Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Дитя лета

ModernLib.Net / Остросюжетные любовные романы / Райс Луанн / Дитя лета - Чтение (стр. 18)
Автор: Райс Луанн
Жанр: Остросюжетные любовные романы

 

 


– Должен признаться, у меня к вам есть еще кое-какие вопросы.

Лили согласно кивнула, но ничего не ответила. С Лаэмом и Роуз она вышли из гостиницы, они сели в грузовичок и покинули огни Кейп-Хок, въехав в темные, загадочные скалы и сосны, которые Лили уже так давно – и по сей день – называла домом.

Но то обстоятельство, что она минуту назад стояла рядом с человеком, только что видевшим ее бабулю, так потрясло ее, что она не могла унять дрожь, и ей пришлось покрепче обнять Роуз, чтобы самой не рассыпаться.

***

Мариса оперлась о стойку портье, глядя, как Джессика проводила Роуз к выходу и теперь махала на прощание ей вслед. Все «Нанук» дружно загудели.

– Ты знала об этом?

– Я знала, что она по каким-то причинам сбежала из дома.

– А отчего она сбежала – знала?

– Догадывалась. У нее был такой загнанный вид, когда она впервые появилась в Кейп-Хок.

– Я помню, она запнулась, когда впервые представилась, как ее зовут, – сказала Синди. – Мы с Элисон только что об этом говорили. Тогда мы поняли, что Лили – это не настоящее имя. Но было совершенно очевидно, что ей хочется сохранить свое имя инкогнито, нечего и говорить.

– Нам в голову не приходило приставать к ней с расспросами, – согласилась Дорин.

– Неужели вы даже между собой не говорили об этом? – удивилась Мариса.

Энн покачала головой:

– По правде сказать, нет. Долгое время я даже не думала об этом. У нее были коротко острижены волосы, когда она появилась у нас, почти под мальчика. Сначала она носила очки в черепаховой оправе и всячески старалась скрыть беременность под просторными рубашками. Но немного погодя волосы отросли, а очки исчезли. Наверное, она почувствовала себя увереннее, безопаснее.

– В конце концов она начала что-то говорить о своем неудачном браке, – рассказывала Синди Марисе. – Это было началом ее исцеления. Когда она нам открылась. Мы ни о чем не расспрашивали, не влезали в подробности, не выясняли, откуда она родом. Какая разница. Просто хотелось помочь ей осознать, что она не заслуживала такого отношения со стороны мужа.

– Я с самого начала знала, кто она такая, – спокойно сказала Марлена. – У меня стоит спутниковая тарелка, и я ловлю местные новости из Штатов. Ее история меня просто поразила – еще до того, как она появилась у нас. Муж, который всем так нравился, такой красивый, такой популярный, молодая красивая жена ростом пять футов, к тому же беременная, с подкупающе-лучезарной улыбкой – как ни у кого.

– И что же? – спросила Мариса.

– А то, что мне непременно нужно было знать: они и вправду были образцовыми супругами? Или же он ее убийца? Неужели он совершил идеальное убийство, не оставив ровно никаких улик?

– Хорошие вопросы, – оценил детектив Мерфи, который, прохаживаясь рядом, прислушивался к разговору. – Очень хорошие вопросы.

– Скажите, вы вели это дело? – спросила его Мариса.

– Да, – ответил он. У него были ярко-рыжие волосы с легкой сединой на висках, лицо, покрытое веснушками, и чудесная улыбка, поразившая Марису, когда он вдруг обнаружил свое умение улыбаться. Он производил впечатление вполне уравновешенного человека, а вовсе не одержимого безумца, каковым она его почему-то представляла.

– И что вы думали? Вы считали, что ее убил муж?

– Я был уверен в этом, – признался он.

– Почему? – расспрашивала Мариса.

Он смотрел сквозь толпу непосредственно на нее, как будто они были в холле вдвоем.

– Потому что он скверный парень.

– Откуда вы знаете? Особенно теперь, когда Мара – Лили нашлась и ясно, что он никого не убивал. Почему же вы продолжаете настаивать, что он скверный парень?

Патрик Мерфи смотрел на нее так пристально, словно хотел прочесть ее историю по глазам. Если бы ему это удалось, подумала она, то и ее мужа он тоже счел бы скверным парнем.

– Потому что я видел кровь на кухне.

– Но она же сама сказала, что он ее не бил.

Патрик пожал плечами.

– Я видел кровь, – сказал он. – Ведь как-то она там оказалась. И ее было море, как будто кто-то некоторое время просто истекал ею. Он сбил ее с ног, и если при этом прикинулся, что это нечаянно и она сама виновата, потому что ненормальная, так это еще хуже. В первый год я опросил огромное количество людей. Мара Джеймсон всячески выгораживала мужа, сочиняла легенды о счастливом браке. На самом деле брак счастливым не был и человек он – скверный.

– И он… по-прежнему на свободе?

Патрик кивнул. В это время Энн принялась вытаскивать из своего кабинета всякие вещи: корзинку с сосновыми подушечками, опорную стойку с плакатом и портретами Лили и Роуз и прочую всячину. Вместе с Марленой они расставили все по местам за стойкой портье. Все это Энн припрятала, как только Патрик начал задавать подозрительные вопросы, потому что поняла, что он непременно узнает Лили на плакате.

Мариса увидела, что Патрик смотрит на стойку, заваленную CD, постерами, фотографиями групп ирландской музыки, которые должны были участвовать в приближающемся музыкальном фестивале. На губах его появилась легкая улыбка.

– Чему вы улыбаетесь? – полюбопытствовала Мариса.

– Вот этому. – И Патрик указал на груду CD. – Мир, в котором есть такая музыка, вовсе не так уж плох.

– А я в юности играла на скрипке, – призналась Мариса, разглядывая афишу одной из групп и при этом вспоминая другую: две девушки в белых платьях с гитарами и скрипками, а над ними – два слова: «Падшие Ангелы». – И пока я училась в медицинском колледже, я играла по пятницам в ирландских барах.

– Может быть, когда-нибудь вы снова вернетесь к музыке, – сказал он.

Тут к ним подошла Джессика:

– Мам, можно мне переночевать у Элли?

– Я не против! – заверила Синди.

Под глубоким впечатлением от разговора с Патриком Мерфи, Мариса поблагодарила его и направилась к Синди и Элли обсудить подробности. Джессике выделят пижаму и завтра днем доставят девочку домой. Мариса согласилась. Она обрадовалась, что Элли пригласила Джессику к себе: ей хотелось побыть сегодня одной. Кое-что обдумать и кое-что выяснить.

Она поцеловала дочку, попрощалась с друзьями и пожала руку Патрику Мерфи. Он на секунду задержал ее руку в своей. Мариса взглянула ему в глаза – синие, чем-то встревоженные – и прочла в них вопрос. Он спрашивал ее о том, о чем сейчас не было возможности рассказать; она почти услышала слова, которые он не произнес – «У вас все в порядке?»

Он уже не полицейский, он вышел в отставку. И это не входит – и никогда не входило – в его компетенцию.

Мариса приоткрыла рот, мучительно желая задать ему вопрос личного свойства, о себе самой. Но ей показалось, что это было бы очень бесцеремонно. Это же вовсе не его проблемы. К тому же Мариса относилась к той категории людей, которые не любят просить особенно помощи.

– Не забывайте эту музыку! – крикнул он ей вдогонку.

И вот она вышла на улицу, направилась к машине, села и поехала мимо каменного въезда на парковку гостиницы. Над опаловым заливом небо было усыпано звездами. Сквозь раскрытые окна доносились крики ночных птиц. Ей представились их золотые глаза, провожавшие ее по пути к дому. Это был ночной караул, охранявший ее от всякого зла. Сосновый лес, обрамлявший дорогу, ветви, смыкавшиеся над головой.

Джессика уже совсем прижилась в Кейп-Хок. Мариса вспоминала все то доброе, что произошло с ними по приезде. Привязанность Джессики к Роуз была так глубока и искренна, что вдохновила ее на подвиг с хвойными подушками и украшениями из шишек. Мариса испытывала гордость оттого, что воспитала ребенка, способного на подобные действия из великодушия.

Она включила стереомагнитолу. Услышав «Аврору» группы «Спирит» – любимую песню Джессики, – она быстро поменяла CD. Вот и еще одна испорченная вещь. Мариса ехала и размышляла о том прекрасном, что разрушил в ее жизни человек, которого она так сильно любила. Несмотря на слова Патрика по поводу музыки, сейчас ее звуки вызывали в ней только чувство боли.

Поскольку Джессики в машине не было, Мариса позволили себе большую свободу в проявлении эмоций, накопившихся в глубине ее души, ставших частью сердца и костяка. Они будили ее по ночам, как слабые землетрясения. Вокруг поднимались скалы, деревья поглощали ее всхлипывания. И так она ехала, давая выход чувствам.

Она представила Лили с Лаэмом и Роуз, момент оглашения ее настоящего имени, открытый разговор о ее подлинной истории, – как же ей хотелось, чтобы это случилось и с ней. Она скучала по матери. Ей пришлось отказаться от стольких дорогих сердцу вещей, брошенных при бегстве от Теда. Но теперь все это слилось воедино и воплотилось в безумном желании повидать маму.

Она припарковалась за домом, открыла дверцу машины и еще немного посидела так, вбирая в себя ароматы леса и моря, насыщенные сосной и дикими ягодами, солью и вербеной, крепкими и пьянящими, как доброе летнее вино. Мариса дышала этим воздухом и понимала, что попала сюда не случайно. Встреча с Лили и сестрами «Нанук» придала ей силы.

Хватит ли их, чтобы сделать следующий шаг? Она сомневалась.

Она захлопнула дверцу машины, чутко прислушиваясь к шорохам кустарника и готовая к появлению того, кто мог там скрываться, – да, она была далеко от Бостона и Теда, но тем не менее бдительности не теряла.

И вошла в дом – одна.

***

Теперь, когда все выяснилось и стало ясно, что ее подруге не грозят опасность и неприятности, Энн могла предложить Патрику номер в гостинице. Он заверил ее, что нисколько не обижен, и сказал Марлене, что ему будет жаль не полакомиться завтраком, который она могла бы ему предложить. Ансамбль кельтской музыки играл что-то красивое и навевающее раздумья о чем-то далеком и ушедшем, и именно такую музыку любил Патрик.

– Почему бы вам не остаться внизу послушать музыку еще немного? – спросила Энн. – Вы помогли бы нам с Джудом оценить ансамбль по достоинству. Сейчас идет подготовка к летнему фестивалю ирландской музыки, и в нем примут участие многие коллективы на звание лучшего. Ну так что, поможете нам?

Патрик немного поколебался, но отказался. Он был слишком взволнован, чтобы спокойно сидеть. Вместо этого он отправился к себе в номер в дальнем конце второго этажа и бросил сумку на кровать. Сейчас душ – самое подходящее дело, и Патрик долго стоял под его струями, до тех пор, пока нервные окончания не начали приходить в норму. Он никак не мог вполне осознать и пережить тот факт, что нашел Мару – или Лили, – он был в растерянности, как ее теперь называть.

Выйдя из душа, он обернул полотенце вокруг талии и снова набрал номер телефона Мэйв. И снова попал на автоответчик. Он едва удержался, чтобы не вывалить ей все новости, вроде: «Представьте, Мэйв, я нашел вашу внучку. Жаль, что я был единственным, кто действительно верил в то, что она пропала!» или: «Привет, Мэйв, Мара жива и невредима. Спасибо, что вы держали все в секрете и не проговорились, – по крайней мере мне выплачивали зарплату все время, пока я ее разыскивал».

Но он ничего не сказал, дал отбой и швырнул телефон на кровать. Трудно было в одиночку испытывать радость, трудно было справиться и с горечью, а в нем сейчас оба чувства жили одновременно. Это было какое-то сложное ощущение блаженства.

С кем можно поделиться, кому позвонить? Можно позвонить Сандре, сообщить ей, что расследованию пришел конец, дело раскрыто, никакого преступления не было. Спросить разрешения вернуться домой. Он заведомо слышал ее смех. Преступление, которое, как выяснилось, не было преступлением, разрушило их брак. Великий сыщик был поглощен делом своей жизни.

Можно позвонить Анжело. Приставленный нянькой к лодке и собаке, он, наверное, сидит сейчас на палубе, смотрит бейсбольный матч, любуется восходом луны над Сильвер-Бэй и наслаждается обществом большой преданной, верной собаки. Анжело – хороший друг, поэтому, скорее всего, не скажет ему «А что я тебе говорил?», однако может и сказать. Патрику не хотелось рисковать. Он чувствовал, что – выражаясь языком семейного психолога – несколько встреч с Сандрой, во время которых она поделилась своими планами, надломили его.

– Ни хрена не надломили, – буркнул он вслух и принялся натягивать штаны и рубашку. Плевать, что его брак развалился, плевать, что провалилась его карьера, плевать, что он в отставке и его постоянно водили и продолжают водить за нос. Да, да, будем смотреть правде в лицо! Поездка в пансион «Розовый Фронтон» – глазурная маковка на торте. И кто водит за нос? Собрание идиоток в период менопаузы.

Патрик решил прогуляться по доку. Там наверняка стоят рыбацкие лодки, у кого-нибудь найдется пивко. Патрик не прикасался к спиртному вот уже восемь лет, но сегодня самое время задвинуть это дело. Он почти физически ощутил благотворный огонь алкоголя в глотке и его электрический разлив по телу.

Он уже положил руку на ручку двери, как вдруг зазвонил телефон. Не его сотовый, стало быть, это не Мэйв. Звонили в номер. Он поднял трубку и услышал женский голос:

– Это детектив Мерфи?

– Давайте не столь официально, – усмехнулся он, – я в отставке.

– Извольте, тогда – это детектив Мерфи в отставке?

– Слушаю?

– Это Мариса Тейлор. Мы виделись сегодня вечером.

– Помню. Скрипачка. С дочкой. Вы все очень веселились, когда я принял ваше девятилетнее чадо за дочь Мары.

Молчание. Немного погодя:

– Не помню.

Минуту Патрик молчал, и вдруг в этом молчании что-то перещелкнуло у него в мозгу. Что-то особое, не имеющее к нему отношения. Упрямство Мары. В голосе Марисы звучал тот же страх, который, как он теперь уже понимал, выгнал из родного дома Мару. Нутро его сжалось.

– Что случилось, Мариса? – спросил он.

– Я хотела бы кое-что показать вам. Я понимаю, это не ваша работа, но мне очень нужно вас кое о чем спросить. Вы не могли бы заехать ко мне?

– Еду, – ответил он.

Она рассказала ему, как проехать, упомянув и подвесной мост, и расселину, и лесопилку – весьма характерные признаки тех мест, где обычно скрываются женщины. Похоже, приключения на горных дорогах продолжали преследовать его с момента приезда в Кейп-Хок.

Он застегнул пуговицы рубашки, кнопки брюк у щиколоток и сделал еще одну попытку дозвониться Мэйв. Если она и завтра не ответит, он начнет волноваться. Наконец он вышел из номера. Что бы ни было причиной звонка Марисы, он рад был снова заняться расследованием преступлений.

Дорога показалась ему выдержкой из какой-то фантастической саги: она вилась высоко в скалах в обрамлении высоких деревьев, создававших причудливый, странно первобытный лес. Патрик увидел семью американских лосей, глядящих на него с обочины. Немного впереди дорогу неторопливо пересек, ковыляя, черный медведь. Подавали голоса совы, невидимый ночной охотник спикировал на жертву, раздались отчаянные крики, и снова стало тихо.

Патрика все это успокаивало и ободряло. Долголетняя служба в криминальном отделе научила его, что люди способны на куда большую жестокость, нежели самые страшные хищники в природе. Поэтому вполне понимал, почему женщины, бежавшие от домашнего насилия, находят утешение в подобном окружении. Это далеко от той цивилизации – порой такие места называют «предместьями», – где люди хорошо одеты, умеют говорить и следуют принятым нормам и стандартам. Но Патрик прекрасно знал, что происходит за закрытыми дверьми некоторых «хороших домов», включая дом Мары Джеймсон.

Свернув на дорожку, ведущую к Марисе, он увидел, что она стоит на пороге дома; ее силуэт вырисовывался на фоне открытой двери, и свободная хлопчатая блуза трепетала от легкого ветерка. Патрик напомнил себе, что она назвала его копом.

– Привет, – сказала она, когда он подъехал.

– Привет, – ответил он.

– Мне самой как-то чудно, что я вам позвонила, – сказала она, ежась на ветру и обхватив себя руками; видимо, она очень волновалась.

– Почему? – спросил он, отметив, что у нее чудесные глаза – бархатные, карие, мягкие, понимающие. Они внимательно глядели на него.

– Потому что однажды я попросила выдать мне судебный приказ, как бы охранную грамоту. Но мне не поверили и просьбу отклонили.

Сочувствую, – осторожно сказал Патрик. Он всегда старался избегать критики в адрес коллег в правовых органах. Однако ему было известно о жалобах на домашнее насилие, особенно частых в высоких социальных кругах, где мужья были успешны и убедительны. К тому моменту, когда женщина решалась на такую жалобу, она была уже доведена до крайности и часто производила впечатление неуравновешенной, истеричной, полусумасшедшей особы – только потому, что слишком долго терпела издевательства, пытаясь оградить и защитить репутацию мужа и семьи.

– Дочери сегодня нет дома, – призналась Мариса, – вот я и подумала: может быть, мне удастся с вами немного поговорить. Вдруг вы мне что-то подскажете.

– Конечно, – заверил Патрик. Женщина была высокая и стройная и двигалась с такой грацией и нерешительностью, словно долгое время была не уверена в себе. Патрик увидел, как она обернулась и посмотрела на него, словно угадав его мысли.

Они прошли через гостиную, и она виновато взглянула на него.

– У меня компьютер в спальне, – объяснила она.

– Отлично, – ответил он, зная, что ей нужна поддержка и уверенность в том, что ее правильно поняли.

Благодарно кивнув, она подвела его к столу. Компьютер был ее рабочей лошадкой: клавиатура старенькая, монитор невероятных объемов. Сбоку монитора красовалась древняя наклейка клиники Джона Хопкинса.

– Вы учились в этом колледже? – спросил Патрик.

– Да, в школе медсестер. Этот компьютер стоит у меня еще с той поры. Когда я уехала из дома – это случилось в апреле, – он был единственной вещью, которую я забрала с собой. Мне был очень важен доступ в Интернет и почта, потому что это был единственный способ общаться с людьми, которые мне дороги. Моя мама…

– А почему вы уехали из дома?

– По той же причине, что и Лили. То есть Мара.

– Сочувствую, – сказал Патрик.

Спасибо. – И она взглянула на него так, словно знала, что он говорит искренне. Может быть, нужно сказать ей, что она не должна бояться и стыдиться, что не ее вина в том, что так случилось? Или она уже это поняла? Знала ли она, что подобные мужчины часто выбирают в жертвы женщин, профессии которых связаны с медициной? Но сам Патрик относился к статистике с подозрением. Потому что статистика не учитывала женщин вроде Лили, а Мариса, по-видимому, как раз из их числа. Он глядел, как она села за компьютер и ее худенькие плечи подскочили к ушам, и пытался представить, как долго она находилась в состоянии стресса.

– Вы работаете в режиме прямого общения? – спросила она. – Пользуетесь Интернетом?

– Я же в отставке, – улыбнулся он. – Это одно из развлечений и способов коротать дни. Рыбалка, бейсбол и поиск в онлайне.

– Вот и я тоже занимаюсь поиском, – призналась она. – Например, когда я узнала, что у Роуз тетрада Фалло, я целыми днями сидела на сайте школы медсестер.

– Тетрада – какая?

– Фалло, – повторила Мариса. – Это врожденный комплексный порок сердца.

Патрик внутренне напрягся. Он представил Лили с дочерью в дверях гостиницы, вспомнил, как Энн вернула на прежнее место стенд с постером. Такие стенды очень характерны для маленьких городков; их можно увидеть в закусочных и химчистках – везде, где какому-нибудь ребенку требуется медицинская помощь. Неприятный сюрприз для Мэйв – у ее правнучки проблемы с сердцем. Эта мысль на секунду вернула Патрика к Мэйв, но основное его внимание было приковано к Марисе.

– Еще… еще мне нравится группа «Спирит», – призналась Мариса.

– Всем нравится группа «Спирит», – сказал Патрик и промурлыкал несколько тактов из песни «Одинокая дочь».

– Недурно. – И впервые за все время с момента его приезда Мариса улыбнулась ему настоящей улыбкой.

– Вы играете их музыку на скрипке?

– Довольно часто. Но я не об этом хотела с вами поговорить….

– О чем же?

Улыбка исчезла с ее лица, когда она снова повернулась к компьютеру.

– Видите ли, существует сайт поклонников группы «Спирит». Мне неловко в этом признаться, но иногда я туда захожу. Уже несколько лет. Эти люди – в общем, они сами как единый ансамбль. Умные, шутливые, при этом очень социально заинтересованные. Мне нравятся такие люди.

«Умные, шутливые, социально заинтересованные». Патрик запомнил и кивнул. Ну, может быть, он и не такой умный, но ему вдруг захотелось самому попасть в число людей, которые нравятся этой женщине с бархатными карими глазами.

– Кроме того, многие продают диски и записи живых концертов, которые больше нигде не достать. Короче, я понимаю, что вы полицейский, поэтому не имеете отношения к подобным вещам, но, видите ли, иногда доской объявлений пользуются жулики.

Патрик с пониманием кивнул, стараясь выглядеть не столь суровым.

– Недавно я читала почту на доске объявлений и поняла, что там появился мошенник.

– Каким образом?

– Этот человек наврал, что его сестра потеряла дом во время урагана. Он объявил, что ураган «Катерина» прошел по местности, где она жила, снес ее дом и сильно поранил ее сына. Конечно, фанаты «Спирита» тут же откликнулись. Себя этот человек называет Секретный Агент. Я распечатала несколько записок… – Мариса протянула их Патрику, и тот принялся их читать.

Он моментально просек схему – наживки и подсечки. Понимающе покачал головой. Несколько лет назад ему довелось работать совместно с Федеральным бюро расследований по делу о мошенничестве в Интернете. Форумы и доски объявлений были самым лакомым куском для разного рода мошенников и хищников, идеальным местом для Джекиллов всего мира: никому не дано видеть сквозь экран, чтобы понять, что человек, с которым вы общаетесь, вовсе не доктор Джекилл, а Мистер Хайд.

– Посмотрите, как много людей откликнулось. С одной стороны, Секретный Агент имел текущий счет для поступлений от добровольцев. Вот он, семь тысяч долларов. Видите значок, похожий на термометр. В данном случае предел, к которому он стремился, – десять тысяч.

Это надо же, сколько народу ему пишет! – воскликнул Патрик, потрясенный доброжелательностью и доверчивостью совершенно незнакомых людей. Он снова припомнил совместное дело с ФБР, когда они с Джо Хоулмзом, агентом, женатым на местной жительнице Хаббардз-Пойнт Таре О'Тул, поймали супружескую чету, призывавшую пенсионеров вкладывать все свои сбережения в грошовые акции. Эта чета жила в огромном доме с видом на Сильвер-Бэй. Пенсионеры, попавшие к ним в сети, потеряли все.

– Мы доверяем друг другу, – объяснила Мариса.

– Фанаты группы «Спирит?»

– Нет, я вообще о людях, – ответила она. – Я тоже доверяла этому человеку.

– Вы перечислили деньги для его сестры?

Она покачала головой, и на ее глазах выступили гневные слезы.

– Я вышла за него замуж.

– Секретный Агент – ваш муж?

– Мой бывший муж, – уточнила она. – Да, я полагаю, что это именно он. Я знаю, что он вертелся вокруг досок объявлений. Иногда я лазала в его компьютер, чтобы выяснить, не завел ли он очередной роман. Мне известен стиль его почтовых заметок. Так что я говорю вполне серьезно. Забавно, конечно, но я уверена, что это Тед.

– А почему он выбрал именно этот сайт?

– Он знает, что я люблю эту группу. Наверное, надеялся найти меня. Дело в том, что «Секретный Агент» – название единственной их песни, которая ему нравится. Но он не знал, что я не выходила в онлайн и не отправляла почту вплоть до недавнего времени. Поэтому не мог меня найти.

– Молодец, – похвалил Патрик. – Умно.

– Вот три сообщения, которые я отправила на сайт под именем Белый Рассвет.

Патрик прочел первое, о том, что сестра должна получить деньги от правительства, если это зона бедствия. Затем прочел второе: «Берегись», – и улыбнулся. И, наконец, третье, с настоятельным советом уточнять данные на официальном сайте погоды NOAA.

– И это писали вы? – расхохотался он.

– Я.

– Ба-а! – воскликнул он, увидев обвал гневных реплик на сайте. – И тут разразилась буря.

– Да, именно буря. Скажите, это ведь мошенничество? Вы можете привлечь его за это?

– Так-так. – Патрик снова мысленно вернулся к расследованию ФБР. – Выходя в онлайн, вы всегда оставляете след. На сайте всегда есть подпись, номер IP, а это сродни отпечаткам пальцев.

Тут Патрик достал свой сотовый телефон, чтобы уточнить, сохранились ли у него позывные Джо Хоулмза.

– Мне кажется, это хорошая возможность, чтобы прижать его к ногтю, – сказал он.

– Кому вы собираетесь звонить? – спросила Мариса.

– В ФБР, – ответил он. – Но прежде, если вы не возражаете, я попытаюсь связаться еще с одной особой. Чтобы сообщить ей новости по совершенно другому делу.

– С бабушкой Лили? – улыбнулась Мариса. – Вперед!

Патрик нажал кнопку повторного набора, раздался гудок, но трубку так и не подняли. Он замер – было уже почти десять вечера, и Мэйв определенно должна быть дома. Но, прежде чем начать соображать, куда она могла деться, Патрик решил окончательно разобраться с Секретным Агентом. Пролистав список фамилий, он наконец нашел номер телефона Джо Хоулмза. Но, перед тем как набрать его, взглянул на Марису:

– Как на самом деле зовут вашего мужа?

– Тед, – сказала она. – Тед Хантер. Патрик едва не выронил трубку:

– Как вы сказали?

– Тед Хантер.

– Точно как в… Нет, не может быть. – Как его полное имя? Что написано в его водительских правах?

– Эдвард Хантер, – сказала Мариса.

Огорошенный Патрик плюхнулся на стул.

Глава 26

Теперь у Лаэма была семья. Таковы были его ощущения, когда он заботился о Лили и Роуз. После эпизода в гостинице он чувствовал, что они слишком уязвимы, чтобы возвращаться домой, поэтому он повез их в свой собственный дом на вершине холма. Лили, похоже, успокоилась, словно после долгого забега, во время которого приходилось постоянно принимать решения, почувствовала потребность в отдыхе.

Решительно настроенный обеспечить ей этот отдых, Лаэм миновал каменные столбы на границе своей собственности и поехал в гору по длинной извилистой дорожке. Он жил в еловом лесу, в большом каменном доме, который некогда принадлежал владельцу каменоломни. Из-за того что с дороги дом не был виден, Лаэм знал, что фантазия местных ребятишек обратила его в загадочный, окруженный тайнами особняк, обитель Капитана Крюка. Лаэм взглянул на Роуз в надежде, что ей не будет страшно. Но она почти спала и только слабо улыбалась тому, что наконец-то оказалась дома в Кейп-Хок.

Лаэм взял ее на руки, и все трое направились к парадному входу. Сердце Лаэма билось от возбуждения, волнения и гордости. Привести в свой дом Лили и Роуз означало для него все.

– Как давно я здесь не была! – устало улыбнулась Лили.

– А помнишь, как ты пришла сюда в первый раз? – спросил он.

– Роуз тогда было всего три недели, – ответила она. – У нее была простуда, и как раз в это время была гроза, и все телефоны вырубило, а поперек дороги ветром повалило дуб, и я никак не могла выбраться. И тогда я поймала попутку и доехала до тебя, чтобы попросить помощи.

– И он помог? – спросонья пробормотала Роуз.

Лаэм благодарно улыбнулся. Он включил в доме свет, надеясь, что холостяцкий интерьер не отпугнет милых ему гостей. Повсюду лежали стопки океанографических журналов, здесь же были навалены книги про акул, фотографии нападения акул на морских млекопитающих, видеопленки и записи свидетельских описаний нападения акул на человека. В доме стояла крепкая дубовая мебель с множеством красных подушек, красовался большой тебризский ковер, выданный Лаэму Камиллой из фамильного наследства, книжные шкафы, до отказа забитые книгами, и телевизор, примостившийся в углу, словно попал сюда после долгих раздумий о степени его нужности.

– Как здесь уютно, – заметила Роуз.

– Ты так думаешь? – обрадовался Лаэм, склонившись над ней. – Я рад.

– Только я не понимаю, почему мы приехали сюда, а не к нам домой.

Лаэм взглянул на Лили, желая, чтобы она ответила Роуз сама.

– Из-за того человека в гостинице? – допытывалась девочка.

– Да, милая, – сказала Лили. – Это человек, который знает другого человека, с которым я когда-то была знакома. Но сегодня это не важно. Сейчас важно одно – уложить тебя спать.

Лаэм понес Роуз наверх, в одну из просторных спален. Лили огляделась и увидела по соседству еще одну пустую спальню. Лаэм вынул из бельевого шкафа в холле чистые простыни и застелил широкую кровать. Роуз наблюдала за ним внимательнее, чем обычно. Всякий раз, поднимая глаза, он сталкивался с пристальным взглядом Лили. Она выложила лекарства для Роуз на бюро и пошла налить себе стакан воды.

– Что такое, Роуз? – спросил он.

– Этого-то я и хотела, – сказала она. – Тогда, на дне рождения.

– Хотела побывать здесь?

Но Роуз то ли слишком устала, то ли решила, что и так сказала достаточно. Лили вернулась с водой и приступила к долгому процессу выдачи дочери всех лекарств, которые необходимо было принять. Потом взрослые подоткнули ей одеяльце, и Лили сказала, что будет спать рядом, в соседней комнате.

– Там же, где и доктор Нил? – спросила Роуз.

– Моя комната находится внизу, – вмешался Лаэм. – Но если кому-то из вас что-нибудь понадобится, я услышу.

– Спасибо, – сказала Роуз, обнимая его за шею и поцеловав на ночь. То, что это дитя, пережившее такие трудности, появилось у него в доме, переполняло сердце Лаэма радостью и состраданием.

Когда Роуз угомонилась, они снова спустились вниз. Он поставил чайник на плиту и обернулся к Лили. Она стояла, облокотившись на кухонную тумбочку. Ее черные, как соболий мех, волосы мерцали в свете электрической лампы. Он подошел к ней, приподнял ее лицо за подбородок и поцеловал – так, как хотел поцеловать ее весь день.

Они изголодались друг по другу, Лаэм даже не предполагал, до какой степени. Словно они оказались где-то далеко-далеко от реальной жизни и полностью погрузились в то, что происходило с ними. Но реальность, будучи слишком глубока и значима, подсказала Лаэму, что нужно оторваться.

– Как ты? – спросил он.

– Хорошо. Только я никак не могу осознать, что к чему. Операция Роуз прошла так на удивление хорошо, а потом вдруг меня вернули домой – в прошлое.


  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20