Потому что ты моя

Это была новая удивительная игра. Они швырялись лепестками друг в друга. Прошло немало времени, и последняя из четырех дюжин стоящих в вазах роз потеряла свой убор.

Наконец Сабелла сонно зевнула и честно призналась, что у нее закрываются глаза.

– Спи, любимая, – улыбнулся Берт.

– Ммм, – пробормотала вместо ответа Сабелла и быстро погрузилась в сон.

Она заснула час назад, и все это время Берт счастливо смотрел на жену, радуясь, что теперь она принадлежит ему. Во сне Сабелла выглядела намного моложе своих двадцати пяти лет. Обрамленное золотыми волосами прелестное лицо казалось лицом невинного ребенка: темные ресницы отбрасывают длинные тени на высокие скулы; маленький, прекрасно очерченный нос; полные губы слегка приоткрывают ровные белые зубы.

Взгляд Берта скользнул ниже. В прекрасном теле Сабеллы не было ничего от ребенка. Раскинувшись, рядом с ним спит истинная женщина. Полные груди с большими сосками, казалось, просят поцеловать их; золотистая кожа, тонкая талия, округлые бедра, плавно переходящие в длинные стройные ноги.

Сабелла была так восхитительна, что Берту захотелось нарисовать ее такой, как она есть сейчас – обнаженной, спящей, беззащитной и необыкновенно красивой. Но пока он сам когда-нибудь не научится рисовать, эта картина будет существовать лишь в его воображении.

Берт улыбнулся, увидев лепестки роз в золотистых волосах Сабеллы, на ее груди и животе.

Бросив быстрый взгляд на лицо спящей Сабеллы, Берт собрал все лепестки и, словно играя сам с собой, стал медленно, очень осторожно покрывать лепестками треугольник бледно-золотистых волос. Словно художник, он дал полную волю фантазии, создавая настоящий шедевр с помощью собственных умелых рук и прекрасного тела Сабеллы.

Не торопясь закончить свое произведение искусства, Берт старался найти для каждого лепестка надлежащее место. Если же это не получалось, он, словно настоящий художник, сердился и не успокаивался до тех пор, пока не добивался своего.

Берт трудился над «картиной», а спящая женщина видела сон. Странный, бесстыдный сон. Он был так реален, что Сабелла застонала от удовольствия, доставляемого прикосновениями рук к ее обнаженному телу.

Сабелла медленно открыла глаза, но так и не смогла понять, проснулась ли она на самом деле. Взгляд ее упал на склонившуюся над ней темноволосую голову, и глаза Сабеллы расширились, когда она увидела, что загорелые руки Берта украшают ее лепестками роз.

Наверное, она спит и видит прекрасный сон, в котором Берт выполняет странный ритуал. Но даже если это не сон, она не станет вмешиваться: ей слишком хорошо сейчас.

Сабелла притворилась спящей, а сама тихонько наблюдала за Бертом. Казалось, он был полностью поглощен своей необычной игрой. Сабелла чувствовала себя богиней, которой поклоняются и осыпают цветами.

Берт легко касался ее обнаженного тела, и Сабелла, стремясь продлить сладостные ощущения, лежала тихо, боясь пошевелиться. Затем тихонько позвала мужа:

Он поднял голову. В его глазах Сабелла прочла такую любовь и желание, что у нее перехватило дыхание.

– Люби меня, Сабелла. – Берт одним быстрым движением, безжалостно круша нежные лепестки, накрыл ее тело своим. – Пожалуйста, милая.

– Да... О да.

Глава 27

Когда поезд прибыл в Сан-Франциско, их уже ждал наемный экипаж. Сабелла, которая никогда не была в большом городе и не привыкла к толпам спешащих по своим делам людей, всю дорогу в гостиницу смотрела по сторонам широко распахнутыми от изумления глазами.

Наконец экипаж остановился под высоким навесом Палас-отеля. Представительный швейцар в ливрее, выглядевший словно генерал в отставке, провел прибывших гостей в огромный холл гостиницы, а несколько служащих, одетых в униформу, занялись их багажом.

Роскошная обстановка подавляла Сабеллу, и она все время цеплялась за рукав Берта. В номере Сабелла наконец вздохнула с облегчением.

Словно маленькая девочка, она бегала из комнаты в комнату, осматривая их, вскрикивала от восторга, около каждого окна любовалась видом города.

Выйдя на балкон, она замерла, положив руки на перила, запрокинула голову и глубоко вдохнула прохладный, наполненный запахами моря воздух.

Берт последовал за женой и обнял ее. Сабелла тихонько вздохнула. Мгновение они молчали.

– Город, гостиница, наш номер – все принадлежит тебе, – внезапно сказал Берт. – Все, что ни захочешь, будет выполнено.

Сабелла невольно вздрогнула. Какая самоуверенность!

В последние дни она была немного не в себе, но сейчас, когда ее мозг не туманит вино или пылкие ласки мужа, – сейчас ее ненависть к Берту пылает с той же силой, что и страсть, которую он пробудил в ней. Сабелле хотелось закричать, что она хочет получить от него только одно – сына и наследника Линдо Виста.

Однако вместо этого она нежно положила голову на плечо мужа.

– Ты так уверен в себе. Разве сила и богатство Бернетов имеют вес и в Сан-Франциско?

– Проверь. Попробуй придумать какое-нибудь желание, которое я не смог бы выполнить.

– М-м-м. Приглашение на вечер в самый большой дом на Ноб Хилл.

– Это слишком просто, малышка. – Берт рассмеялся и прижался губами к светло-золотистым волосам. – Попробуй еще.

– Дай мне немного подумать.

– Сколько угодно. Только скажи мне, когда что-нибудь придумаешь.

– Обязательно, – пообещала Сабелла, раздумывая, с чем же этот самоуверенный Берт Бернет не сможет справиться.

Однако вскоре Сабелле показалось, что ее муж действительно способен выполнить любую ее прихоть. Если ей нравилась какая-нибудь вещь, он покупал ее в тот же момент. Через пару дней после их приезда в Сан-Франциско Сабелла стала владелицей дюжины новых платьев, нескольких драгоценных камней, длинной шубы из горностая, многочисленных перчаток, туфелек и шарфов.

В театре они неизменно занимали самые удобные ложи, а в ресторане – лучшие столики. Казалось, Сабелле не удастся поймать мужа на слове – она никак не могла придумать что-нибудь невыполнимое для него.

– Знаешь, что бы мне хотелось сегодня вечером? – спросила она как-то, нежась в ванной.

Берт стоял к ней спиной, бреясь около зеркала. С полотенцем на шее, нижняя часть лица в пене, он мельком взглянул на жену.

– Даже не представляю, – отозвался он, быстрым плавным движением проводя бритвой по щеке. – Что бы то ни было – твое желание сбудется.

– Я хочу поужинать в «Клифхаузе».

– И это все?

– Только мы вдвоем, – торжествующе сказала Сабелла, уверенная, что наконец загнала Берта в угол. Ведь даже Бернеты не обладают достаточной властью, чтобы в последнюю минуту снять на весь вечер знаменитый ресторан. – Ни один посетитель, кроме нас, не должен быть допущен внутрь.

Через час, окруженные десятком вежливых официантов, они седели вдвоем за изысканным ужином в «Клифхаузе». Салат на охлажденных тарелках китайского фарфора, бутылка шампанского, горячий французский хлеб с маслом, бифштексы, печеный картофель и фасоль были выбраны Сабеллой. На десерт им предложили сливовый пудинг.

Берт отставил тарелку с нетронутой едой, зажег тонкую сигару и откинулся в кресле, наблюдая, как изящно ест его удивительная жена. Поглядывая на Сабеллу через сизые клубы дыма, Берт в который раз подумал, как она невинна, наивна, неиспорчена и далека от обыденности.

– Ну что ж, любимая, – заметил Берт, когда Сабелла наконец вздохнула и отложила вилку. – Что будет следующим?

– Ты слишком хорош для этой игры. Я думала, что мое последнее желание ты выполнить не сможешь.

Расхохотавшись, Берт через стол взял ее за руку.

– Звучит так, словно ты разочарована. Сабелла заставила себя улыбнуться.

– Вовсе нет. А сейчас я хочу попасть в самый низкопробный притон на Барбари Коаст.

Сабелла торжествующе улыбнулась: она поймала Берта. Он не осмелится повести ее в этот опасный район.

– Скорее всего, ты имеешь в виду «Золотую карусель»...

– Немедленно веди меня в «Золотую карусель»!

К ее удивлению, Берт решительно встал.

Через час они входили в обтянутые черной кожей двери шумного салуна.

Уезжая из города через три недели, Сабелла чувствовала себя побежденной. Она побывала во всех мыслимых и немыслимых местах, и все ее желания выполнялись немедленно.

Однако не удовольствие, а гнев и раздражение испытывала Сабелла: это могущество и власть семья Бернетов украла у ее матери. Легкость, с которой Берт использовал свою власть, пугала Сабеллу. Его уверенность в себе словно предупреждала о том, каким опасным врагом он может стать. Что будет, если он узнает об истинной причине ее замужества? Она дрожала, только представив, как увозит сына Берта.

Сидя в поезде, направляющемся на юг, Сабелла поглядывала на мужа, погруженного в чтение «Сан-Франциско Кроникл». Это был тот редкий момент, когда Берт не обращал на нее внимания.

Сидящий перед ней мужчина был необыкновенно красив: прямой и прекрасно очерченный нос, чуть выдающиеся скулы намекали на далекого предка-индейца; чувственные губы умели быть решительными. Темная прядь, упавшая на лоб, придавала Берту беззаботный, мальчишеский вид, так шедший ему. Серые глаза с неправдоподобно длинными ресницами могли – и Сабелла не раз видела это – в зависимости от настроения менять цвет: от серебристых до темно-серых. Эти глаза могли быть мягкими, проницательными, страстными.

Сабелла внезапно вздрогнула. Она не любит его, нет, но... ее неудержимо тянет к атому мужчине. Она внезапно покраснела, вспомнив, что позволяла ему делать с собой И что сама делала с ним.

Сабелла сердилась на себя. Та постыдная жертва, которой требовал ее план мщения – ласки врага, – не состоялась: ей была сладостна любовь Берта. Сабелла предпочла бы, чтобы это было не так. Ну почему он так хорош?! Так восхитительно хорош!

Берт резко сложил газету.

– Боже сохрани! – воскликнул он громко и хлопнул себя по лбу.

Чувствуя, как участился ее пульс, Сабелла встревоженно заглянула в глаза мужа.

– Что случилось?

– Я не целовал тебя уже целый час! Ты вольна подать на меня в суд за пренебрежение супружескими обязанностями.

Сабелла заставила себя подумать, что она не хочет целоваться с ним, что ей не нравятся его поцелуи. Но это была неправда, а правда заключалась в том, что каждое его прикосновение было сладостно для нее.

Берт поцеловал жену. За первым поцелуем последовал второй, третий... Берт говорил правду, когда признавался, что не может насытиться ею.

Глава 28

– Никогда! Никогда я больше не позволю тебе коснуться меня!

– Нет, позволишь!

– Ни за что! – пронзительно закричала Джина де Темпл, глядя на усмехающегося Франко.

– Ах, милая, ты ужасно жестока ко мне. Ты просишь невозможного.

В этот тихий сентябрьский день они сидели в комнате Джины на втором этаже. Внизу в своем кабинете работал сенатор де Темпл. Занятый делами, он был в благословенном неведении о том, что его своенравная дочь принимает посетителя.

Сенатор Нельсон де Темпл – ярый сторонник приличий – пришел бы в неописуемую ярость, узнай он, что его прелестная высокородная дочь позволила одному из пастухов войти в дом и – более того! – пригласила к себе.

Но Джина не испытывала ни капли беспокойства: она слишком хорошо знала своего отца. Когда сенатор заходит в кабинет и закрывает дверь, окружающий мир перестает существовать для него. Можно нанять бродячий цирк и устроить представление – отец не заметит.

Совсем иное дело – ее слишком заботливая служанка Петра, от проницательного взгляда которой мало что укроется.

Поэтому Джина отослала Петру в деревню, придумав для нее поручение, которое займет большую часть дня. Как только путь оказался свободен, Джина выскользнула на террасу за домом. Увидев играющего сына одного из слуг, она схватила мальчика за руку.

– Джозе, ты знаешь Франко. Мальчик кивнул.

– Ты знаешь, где он живет?

– Si, senorita. – Парнишка протянул руку в направлении домика Франко и Санто.

Джина достала сверкающую серебряную монету.

– Деньги твои, если ты сбегаешь в тот дом и передашь Франко, что Джина хочет немедленно поговорить с ним.

– А когда я получу деньги?

– Сейчас.

Джина отдала монету, но, когда мальчик повернулся, чтобы идти, Джина остановила его. Ласково улыбнувшись, она сказала:

– Еще одна вещь, Джозе.

– Да, сеньорита?

– Если ты расскажешь кому-нибудь об этом, я оторву тебе голову!

– Хорошо, сеньорита.

Вернувшись в дом, Джина бросила взгляд на закрытую дверь кабинета отца и поспешила наверх.

Она нетерпеливо мерила шагами комнату, когда раздался тихий стук.

Досчитав до десяти, Джина глубоко вздохнула и ответила:

– Открыто.

Худой мексиканец, в неизменно черной одежде, скользнул в комнату. Сузившимися глазами он смотрел на белокожую красавицу, стоящую около отделанного мрамором камина.

Франко ухмыльнулся.

В скромном бежевом поплиновом платье Джина производила впечатление сдержанной, приличной леди. Высокий воротник, широкие рукава и длинная пышная юбка – она словно олицетворяла порядочность и скромность. Темные волосы забраны в тугой пучок на затылке, лицо лишено пудры, а губы – помады.

Мисс Джина де Темпл была, как это сказал бы каждый ее знакомый, уважаемой, хорошо воспитанной леди в полном смысле этого слова. Утонченная и образованная, она являла собой образец для высшего общества штата. Ее поведение ставили в пример, ее высокая мораль не подвергалась сомнению.

Но Франко знал другую, настоящую Джину, и эта-то Джина заставляла его так дьявольски ухмыляться.

Если бы кто-нибудь из этих скучных людишек голубых кровей вдруг оказался сейчас здесь, он бы не узнал мисс де Темпл. Холодный, жестокий взгляд зеленых глаз словно приказывал подойти ближе. В этой красавице чувствовалась некая злая сила, она была похожа на жаждущего крови вампира.

Но именно от этой женщины Франко был без ума.

Дочь сенатора-аристократа могла дурачить кого угодно, но не его. Он слишком хорошо знал таких, как она. Внешне благопристойная леди, в душе она была столь Же жадна, коварна и вульгарна, как он сам.

Франко снял сомбреро, швырнул его на стол и направился к Джине.

– Не прикасайся ко мне! – тихо предупредила Джина и вытянула руки перед собой. – Сядь, пожалуйста.

Пожав плечами, Франко кивнул и уселся на диван. Хлопнув рядом с собой, он с усмешкой предложил:

– Посиди со мной, querida.

– Позже. Мне надо обсудить с тобой важные вещи.

– Я весь внимание.

– Последнее время я часто думала, как отомстить Берту.

– Оставь это. Ты не можешь справиться с Бернетами. И никто не мог.

– Я могу, и я это сделаю! – отрезала Джина. Затем уже мягче добавила: – То есть, конечно, с твоей помощью.

– Ни я, ни ты не можем ничего сделать...

– В этом ты ошибаешься. Как ты думаешь, что произойдет, если исчезнет плотина на притоке Коронадо?

Франко немного подумал.

– Приток вернется в свое естественное русло, как это было несколько десятков лет назад до того, как возвели дамбу и вода пошла к... к... – Франко остановился, нахмурился и покачал головой. – Джина, неужели ты думала, что...

– Да, именно об этом я и думала. – Джина села рядом с Франко. – Без дамбы Линдо Виста будет лишена воды. Погибнут все растения и все животные на ранчо Бернетов!

– Dios! Только женщина может быть так изощренно коварна.

– Берт обанкротится в течение года, может быть, даже нескольких месяцев. – Глаза Джины светились от радости. – Он потеряет все, что у него есть, включая и мексиканское отродье, Сабеллу Риос!

Франко грубо сжал пальцами подбородок Джины.

– Забудь об этом, милая. Дамба слишком прочная и переживет нас с тобой.

Немного наклонив голову, Джина лизнула его пальцы.

– Нет, если мы взорвем ее.

– Остановись! – Франко быстро опустил руку. – Ты не можешь просто подойти и взорвать плотину, потому что...

– Почему? Почему мы не можем этого сделать? Мы возьмем немного динамита и...

– Нет, querida! – Франко вскочил на ноги. – Ты не знаешь, о чем говоришь. Ты повредилась в уме! Не проси меня участвовать в атом сумасшествии.

Джина поднялась, обняла его и, стараясь говорить словно смертельно обиженный человек, сказала:

– А я думала, что нравлюсь тебе, Франко. Видимо, я ошибалась.

Она тяжело вздохнула и прижалась щекой к черной рубашке.

Мускул задергался на щеке Франко.

– Я схожу с ума по тебе. Не могу думать ни о чем другом. Незаметно улыбнувшись. Джина игриво укусила Франко через рубашку и спросила:

– Ты хочешь заняться со мной любовью сегодня, сейчас?

Мексиканец нервно сглотнул.

– Да, сеньорита. Я сейчас пойду к себе в домик. Ты придешь, когда...

– Нет-нет. Мы сделаем все по-другому. Мы останемся здесь. Прямо сейчас.

– А твой отец? Он уехал?

Пальцы рук Джины коснулись ремня брюк Франко.

– Мой отец внизу, в своем кабинете.

– Боже! Ты ведьма, красивая ведьма. Что, если нас обнаружат?

Расстегнув черный кожаный ремень, Джина занялась пуговицами на брюках.

– Что, если нас обнаружат? – переспросила она. – Я, например, люблю опасности.

– Я тоже. И всегда любил. Ее рука замерла в воздухе.

– Обещай, что взорвешь для меня дамбу.

– Джина! Ради Бога!

– Тогда убирайся! – Джина оттолкнула его. – Я прошу сделать для меня единственную вещь, а ты отказываешься. – Она гневно шагнула назад. – Ты больше никогда не прикоснешься ко мне.

– Не говори так!

– Нет, скажу. Никогда! Я никогда не позволю тебе подойти ко мне! И более того, я выброшу тебя с ранчо, если ты осмелишься хотя бы заговорить со мной.

Попробуй любая другая женщина угрожать Франко, он бы схватил ее за волосы и объяснил, что ей позволительно делать, а что нет.

Несколько минут он молчал. Затем наконец сказал:

– Нам придется быть очень осторожными. Надо все тщательно спланировать и...

– Конечно, это необязательно делать завтра же... – замурлыкала Джина, чувствуя, что он сдается.

– Мы привезем динамит из Мехико. Если купить его в Лос-Анджелесе, это вызовет подозрения.

Улыбаясь, Джина вновь оказалась в его объятиях.

– Ты такой умный, Франко, такой предприимчивый. Я знала, что могу рассчитывать на тебя.

– Всегда, моя любовь.

Глава 29

Поезд прибыл в Лос-Анджелес в понедельник днем. Оставив проводников разбираться с багажом, Сабелла и Берт уехали в порт, где пришвартовалась «Калифорнийское облако» – принадлежащая Бернетам океанская яхта. Капитан и вся команда выстроились на борту, ожидая прибытия хозяина с молодой женой.

Этот морской дворец был отделан еще более изыскан но, чем спальный вагон. Восточные ковры, отделанные серебряными нитями покрывала и ввезенная из Европы мебель составляли обстановку просторных кают. Подскочивший к Берту стюард доложил, что для них на палубе сервирован столик.

В течение часа был поднят якорь, и корабль медленно заскользил по воде, взяв курс на маленький остров Каталина. Во время всего плавания Берт и Сабелла оставались на палубе, греясь на солнце и попивая охлажденное шампанское.

Солнце было все еще высоко, когда яхта достигла гавани Каталины. Молодоженов отвезли на берег.

Там их поджидала повозка, рядом с которой стоял седобородый старик в поношенном морском мундире.

Кивнув, он представился как Дэвей. Наблюдая, как Берт подсаживает жену на высокое заднее сиденье, он заметил:

– Дорога на Серебряный пик крута, так что держитесь крепче.

– Так и сделаем, – улыбнувшись, отозвался Берт и забрался на сиденье рядом с Сабеллой.

Зазвенел прикрепленный к хомуту колокольчик – и они тронулись по узкой дороге, поднимающейся круто вверх. Путь пролегал почти по хребту горного массива, высившегося в центре островка. К тому времени, когда они достигли западной части острова, солнце уже почти опустилось за горизонт.

По заросшему дубами каньону повозка начала спускаться вниз к Старлайт Бич. Сабелла увидела маленький белый домик, частично скрытый деревьями, еще задолго до того, как они достигли берега моря. Рядом с домиком не было других домов, он был единственным на пустынном берегу.

Старый Дэвей остановил повозку в десяти метрах от домика.

– Пункт назначения, ребята, – сказал он, Берт спрыгнул на землю и подал руку Сабелле.

– Тысяча благодарностей, Дэвей.

Берт пожал руку старику, оставив в его сморщенной ладони бумажную купюру. Дэвей улыбнулся.

– На крыше дома установлен флагшток. – Дэвей махнул рукой, показывая где. – Вы, двое, если захотите чего-нибудь, просто поднимите красный флаг, и я ровно через час буду здесь. Без сигнала не приеду – не буду мешать. Как услышите звук колокольчика, – продолжал Дэвей, – знайте: я рядом – и сразу прекращайте заниматься тем, чем вы будете заниматься в это время.

– Постараемся не забыть.

Сунув деньги в карман, старик повернул коня и отправился обратно.

Сабелле не терпелось зайти в дом.

– Давай побыстрей осмотримся. Берт остановил ее.

– Нет, подожди. Есть кое-что, что мы должны сделать в первую очередь.

– Да? А что это?

– Пойдем искупаемся!

Смеясь, Берт увлек Сабеллу за собой по узкой тропинке. Они выбежали на пляж, слегка розовеющий в лучах заходящего солнца.

Берт быстро снял одежду и швырнул ее на песок.

– Чего ты ждешь? – удивленно спросил он у жены. Сабелла нерешительно взглянула на мужа, затем беспокойно огляделась.

– Но у меня нет купальника.

– Тебе он не нужен! Нас здесь никто не увидит.

– Ты уверен?

– Дорогая, это же наш собственный пляж. Давай раздевайся, пока не зашло солнце.

– Удивляясь собственной смелости, Сабелла, послушно кивнув, принялась расстегивать платье.

– Господи! Я стала просто бесстыдницей! Что ты сделал со мной, Берт Бернет?

– Я превратил тебя в женщину, милая.

– Боюсь, что я – распутная женщина. Берт счастливо рассмеялся.

Держась за руки, они побежали к воде. Набежавшая волна сбила Сабеллу с ног, но сильные руки Берта обхватили ее, не давая упасть. Поддерживая Сабеллу за ягодицы, Берт поцеловал ее в мокрые губы.

– Я держу тебя, любимая. Я никогда не отпущу тебя.

Они барахтались в воде, пока солнце не скрылось, оставив лишь розовато-оранжевую полосу у далекого горизонта. Когда они наконец выбрались на берег, Берт опустил Сабеллу на одежду, брошенную на песке.

– Нет, Берт, – слабо запротестовала Сабелла.

– Шшш, – Берт поцеловал ее в губы, лаская рукой влажное тело. – Мы уже в райском саду. Теперь пора отправляться на небеса.

Над ними кружились чайки. На дюнах от легкого ночного ветерка шелестела трава. Волны с шумом разбивались о берег.

Следующую неделю Берт и Сабелла провели в полном одиночестве в уютном домике с окнами на океан. Это были, как очень скоро поняла Сабелла, самые мирные и прекрасные дни в ее жизни.

Их остров был так далек от шумных и суетных городов, что счастливые молодожены ощущали себя единственными жителями Земли.

Берт и Сабелла почти не носили одежду, сами готовили себе еду. Они читали, бродили по горам, дремали в гамаках на террасе, плавали в океане, загорали на песке – короче, и впрямь вели себя, как беззаботные обитатели Эдема.

В этот последний день на острове Сабелла и Берт лениво покачивались в гамаках на веранде.

Сабелла рассказывала о том, как научилась ездить верхом в четыре года. Ей хотелось походить на отца, отца, которого почти не помнила. Ее мать говорила, что Тито Риос был золотоволосым богом, высоким и красивым, и она постоянно ревновала его и боялась, что какая-нибудь другая женщина может украсть мужа. Перед несчастным случаем он был одним из лучших наездников в округе, им все восхищались и уважали.

Сабелла неожиданно рассмеялась:

– Боюсь, в то время я не понимала, что женщина никогда не сможет стать наездником... Глупые детские мечты. Даже не знаю, почему я тебе рассказываю о них.

– Вовсе не глупые. Ты ведь хотела быть похожей на отца.

– А ты? Ты тоже мечтал стать таким, как твой отец?

– Да. Как и ты, я рано сел на лошадь. Отец подарил пони, когда мне исполнилось два года, а уже через пять лет я объехал все окрестности Линдо Виста. Помню, когда я...

Далекий звук колокольчика прервал его на полуслове.

– Дэвей! – удивилась Сабелла.

– Боюсь, что да. Берт расхохотался:

– Мне кажется, он обещал, что пройдет не меньше часа, пока он доберется сюда. А ведь я всего пятнадцать минут назад поднял флаг.

Быстро выбравшись из гамака, Сабелла бросила мужу: – Если не хочешь, чтобы тебя застали без штанов, лучше поторопись.

– Да, в самом деле. Мы ведь абсолютно голые.

– Как младенцы, – хмыкнула Сабелла и скрылась за дверью.

– Н-да... Будет чертовски сложно снова привыкнуть к одежде.

Глава 30

Освещенная лунным светом яхта «Калифорнийское облако» медленно скользила по воде.

Хотя отплытие было назначено на три часа дня, счастливые молодожены появились на яхте только на заходе солнца. Собственно, плыть ночью было желанием Сабеллы.

И сейчас, этой волшебной ночью, они стояли на палубе, держась за руки и глядя в ночное небо, где ярко сверкали миллионы звезд и бледная луна тихо плыла среди легких облаков. Сабелла положила голову на плечо Берту. Тепло его тела давало ей удивительное ощущение безопасности. Впервые, начиная с детских лет, Сабелла почувствовала себя умиротворенной.

Но, одернула себя Сабелла, это фальшивое забвение, видимо, вызванное солнцем, морем и покоем. Оно скоро пройдет. Всю неделю они жили в сказочном мире прибоя, песка, солнца и уединения, изолированные от внешнего мира, его тревог и волнений. Все это в прошлом. Начинается возвращение к обычной жизни, и ей лучше быстрее вспомнить, кто она и зачем вышла замуж за хозяина Линдо Виста.

Воскресным днем третьего октября, заметив коляску в воротах ранчо, Каппи Рикс выбежал из дома, словно юноша.

С широкой улыбкой на обветренном и продубленном ветрами лице, на котором ярко блестели голубые глаза, Каппи подбежал к коляске и открыл дверцу еще до того, как она остановилась.

Широко раскинув руки, словно собирался взять маленького ребенка, он прямо-таки взвыл от восторга, когда Сабелла обняла его, поднял ее и осторожно опустил на землю.

– Боже, как я рад видеть вас дома, – сказал Каппи, отнимая большие, огрубевшие руки от тонкой талин.

– И я рада вернуться.

Берт быстро спрыгнул вниз и, похлопав Каппи по спине, напомнил о себе:

– Эй, я тоже существую на свете.

Веселые голубые глаза Каппи глянули на хозяина.

– В самом деле, я тебя где-то видел раньше. – Кап-пи обнял Берта. – Спаси нас, Господи, но здесь было так тихо в последнее время, сынок.

– Ничего, скоро здесь закипит жизнь. – Берт приобнял жену. – Как ты думаешь, стоит сказать Каппи, что мы ему привезли из Сан-Франциско?

– Эй-эй! Ну зачем вы покупали мне подарки!

– Давай ничего ему не скажем, – лукаво сказала Сабелла, глядя на Каппи, но обращаясь к Берту, – Пусть сам догадается. К тому же сначала надо поздороваться с остальными.

Остальные – прислуга их большого дома – уже выбежали на затененную галерею, чтобы приветствовать молодоженов.

Слуги, пораженные красотой и неподдельной добротой молодой хозяйки, сразу полюбили Сабеллу. Она завоевала их сердца тем, что помнила их по именам – хотя видела всего один раз, на собственной свадьбе – и обращалась к каждому с уважением. По общему мнению, Берт сделал прекрасный выбор.

Однако не все приняли Сабеллу. Холодный взгляд одной из служанок, Анны Галаджер, неприятно поразил ее. Но Сабелла сделала вид, что ничего не заметила. Приветливая улыбка не погасла, когда она тепло пожала руку Анны.

Вечером был устроен настоящий праздник. Вернувшихся хозяев ждал роскошный ужин, к которому Сабелла вышла в одном из новых платьев, а Берт в шелковой рубашке и прекрасно сшитых серых брюках. Вместе с хозяевами ужинал Каппи, прямо светившийся от счастья.

После ужина слуги и почти все работники ранчо собрались во внутреннем дворике. Сабелла и Берт раздали подарки, для Каппи они привезли отделанное серебром седло ручной работы. Праздновали приезд хозяев до самой ночи; вино текло рекой.

Позже, уже в спальне, Берт, помогая Сабелле расстегнуть маленькие крючки на платье, разговаривал с женой о прошедшем вечере.

– Берт, Анна Галаджер сегодня не была на празднике, – как бы невзначай бросила Сабелла.

– Правда? Я не заметил.

– А я заметила.

– Ну вот, расстегнул. – Берт приспустил платье и, наклонив голову, поцеловал плечи Сабеллы. – Ну, Анна вечно служит мишенью для насмешек, так что меня не удивляет ее нежелание общаться с другими.

– Анна меня не любит, Берт.

– Милая, ты напридумала Бог знает что. Я тебе говорю, она...

– Нет, я ничего не придумала. – Сабелла высвободила руку из рукава платья. – Этой женщине я не нравлюсь.

– Ну, хорошо. Я знаю, в чем дело. Анна раньше работала уде Темплов. Пять лет назад перешла на Линдо Виста. Признаться, я всегда думал, что это Джина прислала Анну, чтобы та приглядывала за мной.

– Теперь мне все понятно.

Берт ласково повернул Сабеллу к себе лицом.

– Мы уволим ее.

– Не нужно. А что конкретно она делает в доме?

– Следит за стиркой.

– И это все?

– Да. Она редко бывает в доме. Большую часть времени проводит в прачечной.

– Тогда мы будем редко видеться с ней. – Сабелла улыбнулась. – Пусть остается.