая грязная скотина, как прежде. Вы теперь неотразимая скотина!

Все трое дружно рассмеялись.

– Спасибо, Пэт, на добром слове! – философски заметил Джо. – Делаю что могу!

Кэтрин с улыбкой гадала, когда же Пэт сочтет возможным присвоить Джо степень нормального парня.

– Хочешь, посажу тебя рядом с Черри и Эбби? Бабушка полагает, что они начнут рожать прямо здесь.

– Да чтоб мне пусто было! – прошептала Пэт в притворном ужасе, и Кэтрин рассмеялась.

– Чарли! – окликнула она бесшабашного симпатичного юзера.[4]

Он моментально прибежал на зов, радостно ухмыляясь.

– Пэт, познакомься с моим приемным сыном! Чарли, ты найдешь для миссис Бауэр место в первом ряду?

– Заметано, мамуля! – выпалил тот и решительно потащил Пэт за руку в церковь.

Кэтрин посмотрела им вслед, все еще улыбаясь. Она и не надеялась, что Чарли станет звать ее мамой. А он постарался улучить момент и спросил, не будет ли она обижаться, ведь в ее возрасте вряд ли можно иметь такого большого сына. Но он уже все про себя решил, и если его спросят, будет всем говорить, что ему исполнилось ровно девять лет!

– Но ведь они удивятся, как ты получил водительские права? – поинтересовалась Кэтрин.

– Ага! – лукаво улыбнулся Чарли. Он так и сиял от самодовольства. Ни дать ни взять – второй Джо.

– Чему ты улыбаешься? – спросил Джо.

– Я очень люблю твоего сына, – призналась она. Фриц она тоже любила. И даже готова была постараться полюбить Деллу – если ей представится такой шанс.

По ступенькам церкви им навстречу поднимался Майкл – в одиночестве.

– Все в порядке, – шепнул ей на ухо Джо. – На большее я и не рассчитывал.

Конечно, он не рассчитывал, но обида от этого не стала меньше. Под сочувственным взглядом Кэтрин Джо встретил брата с распростертыми объятиями.

– Спасибо, что пришел, Майкл.

– Как это спасибо? Джои, ты что же себе вообразил? Что я позволю тебе жениться без меня?! – И он сжал Джо в своих знаменитых медвежьих тисках. – Кэтрин, поздравляю! – Он осторожно обнял невестку и шепнул ей на ухо: – Честное слово, я сделал все, что мог. Я сказал Делле, что ее упрямство в такой день может окончательно исковеркать всю оставшуюся жизнь. Но… – И он лишь выразительно пожал плечами.

– Майкл, я просто…

– Не надо слов, Кэтрин! С тобой мой брат снова счастлив! А остальное – чепуха! – Майкл звонко расцеловал ее в обе щеки и прошествовал в церковь.

Ну что ж, хоть Майкл сегодня будет с ними. Наверное, Делла безутешно рыдает в каком-нибудь углу, утешаемая сердобольной Маргарет.

Приближалось начало церемонии, и в вестибюле показался сам отец Хэммонд.

– Вы можете поцеловать невесту, – посоветовал он Джо.

– Как, уже? Разве это не против правил?

– Конечно, против, но у вас такой вид, будто это не помешает.

Кэтрин подумала, что ей это тоже поможет. Она обняла Джо за шею и легонько поцеловала в губы.

– Еще! – шепнул он, и Кэтрин с охотой повиновалась.

– Я люблю тебя, Джо!

– И я люблю тебя всем сердцем! Если я вдруг сболтну что-нибудь лишнее или не вовремя вспомню Лизу – ты обязательно мне скажи. Ладно?

– Джо, я этого не боюсь, – невозмутимо улыбнулась Кэтрин.

– Знаю, знаю, но я слишком часто говорю лишнее!

Кэтрин только хмыкнула. Ну как на это возразишь?

И она еще раз крепко поцеловала его и вытерла пятна помады, оставшиеся у него на губах.

– Пэт была права, – заметила Кэтрин с лукавой улыбкой.

– Насчет чего?

– Насчет тебя. Ты действительно неотразим! – И она шепотом добавила: – Ив течение ближайшей недели я не выпущу тебя из кровати!

– Вот это да! – просиял Джо.

– Вот именно!

– Кажется, вы говорили, что нам следует поторопиться, – громко прокашлявшись, сообщил отец Хэммонд. – Не пора ли начинать, дети мои?

Кэтрин настояла на том, чтобы обстановка во время церемонии была как можно непринужденнее. Чтобы рядом с ними у алтаря стояли Фриц и Чарли. Так они скорее поймут, что Кэтрин берет на себя обязательства не только перед их отцом, но и перед ними тоже.

И тем больнее бросалось в глаза отсутствие Деллы.

– Вы можете поцеловать невесту, – произнес отец Хэммонд уже во второй раз за этот день, и Кэтрин получила гораздо больше поцелуев, чем требовал обычай, – и от Фриц, и от Чарли.

Радостно смеясь, все четверо двинулись к выходу из церкви.

Фриц первая заметила ее и застыла на месте, так что Кэтрин чуть не наступила на нее. Она едва успела подхватить девочку и с улыбкой посмотрела на растерянное, испуганное личико Фриц.

– Это Делла, – тревожно шепнула та. – Делла приехала!

Кэтрин перевела взгляд на улицу. Делла стояла между двумя припаркованными машинами. Она была одета в джинсы и коротенькую кожаную куртку и прятала руки в тесных карманах джинсов.

Джо также заметил дочь и двинулся вперед.

– Позволь мне, – попросила его Кэтрин. – Джо, позволь мне подойти к ней первой!

Он нерешительно замер на месте, но потом кивнул и взял за руку Фриц. Выходившие из церкви гости рады были лишний раз поздравить новобрачных, и Кэтрин оставила их в этой шумной толпе.

Она шагала через улицу, замирая от страха, что Делла повернется и убежит. Но та по-прежнему стояла возле машин, невольно ежась на холодном мартовском ветру. Когда Кэтрин подошла достаточно близко, она увидела на ее лице следы слез. Она тревожно разглядывала это заплаканное, но по-прежнему дерзкое лицо и молила Бога подсказать нужные слова. Потому что сама не знала, как еще разговаривать с этой упрямой девчонкой. Дай ей волю – она бы схватила Деллу за плечи и трясла до тех пор, пока не вылетит вся дурь.

Делла тоже не сводила с нее настороженного, недоверчивого взгляда. И Кэтрин затруднялась сказать, что руководит ею: истинное желание бунтовать или напускная отвага.

– Это ведь не поможет, правда? – спросила Кэтрин, чувствуя, как в глазах закипают злые слезы. – Но я все равно хочу еще раз попросить тебя. Я прошу тебя – если хочешь, я умоляю – попытаться понять нас – только ради Джо. Но я уже вижу, что это не принесет пользы. Делла! Не надо быть такой жестокой! Постарайся любить его по-настоящему! Неужели ты всю жизнь будешь его за это наказывать? Пожалуйста… пожалуйста, не причиняй ему новую боль! Он ужасно тоскует по тебе. Они все по тебе тоскуют! – И Кэтрин замолчала, потому что Джо с остальными подошли совсем близко и потому что боялась разрыдаться у всех на виду. Она знала, что сейчас к ним приковано внимание всех гостей, пришедших на свадьбу, и совсем растерялась, не зная, как быть дальше. – Делла! – отчаянно шепнула она, стараясь вложить в это единственное слово свою последнюю мольбу.

И вот подошел Джо, а потом и Фриц с Чарли. Все застыли в напряженном молчании, теперь все зависело от решения Деллы. Молчание затягивалось, а Делла по-прежнему горделиво переводила заносчивый взгляд с одного на другого.

– Пойдем домой, – наконец промолвил Джо – Я очень хочу – мы все очень хотим, – чтобы ты вернулась с нами.

Делла отчаянно тряхнула головой. “Нет. Ни за что! ” Но ее нижняя губа предательски задрожала, а из глаз брызнули слезы.

– Я… – начала было она, но всхлипнула и понурилась.

– Делла, – окликнул ее Джо, готовый заплакать Делла подняла глаза, и Кэтрин увидела, как тяжело дается ей этот шаг. Ее губы все еще тряслись, она сердито смахнула упрямые слезы и сглотнула.

– Я… опоздала… на твою свадьбу… папа. – прошептала она и кинулась к отцу на грудь. Джо обнял ее и стал качать, стараясь встретиться глазами с Кэтрин.

– Поди сюда, – позвал он, протянув руку. – Вы все, идите к нам!

Так они и стояли посреди мостовой, обнимая и целуя друг друга, перегородив дорогу машинам и все еще не веря в то, что сумели преодолеть пропасть, едва не разлучившую их навсегда. Кэтрин не сомневалась, что их ждет нелегкий, тернистый путь, прежде чем они почувствуют себя настоящей семьей. Но первый шаг был сделан.

Она выпрямилась, стараясь увидеть глаза Джо. Он счастливо улыбался, и в его взгляде светилась огромная любовь.

– Я люблю тебя, – шепнула она, поднимаясь на цыпочки, чтобы дотянуться до его уха.

Вот теперь солнце и впрямь заглянуло к ней во двор, а где-то неподалеку, у нее в гостиной, смешная гномиха по имени Дейзи прижимала к себе своего сонного сына и безмятежно улыбалась.

1

Треже – от англ, treasure, “сокровище”. – Здесь и далее примеч. пер.

2

“Ред сокс” – бостонская бейсбольная команда.

3

Тотем – объект религиозного почитания.

4

От англ. to use – пользоваться. Юзер – человек, пользующийся компьютером, пользователь.