– Со мной тоже такое бывает, – тихо призналась Роуз.

– Готов поклясться, что бывает, – шепнул он ей в ответ.

– А еще что?

– Еще я стал учиться делать все только правой рукой. В том числе то, что обычно делал левой. И мне приходилось добираться ею до любой части тела, отчего правое плечо ужасно болело. Кроме того, нужно было научиться действовать левым плечом, ведь, несмотря на то что руки не было, оставались плечевые мышцы, и они умели сокращаться, и я учился использовать это свойство.

– Я тоже умею дотягиваться до всех частей тела одной рукой, только левой. Я делаю это потому, что не хочу, чтобы кто-нибудь толкнул меня в сердце.

– Я вижу в этом определенный смысл, – сказал Лаэм.

– Но из-за этого я вся перекручиваюсь и нарушается осанка! А мне нет до нее дела!

Мне тоже было не до того, Роуз. Потому что заботило только одно: научиться делать одной рукой в два раза больше. Но ведь ты же все-таки хочешь ходить и держаться ровно? Даже если думаешь, что не хочешь. Ведь ты хочешь, чтобы у тебя был ровный позвоночник, верно? Ну-ка давай посмотрим, что нам тут велено делать. Ага… «Беречь сердце, следить за спиной». Что еще?

– Пользоваться обеими руками! – сказала Роуз и захихикала.

– Нуда, как же мы забыли? – воскликнул Лаэм, прикинувшись, что он что-то записывает в воображаемый блокнот. Увидав, что он держит этот мнимый блокнот протезом, а пишет здоровой рукой, Роуз замерла. Лили видела, как внимательно она наблюдает, и ее охватило чувство благодарности к Лаэму. У нее и самой таяло сердце, когда она смотрела на него, поэтому она притихла и просто слушала их разговор.

– А что вы чувствовали? – наконец спокойно спросила Роуз.

– Когда мне надели протез? Видишь ли, он-то как раз и послужил причиной того, что мне пришлось еще целый год ходить на курс терапии. Чтобы научиться грамотно пользоваться протезом.

– Наверное, вам все это время было очень грустно, – посочувствовала Роуз.

– Это точно. – И вдруг взглянул на нее: – А ты откуда знаешь?

– Потому что мне тоже бывает очень грустно, – ответила девочка. – Я тоже кое-кого потеряла. Вы потеряли брата, а мы с мамой тоже кое-кого потеряли.

– Роуз? – вмешалась Лили, понятия не имея, о чем она собирается говорить.

– Моего папу, – продолжала Роуз. – У меня никогда не было папы. А тот, что был, меня не хотел.

– Роуз, ты тут ни при чем, – сказала Лили. – Причина того, что его нет в нашей жизни, заключается вовсе не в тебе!

– Не важно, какова причина, важно, как она это ощущает, – сказал Лаэм, держа Роуз за руку. И впервые за долгое время Лили почувствовала раздражение. Он должен был согласовать это с ней, с Лили, и убедить Роуз в том, что вовсе не она оттолкнула отца!

– Во мне, – прошептала Роуз. – Поэтому мое сердце плохо работает.

– Знаешь, у меня тоже бывало такое ощущение, – сказал Лаэм, – я тоже винил себя в смерти брата, ведь я был рядом и я был старшим. И все время думал: нужно было лучше его защищать! Быстрее плыть, спасать – и вообще на его месте должен был оказаться я, а не он.

Лили застыла, вспомнив о том, что он рассказал ей в ту ночь.

– И вы подумали, что акула откусила вам руку, потому что вы плохой? – спросила Роуз.

– Да. Долгое время я думал именно так.

– Вот и я тоже так – думаю, что, наверное, я плохая, если у меня нет папы.

– Родная моя… – всполошилась Лили и запнулась в поисках нужных слов.

– Но знаешь, Роуз, на самом деле это не верно, – снова заговорил Лаэм. – И ты это знаешь, ведь знаешь? Ты у нас самая чудесная девочка. Просто всякое бывает в жизни. Ты родилась с пороком сердца, но не потому, что ты такая плохая. Если бы это было так, то у тебя не было бы такого доброго, нежного сердца – самого прекрасного на свете.

– И акула укусила тебя не потому что вы плохой, правда ведь?

– Правда. – И тут Лаэм оглянулся на Лили. – Ив конце концов я это понял.

– А когда вы это поняли?

– Когда родилась ты.

– Честное слово? – подскочила Роуз.

– Честное слово, – кивнул в ответ Лаэм.

Довольная, что нашла, чем занять руки, Лили вышивала и «поглядывала на Лаэма и Роуз. Она услышала историю Лаэма в их последнюю ночь в Мельбурне и теперь наблюдала, как распахнулись глаза Роуз, когда она узнала, что причастна к ней. Лаэм – просто подарок судьбы для нее, подумала Лили. Роуз считала себя настолько плохой, что от нее отказался отец. Но появился Лаэм и убедил ее в обратном. В том, что именно она своим появлением на свет помогла ему вернуть веру в себя.

Пристроившись чуть сзади, Лили тихонько вышивала, давая возможность своей дочери, у которой не было отца, и человеку, у которого не было дочери, вести свой разговор. И пыталась представить, что же будет дальше.

Энн Нил стояла в саду между гостиницей и парковкой и срезала цветы на столики в обеденном зале. На голове у нее была широкополая соломенная шляпа, а в руках – плоская корзина, постепенно заполнявшаяся свежими цинниями, львиным зевом, живокостью и космеей. Она прекрасно знала, что Камилла устроилась в кресле-качалке на пороге гостиницы и наблюдает за каждым ее движением. Этот сад был показательным выступлением Камиллы – она долгие годы создавала и холила его. И хотя порой Энн чувствовала себя со свекровью немного неловко, она бесспорно признавала за ней право на звание истинного творца и хозяйки сада.

Подняв голову, она увидела, как по кирпичной дорожке к ней приближается незнакомый человек – наверное, новый гость их семейного отеля. У него была буйная, рыжая, курчавая от природы, сияющая на солнце шевелюра, которая, наверное, повергала в шок его матушку, когда он был ребенком. Он подошел ближе, и Энн приветливо улыбнулась ему.

Он удивленно присвистнул и, прежде чем она успела заговорить, сказал:

– Всю ночь провел за рулем, думал никогда не доберусь до вас.

– Здравствуйте, – сказала Энн. – Милости просим к нам.

– Благодарю. Так это и есть гостиница «Кейп-Хок-Инн»?

– Да, это она и есть.

– Ну наконец-то добрался. – И он огляделся по сторонам. Между деревьями виднелся фрагмент залива. – Это здесь возят на судах смотреть китов?

– Да, здесь, – ответила Энн. – Вы давали предварительную заявку на экскурсию? Тогда буду счастлива пройти вместе с вами в отель и назначить вам время круиза.

С этими словами она стянула с рук садовые перчатки, зная, что Камилла не спускает с нее глаз. Слава богу, с годами она перестала подозревать невестку в кокетстве с каждым свободным постояльцем мужского пола. Ее собственная супружеская трагедия наложила особый отпечаток на ее отношение ко всем прочим супружеским парам; не избежала этого и счастливая чета Джуда и Энн.

Невестка повесила корзину на руку и направилась с гостем к парадным ступеням.

– Видите ли, – замялся он, – вообще-то я ничего не заказывал.

Энн всплеснула руками:

– Ай-ай-ай, у нас же все переполнено.

– Неужто? – И его синие глаза выразили крайнее удивление. – Вы настолько далеки от цивилизации, что я был уверен – проблем не будет.

– Знаете, сюда приезжает очень много народу специально посмотреть на китов, – объяснила она. – Особенно летом. Если бы вы приехали в декабре, вам точно нашлось бы место. Мне искренне жаль.

Он вздохнул, оперся о косяк входной двери и оглядел просторную прихожую. День был тихим и солнечным, поэтому помещение почти пустовало. Только пожилая пара сидела на диване и смотрела в окно на синий залив. Через широкий холл прошли горничные, направляясь делать уборку в номерах. Два камина на противоположных концах зала блестели чистотой и были наполнены свежими поленьями. Почти каждый столик украшали цветы.

– Хотите пообедать в нашем ресторане? – предложила Энн. – Мне кажется, вам это доставит удовольствие, если вы и в самом деле провели за рулем всю ночь.

– Так и есть, – подтвердил он, но вид у него при этом был ничуть не усталый. В глазах у него горел какой-то азартный огонь, и, видимо, отдых и еда нисколько его не волновали.

– Ну, если вы действительно приехали посмотреть на китов, я попробую помочь вам попасть на судно, которое уходит в полдень. Думаю, что найду такую возможность, – дело в том, что корабль поведет мой муж.

Рыжий крякнул от удовольствия, и его веснушчатое лицо расплылось в чудесной улыбке. Энн невольно бросила взгляд на его руку – предосторожность, связанная с тайнами «Нанук», – и про себя отметила, что обручального кольца на нем не было, значит, он неженат.

– А здесь водятся белуги? – спросил он.

– Не сомневайтесь, – ответила она.

– Это тот же вид, который иногда можно увидеть в аквариумах? Как, например, в «Мистик Аквариум», в штате Коннектикут?

– Да, те же самые, – подтвердила она, – но нам все же кажется, что на воле им куда приятнее.

– Это точно, – согласился рыжий.

– Если хотите, я могу вам помочь найти какое-нибудь другое место, где можно остановиться, – предложила Энн. – Некоторые местные жители сдают жилье внаем, и еще в нескольких милях отсюда находится мотель, где наверняка есть свободные места. Оттуда тоже прекрасный вид на море.

– Я не уверен, что задержусь у вас надолго, – сказал он. – Мне нужна кое-какая информация. – И пристально вгляделся ей в лицо, словно старался понять, не был ли с ней знаком или не напоминает ли она ему кого-то. – Вы здешняя? В смысле – живете в Кейп-Хок? И долго живете?

– Всю жизнь, – удивилась Энн.

– Тогда, я полагаю, вы знаете всех, кто когда-либо приезжал и уезжал отсюда.

– Да, – настороженно сказала она. – Я замужем за одним из Нилов, этой семье принадлежат гостиница и китобойные и прогулочные суда. Мы, как говорится, держим это дело под контролем.

– Семья Нил? – переспросил он и полез в карман, нетерпеливо теребя его в поисках чего-то важного. – Вы имеете отношение к Камилле Нил?

– Да, имею, – и выглянула за дверь в поисках Камиллы, но кресло свекрови пустовало. Наверное, пошла немного вздремнуть, решила Энн.

– Черт подери! – воскликнул рыжий.

– Простите?

– Мне бы с ней поговорить, – пояснил он. – Если она здесь. Она вообще-то как… жива еще?

– Еще как жива! – рассмеялась Энн. – Я думаю, она сейчас отдыхает. Могу справиться, если минутку подождете.

Она подошла к стойке портье, на которой лежала стопка сосновых подушечек с надписью «Вернем Роуз домой», и уже взялась за телефон, когда рыжий извлек из кармана фотокарточку. Он кашлянул и протянул Энн свой полицейский значок.

– Позвольте представиться: полиция штата Коннектикут, детектив Патрик Мерфи. Должен признаться, в отставке. Криминальный отдел. Не так давно у меня появились новые данные по одному старому делу, и это привело меня к вам, в Кейп-Хок. Я ищу женщину, пропавшую девять лет назад. Это Мара Джеймсон из Блэк-Холл, штат Коннектикут. На момент своего исчезновения она была беременна, поэтому у нее должен быть девятилетний ребенок. Сейчас я покажу вам ее фотоснимок…

Энн взяла у него из рук фотокарточку, и сердце ее замерло. Это была ее подруга; она смотрела в камеру сияющим, лучистым взором, словно была счастливейшей из женщин на земле.

– Откуда у вас эта фотокарточка? – удивилась Энн.

– Вы знаете эту женщину? – спросил Патрик Мерфи.

– Я этого не говорила, – ответила она, изо всех сил стараясь сохранять невозмутимое выражение лица и попутно лихорадочно соображая, как выиграть время. Казалось, фотография сделана только вчера, а не девять лет назад. Ее подруга-вышивальщица совершенно не изменилась….

В этот момент она нечаянно взглянула в окно и увидела, как со стороны бухты по склону поднимаются Мариса и Джессика Тейлор. Джессика тащила большой мешок – наверное, наделали новых подушек. Энн попыталась поймать взгляд Марисы, чтобы дать ей знак изменить направление, но ей это не удалось. Мариса цвела в улыбке; за последние несколько недель от прошлых страхов, которые она привезла с собой, не осталось и следа.

Как ни в чем не бывало, Энн обошла прилавок, взяла отставного детектива под руку и повела назад в сад – в противоположную дверь относительно того выхода, в который должна была войти Мариса. Сердце ее бешено колотилось. Она знала, что, прежде чем давать какую бы то ни было информацию, касавшуюся членов клуба «На-нук», ей следовало посоветоваться с ними самими.

– Я вам помогу, – говорила она Патрику. – Вы выразили желание поговорить с Камиллой? Мы непременно это организуем.

– Однако как насчет фотографии? – настаивал он. – Вы видели Мару Джеймсон?

– Поначалу лицо показалось мне каким-то знакомым. Но сейчас я уверена, что не встречала эту женщину.

– Готов поклясться… – упавшим голосом произнес отставной коп. Он побледнел, и каждая веснушка резко обозначилась у него на коже.

Энн потрепала его по руке. Она уже вывела его на улицу, туда, где он мог спрашивать ее о чем угодно. Но она предупредила дальнейшие расспросы:

– Послушайте, вы устали. Столько времени в пути! Я знаю просто идеальное место, где вы можете превосходно отдохнуть и дождаться, пока я разыщу Камиллу.

Беспрерывно болтая, Энн постепенно вела его к его машине. Нельзя было медлить ни секунды: Камилла вовсе не спала, она снова была там, на пороге, и снова – только уже с чашкой чая – устраивалась в кресле-качалке. На этот раз в ее взоре ожило застарелое подозрение при виде того, как Энн ведет к машине все того же рыжего незнакомца.

– Пожалуй, я воспользуюсь вашим рестораном, – сказал Патрик. – Пообедаю.

– Конечно, конечно! – горячо поддержала Энн, посылая ему про себя сто чертей в бок. – Только почему бы вам сперва не оставить чемодан в пансионе? Вам там очень понравится! Это всего полмили вверх по дороге. Называется пансион «Розовый Фронтон». Им заправляет моя подруга, Марлена Талбот, и я уверена, что она вам очень обрадуется. Кстати, покажете ей фотокарточку; может быть, она где-нибудь видела эту Мару Джеймсон.

Джессика распахнула двери гостиницы и громко позвала:

– Эй, Энн! Мы принесли подушечки для Роуз!

– Чудесно, дорогая! – откликнулась Энн, озарив улыбкой детектива и с похолодевшим сердцем моля Бога не дать ему оглянуться и увидеть на пороге девятилетнюю девочку. – Подушки, подушки, нужно принять подушки… – затараторила она. – Я должна идти принимать подушки. А вы поезжайте прямиком к Марлене и устраивайтесь там, а мы ждем вас к обеду. И к тому времени я добуду вам Камиллу.

– Вот спасибо, – ответил Мерфи, подавив зевок. – Эта дорога и в самом деле доконала меня. Я ведь проделал весь путь от побережья штата Коннектикут, практически не останавливаясь.

– Тогда неудивительно, что вы утомились. Кстати, – сказала Энн как можно более равнодушно, – а что случилось с этой Марой Джеймсон?

– Она пропала, – ответил Патрик. – Если говорить вкратце, неудачно вышла замуж, парень с ней жестоко обращался. Возможно, даже убил, но это самое худшее из предположений. Однако не так давно кое-что навело меня на мысль, что она могла оказаться здесь – скрыться от него.

– Скрыться? Она что-то натворила?

– Нет, ничего. Не исключено, что просто сбежала от мужа. Опасалась за свою жизнь.

– Бедняжка, – пробормотала Энн. Затем дала Патрику координаты Марлены, указала направление и бросилась обратно в гостиницу. Когда она пробегала мимо Камиллы, та попыталась остановить ее, но Энн пулей проскочила мимо и влетела в холл.

Джессика и Мариса уже успели выложить сосновые подушечки и расставить их в витрине позади стойки администратора. С бешено бьющимся пульсом Энн схватила трубку телефона, озираясь кругом в поисках Марисы. Куда она исчезла? Ее непременно нужно было отыскать. Но прежде всего она набрала номер Марлены, моля Бога о том, чтобы та оказалась на месте.

– Слушаю вас, – прозвучало в трубке.

– Слава богу, ты дома! Я только что направила к тебе постояльца.

– Какого еще постояльца?! Я не пускаю никаких постояльцев!

– Теперь пускаешь. Это заказ от «Нанук», нашего сестричества. Слушай, Map, тебе придется сдать ему комнату, а потом уговорить его остаться у тебя обедать. Мне совершенно все равно, чем ты его накормишь, но задержи его, не дай вернуться ко мне в гостиницу, пока я не просигналю.

– Кто хоть он такой?

– Коп в отставке. Трудится над старым делом об исчезновении человека. Он собирается показать тебе фотокарточку, только смотри, чтобы у тебя челюсть не отвалилась, когда ее увидишь. Скажи ему, что вроде что-то припоминаешь, постарайся чем-нибудь его заинтересовать, втяни в разговор – только чтобы он не появлялся здесь до тех пор, пока я не переговорю с нашими. Куда же Мариса-то делась? Только что была здесь, секунду назад…

– Чем прикажешь его занимать? Может, переспать с ним?

– Если понадобится – валяй.

– Мата Хари иногда прибегала к такому приему для пользы дела, – засмеялась Марлена. И вдруг охнула, и Энн услышала сквозь телефонную трубку звук хлопнувшей дверцы автомобиля. – Он уже тут как тут! А рыжий-то какой! И, признаюсь, очень симпатичный – хотя про постель я пошутила. А теперь вижу, что стоит подумать над этим всерьез!

– Покорми его чем-нибудь вкусненьким, – сказала Энн, стараясь прийти в себя. – И помни: это ради сестер «Нанук!»

– Ради сестер, – сказала Марлена и повесила трубку.