Тигр в камуфляже (Охотник за черепами)

      - Давай-давай, вали отседа! - Вовец выпростался наконец из шезлонга и грозно навис над Пульманом. - А то придется рекорд по подводному плаванию ставить, недоделанный ты мой. Пшел!
      - Все, все - ухожу! - торопливо пробормотал Адольф Мирзоевич, опасливо пятясь к выходу. - Только вот телефончик. - Он извлек из кармана визитку и бросил ее на шезлонг, не осмеливаясь сокращать дистанцию. - Ежели тебя того - опять на этот... эмм... на сходняк потащат - позвони. Может, пригожусь! - И гордо удалился, проскользнув мимо застывших у входа здоровенных дегенератов, бросив им на прощание: - Отомри...
      В этом месте, если кино показывают, обычно начинается этакий заводной музон типа: ииииийэхты! Бац-бац-бац!!! - 120 ударов в минуту, на фоне полуэротического истошного вопля. Таким образом киношники дают понять непросвещенному зрителю, что ситуация закручивается в штопор и вот-вот грянет нечто особенно крутое и невероятное. Но это в кино. А в реальности тогда все вышло очень тихо, заурядно и как бы самопроизвольно...
      ГЛАВА 7
      Иван заштриховал небо, удалил альбом на расстояние вытянутой руки и внимательно всмотрелся в только что сработанный пейзаж. Получилось вполне сносно. Речная заводь, кусты, песчаный пляж - не хуже, чем у профессиональных малевщиков с изрядным опытом. Правда, прослеживался небольшой казус - кое-где песок был ничем не отличим от облаков и трудно было определить, где же, собственно, заканчивается твердь земная и начинаются небеса обетованные. И хотя с утра над пляжем действительно зависали пухлые облака, грозившие растолстеть в тучи, а простой карандаш не идет ни в какое сравнение с красками - но факт оставался фактом: ляп имел место.
      - Глазури бы чуток, - огорченно отметил Иван, переворачивая страницу и разглаживая чистый лист. - Ластика нет... Посмотрел бы я на Васнецова, возьмись он пейзаж карандашом выписывать! Еще разок попробовать, что ли?
      В усадьбе Вовца он скучал уже второй день. "Дядя Саша сказал, что первоначально хотел поселить племянника своей даче, но обстановка осложнилась надо сначала , тщательно прощупать ситуацию, а пока в целях безопасности придется немного пожить у Леши. Чем занимается Леша, он не сказал, но и так было ясно. В усадьбе присутствовали как минимум восемь охранников - все, как и давешние два "шкафчика", дегенераты без малейшего проблеска. Дегенераты были вооружены и неустанно выписывали круги по обширным владениям Леши-бандита, словно надеялись отловить какого-нибудь вражеского диверсанта. Понятное дело с такой охраной Ивану можно было ничего не опасаться. Вчера он весь день просидел в отведенной ему спальне, где имелся телевизор и санузел, как в гостинице. "Дядя" выдал ему комплект новой спортивной одежды - на первое время (из дома Ивана увезли в стареньких трениках) и сказал, что они за сутки полноценно разведают обстановку, а пока на улицу выходить не стоит - мало ли...
      А сегодня Иван, воспользовавшись отсутствием хозяина и попечительства дяди, нарушил запрет и с утра пошел бродить по дому. В гостиной он обнаружил на полке запыленный альбом с детскими каракулями, в котором было мною неиспользованных страниц, нашел огрызок простого карандаша и отправился в дальний угол двора, выходивший на песчаный берег реки. Дегенераты его перемещениям не препятствовали, однако четверо тут же пристроились в хвост и расположились на некотором удалении. Изредка оборачиваясь, Иван мог лицезреть торчавшие в кустах бритые макушки. И хотя никто не говорил ему, что усадьбу нельзя покидать самостоятельно, он почему-то был уверен: если бы ему взбрело вдруг в голову переплыть речку, они обязательно воспрепятствовали бы этому необдуманному деянию. И возможно, с применением силы...
      - А ты не из братвы, - раздался над самым ухом звонкий девичий голос. Иван от неожиданности вздрогнул и черканул карандашом жирный штрих по наполовину сработанному пейзажу. Рядом стояла очень молоденькая дамочка, облаченная в экономный купальник ядовито-желтого цвета. И была эта дамочка того... именно из той породы что так нравилась Ивану: длинноногая, большеглазая, упругая во всех положенных местах и вся из себя такая холеная короче, чудо как хороша! Вот только цветную повязку натянула на правую ногу это несколько портило впечатление.
      - Бандиты не рисуют, - продолжила она свою мысль. - Папка сказал, что у нас гость, племянник дяди Саши... Но кто ты конкретно - не сказал.
      - "Конкретно" я никто, - усмехнулся Иван. "Дядя" предупредил его, что у Леши имеется взбалмошная и непредсказуемая дочка, к которой категорически не рекомендуется подходить на пушечный выстрел. Якобы у нее какой-то там физический недостаток и Леша бережет ее пуще глаза. Может, в общем, моментом голову оторвать. Голова в принципе Ивану была нужна, но дамочка дюже понравилась...
      - Сразу видно, что бандитская дочь, - пошутил Иван. - "Конкретно"! Барышням совсем необязательно заимствовать словечки из донного лексикона. Барышням приличествует вести себя чопорно и томно, дабы не прослыть ветреной натурой и не уронить достоинство... И почему это ты решила, что я не из братвы? Может, я просто бандит, который любит рисовать?
      - У них на это нет времени, - мудро заметила барышня, глядя на Ивана с явным любопытством. - Так что... А ты всегда так выражовываешься или это передо мной копытом бьешь?
      - Бью, - честно признался Иван. - Вообще-то я из деревни - грубый и неотесанный. Нахватался вершков - вот и пытаюсь блеснуть перед прекрасной дамой...
      - Познакомимся? - Барышня взяла в руки альбом и перелистнула страницу. - О! Неплохо, неплохо... Так что - насчет познакомиться?
      - Боюсь, - откровенно признался Иван, тыча большим пальцем за спину. - Там в кустах сидят четыре дегенерата - они моментом настучат твоему папашке. А меня дядя предупредил, - но, уловив в глазах собеседницы плохо скрытое разочарование, он тут же дал задний ход: - Да шутка, что ты, прям... Иван Андреев. Офицер спецназа. Heудавшийся, правда, дальше капитана не вылез. А также неудавшийся художник. И вообще - неудачник. Довольна?
      - Ага, довольна. - Барышня вернула альбом и представилась в свою очередь ему в тон: - Аленка. Бандитская дочка. Студентка. Будущее светило психиатрии. Инвалид.
      - Умственного труда? - подхватил Иван, лукаво прищурившись. Понятное дело в принципе. Сам в свое время грыз гранит науки... От сессии к сессии спишь, а потом две недели забиваешь голову всякой казуистикой... У меня была одна знакомая курсистка - так свихнулась, бедолага, аккурат после сессии. В общем, сочувствую... Третий курс, полагаю - не так ли?
      - Уже четвертый. И сессию я сдала, вчера был последний экзамен. Теперь вот каникулы. - Она сделала неопределенный жест рукой в сторону реки и тихо добавила: - И вот что... Я не умственного труда инвалид. Я просто инвалид. Разницу улавливаешь?
      - Улавливаю, - кивнул обалдевший Иван. - Но не вижу... В чем инвалидность? Наблюдаю перед собой наисимпатичнейшую дивчину... Или у меня со зрением нелады...
      - У меня коленный протез, - слегка зарделась девушка, указав на правую ногу с повязкой. - Чашечки нет. Хромаю безбожно. Да и шрамы там. Папка все собирается свезти меня в Европу, пластику сделать - да все как-то недосуг...
      - И только-то? - почему-то с облегчением усмехнулся Иван. - Я-то думал, действительно что серьезное...
      - А это что - несерьезное?! - гневно сверкнула глазами Аленка. Да ты понимаешь, что это такое - жить хромоножкой?!
      - У меня одному приятелю обе ноги оторвало, - сказал Иван, бросая в воду камешек, обнаруженный в песке. - Так ничего - живет себе, в ус не дует. Днем работает в фирме, вечером любит жену, да еще умудряется налево хаживать скандалы как по расписанию, минимум раз в месяц...
      - Твой приятель - мужик, - тяжело вздохнула Аленка. - Мужикам без разницы. А я женщина. Женщинам должны быть присущи грация, легкость, воздушность, если хочешь - чтобы понравиться привлекшему ее внимание мужчине. Женщину ведь с первого взгляда оценивают по походке - от того, как она движется, зависит очень многое, если вообще не все. А как быть хромоножке? Тьфу! Да что там - посмотри сам. - Она вдруг закусила губу и рванула с места заковыляла по пляжу, приволакивая правую ногу, которая практически не гнулась. Описав круг, с вызовом остановилась против Ивана и язвительно потребовала: - А ну, художник, оцени! Легкость, грация, воздушность... Ну? Только не ври, не надо... Что ты испытываешь, глядя, как ковыляет хромоножка?
      - Испытываю, испытываю... - Неожиданно для себя он растерялся. Господи, ну что тут можно испытывать! Сострадание и жалость. Такая симпатичная девчонка - и такая чудовищная несправедливость! Ладно, была бы выходцем из трущоб - там на это дело никто не обращает внимания. А тут - можно сказать, сливки общества. Каково ей будет где-нибудь на званом балу, в потрясном наряде за пару сотен штук баксов - скорбно ковылять меж блестящих кавалеров и изнеженных капризных дам?..
      - Не обидишься? - Он скорчил страдальческую гримасу. - Если действительно правду скажу?
      - Говори. - Она презрительно фыркнула. - Чего обижаться - я и так знаю...
      Иван поманил барышню пальчиком. Она склонилась к нему, и он, слегка приподнявшись, прошептал ей прямо в розовое ушко:
      - Испытываю... непреодолимое желание разорвать в клочья твои желтые плавки, завалить прямо здесь, на пляжу, и засадить так, чтобы ноги судорогой свело. А потом драть тебя до вечера - пока не посинеешь... Ух-х-х-х!!!
      Шлеп! Аленка залепила ему звонкую пощечину, покраснела, как пожарный щит, и растерянно произнесла в нос:
      - Дурак! Ты че... совсем дурак?
      - Не совсем, - блаженно улыбнулся Иван, потирая мгновенно загоревшуюся щеку. - Так - местами... Но ты же обещала не обижаться. Почему-то все девушки, которые мне нравятся, страшные вруньи. Вот и ты тоже...
      - Чудной ты! - Аленка уселась перед ним на песок, бережно отставляя в сторону правую ногу и глядя на собеседника с возрастающим интересом. - Я таких еще не встречала. Художники что - все такие странные?
      - В чем странность? - искренне удивился Иван. - Стоит сказать человеку правду, как он тут же начинает к тебе относиться по-другому... И вот что: ты так не сиди. Я же ничего не сочиняю - ты мне действительно нравишься все больше с каждой секундой. Села тут в откровенной позе и издевается над мужиком! Я, между прочим, в таком состоянии вполне могу глупость совершить. Вот пойду сейчас в кустики - якобы пописать, завалю поочередно дебилов, а потом изнасилую тебя прямо не пляже... Тебя такой вариант устраивает?
      Сделав круглые глаза, девушка поспешно поменяла позу и, повернувшись к Ивану боком, задорно попросила:
      - Скажи еще что-нибудь?! Честное слово, со мной так никто никогда в жизни не разговаривал. Скажи?
      - Я думаю! - усмехнулся Иван. - Попробовал бы кто так с тобой поговорить! Папка моментом головенку открутит... А вообще - на сегодня глупостей хватит. Давай лучше пока разойдемся - как-нибудь потом поболтаем. Мы с тобой и так превысили лимит приличия. - Он снова потыкал пальцем за плечо: Эти папке настучат - будет нам на орехи. А я не желаю, чтобы кто-то прервал наши отношения в самом начале... Хотелось бы еще маленько пообщаться - в более непринужденной обстановке.
      - Точно, - неожиданно озаботилась Аленка, неловко вставая и отряхивая песок. - Давай встретимся в более непринужденной обстановке... Часов в пять папка приедет обедать, потом укатит до ночи. Ты, как стемнеет, приходи в подвал. Только так, чтобы дебилы не заметили. Придешь?
      - В подвал? - Иван удивился. - У тебя что, в этих хоромах своей комнаты нет?
      - Я живу в другой половине, - объяснила она. - Тебе придется спуститься из спальни в зал, пройти по коридору и подняться ко мне. А эти следят - двое всегда дежурят в коридоре. Они заметят любого, кто выйдет из дома или захочет перейти из половины в половину. И во дворе следят три пары. Муха не пролетит! А из твоей спальни можно тихонько спуститься в кухню - там есть второй вход в подвал. Правда, дверь заперта, но у меня есть ключ - как стемнеет, я ее открою. Придешь?
      - А первый вход, стало быть, на твоей половине, - заключил Иван. Аленка кивнула. - Однако в подвалах с прекрасными дамами я еще ни разу не встречался...
      - У нас там маленький спортзал и сауна, - сообщила Аленка. - Зимой папка с корешами там в бильярд гоняют. А сейчас бильярд на веранде, так что никто лишний туда не припрется... Или боишься?
      - Если мне назначает свидание такая леди и я заведомо уверен, что после оного свидания меня непременно кастрируют, - я все равно пойду, зловещим шепотом произнес Иван. - Как стемнеет, буду на месте, сударыня, не сомневайтесь! А сейчас - уматывайте-ка отсюда, пока дегенераты не переполошились. - Он расположил на коленях альбом и углубился в эскиз, стараясь не смотреть, как "леди" ковыляет с пляжа...
      После полудня облака, как и ожидалось, превратились в тучи, ветер утих, и в воздухе ощутимо зависла перспектива надвигающейся грозы. Часам к четырем приехал Вовец и позвал Ивана обедать. "Дяди Саши" не было, Вовец лаконично сообщил, что он занят - решает Ивановы проблемы. Аленка к обеду не вышла, а поскольку стол накрыли на две персоны, Иван сделал вывод, что отец и дочь живут обособленной жизнью, стараясь не задевать друг друга...
      Темнеть начало часов в восемь - сгустившиеся тучи приблизили сумерки. К девяти во дворе усадьбы царил уже вполне приличный полумрак, начал потихоньку накрапывать дождь и заметно похолодало. Выглянув в окно, Иван заметил, что дегенераты попрятались от дождя кто куда, оценил это как добрый знак и потихоньку выскользнул из комнаты.
      Крадучись, как нашкодивший котяра, наш парень спустился в кухню, быстренько нашел дверь в подвал и с сильно бьющимся сердцем оную толкнул. Вообще-то имелось вполне справедливое опасение, что дверь окажется запертой Аленка могла трактовать понятие "как стемнеет" буквально. И оно подтвердилось: дверь не открылась.
      "Как стемнеет - будем брать", - решил Иван, нервно усмехнувшись. Вообще-то до сего момента он воспринимал женщин исключительно в утилитарном аспекте. Не более чем удобный объект для снятия физиологического и эмоционального напряжения, - хотя подчас попадались такие лапочки, что можно было без оглядки жениться и томно прозябать всю жизнь под каблуком. К слову сказать, эти лапочки потом оказывались такими стервами, что хоть стой хоть падай...
      Но вот сейчас он страшно волновался. И вовсе не потому, что дегенераты могли застукать в любой момент. Эта хромоножка понравилась суровому воину не только как агрегат для плотских утех. Когда она ковыляла с пляжа, он не выдержал и бросил вслед короткий взгляд. И пропал. Безысходно щемящее чувство охватило его, ничем не объяснимая тревога и непреодолимое желание схватить это существо в охапку, никогда не отпускать и защитить от всех превратностей сурового мира. Знаете, такое, наверно, бывает с каждым здоровым самцом, стремительно галопирующим по жизни и без оглядки оставляющим позади без боя сдавшиеся бастионы. Посмотрел разок в спину - и влип по самые уши...
      - Как стемнеет, будем брать, - с каким-то разочарованием повторил он вслух, отступая от двери и прислушиваясь - нужно было по-быстрому возвращаться наверх.
      В этот момент в замке щелкнул проворачиваемый ключ - дверь медленно приотворилась, и в образовавшемся пространстве показалось Аленкино личико.
      - А... гхм-кхм, - смутился Иван. - А я уже тут - вот... Биополя, значит, того, - совпадают...
      - Пошли, - тихо приказала девушка, пропуская его вниз, заперла дверь и, ухватив за локоть, потащила за собой.
      В этом подвале было очень даже недурственно. Из окон, на три четверти утопленных в землю и забранных в бетонные короба, струился призрачный свет уходящего вечера, пока еще позволявший рассмотреть детали интерьера. Половину помещения занимал спортзал: поролоновые маты в углу, кожаные груши, несколько фирменных тренажеров, железо... И довольно просторная площадка для бильярдного стола. Во второй половине подвала, отгороженной от спортзала кирпичной стеной, была оборудована сауна.
      - Все у вас на замке, - выдал Иван, только чтобы нарушить неловкое молчание. Аленка достала из кармана шелкового халатика связку ключей и принялась отпирать массивную дубовую дверь сауны. - Прячете чего-то?
      - Там напитки - в холодильнике, - пояснила хозяйка. - Если не запирать - дегенераты заберутся и выпьют. У нас два места, где спиртное есть: сауна и погреб. Папка всегда запирает. А ключи - у меня...
      Холл сауны был похож на гостиную: отделанные мореным дубом стены и потолок, толстый ковер на полу, в углу "Хай Блэк тринитрон", двухкамерный холодильник, сервант с посудой, здоровенный стол, а вокруг него - несколько удобных кожаных кушеток и два массивных кресла - видимо, для основных. Короче, жить можно.
      Заперев дверь, Аленка потянулась к выключателю на стене и торопливо затараторила:
      - Сейчас чайку заварим, там в серванте варенье и конфеты есть...
      - Стоять! - грозно шепотнул Иван, хватая ее за руку. - Про маскировку слыхала? Свет включишь - дегенераты во дворе увидят.
      - А как же мы без света? - растерянно спросила она. - Сейчас стемнеет...
      - А мы видели друг друга днем - этого достаточно, - успокоил ее Иван, притягивая к себе и сжимая в объятиях. При этом сердце нашего воина чуть не выскочило наружу от волнения. - Так что уж... как-нибудь без света... Иди ко мне!
      - Погоди! - Аленка напряглась и уперлась руками ему в грудь. - Ты что? Хоть пообщаемся для приличия!
      - Да какие там приличия, - задыхаясь, пробормотал Иван, хватая ее в охапку и силой укладывая на кожаную кушетку. - Сидеть и запинаться языком, ожидая, что вот-вот... Нет, так не пойдет.
      - Я не хочу так! - возмущенно всхлипнула Аленка, деревенея всем телом, но он уже лихорадочно действовал: задрал халатик, потянул вниз трусики, одним рывком приспустил свои штаны до колен и, почувствовав вздыбившейся плотью обжигающее девичье лоно, страстно замычал, впиваясь поцелуем в Аленкины губы.
      - Я... Я боюсь! - нервно вскрикнула Аленка, изо всех сил сжимая ноги. - Я еще не...
      - Тихо! - притворно замер Иван. - Слышишь? - Она тоже замерла, повернула лицо к двери и на секунду выпустила ситуацию из-под контроля. Воспользовавшись этим, Иван одним движением растолкал коленями неподатливые девичьи бедра в стороны, рванул мешавшую резинку трусиков и, счастливо застонав, неукротимо ворвался в желанные недра...
      - Ты меня просто изнасиловал, - беззлобно констатировала Аленка спустя три минуты, когда он отзвучал в пароксизме буйного оргазма и улегся рядом на кушетке, крепко прижимая к груди предмет своего вожделения и счастливо покусывая оному предмету мочку уха. - Ай! Щекотно...
      - Фантастика, - еле слышно прошептал Иван. - Такого со мной никогда еще не случалось...
      - Врешь, наверно, - с придыханием промурлыкала Аленка, нежно поглаживая его щетинистую щеку. - У-у-у, колючий...
      - Фантастика... - расслабленно продолжал Иван, вдыхая аромат девичьих волос. - Вторая целка за неделю... Надо же! Да у меня за всю жизнь...
      - Что-о-о-о?! - взвилась Аленка, вырываясь из его объятий и соскакивая на пол. - Скотина! Да как ты смеешь! Ах ты, кобель тряпошный! Скотина... Да я тебя пристрелю, как собаку, гад... - Она с плачем шарила по полу в поисках своих изнасилованных трусиков.
      Только тут он сообразил, что сморозил глупость, бросился к предмету вожделения, схватил в охапку, обцеловал с ног до головы и принялся жарко объяснять, какие суровые условия подвигли его на скоротечную связь с несчастной Аниськой и что впоследствии с этой самой Аниськой стало. Короче, правду рассказал - умолчав лишь про эпизод в бане, посчитав данную подробность ненужной и оглашению не подлежащей.
      Женская отходчивость и доброта были вполне присущи бандитской дочке: буквально через несколько минут Аленка уже жалостливо всхлипывала и, прижимая к груди его голову, по-бабьи причитала:
      - Господи, Ванечка... Горе-то какое...
      Помирившись, приступили к запоздалому соблюдению приличий: поставили ведерный электрический самовар, Аленка достала из холодильника коньяк, извлекла из серванта варенье и конфеты, и сели общаться - как положено было в самом начале, до того, как... А поскольку дистанция оказалась порушена и закономерного смущения не было и в помине, общение получилось весьма доверительным и чрезвычайно приятным.
      Иван коротко поведал историю своей жизни, скупо остановившись на плене, и поделился планами на будущее. А в заключение сурово сообщил, без тени иронии:
      - Я тебе, один умный вещь скажу, только ты не обижайся, ладно?
      - Скажи, - насторожилась Аленка, чуть отодвинувшись в сторону.
      - Я... в общем, я готов умереть за тебя, - выпалил Иван. - У меня были женщины, но вот так - первый раз. Только не смейся, ладно? Я еще днем, на пляже, увидел тебя - и знаешь, будто током ударило... Ты веришь в любовь с первого взгляда? Нет, я прекрасно понимаю, что не ровня тебе. Я нищий, и меня могут замочить в любой момент... Я тебя люблю, Аленка. Черт! Вот угораздило...
      - Дурачок, - облегченно вздохнула Аленка, притягивая его к себе. Иди ко мне - я вся твоя...
      В этот раз Иван выдал на-гора весь запас нежности, скопившийся в потаенных уголках его очерствевшей души, и, почувствовав какую-то невиданную мужскую силу, думал, что будет бесконечно ласкать желанное тело, - но не тут-то было. Закипел проклятый самовар, собиравшийся с духом минут сорок, да так громко, что пришлось завершать упоительный акт любострастия серией моторных толчков и мчаться к розетке.
      - Сволочь пузатая, - опустошенно попенял Иван самовару, выдернул шнур из розетки и присел на кушетку рядом с Аленкой. - Все испортил...
      Пили чай, и теперь она подробно рассказывала о себе, а Иван, удивляясь невесть откуда взявшемуся терпению, с удовольствием слушал бесхитростную девичью болтовню и ласково поддакивал. При обычном раскладе он на дух не переносил бабьего трепа и безжалостно пресекал расчувствовавшихся подружек ленивым замечанием типа: "Че, самая умная, что ли? Хорош болтать марш в койку!"
      У Аленки, оказывается, тоже была заветная мечта. Только более приземленная и вполне осуществимая. Если Иван мог лишь тяжело вздыхать о своей несбывшейся судьбе живописца, то бандитская дочка планомерно продвигалась к намеченной цели и не сомневалась, что в скором времени ее достигнет. Она мечтала стать психоаналитиком. И не просто каким попало, а с мировым именем. Она училась в мединституте и практически все свободное время проводила в психиатрической клинике, заведующий которой был лучшим другом ее отца.
      - Странно, однако, - заметил Иван, прихлебывая ароматный "Липтон" из хрустального армуда. - Нет, ты не подумай плохого... но врач и бандит? Что за дружба?
      - О, это не просто врач, - внушительно произнесла Аленка. - Это парень еще тот... профессор, доктор наук, академик - светило, в общем! Каждый месяц по заграницам мотается... - Аленка завистливо вздохнула - видимо, мысль о загранице давно не давала ей покоя. - Но самое главное - он в большом авторитете... Понимаешь?
      - Еще бы, - согласился Иван. - Доктор наук - как не в авторитете. Доктора просто так не дают...
      - Да нет, я не про то! - досадливо воскликнула Аленка. - Его все наши бандиты боятся. "Доктор сказал - то-то... Значит, так и будет..." Врубаешься? Погоняло у него - Доктор.
      - "Погоняло", - передразнил Иван. - "Врубаешься"... Какой-то странный доктор. Что общего у врача с бандитами?
      - Не знаю, - вздохнула Аленка. - Он и правда странноватый тип... К тому же уродец. Хотя это не важно, главное, разрешает мне в клинике заниматься. У меня свободный доступ - в любое время могу ходить там везде... Ну, или почти везде...
      Тут же Аленка поведала, чем это она занимается в клинике. Оказывается, девчонка в течение длительного времени тщательно изучает природу психических отклонений и пытается составить свою собственную систему, которая в последующем ляжет в основу психологической школы нового типа. Отличной от той, что существует сейчас. Будущая ниспровергательница Фрейда штудирует все имеющиеся в наличии труды по психологии и ведет дневник наблюдений за некоторыми пациентами, представляющими особый интерес.
      - Там есть, например, один дед - тунгус, - азартно рассказывала Аленка. - Очень сложный случай! Очень... Мания какая-то невообразимая - не подпадает ни под один стандарт. Аналогов нет. Я с ним уже два года вожусь никак не могу разгадать природу заболевания. Его в принципе никто уже не лечит - просто живет, потому что на свободу нельзя отпускать. Да и не хочет он на свободу. Доктор его страшно уважает... Так вот, этот дед - настоящий шаман! Представляешь? Он хоть и чокнутый, но все шаманские тайны знает. Один раз я болела гриппом - видел бы ты, как он за мной ухаживал! Вылечил за два дня какими-то травами поил. Так привязался ко мне - говорит, что я его дочка... Если два дня подряд отсутствую, прямо бесится - бегает по клинике, ищет...
      - А почему именно психоаналитиком? - поинтересовался Иван. - Это ведь даже и не врач, а так - какое-то поветрие западное...
      - Я в кино видела, - несколько смутилась Аленка. - Ну, там такой полумрак, уютная обстановка, а психоаналитик за столом сидит - красивый, важный... Клиент в кресле расслабился... Короче - ходить не надо. Не видно, что хромаешь...
      - Господи, солнышко ты мое! - расчувствовался Иван, притягивая к себе свое сокровище. - Да плюнь ты на эту хромоту - я тебя на руках носить буду! Иди ко мне...
      - Может, не будем пока? - робко возразила Аленка и бесхитростно призналась: - Знаешь, у меня это... все там болит... немного побаливает...
      - Гхм-кхм... прости, радость моя, - смущенно пробормотал Иван, в очередной раз удивляясь, откуда это у него берутся такие слова - в жизни так никому не говорил! - Это с непривычки... гхм-кхм... кстати, тебе бы надо сразу с марганцовкой... Иди-ка, красавица, быстренько... Знаешь, как правильно разбавлять?
      - Ты что - меня совсем за идиотку принимаешь? - усмехнулась Аленка, вставая и направляясь к туалету. - Я же почти готовый медик... Слышишь?!
      Он застыл - снаружи послышалась какая-то возня и торопливые тяжелые шаги нескольких пар ног.
      - Приплыли, - одними губами прошептала Аленка. - Папка бильярд тащит... Господи - вот дура-то? Не додумалась - дождик ведь... Если он нас с тобой здесь застукает - убьет не задумываясь. Он дикий...
      - Уроды! - раздался сердитый голос Вовца. - Че - сами все додумались затащить? С перил брызгает - смотри, сукно сырое. У, уроды! послышался звук тяжелой оплеухи, кто-то тонко взвизгнул.
      - Не думаю, что он захочет попариться, - не теряя хладнокровия, высказался Иван.
      - Баню греть - это долго. - Аленка с сомнением покачала толовой. Приплыли, - повторила она. - Сейчас коньяка захочет, за ключами пошлет... Вот дура! - Она звонко шлепнула себя по лбу ладошкой.
      - Тихо! - Иван прижал девчонку к груди и потрепал ее по волосам. Если что - будем сматываться в темпе... Машина у вас где стоит?
      - В гараж на ночь ставят все машины. Гараж запирают...
      - Все-то у вас запирают, - озабоченно пробормотал Иван. - Тогда отпадает... Значит, если что - будем прорываться как придется. В лесу переночуем - там видно будет.
      - Сыро в лесу. - Она зябко поежилась и жалобно протянула: До-о-о-ождик!
      - Я в любом лесу - дома, - обнадежил ее Иван. - Спички есть, сигареты... Вон, кипа простыней чистых лежит, прихватим, костер разведем... Не боись, красавица, со мной не пропадешь...
      - Глаз! Бегом к Аленке - ключи возьми, - распорядился Вовец, грохоча шарами - видимо, решил-таки поиграть на мокром сукне. - Щас, Жека, мы с тобой коньячка влупим для сугрева и сгоняем пару-десяток партеек... Погода жуть!
      - Убьет, - потерянно шепнула Аленка, сильнее прижимаясь к Ивану. Что делать-то, Ванечка?
      - Ключи вторые есть? - деловито поинтересовался Иван.
      - Есть. У папки в кабинете, в шкафу лежат. Шкаф заперт. Ключ от шкафа у меня, - с некоторой надеждой произнесла Аленка. - А что?
      - Очень приятно, - подбодрил ее Иван. - Не боись... Поедешь со мной в Новочеркасск?
      - Я с тобой хоть на край света поеду, Ванечка... А потом, кстати, можно и вернуться - папка тосковать начнет... Но как ты собираешься отсюда выбраться? Ты же не вырубишь их всех - знаешь, какие здоровые эти дегенераты!
      - "Не вырубишь"! - передразнил Иван. - Хм... Конечно, не вырублю. Сейчас они тебя искать пойдут - всей кучей по всему подворью. А возможно - и меня заодно. Вовец останется в подвале один или вообще уйдет. Тогда и рванем. Быстренько проскочим к речке, перемахнем на ту сторону и - пусть ищут. Ну как?
      - Быстренько не получится, - накуксилась Аленка. - Ты, кажется, забыл... Я калека!
      - Намотаю на пояс простыню, ты в нее вцепишься, и я тебя потащу... "калека", тоже мне, - передразнил Иван. - Побежишь как миленькая - только пятки сверкать будут. Давай, кстати, собери-ка в кучу простыни, чтоб под рукой были. А то еще замерзнешь...
      В этот момент в спортзале звонко заверещал сотовый телефон. Заговорщики замерли и как по команде припали к двери.
      - Вовец, - коротко буркнул хозяин дома. - Здравствуйте, Доктор... Нет, уже дома... А, погода хреновая... Все в норме... Да куда он денется сидит у себя... Проводили? Ну и ладушки... Да что за спешка? Завтра с утреца привезу... Ну ладно - щас так щас... Что? Да на хрена мне этот ваш гробовоз! Че у меня - тачек нет, что ли? Ха! Конспирация... Ладно, присылайте... Конечно, лично отконвоирую, в лучшем виде... Не, нормальный пацан. Трех ваших тормозов завалил - любо-дорого. Я ему мысленно поаплодировал... Да, нормальный - наш парень. Только вот с матерью - того... Жалко пацана, блин. Сашка ваш, оболтус, перестарался маненько. Дядя херов... Ну, не знаю...
      Дальнейшее Иван не слушал - он внезапно окаменел и выдохнул сквозь зубы:
      - От чмо, а... А я-то, я-то...
      - Что такое, Ванечка? - встревожилась Аленка. - Что-то случилось?
      - Случилось, - горестно прошептал Иван. - Случилось так, что я, круглый идиот, на такую залипуху повелся... От идиот! Значит, этот долбаный дядя Саша - вовсе не дядя. Значит, это он... Ты фамилию его знаешь?