— Разве до сих пор я не занимал этой вершины? — холодно осведомился господин Ванек.

— Я не совсем правильно выразился. До сих пор вы были на уровне облачных высот.

Теперь у вас есть возможность воспарить, так сказать, в стратосферу.

— Очень охотно. Дайте только точный адрес, потому что я плохо знаю Марсель. Вы имеете в виду универмаг около вокзала?

— Угадали.

— Что необходимо достать?

— Ничего. Я все сделаю сам. Я знаю решение криминальной загадки, о которой сообщается в газете, знаю, где находится Аннет Лабу.

— В телефонной книге ее нет. Единственная киноактриса — небезызвестная Цвиллингер. Может быть, вы все-таки имели интригу с ней, и дама больше не хочет вас знать?

— Вполне вероятно, — Горчев решил не вступать в дискуссию со своим секретарем. — Я хочу воспользоваться вашим пропуском и уйти отсюда, а вы меня подождите. Меня здесь кроме мясника ни одна душа не знает. Мясник? Так я же с ним знаком! Его зовут Кромпах?

— Нет. Загаросский.

Наш герой знал, как надо обходиться с господином Ванеком.

— Вы получите 400 франков, если замените меня сегодня до часу ночи. Главное, не пропустить перекличку. А перед отправлением я уже буду здесь и подменю вас.

— Согласен. Ведь на штатское лицо не налагают взыскание. Но у меня нет при себе никаких вещей.

— Ничего страшного. На моей койке вы найдете все необходимое для здешней жизни.

— Ну что ж! На такой короткий срок надо только немного терпения.

Если бы господин Ванек предвидел будущее, он бы этого не сказал. Но, как отмечалось в другом месте романа, человек в его же собственных интересах лишен сего рокового дара. Десять минут спустя Горчев покинул форт Сен-Жан в штатском платье, где вполне поместилось бы еще несколько персон.

В костюме господина секретаря, разумеется.

Переодетый господин Ванек красовался в военных штанах, коротких, как у школьника, фуражка гнездилась где-то на темени, рукава мундира едва доходили до локтей, все пуговицы отлетели. Первым делом он остановил какого-то полковника и вежливо приподнял фуражку:

— Добрый день, меня зовут Петрович. Не подскажете ли, господин обер-лейтенант, где здесь мужская спальня?

Полковник в первый момент подумал, что гарнизон восстал и сейчас начнут резать всех офицеров.

— Видите ли, — Ванек добродушно повертел двумя пальцами орден на груди полковника, — видите ли, я плохо здесь ориентируюсь. Ах, простите! — Господин Ванек нечаянно сорвал орден Орла первой степени.

— Кто вы? — полковник все еще не мог опомниться.

— Я, понимаете, новый армейский сотрудник. Меня зовут Ван… ван Петрович, я, очевидно, родом из Голландии.

Полковник так расхохотался, что испуганный Ванек попятился.

— Чадо любезное, — с искренним сочувствием выговорил наконец убеленный сединами ветеран, — скажите, бога ради, зачем вам понадобилось идти в солдаты?

— Простите, но не об этом речь.

— Постарайтесь как можно быстрее собрать всю вашу силу воли, иначе вам плохо придется. Запросто разговаривать со старшим по званию — серьезный проступок Вы хоть умеете стоять по-солдатски?

— Конечно. Я все это давно знаю из кинохроники. Но сейчас мы ведь не на учениях, к чему эти детские игры! Нет ли у вас случайно спичек, господин обер-лейтенант?

Полковник вновь не удержался от смеха, потом грустно покачал головой:

— И такого недотепу обрядили в униформу! Мне вас от души жаль. Знаете ли, что бы с вами сделали, будь вы хоть пару дней солдатом?.. Заковали бы в кандалы, заставили бы сутками выполнять внеочередные наряды.

И он удалился, качая головой. Ванек злобно посмотрел ему вслед.

— А где находится спальная комната, я сам догадывайся? Ладно. Эй, господин капрал!

Адресатом был не кто иной, как Вердье-Лев. Потрясенный, он резко обернулся:

— Ты кто такой?

— Петрович.

— Врешь, подлец! С буквы "П" формы еще не выдавали. А, вот и твой номер — 27.

— Но простите, господин капрал, речь ведь не об этом, — прервал его раздраженный Ванек. — Что вы все ходите вокруг да около?!

Лев нашел в списке номер 27 и по этому случаю издал рекордный рев.

— На помощь! — закричал устрашенный господин Ванек.

— Ты — Горчев?

— Ну и что? Разве я вам говорил другое? Лев ласково прищурился и многозначительно произнес:

— А я — цикада. .

— Очень рад. Ванек. Скажите мне, наконец, господин Цвикаде, где здесь спальная комната и как раздобыть спичек.

Лев его не разорвал. Напротив, спокойно дал прикурить и взял курящего Ванека под руку: — Я лично вас провожу. Ведь с вами надо очень вежливо обращаться. Ведь вы еще не присягали, не так ли?

— Время есть. Не беспокойтесь, мне особенно не к спеху.

— Зато я жду не дождусь. Пожалуйте, — он указал на дверь, — только после вас.

Стоящий рядом бывалый легионер даже закрыл лицо при этом уникальном зрелище.

— Вы хоть и унтер-офицер, а очень милый человек, — светски болтал Ванек. — Знаете, романисты рассказывают о легионе всякие ужасы, и я, надо сказать, приятно удивлен.

Мясник как раз перебирался на другое место, поскольку его причислили к неблагонадежным. Он волочил большой желтый кофр и столкнулся по дороге с Ванеком: секретарь и не подозревал, что это собственность шефа.

Господин Ванек бросился на койку и уснул. Он порядком разнервничался, когда какой-то рябой бретонец, ни слова не говоря, столкнул его на пол. Смеркалось.

«Скорей бы уж появился Горчев», — думал господин Ванек. Трубный сигнал — перекличка.

Все поспешили во двор. И господин Ванек.

Капрал Жант громко зачитывал фамилии по списку. Приблизился сержант Вердье. Одна за другой раздавались в тишине фамилии рекрутов. Вдруг из строя выступил господин Ванек и схватил капрала за руку:

— Извините, что прерываю. Меня никто не спрашивал?

Мертвое молчание. Однако, прежде чем Жант успел осуществить законное убийство, к рекруту дружески повернулся Лев.

— Нет, любезный Горчев, вас никто не искал — Кстати, какое поручение вы нам дадите в случае, если вас будут спрашивать?

Горчев! Капрал Жант все время ломал голову, вспоминая, как звали субъекта, который его просвещал насчет «братка» и «крестной матери». И теперь — нежданная удача!

— Ну да, это Горчев, — засмеялся Лев. — Пожалуйста, поделикатней с ним, Жант, он еще не присягал, и потому полковой регламент на него не распространяется.

Капрал понимающе кивнул и принялся дальше оглашать фамилии. Господин Ванек вторично взял его за руку:

— Прошу прощения, если меня все-таки спросят…

— Молчать! — крикнул подошедший лейтенант.

— Я только попросил, господин взводный…

— Рекрут, вы идиот! Что это за наглость? Пусть вы еще не солдат, но хотя бы в детстве вашим воспитанием занимались?

Ванек что-то пробурчал, но притих. После переклички сержант объявил:

— Все неблагонадежные идут в корпус номер четыре. Остальным приготовиться — отъезд в одиннадцать. Разойдись!

Господин Ванек поплелся к воротам и просунул голову сквозь прутья решетки.

— Прочь отсюда, — скомандовал дежурный капрал.

— Не бойтесь, я не перегрызу решетку. Какие здесь все нервные…

— Убирайтесь отсюда!

— Это я уже слышал, не глухой. Вы здесь привратником служите? Прошу вас, если кто-нибудь меня спросит, так я и есть Петрович…

— Пропадите пропадом, не то велю надеть на вас наручники!

— Ну и ну! Ничего себе порядочки…

Ванек вернулся в казарму. Мясник уже перебрался к прочим неблагонадежным: его новую репутацию лучше всего подтверждало отсутствие шикарного, туго набитого желтого кофра, который он попросту спер. Зато деревянный ящичек, перетянутый шпагатом, на котором Корто вывел фамилию Горчева, остался в целости и сохранности. Господин Ванек, которому было сказано, что в его распоряжении находится экипировка легионера, несколько удивился, обнаружив на койке всего лишь сигарный ящик. Неужели здесь уместилось все необходимое? Не совершил ли этот Петрович новой ужасной ошибки?

— Я еще не успел вам представиться. Меня зовут Эгон Вюрфли, учитель танцев и хороших манер.

— Очень рад. Ван… Ванной здесь, конечно, нет? Счастлив познакомиться.

— Петрович.

— Горчев — ваш псевдоним, не так ли?

— Нет, Петрович. Горчев — мое настоящее имя.

— А Тинторетто?

Господин Ванек усиленно заморгал.

— Вы итальянец?

— Швейцарец.

— К сожалению, не говорю по-швейцарски, — он покрутил в руках сигарную коробку.

— Интересный, однако, пакетик.

Господин Вюрфли снисходительно улыбнулся.

— Не стоит взламывать…

— И не стану. Просто перережу шпагат, и дело с концом. Гм… так вы полагаете, здесь полная экипировка легионера?

В коробке содержались две ношеные портянки, кусок веревки, несколько отмычек, штопор и энное количество сигарных окурков.

— Вероятно, — предположил господин Вюрфли.. — Я еще не получил свой комплект.

— Зачем в пустыне штопор? — недоумевал господин Ванек. — И почему солдат снабжают отмычками и сигарными окурками?

— Возможно, табачный сок используется в медицинских целях. Африканские солдаты поголовно получают скорбут.

Господин Ванек нервно тряхнул коробку:

— Я не получал скорбута, а если он у меня и был, то его кто-то украл.

Господин Вюрфли с любопытством вытянул шею:

— А символа там, внутри?

— Что внутри? — не понял господин Ванек.

— Сложите три части вместе.

— Какие части?

— Которые лежат в коробке.

— Сигарные окурки?

— Не болтайте глупостей. Сложите вместе три части и поиграйте нам что-нибудь.

— Хорошо! — Господин Ванек рассмеялся успокоительным смехом дружелюбно настроенного психиатра. — Складываю вместе портянки, шпагат, окурки и начинаю. Почему здесь нет бритвенного прибора? Эй, начальник!

В комнату вошел капрал Жант и озверел от услышанного призыва:

— Ну, погоди, остолоп ты эдакий! Завтра увидишь чудо заморское!

— Да? А что завтра за день такой?

— День присяги, — зашипел капрал.

— Простите, это противоречит моим убеждениям.

В этот момент запела труба.

— Перекличка! — крикнул Жант и выбежал во двор. Рекруты побежали вслед, за ними Ванек со своим сигарным ящиком. Он беспокойно оглядывался. Но Горчева нигде не было видно.

— Удивительно, — заметил Вюрфли. — У каждого художника свои причуды.

— Вполне возможно.

— Как у музыкантов, так и у живописцев.

— Равно у балетных танцовщиков и каменотесов. Своих забот вам, что ли, не хватает?

Ванек тревожно смотрел по сторонам. Горчева нет и нет. Последняя перекличка.

Отряд рекрутов двинулся через ворота в гавань, к транспорту. Наступила ночь, а Горчева не было и в помине. Раздался гудок, с парохода спустили трап.

— Вперед! — скомандовал лейтенант сержанту Вердье.

— Погодите еще немного, — умолял господин Ванек.

— Марш, иначе я вас отправлю в сумасшедший дом!

— Странно, — подытожил растерянный господин Ванек. — Ради чего устраивают такую суматоху? Они думают, Сахара от них убежит, что ли?

Но вот он уже на борту. И хотя занималась заря, господин Ванек все стоял у перил и продолжал надеяться. Что могло произойти? Может, Горчев еще успеет? Но Горчев не появился, а пароход отчалил. И тут на его плечо легла рука матроса:

— Это письмо доставили в шлюпке полчаса назад для номера 27. Возьмите.

Горчев писал своему заместителю:

"Любезный господин Ванек!

Обстоятельства, над которыми я не властен, мешают мне вернуться. В Оране я сменю вас, а до тех пор вы будете получать ежедневно двести франков. Завтра я положу деньги в банк на ваше имя и квитанцию перешлю. Немного терпения.

Ваш благодарный шеф Петрович".

И пароход устремил господина Ванека в Африку.