Глава тридцать седьмая

Смеркалось. Драконы расположились под деревьями, а драконопасы, собравшиеся вокруг Релкина и Свейна, присматривались к офицерам — примерно шагах в ста от них Урмин проводил совещание.

— Что они затевают? — спросил Ракама.

— Темнеет, что тут затеешь? — отозвался Свейн. — Скорее всего, мы проведем ночь здесь.

— Могло быть и хуже, здесь хоть под деревьями можно спрятаться.

— Ага, но по обе стороны от нас враг.

— Можно сказать по-другому: мы раскололи вражескую армию надвое.

Заткнитесь вы оба, — сказал Энди. — Релкин, что ты думаешь?

— Ой, и правда, — фыркнул Свейн. — Что думает наш премудрый куошит?

На Свейна дружно зашикали: всем хотелось знать мнение Релкина

— Свейн, ты бы лучше помолчал.

— Сам помолчи, Энди.

— Эй, а ты помнишь, что должен мне двенадцать серебряников?

Здоровенный Свейн никак не мог смириться с тем, что Энди постоянно обыгрывает его в карты.

— Ты еще продуешь! — заявил Ракама.

— Клянусь Рукой! — воскликнул Энди. — Эти двое стоят друг за друга горой, как родные братья.

— Релкин, что они там затевают? — спросил Курф от имени всех прочих.

Релкин, внимательно присматривавшийся к окружившим Урмина капитанам и лейтенантам, повернулся к товарищам.

— Похоже, все они там малость возбуждены. А это значит, что мы не станем сидеть здесь и дожидаться новой атаки аубинасцев. Урмин хочет перехватить инициативу.

— А что ему остается, если враг превосходят нас числом, — заявил Свейи, уже забывший, что только что собирался провести ночь на месте.

— Так-то оно так, — сказал Мануэль, понимавший, что ночной бросок сквозь заросли будет делом нелегким, — но нам будет трудно держаться вместе, если пойдем не по дороге.

— Точно, согласился Релкин.

— А что со снаряжением будет? Мешанина да и только, — добавил Хонт.

— Кузо это не понравится, — проворчал Ракама.

— Эй, кто-нибудь видел Кузо в бою? — спросил Энди.

— Клянусь Рукой, он их здорово дубасил, — сказал Джак.

В кои-то веки нам повезло с командиром. Настоящий боец, и дело свое знает.

— Ха, а помните Уилиджера под Курбхой?

Ветераны похода на Эйго дружно застонали.

— Ну уж Кузо-то не таков, — сказал Энди.

— Клянусь дыханием, хочется в это верить.

— Кузо — это вам не Уилиджер, тут спору нет, — заявил Релкин, подытоживая общее впечатление о новом командире.

А в сотне футов позади них, в тени деревьев, огромные виверны с точно таким же интересом присматривались к своим драконопасам.

— Думаю, надо было ждать дольше перед атакой, — сказал Влок.

— Ты это уже говорил, — буркнул Пурпурно-Зеленый.

— Мы нанесли им не слишком большой урон, — не унимался Влок.

— Сейчас это уже не имеет значения, — промолвила Альсебра. — Враг по обе стороны от нас. Он превосходят нас числом. Ночью что-то случится.

— Что делают мальчишки? — спросил Чектор.

— Разговаривают и смотрят на офицеров.

— А офицеры что делают?

— Тоже разговаривают. И слушают командора Урмина.

Чектор умолк. Здоровенный ветеран не был чересчур болтливым драконом.

Базил привалился к дереву:

— Этот дракон думает, что ночью нам придется маршировать. Будет лучше, если мальчишки привяжут и закрепят все как следует, чтобы снаряжение не цеплялось за ветки.

Остальные тяжело вздохнули, перспектива тащиться в темноте сквозь заросли в доспехах и полной выкладке никого не прельщала. Придется плюхать по болотам и прокладывать тропы сквозь густую поросль болиголова и ольховника. Причем не просто идти, а прорубать хвостовыми мечами. Всем придется нелегко.

— Жаль, что у этого дракона нет огненного дыхания предков, проворчал Базил.

Тем временем находившийся в центре внимания командор Урми всматривался в карту, разложенную на складном походном столике, и искал выход из безвыходного положения.

— Их Конницей командует Калеб Неф, а он командир толковый, — заметил капитан Таск из Пятого полка Би. — Наверняка что-нибудь предпримет, и довольно скоро.

Капитан Феллоуз из Третьего пеннарского и кавалерист Калекс мрачно кивнули.

— Способный офицер, и всегда начеку, — проворчал Урмин, почесывая трехдневную щетину на подбородке.

Неф отвел своих людей прежде, чем драконы смогли нанести им существенный урон. Он получил отпор, но отнюдь не был разгромлен. К сожалению, засада далеко не всегда обеспечивает полный успех. Аубинасцы и сами пытались заманить легионеров в ловушку, но прозорливость драконопаса, подтвердившего подозрения самого командора, расстроила их планы. Повстанцы не устояли перед драконами, но если они объединятся, все может повернуться иначе. Кто знает, вдруг противник выберет более эффективную тактику. Скажем, драконы могут быть уязвимы для метательных копий.

Командор уже принял решение не дожидаться неприятеля на месте. Он вознамерился нанести удар, пока аубинасцы не успели оправиться, и сейчас лишь выискивал наилучшую возможность.

— Неф — командир умелый, но в войске его слишком много новобранцев. Он вынужден будет действовать осторожно, и мы этим воспользуемся. Постараемся обойти его пехоту с левого фланга. Двинемся на юг, к Старому проезду, он заброшен с тех пор, как аубинасцы проложили Пшеничный тракт — с этого и пошло их богатство.

Офицеры сердито закивали. Как и большинство жителей Аргоната, они завидовали богатству Аубинаса.

— Старая дорога подходит близко к Авери, но со стороны деревни ее укрывают холмистая гряда и Аверийская роща.

Действительно, заросли и холмы прекрасно маскировали дорогу.

— Калекс, вам поручается прикрывать тыл. Неф наверняка вышлет патрули на Старый проезд. Ваша задача — не допустить, чтобы во время марша нам нанесли удар с тыла.

— Сэр! — капитан отдал честь.

Урмин повернулся к Феллоузу:

— Пехота выступает немедленно. Двигаться будем со всей возможной скоростью. Нам предстоит проделать долгий путь и к завтрашнему утру выйти на намеченные позиции.

Три мили намеченного пути предстояло проделать по лесной чащобе. Нелегко в ночной темноте пробираться сквозь заросли но зато, если бросок окажется достаточно быстрым, появится шанс застать аубинасскую пехоту спящей.

Офицеры разошлись по подразделениям. Послышались приказы зажглись факелы, забряцало оружие. Люди, драконы и кони пришли в движение. В считанные минуты маленькая марнерийская армия снялась со стоянки и напрямик через лес двинулась на юг. В самых труднопроходимых местах путь освещали факелами, но Урмин приказал светить как можно меньше. Зато на месте недавнего бивуака, у обочины дороги, были разложены здоровенные костры. Они должны были создать у противника впечатление, что имперские силы занимают прежние оборонительные позиции. По всем канонам военной науки им следовало поступить именно так. Если силы противника заметно превосходят твои собственные, нужно как следует укрепиться, а не лезть на рожон. Но Урмин боялся оставаться на месте, ибо его тревожили возможности вражеской кавалерии. Она уже проявила себя как вполне боеспособная сила. Разгром Кериуса был результатом своевременной и умелой кавалерийской атаки. Если конница и пехота объединятся, имперским силам придется несладко. Значит, нужно сделать все, чтобы не допустить их объединения. Если это удастся, вторжение в Марнери будет остановлено, а остальное — уже вопрос времени. Через неделю, в крайнем случае через две, поспеет подмога, и мятеж будет подавлен

Поначалу войско продвигалось медленно, но затем марнерийские волонтеры нашли местного жителя, который сказал, что может прямо сквозь чащу вывести солдат на южную дорогу. Урмин приказал следовать за ним. В результате движение несколько ускорилось, ибо проводник повел легионеров по старой просеке, прямой, но уже изрядно заросшей.

На пути попадались болота, которые приходилось огибать. Сама тропа была не шире четырех футов, что достаточно дл человека, но отнюдь не для дракона. Драконье снаряжение то и дело пугалось в ветвях, и его приходилось вырубать.

Тем не менее скорость марша даже превысила ожидаемую — через пару часов армия вышла из леса на Старый проезд. Урмин вздохнул с облегчением. Теперь имперская колонна повернула на запад, в направлении Посилы. Драконы стряхнули со своего снаряжения зацепившиеся обломки ветвей и бодро зашагали вперед. Полоса дороги, освещенная лишь мерцающими звездами, терялась в темноте. Лес поредел, а потом остался позади. Колеса фургонов, которые удалось протащить по просеке, громыхали по все еще сохранившемуся мощению старинной дороги.

Если что и могло выдать противнику рискованный маневр Урмина, то именно этот грохот.

Глава тридцать восьмая

Лишь негромкий шорох сопровождал осторожное продвижение людей, коней и драконов по Аверийскому лесу. Урмина по прежнему не покидала удача, тогда как аубинасцев подвела их неопытность в военном деле. На опушке леса они выставили лишь нескольких караульных. Неслышно подкравшиеся легионные разведчики без труда сняли полусонных часовых, и имперские войска вышли к окраине временного лагеря повстанцев, представлявшего собой беспорядочную мешанину навесов, шалашей, сваленного кучами снаряжения и спящих вповалку людей. Светало.

Половину своих сил Урмин выстроил в шеренгу с драконами в центре. Виверны приготовились к атаке, образовав фронт длиною в триста футов. Остальные легионеры остались позади в качестве резерва и стрелков. Талионцы были отряжены на Старый проезд с тем, чтобы если не остановить, хотя бы замедлить приближение кавалерии Нефа. Впрочем, тот и без того продвигался очень медленно, беспрерывно высылая вперед разведчиков. Могло создаться впечатление, будто аубинасцы разгадали маневр Урмина, тогда как на самом деле они просто искали своих, искренне полагая, что имперские силы по-прежнему остаются на Пшеничном Тракте. Тот факт, что легионеры исчезли и оказались в нескольких милях к юго-востоку, им еще только предстояло узнать.

Кузо прошептал команду. Она пробежала вдоль Шеренги, и драконы обнажили мечи. Длинные полосы смертоносной стали блеснули в рассветных лучах. Драконопасы, держась позади драконов, в сотый раз проверяли снаряжение и шепотом подбадривали друг друга.

— Удачи, Релкин, — тихонько произнес явно нервничавший Хонт. Его дракон в первых же боях показал себя хорошо, но сам паренек еще не успел привыкнуть к кровопролитию. Голос его звучал напряженно.

— Пусть Каймо удачно бросит кости, пробормотал Релкин, пожимая руку младшему товарищу.

Базил сардонически усмехнулся — за миг до того, как вытащил из ножен Экатор.

Тишину разорвал зов легионных рожков. Послышались крики. Имперские силы, появившиеся из леса с первыми рассветными лучами, обрушились на не ждавший беды лагерь. Сонные, захваченные врасплох повстанцы легко впали в панику. Правда, находились и смельчаки, пытавшиеся организовать сопротивление. Группа человек в тридцать-сорок попыталась остановить бегущих, но легионеры попросту обогнули ее и продолжили преследование. Наиболее стойкими мятежниками занялись драконы. Особый ужас наводил на мятежников Пурпурно-Зеленый. Сметая щитом выставленные вперед копья и пики, он обрушивал на людей свой простой, легионный меч. В отличие от Экатора, этот клинок не имел души и представлял собой всего лишь отточенную полосу стали, но в руках огромного дракона сталь несла смерть. Все, кто оказался на пути Пурпурно-Зеленого, были изрублены в куски. Базил, Альсебра и другие виверны сражались куда с меньшим ожесточением, стремясь не столько убивать, сколько обращать в бегство. Они выросли среди людей, всю жизнь за ними ухаживали драконопасы: в их сознании связь между человеком и драконом была священна. Никто из них не разделял воодушевления Пурпурно-Зеленого.

Но так или иначе, их мечи тоже делали свою смертоносную работу. Несколько сот повстанцев остались лежать среди жнивья, прочие же сломя голову пустились бежать к Пшеничному тракту, надеясь найти убежище в Посиле.

Драконы не преследовали бегущих — мятежников подгоняла паника. Вивернов отвели назад и, объединив с двумя сотнями людей, сформировали отряд, которому предстояло отразить нападение аубинасской кавалерии, когда та наконец появится. Урмин рассудил, что объединение повстанческих сил ему больше не грозит. Пехотинцы не смогут перегруппироваться, пока не достигнут Посилы. Бывших легионеров среди них немного, а ополченцы не скоро отправятся после такого удара.

Только к этому времени находившийся в лесу на северо-востоке Неф понял, что же все-таки происходит. Он послал своих всадников на Старый проезд, навязал талионцам битву и принялся теснить их по дороге. Неф отчаянно спешил, ибо боялся того, что увидит, когда настанет утро. Однако он до сих пор не знал точного местонахождения аубинасской пехоты. Ясно было, что накануне днем они потерпели поражение и пустились в бегство. В течение ночи установить связь с беспорядочно отступающим войском было весьма затруднительно. Теперь, подойди к опушке Аверийского леса, Неф увидел готовых к сражению боевых драконов. Легинеров на виду было немного, но генерал понимал, что основные их силы таятся за деревьями и кустами. Талионские всадники готовы были снова ввязаться в схватку.

Неф оценил обстановку. Старый проезд пролегал сквозь Аверийский лес. Чтобы обойти лес с юга, пришлось бы делать крюк в добрых две мили, что означало потерю драгоценного времени. Идти вперед — означало атаковать драконов.

Калеб Неф был кавалеристом до мозга костей и к тому же истинным неллинским землевладельцем. Он имел глубокое предубеждение против драконов, ибо считал, что прокорм их обходится обществу слишком дорого, а на поле боя их вполне может заменить кавалерия. Генерал принял вызов. В авангард атакующего строя выдвинулись всадники из Неллина. Они выставили вперед длинные тяжелые копья и, как только прозвучал приказ, с грохотом понеслись по дороге прямо на вивернов, подкрепленных двумя шеренгами пехоты. Кавалеристы нацелили свои копья в драконов, но те укрылись за прочными щитами, и ни один удар не достиг цели. Некоторые копья сломались, другие были отбиты в сторону. Следует признать, что такого рода атака таила в себе определенную угрозу, особенно для старых и медлительных драконов, вроде Чектора, но на сей раз им повезло. В следующий миг, словно гигантские серпы, засверкали драконьи мечи, и обезглавленные кавалеристы стали падать на землю, будто срезанные колосья.

Атака захлебнулась. Задние ряды всадников налетели на передние, усугубляя сумятицу. Легионеры устремились в промежутки между драконами и налетели на сбившихся толпой, нарушивших строй кавалеристов. Коням подрезали сухожилия, а упавших наземь людей приканчивали копьями.

К тому времени, когда аубинасцам удалось наконец развернуть лошадей и выйти из боя, они потеряли более ста человек, причем половину из них убитыми.

С горькими проклятиями на устах Калеб Неф отвел свои силы назад и повернул на юг, намереваясь обогнуть Аверийский лес. Из-за деревьев тут же вылетели талионцы. На Мельничном поле разразилась еще одна схватка, но численное превосходство было на стороне Нефа. Он рассеял наездников Калекса, и его потерявшее каждого десятого войско все-таки обошло лес и вновь оказалось на Старом проезде, между армией Урмина и Посилой.

Битва в Аверийском лесу закончилась. Непосредственная угроза аубинасского вторжения миновала. Командор Урмин выиграл время, необходимое Империи Розы, чтобы собрать силы для подавления мятежа.

Глава тридцать девятая

В сердце Аубинаса несет свои воды река Бегущий Олень, а на ее зеленом берегу красуется великолепная усадьба, известная как Олений Чертог — огромный, крытый зеленой черепицей дом с четырьмя угловыми башнями, снабженными навесными бойницами. Выше, на другой стороне реки, вырисовывается Санберг — похожая на клык гора, на протяжении веков воспевавшаяся в преданиях и легендах.

Олений Чертог являлся главной резиденцией Фалтуса Вексенна Чамперийского, величайшего из зерновых магнатов Аубинаса. В этом роскошном особняке плелись интриги и составлялись заговоры, будоражившие Аубинас на протяжении последних пяти лет и приведшие в конечном счете к восстанию.

Живописная долина, Неллинский лес, Санберг — эти места были душой и сердцем борьбы за независимость, во всяком случае так утверждал Вексенн. Но в тот примечательный день дом казался погруженным в тягостные раздумья. С самого утра над Санбергом нависали темные тучи.

Воздух пропитался влагой, и все шло к тому, что скоро возобновится дождь.

В большом пиршественном зале собралась дюжина магнатов — они праздновали освобождение Портеуса Глэйвса. Однако в зале витало странное напряжение, омрачавшее праздник, подобно тому, как тучи затеняли Санберг.

А ведь первые донесения из Посилы вызвали всеобщее воодушевление. Армия свободного Аубинаса, пройдя мимо Посилы, устремилась по Пшеничному тракту в Лукул. Власти Марнери с трудом наскребли маленькое войско, поставив перед ним непосильную задачу остановить вторжение. Генерал Неф, признанный мастер кавалерийских маневров, вывел своих всадников на позиции, с которых готовился нанести сокрушительный удар и открыть повстанцам путь на Марнери.

Но затем новости перестали поступать. Целый день не было никаких донесений, и праздничное настроение сменилось нарастающим беспокойством.

Речь за столом шла только о восстании: собравшиеся считали, что героическую борьбу маленького угнетенного на рода против тирании великой державы должен поддержать весь мир.

— Мы зажгли факел свободы, который станет светочем для других народов, — возгласил Вексенн. По случаю приема он облачился в костюм из темно-красного бархата и надел туфли из кадейнского сафьяна с золотыми пряжками в виде охотничьих собак. Рослый, дородный магнат выглядел внушительно и импозантно.

— Позвольте мне поддержать эту достойную мысль, — промычал Портеус Глэйвс, вскочив из-за стола и подняв кубок. Герой дня поднимал его по всякому поводу и уже опустошил три кувшина эля, так что лишь немногие в зале захлопали в ладоши и взялись за кубки. Но среди них был и Фалтус Вексенн.

— Предоставляю слово нашему герою, доблестному Портеусу Глэйвсу, — промолвил хозяин усадьбы.

Гости захлопали в ладоши с несколько большим энтузиазмом. Глэйвс разразился пьяной речью, состоявшей из набивших оскомину лозунгов, перемежавшихся бранью в адрес Марнери и имперской системы правления.

Милкерт Валнер и Дарни Дегаулт, влиятельные представители лежавшего за рекой Белланда, воспринимали все это с нескрываемым пренебрежением.

Проклятый дурак! — пробормотал Милкерт. Дарни не возражал:

— Это не имеет значения. Он лишь номинальный глава нашего дела.

— Ах да… дело, — с нескрываемым скепсисом протянул Милкерт.

Дарни невесело хихикнул:

— Как ни назови, это служит нашим интересам.

— Да, но что ты скажешь насчет других интересов. Мы ведь оба знаем: в этом доме происходит нечто, о чем Вексенн умалчивает.

— Слышал я всякие истории насчет того, что он прячет в подвале. Ты ведь это имел в виду?

— Говорят, у него там демон. — Милкерт забарабанил пальцем по кубку. — Так оно или нет, но какой-то нечистью он обзавелся. И молчит.

— Боится, как бы ведьмы не прознали. Они выискивают и уничтожают демонов, не останавливаясь перед самыми жуткими средствами.

— Чертовы ведьмы. Будь они прокляты, вместе со всеми бабами, вбившими себе в башку, будто им положены те же права, что и нам.

С этим мнением согласилось бы большинство влиятельных мужчин Неллина.

— За наших славных воинов! За свободный Аубинас! — воскликнул Милкерт, прервав дудевшего что-то на счет «марнерийских злодеев» Глэйвса.

Гости обернулись к Валнеру и поддержали его патриотический порыв аплодисментами. Впрочем, могло показаться, что таким способом они пытаются подогреть в себе увядающее воодушевление. Через стол Милкерт встретился глазами с Вексенном. Фалтус улыбнулся, вежливо кивнул и вернулся к разговору с сидевшим с ним рядом бароном Гурдом.

Вексенн чувствовал, что атмосфера в зале становится все более напряженной. Собравшиеся нервничали. Он, Вексенн, — нет. Он всегда умел справляться со страхом. Да и чего бояться? Победа считай что в кармане, а эти трусы сходят с ума от беспокойства. Надо их приободрить. Фалтус приказал вновь обнести гостей элем.

— Что там могло случиться? — пробормотал барон Гурд, высокий, угловатый мужчина, на бледном лице которого выделялась угольно-черная ухоженная, остроконечная бородка.

— Война имеет свои превратности, — уклончиво отозвался Вексенн.

— Но мы уже давно не получаем никаких известий. Что это может значить?

— Понятия не имею, — фыркнул Вексенн, — но уверен, что генерал Неф осуществил задуманное и открыл до рогу на Марнери. Предполагать что-то иное — значит сомневаться в нашей победе.

— Вот именно, — подхватил, сидевший напротив Гурда Сальва Ганн.

«Сальва, во всяком случае, держит себя в руках, — отметил Вексенн. — А остальные дрожат, как перепуганные кролики».

— Да, да, — не унимался барон. — Но почему к нам не прислали гонца?

Вексенн раздраженно уставился в свой кубок.

— Насколько я понимаю, со всадником может случиться все что угодно. Например, он может свалиться с лошади. Гонец прибудет, надо просто набраться терпения.

Гурд что-то пробурчал и умолк. Ганн наклонился вперед, навис над столом.

— Я думаю, коли Неф разогнал остатки легионеров, ни что не помешает нам дойти до Пеннара.

— Мы должны взять Марнери, — возразил Вексенн.

— Мы рискуем застрять у стен белого города. Нужно использовать успех и не останавливаясь продвигаться к океану. Захватить Пеннар и Би, благо они укреплены гораздо хуже, чем Марнери.

Вексенн покачал головой и ткнул пальцем в столешницу:

— Взяв Марнери, мы одержим сокрушительную победу. Этого будет достаточно, чтобы закончить войну одним ударом.

— Легко сказать — «взять». Это не удалось даже Мач Ингбоку с его ордой демонов.

— У Мач Ингбока не было в городе добрых друзей, готовых в нужный момент восстать и открыть ему ворота.

Барон Гурд хмыкнул. И в этот момент со двора донеслись возбужденные голоса. Кто-то громогласно выкликал:

— Дорогу! Дорогу гонцу!

Спустя несколько мгновений в зал ввели растрепанного, взмокшего и заляпанного грязью после долгой скачки посланца. Он тут же направился к сидевшему во главе стола Вексенну.

— Господа, я прибыл с донесением с поля боя, от генерала Нефа.

Все взоры обратились к нему.

— С донесением о победе, как я понимаю, — сказал Вексенн.

— Нет, сэр. Не совсем так.

— Нет? — с искренним изумлением воскликнул магнат.

Он стиснул свой кубок так, что побелели костяшки. — Выкладывай, что случилось?

— Генерал Неф приказал доложить, что произошло ожесточенное сражение, но врагу не удалось разгромить славную армию свободного Лубинаса. Наша доблестная пехота понесла некоторые потери и в настоящее время отошла для перегруппировки в Посилу.

— Как в Посилу! — воскликнул барон. — Это же далеко в тылу! Если мы понесли лишь «некоторые потери», зачем было отступать так далеко от первоначальных позиций?

— Генерал Неф полагает, что этот маневр позволит ему установить полный контроль над окрестностями Посилы.

— Но нам не нужна Посила! — взревел Ганн. — Мы должны идти вперед, до самого океана!

Покачиваясь на нетвердых ногах, Ганн воздел руку с воображаемым мечом.

— Надо полагать, мы разбиты, — произнес чей-то неуверенный голос, и гостей охватила паника. Послышались крики:

— Разгром! Поражение!

— Мы обречены!

— Скоро здесь будут легионеры!

— Моего коня!

— И моего! К утру мы будем далеко!

Все вскочили на ноги.

— Прекратить! — рявкнул Вексенн. — Вы кто, люди или мыши?! Держите себя в руках, чтоб вам провалиться. Настало время проверить, кто из нас чего стоит. Нужно все выяснить: неудача — это еще не поражение. Мы по-прежнему сохраняем численное преимущество. Все поправимо, и мы не можем позволить себе падать духом. Нам всем есть чем заняться.

Речь Фалтуса произвела определенный эффект. Смущенно переглядываясь, гости снова расселись по своим местам. Барон, устремившийся было к выходу, вернулся за стол и был встречен с шумным одобрением. Слуги торопливо наполнили кубки, и гости выпили сначала за здоровье хозяина, потом за Портеуса Глэйвса. Фалтус Вексенн справился с ситуацией и показал, что способен командовать. Собравшиеся неожиданно осознали, что чамперийский магнат стал вождем восстания. Конечно, расстановка сил в правящей клике Аубинаса постоянно менялась, ибо многие магнаты ревниво следили за возвышением Вексенна. Пожалуй, наиболее болезненно переживал это Портеус Глэйвс, чье влияние замет но ослабло за то время, пока он пребывал в заточении в Марнери. Равно как и его богатство. Часть собственности Глэйвса была конфискована Короной, часть распродана за долги: борьба за власть обходилась недешево. Портеус не гнил больше в марнерийской тюрьме, но звезда его закатилась и лидером повстанцев он числился лишь формально.

— Расскажи все толком, — потребовал Вексенн у гонца стараясь, чтобы горькое разочарование не прозвучало в его голосе. — Как могло случиться, что марнерийцы разбили наши превосходящие силы?

— Нет, сэр, мы не разбиты. Просто понесли некоторые потери. Признаться, они предприняли неожиданный ночной бросок, к тому же с ними оказались драконы.

— Драконы! Проклятые червяки!

В Аубинасе драконов не жаловали. Магнаты предпочитали отправлять зерно на рынок, а не скармливать его впустую огромным, гадким и невероятно прожорливым тварям.

— А где же была наша тяжелая кавалерия? Почему всадники не насадили этих драконов на свои копья?

Гонец обвел взглядом собравшихся и про себя отметил, что ни один из этих лощеных господ не нашел только что прозвучавший вопрос идиотским. А понимают ли они вообще, о чем идет речь?

Вексенн снова обратился к гонцу:

— Действительно, что же делала конница? Остановила ли она противника?

— Нет, сэр. Всю ночь между кавалерией и пехотой не было связи. Потом конница атаковала противника, но пехотинцы к тому времени уже понесли потери и отступили. Чем закончилась кавалерийская атака, я не знаю, но вскоре наши всадники прибыли в Посилу. Генерал Неф принял на себя верховное командование.

— Посила! — проревел Ганн. — Для чего нам Посила? Мы должны прорубать себе путь на Марнерийский полуостров!

Бросив взгляд на Ганна, Вексенн постарался смягчить впечатление от рассказа гонца:

— Главное, мы сохранили армию. И можем удержать Посилу — даже против драконов.

Внутренне Фалтус кипел от гнева. Эти чертовы генералы не то что военную кампанию, но и пьяную драку толком не смогли бы устроить. Видимо, если хочешь, чтобы дело делалось, за все надо браться самому. Он и взялся — расправил плечи и принялся убеждать всех не поддаваться унынию. Теперь, в изменившейся ситуации, необходимо собрать как можно больше людей и подготовиться к затяжной войне. С мечтой о быстрой, легкой победе Фалтус Вексенн уже распростился.

Слушая Вексенна, Милкерт не мог не удивляться самообладанию этого дородного вельможи. Но еще больше он удивлялся тому, что какой-то кретин вообразил, будто наспех сформированная конница Нефа способна разбить обученных боевых драконов.

— Сколько их? — не выдержав, спросил он.

— Кого, их? — не понял Вексенн.

— Драконов, кого же еще.

Оба повернулись к гонцу. Тот пожал плечами:

— Докладывают по-разному. Одни говорят — много, другие — около десятка.

Один эскадрон. Это все, что у них есть? Милкерт почувствовал некоторое облегчение. Фалтус Вексенн кивнул:

— Если у них всего один эскадрон, их можно одолеть. Неожиданная атака превосходящими силами! — заявил воспрявший духом Ганн.

Точно, — поддержал его Милкерт.

— А копья надо смазать ядом. Уж тогда-то им не поздоровится.

Все принялись обсуждать планы уничтожения драконов. Воспользовавшись этим Вексенн, поманив за собой Сальву Ванна и Портеуса Глэйвса, удалялся во внутренние покои.

Все трое уселись за стол. Вид у них был удрученный, но Вексенн не пал духом.

Друзья мои, — сказал он. — Положение сложное, но оно не является непоправимым.

— Верно, — заявил Глэйвс. — Мы заманим их в ловушку притворным бегством и уничтожим в самом сердце Неллина.

— В сердце Неллина?! — воскликнул Ганн. — Это не возможно! Нельзя отдавать Неллин на разграбление!

Собственные владения Ганна находились как раз в центральной части Неллина.

— Извини, старый друг, — промолвил Глэйвс. — Но враг, вне всякого сомнения, вторгнется в наши земли. Впереди нас ждут великие жертвы. Некоторые из нас уже пожертвовали всем ради нашего дела.