Кристофер РАУЛИ
      ХРОНИКИ БАЗИЛА ХВОСТОЛОМА II
      МЕЧ ДЛЯ ДРАКОНА
      ПРОЛОГ
      Епископ знал, что ему не спастись. Он понял это в тот миг, когда с ним, прямо перед самым отпеванием в доме Эуроса в городе Дзу, заговорил мертвый мальчик.
      Ночью, словно огненные стрелы, впивались в епископа мальчишеские глаза.
      Детский голос шептал в его снах. От него требовали повиновения. Его вера превратилась в посмешище.
      Это была правда. Епископ и сам это знал. Его веры более не существовало.
      Не стало Эуроса, доброго центра мира. Даже дом Эуроса в полуразрушенном городе Дзу, и тот был фальшивкой. Если уж на то пошло, то раньше в этом здании располагался храм Сипхиса, бога-змея. Несколько веков тому назад, когда Сипхис потерял свою власть над Урдхом и тирания Дзу рухнула, дом передали жрецам Эуроса.
      Но епископ Эуроса в Дзу интересовался Темным Знанием. Он изучал черные книги Повелителей. Он экспериментировал. Спасаясь от разоблачения после неудачного опыта, заключавшегося в попытке поменять сознание благородной молодой дамы и сознание обезьяны, епископ дал страшную клятву загадочному человеку, спасшему его от катастрофы.
      Теперь тот требовал вернуть долг.
      Мертвый ребенок отказывался ложиться в гроб. Он не уходил из покоев епископа.
      - Они ждут тебя, - объявил он, ведя епископа к выходу из храма.
      Там их уже ждали - человек, называвший себя верховным жрецом Одирэком, и его спутник, с ног до головы закутанный в черный плащ. За их спинами маячила девушка лет семнадцати, одетая в одну только хлопковую рубашку. Она стояла оцепеневшая, с безвольно открытым ртом, явно под властью магических чар.
      Впустив гостей в дом Эуроса, епископ открыл им тяжелые ворота, закрывающие вход в подвал. Вместе они спустились в огромный зал с ямой посредине, и здесь человек в плаще наконец откинул с лица капюшон. Епископ задрожал от страха.
      Лицо человека в плаще заканчивалось на уровне носа. Ниже начиналась ровная и блестящая роговая ткань. Лысый череп круто вздымался над глазами, горевшими, как окна в мир вечного огня.
      Мертвый ребенок хихикнул, и у епископа мурашки побежали по спине.
      Епископ знал, кого он видит перед собой. Это был Мезомастер, один из самых могучих слуг Повелителей. Епископу даже в кошмарном сне не могло привидеться, что дело зайдет так далеко.
      Несколькими короткими словами Силы Мезомастер вызвал из пустоты Черное Зеркало. Оно висело в воздухе мерцающим кругом, в котором клубились серые потоки хаоса. По команде Мезомастера зеркало спустилось пониже, повиснув над полом на уровне колен. Девушка встала на колени. Глаза ее были совершенно пусты. Мертвый ребенок держал в руках бритву.
      Епископ невольно вспомнил свой неудачный эксперимент. Каким же дураком он был! В который раз уже он задумался о том, случайно ли тогда увлекся Темным Знанием, или же это враг, почувствовав его слабость, услужливо расставил эту хитрую ловушку.
      Мертвый ребенок ловко перерезал девушке горло, и алая кровь потекла по Черному Зеркалу. Она дымилась и воняла, и под шипение горящей крови Мезомастер начал читать свое ужасное заклинание.
      Что-то зашевелилось во мраке Черного Зеркала. Окруженное сиянием огненных искр, оно становилось вес отчетливее, все больше. Облака хаоса расступились Мезомастер сделал шаг назад, и из Зеркала вырвался густой зеленый туман Клубясь над полом, он, как вода, стекал в громадную яму, расположенную посреди зала Внутри тумана заискрился свет. Что-то медленно поднималось из его глубин, принимая вполне конкретную форму. Сначала оно было темно-зеленым. Потом стало золотым, и поверхность его покрылась узором ажурной чешуи.
      И вот на полу лежал гигантский, свернувшийся кольцами змей, глядя на них громадными, ничего не выражающими глазами.
      Так возродился бог Сипхис, демон из темного мира
      Глава 1
      Драконир первого класса Релкин из Куоша мог бы запросто придумать множество способов, как приятнее провести драгоценный четырехнедельный отпуск.
      Но он дал слово своему дракону. Потому-то он и оказался под этим холодным весенним ливнем на склоне горы Ульмо. Прячась под сосной, смотрел он на затянутый промозглым туманом альпийский луг.
      Дождь шел уже несколько дней. Релкин промок, несмотря на то что на нем был кенорский плащ, способный защитить от любого ливня.
      На лугу перед тяжело вздыхавшим дракониром маячила в тумане огромная черная тень Это был дракон в затянутом на шее дождевике, отчасти спасавшем его от низвергающегося с небес потопа.
      Они провели тут уже несколько часов. Точнее, целый день. Не говоря уже о дне вчерашнем и позавчерашнем. Если уж на то пошло, то они две недели добирались в эту глухомань и, не считая самого первого дня, все это время были мокрыми, продрогшими и совершенно несчастными.
      Уже неделю было нечего есть, только холодное вяленое мясо и сырой овес.
      Никакой компании, кроме унылого дракона. Даже костер, и тот не разжечь так в лесу все промокло.
      Но хуже всего было сознавать, что в этот четырехнедельный отпуск они могли ох как далеко забраться. Возможно, добрались бы даже до прибрежных южных городов. Уж там-то Релкин наверняка решил бы свою самую большую проблему. Ведь Релкину еще не было шестнадцати, и потому его не пускали в армейские бордели.
      Что же касается независимых проституток, то с ними командование боролось по законам военного времени - ничего удивительного в том, что их в округе не было и в помине. Да уж, генерал Пэксон, командир гарнизона форта Далхаузи, очень заботился о моральном облике своих молодых солдат. Вот так и вышло, что у молодого и быстро взрослеющего драконира не осталось ни малейшей возможности постичь тайну секса. Были, разумеется, девушки и в городе, и на окрестных фермах. Но их родители ни за что на свете не разрешили бы своим дочерям связываться с парнями из драконьих войск. Они же все сироты, отбросы общества.
      Кто захочет видеть свою девочку с кем-либо из этих безземельных типов? Только не добропорядочные граждане Далхаузи. Это уж точно. Хотя справедливости ради надо сказать, что те же самые горожане вполне полагались на отвагу и стойкость этих парней в бою.
      Небольшая поездка к морю, в Марнери или даже в Талион, могла бы все изменить. Они могли бы на корабле спуститься до Разака, а оттуда уже рукой подать до города. Там Релкин мог бы решить свою проблему, связанную с навязчивыми думами об особах противоположного пола. А заодно они недельку-другую как следует погрелись бы на солнышке - прекрасное лекарство после длинной и тяжелой зимы, проведенной с восемьдесят седьмым марнерийским драконом в форте Кенор.
      Расположенный на северном склоне горы Кенор, над широкой рекой и еще более широкими западными равнинами, форт Кенор был, без сомнения, самым неуютным из всех. Ветры, дующие с Гана и верхнего плато Хазога, продували насквозь даже через два шерстяных свитера и подбитый мехом плащ.
      Но обещание есть обещание, а память у драконов получше, чем у людей или даже у слонов. Отвертеться было невозможно. Вот в итоге Релкин и оказался здесь, под холодным дождем, наблюдая за драконом, угрюмо ждущим на пустом лугу свою большую любовь, которая все не прилетала.
      Разумеется, ее не было и следа. Ни малейшего намека на то, что зеленая дракониха собирается появиться на этом высокогорном лугу в лесах Тунины.
      Релкин слушал эту историю не раз и не два. Если уж быть точным, то каждый раз, когда Баз выпивал бочонок-другой пива. И потому юноша прекрасно усвоил, что на этом самом месте его друг сразился с могучим пурпурно-зеленым драконом Кривой горы и в яростном поединке завоевал благосклонность зеленой дамы. И что теперь Базил Хвостолом стал отцом одного или даже нескольких маленьких драконят - помесью дикого и бескрылого драконов Аргоната.
      Увы! Крылатая дракониха не появилась и, судя по всему, уже не появится на этом лугу. Теперь на протяжении многих недель Релкину придется иметь дело с обиженным в лучших чувствах драконом. Юноша тяжело вздохнул. От такого удара судьбы кто хочешь заплачет.
      Посмотрев на небо, Релкин заметил, что тьма сгущается. Дождь припустил еще сильнее. Юноша понял, что и сегодня им снова не удастся разжечь костер. Опять холодная еда и еще одна, которая уже по счету, ужасная ночь на земле под навесом скалы.
      Дракон на лугу пошевелился - похоже, безнадежность ожидания проняла и его.
      Релкин от души поблагодарил за это старых богов. Потом, спохватившись, попросил прощения у Великой Матери. Что касается религии, то здесь у Релкина не было ну совершенно никакой определенности.
      Дракон выглядел покорившимся судьбе.
      - Она не прилетит, - печально сказал он. - Теперь я это знаю.
      Релкин предусмотрительно промолчал. Так было лучше. Обняв юношу, дракон положил лапу с аккуратно подстриженными когтями ему на плечо. Такое легкое прикосновение, просто удивительное для двухтонного зверя.
      - Ах, как все глупо получилось, - вздохнул он. - Прости меня, парень. Я очень глупый дракон. Она не прилетит.
      Релкин дипломатично продолжал молчать. Вместе они прошли через мокрый лес к месту своего ночлега.
      Древесные крысы нашли их еду. Вяленое мясо было разорвано в клочья. Овес рассыпан по земле. Изгрызенные пшеничные лепешки валялись в грязи. И самое грустное - горшок акха был совершенно пуст. Дракону пришлось удовольствоваться фунтом пустого овса и остатками мяса, которые юноше удалось собрать. Голод это, разумеется, не утолило.
      Дождь моросил всю ночь.
      Утром лило по-прежнему, и стало даже холоднее, чем раньше. Проснувшись, Релкин обнаружил, что Баз уже встал и деловито точит свой новый меч. Обычный, военного образца клинок. Безымянный, с одним только номером - шестьсот двадцать семь.
      - Все, - объявил дракон, словно подводя черту под впустую потраченным отпуском. - Сегодня мы возвращаемся домой. Вернусь сюда на будущий год. Если она жива, она прилетит.
      - На будущий год? - с дрожью в голосе переспросил Релкин. - Ты хочешь еще раз вернуться сюда?
      - Мальчик останется дома! Дракон пойдет один!
      - Может, так оно и будет, - буркнул Релкин, хотя оба они прекрасно знали, что драконир никогда не бросит своего большого друга.
      Закончив точить меч, Баз несколько раз взмахнул им в воздухе.
      - Этот меч неуклюжий. Он глупый. Я не хочу им сражаться.
      С прошлого лета, когда дракону вручили этот стандартный армейский меч. Баз не переставал жаловаться на неудобство своего нового клинка.
      Уже несколько месяцев Релкин втайне копил серебряные монеты. Он надеялся когда-нибудь купить своему другу новый меч, но цена была совершенно непомерной.
      Подобное оружие стоило больше годового заработка драконира. Короче, Релкин еще очень и очень не скоро сможет обратиться к оружейникам форта Далхаузи с просьбой продать один из тех прекрасных клинков, что висят на стенах их лавок.
      Выпрямившись во весь рост, Базил взмахнул мечом. Свистящая сталь срубила верхушки подвернувшихся под руку молодых деревцов. С недовольной гримасой дракон спрятал меч в ножны и принялся шарить в прогрызенном мешке в поисках последней горсти овса.
      В самом мрачном настроении, с урчащими от голода животами они спускались по поросшим тсугой склонам горы Ульмо. На реке Арго, бурной из-за непрекращающихся дождей, единственный лодочник отказался везти их на тот берег к городку под названием Сатсонс Кэмп.
      Пришлось ждать корабля на северном берегу, где не было ничего, кроме нескольких убогих хибар местных рыбаков. Повезло им только в одном: у некоторых рыбаков вчера был неплохой улов. Поэтому, готовясь провести здесь еще одну ужасную ночь - Релкин в продымленной насквозь хижине. Баз под вытащенной на берег рыбачьей лодкой, - они постарались набить брюхо горячей свежей ухой.
      Наутро дождь наконец перестал, сменившись пронизывающим до костей северным ветром. "Дыхание Хазога" - так называли его мерзнущие часовые на каменных стенах форта Кенор. На завтрак Баз и Релкин купили еще ухи, куда менее густой, чем накануне. Они совсем не наелись, но юноша так одурел от постоянного холода и голода, что даже не стал ругаться с рыбаками.
      С каждым часом становилось все холоднее и холоднее. По небу плыли черные тучи. Река продолжала бесноваться.
      Уже на исходе дня друзья заметили парус и вскоре радостно приветствовали появление большого торгового корабля под названием "Линь", которым командовал некий Полимус Кэрпон.
      Юноша и дракон отчаянно замахали торговцу, и судно, борясь с течением, подошло к берегу.
      "Линь" был двухмачтовым бригом с малой осадкой и выдвижным килем.
      Специально построенное для речной Торговли, это судно могло пристать почти где угодно.
      Капитан корабля, лысый и толстенький, с красным, покрытыми морщинами лицом, казалось, врос в палубу. Во рту у него застыла неизменная трубка.
      - Не найдется ли какого-нибудь места для дракона и драконира? - спросил Релкин.
      - Мы можем выделить вам часть носового трюма. Там немного тесновато, зато тепло и сухо. Сколько угодно сена. Нам уже доводилось возить драконов. Куда вы направляетесь?
      - Форт Далхаузи.
      - Ну, тогда это будет вам стоить... по серебряному с головы.
      - Две серебряные монеты?! Чтобы довести нас до Далхаузи? Это же форменное вымогательство! Хватило бы и одной!
      - За одну монету вам всю дорогу придется просидеть на хлебе и воде.
      Релкин нахмурился. Подобная перспектива его совершенно не вдохновляла.
      - А что вы можете предложить за две?
      - У нас есть пироги с олениной. Мы взяли несколько штук в Арго Лэндинг. А еще уха. Это фирменное блюдо нашего кока.
      - Не надо об ухе. Мы ею сыты по горло.
      - Все равно получается две монеты. Дракон наверняка съест целый пирог. Не говоря уже о клецках.
      - А у вас есть акх?
      - У нас самый лучший акх от Джимиса и Свита, а они всегда славились своими соусами.
      - Дракон любит много акха, особенно с клецками.
      - Он может съесть столько клецок, сколько в него влезет, но заплатить вы должны две монеты.
      Релкин посмотрел на Базила, и тот пожал плечами.
      - Хорошо, - тяжело вздохнув, согласился юноша. - Это ужасно дорого, но мы слишком устали, чтобы спорить. Пусть будет две монеты.
      Приняв на борт пассажиров, "Линь" быстро поплыл дальше, вниз по течению реки. А путники, скинув плащи, расположились в трюме. Переодевшись в сухую одежду, спрятанную на дне вещевого мешка, Релкин отправился на поиски горячей пищи.
      На камбузе он обнаружил маленького человечка с монашеской тонзурой и в одежде из грубой' коричневой шерсти, деловито уплетающего политые соусом клецки. Штаны у него заканчивались чуть повыше колена, а торчавшие из них ноги, обутые только в открытые сандалии, казалось, совсем посинели от холода.
      Впрочем, сам человечек, похоже, ничего этого не замечал. Он за обе щеки уминал клецки, что-то весело мурлыча себе под нос.
      Когда Релкин попросил кока положить побольше акха на предназначенные дракону клецки, человек с тонзурой заинтересованно поднял голову от тарелки.
      - Простите меня, молодой человек, - начал он. - Скажите, что, в обычае людей этой провинции есть акх?
      Человек, как заметил Релкин, говорил с каким-то непривычным акцентом. И вопрос он задал более чем странный. Все без исключения знали, что акх делался из самых острых сортов перца и крепчайшего чеснока. И есть его могли только драконы, ну и, как теперь выяснилось, древесные крысы.
      - Вовсе нет, господин монах, - вежливо ответил Релкин. - Акх - это для дракона.
      - Дракона? - поразился человек. - Значит, вы драконир. Очень рад познакомиться с настоящим дракониром. Я много слышал об их доблести в бою.
      - Драконир первого класса Релкин из Куоша, - представился юноша. - К вашим услугам.
      - А я - Тон Экалон, с острова Кунфшон, - ответил монах, пожимая протянутую ему руку. - Я работаю в Земельном управлении.
      Теперь пришел черед удивляться Релкину. Этот маленький человек приехал сюда аж с самого Кунфшона! Так вот почему у него такой странный акцент! С самого Кунфшона, с его ведьмами и древними городами.
      - Я правильно понял, что с нами на корабле твой дракон? - спросил монах.
      - Да, это так, господин Тон, - очнулся от задумчивости Релкин. - И я его драконир.
      - Пожалуйста, называй меня просто Тоном, - улыбнулся монах. - Мне бы очень хотелось познакомиться с твоим подопечным. Конечно, я много читал о драконах.
      Но видеть пока что не доводилось.
      К этому времени Релкин уже успел набрать полный поднос пирогов, приготовить бадейку клецек с акхом и сумку со свежим хлебом.
      - Мой дракон будет рад с вами познакомиться, господин Тон, - ответил юноша.
      - Нет, нет, просто Тон, - снова поправил его монах. - Я не рыцарь Империи и вряд ли когда-нибудь им стану. Видишь ли, я не военный человек. Я занимаюсь почвами.
      - Почвами?
      - Да-да, именно почвами, - с энтузиазмом воскликнул Тон. - Я провожу инспекцию земель в Кеноре. Здесь есть несколько весьма плодородных долин, на песчаниках, с отличным черноземом. Как раз сейчас Империя рассматривает вопрос о значительных капиталовложениях в сельское хозяйство этих областей. Видишь ли, продовольствие - это очень мощное оружие. Как только Кенор начнет широкий импорт зерна, Империя сможет существенно повысить роль этого края на мировой арене.
      - Еда как оружие? - Эта мысль была для Релкина совершенно новой.
      - Да, - кивнул монах. - Боюсь, что так. И, как я вижу, твой дракон любит, когда еды много. Я уже наелся, давай помогу донести.
      Подняв тяжелую бадейку с клецками, Тон собрался сопровождать Релкина в трюм. Юноша не возражал. Он не чувствовал в этом человеке каких-либо дурных намерений. Да и одет тот был слишком бедно, чтобы служить врагу. Релкин знал: одной из проблем врага было то, что его агенты не желали выдавать себя за простолюдинов. Юноша хорошо помнил ауру угрозы, окружавшую злого чародея Трембоуда, когда-то пробравшегося в Драконий дом в Марнери, чтобы вывести из строя Базила. У Тона Экалона Релкин ничего подобного не чувствовал.
      Базил был не в настроении, но при виде еды глаза его загорелись.
      - Баз, это Тон Экалон из Кунфшона. Он еще никогда не встречался с драконом.
      Черные глаза Базила внимательно оглядели монаха.
      - Я Базил из Куоша. А это мой мальчик, Релкин. У меня редко бывают на него жалобы.
      - Базил сейчас не в духе, - прошептал Релкин Тону.
      Дракон фыркнул и принялся за еду. - Для меня большая честь познакомиться с вами, господин Базил, - сказал Тон Экалон. - Я так много слышал о драконах Аргоната, но, разумеется, на Кунфшоне ваши сородичи встречаются крайне редко.
      Базил проглотил буханку хлеба, густо смазанную акхом. Кунфшон?
      - И каким ветром занесло человека с Кунфшона аж в Кенор? - спросил дракон, откусывая "маленький", дюймов шесть в поперечнике, кусочек пирога.
      - Я помогаю развивать в Кеноре сельское хозяйство, - пояснил Тон Экалон. А конкретно - ищу места, пригодные для интенсивного земледелия.
      - Ага... И вы что-нибудь нашли в Кеноре?
      - Да, конечно, господин дракон. Однако наилучшие условия я рассчитываю найти на юге, в Монистоле и Туале.
      Вернулся Релкин с пенящимся кувшином эля. Отлив по кружке себе и монаху, он передал остальное дракону, который тут же с жадностью припал к горлышку кувшина.
      - Я как раз рассказывал твоему дракону о своей работе. Надеюсь, что мне удастся подтвердить наши предположения насчет Туалы и западного Монистоля.
      Релкин тут же навострил уши. Как и все на границе, он живо интересовался хорошей землей. Когда-нибудь, через много лет, они с Базом оставят легион и получат землю для своей собственной фермы.
      - И какие же это предположения? - с живым интересом спросил юноша.
      - Ну, все, что я могу вам сейчас сказать, это то, что Туала будет великолепным местом для фермеров.
      До публикации официального отчета результаты обследования полагается держать в тайне.
      - Значит, хорошие земли - вокруг озера Туа, - кивнул Релкин. - Но ведь туда не так-то легко добраться. Там и дороги-то прямой нет - Дорога от Туалы до форта Ридор имеет большое значение для торговли, уверенно заявил Тон. - Я думаю, что ее уже дотянули и до озера Туа. Со временем она, без сомнения, станет мощеной. Движение по ней обогатит тех, кто сможет вовремя поставить хороших мулов и повозки. Да, район Туа ждет прекрасное будущее.
      Релкин попробовал пирог. Он был действительно отменный.
      - Я слышал, - сказал юноша, - что очень перспективно сажать пшеницу в долине Иска.
      - Да, конечно, Иск, - нахмурился Тон Экалон. - Я много читал о красотах этой долины. Мой предшественник, Экултекс, исследовал ее самым тщательнейшим образом. В древности, еще до падения Вероната, долина Иска славилась своими садами и виноградниками. Но боюсь, с тех пор почвы в долине успели истощиться.
      Если там ничего не изменится, лет через двадцать долина превратится в пустыню.
      Попомните мои слова.
      Релкин улыбнулся. Что-что, а слова Тона он запомнит хорошо. В мысленном списке мест для будущей фермы долина Иска была вычеркнута раз и навсегда, а Туала, наоборот, поднялась на первое место.
      У Релкина было также множество вопросов о легендарных островах Кунфшон, и Тон Экалон с готовностью на них отвечал. Вскоре, однако, сытная еда, залитая сверху доброй порцией эля, начала брать свое. Закрыв глаза, уронил голову на грудь Базил, а Релкин, зевая, привалился к стене. Заметив, что его слушатели засыпают, Тон поднялся на ноги.
      - Я опять заговорился. Со мной такое бывает. Стоит одинокому инспектору выпить немного эля, как он готов болтать хоть всю ночь напролет! Не буду вас более утомлять, милостивые государи. Мне было очень приятно с вами познакомиться.
      В ответ раздался только храп. Допив свой эль, Тон тихонько выскользнул из трюма и, поднявшись в каюту, достал свой дневник. Ему хотелось по горячим следам описать свою первую встречу с боевым драконом и его дракониром.
      "Дракон, - писал Тон, - огромное зелено-коричневое животное, покрытое чешуей, чуть более светлой на брюхе. В его совершенно черных глазах светится несомненный ум Пасть у него - вроде крокодильей, и, как и крокодил, дракон может поглотить невероятное количество пищи. Не менее интересным оказался и его драконир. Юноша лет шестнадцати или даже младше, оружие он носит так же небрежно, как дети в Кунфшоне носят обручи или мячики. У этого подростка манеры взрослого, видавшего виды человека. Чувствуется, что с войной он знаком не понаслышке".
      Под конец Тону тоже захотелось спать, и он с наслаждением нырнул под одеяла.
      "Линь" быстро спускался вниз по реке и уже через несколько часов причалил к пристани небольшого городка Долгое Озеро.
      Не успел бриг пришвартоваться, как на берегу поднялись шум и суматоха.
      Большой, толстый мужчина в форме офицера с проклятиями и бранью проталкивался сквозь толпу к пристани. За ним по пятам следовал дюжий тип в торчащей из-под одежды кольчуге. Скорее именно е''о молчаливое присутствие, а не вопли толстяка-офицера дали тому возможность пробиться на палубу брига.
      - Кто капитан этого корабля? - стуча по палубе тяжелой тростью, спросил толстяк.
      - Я, милостивый государь, - бросился к нему капитан. - Капитан Полимус Кэрпон к вашим услугам. Только будьте так любезны, на стучите по палубе тростью. Вы перебудите всех пассажиров.
      Словно ничего не слыша, толстяк продолжал стучать. Кэрпон схватил его за руку:
      - Перестаньте!
      - Что? Что перестать?
      - Стучать, господин. Перестаньте стучать по палубе. Толстяк недоуменно посмотрел себе под ноги, потом недовольно - на капитана.
      - Вздор! - объявил он. - Я вовсе и не стучу! Как бы там ни было, мне нужна ваша лучшая каюта. И немедленно. Кроме того, мне нужно место для багажа много места. И моему телохранителю вы тоже должны дать каюту.
      Кэрпон даже присвистнул от удивления.
      - Понимаете ли, господин, - начал он, - к сожалению, все каюты заняты. Я даже сдал свою собственную. Однако в трюме места вполне достаточно. Правда, вам придется делить его с драконом и бычьими головами, которые мы везем, но багаж там поместится без труда. В этом я могу вас заверить.
      - Невозможно! - вскричал толстяк. - Слушайте меня внимательно. Если я немедленно не получу каюту, я реквизирую корабль и тогда уж получу все, что мне нужно!
      Элегантно завитые кудри разбушевавшегося офицера подпрыгивали в такт его многочисленным подбородкам, когда он кричал.
      - Но, господин, - запротестовал Кэрпон, - все каюты заняты. Не могу же я взять да и выселить пассажира, уже заплатившего за проезд.
      - Я, да будет вам известно, командир Восьмого полка Второго легиона. Мне необходимо прибыть в часть завтра утром. А это означает, что я должен добраться до Далхаузи. Это вы понимаете? Необходимо. Военная необходимость. Крайняя важность.
      - Да, милостивый господин, разумеется. Но это не военное судно, и по законам Кенора военные власти не вправе его реквизировать без разрешения магистрата.
      - Что?! Вы сошли с ума! Вы что, хотите искупаться в реке? Еще одно наглое заявление, и Дэндрекс выбросит вас за борт!
      Кэрпон тяжело вздохнул. Ему очень хотелось вытолкать этого зарвавшегося толстяка со своего судна. Но сделать это капитан не решался. Дэндрекс был молод и силен, и оружие он носил, похоже, совсем не для красоты. Ни капитану Кэрпону, ни его команде не нужны были лишние проблемы.
      - Милостивый господин...
      - Меня зовут Глэйвс. Портеус Глэйвс, командир Восьмого марнерийского полка.
      Офицеру явно очень нравилось, как звучит его звание.
      - Да, командир.
      - И я настаиваю на каюте. Самой большой каюте. И принесите мне чего-нибудь поесть! Немедленно!
      - Я уже говорил...
      - Опять возражения?! Еще одно слово, и я реквизирую корабль. Понятно?
      Кэрпон с сомнением покосился на ухмыляющегося громилу за спиной толстяка.
      Капитан не раз возил на своем бриге офицеров, но никогда еще не попадал в подобную ситуацию. Он просто не знал, как ему теперь быть.
      - Я...
      - Дэндрекс, - рявкнул Глэйвс. - Возьмите дело в свои руки. Найдите мне каюту.
      Возмущенный до глубины души, капитан потянулся было за кинжалом, но тут же почувствовал у своего горла холодную сталь меча.
      - На твоем месте я бы этого не делал, - с угрозой проворчал громила.
      Несколько минут спустя инспектора Тона Экалона вышвырнули из каюты. Вслед ему полетели его дневник и мешок с вещами. В каюту вселился командир Глэйвс, а мрачный Дэндрекс встал у дверей.
      Посовещавшись с командой, капитан Кэрпон решил, что они все равно ничего не смогут поделать: кому охота связываться с такими типами.
      Отряхнувшись, Тон Экалон спрятал дневник в мешок и отправился искать капитана. Отыскав его, он поинтересовался, как ему теперь быть и где он будет спать. Кэрпон ничем не мог ему помочь.
      - Вы знаете заклинания? У вас есть магические силы? Превратите этого типа в лягушку, и мы с радостью размажем его по палубе. Нас, стариков... четверо, а он молодой и сильный. Кто кого одолеет, как вам кажется?
      Инспектор не владел магией, и потому ему пришлось довольствоваться уголком в носовом трюме.
      Дракон и драконир крепко спали, храпя на весь трюм. Выискивая местечко, где бы прилечь. Тон мог только поражаться безмятежности их сна. Однако, когда в темноте он споткнулся о драконий меч и упал, Релкин мгновенно проснулся. В руке его тут же оказался длинный кинжал. Заметив, что в куче сена кто-то шевелится, юноша устремился туда.
      Каково же было его удивление, когда он обнаружил перед собой не кого иного, как инспектора с Кунфшона.
      - Извините, друзья, я просто искал место, где бы поспать, и нечаянно обо что-то споткнулся.
      - Мне казалось, господин Тон, у вас есть своя каюта, - с подозрением сказал Релкин.
      Юноша зажег свечу и в ее свете увидел, что у инспектора течет по лицу кровь из рассеченной брови, а плащ его порван.
      - Что случилось?
      Тон Экалон вкратце пересказал историю потери каюты.
      - Это какое-то недоразумение, - нахмурился Релкин. - Что говорит капитан Кэрпон?
      - Увы, этот толстяк - командир полка, а всюду сопровождающий его разбойник - слишком сильный противник как для меня, так и для нашего капитана.
      - Вы сказали, командир полка?
      - Да, это некий Глэйвс, командир полка во Втором легионе.
      Релкин присвистнул. Им с Базом как раз предстояло получить назначение в новый полк. Юноша мог только надеяться, что старые боги его еще не забыли.
      - Если это командир полка, тогда, боюсь, и вправду ничего не поделать.
      Тон Экалон согласно кивнул.
      - Насколько я понял, - вдруг улыбнулся он, - офицер сходит на берег в Далхаузи. Я же плыву до самого форта Ридор. Так что я очень скоро вернусь в свою каюту.
      Релкин только пожал плечами и снова завалился спать.
      Было еще темно, когда несколько часов спустя "Линь" причалил к пристани порта Далхаузи. Лишь один огонек на конце мыса Дэлли указывал кораблю путь, но Полимус Кэрпон всю свою жизнь проплавал в этих водах.
      С грохотом и лязгом опустился трап, и бригада грузчиков принялась выкатывать из заднего трюма на причал восьмидесятигаллонные бочки с патокой.
      Релкин проснулся.
      - Прибыли, - сказал он, почесывая дракону за ухом.
      - Еще темно.
      - Темно, - согласился Релкин, - но мы все равно приплыли. Пожалуй, стоит спуститься на берег раньше некоторых других пассажиров.
      - Отличная мысль, - закивал дракон. - Мы доберемся в форт как раз к завтраку!
      - И как только я об этом не подумал, - пробормотал Релкин, которого не слишком-то воодушевляла мысль об однообразной армейской пище.
      Пока они собирались, проснулся и инспектор. Благословив своих попутчиков, он пожелал им удачи. Попрощавшись, дракон и его драконир спустились по трапу и по мостовой зашагали в город.
      До рассвета оставалось еще не меньше часа, и лишь бездомные кошки бродили по пустынным улицам. Релкин И Базил были уже на полпути к форту, стоящему на холме над мысом, когда позади них, в порту, раздались страшный шум и крики. Один голос выделялся на общем фоне - его обладатель явно орал громче всех. Даже издалека можно было разобрать выражения типа "отказываюсь платить", "вонючая калоша" и "будь я проклят, если заплачу".