Подари мне радугу

– Я не могла забеременеть, – тупо повторила Кэтрин. Ее сердце билось так сильно, что толчки отдавались в ушах.

– Кэтрин, успокойся. Приляг на минуту. – Кларксон уложил ее обратно. – Вот, и дыши как можно глубже. – Врач старательно обмахивал ее папкой с историей болезни, пока Кэтрин боролась с новым приступом тошноты.

– Кларксон! – окликнула она врача.

– Что, Кэтрин? Ты ведь не хочешь сказать, что сейчас испачкаешь мне халат?

– Нет… нет, мне уже лучше. – Она уселась, чувствуя на себе тревожный взгляд Кларксона. Ей действительно полегчало.

– Ты… ты правда веришь, что я могла забеременеть?

– А о чем я толкую тебе уже битый час? Нравится тебе это или нет – факты налицо. Такова жизнь. Если ты уляжешься посреди дороги, то рано или поздно на тебя наедет машина. Если ты уляжешься в постель с мужчиной, то рано или поздно забеременеешь – особенно если ты такая молодая и пользуешься средствами, надежными лишь на девяносто процентов. А теперь натяни, пожалуйста, трусы и отправляйся домой. Можешь позвонить в понедельник. Анализ крови уже будет готов, а там посмотрим, что делать.

– А нельзя сделать анализ пораньше?

– Нет. Ты пришла в конце недели. Дежурная лаборантка ставит тест на беременность только в случае жизни и смерти – а это к тебе не относится.

– Но ты бы мог сказать ей, что это вопрос жизни и смерти.

– Кэтрин, ты, кажется, сама только что сказала, что у тебя больше нет мужа. Это же каких-то два дня! По-моему, они пойдут тебе на пользу. У тебя останется время, чтобы смириться с этой мыслью. Сейчас я позову Мэри Бет.

“Смириться с этой мыслью”. Эта фраза почему-то засела у Кэтрин в мозгу. Как она может смириться? Это же просто нелепо! Она как будто сошла с ума! Мир рушился, как это было в тот день, когда от нее ушел Джонатан!

Она вышла от врача, ничего не соображая, и поехала вдоль набережной, к самому дальнему пирсу, где часто гуляла в последние дни. Немного посидела в машине, встала и направилась вниз, к самой кромке воды. Там Кэтрин долго стояла неподвижно, любуясь неярким зимним солнцем, опускавшимся в море. Наконец ей удалось собраться с духом, чтобы вернуться домой. В полном одиночестве.

Глава 17

Она не испытывала ни радости, ни удовлетворения. Ее покинуло даже предвкушение грядущих перемен. Все поглотило тупое уныние. Меньше всего Кэтрин ожидала обнаружить беременность. Скорее она готова была узнать, что у нее появились серьезные нарушения в формуле крови, что она страдает анемией, что у нее развилось белокровие или ее, подобно Пэт, поразил какой-то ужасный неизлечимый недуг. Не нужно было получать медицинское образование, чтобы иметь представление о том, как нервный срыв влияет на общий тонус организма, – а у Кэтрин явно наблюдался нервный срыв. Да и на работе она довольно часто сталкивалась с физическими болезнями, ставшими следствием сильного эмоционального потрясения. Параллель с ее собственным состоянием напрашивалась сама собой.

Но оказалось, что она не больна. Оказалось, что она, “возможно”, беременна. А если верить диагностическим познаниям Кларксона – она беременна “скорее всего”.

Но Кэтрин все еще не смела ему поверить.

“Я не могла забеременеть!”

Она разделась и встала перед большим зеркалом, внимательно разглядывая свое тело. Пока не было видно никаких изменений. Живот оставался гладким и плоским. Да и груди не выглядели крупнее обычного.

Но они стали слишком чувствительными и болезненными. Они реагировали на любое прикосновение. Достаточно было встать под горячий душ, чтобы соски отозвались острой болью. Такого с Кэтрин не случалось ни разу в жизни. Ни разу.

Но как это могло произойти?!

Ведь если это так – значит, она не просто имела с кем-то половое сношение. Это означало, что она глубоко и нежно любила мужчину, с которым была близка, и им оказался не Джонатан, а Джо д’Амаро. Отдавалась ли она ему более самозабвенно? Хотела ли его сильнее, открывалась ли перед ним полнее, подобно цветку, достигшему полной зрелости? В минуты их близости Кэтрин не думала о ребенке. Она была сосредоточена только на Джо – кроме него, ей ничего не было нужно.

– Я не могла забеременеть! – произнесла она вслух.

“Будь осторожна в своих желаниях – а вдруг они исполнятся?”

Неведомо откуда в памяти возник бабушкин голос. Сколько раз Кэтрин приходилось слышать эту фразу в детстве? А ведь она желала ребенка больше всего на свете. И возможность стать матерью именно сейчас превращалась в одну из жестоких шуток, которые так часто играет с нами жизнь. Наверное, именно такие моменты имела в виду Пэт Она ведь тоже пережила нечто подобное с Доном.

Господи! А что теперь скажет Джонатан? Это же надо – его бесплодная, отброшенная за ненадобностью жена забеременела от первого встречного!

О том, что может сказать Джо, Кэтрин даже думать боялась – она не представляла, что посмеет ему когда-нибудь признаться. Ему достаточно своей семьи, своих чудесных детей от прекрасной Лизы.

А перед Кэтрин снова вставала проблема работы. Преподавание в классе для беременных девочек! Хорошим же она будет преподавателем, если сама умудрилась забеременеть, не имея мужа! Как это ни грустно, у нее есть все шансы стать безработной матерью-одиночкой…

Черт побери! А ведь она и не заметила, как смирилась с этой мыслью! И начала вести себя так, будто ее беременность – установленный факт.

Кэтрин тяжело вздохнула. В том случае, если она беременна, ей следует воспользоваться собственными знаниями к опытом.

Она полезла в портфель и нашла там экземпляр “сухой” диеты для беременных, страдающих от интоксикации. Ничего жареного, ничего острого, никакого питья раньше, чем через два часа после еды. Затем нужно пить понемногу каждый час – до следующей “сухой” трапезы. Если она действительно забеременела, такая диета поможет справиться с тошнотой. Кэтрин ничего не собиралась этим доказать – просто больше не могла сидеть сложа руки. Она готова была заняться чем угодно, лишь бы избавиться от ощущения беспомощности, овладевшего ею в эти часы.

Ей же предстоит ждать еще целую вечность! Наверное, утро понедельника так никогда и не наступит. Как назло, с такой слабостью и тошнотой нельзя было заниматься даже самыми простыми делами. И Кэтрин снова заглянула в зеркало – на сей раз выискивая в нем не признаки беременности, а доказательства того, что все еще может считать себя привлекательной. Недаром Кларксон сказал, что она похожа черт знает на кого!

Кэтрин не спеша приняла душ и вымыла голову. Затем надела свою самую любимую фланелевую ночную рубашку и улеглась на диван, закутав ноги пушистым пледом так же, как это любила делать Фриц.

Кэтрин посмотрела телевизор, почитала, но не стала звонить Пэт. Если она позвонит, то не удержится и расскажет о том, что скорее всего забеременела. Кэтрин знала, что если уж приходится ждать чего-то целую вечность – то лучше заниматься этим в одиночку. Она уже надеялась и не хотела, чтобы кто-то стал свидетелем ее разочарования, если Кларксон все же ошибся.

Кэтрин взяла в руки гномов. Добродушная улыбчивая Дейзи и полусонный Эрик. Кэтрин вертела фигурку так и этак, внимательно разглядывая медную монетку. Она до сих пор не расплатилась ни за гномов, ни за машину. Однако она ни на минуту не пожалела о том, что купила их.

– Неужели это ты сумела мне помочь? – шепотом спросила она у Дейзи, осторожно погладив румяную щечку. – Или тут замешана ива, утыканная петушиными перьями?

Она по-прежнему желала того, что стало теперь “возможным”. И не испытывала нужды обманывать себя. Она желала этого так сильно, что готова была уцепиться за любую возможность, какой бы безумной та ни казалась. А ведь на этот раз ей даже не пришлось пускать в ход свое воображение, так часто приходившее на помощь в первые месяцы после свадьбы с Джонатаном. Теперь на смену воображению пришла надежда на милость судьбы, лишившей ее возможности быть вместе с Джо, но наградившей нежданным ребенком.

Кэтрин зажмурилась. Она хотела этого ребенка. Не важно, что она осталась одна, не важно, что она потеряет работу, – она хотела ребенка всей душой.

Кэтрин и не заметила, как заснула. А проснулась уже далеко за полночь. Кэтрин не сразу сообразила отчего. Тошнота не прошла, но уже не донимала так сильно. И лишь через минуту Кэтрин осознала, что чувствует знакомую тупую боль в самом низу живота, обычно предварявшую очередную менструацию. Двигаясь медленно и осторожно, она улеглась как можно удобнее, но боль не проходила. Она обхватила руками подушку, стараясь успокоиться. Болело вовсе не так уж сильно – скорее всего у нее снова сдают нервы. Кэтрин затаилась в темноте, как будто старалась спрятаться от иной, нежеланной “возможности”.

Кэтрин разбудило яркое солнце, заглянувшее в комнату с раннего утра. Ее по-прежнему мутило. И по-прежнему внизу живота таилась тупая боль. Оба этих ощущения терзали ее целый день, не предвещая ничего хорошего.

Но, как ни странно, с ней так ничего и не случилось! Судя по всему, это состояние изменится еще не скоро, А ей остается ждать стиснув зубы.

В воскресенье утром Кэтрин добросовестно постаралась съесть до конца предписанный диетой завтрак: тост почти без масла, ломтик постного бекона, яйцо всмятку – и ни капли жидкости.

Желудок больше не бунтовал. И ей действительно стало легче. Намного легче – если не обращать внимания на страшную сонливость. Она боролась со сном целый день. Ведь предстояло пережить еще долгую воскресную ночь, а что она будет делать, если выспится за день?

После ленча Кэтрин поехала на городскую окраину, мимо пляжей и пирсов, возле которых привыкла гулять. Но на этот раз она не остановилась, а повела машину дальше, до строительной площадки братьев д’Амаро. Уже издали было видно, что сегодня у рабочих выходной. Все выглядело пустынным и заброшенным.

Она развернулась обратно, но не поехала домой, а направилась к старому городскому пляжу. И с трудом узнала место, запомнившееся ей с детских лет. От прежней застройки осталось лишь несколько кирпичных домов, а торчавшее когда-то между ними нелепое трехэтажное бревенчатое строение исчезло без следа. И Кэтрин даже не смогла вспомнить, как оно называлось, хотя так любила бывать здесь летом. У этого смешного дома имелось по отдельному крыльцу на каждом этаже, и если встать на цыпочки, можно было сверху, с крыльца, полюбоваться на океан. Внешняя деревянная лестница с перилами прихотливыми зигзагами спускалась от крыльца к крыльцу, проходя вплотную к двустворчатым окнам спален. Когда Кэтрин спускалась на пляж ранним утром, можно было увидеть других постояльцев, еще не покинувших свои постели. Ворчливого старика, проторчавшего всю ночь на рыбалке. Солдат в увольнении, пировавших до самого утра. Любовников, так и не разомкнувших объятий.

Она вспомнила, какие чудесные запахи поднимались из тех окон, где проживали любители вставать пораньше: кофе, домашняя ветчина, бекон и бисквиты. Она была совершенно счастлива в те дни, когда время казалось бесконечным среди моря, солнца и таинственных витрин дорогих магазинов с сувенирами. Кэтрин обожала разглядывать все эти удивительные вещи: пепельницы из раковин, веера из ярких перьев и кучу совершенно непонятных штук, о назначении которых можно было только догадываться. Это был рай на земле, и все, что от нее требовалось, – уметь насладиться каждой минутой такой жизни.

Теперь на месте старого дома торчали те самые “вычурные халупы”, внушавшие такое отвращение Джо, вынужденному их строить.

В памяти у Кэтрин всплыла новая картина. В то лето ей исполнилось четырнадцать лет и она сама ездила на пляж на велосипеде, прихватив с собой транзистор. Из Флориды постоянно транслировали рок-н-ролл и почти каждый час повторяли ее любимое “Летнее местечко”. Кэтрин устраивалась на колком армейском одеяле и развлекалась, наблюдая за окружающими – как любила делать это и сейчас. Повернув голову так, чтобы глаза не слепили палящие лучи солнца, она увидела совсем близко от себя молодую пару. Женщина почему-то так и не сняла свое просторное платье из синего полотна, а на голове у нее красовалась огромная соломенная шляпа. Даже Кэтрин бросилось в глаза то, как часто старается прикоснуться к ней сидевший рядом мужчина. Это совсем не походило на жадные, демонстративные касания тех, кому откровенно “очень хотелось” – а таких на пляже было немало. Нет, это было что-то иное, необычное. Кэтрин долго наблюдала за этой парой, пока те не собрались уходить. Женщина поднялась с песка, и тогда стало ясно, что она беременна.

Кэтрин запомнила их на всю жизнь, хотя эта картина и вызвала у нее болезненную гримасу. Ведь она сама нуждалась сейчас в том же самом – нежной, преданной опеке мужчины, будущего отца ее ребенка. Однако из-за жестокого каприза судьбы об этом нечего было и мечтать.

Итак, она вернулась обратно в Уилмингтон и заперлась у себя в четырех стенах. Но к вечеру за окном начал моросить нудный, мелкий дождь, и настроение у Кэтрин окончательно испортилось. Она улеглась спать пораньше. Видимо, свежий воздух на побережье действительно пошел ей на пользу – она сразу же заснула крепко и без снов.

Кэтрин набрала номер дрожащими от волнения руками. Она едва дождалась, пока разыщут Мэри Бет и позовут к телефону.

В трубке зазвучал знакомый голос, и у Кэтрин тревожно сжалось сердце.

– Кэтрин? Если ты стоишь – присядь. Бобик сдох. – У гинекологов это выражение давно означало, что тест на беременность оказался положительным.

– Как… сдох? – невнятно прошептала Кэтрин. Ей пришлось откашляться, прежде чем переспросить: – Он что… правда сдох, Мэри Бет?

– Дохлее не бывает! Судя по уровню антител, где-то между шестой и восьмой неделями. Так что поздравляю!

Кэтрин, отчаянно сжимая телефонную трубку, прикрыла глаза. Она помнила, что конторские куклы не спускают с нее глаз, и старалась держать себя в руках.

– Мэри Бет, а ты уверена? Тут нет ошибки?

– Кэтрин, у меня в руках результаты анализов!

– Лучше пусть они будут в руках у меня! Я сейчас же еду!

– Кэтрин… – добродушно рассмеялась Мэри Бет.

– Мэри Бет, я буду через десять минут. Я должна все увидеть своими глазами.

– Хорошо. И поосторожнее за рулем, будущая мать!

Кэтрин понимала, что нарушает правила, требуя выдать ей на руки результаты лабораторных анализов, но ничего не могла с собой поделать. Медсестра в регистратуре уже знала о ее прибытии и сразу же проводила к Мэри Бет. Многие запомнили ее как безнадежно бесплодную пациентку, и акушерки возле дверей в ординаторскую приветствовали ее негромкими аплодисментами. Кэтрин со счастливой улыбкой смотрела на Мэри Бет, державшую в руках бело-голубую компьютерную распечатку.

– Тра-та-та-та! – торжественно пропела медсестра, вручая Кэтрин заветный листок.

Кэтрин прочла свое имя. Свой возраст. Дату сдачи крови. Название проведенных анализов. И, наконец, результаты.

Она обвела растерянным взглядом собравшихся за спиной медсестер и акушерок и чуть слышно прошептала:

– Я беременна. Я беременна!

А потом с облегчением рассмеялась, позволяя всем желающим поздравлять себя, и обнимать, и ласково хлопать по спине.

И только после этого она расплакалась.

Глава 18

Я не могу без нее!”

Эта мысль измучила его. Впервые за многие годы Джо напрочь позабыл про Лизу.

“Я больше так не могу!”

Было уже семь часов утра. И он не собирался терять время, надо просто подойти к телефону и набрать номер. К тому же он скорее всего сейчас застанет ее дома, пока она не ушла на работу.

Джо едва дождался, пока Майкл выйдет из трейлера, но брат вернулся слишком быстро, и ему пришлось повесить трубку, не дождавшись ответа. Он снова принялся терзать кнопки, ругая себя за то, что дергается, как напроказивший мальчишка. Он хочет поговорить с Кэтрин, и никто не вправе ему это запретить.

На этот раз она моментально ответила.

– Это Джо, – торопливо представился он. – Это я позвонил только что. Извини, что бросил трубку. Наверное, я… немного не в себе.

Он замолк, но Кэтрин продолжала молчать.

– У тебя все… в порядке? – робко спросил Джо. Майкл в своем углу выразительно покачал головой.

– Да, у меня все хорошо, – отвечала она. – А у тебя?

– А я… – Он замер на полуслове, не зная, что сказать. Джо не хотел признаваться, как ему плохо. Он переложил трубку в другую руку и повернулся спиной к Майклу. – Послушай, мы не могли бы куда-нибудь сходить? Как насчет обеда в той пивной, помнишь? Ты только скажи где, и я…

– Нет, – отрезала она.

– Кэтрин, мне…

– Это плохая идея, Джо. Я не могу никуда с тобой пойти.

– Не можешь?

– Ну, точнее, не пойду – и все.

Ее голос звучал как-то отстранение, едва ли не холодно. И если бы не предательская легкая дрожь, Джо запросто мог поверить, что ей действительно все равно.

– Что тобой, Кэтрин?

– Ничего, мне уже пора. Иначе я опоздаю на работу.

– Я мог бы заехать за тобой после работы…

– Нет. Я сегодня освобожусь очень поздно. Спасибо, что позвонил.

Она просто повесила трубку.

Джо застыл, растерянно глядя на телефон. “Спасибо, что позвонил”? Какого черта она стала вдруг такой вежливой? Джо поднял глаза. Майкл давно дожидался этого момента.

– Только не заводи все снова, Майкл! – выпалил Джо. – Попробуй открыть рот – и сильно пожалеешь об этом!

– Да разве я хоть слово сказал? Господи, да я нем как рыба! А ты перестань размахивать трубкой. Между прочим, это служебный номер!

– Да, конечно, – буркнул Джо и раздраженно бросил трубку на рычаг.

– Но коль скоро ты сам поднял этот вопрос… – тут же взялся за свое Майкл.

– Я ничего не поднимал!

– Еще как поднимал! А что, Кэтрин – как это говорилось в старые добрые времена – дала тебе от ворот поворот? Между прочим, отличное выражение!

– Нет! – раздраженно бросил Джо.

– Так-так. А что же случилось?

– Майкл, а тебе никогда не приходило в голову, что ты лезешь не в свое дело?

– Ну, пока твой ребенок прячется у меня в доме, это касается и меня тоже!

– Пряталась, Майкл, пряталась и больше не прячется!

– И что ты собрался теперь делать?

– А как ты думаешь? Я собрался встретиться с Кэтрин. Поеду и приглашу ее сегодня на ленч!

– Джои, как только ты это сделаешь, Делла снова сбежит!

– Я сказал Делле, что не собираюсь менять своего отношения к Кэтрин. Я предупредил ее об этом еще до того, как она вернулась домой. И сегодня я непременно повидаюсь с Кэтрин.

– Черт побери, остается только надеяться на то, что ты представляешь, какими могут быть последствия! – глубокомысленно изрек Майкл.

Джо тоже очень хотелось на это надеяться. Во всяком случае, после того, как он принял решение повидаться с Кэтрин, на душе у него стало легче. Однако строительный бизнес полон сюрпризов и частенько ломает даже самые продуманные планы. Пока Джо освободился, давно миновал час дня, и у Кэтрин закончился перерыв.

И все же Джо поехал в школу, надеясь вызвать ее из класса хотя бы на минуту. Громко стуча каблуками, он шел по длинному сырому коридору. Все школы на свете пахли для него одинаково. Даже в здании нового мебельного магазина на окраине Уилмингтона, переоборудованном из старой гимназии, все еще чувствовался едкий “школьный” запах.

По привычке Джо на ходу оценивал здание с профессиональной точки зрения. Постройка была добротной и солидной. Наверное, в свое время на нее не пожалели штукатурки. Надо будет сказать об этом Кэтрин.

У дверей в класс Джо остановился. Ему был виден стол, за которым обычно сидела Кэтрин, однако сегодня он был пуст. Джо осторожно заглянул внутрь. Одна из ее учениц возилась с телевизором и видеомагнитофоном.

А Кэтрин нигде не было видно. Джо уже успел проверить в конторе – ее не было и там. Может, она вышла на минуту в туалет? Джо подождал, подпирая стенку и нетерпеливо поглядывая на часы. Если он не вернется побыстрее, Майкл наверняка сделает из него отбивную.

– Эй, Джо, привет!

Он оглянулся и увидел, что у дверей в класс столпились беременные ученицы Кэтрин. Оказывается, они запомнили его имя!

– Привет, – улыбнулся он. – Я ищу мисс Холбен.

– Сами знаем, – заявила одна из девчонок. – Ее сегодня нет.

– А где она?

– Заболела и ушла домой. Она уже давно болеет.

– Болеет? Но я же недавно с ней беседовал.

– Ну да! Может, она нарочно вам не сказала?

– Послушай… как, кстати, тебя зовут?

– Мария, – ответила она таким тоном, что у Джо пропала охота продолжать разговор. Он смущенно улыбнулся и сказал:

– Да, Мария, может, ты и права. Если она все же появится – скажите, что я заходил.

– Эй, – окликнула его Мария, когда Джо уже направлялся к выходу, – вы что, ее дружок?

Он оглянулся, но не замедлил шага.

– Да! – крикнул Джо через плечо. – Я ее дружок!

По крайней мере он был им недавно. Но что же стряслось с Кэтрин? То она бросает трубку, не желая разговаривать, то уходит с работы, потому что плохо себя чувствует… Может, она действительно заболела?

“Кэтрин, как мне с тобой быть?!”

Ну почему нельзя было сказать ему обо всем утром?

В этот раз ему удалось проникнуть в “Майский сад” без предъявления водительских прав. Миссис Донован была дома: он слышал, как работает ее телевизор – но дверь в квартиру была закрыта, и фойе осталось без неусыпного надзора.

Грохоча по голым деревянным ступенькам своими грубыми рабочими башмаками, Джо торопливо взбежал по лестнице. Перед третьим пролетом ему пришлось задержаться, чтобы перевести дух. Кэтрин приходится поддерживать хорошую форму, чтобы каждый день подниматься сюда пешком.

Джо не удержался от улыбки. Уж ему-то прекрасно известно, какая отличная у нее форма! Ну вот, стоит только подумать – и она снова рядом с ним, ласковая, желанная… Такая, о которой может только мечтать любой мужчина. Они не виделись почти месяц, но за это время Кэтрин еще сильнее завладела его душой. Джо себя не узнавал.

Но и Майкл был по-своему прав. Восстановив отношения с Кэтрин, Джо может снова оттолкнуть Деллу. Но пока думать об этом не хотелось. Он больше не мог терпеть, ему непременно нужно было увидеться с Кэтрин, а кроме того, выяснить наконец, что с ней случилось.

Он постучал и стал ждать ответа. Но никто не вышел. Он постучал еще раз. Кэтрин снова не отвечала. Он приложил ухо к двери. Ничего не слышно. Ни шороха, ни звука. Ни-че-го.

Джо постучал громче, и открылась дверь на другой стороне площадки.

– Ее там нет, – сердито сообщила пожилая дама. – Она вышла пять минут назад.

– Спасибо, – ответил Джо.

Он спустился обратно в вестибюль, подумал и все же решился обратиться за помощью к миссис Донован. Она моментально отозвалась на стук. Старуха как будто только что вышла из парикмахерской. Идеально уложенные волосы кое-где поддерживали заколки.

– Вы ведь помните меня, миссис Донован? Я ищу Кэтрин Холбен. Ее ученицы сказали, что она заболела.

– Да, она вернулась домой совсем больная, мистер д’Амаро. Но сразу после этого ей позвонили из больницы. Ее срочно вызвала ее больная приятельница.

– И она поехала в больницу?

– Так она мне сказала.

– А вы не знаете в какую?

– Нет, она не говорила. Но по-моему, это большая Ганноверская клиника. Такое безответственное отношение к своему организму не доведет Кэтрин до добра. Она целый день торчит в школе, а потом еще навещает подругу в больнице. Тут и здоровый не выдержит, мистер д’Амаро. Нет ничего хуже, чем эти визиты. Я твержу ей об этом постоянно. Кэтрин, говорю я, если вы не будете следить за своим здоровьем сейчас, то во что вы превратитесь, когда достигнете моего возраста…

– Миссис Донован, я вам очень благодарен, – решительно перебил ее Джо и выскочил вон, так и не дослушав до конца.

По пути к пикапу он пытался вычислить, кем может быть эта больная подруга. Пэт? Да, наверняка Пэт! Чтоб им пусто было! Как будто у него есть время тащиться сейчас в больницу!

Кэтрин сидела на неудобном жестком стуле возле кровати Пэт. Она мчалась сюда сломя голову, а когда приехала, то оказалось, что Пэт заснула. Она очень тяжело переносила высокую температуру, и ей дали какое-то снотворное, чтобы она могла отдохнуть. Пэт впала в какое-то полузабытье. То она узнавала Кэтрин, сидевшую в изголовье, то не узнавала – и тогда беспокоилась, почему Кэтрин не пришла. Медсестры то и дело подходили, чтобы предложить Кэтрин перебраться в угол палаты на диван, где ей будет удобнее, но та упорно оставалась рядом с подругой. Пэт не могла разглядеть ее как следует в этом углу, да и диван страшно скрипел пружинами при каждом движении и заставлял Пэт нервно вздрагивать и просыпаться.

Кэтрин не призналась Пэт, что беременна, – она вообще предпочитала об этом не говорить. Вот и еще одна издевка судьбы: таить в себе такую удивительную новость, не имея возможности ни с кем поделиться.

– Кэтрин! – слабо окликнула Пэт.

– Я здесь. Тебе что-нибудь нужно?

– Попить.

Кэтрин взяла со стола специальную кружку с носиком и поднесла к губам Пэт.

– Который час? – поинтересовалась Пэт.

– Хм… наверное, около пяти.

– Утра или вечера?

– Вечера.

– И ты, конечно, пришла.

– Да, я пришла.

– У меня абсцесс в легком. Ты уже знаешь?

– Да, мне сказали.

– Лучше уж абсцесс, чем метастаз, правда? По-моему, они собираются завтра что-то сделать с ним. Завтра будет великий день… – Больная снова провалилась в забытье, а Кэтрин устало посмотрела в окно. На улице почти стемнело. От усталости она валилась с ног, но все же не хотела уходить, пока к Пэт не явится ночная сиделка. Все эти дни возле Пэт кто-то дежурил – или медсестры, или монахини из монастыря, или сама Кэтрин.

Она машинально вслушивалась в знакомую больничную суету. Вот из грузового лифта вывезли тяжело груженные каталки с ужином для больных. Вот о чем-то оживленно шепчутся медсестры у себя на посту. Интересно, чем сейчас занимается Джо. Между прочим, получилось так, что утром она сказала ему правду. Она придет домой очень поздно. Его голос в трубке застал Кэтрин врасплох: она испугалась, что Пэт стало еще хуже. Кэтрин обомлела от счастья, когда поняла, что говорит с Джо, – пока не вспомнила о том, что им ни в коем случае нельзя видеться. Это оказалось выше ее сил. Она едва успела повесить трубку и разрыдалась.

– Кэтрин, я хочу тебе кое-что сказать, – неожиданно заявила Пэт.

“И я не прочь тебе кое-что сказать, Пэт!”

– И что же?

Но Пэт закрыла глаза и надолго замолчала.

Кэтрин ждала, готовя себя к неизбежному разговору о Доне. Пэт действительно хотела бы с ним повидаться, но до сих пор никто так и не сумел его отыскать.

– Кэтрин…

– Я здесь.

– Знаешь… Я рада, что у меня нет детей. Я по-настоящему рада… ты ведь понимаешь?

– Нет, Пэт.

– Но ты же должна понять! У тебя тоже нет детей. – Пэт принялась нервно комкать одеяло. – Ох, как же я забыла… Ты же их хотела. – Она снова надолго замолкла. – Я… я тоже когда-то хотела. Помнишь? Я вроде бы рассказывала.

– Я помню.

– Но теперь…

Кэтрин ждала, но Пэт снова погрузилась в беспамятство. Наконец она открыла глаза и сказала:

– Они бы меня позабыли.

– Кто, Пэт?

– Мои дети, – с сердитой гримасой пояснила Пэт. – Мои дети! Дон все равно не позволил бы им вспоминать обо мне. Он не пускал бы их ко мне, потому что я умираю. И не взял бы их в церковь и на кладбище после моей смерти, ведь правда?

Кэтрин полагалось возразить Пэт, что она не умирает, но у нее не хватило сил. Пэт была смертельно больна, а в их соглашение не входила обязанность поддерживать ложные надежды. И Кэтрин просто ответила:

– Не знаю. – Потому что действительно не знала. Отношения Пэт с ее бывшим мужем так и оставались для Кэтрин загадкой.

– Нет, ты должна знать! Я же рассказывала, какой это человек. Он ни за что не позволил бы им меня запомнить. Чтобы надо мной сомкнулись воды забвения. Разве это не звучит поэтично? Воды забвения. Черт бы его побрал, да он бы нарочно меня в них утопил! Вот Джо – тот не стал топить в забвении свою жену, правда? Его дети помнят о матери?

– Да, – отвечала Кэтрин.

– Уж он-то позаботится, чтобы не забыли. Как, бишь, зовут ту девочку?

– Фриц.

– Нет, другую, сбежавшую из дома?

– Делла.

– Ага, Делла. Я видела ее имя где-то в газете. Я тебе не сказала?

– Нет, Пэт.

– А ты видела эту газету?

– Нет, не видела, Пэт.

– Она выиграла какой-то конкурс. Красоты или что-то в этом роде. Разве Джо тебе не рассказал? Ах да, как же я забыла! Ты ведь больше не встречаешься с Джо, верно? Но это точно было в газете. Ты не видела?

– Нет, – снова сказала Кэтрин.

– Ну, там ее описали как дочь Джозефа д’Амаро и… безвременно усопшей миссис д’Амаро – что-то подобное. Дон никогда не позволил бы так напечатать. Он заставил бы их вымарать строчку про “безвременно усопшую миссис Бауэр”. Он сказал бы, что это “дочь Дональда и Бимбо Бауэр” – вот как!

Кэтрин невольно рассмеялась, и Пэт засмеялась вместе с ней.

– Нет, Кэтрин, это правда! Он не оставил бы для меня… возможности сблизиться с детьми. Вот почему я рада, что их у нас вообще нет. Как прикажешь мне отходить… в вечность, думая о подлостях этого негодяя? Я что, уже просила его позвать? – спросила Пэт невпопад.

– И не раз.

– Ох, черт побери! Так я и знала! И он сказал, что придет?