Глава 12

– Это очень необычно, когда еще не найдено тело и нет никаких доказательств, а мы должны говорить, что расследуется убийство. – Дэвид Джексон на следующее утро с состраданием вглядывался в лица своих внимательных слушателей. – Может быть, вы думаете, это одно и то же, но, уверяю вас, разница есть. Дело в том, что мы не имеем сведений о медицинской помощи, оказанной мисс Портер, а значит, и шансы на то, что она еще жива, очень малы. Извините.

Мальтрейверс неуклюже задвигался в кресле, боль в ноге к утру немного поутихла.

– Но все же… может быть… – неуверенно возразил он, – ее лечит кто-то, о ком вы не знаете?

– Поверьте мне, я хотел бы допустить такую возможность, но здесь я для того, чтобы довести до вашего сведения официальную точку зрения. Без сомнения мы можем сказать только то, что она не обращалась ни в одну государственную или частную больницу, что ее не осматривал ни один врач, имеющий право делать это. Надежда же на какого-то неизвестного медика-практика, лечащего ее тайно от всех, чрезвычайно мала. И у нас нет никаких оснований предполагать что помощь ей оказал Пауэл, даже если допустить, что он и захотел бы помочь ей.

– Если это Пауэл… – начал было Мальтрейверс.

– Он все еще главный подозреваемый, хотя, если честно, он и единственный. – Джексон помолчал, с сомнением глядя на них. – Боюсь, я еще больше сейчас вас расстрою, но полицейский хирург не может определенно сказать, отрезали ей руку, когда она была еще жива, или это сделали сразу после смерти. Определенно лишь то, что если ей не оказана своевременная помощь, она уже не может быть живой сейчас. – Он сочувственно смотрел на них.

В последний раз, когда Диана находилась в этой комнате, она смеялась, играла с Ребеккой, а сейчас, в тишине, в которую они внезапно погрузились, необычайно ясно возник в памяти тот день.

– Мне хотелось бы, сержант, от лица всех здесь присутствующих сказать, что мы очень высоко ценим ваше внимание к нам, и то, что сегодня вы пришли и рассказали все, что вам известно, – вздохнул отец Майкл. – Я чувствую, вам все это тоже тяжело. А нам всем очень хочется верить, что еще хоть маленькая, но остается надежда…

После ухода Джексона Мелисса уехала за Ребеккой в Сассекс, а отец Майкл вышел по соборным делам.

День длился бесконечно, как и подобает английскому воскресенью: пустые улицы, закрытые магазины, тишина даже в оживленных местах.

Решив, что осторожные упражнения для его ноги будут лучше, чем неподвижное пребывание в кресле, Мальтрейверс, опираясь на трость, которую одолжил у отца Майкла, вместе с Тэсс вышел из дома.

Они свернули в противоположную сторону от тропинки, ведущей к развалинам церкви, где еще на прошлой неделе были вместе с Дианой. Спустились к Верте. Река разлилась по плотине, и детский смех сливался со звуками падающей воды.

Обычная сцена показалась болезненно чуждой их тоскливому настроению.

После обеда сидели в саду. Тэсс читала, а Мальтрейверс растянулся в шезлонге. В солнечных лучах трепетали крылья бабочек, а над гвоздиками жужжали пчелы. Мальтрейверс лениво наблюдал, как над головой Тэсс кружилась бабочка и вдруг присела на ее рыже-каштановые волосы. Не хотела улетать до тех пор, пока Тэсс не обернулась, почувствовав его пристальный взгляд.

– Как твое бедро? – тут же спросила она.

– Намного лучше. – В порядке эксперимента он вытянул ногу, но спазм боли скривил его лицо. – Ожидание – вот что хуже всего,– не выдержал он.

Ощущение бездействия становилось невыносимым, Мальтрейверс часто представлял себе, как он сталкивается с преступлением и раскрывает его с помощью блестящего метода дедукции в то время, как вся полиция – в тупике. Но это была его обычная фантазия. Теперь-то он знал, что в действительности все обстоит далеко не так. Именно полиция, а не какие-нибудь необычайно одаренные любители, расследует и раскрывает убийства. А его вклад в это дело заключался в нелепой и безрезультатной поездке в Белсвейт, закончившейся ссорой с Мадденом. И все же, пытаясь бороться с чувством неуверенности, Мальтрейверс постоянно ощущал: он знает что-то такое, очень важное, только никак не может вспомнить что. Снова мучил недавний странный сон, и он почувствовал отчаяние, неудовлетворенность от собственной инертности.

Распахнулась дверь сада, и, счастливая, веселая Ребекка кинулась к ним через лужайку. Мелисса шла за ней.

– Мама привезла это, – сказала маленькая девочка и протянула дяде симпатичного игрушечного утенка.

Мальтрейверс надел его на руку и начал манипулировать им, сопровождая свои действия крякающими звуками.

Тэсс ушла в дом, чтобы приготовить чай, а Мелисса заняла ее место на коврике.

– Когда я ехала, я все время думала, – заговорила она, – почему руку прибили именно к нашей двери? Тот, кто это делал, явно рисковал быть замеченным. Он мог прислать ее по почте, как поступил со второй рукой, когда отправил ее настоятелю. Ты думал, кому это в нашем доме предназначалось?

– Наверное, всем нам, – сказал Мальтрейверс, улыбнувшись Ребекке и мягко пришемив ей нос клювом утенка.

– Нет, мне кажется, это предназначалось лишь одному из нас.

– Тэсс и я знали ее лучше всех, значит, явные мишени – мы.

– Может быть, и так. А если это – Майкл? Ведь существует явная связь между ним, настоятелем и собором. А если еще этот человек, Пауэл, имеет что-то против церкви, то его поступок вполне передает вложенный в него, пусть и извращенный, смысл. Ты задумывался над этим?

– Нет. Если Пауэл из Уэлса, я могу предположить: он – методист или член конформистской секты.

– Примитивные методисты очень недалекие, – заметила Мелисса.

– Может быть. Но давай вернемся к твоей первой версии. Почему он не послал руку Майклу по почте и не побоялся рискнуть, ведь его могли увидеть? – Мальтрейверс надел куклу на руку Ребекке, и она побежала, на ходу неуклюже играя ею, в дом. – Эта теория хороша, как и все другие, но, пока полиция не найдет Пауэла, всё это остается лишь предположением. – Он посмотрел на сестру и странно улыбнулся. – Единственное, что точно можно сказать, так это то, что рука на двери снимает подозрение с меня.

– С тебя?! – удивилась Мелисса. – Никому и в голову не может прийти подобное. И полиция не может тебя подозревать.

– Может. Дэвид Джексон ни разу не заикнулся об этом, но хорошо известно: все убийцы, почти без исключения всегда хорошо знают своих жертв. Уверен, Мадлен принимал во внимание и такую возможность. Однако очевидно, я не могу пригвоздить руку к двери. Сам Джексон является свидетелем этому.

Мелиссу оскорбило, как подобная мысль могла даже прийти кому-то в голову.

– Тогда и обо мне могли предположить такое.

– О каждом из нас. И о некоторых других людях. Например, о настоятеле.

– О, Гас, это нелепо! Ты не можешь говорить об этом серьезно.

– Не думаю, что мы самые первые в списке подозреваемых. Действия Пауэла, в частности, тот факт, что он до сих пор нигде не появился, делают его возможным преступником, но, если окажется, что это не он… ну из чего тогда исходить?

– Больше нет никого, на кого можно подумать. Разве что этот Синклер?

Мальтрейверс покачал головой.

– Вряд ли это возможно. Да и полиция думает так же. Просто кажется странным совпадение, почему он все-таки приезжал в Англию именно в эти дни?

В понедельник утром мисс Кравен, секретарша епископа, как всегда, разбирала почту. Умело открывала она конверты длинным тонким ножом для разрезания бумаги, по форме напоминающим меч. Один из конвертов оказался пуст, она даже пальцы сунула в него, но ничего внутри не обнаружила. Тогда, перевернув, она слегка сжала его со всех сторон и потрясла опытным движением. Длинная прядь светлых волос упала на лимонно-зеленую книгу записей, а вслед за ней вылетел крошечный клочок бумаги. Она развернула его и прочла напечатанное: «А вы в любом случае держитесь подальше от проклятой вещи, не то накличете на себя проклятье».

Будучи дочерью, внучкой и племянницей священников, мисс Кравен гордилась своим знанием Библии, но эта цитата была не знакома ей. Она снова прочитала записку, а потом осмотрела волосы с озадаченным и слегка обеспокоенным выражением лица. В резиденции епископа никогда не бывало ничего, кроме точно и кратко оформленных бумаг. Она подошла к книжной полке и взяла алфавитный указатель изречений, встречающихся в классичесой литературе. Оказалось, что это отрывок из шестой главы Джошуа, поэта XVIII века. Она почувствовала раздражение. Осторожно отложила волосы и непонятное послание на один край стола и спокойно продолжала разбирать почту, сразу же сортируя ее по стопкам, в зависимости от срочности. Все конверты сложила вместе, чтобы позже снять с них марки, что явится помощью фонду Красного Креста. А когда часы на каминной доске пробили половину десятого, захватив всю почту, пошла в кабинет епископа, предварительно осторожно постучав.

– Доброе утро, мой лорд, – сказала она. – Сегодня довольно много писем, включая и ответ от архиепископа. Также есть письмо с Даунинг-стрит и очаровательное благодарственное письмо от… – Она остановилась на полуфразе, и выражение ужаса залило ее лицо. – Господи! – догадалась она и пристально уставилась на волосы и записку, которые держала отдельно от остальной почты.

Епископ озабоченно взглянул на нее. Тогда она молча протянула ему их.

– Нужно срочно позвонить в полицию, мисс Кравен! – тут же воскликнул он.

Утренняя почта понедельника, к счастью, оказалась для епископа самой необременительной за всю неделю. Нужно было рассортировать всего лишь двадцать два конверта. Половина отпечатанных на машинке писем были примерно одного содержания, три из них были написаны от руки и отправителей можно было узнать по почерку, еще три были написаны отчетливым курсивом. Остальные пять присланы в отдельных полиэтиленовых мешочках, чтобы внимание было обращено только на записи. Записка анонима не имела отпечатков пальцев. А пока полиция снова спешила на квартиру к Диане, на этот раз чтобы попытаться найти ее волосы; было проявлено соответствующее внимание к предупреждению.

– Джошуа, – сказал Мадден, – провел бой против Иерихона, конечно.

– Да, сэр, – откликнулся Джексон. – Дело в том, что стены разрушились несколькими строфами дальше. – Мадден посмотрел на него с удивлением. – У нас есть Библия, сэр. Я разыскал.

– Вы меня удивляете, – сказал Мадден сухо. – Надеюсь, нет ничего похожего в нашем расследовании. Так или иначе, что вы нашли?

Джексон пожал плечами.

– Действительно, ничего, сэр. Другое – необъяснимо. – Он тут же замолчал, потому что Мадден резко хлопнул рукой по крышке стола.

– Это не необъяснимо. Ничего необъяснимого нет! Просто еще не нашли объяснений. – Мадден так сильно сдавил свой нос, что, когда отпустил, на нем остались красные следы. – Мне это дело начинает сильно не нравиться. Тщательные и методические поиски местонахождения нашего главного подозреваемого потерпели крах, а я постоянно сталкиваюсь с несоединяемыми между собой таинственными явлениями. Есть связи, чувствую, а выявить их мы не можем. – Он поднял руку и начал загибать пальцы. – Мальтрейверс привозит мисс Портер в Веркастер, раз. Пауэла видят в Веркастере, это два. Мисс Портер встречается с настоятелем, с епископом и другими и исчезает, в то время Пауэл делает то же самое. Три. Части тела мисс Портер появляются в Веркастере, и мы вполне можем предположить, волосы тоже ее, – четыре! Теперь… какой мы можем сделать вывод из последнего происшествия?

Джексон почувствовал невольное сострадание к Маддену, чья прекрасная репутация строилась на расследованиях учебных, которые строго соответствовали выработанным правилам и всегда оказывались беспроигрышными. Однажды Мадден легко поймал детоубийцу, сняв отпечатки пальцев у всей деревни. Но данное дело требовало воображения и определенного чутья, а профессиональные навыки не приносили никаких результатов.

– Предположим, эти волосы принадлежат мисс Портер, – начал он осторожно, думая, как бы помягче выразиться. – Из этого следует, что именно она и является этой проклятой вещью. Значит, епископа предупреждают, чтобы он не имел с ней дела. Так?

– Он и не может иметь с ней никаких дел, ведь она мертва.

– За ее жизнь в соборе читались молитвы. Предположим, не епископом, но ведь, очевидно, епископ связан со всеми священниками.

Послышался стук в дверь кабинета, и вошел полицейский.

– Мы получили отчет из лаборатории, сэр. Они разобрались с конвертом. Его отправили почтой второго класса из Айлингтона в пятницу после обеда.

– Спасибо, сержант, – сказал Мадден. – А отпечатки пальцев?

– Сейчас с ними работают, сэр.

– Итак, – заговорил снова Мадден, когда дверь за сержантом закрылась. – Это оттуда, где прячется Пауэл? Элементарная маскировка, и это место подходит как нельзя лучше.

– В Айлингтоне квартира Синклера, сэр, – напомнил ему Джексон.

– Синклера? – На какое-то мгновение Мадден растерялся, но тут же взял себя в руки. – А, этот наш друг – в Америке. Но он приезжал сюда… когда? В среду? А конверт епископу отправлен в пятницу.

– Возможно, его соучастником. А может быть, отправить его письмо согласился человек, вообще не причастный к делу? Сержант Нил до сих пор проверяет его рассказ, но, насколько я понимаю, нет достаточно мотивированного алиби, чтобы полностью исключить его как подозреваемого.

Мадден некоторое время помолчал, затем нажал кнопку селектора и попросил зайти инспектора Баррета. К тому времени, как пришла инспектор, он уже вполне собрался с мыслями.

– Я хочу, чтобы всех, кто имел какое-то отношение к мисс Портер, снова допросили, – сказал он. – Выясните, могут ли они еще что-нибудь вспомнить? Я хочу как можно скорее получить отчет о передвижении Синклера по Британии и отчет об отпечатках пальцев на конверте. И сверьте отпечатки пальцев на пакете, который прислали настоятелю, с отпечатками пальцев на этом конверте, который мы получили из сортировочного офиса Айлингтона. Это всё.

Когда они вернулись в отдел несчастных случаев, инспектор Баррет попросила Джексона вернуться в Пунт-Ярд и снова поговорить с Мальтрейверсом и остальными.

– Боюсь, этот метод расследования оказался мало эффективным, – заявил Джексон, собираясь уходить. – И Маддену он не нравится.

– Ему не нравится и то, что я заведую этим отделом. Он терпеть не может женщин в чине старших офицеров. Но, когда заварилось это дело, я была в его распоряжении единственным свободным сотрудником. Однако… – она пристально взглянула на него из-за своего стола, – отсутствие результатов мистеру Маддену нравится еще меньше. Поэтому нам всем нужно продолжать делать то, что мы делаем.

И снова обитатели Пунт-Ярда терпеливо давали свои показания, отчаянно пытаясь воскресить детали несущественных разговоров и случайных событий, небольших происшествий и даже жестов, но ничего важного так никому и не вспомнилось.

– Когда вы точно будете знать, принадлежат волосы Диане или нет? – спросил Мальтрейверс.

– Когда найдем хоть один волосок в ее квартире, – ответил Джексон. – На подушке, в ванной… не знаю уж, где можно найти его.

– Возможно ли, что преступник – Синклер?

– Это может быть простое совпадение, что его квартира оказалась в Айлингтоне, но в нашем деле ни от каких совпадений нельзя отмахиваться так просто. До тех пор, пока у Синклера не появится весомое алиби, мы будем за ним наблюдать. В настоящий момент получается так, что он все больше подпадает под подозрение.

Мальтрейверс осторожно изменил позу, чтобы облегчить боль, которая снова схватила как клещами ногу. Джексон заметил это движение.

– Что с вами?

– О, просто мимолетный контакт с разрушающимся собором. Сегодня уже намного лучше. – Его прервал телефонный звонок. – Алло! Это вас, – передал он трубку Джексону. – Инспектор Баррет.

Джексон несколько минут слушал, потом сказал:

– Господи, где, черт возьми, они были? – Потом снова слушал, а потом спросил адрес и записал в блокнот. – Хорошо. Я буду там через несколько минут, – пообещал он и повесил трубку.

– Где, черт возьми, кто был? – спросил Мальтрейверс.

– Пара, у которой Пауэл останавливался в Веркастере неделю назад.

– Что? Почему они не позвонили раньше?

– Наверное, отдыхали. Мы предполагали, он раскинул где-нибудь лагерь, проверяли дома отдыха и гостиницы, а, оказывается, в Веркастере есть десятки мест, хозяева которых во время туристического сезона неофициально предоставляют жилье и еду. – Он посмотрел в свою записную книжку. – Вы знаете, где Акасия-стрит? Впрочем, не важно, у меня в машине есть карта. Оставайтесь дома, я скоро вернусь.

Акасия-стрит напомнила Джексону Севастопольскую террасу, с той лишь разницей, что здесь перед всеми домами зеленели маленькие садики, которые делали улицу немного привлекательнее. А вообще это была серая, безликая местность, которая именно этим и привлекла, по-видимому, Пауэла. Когда Джексон открывал калитку, в окне слегка сдвинулись шторы, и дверь распахнулась, едва только Джексон подошел к ней.

– Миссис Дан? Сержант Джексон, веркастерская полиция.

– Входите, пожалуйста. Сюда, в гостиную. – Он последовал за загорелой женщиной с очень аккуратной прической. Его внимание привлекла огромная шляпа, наподобие сомбреро, которая висела на спинке кресла.

– Насколько я понял, мистер Артур Пауэл у вас останавливался неделю назад, в субботу? – спросил он официально.

– Да. Сюда, присаживайтесь. Мой муж сейчас наверху, но он спустится через минуту. Я не знала, что и подумать, когда увидела его фотографию в газете. Получается, этот человек – убийца, да? – Казалось, миссис Дан озабочена тем, что может пострадать их репутация: ведь они приютили под своей крышей такого человека!

– В настоящий момент я просто хочу задать вам несколько вопросов. Думаю, будет лучше, если мы начнем по порядку. Когда он приехал?

Миссис Дан успокоилась. Ее рассказ был оживленным и кратким.

– Он приехал в субботу во время ленча, примерно в половине первого. Сначала я отказала ему, так как мы собирались уезжать на следующее утро, но он попросился только на одну ночь и… ну… он был такой приятный человек, что я согласилась. Нас он мало обеспокоил, дома не сидел. Сразу же пошел осматривать собор. Я пригласила его вместе с нами посмотреть вечернюю телевизионную передачу, но он собирался на спектакль в Дом Капитула. Он заверил меня, что не задержится, а я попросила его вернуться не позже одиннадцати часов. Утром в воскресенье он уехал.

– И вы ничего не знали о том, что произошло в Веркастере?

– Абсолютно ничего. Мы вылетели в Бенидорм в воскресенье часов в двенадцать, а возвратились вчера вечером. И только сегодня утром, когда я раскрыла «Таймс» и увидела его лицо… я сразу же позвонила в полицию.