Золотой автомобиль

— Разве до сих пор я не занимал этой вершины? — холодно осведомился господин Ванек.

— Я не совсем правильно выразился. До сих пор вы были на уровне облачных высот.

Теперь у вас есть возможность воспарить, так сказать, в стратосферу.

— Очень охотно. Дайте только точный адрес, потому что я плохо знаю Марсель. Вы имеете в виду универмаг около вокзала?

— Угадали.

— Что необходимо достать?

— Ничего. Я все сделаю сам. Я знаю решение криминальной загадки, о которой сообщается в газете, знаю, где находится Аннет Лабу.

— В телефонной книге ее нет. Единственная киноактриса — небезызвестная Цвиллингер. Может быть, вы все-таки имели интригу с ней, и дама больше не хочет вас знать?

— Вполне вероятно, — Горчев решил не вступать в дискуссию со своим секретарем. — Я хочу воспользоваться вашим пропуском и уйти отсюда, а вы меня подождите. Меня здесь кроме мясника ни одна душа не знает. Мясник? Так я же с ним знаком! Его зовут Кромпах?

— Нет. Загаросский.

Наш герой знал, как надо обходиться с господином Ванеком.

— Вы получите 400 франков, если замените меня сегодня до часу ночи. Главное, не пропустить перекличку. А перед отправлением я уже буду здесь и подменю вас.

— Согласен. Ведь на штатское лицо не налагают взыскание. Но у меня нет при себе никаких вещей.

— Ничего страшного. На моей койке вы найдете все необходимое для здешней жизни.

— Ну что ж! На такой короткий срок надо только немного терпения.

Если бы господин Ванек предвидел будущее, он бы этого не сказал. Но, как отмечалось в другом месте романа, человек в его же собственных интересах лишен сего рокового дара. Десять минут спустя Горчев покинул форт Сен-Жан в штатском платье, где вполне поместилось бы еще несколько персон.

В костюме господина секретаря, разумеется.

Переодетый господин Ванек красовался в военных штанах, коротких, как у школьника, фуражка гнездилась где-то на темени, рукава мундира едва доходили до локтей, все пуговицы отлетели. Первым делом он остановил какого-то полковника и вежливо приподнял фуражку:

— Добрый день, меня зовут Петрович. Не подскажете ли, господин обер-лейтенант, где здесь мужская спальня?

Полковник в первый момент подумал, что гарнизон восстал и сейчас начнут резать всех офицеров.

— Видите ли, — Ванек добродушно повертел двумя пальцами орден на груди полковника, — видите ли, я плохо здесь ориентируюсь. Ах, простите! — Господин Ванек нечаянно сорвал орден Орла первой степени.

— Кто вы? — полковник все еще не мог опомниться.

— Я, понимаете, новый армейский сотрудник. Меня зовут Ван… ван Петрович, я, очевидно, родом из Голландии.

Полковник так расхохотался, что испуганный Ванек попятился.

— Чадо любезное, — с искренним сочувствием выговорил наконец убеленный сединами ветеран, — скажите, бога ради, зачем вам понадобилось идти в солдаты?

— Простите, но не об этом речь.

— Постарайтесь как можно быстрее собрать всю вашу силу воли, иначе вам плохо придется. Запросто разговаривать со старшим по званию — серьезный проступок Вы хоть умеете стоять по-солдатски?

— Конечно. Я все это давно знаю из кинохроники. Но сейчас мы ведь не на учениях, к чему эти детские игры! Нет ли у вас случайно спичек, господин обер-лейтенант?

Полковник вновь не удержался от смеха, потом грустно покачал головой:

— И такого недотепу обрядили в униформу! Мне вас от души жаль. Знаете ли, что бы с вами сделали, будь вы хоть пару дней солдатом?.. Заковали бы в кандалы, заставили бы сутками выполнять внеочередные наряды.

И он удалился, качая головой. Ванек злобно посмотрел ему вслед.

— А где находится спальная комната, я сам догадывайся? Ладно. Эй, господин капрал!

Адресатом был не кто иной, как Вердье-Лев. Потрясенный, он резко обернулся:

— Ты кто такой?

— Петрович.

— Врешь, подлец! С буквы "П" формы еще не выдавали. А, вот и твой номер — 27.

— Но простите, господин капрал, речь ведь не об этом, — прервал его раздраженный Ванек. — Что вы все ходите вокруг да около?!

Лев нашел в списке номер 27 и по этому случаю издал рекордный рев.

— На помощь! — закричал устрашенный господин Ванек.

— Ты — Горчев?

— Ну и что? Разве я вам говорил другое? Лев ласково прищурился и многозначительно произнес:

— А я — цикада. .

— Очень рад. Ванек. Скажите мне, наконец, господин Цвикаде, где здесь спальная комната и как раздобыть спичек.

Лев его не разорвал. Напротив, спокойно дал прикурить и взял курящего Ванека под руку: — Я лично вас провожу. Ведь с вами надо очень вежливо обращаться. Ведь вы еще не присягали, не так ли?

— Время есть. Не беспокойтесь, мне особенно не к спеху.

— Зато я жду не дождусь. Пожалуйте, — он указал на дверь, — только после вас.

Стоящий рядом бывалый легионер даже закрыл лицо при этом уникальном зрелище.

— Вы хоть и унтер-офицер, а очень милый человек, — светски болтал Ванек. — Знаете, романисты рассказывают о легионе всякие ужасы, и я, надо сказать, приятно удивлен.

Мясник как раз перебирался на другое место, поскольку его причислили к неблагонадежным. Он волочил большой желтый кофр и столкнулся по дороге с Ванеком: секретарь и не подозревал, что это собственность шефа.

Господин Ванек бросился на койку и уснул. Он порядком разнервничался, когда какой-то рябой бретонец, ни слова не говоря, столкнул его на пол. Смеркалось.

«Скорей бы уж появился Горчев», — думал господин Ванек. Трубный сигнал — перекличка.

Все поспешили во двор. И господин Ванек.

Капрал Жант громко зачитывал фамилии по списку. Приблизился сержант Вердье. Одна за другой раздавались в тишине фамилии рекрутов. Вдруг из строя выступил господин Ванек и схватил капрала за руку:

— Извините, что прерываю. Меня никто не спрашивал?

Мертвое молчание. Однако, прежде чем Жант успел осуществить законное убийство, к рекруту дружески повернулся Лев.

— Нет, любезный Горчев, вас никто не искал — Кстати, какое поручение вы нам дадите в случае, если вас будут спрашивать?

Горчев! Капрал Жант все время ломал голову, вспоминая, как звали субъекта, который его просвещал насчет «братка» и «крестной матери». И теперь — нежданная удача!

— Ну да, это Горчев, — засмеялся Лев. — Пожалуйста, поделикатней с ним, Жант, он еще не присягал, и потому полковой регламент на него не распространяется.

Капрал понимающе кивнул и принялся дальше оглашать фамилии. Господин Ванек вторично взял его за руку:

— Прошу прощения, если меня все-таки спросят…

— Молчать! — крикнул подошедший лейтенант.

— Я только попросил, господин взводный…

— Рекрут, вы идиот! Что это за наглость? Пусть вы еще не солдат, но хотя бы в детстве вашим воспитанием занимались?

Ванек что-то пробурчал, но притих. После переклички сержант объявил:

— Все неблагонадежные идут в корпус номер четыре. Остальным приготовиться — отъезд в одиннадцать. Разойдись!

Господин Ванек поплелся к воротам и просунул голову сквозь прутья решетки.

— Прочь отсюда, — скомандовал дежурный капрал.

— Не бойтесь, я не перегрызу решетку. Какие здесь все нервные…

— Убирайтесь отсюда!

— Это я уже слышал, не глухой. Вы здесь привратником служите? Прошу вас, если кто-нибудь меня спросит, так я и есть Петрович…

— Пропадите пропадом, не то велю надеть на вас наручники!

— Ну и ну! Ничего себе порядочки…

Ванек вернулся в казарму. Мясник уже перебрался к прочим неблагонадежным: его новую репутацию лучше всего подтверждало отсутствие шикарного, туго набитого желтого кофра, который он попросту спер. Зато деревянный ящичек, перетянутый шпагатом, на котором Корто вывел фамилию Горчева, остался в целости и сохранности. Господин Ванек, которому было сказано, что в его распоряжении находится экипировка легионера, несколько удивился, обнаружив на койке всего лишь сигарный ящик. Неужели здесь уместилось все необходимое? Не совершил ли этот Петрович новой ужасной ошибки?

— Я еще не успел вам представиться. Меня зовут Эгон Вюрфли, учитель танцев и хороших манер.

— Очень рад. Ван… Ванной здесь, конечно, нет? Счастлив познакомиться.

— Петрович.

— Горчев — ваш псевдоним, не так ли?

— Нет, Петрович. Горчев — мое настоящее имя.

— А Тинторетто?

Господин Ванек усиленно заморгал.

— Вы итальянец?

— Швейцарец.

— К сожалению, не говорю по-швейцарски, — он покрутил в руках сигарную коробку.

— Интересный, однако, пакетик.

Господин Вюрфли снисходительно улыбнулся.

— Не стоит взламывать…

— И не стану. Просто перережу шпагат, и дело с концом. Гм… так вы полагаете, здесь полная экипировка легионера?

В коробке содержались две ношеные портянки, кусок веревки, несколько отмычек, штопор и энное количество сигарных окурков.

— Вероятно, — предположил господин Вюрфли.. — Я еще не получил свой комплект.

— Зачем в пустыне штопор? — недоумевал господин Ванек. — И почему солдат снабжают отмычками и сигарными окурками?

— Возможно, табачный сок используется в медицинских целях. Африканские солдаты поголовно получают скорбут.

Господин Ванек нервно тряхнул коробку:

— Я не получал скорбута, а если он у меня и был, то его кто-то украл.

Господин Вюрфли с любопытством вытянул шею:

— А символа там, внутри?

— Что внутри? — не понял господин Ванек.

— Сложите три части вместе.

— Какие части?

— Которые лежат в коробке.

— Сигарные окурки?

— Не болтайте глупостей. Сложите вместе три части и поиграйте нам что-нибудь.

— Хорошо! — Господин Ванек рассмеялся успокоительным смехом дружелюбно настроенного психиатра. — Складываю вместе портянки, шпагат, окурки и начинаю. Почему здесь нет бритвенного прибора? Эй, начальник!

В комнату вошел капрал Жант и озверел от услышанного призыва:

— Ну, погоди, остолоп ты эдакий! Завтра увидишь чудо заморское!

— Да? А что завтра за день такой?

— День присяги, — зашипел капрал.

— Простите, это противоречит моим убеждениям.

В этот момент запела труба.

— Перекличка! — крикнул Жант и выбежал во двор. Рекруты побежали вслед, за ними Ванек со своим сигарным ящиком. Он беспокойно оглядывался. Но Горчева нигде не было видно.

— Удивительно, — заметил Вюрфли. — У каждого художника свои причуды.

— Вполне возможно.

— Как у музыкантов, так и у живописцев.

— Равно у балетных танцовщиков и каменотесов. Своих забот вам, что ли, не хватает?

Ванек тревожно смотрел по сторонам. Горчева нет и нет. Последняя перекличка.

Отряд рекрутов двинулся через ворота в гавань, к транспорту. Наступила ночь, а Горчева не было и в помине. Раздался гудок, с парохода спустили трап.

— Вперед! — скомандовал лейтенант сержанту Вердье.

— Погодите еще немного, — умолял господин Ванек.

— Марш, иначе я вас отправлю в сумасшедший дом!

— Странно, — подытожил растерянный господин Ванек. — Ради чего устраивают такую суматоху? Они думают, Сахара от них убежит, что ли?

Но вот он уже на борту. И хотя занималась заря, господин Ванек все стоял у перил и продолжал надеяться. Что могло произойти? Может, Горчев еще успеет? Но Горчев не появился, а пароход отчалил. И тут на его плечо легла рука матроса:

— Это письмо доставили в шлюпке полчаса назад для номера 27. Возьмите.

Горчев писал своему заместителю:

"Любезный господин Ванек!

Обстоятельства, над которыми я не властен, мешают мне вернуться. В Оране я сменю вас, а до тех пор вы будете получать ежедневно двести франков. Завтра я положу деньги в банк на ваше имя и квитанцию перешлю. Немного терпения.

Ваш благодарный шеф Петрович".

И пароход устремил господина Ванека в Африку.

2

Горчев покинул форт в необъятном костюме Ванека и поспешил к старой гавани.

Непринужденно сел в первую попавшуюся пустую машину и начал круиз в своем стиле, оставляя за собой хаос и разрушение, словно орда варваров в раннем средневековье. Ему действительно надо было спешить, дабы сдержать обещание, данное Ванеку, который остался в форте дружеским залогом, словно герой знаменитой баллады Шиллера. Он ехал с максимальной скоростью и вполне удачно, ибо выносливости «ситроэна» хватило почти до Ла Чи-оты, а это без малого шестнадцать километров от Марселя. В рыбачьей гавани он, к сожалению, не нашел шикарных автомобилей; там стояли только грузовики, наполненные утренним уловом.

В таком грузовике наш герой ринулся по направлению к Тулону. Транспортный гигант вполне безупречно миновал Гренобль, только радиатор получил легкую вмятину от неожиданной встречи с фонарным столбом, да воспитанниц женской школы обсыпало дохлой рыбой. Затем грузовик добрался до Тулона, где Горчев столь тесно сблизился с магазином битой птицы, что с водительского сиденья сошел прямо на витрину. Но кто способен скрупулезно рассчитать такие мелочи? И пусть первым бросит камень в Горчева тот, кто его догонит! Горчев припустился вовсю. Через полчаса от неистово бегущей толпы осталось восемь-десять любителей марафонских дистанций: наш герой дождался их, отколотил как следует и подошел к постовому полицейскому на отдаленной улице.

— Сначала ответьте, где вы украли этот костюм?

Одеяние Горчева поразило и прохожих — они жадно столпились вокруг.

— Пройдемте в участок, вы, пугало огородное!

— Я просто ищу бар «Техас».

За такой аргумент его чуть не подвергли линчеванию. Полицейский потянул его за собой, Горчев с отчаянием думал об Аннет, а также о господине Ванеке, который ждал его с невероятным самопожертвованием шиллеровского героя и, верно, успел натворить массу глупостей.

По счастью, они подошли к лестнице на виадук, и здесь Горчев сумел благополучно скинуть сопровождающего на спины трех дорожных рабочих, а сам, наклонив корпус и энергично работая локтями, полетел как стрела. Его персональный стиль всегда находил многочисленных последователей, однако ни одному из них не удалось его догнать, и вскоре Горчев очутился у пирса.

Проклятье! Он так и не узнал, где находится бар «Техас».

Неподалеку беседовали шестеро примечательных субъектов. Что делать? Упасть перед ними на колени? Пригрозить револьвером… только так и узнаешь адрес дьявольского бара!

— Эй, да это мой юнга! Что вы здесь делаете и что это вы на себя напялили?

Приватный Алекс.

— Добрый день, месье, рад вас видеть, — пролепетал устрашенный Иван Горчев.

— Что за фрукт? — буркнул рядом стоящий тип однозначно бандитского вида.

— Так, один молокосос, который слишком уж торопится к черту в пасть. Я его взял под свою защиту: творишь столько зла, что не мешает иногда поскоблить греховный реестр. И куда же ты, сопляк, пропал?

— Я испугался вас, месье, — смущенно, как дитя, улыбнулся Горчев.

Все расхохотались. Беспомощный юнец понравился им: неразговорчивый бандит по имени Другяч благожелательно треснул его по плечу — из кармана Горчева выпали часы. Симпатия этой компании фатально определила судьбу Горчева.

— Останешься со мной. Не бойся, я тебя не трону, сосунок, — успокоил его Приватный Алекс. — Надо ведь порой сделать доброе дело, слабого защитить, к примеру: когда на том свете будет судебное заседание, это зачтется как смягчающее обстоятельство.

— И то верно. Пропадет малыш один в порту — добродушно согласился Жасмин, похититель велосипедов, а скупой на слова Другич хлопнул Жасмина по плечу, так что у того из кармана вылетело с полдюжины авторучек и несколько запасных частей к велосипедам.

— Я вступил в легион, — объяснил Горчев, чтобы его отпустили. — Вечером необходимо быть в форту…

— Это безумие, чистый ад, — заорали все хором.

— Отпустите меня, уважаемые господа, умоляю вас, мне необходимо отметиться в форту… — Он попытался бежать, но ему подставили ногу, а молчаливый бандит Другич ударил складной лесенкой по голове. Горчев свалился без памяти.

3

В себя он пришел на стуле в каком-то маленьком затхлом помещении. Приватный Алекс сидел подле и выпивал с мрачным Другичем и Жасмином. Господи, сколько сейчас времени?

— Ну, бэби, проснулся, — подмигнул Жасмин, похититель велосипедов; он разговаривал с аффектированным аристократическим прононсом, да и не мог иначе — год назад при очередном выяснении отношений ему снесли чуть не полчелюсти.

— Послушайте, как вы со мной обращаетесь!? — повысил голос Горчев.

— Хорошим манерам я обучусь у тебя потом, паренек. Но я взял тебя под крыло, и, хочешь не хочешь, мы будем тебя оберегать. Так-то, сынок.

— И сколько вы меня здесь продержите?

— Да пока у тебя мозги не встанут на место. В тесной комнате было жарко и душно.

Угрюмый Другич ощутил серьезную необходимость выпить залпом пол-литра вина.

— Но я не хочу скрываться. Выпустите меня!

— Послушай, если ты не перестанешь визжать, мы тебя продержим в этой конуре целый год.

— Зачем? Это что — темница, где разбойники в наказание запирают

приличных людей?

— Нет, но здесь только один выход, и он охраняется.

— А что это за место?

— Бар «Техас».

Наконец-то! Он прямо у пели, хотя по-прежнему не знает точного адреса.

— Удивлен? Здесь штаб-квартира банды Маэстро, сборный пункт нашего комиссионного общества. Сегодня вечером нам причитается сорок тысяч франков. Обломится и тебе две тысячи.

— При условии, — добавил Жасмин, — что парня удастся притащить сюда связанным.

— Считай, уже удалось. Рыбец маху не дает, — заверил Приватный Алекс. — А когда он будет здесь, мы его и укокошим. — Последовал общеизвестный выразительный жест.

— Кого вы собираетесь укокошить? — поинтересовался пленник.

— Ивана Горчева.

— А разве он еще жив? — изумился Горчев.

— Да. Но долго это не протянется. А теперь — все! Пошли, ребята.

— Пора. Нам еще надо погрузить автомобиль на «Акулу».

Молчаливый Другич потуже затянул веревку, которая ему служила поясом, и вышел вслед за остальными. Приватный Алекс крикнул на прощание:

— Лучше не пытайся бежать — никого из посторонних охрана не выпустит.

Аннет! Что с похищенной Анкет? И кто ее похитил? Скорей всего этот толстый оборванец и этот, как его… Портниф. Конечно, к банде примкнул и Лингстрем, с которым он рассчитается при ближайшей возможности. И, отец небесный… и Ванек!

Он еще не кончил размышлять — дверь отворилась, и на пороге появился Портниф, тип, не очень заботящийся о своей внешности; это смягченное литературное выражение в данном случае характеризует крайнюю неряшливость бандита. К тому же Портниф был в стельку пьян. Равнодушно взглянул на Горчева — ведь он его не видел в казусе с генералом. Он знал только

реляцию Приватного Алекса: банда взяла под защиту одного симпатичного молокососа, который сдуру записался в легион.

— Маэстро будет недоволен, что вы привели его в наше тайное убежище, — решил Портниф, которого отнюдь не убедили путаные теории Приватного Алекса касательно потусторонней и небесной юриспруденции.

— Чушь собачья, — презрительно откомментировал он теории Алекса, однако не развил тему по причине опьянения, а прошел к столу.

— Вы его взяли? — спросил Горчев.

— Кого? — устало откликнулся Портниф.

— Ну этого, Горчева?

— Да, приведут скоро.

— Правда? Так легко схватили?

— Мошенник пьянствовал как ни в чем не бывало, и Рыбец с четырьмя парнями его накрыл.

Горчев как-то сразу сник и закрыл глаза. Удачно получилось: его схватили, пока он пьянствовал, а он и не подозревал об этом.

— И что он натворил, этот Горчев?

— Да просто бесстыжий малый. Ясно, работает на вражескую банду. Но если б он сидел здесь, на твоем стуле, уж я бы ему буркалы пощекотал ножом, так по одному и выдрал бы.

— Стоит ли возиться с каждым глазом в отдельности? Выдрать оба сразу, и дело с концом.

— А ты, парень, не хами! — Портниф вынужден был сесть, поскольку не держался на ногах. Он налил вина и выпил. — Если когда-нибудь мне удастся схватить его за глотку, это будет лучший день в моей жизни!

— Жаль, что к вашим услугам только моя глотка.

— Счастье, что ему не удалось разрушить наш план. Мы поменялись с мошенником Лабу: девушку против автомобиля. А автомобиль спрятали.

— Ладно, тогда все в порядке, — воспрянул духом Горчев. Аннет возвратилась домой — это главное.

Портниф качнулся, уронил руки, стукнулся головой об стол и… заснул. Горчев чувствовал себя не лучшим образом. Безнадежно посмотрел на часы — поздний вечер. Ванек ждет напрасно… Портниф с грохотом свалился со стула — судя по всему, перебрал он основательно. Горчев не шевельнулся его поднять. Свинья… подлый убийца!

Время шло… четверть часа, еще четверть часа. Портниф храпел. Попытка к бегству по коридору в бар не имела смысла. А Приватный Алекс и его дружки по доброй воле не выведут его отсюда. Наконец вошел какой-то сгорбленный малый с невыразительной и плоской физиономией.

— Ура, негодяй в наших руках! — воодушевленно воскликнул он. — Горчев у нас, и сорок тысяч наши.

Загремели шаги, и в комнату втащили основательно избитого и связанного Корто — того самого преступника. который страдал ностальгией.

Глава одиннадцатая

1

Бесчувственного легионера резким пинком устроили в углу. Потом попытались привести в чувство Портнифа — без особого успеха.

— Эй ты, вставай… Портниф храпел вовсю.

— Брось эту пьяную харю. Скоро придет Маэстро — расплатится и пусть забирает своего Горчева.

Флегматик Другич развлекался тем, что время от времени погружал голову Портнифа в ведро с водой. И он-таки преуспел: шатаясь, пьяный поднялся. — Что… Чего вам надо? — бормотал Портниф.

— Мы взяли его. Вот он!

— Кто?

— Горчев. Вон там валяется, мошенник, — Другич указал на Корто. Портниф вынул нож из кармана, собираясь, видимо, исполнить свое обещание. Но вмешался Приватный Алекс:

— Сперва надо получить деньги. Пока не стоит портить товар.

Портниф снова повалился; то ли заснул, то ли потерял сознание — неясно.

Молчаливый Другич снял со стула куртку Горчева и накрыл компаньона.

Вошел коренастый субъект, который, в отличие от остальных, смотрелся джентльменом сомнительного, правда, полета:

— Маэстро приказал погрузить автомобиль на «Акулу», да побыстрей. Сначала надо вывести «Акулу» с Бельгийского причала и доставить к фарао, где стоит машина. Ведь автомобиль мы не можем подкатить.

— Работа долгая, плати деньги наперед, Альду. Коренастый — сейчас было заметно, что он мулат, — высокомерно ответствовал:

— Маэстро придет с деньгами и заплатит сразу, как получит Горчева. Вам вполне достаточно оставить здесь доверенное лицо. — Он ткнул ногой Корто: — Подох, что ли?

— Как можно! — обиделся Жасмин. — Мы за товар отвечаем.

— Ты, Жасмин, останешься здесь и примешь деньги, — распорядился Приватный Алекс.

— «Альфу» погрузим за полтора часа, в остальном полагаемся на честь Маэстро.

Если он нас захочет обмануть, пусть помнит, что машина у нас в залоге.

Молчаливый Другич между тем безуспешно пытался пинками разбудить Портнифа. Потом снова накрыл приятеля пиджаком Горчева, взял свою шапку и вышел.

Бандиты последовали за ним. В комнате остались Жасмин, Альду, оба Горчева и бесчувственный Портниф.

— Я пошел в «Черную звезду», — вдруг объявил Альду. — Маэстро все равно за мной явится.

— Я с тобой, — решил Жасмин. — Слушай, парень. Выйти ты отсюда не можешь, охрана тебя не выпустит. Сторожи пленного. Когда принесут деньги, не бери меньше сорока тысяч…

Корто пришел наконец в себя и очень удивился. Голова у него раскалывалась, а лицо ему вытирал подлинный Горчев.

— Что это? Где я?

— Как ты сюда попал?

— Выпивал с Гектором Потиу, а потом…

— Тебя же сегодня днем посадили на пароход в Марселе.

— Вот и нет. Потиу меня взял к себе денщиком… и мы должны были вместе выехать из Тулона…

Портниф храпел вовсю — зловещий аккомпанемент к этой неожиданной встрече.

— Ты встать можешь?

Корто довольно легко выполнил задачу. Горчев быстро написал записку и передал Корто:

— Тебя долго держать не станут, как только докажешь, что ты не Горчев, тебя выпустят. Может, до доказательств дело и не дойдет. Но главное — помалкивай.

— А записка?

— Как только выйдешь отсюда, передашь ее в Марселе на пароход «Констанс». Может, тебе удастся успеть, если пароход запоздает. Для рекрута номер 27. Корто послушно сунул записку в карман. Дверь отворилась, и вошел барон Лингстрем с пистолетом в руке. За ним следовал широкоплечий седой человек весьма угрюмого вида — Маэстро.

2

Барон вскользь посмотрел на Горчева.

— Это он.

— А этот? — Маэстро кивнул на Корто.

— Жасмин сказал, что они здесь держат какого-то бедолагу, который сбежал из легиона, — нетерпеливо пояснил барон.

Маэстро разозлился:

— С ума спятили! Нам еще не хватало военных властей. Я запретил пускать сюда кого-либо без моего разрешения!

— Сейчас не это главное, — Лингстрем повернулся и в упор взглянул на Горчева. — Прежде всего, надо покончить с этим, если он не образумится. Выводите машину к выходу во двор. Когда я уйду, отправьте Горчева прогуляться.

— Одному не сподручно. Мне нужен Альду. Иван Горчев отлично представлял, что означает «прогулка»: пуля в лоб, авто не тормозит, пассажира сбрасывают в море.

Есть ли какой-нибудь шанс? Вероятно, только один: ни барон, ни Маэстро не знали, что банда приняла Корто за Горчева.

— А если вы не найдете Альду? — полюбопытствовал Лингстрем.

— Найдете наверняка, — усмехнулся Горчев. — Он пошел в «Черную звезду».

Маэстро прищурился и оценивающе посмотрел на молодого человека.

— Мне нравится ваше хладнокровие. — Потом накинулся на Корто: — Убирайся отсюда, свинья! Попадешься еще раз — пристрелю как собаку. Вон!

Он схватил Корто за воротник, потащил в коридор и вышвырнул в переулок. Корто помчался со всех ног в ближайшую казарму, но по дороге отправил письмо господину Ванеку.

3

Они стояли друг против друга. Лингстрем с пистолетом, Горчев… с улыбкой.

— Ну, господин Горчев, что скажете? — начал барон после короткой паузы. — Заметьте, кстати, я не бандит.

— Простите, но как я мог об этом догадаться?

— Оставьте насмешки. А вы ловкий авантюрист. Сперва даже я обманулся, принял вас за этакого юного сумасброда.

— А теперь?

— Теперь я прекрасно понял, что вы подосланы Абе Паданом.

— Что? Кем подослан? — искренне удивился Горчев.

— Будете отрицать, что вы сообщник Абе Падана?

— Если вы это разгадали, какой смысл отрицать.

— Вы знали Мала Падана?

— Только понаслышке… Я в добрых отношениях со всей семьей Дала.

— Согласны перейти к португальцу?

— Как вам сказать… — соображал Горчев, — собственно, почему бы и нет? Впрочем, нет! Тот, кто связан с вами, не может быть порядочным человеком.

— Предупреждаю: с Дизаром шутки плохи. К тому же Абудир далеко.

— Правда? Я об этом как-то не подумал. И все же постараюсь как-нибудь туда добраться.

— Ради Абе Падана вы не доберетесь ни до Абудира, ни до Ифириса. Будьте уверены!

Горчев наморщил лоб в глубоких раздумьях. Казалось, он всерьез взвешивает предложение.

— О чем вы задумались, смею спросить?

— Если говорить честно, вы ужасно напоминаете моего секретаря Ванека.

Портниф зашевелился на полу. Открылась дверь — вошел Маэстро.

— Я выдал Жасмину деньги. Альду с машиной ждет внизу.

— Ладно. Кончайте с этим субъектом.

— Будет сделано. — Маэстро подошел вплотную к Горчеву. — Если бы не вы, деньги португальца были бы уже у нас в кармане.

— Да у него нет и ржавого сантима, — рассмеялся Горчев. Ему не хотелось верить, что смерть совсем рядом… Он закурил сигарету.

— Хотите позубоскалить напоследок?

— Значит, вы решили меня убить?

— Точно. Я и есть твоя смерть, — сказал Маэстро.

— За что же мне досталась такая страшная смерть?

— Идем!

— Обождите, Лингстрем, дайте мне подумать пять минут. Возможно, я соглашусь перейти к португальцу.

— И какую гарантию вы можете предложить?

— Целиком отдаюсь в ваше распоряжение, можете со мной делать что угодно, — вздохнул Горчев и упал на стул. — Прошу, оставьте меня одного.

Маэстро презрительно усмехнулся. Часто ему приходилось наблюдать, как раскалываются такие вот парни. Они вышли с Лингстремом длинным коридором по направлению к бару. По двое стражей стояло у каждого выхода. Левая дверь вела во двор.

— Сломался парень, — бросил Маэстро.

— Похоже на то.

Они выпили по нескольку глотков и вернулись в комнату. На полу по-прежнему храпел Портниф. Горчев исчез. Испарился. Совершенно непостижимо!

Глава двенадцатая

1

Нижеследующая сцена разыгрывалась в форту св. Терезы в Оране после прибытия рекрутского пополнения. Еще сегодня в полуофициальных анналах скептики могут прочесть, что у командира роты — капитана Фуриона — язва желудка началась на нервной почве с появлением очкастого и черноусого рекрута по фамилии Горчев.

Болезнь, собственно говоря, резко обострилась год спустя, и капитан был вынужден выйти в отставку, но первые симптомы дали себя знать именно в то знаменательное утро.

А между тем день был ясный и начался спокойно. Рекруты, прибывшие из Марселя, принесли присягу и построились к перекличке на плацу форта.

Сержант Вердье облизнул губы.

— Как вас назвал Горчев? — спросил он у капрала.

— Братком. Да еще объяснил, что крестная мать не может быть братком.

— А меня обозвал цикадой. Хочу серьезно потолковать с ним на эту тему.

Лев дружески кивнул и посмотрел на упомянутого рядового с ликующей жадностью. В данный момент, до начала обучения и во время офицерского смотра, оба приятеля — сержант и капрал — не могли ничего предпринять. Но им не к спеху. Пять лет — долгий срок.