- А ты? - несколько оживился Иван.
      - А я: он в плену побывал недавно, мать схоронил... Может, там кое-кого расстрелять неправильно, ага. Не - я че, неправильно сказал?
      - А он?
      - Мня, говорит, не е...ёт. Распоряжение командующего - и точка. Все вопросы к нему.
      - Ну и что?
      - Как "что"? Место там больно гиблое, Вань! - Командир сокрушенно махнул рукой, вылезая из "уазика", - они подъехали к забору аэродромного поля. - Хуже некуда. Был я там. Село как на дне ямы, если по карте смотреть, выступ получается от нас. на их территории. Со всех сторон, кроме тыла, чужая земля. Хуже места на этой границе нет - я тебе точно говорю. И - самое главное - за спиной у тебя будет целый отряд кровников, которые лязгают зубами от злости. Твоя задача - не допустить войны. Ты - буфер, понял? Ладно, если эти уроды из-за границы шалить начнут - тебе не впервой... А ежели кровники полезут через твои позиции на перевал? Что будешь делать?
      - Приданные есть? - деловито поинтересовался Иван.
      - Обязательно! - несколько удивился командир. - Приданные... Два минометных расчета, два СПГ*, пять ходячих "бэтээров" - все от оперативного, с людями, тебе остается... Я тебя спрашиваю, что будешь делать, если в один прекрасный момент тутошние мужики наплюют на твое военное присутствие и через твою голову на перевал полезут? Ты же не будешь стрелять в них!
      * Станковый противотанковый гранатомет.
      - Нет, не буду - на данный момент они как бы свои, - сочно зевнул Иван и без улыбки добавил: - Я поддержу их огнем приданных средств - пусть лезут...
      - Тьфу!!! Придурок! - Командир в сердцах витиевато выругался и почти что с ненавистью посмотрел на Ивана. - Тебя что, в отпуске по тыкве долбанули? Шлепаешь черт знает что - слушать противно! Пошли садиться...
      Они подошли к вертолету, пригибаясь и щуря глаза - лопасти уже молотили вовсю. Через пять минут внизу потянулся однообразный горный ландшафт, изредка приправленный, как пятнами зеленки, редкими кустами и рощицами небольших деревьев.
      В вертолете командир немного успокоился:
      - Я тебя выкину, полечу к нашим - в райцентр. Твои в предгорье стоят, отдыхают. Сегодня должны были ночной рейд делать - отменяется. Два часа на сборы, на броню - и вперед. Оперативники тебя там как манну небесную ждут уже в курсе, комендант сказал их комбату - ну, которого под суд хотят. К вечеру должен быть там. - Он передал Ивану карту с обозначенными на ней маршрутом движения и пунктом новой дислокации группы. - Держи. Вообще-то там одна дорога, не заблудишься. Смотри - не выделывайся, я тебя прошу. Главное - людей сохранить...
      - Да что ты меня хоронишь, командир! - перебил Иван, которому надоело выслушивать нравоучения. - Все будет как обычно - никуда я не денусь...
      - Да ты ж придурошный, я знаю! - обреченно махнул рукой командир. - Чую, вот попомни мои слова - что-то там у тебя будет мерзопакостное, ей-богу... Ладно, ты сегодня выдвигайся, завтра я буду у тебя - там на месте все проточкуем. Да, кстати, я завтра вплотную не подлечу, в километре ниже села сяду. Сам знаешь... Коробочку навстречу вышлешь, с охраной для вертушки...
      Минут через сорок шасси коснулись каменистого грунта, неподалеку от большого села, раскинувшегося в предгорье . Здесь Ивана уже ждали...
      ГЛАВА 13
      Пульман сидел за столом и лучился флюидами доброжелательности. Недоумевающий Бабинов в перемазанной спецовке - он руководил бригадой, грузившей на "КамАЗ" инвентарь экспедиции, и не пренебрегал личным примером, вызванный с хозяйственного двора, с любопытством поглядывал на шефа.
      - Сегодня вечерком тронемся, - сладко зевнул Пульман. - Так что поторопись, Сашок...
      - Не понял? - удивился Бабинов. - А Ануфриев? Мы же ждем результатов розыска!
      - Уже - нет, - веско сказал Пульман. - Я тебя потому и позвал, чтобы твою пессимистическую душонку привести в состояние легкой эйфории. Итак подвожу итог первого этапа нашего фантастического проекта: "племянничек" твой благополучно укатил и уже вовсю торчит там где надо - об этом я позаботился; сыщик Андрей весьма несвоевременно увлекся герпетологией - результат, увы, наиплачевный; координаты катастрофы мы имеем, имеем команду профессиональных альпинистов - правда, с продырявленными черепами, но не суть важно, имеем весь необходимый инвентарь и разрешение на исследовательские работы в пределах Второй Республики Северного Кавказа; и последнее... нашего Бонда укокошил замначальника УВД при попытке нападения... Представляешь? Вот наглец - будучи в розыске, напал, сволочь, на полковника милиции - с особым цинизмом, я бы сказал! Нет, как тебе это нравится?
      Бабинов с восхищением, смешанным с каким-то животным ужасом, уставился на шефа и некоторое время не в состоянии был произнести ни слова. Наконец он справился с собой и хрипло пробормотал:
      - Я это... я не понимаю этого, Доктор... Как мог этот цэрэушник такая прожженная бестия, напороться на вашего полковника? Тем более после того, как этот самый полковник пытался его убить - под моим руководством... Да он его после этого за версту должен был обходить! Нет, это просто фантастика какая-то... Вы признайтесь - вы это... не инопланетянин?! - Последний вопрос был задан как будто даже без намека на шутку.
      - Я просто гений, - скромно потупился Пульман. - Придется тебе с этим смириться, Саша. А теперь иди, поторопи своих роботов - вечером выезжаем...
      ...В столице Второй Республики надолго не задержались. Пунктуальность и поистине фантастические организаторские способности Пульмана творили чудеса. На поиски проводника и получение продовольствия ушло буквально полдня, а прибыли в обед, так что к вечеру экспедиция была готова выдвигаться в предгорье.
      Тут прибежал запыхавшийся сотрудник республиканского отделения РАН и сообщил, что забыли соблюсти одну малю-ю-юсенькую формальность. Оказывается, за суетой забыли испросить санкцию коменданта особого района на беспрепятственное перемещение экспедиции по территории республики. А без оной, увы, в горах сейчас делать нечего - просто-напросто не пропустят разбросанные в изобилии по всей республике войсковые посты и заставы. Не пропустят, задержат и посадят на фильтр, где рядом будут сидеть злые аборигены, которых охраняют не менее злые спецназовцы.
      Пульман страшно обиделся, но пошел куда сказали. С получением необходимой бумаженции, как ни странно, проблем не возникло. Появились они совершенно неожиданно при ознакомлении с пунктами инструкции, которую тут же, в комендатуре, специально для экспедиции сфабриковали буквально за восемь минут.
      Она гласила: "Экспедиция обязана строжайшим образом выполнять следующие правила:
      - Перемещаться только в светлое время суток;
      - Каждые три часа сообщать о своем местонахождении;
      - Разбивать лагерь и ночевать только под охраной постов и застав;
      - Не пересекать границу между Второй и Первой Республиками;
      - Произвести за свой счет вакцинацию иммуноглобулином личного состава 14, 15, 16, 17-й застав (всего - 112 человек);
      - Не принимать участия в митингах, манифестациях, уличных шествиях и групповых нарушениях общественного порядка..."
      Если предпоследний пункт инструкции вызвал в душе Пульмана просто закономерное негодование, то последний поверг его в состояние шока. Он долго морщил брови и шевелил губами, напрягая могучее воображение и пытаясь представить себе, где это в горах могут проводиться подобные мероприятия. Не представил. И подумал, что, очевидно, большая часть офицеров внутренних войск законченные авангардисты и остро нуждаются в услугах психиатра.
      На пререкания с властью сил уже не было. А поскольку смеркалось (см. пункт No 1 инструкции), пришлось устраиваться на ночлег, загнав в глубь организма тоскливую злобу на режим. Вдобавок ко всему пропал проводник приват-доцент Бибикуев, бесплатно выделенный республиканским отделением РАН.
      - Ушел! - пояснил местный мент, довольно сносно владеющий русским разговорным.
      - Совсем ушел? - неприятно озаботился Пульман, обеспокоенный печальной перспективой остаться без проводника.
      - Нэт, дарагой... - успокоил мент. - Чут-чут ушел - в госты. Завтра принэсут...
      * * *
      За несколько дней, проведенных "на больничке", Руслан потихонечку вошел в курс многих дел и особенностей зоновской жизни. Мелкие нюансы, о которых предостерегал Кассир, удалось более-менее гладко обойти посредством временной изоляции лжесмотрящего от "народа". Лежа на больничной койке, Руслан вполсилы исполнял обязанности Кассира, которые состояли в наложении санкций на "малевки" из "десятки", каким-то чудесным образом ежедневно приходившие "на больничку" - межзонная "почта" работала с исправностью правительственного телеграфа. С миром Руслан практически не общался, с ним в палате постоянно "лежали" Слон и Заноза - "пацаны" Кассира, добросовестно разбившие в кровь головы. "Пацаны" практически всем и заправляли - стерегли Руслана, как сторожевые псы, не давали общаться с больничным праздным людом (авторитету нездоровится - не хер беспокоить!) и подсказывали, как правильно наложить резолюцию на ту или иную "малевку". Помощь была очень кстати - Руслан, давненько не бывавший на зоне, в буквальном смысле выпал в осадок от грубого попирания "законов" и "понятий", ставшего в последнее время чуть ли не закономерностью.
      Дня через три Заноза после прогулки вернулся мрачный, вручил Руслану томик Пушкина и сообщил:
      - Влетели мы - по самые уши. Завалили Кассира...
      Оказалось, что новость поступила официальным путем, и никто на нее не отреагировал. Просто в обеденных новостях по местному радио передали: находившийся в розыске Павел Ануфриев вчера был убит при попытке нападения на замначальника УВД полковника Егорова. Вот это - действительно залепуха!
      - Долежим, на зону спустят - враз тебя расколют, - согласился с Занозой Слон. - Авторитеты друг друга нюхом чуют - он на тебя только разок посмотрит и сразу смикитит - че-то лажей пахнет! А через тебя и нам пизда придет! Рвать тебе надо... Кассир...
      Агент некоторое время размышлял - действительно, грустно... Как это авторитета угораздило напороться на полковника? Не иначе - общие дела какие-то... Однако надо серьезно подумать - как жить дальше, время пока что есть...
      - А это зачем? - Он кивнул на томик Пушкина.
      Я стихами не увлекаюсь...
      - Это тебе дачка с воли, - пожал плечами Заноза. Переброс взяли мужики - там, помимо сигарет и ширева, эта книжонка была, в пакет завернута, на пакете написано: "Кассиру", а в книжонке - малявка. Открой, малявка внутри.
      Руслан открыл, взял небольшой клочок бумаги, развернул его и обмер... Это был индивидуальный шифр группы прикрытия, назначенный на два месяца - то есть на период проведения операции. Открыв двадцать шестую страницу, Руслан сопоставил ряд цифр на бумажке с буквами в стихотворных строках и прочел: "14.07.98 - с 1.00 до 2.00 ожидай за бараком у калитки в локальную зону. Ахилл..."
      Ахилл - старший группы прикрытия, которая должна была прибыть в регион в случае непредвиденных осложнений. Черт! Да это просто фантастика - так оперативно сработали... Подавив бурю эмоций, охватившую его при про- чтении этого коротенького сообщения, Руслан поинтересовался:
      - Сегодня какое?
      - Тринадцатое, - ответил Слон. - А что?
      - Правильно вы сказали - насчет "дергать", - одобрил Руслан. - Вот сегодня вечером и рвану... Чего рты разинули?
      - Ты в побег ходил когда-нибудь? - после продолжительной немой сцены поинтересовался Заноза. - Ты в курсе, что это значит - подготовить хороший "рывок"? Это, бля, целая операция - я те отвечаю! Минимум неделя нужна и куча бабок...
      - Это не ваши проблемы, хлопцы, - не совсем вежливо прервал его Руслан. - Это моя забота - подготовка, бабки... Вы мне организуйте, чтобы я вышел в локальную зону сегодня ночью, остальное - мои дела...
      ...В первом часу ночи на шоссе, неподалеку от караульного помещения ИТК-2 остановился "ГАЗ-53" с прицепом - желтым бочонком с красноречивой надписью "ПИВО". Остановку сопровождали хлопанье капота, непечатные громкие ругательства и хорошо слышимые пинки по скатам.
      Из караульного дворика осторожно выглянул сержант-контрактник, полюбовался с минуту, плотоядно облизнулся и предложил:
      - Может, помощь нужна, братишка?
      Водитель выпрямился на бампере, посмотрел в сторону сержанта и смачно сплюнул на дорогу. Свет фонаря падал на засаленную спецовку довоенного образца и нечесаную белобрысую голову.
      - Какая, на хер, от вас помощь, дармоеды! У вас что - полон двор механиков?
      - А есть, есть механики! - заискивающе улыбаясь, заверил сержант. - Щас крикну... - и скрылся, даже не закрыв за собой калитку. Белобрысый водила оценивающе глянул, покрутил головой и, согнувшись над мотором, произвел ряд быстрых манипуляций.
      Спустя минуту из двери караульного дворика выскочил толстый прапорщик с пистолетом на заднице и засеменил к машине, на ходу скидывая рубашку, - сержант, неотступно следующий сзади, подхватил ее. Ого! Никак сам начкар?
      - Я механик, - шмыгнув носом, сообщил прапорщик и деловито осведомился: - Ты на пивзавод или оттуда?
      - Заправился, - буркнул белобрысый. - Теперь на точку не успеваю. Ночной пивняк за мостом знаешь?
      - А как же! - бодро прогудел прапорщик, громоздко взбираясь на бампер и отпихивая локтем водилу. - А ну, отлезь, а то до утра будешь торчать, пиво прокиснет... Ха! Шутка...
      Покопавшись в моторе, прапорщик извлек две свечи, посмотрел их на свет фонаря и сунул сержанту:
      - Дуй в зону, в гараже найди Михалыча. Скажи - две такие же, только новые. Вопросы?
      - Нету. - Сержант исчез за калиткой. Прапорщик, хитро прищурившись, подмигнул белобрысому:
      - Пиво разбавил уже?
      - На точке разбавляют. У меня - целяк, - угрюмо буркнул водила и, тяжко вздохнув, поинтересовался: - Сколько просишь?
      - Две свечи - два ведра. - Прапорщик опять подмигнул. - А?
      - Офуел? Двадцать литров ядреного пива за две свечки? Ну, парень, ты загнул...
      - Дело хозяйское. - Прапорщик тяжело спрыгнул с бампера и пошел к калитке, улыбаясь в пшеничные усы. - Иди - поищи, может, где дешевле найдешь... в час ночи, в десяти километрах от города... ага... Как раз к утру и привезешь свое пиво...
      - От блядь, паразит! - от души выругался водила и крикнул в жирную спину: - Да стой ты! Че ж делать-то... Договорились!
      Спустя десять минут сержант притащил свечи, прапорщик уделил двигателю три минуты внимания, и тот в благодарность за заботу завелся с полоборота, равномерно гудя и взрыкивая. Послушав суровую песнь металла, прапорщик скомандовал сержанту:
      - Два ведра - быстро!
      Сержант никуда не побежал: хлопнул в ладоши и взревел как раненый слон:
      - Ведра!!!
      Тут же из калитки, будто сидел в засаде, выскочил шустрый парень с погонами рядового, с ведрами в руках.
      - Ну, не взыщи, командир! - миролюбиво прогудел прапорщик, с удовольствием поглаживая холодный бочкин бок и наблюдая, как белобрысый с недовольной гримасой на лице наполняет ведра из крана на торце. - Тут не стоимость свеч учитывается, а их реальная надобность в данный момент времени. Одно дело, кабы на базаре, а совсем другое - в час ночи, за городом... А?
      - Да хрен с вами - переживем, - недовольно пробурчал белобрысый, незаметно вытряхивая в каждое ведро содержимое двух небольших пакетиков, припрятанных в рукаве спецовки. - По такой жаре пивка попить - святое дело...
      Ночь. Тишина. Зона спит. Изредка раздается недовольный голос, усиленный динамиками:
      - Четвертый, четве-е-ертый... че не докладываешь? Оператору лень вызывать пост по телефону - вякает по громкой. Последний вяк - где-то в начале второго. И - молчок.
      Спустя десять минут мимо зоны медленно проехал "КамАЗ", метрах в ста, в тени забора, заглушил двигатель.
      Из "КамАЗа" вышли трое, направились к караульному помещению. Коренастый мужик лет сорока застыл у двери КПП. Блондин - давешний "пивовоз" и худощавый лысый малый неопределенной внешности остановились перед калиткой караульного дворика. Немного помедлив, лысый нажал на кнопку звонка. В ночной тишине, отчетливо слышимая где-то в недрах караулки, раздалась прерывистая трель. Никто не вышел. Чуть переждав, лысый опять нажал на кнопку. Снова никакой реакции. Блондин отошел шагов на десять, бросил камень в будку часового-оператора, расположенную на крыше караульного помещения. Камень звонко отскочил от фанерного щита, шлепнулся на залитую битумом крышу. Ноль внимания. Безобразие!
      Блондин подошел к забору вплотную. Лысый легко вскарабкался ему на плечи, достал из кармана плоскогубцы, махом перекусил несколько нитей системы обнаружения поверх забора. Изнутри караулки зажужжал зуммер сигнала. Несколько секунд ожидания - никакой реакции.
      Лысый кошкой махнул через забор, отворил калитку, впуская блондина. Они бесшумно просочились в караульное помещение.
      Караул спал. Кто где, вповалку, рядом покоились пустые кружки. Возглавляли этот апофеоз попустительства и наплевательского отношения к Уставу боевой службы два ведра - одно совсем пустое, второе - наполненное на две трети пивом.
      Оглядевшись, отключили в комнате начальника караула пульт датчиков блокировки, издающий полузадушенный писк. Дверь в комнату часового КПП оказалась открытой - еще одно нарушение.
      Быстро разобравшись с кнопками, отворили дверь шлюза, впуская коренастого в зону. Тот в несколько прыжков доскочил до калитки, ведущей из локальной в жилую зону. Калитка оказалась заперта. Коренастый вернулся в шлюз, захлопнул за собой дверь, что-то сказал через зарешеченное оконце лысому. Тот выскочил во дворик, птицей вспорхнул на крышу. Толкнул дверь в операторскую заперто. Примерившись, резко ударил ногой - дверь ввалилась внутрь.
      Часовой спал, уткнувшись носом в пульт, рядом стояла большущая кружка. Горело несколько лампочек, высвечивающих номера постов, расположенных по периметру, разноголосо и тревожно пищали сигналы - часовые горели желанием доложить обстановку.
      Лысый начал нажимать правой рукой на все кнопки подряд, пальцем левой постукивая по микрофону. Наконец снаружи раздался частый стукоток. Есть! Передохнул несколько секунд, прокашлялся и сонным голосом заканючил в микрофон:
      - Начальник наряда - подойдите к КПП, начкар просит... - Повторил. Выскочил к операторской, слетел вниз, зашел в помещение.
      Недовольный начальник наряда контролеров медленно, вразвалку, приблизился к КПП, покручивая на пальце связку ключей. Опять начкар что-нибудь клянчить будет! То свечи им подавай, то еще чего... Вот народ - прорва!
      Нажал кнопку звонка. Загудел электромеханический замок. Толкнул дверь. Успел мельком разглядеть какого-то коренастого мужика в шлюзе - тот смотрел куда-то за спину контролера, словно проверяя, не идет ли кто за ним.
      Хотел удивиться - кто такой? Не дали. Коренастый, дружелюбно улыбаясь, завалился вправо, подшагнул и, как лошадь копытом, с маху саданул контролера ногой в лицо. Прапорщик ахнуть не успел - мир погрузился в беспроглядную тьму.
      Коренастый забрал ключи, метнулся к калитке. Поковырявшись, открыл ее.
      - Рустик! Рустик! Хорош загорать, пошли отсюда!
      Из-за барака навстречу выскочил Руслан. Пристально посмотрел на коренастого - узнал!
      - Здорово, Ахилл! - бросился обниматься, на ходу спросил торопливо: - Как калитку открыли? Она ж на пульт ДПНК замыкается! Вы что, уложили там всех, что ли?
      Из рупора, установленного на крыше здания ДПНК, тут же немедленно последовал ответ - нет, мол, не уложили: чей-то визгливый голос спросонок недовольно осведомился:
      - Закурнаев, ты че калитку растопырил? Закрывай, на хер - не проходной двор!
      - О! Двинули отсюда - сейчас кипеж начнется, - со знанием дела заметил Руслан, увлекая коренастого к КПП.
      Проскочили шлюз, захлопнув за собой двери. Вытащили бессознательного Закурнаева на улицу, уложили в тени забора - не сразу и найдут. Из двери караульного дворика выскочили лысый с блондином.
      Еще через минуту вся четверка уже мчалась на "КамАЗе" в темноту, внимательно всматриваясь во встречные огоньки машин на пустынном шоссе.
      - Хорошо, что давно не брился, - заметил коренастый, нащупав в полумраке кабины шершавый подбородок Руслана. - На новом паспорте ты - с усиками...
      ГЛАВА 14
      Вечерело. Звуки становились протяжнее, продолжительнее, длиннее ложились тени. Солнце медленно скатывалось вниз, окрашивая искаженную линию горизонта в суматошный пурпур. Дневная жара постепенно стекала в ущелье, унося с собой последние краски и без того небогатой цветами серой горной долины.
      Как обычно, под вечер собрались в тесной компашке начальников перекинуться в картишки, обсудить дела. Каждый командир отделения в отряде был родственником Артура по различным линиям, поэтому командир не любил долго находиться в этой компании - нечего панибратство разводить. Кроме того, с каждым днем родственники все настойчивее требовали решительных действий и не понимали медлительности предводителя. Нет, акция накануне была проведена блестяще, что и говорить - молодец командир... Но кровник рода - там, внизу. Его несколько раз видели в бинокль на постах наблюдения. Чего ждать? Скатиться нахрапом с горы и перемочить всех к чертовой матери - сил хватит...
      Наслушавшись высокопарных разговоров о боевой доблести и былой славе каждого командира, Артур сослался на занятость и покинул компанию демонстративно отправился проверять посты.
      Изменений не было, часовые несли службу бдительно, так как прекрасно знали - за сон на посту каждый будет сурово наказан. Дозорные с дальней точки над перевалом доложили, что на войсковой заставе все спокойно - в рейд никто не собирается.
      Пройдя между постами, Артур уселся на плоский каменный выступ и принялся наблюдать. Прямо перед ним, как на ладони, только гораздо ниже словно на дне чаши, лежало село соседей. Бывшее село...
      Тускло посверкивали едва различимые огоньки заставы - военные расположились далеко, не достать отсюда из снайперской винтовки. Мертвенный свет восходящей луны оттенял пятна искореженных вагончиков, мазанок. Если присмотреться повнимательнее, до рези в глазах, линия далеких жилищ сливалась в одно продолговатое пятно, похожее на труп с пригнутыми к груди коленями. На женский труп. Если не отгонять прочно засевшее в мозгу видение, село похоже на труп жены Аюба...
      Да, это дело его рук - нечего ссылаться на миссию, уготованную судьбой. Соседи убили его отца и жену, капитан Андреев убил его брата. Славный с виду офицер, который Артуру был очень даже симпатичен...
      - В рейд никто не собирается... - задумчиво пробормотал Артур, глядя на нижнее село. - Ничего, подождем...
      Готовя акцию устрашения, командир отряда не надеялся на такой результат. Он следил за бывшим кровным братом, "пас" его, чтобы отомстить за кровь отца и жены. О том, что отряд, в котором служит проклятый Иван, перебросили в этот район, Артур тоже знал, но не предполагал, что сюда, на место мертвого села, поставят именно его подразделение. Судьба распорядилась так, что Иван сейчас здесь - внизу. Днем его можно хорошо рассмотреть через двадцатичетырехкратный электронный бинокль американского производства командир заставы не шибко-то и хоронится, прекрасно зная, что снайперу его не достать: отсюда до заставы более двух километров, а ближе подходить небезопасно. Поэтому Артур не отводит отряд в глубь республики - ждет, когда кровник начнет лазить по округе и подставит себя. А начнет лазить он очень скоро - командир боевиков приготовил несколько сюрпризов, разгадывать которые спецназовцы большие охотники. Так что зря ропщут недалекие родственники командиры отделений. За позициями заставы притаился отряд самообороны соседей это довольно внушительная сила. Они только и ждут, когда Артур совершит ошибку и полезет на их землю - тогда навалятся скопом и перебьют всех до единого. Командиры отделений Артура - храбрые и умелые воины, но совершенно безграмотные стратеги, их не обучали ратному искусству в военных училищах. Хотя Артур им все наглядно объяснял, они никак не могут понять, что правильно укрытое в горных складках подразделение спецназа да плюс полсотни головорезов-соседей - это отнюдь не беззащитное село, которое они взяли с ходу. Ничего - у них есть умный предводитель, который не даст совершить ошибку и в конце концов хитростью получит голову кровника...
      В ущелье, тоскливо начиная с самой низкой ноты и постепенно забираясь вверх, раздался вой. Артур зябко поежился. Лето пролетит быстро, Наступит осень. Волки переберутся поближе к пастбищам... Вообще-то еще рановато для волков. А почему вой? Может, будет ранняя осень? Он передернул плечами от какого-то неприятного чувства, внезапно нахлынувшего. Загадочны ночи в горах, полны необъяснимой тревоги, какой-то первобытной жути...
      Вой, добравшись до визга, внезапно оборвался. Повисла гнетущая тишина. Артур нервно усмехнулся, снимая автомат с предохранителя.
      Глупость какая! Если кому из его боевиков рассказать, что их бесстрашный командир боится волков, он бы здорово посмеялся. А тем не менее это было именно так - Артур панически боялся волков. Точнее, даже и не волков - это был мистический страх перед чем-то потусторонним, необъяснимым, во что трудно поверить, пока не столкнешься с этим сам.
      Когда он был еще малышом, отец взял его с собой на дальнее пастбище, расположенное у подножия высокой горы - неподалеку отсюда. Стояла поздняя осень, все отары уже откочевали в предгорье - пастухи боялись, что могут обрушиться внезапные снегопады и затянувшееся ненастье отрежет путь в долину. Ночи становились длиннее, под утро, когда рассвет начинал раскрашивать все вокруг в разнообразные оттенки алого цвета, на кошме, в которую отец заворачивал маленького Артура на ночь, проступала серебристая изморозь. Отец Артура всегда оттягивал возвращение отары на зимовье до самого последнего момента: он прекрасно знал, что каждый день, проведенный глубокой осенью на пастбище, будет потом равен неделе ранней весной, когда ввалятся овечьи бока и шерсть начнет отставать комками, до самой кожи.
      В одну из таких осенних ночей на отару набросилась стая. Серые тени мчались кругами, отбивая по одной, походя задирая и унося овец во тьму.
      Стадо, истошно блея, жалось к крохотному клочку костра, к человеку. Жалобно скулили, прижавшись к ногам отца, две здоровенные кавказские овчарки - два недопеска, впервые в жизни почуявшие страшный запах серых.
      Отец гневно кричал, выпалил из двустволки оба заряда, потерял где-то в темноте котомку с патронами, затем, видя тщетность своих усилий, бессильно опустил руки и заплакал. Вот тогда и появился ОН... Рыжий призрак гор, которым из поколения в поколение стращали друг друга пастухи, тот самый, что появлялся иногда в окружении волков и брал из пастушьего добра то, что ему нужно. Трудно сейчас, спустя столько лет, сказать - явь это была либо просто галлюцинация, созданная взбудораженным сознанием, - но ОН возник из тьмы, бесшумно, как призрак, рыжий, большой и страшный. ОН схватил что-то у костра, как потом оказалось, пропала отцовская котомка с патронами, - затем перерезал горло двум овцам, взвалил их на спину и так же бесшумно растворился во тьме.
      Потом, спустя многие годы, Артур, каждый раз вспоминая об этой ночи, невольно содрогался. Внезапно возникший мистический страх сохранился в памяти на всю жизнь в форме чего-то запредельного: призрачные серые тени, оскаленные пасти, мерцающие в темноте глаза и жуткая рыжая фигура, двигавшаяся совершенно бесшумно...
      Вой опять возник в пропасти ночной мглы - на этот раз, как показалось Артуру, гораздо ближе. Создавалось такое впечатление, что волк или несколько неотвратимо приближаются к тому месту, где он сейчас сидел.
      Командир боевиков встал, оцепенело глядя в темноту, в ту сторону, откуда приближался звук. Ему вдруг стало жутко, зябко как-то... Стряхнув оцепенение, повернул голову к огням своего лагеря, прислушался - хорошо различимые в ночной тиши, доносились звуки нормальной жизни: приглушенный говор, смех, позвякивание посуды.
      Да ну, что за чертовщина! Это просто нервы расшатаны - вот и мерещится... Слева, в сотне метров - пост, четверо вооруженных парней. Примерно на таком же расстоянии справа - еще один. Если что - достаточно только крикнуть.
      Поста нет только со стороны ущелья, откуда доносится этот ужасный вой. Там охранять нечего - со дна ущелья может подняться только классный альпинист в соответствующем снаряжении. Или горный козел - при огромном напряжении сил и сноровки. Хотя зачем козлу карабкаться по почти отвесной скале туда, где обитают люди?
      Правда, в стене ущелья есть небольшая дыра, русло высыхающего летом ручья, но по нему с большим трудом пролезет только ребенок.
      Артур вспомнил, как они с Аюбом, будучи десятилетними пацанами, на спор спускались в ущелье по этому руслу, преодолевая панический страх,- вот-вот тесные стенки сомкнутся и навсегда задавят в своих каменных объятиях!
      Черт! Проклятый Аюб - никуда от тебя не деться... А по руслу действительно сейчас может пролезть только ребенок. Или собака. Или...
      Вой раздался в третий раз - теперь совсем близко. Ужас ледяной рукой сдавил сердце Артура. Он хотел было побежать к посту, но не смог - ноги внезапно сделались ватными, Хотел крикнуть истошно - бесполезно, голос отказывался повиноваться рассудку.
      Луна, минуту назад скрытая мглистым облаком, показалась вновь, озарив окрестности мерцающим безжизненным светом.
      Внезапно какое-то чувство, помимо воли, как удар извне, заставило Артура бросить взгляд назад. На противоположной стене ущелья, совсем близко, метрах в трехстах, стояла неподвижная черная фигура.
      О Аллах! Неужели часовые ее не видят?! Холодный могильный ужас исходил от этой фигуры - сердце Артура зашлось в бешеных скачках, горячая волна ударила в голову.
      Страшным, нечеловеческим усилием воли он отвел взгляд от ЭТОГО и увидел... То, что командир боевиков увидел, уже не испугало его - только мутнеющее сознание зафиксировало: навстречу, бесшумно стелясь по редкой траве, стремительно неслись три серые тени.
      Безжалостные фосфоресцирующие глаза, испускающие всепоглощающую энергию ненависти - потусторонний фантом из Бездны.