— Двигаемся дальше к Уилкс, — сказал Шофилд. — Выясни, что произошло с этим сигналом, и жди нас на станции.
— Понял.
— Времени от настоящего момента — 2 часа. Не опаздывай. Установи дальномер. Если кто-то следует за нами, мне необходимо это знать.
— Есть, сэр.
— Умник, и еще кое-что … — сказал Шофилд.
— Да?
— Будь помягче с ребятами.
— Есть, сэр.
— Первый, конец связи, — сказал Шофилд.
— Второй, конец связи.
В этот момент второй вездеход резко ушел вправо и мгновенно исчез в снежной буре.
Час спустя показалась береговая линия, и в мощный полевой бинокль Шофилд впервые увидел полярную станцию Уилкс.
Снаружи ока едва ли вообще была похожа на «станцию» — скорее разрозненные куполовидные сооружения в виде нор, погребенных наполовину под снегом.
В центре находилось главное здание, Оно было немногим больше, чем огромный круглый свод, установленный на широкое квадратное основание. Размер сооружения над поверхностью Земли составлял около ста футов в ширину и не более десяти футов в высоту.
На крыше одного из более мелких сооружений, расположенных вокруг главного свода, находились остатки радиоантенны. Верхняя часть антенны была согнута, несколько туго натянутых проводов еще соединяли ее с прямой нижней частью, Отовсюду свисали ледяные наросты. Единственный источник света — слабый белый свет, исходивший из главного свода.
Шофилд приказал остановить вездеход на расстоянии полумили от станции. Как только он остановился, дверь левого борта плавно открылась и шесть солдат морской пехоты спрыгнули с воздушной подушки и с глухим звуком опустились на утрамбованный снег.
Они бежали по покрытой снегом земле и слышали сквозь оглушающий рев ветра, как волны разбиваются о скалы на дальней стороне станции.
— Джентльмены, вы знаете что делать, — это было все, что Шофилд на бегу проговорил в микрофон на шлеме.
Одетая в белое группа, окутанная снежной вьюгой, рассыпалась веером, организованно двигаясь по направлению к станции.
Бак Райли заметил яму во льду прежде, чем разбитый вездеход.
Расщелина в леднике напоминала зияющую рану — глубокое отверстие в форме полумесяца шириной около сорока метров.
Вездеход Райли остановился в сотне ярдов от края огромной расщелины. Показались шесть морских пехотинцев, они бесшумно опустились на землю и начали осторожно продвигаться по снегу к краю расщелины.
Рядовой 1-го класса Роберт Симмонс по кличке «Рикошет» был альпинистом, поэтому шел первым. Рикошет был небольшого роста, проворный как кошка и весил примерно столько же. К тому же он был молод — всего 21 год — и, как большинство мужчин этого возраста, любил похвалу. Он сиял от гордости, когда случайно услышал, как его лейтенант сказал однажды другому командиру взвода, что у него такой отличный альпинист, что смог бы проползти по внутренней стороне здания конгресса США без веревки. Его позывной тоже был отдельной историей — добродушной насмешкой отряда над его совсем не впечатляющим успехом у женщин.
Как только веревка была прикреплена к его снаряжению, Симмонс лег на живот и начал быстро двигаться вперед по снегу к краю расщелины.
Достигнув цели, он перегнулся через край и посмотрел вниз.
— О, черт …
В десяти метрах позади него Бак Райли говорил в микрофон на шлеме:
— В чем дело, Рикошет?
— Они здесь, сэр, — голос Симмонса звучал почти покорно. — Обычный корабль. Сбоку написано что-то на французском. Под ним повсюду рассыпаны осколки льда. Похоже, они пытались пройти по снежному мосту, который не выдержал.
Он повернулся в сторону Райли с мрачным лицом, его голос по рации звучал металлически.
— И еще, сэр, их изрядно потрепало.
Вездеход находился на расстоянии сорока футов ниже поверхности земли, его круглый нос был вмят внутрь каким-то воздействием сверху, все окна были разбиты или треснули, образовав стеклянные паутины неправильной формы. Разбитая машина была покрыта тонким слоем снега, и было ясно, что в скором времени она исчезнет с лица земли.
Двое пассажиров вездехода катапультировались прямо через переднее стекло. Оба разбились о передний край расщелины: шеи немыслимо изогнуты назад, тела застыли в замерзшей крови.
Симмонс пристально смотрел на страшное зрелище.
Внутри вездехода были и другие тела. Он мог различить их очертания и брызги крови, звездочками застывшие на внутренней поверхности разбитых окон.
— Рикошет! — по внутренней связи раздался голос Райли. — Там есть живые!
— Непохоже, сэр, — ответил Рикошет.
— Используйте инфракрасный искатель, — приказал Райли.
— У нас есть двадцать минут, прежде чем мы уедем отсюда, и мне бы не хотелось уехать и потом узнать, что там были живые.
Рикошет немедленно установил свой искатель. Он находился на козырьке шлема и закрывал глаза, как у летчика-истребителя.
Теперь он видел обломки вездехода в виде синих электронных силуэтов. Воздействие холода проявилось незамедлительно. Вся картина крушения приняла вид синих очертаний на черном. Ни единого желтого отблеска, даже от мотора — теплые оттенки сведены к минимуму.
Но существенней было то, что какие-либо вкрапления желтого или оранжевого цвета отсутствовали внутри машины. Все человеческие тела, все еще находившиеся внутри вездехода, были холодны как лед. Все, кто был на борту, несомненно мертвы.
Рикошет сказал:
— Сэр, инфракрасное сканирование не …
Внезапно земля провалилась у него под ногами.
Не было никакого предостережения. Никакого треска ломающегося льда. Ничего, что указывало бы на то, что лед оказался тонким.
Симмонс упал в расщелину, словно камень.
Это произошло так быстро, что Бак Райли едва успел заметить. Секунду назад он наблюдал, как Рикошет перегнулся через край расщелины и вглядывался туда. Уже через секунду он просто исчез из вида.
Черная веревка соскользнула вслед за Рикошетом, стремительно разматываясь.
— Держите! — крикнул Райли двум морским пехотинцам, крепившим веревку. Они вцепились в веревку, натянули ее, ожидая рывка.
Веревка продолжала скользить через край — рывок — и она внезапно натянулась.
Райли сделал шаг назад, но он по-прежнему стоял достаточно близко к краю расщелины, чтобы можно было туда заглянуть.
Внизу на дне ямы он увидел разбитый вездеход и два окровавленных изуродованных тела, вдавленные в ледяную стену перед ним. Также он увидел Рикошета, висящего на веревке в двух футах от открытой двери правого борта вездехода.
— С тобой все в порядке? — спросил Райли в микрофон на шлеме.
— И на секунду не сомневайтесь, сэр.
— Держись. Мы тебя поднимем через минуту.
— Конечно.
Рикошет нелепо качался из стороны в сторону над погибшим вездеходом. Оттуда его взгляд падал прямо в открытую дверь правого борта вездехода.
— О Господи … — прошептал он.
* * *
Шофилд громко постучал в массивную деревянную дверь.
Дверь была встроена в основание квадратной формы, которое служило опорой главному своду полярной станции Уилкс. Она находилась у подножия наклонной площадки, примерно на восемь футов уходившей в лед.
Шофилд снова ударил в дверь кулаком.
Он лежал на парапете основания и тянулся сверху вниз к двери, чтобы постучать.
На расстоянии десяти ярдов орудийный сержант Скотт Каплан по кличке «Змей» лежал на верху площадки животом на снегу, широко раскинув ноги. Его винтовка М-16Е была наведена на не желавшую открываться дверь.
Раздался резкий скрип, и Шофилд затаил дыхание, когда узкая полоска света упала на снег перед ним и дверь на станцию начала медленно открываться.
На площадке, покрытой снегом, появилась фигура. Это был мужчина. Укутанный примерно в семь слоев одежды. Безоружный.
Внезапно лицо мужчины напряглось: возможно, он увидел, что в снегу перед ним лежит Змей и направляет свою М-16E прямо ему в переносицу.
— Стойте и не двигайтесь, — раздался сзади голос Шофилда. — Военно-морские силы Соединенных Штатов.
Мужчина замер на месте.
— Вторая группа внутри. Все чисто, — в наушнике Шофилда послышался женский голос. — Третья группа внутри, все чисто.
— Отлично. Мы входим через главный вход.
Шофилд скользнул вперед, подпшел к мужчине и начал его обыскивать.
Змей спустился к ним, поднял винтовку и направил ее на дверь.
— Вы американец? Как вас зовут? — спросил мужчину Шофилд.
Тот заговорил по-французски:
— Non. Je suis Francais.
— Меня зовут Люк, — сказал он затем по-английски.
Среди ученых-наблюдателей существует тенденция рассматривать Антарктиду как последнюю нейтральную территорию на земле. Как известно, в Антарктиде нет ни священных древних городов, ни исторических границ, которые можно оспаривать. Остается лишь terracommunis — земля, принадлежащая сообществу.
Действительно, согласно Антарктическому соглашению, с 1961 года континент поделен на огромные сектора, разделенные между сторонами соглашения. Некоторые сектора частично совпадают, как в случае с территориями, принадлежащими Чили, Аргентине и Великобритании. Другие охватывают огромные территории — Австралия занимает кусок земли, который приравнивается к четверти всей поверхности Антарктиды, Существует также сектор, который охватывает море Амундсена и Бирд Лэнд, которые никому не принадлежат.
Складывается впечатление, что весь континент действительно интернационален, Но такое впечатление, однако, слишком упрощено и обманчиво.
Сторонники «политически нейтральной Антарктиды» не признают все нарастающую враждебность между Аргентиной и Великобританией, основанную на территориальных притязаниях; или твердый отказ всех сторон Антарктического Соглашения голосовать за резолюцию ООН 1985 года, на основании которой территория Антарктиды должна была перейти в полное владение международного сообщества; или загадочный заговор молчания между странами сообщества, который последовал за малоизвестным докладом организации Гринпис 1995 года, в котором французское правительство обвиняется в проведении секретных подземных ядерных взрывов у берегов острова Виктории.
Но важнее всего, что сторонники также не осознают тот факт, что территория без четко выраженных границ не в состоянии бороться с иностранными вторжениями.
Исследовательские центры могут находиться на расстоянии тысячи миль друг от друга. Иногда находки этих исследовательских станций бесценны — уран, плутоний, золото. Вполне возможно, что иностранное государство, нуждающееся в природных ресурсах, узнав о нахождке, силой присвоит себе найденные богатства еще до того, как другие страны узнают об их существовании.
Насколько известно, таких инцидентов в Антарктиде еще не было
«Все когда-то случается впервые», — думал Шофилд по пути на полярную станцию Уилкс в сопровождении француза по имени Люк.
Шофилд уже успел прослушать сигнал бедствия Эбби Синклер, где она упомянула о нахождении космического корабля, погребенного в ледяной массе под станцией Уилкс.
Если ученые Уилкс действительно обнаружили космический корабль внеземного происхождения, это несомненно вызовет повышенный интерес со стороны других станций. Но вопрос в том, осмелятся ли они послать специальную команду для его извлечения.
В любом случае, он почувствовал себя более чем неспокойно, когда у дверей американской исследовательской станции его встретил гражданин Франции, и, следуя за Люком по темному ледяному туннелю станции, Шофилд поймал себя на том, что он все крепче сжимает рукоятку пистолета.
Мужчины вышли из темного туннеля и оказались в ярко освещенном просторном помещении. Шофилд остановился на узкой металлической площадке и посмотрел на широкую цилиндрическую шахту внутри станции.
Перед ним открылась полярная станция Уилкс — гигантское подземное сооружение. Узкие черные переходы пронизывали подземный цилиндр, обрамляя широкую центральную шахту. У основания огромного цилиндра Шофилд увидел круглый бассейн, в центре которого располагался водолазный колокол станции.
— Сюда, — сказал Люк, поворачивая направо. — Они все в столовой.
Входя в столовую за Люком, Шофилд чувствовал себя взрослым, входящим в подготовительный класс, незнакомцем, который по причине своей внешности и поведения просто не вписывается в окружающую обстановку.
Группа из пяти человек, оставшихся в живых, сидела в тесном кругу за столом. Мужчины были небриты, женщины непричесаны. Вид у них был изможденный. Когда Шофильд вошел, все устало посмотрели на него.
В комнате было еще два человека, стоящих недалеко от стола. Они, в отличие от других, как и Люк, выглядели весело, опрятно и свежо. Один из них держал поднос с горячими напитками. Он остановился на полпути, увидев вошедшего Шофилда.
— Французские ученые из Дюрвиля, — подумал Шофилд. — Ответили на сигнал бедствия. Возможно.
Поначалу никто не произнес ни слова.
Все присутствовавшие только смотрели на Шофилда, изучая его шлем, серебристые антибликовые очки, бронежилет, зимний комбинезон, автомат МР-5, висящий у него на плече, и пистолет 44-го калибра в руке.
Змей вошел вслед за Шофилдом, и все взгляды устремились на него — та же одежда, тоже вооружение. Клон.
— Все в порядке, — тихо сказал Люк, — Это морские пехотинцы. Они здесь, чтобы спасти вас.
Одна из женщин вздохнула с облегчением.
— О, господи, — сказала она и расплакалась. — Слава Богу!
— У нее американский акцент, — отметил про себя Шофилд.
Женщина отодвинула стул и подошла к нему. Слезы текли у нее по щекам.
— Я знала, вы придете, — сказала она, — Я знала, вы придете.
Она уткнулась в плечо Шофилда и снова заплакала. Шофилд не отреагировал. Привычным движением руки он отвел от нее пистолет.
— Все хорошо, мэм, — было все, что он сказал, подводя ее к ближайшему стулу, — Все хорошо. Теперь с вами все будет в порядке.
Как только она села, он обернулся к остальным.
— Леди и джентльмены, Мы шестнадцатое разведподразделение военно-морской пехоты США. Мое имя лейтенант Шейн Шофилд, а это сержант Скотт Каплан, Мы прибыли сюда на ваш сигнал бедствия. У нас приказ обеспечить вам безопасность и убедиться в том, что с вами все в порядке.
Один из мужчин за столом облегченно вздохнул.
Шофилд продолжал:
— Чтобы у вас не возникло никаких иллюзий, хочу еще раз подчеркнуть, что мы разведывательный блок. И не в наших полномочиях вас спасать. Мы из управления оперативного реагирования. И поэтому передвигаемся быстро и налегке. Наша задача — добраться сюда, как можно скорей и убедиться, что с вами все в порядке. Если возникнет чрезвычайная ситуация, вывезти вас, в противном случае — обеспечить безопасность станции и дождаться приезда спасательной команды.
Шофилд обернулся к Люку и двум другим мужчинам, стоявшим недалеко от стола.
— Теперь, насколько я понимаю, джентльмены, вы из Дюрвиля? Не так ли?
Мужчина, держащий в руках поднос, громко сглотнул, и глаза его округлились.
— Да, — сказал Люк. — Это так. Мы услышали сообщение по радио, и прибыли как можно скорее. На помощь.
В то время как Люк говорил, Шофилд услышал в наушнике женский голос:
— Вторая группа, все чисто.
— Третья группа. Мы обнаружили три, нет, на самом деле четыре контакта на буровой выработке. Мы уже поднимаемся.
Шофилд кивнул Люку.
— Ваши имена?
— Я профессор Люк Шампьон, — сказал Люк. — Это профессор Жан-Пьер Кювье, а с подносом — доктор Генри Ри.
Шофилд медленно кивал, записывая имена и сверяя их по по памяти со списком фамилий, который он видел на борту «Шривпорта» два дня назад. Это был список имен французских ученых, работающих в Дюрвиле. Шампьон, Кювье и Ри были в нем.
В дверь постучали. Шофилд обернулся.
Старший сержант Морган Ли, позывной «Монтана», стоял в дверях столовой. Монтана Ли был невысокий коренастый мужчина, и в свои сорок пять лет он был самым старшим членом команды. У него был курносый нос и грубое обветренное лицо. В десяти ярдах от него стоял его напарник, капрал Оливер Тод, позывной «Голливуд». Высокому худому темноволосому Голливуду был двадцать один год.
А рядом с ними находился результат их поисков.
Женщина.
Мужчина.
Девочка.
И тюлень.
* * *
— Они прибыли сюда около четырех часов назад, — сказала Сара Хинсли. Шофилд и Хинсли стояли на площадке уровня А, откуда была видна вся полярная станция.
Как объяснила Хинсли, полярная станция Уилкс представляла собой огромный вертикальный цилиндр, встроенный в шельфовый ледник. Она состояла из пяти уровней; спускавшихся прямо к морю.
Металлические ходы и проходы, равноудаленные друг от друга, крепились по периметру цилиндра, На каждом уровне их соединяли узкие крутые стремянки таким образом, что все сооружение было похоже на эвакуационные пожарные лестницы.
В ледовые стены цилиндра от каждого прохода ответвлялись туннели, из которых состояли уровни полярной станции. Каждый из этих уровней состоял из четырех прямых туннелей, тянувшихся от центральной шахты к внешнему туннелю, заключавшему станцию в широкое кольцо. Расположение четырех туннелей огрубленно напоминало расположение сторон света на компасе, поэтому они так и назывались — северный, южный, восточный и западный.
Каждый из уровней был обозначен своей буквой, от А до Е. Самый верхний — уровень А; уровень Е представлял собой широкую металлическую платформу, окружавшую бассейн в основе массивного подземного сооружения. По словам Сары, на уровне С, среднем уровне, находился узкий выдвижной мост, который перекидывался через широкую центральную шахту станции.
— Сколько их? — спросил Шофилд.
— Поначалу их было пятеро, — сказала Сара. — Четверо остались здесь с нами, а пятый повез остальных обратно в Дюрвиль на своем вездеходе.
— Вы их знаете?
— Я знаю Люка и знаю Генри, который, я думаю, наделал в штаны, когда увидел вас, ребята, и я слышала о четвертом — Жаке Латисье, — сказала Сара.
Когда Монтана ввел Хинсли в столовую, Шофилд сразу же понял, что она была именно тем человеком, которого можно расспросить о событиях прошедшей недели на полярной станции Уилкс.
В то время как все выглядели уставшими и измученными, Сара казалась собранной и контролирующей ситуацию. Как оказалось, Монтана и Голливуд нашли ее, когда она показывала одному из французских ученых центральную буровую выработку, внизу, на уровне Е. Его звали Жак Латисье — высокий мужчина с густой черной бородой — и его имя Шофилд хорошо помнил.
Сара Хинсли смотрела вглубь центральной шахты станции, глубоко задумавшись о чем-то. Шофилд посмотрел на нее. Она была привлекательная женщина лет тридцати пяти с карими глазами, темными волосами до плеч и выдающимися скулами.
Шофилд заметил, что на шее она носила блестящий серебряный медальон на цепочке.
В этот момент маленькая девочка зашла на площадку. Шофилд предположил, что ей было около десяти. У нее были стриженые светлые волосы, маленький нос пуговкой, и она носила большие толстые очки, которые неуклюже закрывали ей пол-лица. Она выглядела очень нелепо и смешно в своей огромной розовой парке, у которой был ужасный шерстяной капюшон огромного размера, спадающий ей на лицо.
За девочкой, шлепая по железной площадке, показался тюлень.
— А это кто? — спросил Шофилд.
— Это моя дочь, Кирсти, — сказала Сара, кладя свою руку на плечо девочки. — Кирсти, это лейтенант Шофилд.
— Привет! — сказал Шофилд.
Ничего не ответив, Кирсти Хинсли просто стояла и смотрела на Шофилда, изучая его бронежилет, шлем и оружие.
— Прикольные очки, — сказала она наконец.
— Что? Ах, да, — сказал Шофилд, дотронувшись до своих серебристых антибликовых очков. Он знал, что в сочетании с белым комбинезоном, бело-серым бронежилетом, однолинзовые зеркальные очки делали из него ледяного человека. Ребенку это должно было понравиться. Шофилд не снял очки.
— Да, они прикольные, — сказал он. — Сколько тебе лет?
— Двенадцать, почти тринадцать.
— Да?
— Для своего возраста я достаточно маленькая, — сухо добавила Кирсти.
— Я тоже, — сказал Шефилд кивая.
Он посмотрел на подошедшего к нему тюленя, который принялся обнюхивать ему колено.
— А твоего друга как зовут?
— Это девочка, ее зовут Венди.
Шофилд нагнулся и позволил тюленю обнюхать свою руку. Она была некрупной самкой, размером примерно со среднюю собаку, и на ней был изящный красный ошейник.
— Венди, Что это за вид? — спросил Шофилд, потрепав Венди по голове.
— Кергеленский морской котик, — сказала Кирсти. — Антарктический морской котик.
Венди потерлась о ладонь Шофилда, как будто просила его почесать у себя за ухом. Он погладил ее затем она вдруг повалилась на пол и легла на спину.
— Она хочет, чтобы Вы почесали ей животик, — сказала Кирсти, улыбаясь. — Она это любит.
Венди лежала на площадке на спине, широко расставив свои ласты в ожидании ласки. Шофильд нагнулся и быстро почесал ей живот.
— Вы только что приобрели друга на всю жизнь, — сказала Сара Хинсли, пристально глядя на Шофилда.
— Отлично, — сказал Шофилд, поднимаясь.
— Не думала, что морские пехотинцы могут быть столь дружелюбными, — сказала вдруг Сара, отводя взгляд.
— Мы не бессердечны.
— Если только у вас нет определенной цели.
Комментарий заставил Шофилда обернуться и пристально посмотреть на Сару, Стало ясно, что она все прекрасно понимает.
Шофилд медленно кивнул, соглашаясь с критикой.
— Мэм, если вы не возражаете, давайте вернемся к теме нашего разговора: вы знакомы с двумя из них и слышали об одном, правильно?
— Да, верно.
— А что насчет четвертого, Кювье?
— Никогда с ним не встречалась.
Шофилд продолжал.
— А сколько человек они забрали в Дюрвиль?
— В их лодке могло поместиться только шесть человек, поэтому один из них увез пятерых.
— Оставив четверых здесь?
— Совершенно верно.
Шофилд кивнул. Затем он посмотрел на Хинсли.
— Мне необходимо с вами еще кое-что обсудить. Я имею ввиду то, что вы нашли внизу подо льдом, и о Реншоу… о случившемся.
Сара поняла, о чем он говорил. Подобные вопросы не стоило обсуждать в присутствии двенадцатилетней девочки.
Она кивнула.
— Нет проблем.
Шофилд огляделся вокруг: он посмотрел на бассейн внизу, на проходы вдоль стен цилиндра, туннели, исчезающие во льду. Что-то было не так, и это что-то не давало ему покоя.
И вдруг он понял и обратился к Саре.
— Прервите меня, если это глупый вопрос, но если вся эта станция помещена в шельфовый лед и все ее стены изо льда, почему он не тает? Вы непременно должны выделять много тепла здесь своим оборудованием и вообще. Разве стены не должны постепенно таять?
— Это не глупый вопрос, — сказала Сара. — На самом деле, это очень хороший вопрос. Когда мы впервые приехали сюда, мы обнаружили, что тепло, выделяемое при использовании колонковой буровой машины, действительно постепенно растапливает ледяные стены. И мы установили охладительную установку на уровне С. Это термостат, поддерживающий стабильную температуру около — 1° С, независимо от того, сколько тепла мы выделяем. Забавно то, что, хотя на поверхности температура почти минус тридцать, охладительная система в действительности согревает воздух на станции. Нам это нравится.
— Очень умно, — сказал Шофилд, оглядев станцию вокруг.
Его взгляд остановился на столовой. Люк Шампьон и другие французские ученые находились там, сидя за столом вместе с обитателями Уилкс. Шофилд смотрел на них, задумавшись о чем-то.
— Вы заберете нас домой? — вдруг сзади раздался голос Кирсти.
Какое-то время Шофилд продолжал смотреть на четырех французов, сидящих в столовой. Затем он обернулся к девочке.
— Пока нет, — сказал он. — Скоро приедут другие люди и увезут вас домой, Я здесь, чтобы вы были в безопасности до их приезда.
Шофилд и Хинсли быстро спускались по широкому ледяному туннелю. Монтана и Голливуд шли за ними.
Они были на уровне В, в главном жилом отсеке. Ледяной туннель шел вокруг станции. Двери по обеим сторонам были утоплены в стены: спальни, комната отдыха, различные кабинеты и лаборатории. Шофилд не мог не заметить одну дверь, на которой был характерный знак, предупреждающий о наличии биологически опасных веществ. Прямоугольная табличка, на которой под изображением символических трех колец было написано: ЛАБОРАТОРИЯ БИОТОКСИНОВ.
— Я что-то слышал об этом, когда мы были на Мак-Мурдо. Что Реншоу повесил ее, потому что кто-то воровал результаты его исследований или что-то вроде этого, — сказал Шофилд.
— Так оно и есть, — сказала Хинсли на ходу, взглянув на Шофилда. — Это просто безумие.
Они подошли к двери в конце туннеля. Она была заперта и поперек нее была прикреплена деревянная балка.
— Джеймс Реншоу, — задумчиво произнес Шофилд. — Это не он обнаружил космический корабль?
— Он. Но не в этом дело.
По приезде на станцию Мак-Мурдо, Шофилд получил краткое, но подробное описание полярной станции Уилкс, На первый взгляд в ней не было ничего особенного. На ней был собран стандартный набор ученых: специалисты по биологии моря, изучающие океаническую фауну; палеонтологи, изучающие органические остатки, сохранившиеся во льду; геологи, занимающиеся поиском полезных ископаемых и геофизики, как Джеймс Реншоу, которые занимались бурением и добычей тысячелетних остатков окиси углерода и других газов.
Но странность была в том, что за два дня до сигнала о помощи, переданного Эбби Синклер, со станции был получен еще один важный сигнал. Переданный на Мак-Мурдо, он был официальной просьбой выслать на станцию отряд военной полиции.
Хотя детали были не ясны, оказалось, что один из ученых станции убил своего коллегу.
Шофилд посмотрел на запертую комнату в конце туннеля и покачал головой, У него действительно не было на это времени. Он получил вполне конкретные приказы: обеспечить безопасность станции, убедиться в существовании космического корабля, исследовать его и затем охранять несмотря ни на что до прибытия подкрепления.
Шофилд вспомнил, как он сидел в комнате для инструктажа на борту «Шривпорта», слушая через наушник голос заместителя министра обороны:
— Другие станции почти наверняка поймали этот сигнал о помощи, лейтенант. Если инопланетный объект действительно был там найден, вполне возможно, что какая-либо из этих станций захочет заполучить эту находку. Правительство Соединенных Штагов хотело бы избежать подобной ситуации, лейтенант. Ваша задача — охранять космический корабль, и ничего более. Я повторяю, ваша задача охранять космический корабль. Все остальные вторично. Нам нужен этот корабль.
Уже не раз возникал вопрос о безопасности американских ученых на станции, и этот факт не мог ускользнуть от Шофилда, Очевидно, Сара Хинсли тоже обратила на это внимание.
— Все остальное вторично.
В любом случае, Шофилд думал, что он не мог послать никого из водолазов исследовать корабль, пока оставалась возможность, что кто-нибудь из присутствовавших на станции Уилкс станет источником опасности.
— Хорошо, — сказал Шофилд Саре, смотря на дверь. — Расскажите мне о нем в двух словах.
— Реншоу — геофизик из Стенфорда, он изучал мутную сердцевину в ледяных блоках для кандидатской диссертации, Берни Олсон — его научный руководитель, вернее был его научным руководителем. Его работа по мутной сердцевине уникальна. Он бурил ледяные блоки намного глубже, чем кто бы то ни было раньше, иногда глубина достигала даже километра от поверхности, — сказала Сара Хинсли.
Шофилд плохо был знаком с исследованиями мутной сердцевины ледяных блоков, Работа состояла из бурения округлой дыры примерно в тридцать сантиметров шириной в шельфовом леднике и извлечения куска льда цилиндрической формы, который и назывался блоком льда, Внутри этого ледяного блока хранились остатки газа, который присутствовал в воздухе тысячи лет назад.
— В общем, — сказала Сара, — несколько недель назад, Реншоу крупно повезло. Он наткнулся на поднявшийся доисторический слой льда, который переместился благодаря землетрясению, вытолкнувшему его к поверхности, Реншоу посчастливилось изучать остатки воздуха, которым насчитывалось, не больше не меньше, триста миллионов лет. Это было уникальное открытие. У него появилась возможность изучить атмосферу, о которой еще никто не имел представления. Узнать, какой была атмосфера земли еще до существования динозавров. — Сара содрогнулась. — Для ученого подобное открытие — несбыточная мечта. Можно заработать целое состояние, только лишь читая лекции по этой теме.
Но это еще не все.
Несколькими днями позже, Реншоу немного изменил направление, то есть угол бурения, и на глубине 1500 футов в центре ледяного пласта, которому насчитывалось около четырехсот миллионов лет, он нашел кусок металла.
Сара остановилась, давая Шофилду время осмыслить все то, что она сказала. Он молчал.
— Мы отправили туда водолазный колокол, сделали несколько акустических тестов шельфового ледника и обнаружили существование непонятной пещеры рядом с предполагаемым местом нахождения доисторического металла. Последующие тесты показали, что там еще был туннель, ведущий к этой пещере с глубины в 3000 футов. Как раз тогда мы отправили туда водолазов, и Остин обнаружил космический корабль. После этого все водолазы исчезли.
— Но как тогда все это связано со смертью Бернарда Олсона? — спросил Шофилд.
— Олсон был научным руководителем Реншоу, — сказала Сара. — Он всегда был рядом с Реншоу, когда тот делал свои потрясающие открытия. У Реншоу началась паранойя. Он говорил, что Берни крадет его исследования, что Берни использует его находки и хочет первым написать грандиозную статью и опередить его.