Война за вечность (№1) - Основатель

— Аделаида, что случилось? Ответ был почти неразборчив:

— Она была права. Лейла была права, так все и есть.

Тоуб побледнел. Аделаида снова разразилась слезами и вдруг судорожно обхватила его за шею и прижалась головой к плечу, всхлипывая.

Тоуб, любивший Аделаиду давно и молча, был ошеломлен вихрем чувств, слишком сложных и слишком сильных, чтобы его выдержать. Он плакал и смеялся одновременно и успел только подумать, не сходит ли он с ума.

В Лагере-2 Нового Мира на поверхности планеты кипела работа. Шел «большой скачок», и все группы высадки и большая часть инженерного персонала трудились над строительством лагерей.

Каждые две минуты земля под ногами вздрагивала от взрыва динамитного заряда. Работали «корчеватели».

Рычали и скрежетали бульдозеры, бетоноварки, краны, автосборщики — одни под управлением роботов, другие под прямым наблюдением людей.

Между огромными машинами сновали люди в цветных комбинезонах, занятые тысячами разных работ. На высотах над южным океаном, неподалеку от устья, исследованного впервые командой восемь, поднимался городок.

В центре растущей сетки кубов выдувного бетонита стояли два серебряных купола, крытые прессованными плитами, сделанными из древесины гигантских деревьев. Возле берега варили бетонит машины в виде огромных изумрудных луковиц. Неподалеку выпускал мощные облака дыма завод по выработке прессованных плит.

Вдалеке от зданий и улиц, на краях расчистки, бригады лесорубов сводили лес.

Группы высадки были сорваны с наблюдений — фактически вся научная работа была свернута — и отправлены вырубать лес.

У пил были полотна по двадцать метров длиной, и этого еле-еле хватало. Валить огромные деревья было куда как нелегко. Они фонтанировали соком, пилы со скрежетом заедало.

Но все же они были всего лишь деревянными, а пилы — стальными. Вздрагивал и падал очередной гигант, и тряслась земля. Рвались лианы, падали мелкие деревья, летели осколки — даже в смерти этих деревьев было величие.

Когда на пути вставало гнездо общественных насекомых, то высылали робота с зарядом динамита, а взорванное гнездо забрасывали из минометов газовыми снарядами. Дело это было долгое, расход инсектицидов — чудовищный, и потому быстро ввели в строй химзавод в Лагере-1.

За лесорубами шли корчеватели. От деревьев оставались огромные пни, полные густого, липкого сока. Для переработки их в пульпу и осколки требовалось много тяжелых взрывов, и лишь экскаваторы могли потом вынуть осколки. Сок очень быстро обволакивал машины резиноподобной массой, и пришлось создать специальные бригады только для чистки машин.

Взрывы, визжание пил, рокот бульдозеров не смолкали круглые сутки — Халифи гнали рабочих, желая построить лагерь в рекордный срок. План самого лагеря, как и конструкция машин, был разработан, разумеется, Фанданами, но вместо того, чтобы использовать постройки под нужды ученых, Халифи планировали их под свою временную резиденцию.

Ибрагим решил форсировать программу колонизации. К ближайшим холмам проложили дороги, и там уже шла расчистка под дворцы. Халифи любили жить просторно. И еще они хотели быть подальше от того взрыва, что неотвратимо назревал на борту «Основателя».

К счастью, стало легко набирать бойцов из подразделений бывших десантников. У Халифи появился еще повод для веселья — эти собаки будут грызть друг другу глотки за право стать рабами!

Команда-восемь после своего первого и последнего задания была расформирована. Флекер возглавил бригаду корчевщиков, куда включили кое-кого из его бывшей группы высадки. На сборных роботорамах работали Траск и молчаливый Стрэнг. Рамы с трехсотсильными моторами использовались для крепления буров, вгрызавшихся на десять футов в древесину пней.

В эти отверстия Флекер и Гувек закладывали динамитные шашки, а Им Сон проталкивала их вглубь длинным стержнем.

Обрабатывая пни по четырем секторам, они разбивали их один за другим, оставляя на месте каждого пня четырехлучевой кратер глубиной пятнадцать футов, наполненный пульпой и осколками дерева.

Такая работа в непрестанной влажной жаре была и без того тяжелой, но Халифи к тому же задали ускоренный темп, и каждый отрабатывал две восьмичасовые смены в сутки. И в результате выматывался до упаду.

А беднягу Флекера терзала еще и душевная боль. Ненависть к Халифи стала его манией. Во снах ему виделось, как он убивает принцев одного за другим самыми ужасными способами. В других снах все было наоборот.

После катастрофической экспедиции команды-восемь на Проминенс-46 трое ее членов попали в госпиталь, и команда официально прекратила свое существование.

Бурное объяснение Флекера с Хидео Тагоми привело его на два дня в карцер. Потом его выпустили, все еще бледного и дрожащего от гнева.

Он узнал о двух девушках-биологах, которых похитили охранники Халифи и которых Халифи отказались отпустить. Затем прошел слух, что в горных долинах пропала целая экспедиция.

Флекер теперь знал, что Халифи собираются править самыми древними методами, неизменными со времен Шумера. Поставить ногу на шею всем и каждому и держать так вечно.

В любой момент Флекер ждал ареста. Затем ему стало казаться, что его выбросят через шлюз. И когда была объявлена программа ускоренного строительства лагеря, он удивился, узнав, что Халифи все еще считают его офицером. Он получил приказ вернуться на службу и немедленно был направлен на курсы корчевателей. Там изучали оборудование, на скорую руку разработанное инженерами для разбивания огромных пней.

Через несколько дней Флекер уже командовал четырнадцатым отделением корчевателей, и вскоре туда прислали тех, кто остался от команды-восемь, Теперь Флекер обливался потом, пробираясь по срезу пня. На нем была только легкая одежда из спиралита, но время близилось к полудню, и температура была за девяносто по Фаренгейту, и потому пот стекал по телу и хлюпал в ботинках.

Добравшись до очередной группы отверстий, Флекер достал из пакета набор гексадилаковых капсюлей. Это были трубки размером с большой палец, и каждая несла в себе взрывную мощь одного килограмма динамита.

Он осторожно вставил заряды.

За ним шла Им Сон. Стержнем из закаленного спиралита она заталкивала заряды на глубину.

Флекер в это время уже обрабатывал отверстия с другой стороны оставшегося от распила зазубренного гребня, торчащего из поверхности среза в рост человека. Закончив, он слез с пня и включил коммуникатор.

— Четырнадцатый просит разрешения на подрыв. Прием.

Радио затрещало, и отозвался голос Гаруды, координатора корчевателей:

— Ждите ответа, четырнадцатый! Просит подрыва пень 624, сектор два, все поняли? Прием. Радио снова затрещало.

— Четырнадцатый. Слева от вас люди, им нужна минута — убрать оборудование. Будьте на связи.

Корчеватели воспользовались возможностью отойти подальше от пня 624. Вокруг них не меньше чем на квадратную милю гигантские деревья были свалены. Над их останками трудились огромные машины.

Ближайшие соседи слева, люди в громоздких моторизованных конструкциях, убирали пилы. Справа в двухстах метрах два землеройных робота заканчивали очистку воронки.

Корчеватели укрылись за кучей коры размером с небольшой домик. Стрэнг и Траск выбрались из машин и подошли к командиру.

— Похоже, на эту смену последний? — спросил Траск.

— Думаю, да, — ответил Флекер, глянув на хронометр, — всего тридцать минут осталось.

— Не могу больше. Вымотался.

— Не ты один.

— Ага. Заткнулся бы ты, Траск, — кислым голосом сказала Гувек.

Радио снова затрещало:

— Даю разрешение, четырнадцатый Подрыв по готовности.

Флекер нажал кнопку. Заряды тяжело ухнули, дрогнула под ногами земля. Через секунду людей накрыло градом из пульпы и щепы.

— Не знаю, сколько я еще буду это терпеть, — сказал Флекер, когда все кончилось.

Стрэнг посмотрел на командира вопрошающе.

— Я сказал то, что хотел, — подтвердил Флекер. Пыль осела. В воздухе тянуло вонью горелого дерева и древесного сока.

— О'кей, четырнадцатый, — затрубило радио, — у вас на сегодня все. Двадцать первый примет ваш сектор.

— Где мы спим в эту смену? — спросил Флекер. — На последнем месте нам сказали, что в Центральный лагерь мы не возвращаемся.

— Вам отведены места в новом бараке. Следуйте вдоль улицы, размеченной желтыми флажками, до контрольного центра красного сектора. Там получите инструкции.

— Контрольный центр красного сектора? Это еще где? — пожал плечами Флекер — Новое название посадочной площадки для кораблей со вспомогательным оборудованием.

— А, знаю, где это.

— Это в каньоне, возле скал?

— Да. Давайте, ребята.

Они медленно пошли сквозь сведенный лес. Воздух был наполнен пылью, мельчайшей щепой и насекомыми, отливающими золотом в лучах закатного солнца

Глава 26

Пройдя через стоянку грузовиков, они вышли к контрольному центру красного сектора, разместившемуся в большом зеленом надувном доме над каньоном, сбегавшим к лагуне позади песчаной косы.

В контрольном центре царил хаос. Повсюду толпились люди, наседая на администраторов, рассылавших их по баракам. Рабочие путались в проводах, ведущих к телефонам и экранам. Пол был усеян желтыми и розовыми бланками.

— Мы четырнадцатое отделение корчевщиков, — заявил Флекер, когда подошла его очередь.

Полминуты на просмотр толстой книги, откуда выпирали бланки и какие-то бумаги, потом ему сунули желтый листок.

— Вниз по дороге вдоль каньона. Там увидите.

И они пошли вниз по каньону в сторону серых бараков, поставленных ниже по склонам.

За ними возле лагуны возвышалась громадная бетоноварка, как огромный младенец из матового металла.

На ее верхнем срезе мигали красные огни. Из хемореактора в корпусе исходил яростный зеленый свет. Машина тяжело и горячо пыхала, примешивая к ночному воздуху запах сырого бетонита.

Грузовики загружались бетонитом и, завывая двигателями, ползли вверх по каньону.

Их окликнул семифутовый клонированный охранник в черном спиралите и тяжелых ботинках.

— Эй, вы новая команда корчевщиков? Четырнадцатое отделение? Флекер кивнул.

— Отлично. Я — Гармаш. Слежу тут за порядком. Правила простые: работать, есть и спать. Ничего другого не делать. Если будете — Гармаш рассердится. А сердить Гармаша не надо. Ясно?

Подавленные и уставшие, они последовали за гигантом в барак.

Новое жилище четырнадцатого отделения было построено из прессованных плит с напылением из бетонита и тонера. Тонер издавал сильный неприятный запах. Металлическая арматура в бетоните еще не застыла.

— Ой, нет! — охнула Гувек и тут же захлопнула рот от зловещего взгляда Гармаша. Он всегда смотрел исподлобья, пристально.

Внутри здания была одна большая комната, без перегородок. Душ и туалет — общие для мужчин и женщин.

— Даже занавески в душе нет! Так нечестно! — застонала Им Сон.

Она села на койку и разрыдалась.

Флекер посмотрел на нее. По сравнению с остальным, что они видели от Халифи, это была мелочь. Но Им Сон привлекла к себе внимание Гармаша.

— Красивой девочке не нравится новая квартирка? — Гармаш стоял в ногах ее койки.

Им Сон от ужаса вскрикнула и свернулась в клубок.

Флекер наклонился и тряхнул ее за плечо:

— Встань и успокойся! Убить же могут! Мощная лапа вцепилась Флекеру в плечо и грубо отшвырнула с дороги. Гармаш улыбался странной улыбочкой. Толкнув Флекера на другую койку, он опять повернулся к Им Сон:

— Может быть, милашка хочет пойти с Гармашем? У Гармаша отличная продуктовая карточка. Много вкусных вещей для девочки.

Гармаш наклонился к ней, но от его прикосновения она отпрыгнула, как пружина, и прижалась спиной к стене. А Гармаш улыбнулся:

— Ну, пойдем с Гармашем, красотка?

— Нет! Ее трясло.

Гармаш перестал улыбаться. Взгляд его снова потяжелел.

— Не хочешь старину Гармаша?

— Нет, спасибо. Не хочу. Никого не хочу. Гармаш секунду раздумывал.

— Ага, — объявил он. — Никого не хочешь. Понимаю. Потом захочешь Гармаша. Ладно, увидимся потом. Только сначала под душ сходи, ты мне чистой больше понравишься. Ладно?

Гармаш сердечно рассмеялся и посмотрел по сторонам. Что-то в глазах Флекера ему не понравилось.

— Вроде похож ты на подрывной элемент! — загремел гигант.

Флекер проглотил слюну. Он видал людей, избитых охранниками на виду у всех. Страшное зрелище!

Гармаш склонился над ним набычившись. Голос его был похож на рычание:

— Подрывная деятельность не разрешается!

— Да, — ответил Флекер.

С ними всегда лучше соглашаться. Иначе результат непредсказуем.

Огромной ручищей Гармаш неожиданно сгреб Флекера за ворот рубашки и приподнял над полом.

— Ты понял?

— Да, я понял.

Гармаш поставил его на пол, фыркнул и вышел прочь.

Как только гигант оказался за дверью, команда побросала снаряжение и, застонав, повалилась на койки. Через несколько минут Гувек, уже голая, стыдливо прикрываясь, побежала в душ. Обнаружив, что вода только холодная, она стала громко протестовать.

— На твоем месте я был бы поосторожнее, — предостерег присоединившийся к ней Траск. — Он может услышать.

— Они права не имеют так с нами обращаться! Я дипломированный энтомолог, у меня важная работа!

— Да уж, надеюсь, ты когда-нибудь сможешь снова заняться энтомологией. Если Халифи решат, что это надо. Я, честно говоря, по горло сыт местной фауной и флорой с последней экспедиции.

Траск намыливался, стараясь не смотреть на Гувек, все еще щеголявшую багрово-красными расчесами от укусов насекомых с Проминенса-46.

Им Сон рыдала у себя на койке.

— Ты чего это? — спросила Гувек, натягивая на плечи свежий комбинезон.

— Я устала, я хочу помыться, мне нужно в туалет, и я не могу, как ты, голая у всех на глазах! Гувек покраснела.

— Дорогая, в этих обстоятельствах я предпочитаю быть чистой. А стыдливость можно на время отложить.

— Я не могу! — истерически всхлипнула Им Сон. — Не могу обнажаться перед всеми!

— Как знаешь, — пожала плечами Гувек, — а я, например, собираюсь посмотреть, что там на кухне готовят.

Траск и Стрэнг вышли из душа и стали одеваться. Стрэнг оделся быстро и пошел на кухню вслед за Гувек.

Вдоль внешней комнаты барака шла длинная стойка. Там двое поваров раздавали тушеную рыбу и овощной питательный концентрат. И то, и другое было сильно переварено. И все же работяги, сидящие в комнате, сосредоточенно поедали свои порции.

Гармаша не было. Стрэнг, дождавшись очереди, получил свою порцию и сел за стол. Вскоре к нему присоединился Флекер.

— Ну и помои! — горько сказал он. Стрэнг кивнул.

— Они с нами обращаются, как со скотиной, — сказал Флекер. — У меня уже терпение лопается. Не могу больше.

Стрэнг снова посмотрел на него тем же испытующим взглядом.

— Здесь могут быть микрофоны, — сказал он неожиданно.

Флекер был поражен. От Стрэнга трудно было услышать хоть слово. Флекер уставился на Стрэнга, но тот больше не поднял глаз.

Они молча доели. Выйдя из столовой, Стрэнг отвел Флекера в сторону.

— Неразумно так привлекать к себе внимание.

— Ты очень уверен насчет этих микрофонов.

— Я знаю, что говорю. Флекер вздохнул:

— Да, ты прав. Но от этого только еще безнадежнее.

— На корабле готовится восстание.

— Это все знают.

— Многое может измениться.

— Если повстанцев не перебьют. А у них мало шансов победить Халифи.

— У них может найтись сюрприз в запасе. Кто знает?

Флекер пожал плечами. Стрэнг снова замолчал. Флекер вернулся в барак один и плюхнулся на койку.

Но мысли мучили и не давали спать. Полежав немного, он поднялся и осторожно вышел в ночь.

На склонах каньона лежала тьма. Замерцали первые звезды. С океана налетал прохладный бриз.

Флекер шел по дороге. Тихо пыхтела бетоноварка, переваривая новую загрузку. Не доходя треть пути до устья каньона, от дороги отходила другая, огибающая бетоноварку и уходящая к дюнам.

Флекер пошел по ней, желая осмотреть дюны на берегу лагуны. Сначала дорога шла круто вверх, но, выбравшись на гребень, полого спускалась к дюнам.

Бетоноварка осталась позади, и перед Флекером предстала лагуна, подернутая туманом. Слева песчаная коса отгораживала ее от океана, и на ней горели огни посадочных площадок.

Флекер побрел вдоль кромки воды. На берегу валялось громадное бревно. Когда он подошел, от бревна что-то отделилось и плюхнулось в воду. Флекер ощутил, как просыпается волнение исследователя. Чужая жизнь, чужой мир — мечта, манившая его всю жизнь.

Послышался громкий всплеск, но породило его существо, соскочившее с дерева, или что-то другое, Флекер не знал, Покой ночи нарушил тяжелый удар корчевочного взрыва. Где-то дальше взвыла большая пила и стала набирать обороты, визжа все тоньше и тоньше.

Флекер пожал плечами и пошел дальше по берегу, направляясь к полуострову.

Он прошел почти половину пути, когда заметил, что по дюнам идет кто-то еще. Этот человек шел футах в ста впереди, направляясь в глубь суши от горящих за спиной огней. Присутствия Флекера он не заметил.

Минутой позже Флекер удивился, узнав Стрэнга. С возрастающим любопытством Флекер пошел за ним вдоль берега к тому месту, где подходила песчаная коса.

Стрэнг перелез через небольшой скальный выход и взобрался по песчаному склону. Преодолев четырехрядную изгородь, он исчез в зарослях.

Флекер пошел следом и увидел, что вплотную к изгороди стоит квадратное строение, освещенное с другой стороны.

Стрэнг подошел к зданию и открыл заднюю дверь. Флекер ждал, что будет дальше. В голове у него роился вихрь вопросов.

Через двадцать минут Стрэнг появился снова. Крадучись выскользнув из дома, он опять скрылся в зарослях.

Почти сразу же он снова перемахнул изгородь и направился обратно к бетоноварке в устье каньона.

Кипя от гнева, Флекер устремился за ним. Он догонял, и Стрэнгу пришлось обернуться. Увидев на его лице тревогу, Флекер утвердился в своих подозрениях.

— Так ты шпион! Грязный шпион! С докладом ходил, да?

— Нет.

— Смотреть на тебя противно! Стрэнг ничего не сказал.

— Ответь мне, я требую! Ты притворялся нашим другом, а потом передавал Халифи все наши слова?

— Нет.

— Врешь, черт тебя возьми! Я же за тобой шел, я все видел!

Флекер вышел из себя и бросился на Стрэнга.

Удар не достиг цели. Рука попала в захват, и броском через бедро Флекера с силой впечатало в песок. От удара перехватило дыхание.

Пока он лежал, ловя ртом воздух, Стрэнг ушел, не сказав ни слова.

Флекер попытался сесть, все еще с трудом дыша, а мысли его роились сумасшедшим вихрем. Казалось, все погибло.

Он — полевой ученый, яростно напомнил он сам себе. Нельзя терять хладнокровие в опасности!

А опасностей теперь будет чертова уйма.

Он медленно встал, отряхнулся и побрел через дюны. Поднявшись на вершину одной из них, он сел и стал внимать неземной красоте окружающего мира.

Со стороны поселка раздался пронзительный свист. Бетоноварка засверкала вспышками и стала разгружаться в подъезжавшие машины. Пыхтение сменилось тяжелыми шлепками тонн сырого бетонита по днищу цистерн.

Флекер уставился в туман. Жизнь казалась сплошной неудачей. Халифи не победить. У них кругом стукачи.

Стрэнг предостерег его от лишних разговоров, и Флекер ему поверил. Купили, как мальчика! А этот тип заложил его Халифи!

Потом Гармаш получит приказ, Флекера выведут и убьют.

Флекер обхватил голову руками. Выхода не было. В джунглях ему в одиночку не выжить.

Пыхтение бетоноварки чуть стихло, и стал слышен другой звук. Сначала Флекеру показалось, что где-то рядом рычит какой-то зверь, но чуть погодя он различил явно человеческие нотки в этом голосе. Он встал и пошел на звук по оврагам между дюнами.

Во втором овраге ему представилась страшная картина.

Им Сон, связанная по рукам и ногам, с кляпом во рту. Над ней стоял Гармаш, сняв штаны. Нетерпеливыми движениями сорвав с нее спиралитовый комбинезон, он рухнул на колени, схватил девушку за бедра и стал грубо использовать. Даже сквозь тугой кляп вырвался душераздирающий крик.

Не успев ни о чем подумать, Флекер бросился. Обрушившись Гармашу на спину, он с размаху ударил обеими руками.

Гармаша отбросило на бок, и он с громовым проклятием вскочил на ноги. Между ним и Флекером лежала связанная рыдающая Им Сон.

— Не в свое дело лезешь! — зарычал Гармаш.

— Оставь ее в покое! — сказал Флекер, сам удивляясь, что может говорить. Колени его стучали друг о друга.

— Она моя. И ты тоже мой.

Гармаш бросился вперед, замахнувшись ногой для мощного удара. Флекер отскочил назад, но Гармаш с поразительным проворством повернулся на пятке и ударил другой ногой с разворота.

Флекер свалился, успел подняться, и тут же на него налетел Гармаш. Огромная рука схватила сзади за шею, а другая стала избивать Флекера открытой ладонью с обеих сторон.

Оглушенный Флекер все же смог сгруппироваться и выбросил кулак. К удивлению их обоих, удар пришелся Гармашу прямо в нос. Флекеру удалось вырваться.

Гармаш зарычал и бросился вперед. Флекер быстро попятился, но Гармаш наступал.

— Сейчас Гармаш с тобой посчитается! Флекер ушел в сторону от одного удара, поднырнул под другой, попытался блокировать третий, но безуспешно. Тыльной стороной ладони Гармаш с размаху свалил его на землю.

Лицо у Флекера горело от боли, в ушах стоял звон. В немом ужасе он смотрел, как Гармаш наклонился, вздернул его за ворот рубашки, а потом занес ладонь для очередного удара.

И вдруг как-то странно хрюкнул. Отпущенный Флекер плюхнулся на спину.

Гармаш повернулся. У него в спине торчал, как копье, штырь из закаленного спиралита для забивания зарядов.

Перед ним стоял Стрэнг. Не давая опомниться, Стрэнг с размаху ударил его ногой в пах. Гармаш согнулся вдвое и получил коленом в лицо. Тут он свалился, все еще пытаясь вытащить из спины штырь. Встав ногой на спину гиганта, Стрэнг налег на штырь, загоняя его, как гарпун.

Но Гармаш боролся. Стрэнга он отшвырнул, но теперь ему мешало спиралитовое копье, вылезшее у него из груди на добрых шесть дюймов.

Стрэнг бросился на песок — Гармаш выхватил из кобуры на боку револьвер и выпустил пулю, чиркнувшую по гребню дюны.

Флекер качнулся вперед и повис на руке с пистолетом. Гармаш не успел прекратить огонь и всадил три пули себе в ногу.

Завопив, он судорожным движением стряхнул с себя Флекера. Оружие взвилось, и Флекер заглянул в лицо собственной смерти, но тут Стрэнг прыгнул вперед с обломком скалы в руках и обрушил его на череп Гармаша.

Гармаш стал падать, вначале медленно, потом все быстрее и быстрее, и рухнул, как одно из гигантских деревьев.

После долгой паузы Флекер обрел голос:

— Ты спас мне жизнь, спасибо.

— Взаимно.

— Надо помочь Им Сон.

— Сначала избавимся от трупа. Лучше, чтобы Халифи его не нашли.

Стрэнг поднял плечи Гармаша. Флекер взялся за ноги. Они были неимоверно тяжелы.

Гармаша отнесли на берег к большой бетоноварке. Дежурной смене рабочих на машине их не было видно за корпусами ковшей конвейера. С колоссальным усилием они подняли труп и бросили его в ковш. Он стал медленно погружаться.

Через минуту они увидели, как ковш поднялся и опрокинулся в окно подачи. Тут же тело Гармаша растворилось в горячей жиже.

— Теперь надо помочь Им Сон, — сказал Флекер.

В бетоноварке полыхнуло.

— Сделай это сам, — сказал Стрэнг — У меня тут еще есть дела.

С этими словами он повернулся и зашагал обратно к песчаной косе.

Глава 27

Флекер хотел еще раз увидеться со Стрэнгом в ту ночь, но тот так и не показался в лагере. Да к тому же у него все силы ушли на то, чтобы дотащить до лазарета бедняжку Им Сон. Кое-как добравшись до койки, он сразу отключился.

Проснулся Флекер оттого, что его вовсю трясла за плечо Гувек.

— Вставай, — сообщила она, — у нас новое назначение. Нас бросили в дорожную бригаду.

Флекер сел на койке, стараясь стряхнуть дремоту, и увидел, что остальные уже одеты и готовы.

В дверях мелькнул Стрэнг. Флекер вскочил и позвал его, но тот уже вышел. Остальные пошли за ним.

— Стрэнг! — снова позвал Флекер.

— Он что-то вдруг разговорился сегодня, — сказала Гувек. — Наш человек-загадка.

— Да? — спросил Флекер.

— Он явился сегодня с утра пораньше с новыми приказами. Велел всем вставать и готовиться к выходу.

Флекер потряс головой. Новые приказы? Он потянулся. Все тело в синяках, до левой половины головы дотронуться страшно. Что-то Стрэнг не устает подносить сюрпризы.

— А где Им Сон? — спросил он через минуту.

— Она сегодня не выйдет. В психиатрическом отделении.

Флекер вспомнил Гармаша и поежился. После такого ужаса попасть в прохладный изолированный уют койки психотделения, где ее накачают тщательно подобранными транквилизаторами, не так уж плохо. Флекер решил попытаться к ней зайти, когда команда вернется в лагерь.

Он натянул сапоги, взял снаряжение и был готов к выходу.

Гувек разъяренно фыркнула:

— Забываешь, Флекер!

— Что забываю?

— Респиратор. Мы в глубь материка идем.

Флекер снова поежился. Чуть не забыл! Вернувшись, ученый взял респиратор и проверил фильтры. Порозовевших не было, так что он захлопнул кожух и привесил респиратор к поясу.

Выйдя вслед за Гувек, он увидел, что их ждет вездеход. Прицепленная к нему тележка была нагружена рамами и полотнами пил. Огромные полотна торчали в стороны.

Внутри, на переднем сиденье шестиместной кабины, рядом с Траском сидел Стрэнг.

— Что происходит? — спросил Флекер. Стрэнг торопливо взглянул на командира.

— Дорожная бригада. Перебросили.

— Да, но что на самом деле происходит?

— Мы едем на неосвоенную территорию. Будет жарко.

— Ладно, Стрэнг, давай начистоту! Кто ты, черт побери? Провокатор?

Стрэнг не изменился в лице — Нет, — спокойно ответил он.

— Тогда кто? Что, черт побери, тут творится?! Стрэнг напрягся, явно борясь с собой. Наконец он оглянулся и шепнул:

— Слушай, давай потише. Микрофоны в нашей машине я вынул, но за другие команды не ручаюсь.

— Ладно, но ты мне все равно расскажешь, что все это значит.

Стрэнг даже не пошевелился.

— Рано еще. Прокатимся с удовольствием. Потом я тебе расскажу все, что знаю.

Он поднялся и пересел назад.

Флекеру пришлось довольствоваться услышанным. Он откинулся в кресле и смотрел в окно на грязную дорогу, пробитую в лесу за последние дни бригадами десантников.

По обе ее стороны вздымались все те же джунгли чужой планеты.

На пути попадались строящиеся мосты, работающие бетоноварки и подъемные краны. Но только один мост был достроен наполовину, и грузовику приходилось петлять вверх и вниз по речным долинам, форсируя потоки на бродах.

Но скоро появилась большая расчистка. На полмили во все стороны лес был сведен. Как выброшенные на берег корабли, валялись сотни стволов. Меж ними визжали, надрываясь и захлебываясь, пилы, Здесь уже было другое ощущение. Чистое пространство, где было видно небо, как-то поднимало дух после стигийского мрака под сенью деревьев.

В центре, где стволы были распилены и увезены, уже вовсю работали строительные машины. Основания массивных стен были в лесах, экскаваторы и механические лопаты рыли котлованы под фундаменты.

Вокруг пестрой толпой вставали палатки, навесы и надувные дома. Пробегали занятые работой люди, в основном в белой одежде рабов.

Халифи не медлили ни минуты с постройкой дворцов. Уже становились ясны контуры задуманного ими мира. Из этих дворцов они будут править, как феодальные владыки. Вокруг дворцов построят бараки для рабочих, а всех остальных либо обратят в крестьян, либо оставят на корабле, как в тюрьме.

За трехчасовую поездку встретились еще две такие расчистки, но на них строительство пока не велось.

Но вот они добрались до конца дороги и вылезли из машины. Шум работы был привычным — работали три большие бригады лесорубов. За ними шли раскряжевщики и корчевщики. Бульдозеры и грейдеры перемешивали массу, оставшуюся на месте разбитых пней.

Четырнадцатому отделению корчевщиков отвели койки в одном из отцепленных от машин трейлеров.

Но по графику им сначала предстояло отработать смену. Бригада, которой они пришли на смену, уже несколько часов как окончила работу. Пни ждали.

Флекер посмотрел вокруг, ища глазами Стрэнга, но тот вдруг исчез.

Четырнадцатое отделение приступило к работе. Каждую минуту землю сотрясали взрывы корчевщиков.

Траск и Флекер вели сверлильные рамы и бурили длинными бурами отверстия в срезе пня. Гувек расставляла заряды и сама же их забивала.

Пень за пнем шли они в джунгли за бригадами вальщиков.

Так прошел день. Стрэнг так и не появился.

Флекер мучился подозрениями. Халифи уже должны были заметить исчезновение Гармаша. Они также узнают, что четырнадцатое отделение корчевщиков переведено на новое место работы. И Флекер не видел выхода.

Что сказать дознавателям Халифи, когда они явятся? Что уже сказала Им Сон?

Когда Флекер принес ее в больницу, он старался рассказать как можно меньше. Сама же она ничего не соображала и на вопросы отвечать не могла.

Но Халифи в поисках Гармаша осмотрят лазарет. И могут ее допросить.

Однако до конца дня люди Халифи так и не появились. И Флекер с вожделением направился назад по только что проложенной дороге к жилым трейлерам.

На ужин дали тушенку с тем же овощным отваром. Флекер попросил добавки.

— Нечего, обжора! — отозвался один из мужчин в белой одежде раба, один из тех, что стояли на раздаче.

Все больше и больше людей надевали эту унизительную одежду, превращающую их в собственность семьи Халифи.

Люди из Кресел принимают рабство как билет на выход из корабля-тюрьмы?

Флекеру стало страшно.

Будущее казалось мрачным, как ночь. Пожизненный гнет под пятой Халифи.