Война за вечность (№1) - Основатель

— Идиоты чертовы, всех нас подставили! Мы должны были только его задержать до подхода хозяина!

Залепив Дэйну бровь пластырем, женщина махнула рукой в сторону двери из искусственного дуба:

— Ладно, повели его к хозяину.

Дэйн в отчаянии почувствовал, как его поднимают и несут, по-прежнему не давая шевельнуться.

Женщина распахнула дверь, Дэйна втолкнули в коридор.

Голос сзади прорезал воздух, как нож:

— Отпустите его немедленно!

Мужчины обернулись. Дэйн почувствовал их замешательство — голос был женский.

Дэйн увидел Лейлу. Обеими руками она держала пистолет и направляла его на мужчин. Они неохотно отпустили Дэйна, он покачнулся и упал на одно колено.

Женщина с угловатым лицом зарычала и попыталась достать из кармана свое оружие. Лейла выстрелила. Дэйн бросился на пол. Свистнули у него над головой разрывные пули, женщина отлетела в конец коридора, ее подбросило вверх, она тяжело упала и замерла неподвижно у стойки компьютера. Кто-то вскрикнул, но не она.

Дэйн с трудом поднялся и подошел, шатаясь, к Лейле. Она стояла на цыпочках, зажав рукой рот, бледная как полотно, но другая рука твердо держала ствол. Крики прекратились.

Мужчины угрюмо повернулись к стене и подняли руки, как им было приказано.

— Спасибо, — прошептал Дэйн. Лейла глядела расширенными глазами.

— Погоди, мы еще не выбрались, — с трудом выговорила она. — Слышишь сирену?

За офисами ревела сирена тревоги.

Дэйн толкнул переднюю дверь и увидел большое открытое пространство, окраину коммерческой палубы. Сирена не смолкала. В центральный купол светило солнце, вдоль стен шли офисы и магазины.

К нему бежали какие-то фигуры, издалека приближались огни. Он захлопнул дверь.

— Здесь мы не прорвемся.

— Как ты вошел сюда? — спросила Лейла. Ее била дрожь.

— Через заднюю дверь.

— Покажи дорогу.

Дэйн повел ее по коридору, остановившись подобрать пистолет убитой.

Мужчины так и стояли с руками за головой, пока за беглецами не закрылась дверь, а тогда выскользнули через переднюю дверь наружу. Дальше была работа для вооруженной охраны.

Дэйн и Лейла добежали до комнаты с аппаратурой и отыскали дверь, ведущую в тайный проход к охотничьему заповеднику Тарика. По проходу добежали до лифта.

Но кабины на этаже не было. Дэйн приложил ухо к металлической двери и расслышал лай собак. От этого звука зашевелились волосы на затылке.

— Они уже близко!

Он схватил Лейлу за руку и втащил обратно в библиотеку.

Они были в ловушке. Дэйну стоило страшных усилий не впасть в панику, когда лифт приехал на этаж под звуки дикого воя гончих.

— Что за черт там воет?

— Менхаунды. Собаки-убийцы. Их спустили с поводка.

Раздался хруст выбитого замка. В проеме в дальнем конце коридора показались вооруженные охранники в боевой броне. Резко повернувшись, Лейла выпустила в них остаток обоймы под грохот рикошетов от стен и потолка. Противники отступили.

Дэйн тем временем исследовал дверь с матричным замком. Пальцы так дрожали, что он еле попал карточкой в щель. Дверь скользнула в сторону.

— Это здесь! — позвал он. Лейла заглянула внутрь.

— Это тупик!

Дэйн оглянулся на внешнюю дверь. Он забыл ее запереть. Она резко отодвинулась, и менхаунды, отталкивая друг друга, рванули в образовавшуюся щель. Дэйн инстинктивно втолкнул Лейлу и ткнул карточкой в щель еще раз. Дверь закрылась перед клацающими челюстями.

Комната оказалась боксом, освещенным единственной оранжевой световой панелью. Рычание собак эхом отдавалось от стен. Перспектива была безрадостной: в тесной комнате не было ничего, кроме узкой металлической лестницы, поднимающейся из середины комнаты. Потолка не было видно.

— Что теперь? — спросила Лейла.

— Полезем, я думаю, — пожал плечами Дэйн и полез вверх. От этого усилия явственно хрустнули колени. Преодолев пару ступенек, Дэйн взял карточку в зубы. Это освободило ему одну руку. В другой был пистолет, и Дэйн цеплялся им за перекладины.

Лейла карабкалась следом, и они поднимались в темноту. Дверь в комнату тем временем сотрясалась от тяжелых ударов.

Подъем шел медленно. Дэйн с ужасом думал, что может просто потерять сознание и упасть. А там, в темноте, псы разорвут его на куски.

Через двадцать пять ступенек лестница уперлась в матовый черный потолок. Но в нем, очерченная красным светом, виднелась щель для карточки. Дэйн перехватил пистолет, чтобы взять карточку из зубов в руки. Пистолет выскользнул, клацнул по перекладинам, едва не ударил Лейлу по лицу и стукнулся внизу о пол.

— Эй, осторожней!

— Прости, — ответил он вздрогнув.

Трясущимися руками ему удалось вставить карточку в щель. Рядом с ней загорелся пурпурный огонек, потом два тяжелых засова скользнули в сторону, и Дэйн смог толкнуть крышку люка. Включились моторы петель, и крышка медленно повернулась. Во тьму ворвался и ударил им в глаза свет.

Дэйн отодвинул крышку до отказа и выглянул наружу, почти ослепленный ярким светом и иллюзией голубого неба на открытой поверхности станции.

Сделав еще два-три шага, он перекатился через люк на твердую, шероховатую землю.

Внизу раздался взрыв, и дверь вылетела. Вверх по лестнице закурился дым. Дэйн повернулся помочь Лейле, но она уже выпрыгнула наружу. Мягко приземлившись на четвереньки, Лейла поднялась на ноги.

— Ты как?

— Ничего, — ответила Лейла отряхиваясь. И вдруг их пробрал мороз по коже — у подножия лестницы выли псы. Дэйн захлопнул люк и включил замок.

Перед ними простирались просторы Римала. Неподалеку росли какие-то колючие кусты. Слева поодаль высились дюны.

Дэйн оглянулся на люк. Его наружная поверхность была закрашена охряной пылью. Если не знать, что здесь люк, то трудно было бы даже заметить его края. Однако контуры щели для карточки были ясно различимы. Тарик тщательно ставил замки.

— Что теперь?

— Попробуем найти Ибрагима.

— Да, конечно. Даже Тарик не посмеет тебя тронуть в его присутствии.

— Вопрос в том, где Ибрагим? — показал Дэйн на простор искусственной пустыни.

— Мне кажется, вон там, — ответила Лейла и указала направо.

Напрягая зрение, Дэйну удалось разглядеть на краю моря дюн черные контуры, расплывающиеся в струях нагретого воздуха.

В крышку люка ударили изнутри. Затем еще раз.

— Нам бы стоило двигаться, — сказала Лейла и побежала.

Дэйн с трудом последовал за ней.

Они едва пробежали половину пути до шатров, когда услышали сзади взрыв. Оглянувшись, они увидели, как крышка люка подлетела футов на тридцать вверх. Землю заволокло облако густого дыма.

— Вот так-так, — произнес Дэйн.

Они попытались ускорить бег, но оказалось, что у Дэйна просто нет сил. Он выдохся окончательно и мог лишь брести из последних сил.

Через несколько секунд послышался рычащий лай, и сзади показались три, потом четыре летящих к ним через искусственную пустыню зверя.

Лейла взметнула пистолет и нажала курок, но безрезультатно — обойма была пуста. С криком отчаяния Лейла уронила оружие.

Дэйн глянул в сторону шатров. До них было всего несколько сот метров, но Дэйн не мог сделать ни шагу, не то что бежать.

Неожиданно оттуда показалось облако пыли, а за ним виднелась темная тень. Облако двигалось, быстро приближаясь к ним.

— Смотри, Лейла, кто-то идет на помощь! — прохрипел Дэйн.

Лейла взглянула и удвоила усилия. Схватив Дэйна за руку, она потащила его за собой, заставляя переставлять ватные ноги.

На ходу Дэйн оглянулся. Гончие летели во всю прыть и были уже рядом. Конец казался близок.

Но в облаке пыли совершенно отчетливо стал виден песчаный вездеход, за рулем которого восседал великан Амеш.

Шли страшные секунды. Собаки были уже в ста метрах, когда вездеход затормозил в облаке пыли. Распахнулась дверь, Амеш не выключал грохочущий двигатель, и Лейла с Дэйном, шатаясь, ввалились внутрь. Уже виднелись вывешенные языки и сверкающие зубы псов, когда Амеш захлопнул дверь, и через долю секунды звери с яростным визгом ударились о машину, как пушечные ядра.

Вездеход взревел, и Амеш повел его к шатрам. Собаки вряд ли хоть секунду промедлили, пускаясь вновь в погоню, отставая, но так же неумолимо преследуя добычу. Как сказал Тарик, их могла остановить только смерть.

Перед шатрами Амеш остановил вездеход. Служители в белых одеждах рабов помогли беглецам выйти. Они показали в сторону броневика, из которого торчал ствол пулемета.

Дэйн и Лейла неуверенной походкой подошли к нему и увидели, что на сиденье стрелка сидит Ибрагим в широкополой шляпе от солнца и в простой коричневой джелабе. Шейх приветствовал их дружелюбным взмахом руки.

— Ты выжил, мой друг. Хорошая работа. Я знал, что у тебя неплохой шанс выбраться живым. Особенно когда на твоей стороне моя замечательная правнучка.

— Вы знали? Что вы такое говорите?

Но Ибрагим лишь повернул стволы, ловя в перекрестие менхаундов, которые уже были близко.

Он тщательно прицелился, и пулемет коротко затрясся. Дэйн удивился, как тихо работает машина, выбрасывая в воздух фонтан ярко-красных пластиковых гильз. За двести метров от шатров псов разорвало на клочки.

Ибрагим перестал стрелять.

— Ты выманил моего врага из берлоги, мой друг. Теперь я вырву ему клыки навсегда.

— Что вы имеете в виду? — спросил Дэйн, глядя туда, где уже не было этих несчастных чертовых собак. Лейла отвернулась и закрыла лицо руками. Дэйн обнял ее за плечи и привлек к себе. Когда он снова поднял глаза, то увидел, что Ибрагим смотрит на него с улыбкой почти загадочной.

— Да, — сказал старик, — Тарик позволил себе недозволенное, нарушив наше самое священное правило. Он принес войну на Римал.

У Халифи были свои правила. Делай что хочешь, но только не в этой пустыне.

Слуга поднес Дэйну банку холодной содовой. Он проглотил ее до половины, пока не захватило дыхание.

А Ибрагим похохатывал и потирал старческие руки, даже не скрывая радости.

— Теперь я прикажу взять Тарика под стражу. Могу даже заставить отправить на проверку к психиатру. Мерцику придется уступить. Поздравляю, молодой человек, теперь нас ничто не остановит!

Дэйн слишком удивился, чтобы возражать. Он только напомнил о том, что его беспокоило:

— АГБ?

Ибрагим лишь рассмеялся:

— Их я нейтрализую надолго.

— Как? — Дэйн сглотнул комок в горле. Ибрагим улыбался самой загадочной своей улыбкой.

— У твоего деда были шпионы, у меня они тоже есть. Так что можешь не беспокоиться. Теперь мы построим твой корабль. Это определенно.

Слуги помогли Ибрагиму выйти из броневика, а Дэйн смотрел с окаменевшим лицом. Каким-то образом Ибрагим использовал его, чтобы выдрать клыки Тарику. А Лейла, получается, была подослана? Нет, этого быть не может. Тогда их встреча оказалась для Ибрагима счастливым случаем? А он оказался просто пешкой в борьбе за власть в семье Халифи?

Ибрагим оперся на его руку.

— Пойдем, молодой человек. Тебе не помешает переодеться и принять ванну. Это можно сделать у меня в шатре. Потом мы поговорим. У меня к тебе много вопросов.

Глава 14

Второе число четвертого месяца 2451 года н.э.

«Основатель» уходил за пределы Солнечной системы.

Он набирал скорость, подбирая последних пассажиров и ловя видеосигналы из Внутренней Системы.

А тем временем в глубине Внутренней Системы восстание на старой базе «Атлантис» типа Л-5 закончилось. Разумеется, наблюдатели из Внешней Системы видели его с начала и до конца. Теперь все закончилось, и конец был ужасен. Штурмовые отряды камикадзе, выведенных в генных лабораториях Пекина, ударили по шлюзам и прорвались внутрь. Они захватывали палубу за палубой старинной базы еще американской постройки. Через два часа сопротивление было сломлено, и оставшиеся в живых капитулировали.

Сразу же были схвачены пять тысяч заранее намеченных политических противников и доставлены к воздушным шлюзам. Их выбрасывали в открытый космос группами по пятьдесят человек, и они исчезали в пустоте.

Началось повторение, Дэйн с проклятием выключил телевизор и долгую минуту глядел на пустую стену.

Больше всего его убивало чувство собственной беспомощности. Он был так ничтожен в масштабах этой катастрофы, что это было просто невыносимо.

Но с другой стороны, что можно было сделать для тех, кто не хотел спасения?

Это были люди, забывшие правило, которому учили своих потомков Толбот и Эмили Фандан. Чтобы сохранить свободу от правления других и от налогообложения, семья должна продолжать движение к внешним мирам. Правительства, оставленные сзади, всегда стремились их настичь.

У Фанданов с «Атлантиса» все время был выбор. Любой из них мог уехать, пока было еще не поздно.

Дэйн был воспитан в почти мистическом почитании всего, связанного с именем Фандан. И от этого чувство поражения и беспомощности вытеснило все остальные.

Всплыли незваные воспоминания. Вот первый день во дворце с Эдвардом после перелета из Резервации на «Фандан-один». Ему отвели комнату, отделанную красным бархатом, восточными коврами, кожей и медью. Дали таинственный горячий напиток, который назывался «крепкий бульон», а потом были три партии в шахматы с дедом. Две французские защиты и яростная защита Бенони. До деда Дэйн не встречался ни с кем, кто играл в шахматы лучше, чем он сам.

— Какой наш цвет, малыш?

— Зеленый!

— Правильно, зеленый. Цвет Земли, которую мы оставили. Цвет денег, которые все еще у нас в руках. Цвет всего лучшего и великого.

У Эдварда была зеленая подушка, которую он всюду брал с собой. Его талисман. Она была набита тысячедолларовыми купюрами. Вещь, привезенная с Земли. Он всегда обещал Дэйну завещать ему «талисман Фанданов» после своей смерти. Как и многое другое, подушка осталась у тетушки Агаты.

Воспоминания замутились. Вернулась бессильная злость. Ни о чем особо не думая, Дэйн вытащил из холодильника бутылку и смешал крепкий коктейль.

Черт знает, насколько легче было бы, если просто пить не останавливаясь, подумал Дэйн и подавил эту мысль.

Нельзя возвращаться к прежнему. За последние месяцы он взял себя в руки. И нельзя допустить опять впасть в то же состояние. То, в котором он был, когда Халифи отобрали у него корабль. Когда руль вырвался у него из рук и исчез во тьме.

Когда они только начали ускорение «Основателя» для тайного бегства. За год до срока. Когда Земля была по другую сторону от Солнца.

И вот тогда, когда он еще не был готов к борьбе, власть взяли Халифи. Ибрагим ввел новые правила.

Потом Халифи принудили Дэйна принять статус пассажира Пурпурного класса, что давало ему как привилегированному пассажиру площадь в пятьдесят квадратных метров.

Многие из владельцев кают были понижены до Кресел. И этот эдикт проводила в жизнь вооруженная команда Амеша.

Дэйн был низложен, власть перешла к Халифи. Двое молодых горячих Фанданов погибли при покушении на Ибрагима.

Следующим погиб Джебедия Боунз, подорвавшись на бомбе, которая могла быть предназначена для Дэйна. Очень скоро после этого исчез Альтер, и даже следов его не удалось отыскать.

И Дэйн ничего не мог с этим поделать. Его низвели на должность «консультанта». Он еще проводил встречи с Аделаидой и Мелиссой и иногда с Берлишером, но в этом было мало смысла.

Дэйн стал просто ничего не значащим пассажиром Каютного класса. И за всю жизнь Дэйна это было самое страшное. С пятнадцати лет он жил только для «Основателя» и с тех же лет знал вкус власти.

Холодная водка была такой вкусной, даже слишком.

Дэйн поймал себя на том, что смотрит на бутылку в холодильнике.

Его спас звонок. Заиграла, открываясь, дверь, и в комнату вплыла Лейла в новом комбинезоне. Она была в рыночном отсеке и принесла сумку со свежими овощами, вином и свеженатертым пармезанским сыром для макарон.

— Сегодня будем ужинать дома, дорогой, — объявила она. — Будем смотреть Силлуэт-шоу по развлекательному каналу. Там будет моя подруга Майлоу. А потом мы пойдем на прием, ты не забыл?

Дэйн вцепился в Лейлу, как утопающий в соломинку. И долго прижимал ее к себе. Его заметно трясло от ярости и бессильной злости.

Лейла учуяла запах алкоголя, и ее пронизала острая боль разочарования. Последнее время он так хорошо держался, и вот… И она поняла, что к нему вернулась все та же старая боль, заставляющая его терзать самого себя.

Он мужчина, напомнила она себе в тысячный раз, а у всех мужчин хрупкое «я», а Дэйн, бедняжка, уже два года подряд получает по своему «я» беспощадные удары от Халифи. И это его медленно, но верно убивает.

Раньше казалось, что он распадается у нее на глазах. Все чаще и чаще вынималась из холодильника водка. Он был одержим управлением той малостью на корабле, которую ему еще удавалось отстоять.

Мучимая умирающей любовью и чудовищной виной, Лейла тогда осталась с ним и помогла ему пройти через худшее. Сейчас она вновь попыталась его успокоить.

— Дэйн, милый мой, не надо предаваться этим мыслям. Все кончено, и ничего поделать нельзя.

Он вздрогнул в ее объятиях, потом высвободился.

— Ты не смотрела последние новости? О конце восстания?

— На «Атлантисе»? Нет, я не знала. Я… — Она попыталась угадать. Ведь она даже не знала, что восстание закончилось. Это было ужасно. Она не могла подумать, что Мировое Правительство на самом деле пойдет войной на космические колонии. — «Атлантис» капитулировал? Не могу поверить, они никогда бы не сдались. Не понимаю.

— Нет, они не сдались до тех пор, пока штурмовые группы не ворвались внутрь и не захватили контроль. Каждую палубу они брали с боем. Разрушили все поместья, а замки сожгли.

Ей нечего было сказать. Лейла всегда говорила, что такого не будет. Она всегда надеялась, что Социальный Синтез — движение, отличное от прежних идеологий улучшения расы, морали, социальной политики.

Автоматически, чтобы чем-то заняться, Лейла опустила небольшую навесную печку на стене. Она принесла из магазина макароны и соус.

Они собирались уходить позже — идти на прием в ресторан Атриума к друзьям Лейлы из Силлуэт-шоу. Лейла подумала, что выход, может быть, придется отменить.

Она принесла еще и бутылку вина и теперь пребывала в сомнении. Дэйн уже выпил, и если у него настроение ухудшится, он может напиться пьяным. Если он напьется, она не захочет идти с ним на прием. Если он напьется, она вообще никуда не хочет с ним идти.

Он прошел за ней на кухню.

— Ты знаешь, что «Атлантис» был первой в Системе свободной базой?

Он хотел спорить. Еще один плохой признак.

— Да, милый, это каждый знает. Его построили американцы, верно?

— Да, и там жили мои предки, Толбот и Эмили, они были среди первых колонистов космоса.

Лейла вдруг ощутила отчаянное нежелание разговаривать о предках Дэйна. Когда он бывал пьян и плаксив, то пускался в рассказы о старых Фанданах и о том, как с ними никто никогда не был честен, а они всегда были честны со всем остальным миром.

— Да, — ответила она, — Толбот и Эмили. Они продали свою долю в семейном бизнесе, больницы в Торонто, не так ли?

— Да. — Он почувствовал попытку его остановить, предупредить гневную тираду, но не уступил. — Они владели геронтоклиниками по всему Онтарио и Мичигану. Но они знали, что будет дальше.

Лейла бросила макароны в кипящую воду. Решила попытаться сменить тему:

— Я сегодня на рынке видела женщину, женщину с ребенком.

— Ну и что? Там их всегда полно.

— Она просила милостыню.

Дэйн фыркнул. Вечно она все преувеличивает. Милостыню! На борту «Основателя»! Этого не может быть.

— Милостыню? Да брось ты.

— Дэйн, ты не понимаешь, что происходит на этом корабле.

— Знаешь что, Лейла! — Он начинал злиться.

— Это правда. Я видела своими глазами, как она протягивает руку прохожим. И там много людей, которые начинают голодать. И много больных. Там, в Креслах.

— Послушай, они были счастливы получить хоть Кресла.

— Кресла теперь по одному на несколько человек. Ты понятия не имеешь, что там творится. Сидишь здесь, запершись от всего этого.

— Проблема общих кресел — вопрос, который мы очень давно решили. Ибрагим обещал, что прекратит продавать по несколько билетов на одно кресло.

— Обещания Ибрагима не стоят того воздуха, что он на них расходует. Теперь-то ты должен уже это понимать!

— Послушай, я только что смотрел, как пять тысяч человек вытолкнули в шлюзы «Атлантиса». Там были и люди из моей семьи! И потому я не очень волнуюсь за тех, кто выбрался из Системы живым, понимаешь?

— Что? — Глаза Лейлы округлились.

— Всего казнены пять тысяч человек. В том числе Франческа Фандан, старейшая из моих двоюродных сестер.

— О Господи… — Она остолбенела. Повернулась обнять Дэйна, успокоить, но он давно уже не находил покоя и почти сразу отодвинулся. Она смотрела, как он налил себе вина и сел за маленький обеденный стол. Пока Лейла готовила макароны, салат и соус, Дэйн мрачно смотрел повторение новостей.

Вначале они ели молча. Потом Дэйн ценой огромных усилий попытался вести себя нормально, и очень недолго разговор шел гладко, но Лейла забылась и вернулась к больной теме — Креслам.

— Я боюсь, что это правда, Дэйн. В некоторых секциях люди сидят на полу.

Дэйн не желал верить. Отказывался себе это представить. Где угодно, только не на его корабле.

Но Лейла видела людей из Кресел на рынке. Видела полураздетых грязных детишек и просто голодных людей.

— Там орудуют банды, Дэйн. Подонки, которых Халифи используют для поиска сексуальных объектов для друзей Ибрагима. Они занимают кресла, когда пожелают, и заставляют законных владельцев сидеть на полу, если найдут там место.

Она была готова сорваться.

Все еще потрясенный трагедией «Атлантиса», Дэйн буркнул какое-то ругательство и цинично пожал плечами.

— Ну и что? Они зато выбрались. Последний корабль к свободе.

— Здесь тоже начнут погибать люди, Дэйн. Это можно предупредить, если дать людям право на Каюты.

Опять. Дэйну даже думать об этом снова было трудно. Он разразился тирадой:

— Слушай, ты отлично знаешь, что это безнадежное дело! Люди в Каютах заплатили за места. Какую компенсацию ты им предложишь? Они платили за эти места много лет назад, когда не было никаких гарантий, что корабль будет достроен. У них была вера! А еще в Каютах живут семьи. У них что, никаких прав нет? Это просто невозможно!

Но Лейла стояла на своем:

— Дорогой, я знаю, что ты не жесток. Я знаю, что если ты пойдешь вниз и увидишь, что творится в Креслах, ты тоже скажешь, что надо что-то делать.

Дэйн знал, что не в силах взглянуть в глаза правде.

Проезд в Креслах — эта трудность была в проекте с самого начала. Четыре года до нового мира, четыре года в кресле пять футов длиной и три фута шириной. Для Дэйна, воспитанного в условиях базы Фандана, была страшна сама мысль о таких ограничениях.

Но с самого начала это был единственный способ принять орды людей, которые, как было ясно, в конце концов будут просить вывезти их из Системы. Потому что «Основатель» будет последним кораблем с экипажем из свободных колонистов космоса.

И даже каюты пришлось уплотнить вдвое. Дэйн жил вместе с Лейлой, Аделаида и Мелисса тоже не имели отдельных кают.

Проблему Кресел решить было невозможно, как и любую другую человеческую проблему, по разумению Дэйна. Он привык жить в более простом мире машиностроения. Проектируя устройства с четко определенными требованиями, рассчитывая напряжения и усталость материала, охлаждение льда и энергетические решетки.

А в работе с людьми никакие планы и проекты ничего не значат. Из-за жадности Халифи пассажиры будут погибать на полу от перегрузок при ускорении.

Так не должно было быть. В проекте «Основателя» были предусмотрены и безопасность пассажиров, и относительный комфорт.

Неожиданно настенный телефон замигал сигналом приоритетного вызова. Дэйн посмотрел в изумлении. Ему теперь нечасто звонили, тем более по линии приоритетного кода.

С наручного пульта Дэйн переключил изображение на главный экран телевизора. К его удивлению, звонила тетушка Агата Фандан. Глаза ее блуждали, лицо было бледно.

— Молодой человек, мне немедленно нужна от тебя одна вещь. — Голос был хриплым.

— Тетушка, где вы? Я и подумать не мог, что вы на борту!

Тетка уставилась в упор, но смотрела будто сквозь него.

— Молодой человек, несмотря на наши прошлые, скажем, разногласия, я хочу, чтобы ты знал: я решила тебя простить. В настоящий момент я нахожусь на борту частного шаттла в пределах десяти тысяч километров от твоего корабля.

Теперь уже Дэйн вытаращил глаза, потеряв на минуту дар речи.

— Вот что мне от тебя нужно, молодой человек: место, или площадь, или как вы это назовете, на вашем корабле. Мне требуются салон с гостиной, две спальни, кухня с моечной, приемная и место для офиса. Кроме того, со мной штат прислуги в количестве трех человек, которым тоже следует предоставить помещение.

У Дэйна в голове не укладывалась такая дикость.

— Простите, тетя Агата, но это будет нелегко. У меня нет власти предоставить столько места вам или кому бы то ни было. Может быть, мне удастся достать кресло или общее кресло — больше ничего не осталось. Все места в каютах давно распределены.

— Что? Это корабль постройки компании Фандан! Я теперь старшая в семье Фандан. И я осуществляю свое право взойти на борт и получить полагающееся мне место!

Лицо Агаты сделалось красным, глаза, казалось, вот-вот выскочат из орбит.

— Тетя Агата, это был корабль постройки компании Фандан. Может быть, вы не помните, но вы остановили его финансирование больше двух лет назад.

Агата смотрела на него не видя.

— Корабль теперь принадлежит Халифи. Они даже хотели сменить ему имя, но мне удалось его отстоять.

— Ну и что? Из наших источников этот корабль вытянул много, пришло время и другим сделать свой вклад.

Дэйн широко улыбнулся. В груди бушевали смешанные чувства.

— Финансовые резервы семьи, — вздохнул Дэйн. — Как мало они теперь значат, правда, тетя Агата?

Она моргнула. Дед всегда говорил, что Агата более глупа, чем зла.

— Как? — булькнула тетя Агата. — О чем ты говоришь? Слушай, мы подойдем через два часа. И помещение для меня должно быть готово. Ты ведь наверняка сможешь мне найти по крайней мере каюту?

Как объяснить этой самой косной и не желающей ничего понимать из всех старших Фанданов? Как ей сказать, что из-за ее слепоты Дэйн теперь не в силах помочь ни ей, ни кому-нибудь другому?

— Тетя Агата, все, что я могу для вас сделать, — это позвонить принцу Расу Ордеру Халифи и просить его найти кресло или общее кресло. Для вашей личной прислуги я сомневаюсь, что смогу добиться даже этого. Им придется вернуться на «Фандан-один». Корабль переполнен.

— Кресло? Что это значит?

— Именно то, что значит. Кресло на период нашего четырехлетнего путешествия в Новый Мир, где Мировое Правительство вас не достанет.

— Просто кресло? Это смешно! Ты должен что-то сделать! Ведь ты строил этот корабль, черт побери!

— Тетушка, дайте мне позвонить принцу Расу Ордеру. Оставайтесь пока на связи, ладно?

Явно без всякой благодарности тетя согласилась. В затемненных апартаментах Пурпурного класса Рас Ордер снял трубку. Кто-то неподалеку играл на ситаре. Принц курил гашиш, Дэйн слышал в его голосе возбуждение. Видимо, перед принцем плясала танцовщица.

— Дэйн, как я рад тебя видеть! Давно уже не виделись, мой друг. Где ты пропадал?

Дэйн попытался подавить вызванный этими словами гнев. Рас Ордер не хотел его обидеть, он просто был толстокож.

— Ну, я, черт тебя побери, не могу сказать, что был особенно занят. Ты ведь и сам все знаешь. Рас несколько неловко улыбнулся:

— Ах да, конечно.

— У меня к тебе дело, Рас.

— Говори, мой друг. Что бы это ни было, я для тебя сделаю, если это в моей власти.

— Моя тетя Агата решила, что тоже хочет выехать. Мне нужно кресло для нее и несколько кресел для ее слуг.

По глазам Раса Ордера было видно, что он что-то подсчитывает, и голос стал чуть более отдаленным.

— Все места распределены. Говоря теоретически, свободных мест не осталось.

— Теоретически. Но у Ибрагима есть кое-что в запасе, правда. Рас?

— В общем-то да.

— Можешь достать мне два? Одно место для Агаты и одно для ее слуг.

— Не знаю. Я спрошу. Погоди секунду. Экран мигнул, и на нем появился вид Римала. Ситар продолжал звучать, играя тихий и задумчивый пассаж. Прошло секунд двадцать, и на экране снова появился Рас Ордер.

— Есть, Дэйн. Достал я тебе два кресла. Четырнадцатая палуба. Оранжевый уровень.

— Спасибо, Рас.

— Дэйн…

— Да?

— Это последние два места, которые я смог достать для тебя или кого бы то ни было. Ибрагим ясно дал мне это понять.

Дэйн не нашел, что на это ответить. Он нажал кнопку, включая связь с Агатой.

— Тетя Агата, я смогу вам помочь.

— Вот это уже звучит гораздо лучше.

— Мне удалось достать вам два кресла. Одно для вас и одно для вашей прислуги, одно на всех.

— Кресла? Я требую каюту!

— Ваши места расположены на Оранжевом уровне. Это неплохо, потому что там самые лучшие туалет и душ.

— Я не собираюсь четыре года сидеть в кресле! Дэйн посмотрел на нее в упор. Чтобы добыть эти места, он пожертвовал львиной долей того, что осталось от его гордости. А для нее они недостаточно хороши?

— Поступайте как хотите, тетя Агата. Есть пятьдесят тысяч других, кто будет счастлив занять ваши места.

Агата прикусила язык, и резкие слова так и остались у нее в горле. Сработал какой-то атавистический инстинкт самосохранения.

— Минуту, молодой человек. Я принимаю эти, э-э, кресла.

— Принимаете? Отлично. Счастливого пути, тетя, увидимся в Новом Мире.

Дэйн передал ей номера мест и коды доступа и отключился. Еще полминуты он глазел на экран. Глубоко изнутри рвались истерические рыдания, мозг заволакивало туманом отчаяния.

Откуда-то появилась Лейла. Слава Богу, Лейла была с ним.