Тигр в камуфляже (Охотник за черепами)

      - Не надо впадать в панику, - недовольно поморщился Пульман. Поздно. Назад уже никак... Вы лучше послушайте дальше. Итак, вам ввели код, функции вашего грецкого ореха полностью восстановились... А потом вам кто-нибудь звонит по телефону, произносит этот самый код и приказывает: подите туда-то и укокошьте того-то. А потом про все забудьте.
      - И что - пойду, укокошу и забуду? Вот так вот - раз-два, взяли... Да?
      - Никаких проблем! - с нескрываемым торжеством воскликнул Пульман. - Пойдете как миленький. А потом покушаете мороженого и ляжете спать. И никаких излишних угрызений совести - вы просто ничего не будете помнить. Ну и как вам?
      - Ненаучная фантастика. - Иван неопределенно пожал плечами. Верится с трудом.
      - Это ничего, - обнадежил хозяин кабинета. - Привыкнете. Самое главное - никаких отличий от обычного человечка. Едва заметный шрам на голове при наличии волос его практически невозможно обнаружить даже в ходе пристального осмотра. Вот тут у меня кудесник один есть - так тот, когда черепа долбит, такие страшные шрамы оставляет - за версту видно. А лазером любо-дорого. Это очень важно... Так вот - до того как мы разработали этот новый способ, я прибегал к даче элементарных установок - с обычным погружением пациента в гипнотическое состояние. Это было очень ненадежно и требовало колоссальных психофизиологических нагрузок с моей стороны. Во-первых, далеко не все в равной степени подвержены гипнотическому воздействию. А те, кто подвержен, требуют постоянного внимания и корректировки поведения - упустишь кого, так сразу начинает коленца выбрасывать... Во-вторых, любой хороший специалист, приведя твоего пациента в необходимое состояние, может произвести раскодирование - это делается элементарно, дорогой мой...
      - Не надо деталей, - поморщился Иван - действие вчерашних пилюль постепенно проходило, вместе с тем начала слегка побаливать голова. - И так ясно, что дырявить башку гораздо продуктивнее, чем просто чары наводить... Только для чего это вам? Вы что - готовитесь к ограблению штатовского Резервного банка?
      - Да ну, что за бред. - Адольф Мирзоевич презрительно махнул ладошкой. - Какой, в задницу, банк... Власть я люблю. Власть, батенька, явление страшно заразительное. Единожды вкусив, бросить неимоверно трудно. Вот как вы думаете - кто у нас в области имеет самый больший вес?
      - Как у всех - губернатор, - не моргнув глазом, выдал Иван. - Ну, или, может, вор в законе, который общак держит. А на худой конец - глава самой боеспособной и крупной бандгруппировки. Вот хотя бы Вовец... Нет, Вовец не потянет - судя по всему, он под вами ходит... Значит, губернатор. Так?
      - Не так, - скромно потупился Пульман. - В этой области я самый главный. Как скажу, так и будет. Вот она - власть. И знаете, я ведь совсем недавно стал тем, кем являюсь. А до этого был простым психотерапевтом - без малейшего намека на улучшение положения. Маленький, гаденький, противный такой... да сами видите - вот он я. Что может заставить окружающих уважать и бояться такого типа? Да страх, естественно, деньги невероятные, мощный интеллект - в общем, обычные составляющие власти. Вот так, друг мой...
      - Ясно с вами, - несколько обескураженно пробормотал Иван. Навертели дыр и теперь рулите всеми как хотите. Собираетесь, наверно, расти в масштабах? На общероссийский рынок, по-видимому, желаете выбираться. А то - нет движения, нет и жизни... Не так ли?
      - Да так, конечно, так, - согласился Пульман, улыбнувшись догадливости и видимой покорности собеседника. - Но насчет общероссийского масштаба - пока рановато... Пока у меня трудности с самим процессом. Ну, в самом деле: не могу же я хватать всех подряд и оперировать?! Тут обыкновенного офицера спецназа пришлось добывать ценой напряжения всех имеющихся сил и средств, кровавыми потугами... А представьте, что будет, ежели я, допустим, выкраду кого из аппарата Президента?! Да и потом: нерентабельное это предприятие. Они там в последнее время меняются как перчатки. Этак и разориться можно, если всех подряд зомбировать, по графику... Нет, у меня несколько иные планы.
      - А ну да, ну да, конечно, - с заметной ехидцей поддержал Иван. Проще, естественно, самому президентом стать - чтобы не ковыряться с этими, которых как перчатки. Только я даже отдаленно не представляю себе - как это у вас получится. Выборы, господин хороший, выборы... Вы же не сможете навертеть дыр в головах ста пятидесяти миллионов избирателей? Пупок развяжется! А без этого, хороший мой, у вас столько времени уйдет, чтобы нарисоваться как следует да завоевать неистовую любовь телезрителей - как раз помрете от старости. Или вы, между делом, и эликсир молодости изобрели до кучи?
      - Для человека, которому через полчаса вопреки его воле будут делать операцию на мозге, вы ведете себя слишком игриво, - протокольным голосом осадил своего собеседника Пульман, - видимо, обиделся чуток. - Или вам настолько осточертела жизнь, что все равно?
      - Вы мне ничего не соврали - насчет процедуры зомбирования? деловито уточнил Иван. - Зомби последнего поколения ничем не отличается от нормального человека... Верно?
      - Не соврал, - насторожился Пульман. - А что, собственно...
      - А то, - беспечно перебил Иван. - Вы меня выпустите отсюда, отпуск мой закончится, и я опять укачу в горы. Так что не знаю, за каким бритым лобком вам втемяшилось в башку меня зазомбировать, но добывать меня вам придется, ой, как трудно! Не проще, чем в этот раз. Чего ж бояться? Или вы будете мне башку долбить без наркоза?
      - Не буду, - отрицательно покачал головой Пульман. - Я рад, что вы так философски воспринимаете неизбежность судьбы... Но, дорогой мой, именно в этих горах вы мне и понадобитесь - так что напрасно ухмыляетесь...
      - А зачем я вам в этих горах? - недоумевающе воскликнул Иван. Руду добывать?
      - Давайте по порядку, - остановил его Пульман мановением узкой ладошки. - Давайте по порядку... Итак, сразу оговоримся - президентом я быть не желаю. Слишком хлопотно и ненадежно. Я вам назову конечную цель, только вы не смейтесь. На первый взгляд эта теория выглядит вполне невероятной - если не знать подоплеки. А вы пока не знаете... Ну что - смеяться не будете?
      - Да не буду, не буду, - пообещал Иван и тут же криво ухмыльнулся. - И потом, вам-то что - буду я смеяться или нет? Я пленник, вы господин...
      - Даже между садистом и жертвой на определенном этапе устанавливаются своеобразные доверительные отношения, - проникновенно изрек Пульман. - Я же - отнюдь не садист... А в вас я вижу интересного собеседника несмотря на внешнюю твердолобость и показное солдафонство, вы мне чем-то импонируете...
      - Увы, не могу ответить вам тем же, - чистосердечно признался Иван. - Ну, рассказывайте - чем вы там хотите стать. Смеяться не буду - обещаю.
      - Хочу создать общество нового типа, - простенько сообщил Адольф Мирзоевич. - Маниакальная одержимость и фобии здесь ни при чем - отчетливо отдаю себе отчет, что дело непомерно трудное и практически не осуществимое в обычном режиме. Хочу попробовать... Общество прогрессивного типа, во главе которого буду стоять я - иначе не стоило бы и затеваться. - Он украдкой скосил глаза на собеседника - Иван и глазом не моргнул. - Так вот: первым делом проведу тщательную селекцию. В последнее время на нашем шарике развелось слишком много лишних. Вы не находите?
      - Опасная теория! - осторожно высказался Иван. - Такое мы уже проходили! А кого вы имеете в виду под "лишними"?
      - Нет, я не по расовому признаку, - успокоил его Пульман. - Фашизм тут ни при чем. Расы каждые нужны, расы каждые важны... Видите ли, в последнее время развелось много уродов. Много калек. Пенсионеров и стариков, никому не нужных, пруд пруди, на оплату пенсии уходит чуть ли не половина валового дохода... Наркоманов, этих... эмм... отморозков, бомжей и прочей шпаны всякой по улице не пройдешь. Семьдесят процентов контингента пенитенциарных учреждений исправлению не подлежит - этих сразу нужно к ногтю. И вообще я считал, пользуясь закрытой статистикой: более трети населения - лишние. Представляете? Итак - первым делом уничтожаются все лишние - это немногим более трети ныне живущего населения нашего шарика...
      - Придется третью мировую развязывать, - с деланным сочувствием вздохнул Иван, крепясь, чтобы не высказаться по существу. - С использованием ядерного оружия... Столько народу вот так вот сразу - никак не получится угрохать!
      - Это уже детали, - беспечно отмахнулся Пульман. - Я все давно продумал - это не проблема. Это просто на первый взгляд кажется таким глобальным и трудновыполнимым, а на деле все будет зависеть от расторопности исполнителей на местах. С исполнителями же вопросов не будет - можете мне поверить... Итак - в ходе первоочередных мероприятий по селекции у нас осталось две трети населения. Что мы с ними делаем?
      - А действительно - что? - Иван загорелся нездоровым любопытством. - Всем подряд вертите дыры?
      - Никаких дыр. - Пульман опять махнул ладошкой. - Оставшихся мы делим на две категории: управление - сливки, господствующий класс - и технический персонал... Так называемые... рабы. Сфера обслуживания, сельское хозяйство, производство - и так далее. Вот этот второй класс - большинство придется обрабатывать, правильно вы заметили. Но не дыроверчением, а несколько иным способом, радикально отличным от оперативного вмешательства, - позже я остановлюсь... Так вот: господствующий класс - класс интеллекта, отобранный с особым тщанием, будет развиваться, пользуясь всеми достижениями цивилизации и самосовершенствуясь, а рабы - сами понимаете, будут усердно вкалывать на благо элиты. И представьте себе, они будут счастливы... Потому что им оставят три естественные природные потребности: жить, жрать и размножаться. Удовлетворяя их, они не будут стремиться к чему-либо большему. Ферштейн?
      - Ага, как скотина в хлеву. - От негодования у Ивана задрожали скулы. - Пожрал, поработал, схлопотал оргазм - и живи себе. Бетховен, Чайковский, Сервантес, Лорка, Возрождение все до кучи - в унитаз... Нормально! Ничего не скажешь - перспектива...
      - Бетховен! Лорка! Ха! Да я вижу, вы там, в горах, отстали от жизни, - желчно процедил Пульман. - Вы посмотрите вокруг. Посмотрите! Что с Россией сделалось?! Даун на дауне сидит и дауном погоняет. А сидит тот даун в подъезде, с кирпичом в одной руке и пакетом с "Моментом" на голове. Сейчас надышится, пожрет, долбанет по голове подвернувшегося под руку прохожего и пойдет - засадит даунессе из соседнего подъезда, чтобы наплодить еще кучу даунов... Тьфу! Да я буду просто благодетелем человечества, я уверен в этом. Все просто - должны быть рабы и элита. Мир уже знавал подобную систему общежития. Правда, там вредные рабы периодически восставали и мочили, как у нас выражаются, своих хозяев. А мои - не будут. Им как-то недосуг будет...
      - Неубедительно, - досадливо поморщился Иван. - Как вы себе представляете все это? Дыры всем вы не навертите - при всем желании... Хотя, вы там что-то о каком-то новом методе упомянули. Не желаете поделиться?
      - Отчего же, - охотно согласился Пульман. - Я вас к тому и подвожу... Итак - о главном. Во время Второй мировой войны известный немецкий исследователь - некто Вольфгаузен - величайший физик, химик, хирург, психолог, короче, Леонардо двадцатого века, изобрел уникальный аппарат. С его помощью абсолютно безо всякого хирургического вмешательства можно воздействовать на человеческую психику: как избирательно, индивидуально, так сказать, так и тотально, на огромном расстоянии и на значительной площади. Принцип действия вкратце - основан на создании переменного магнитного поля определенных параметров. Посредством такого поля можно сделать все, что угодно: заставить отдельно взятого жизнерадостного индивида совершить суицид сразу после прекрасного обеда и последующего за этим совокупления с писаной красавицей или же повернуть штыки армии противника на своего, законно избранного президента... Ферштейн?
      - Читал, - презрительно усмехнулся Иван. - У Незнанского, кажется... Да, у него - что-то типа генератора психотронной энергии. Или психотропной...
      - Не то, - презрительно скривился Пульман. - Я все, что у нас есть по этому профилю, проштудировал. Жалкие потуги, батенька, жалкие потуги... Так вот - об изобретении Вольфгаузена знали избранные. Эту тайну я купил за большие деньги у одного большого мужика в Европе. Получилось так, что волей случая этот самый Вольф не смог сам сконструировать и опробовать свое детище: из-за неразвитой техники своего времени и отсутствия необходимых материалов. Он мыслил с опережением в полвека, а время, сами понимаете, не спешит угнаться за причудами гениев. Ну, к примеру: в числе всяких прочих диковин, потребных для создания аппарата, дяде Вольфу нужна была такая безделица вроде бы, как пленка из платины и углерода, снятая с кобальто-марганцевого слоя, выращенного на искусственном сапфире... А? - Глаза Пульмана загорелись че истовым торжеством.
      - А что - не было? - простецки поинтересовался Иван. - Тонкая, да?
      - Тонкая! - язвительно пробормотал Пульман. - Ну о-о-очень тонкая! И - не было, естественно. Ни десятилетие спустя, ни пару десятилетий.
      - А сейчас, значит, есть, - мудро заключил Иван. - Ясненько.
      - Сейчас много чего есть, - подмигнул ему Пульман. - Много... Ну, а тогда, в сорок третьем, проект существовал только на бумаге. И вот тогда, в этом самом сорок третьем, дяде Вольфу зачем-то понадобилось в частном порядке вылететь на своем самолете в Иран. Не догадываетесь зачем? А впрочем, это отдельная история - она мне вряд ли понадобится, хотя при случае я с удовольствием куплю и эту тайну... Так вот зря он тогда потащился в Тегеран зря. Где-то над горами Кавказа самолет потерпел катастрофу. Весь экипаж погиб чудес, сами понимаете, не бывает. А он свои документы всегда возил с собой - в специально оборудованном несгораемом сейфе, способном без повреждений побывать в эпицентре взрыва ракеты средней дальности. Можно не сомневаться, что проект аппарата до сих пор лежит себе где-то в горах Кавказа - никому не нужный и невостребованный... Ммм-да...
      - И найти его не составляет для вас никакого труда, - скромно пошутил Иван. - Всего-то делов: прочесать Кавказ вдоль и поперек. Четыре дивизии альпинистов, пара миллиардов баксов и полвека времени. Не проблема... А придется вам еще армию нанимать - для охраны. В последнее время на Кавказе развелось много вредных, которые никого к себе не пускают. Без армии не получится - никак.
      - Не так давно доктор Шеффер - последний из ассистентов Вольфгаузена, оставшийся в живых, вышел на след этой авиакатастрофы. - Пульман стоически проигнорировал Иванову эскападу. - Каким образом - понятия не имею, это загадка даже для меня. Но он обнаружил точнейшие координаты места падения самолета... А теперь насчет вас... Немец, которого вы пять лет назад видели в плену, - Шеффер, собственной персоной. Фраза, которую он непрерывно повторял в бреду, - координаты падения самолета, вершина одной из гор Кавказского хребта. Координаты оставляют большие надежды: местечко больно безлюдное, высокогорье, угу... В общем, как вы уже догадались, эту замечательную, информацию пятилетней давности мне без особого труда удалось извлечь из потаенных уголков вашей памяти. Плясать от радости я не стал - не так воспитан. Но - потрясен до глубины души. И полон самых радужных надежд. Огромное вам спасибо. Огромное.
      - Фантастика, - обалдел Иван. - Столько времени прошло! Неужели все, что вы мне рассказывали насчет этого самого аппарата, - правда?
      - Понятия не имею. - Пульман легкомысленно пожал плечами. - Все великие дела, как показывает историческая практика, в зачаточном состоянии выглядели в высшей степени авантюрными и несерьезными мероприятиями. Та же самая практика показывает, что при зарождении оных дел трезвомыслящие обыватели от души потешались над энтузиастами, рискнувшими переступить за грань дозволенного... Вот и вы сейчас - несмотря на то что не отошли еще от действия полученного накануне нейролептика, потешаетесь надо мной - даже перспектива предстоящей операции вас не удерживает от этого...
      - Насчет операции, - вскинулся Иван. - Я все хорошо продумал... В общем, незачем мне башку дырявить. Вы сказали, что собираетесь воспользоваться моими услугами... Так вот - я буду сотрудничать с вами и так, добровольно. Денег немного дадите?
      - Поздно, батенька, - скучным голосом проскрипел Пульман, посмотрев в очередной раз на часы. - Вы уже застряли по самые уши - ходу назад нет. Я же сразу сказал... Во-первых, ваше серое вещество содержит ужасный секрет, делиться которым с кем бы то ни было я не считаю нужным. В последнее время этих охотников за секретами развелось - ужас! Шеффер вышел на след авиакатастрофы, я вышел на след Шеффера и без особого труда отследил эпизод вашего с ним контакта - не важно, что одностороннего и не вполне осознанного. Кто поручится, что никто, кроме меня, не ищет этот секрет? На рынке информации сейчас страшный кризис - за такие тайны могут одним махом голову оторвать. - Он зачем-то повращал шеей и болезненно поморщился. - Во-вторых... Я прекрасно раскусил ваш психотип, молодой человек. Вы хитрая и чрезвычайно своенравная особь. Если я вас отпущу просто так, вы тотчас же вильнете хвостом и начнете строить козни. И потом - вы чересчур много знаете, чтобы вас отпускать просто так. А услугами вашими мы непременно воспользуемся. Непременно - дайте срок... Да, кстати - вот и наше запаздывающее светило головотяпства...
      Иван повернул голову вправо. В дверях кабинета стоял его "дядя" Александр Иванович.
      - Во как! - вяло удивился Иван. - Значит, ты и есть тут главный дыродел? Ну, дядя... И не совестно? Племяннику башку сверлить... Как-никак родная кровь! Или по барабану? Мамашку угробил, теперь сыночка... А?
      - Хуже тебе от этого не будет, - с философским спокойствием заметил "дядя" (разумеется, это был Бабинов), натягивая халат. - Пока не будет... - Он взял со стеллажа маску с резиновым шлангом, на конце которого был небольшой баллон. - И потом... Если есть альтернатива: заполучить дыру в башке или быть умерщвленным, полагаю, выбирать не приходится. - Он прижал маску к лицу "племянника" и повернул вентиль на горловине баллона.
      Острая струя чего-то резкого ударила Ивану в нос. Стеллажи с аппаратурой поплыли куда-то в разные стороны. Все вокруг начало медленно погружаться в белый туман. Последнее, что он запомнил сквозь дымчатую пелену, мягким покрывалом обволакивающую сознание, были слова "дяди":
      - Ну вот, шеф... Можете вычеркнуть эту страничку из своей жизни. А сейчас - нервных прошу удалиться! И, кстати, распорядитесь - пусть приготовят сыщика. Пока вдохновение есть, и ему дырочку сооружу...
      ЧАСТЬ 2 ЗАПАСНОЙ ВАРИАНТ?
      ГЛАВА 1
      Вечерний Ростов Адольфу Мирзоевичу понравился. Точнее, это он понравился сам себе в вечернем Ростове. Спустившись с трапа самолета, он с ходу купил новый телефонный справочник, затем налегке (багажа он не брал) прокрался через шумный аэровокзал, кишащий нахальными нехорошими людишками, отхватил первого попавшегося таксера, не торгуясь бросил: "Гостиница "Ростов" - и таким образом убежал от опасностей чуждого города, которым вредные детективщики в последнее время пристрастились пугать на ночь глядя законопослушных россиян.
      В гостинице "Ростов" Пульмана уже ждал заказанный по телефону люкс, который приятно обрадовал стерильной чистотой, свежим накрахмаленным бельем и тонким ароматом хорошего дезодоранта. Заказав ужин в номер, Адольф Мирзоевич переоделся в спортивный костюм и принялся выписывать в блокнот интересующие его телефонные номера.
      Через пять минут в блокноте красовалась внушительная колонка цифр с необходимыми пометками, и доктор задумался, не решаясь, с чего начать.
      Пока все получалось как по писаному, что слегка радовало, но вместе с тем и настораживало. Из читаной литературы Адольф Мирзоевич знал, что любое грандиозное мероприятие вселенского масштаба просто так, с кондачка, не осуществляется: оно настоятельно требует многих жертв и невыносимо тяжелой работы до кровавого пота. Нигде не писали, что авантюрист пришел с улицы, махнул рукой и все моментально упали к его стоптанным башмакам, умоляя проходимца сей же момент натянуть на плешь корону...
      В Ростове располагалось управление командующего Северо-Кавказским округом внутренних войск, в составе которого находилась часть, где служил Иван, - основной фигурант операции, несколько претенциозно обозванной Пульманом "Всеобщее влияние". Адольфу Мирзоевичу предстояло решить ряд организационных вопросов в сфере, касающейся Ивана, и негласно собрать кое-какую информацию о начальствующих лицах округа, способных оказать содействие в намечавшемся мероприятии. Он не сомневался, что за сутки управится со всеми делами и завтра ночью сможет убыть обратно в родные пенаты...
      Пока он размышлял, в гостиничном ресторане соорудили заказанный им ужин, состоящий из двух видов икры, ветчины, маринованных говяжьих языков и на вид вполне настоящего виски "Белая лошадь" - все это вскоре вкатила в номер на тележке весьма симпатичная дамочка в голубой униформе и кружевном передничке. Обозрев провизию, Адольф Мирзоевич удовлетворенно крякнул, затем перевел взгляд на дамочку - и опять крякнул: длинноногая стройная блондинка лет тридцати пяти была вполне еще свежей и не утратила прелести форм.
      - В Ростове самые красивые женщины, - медленно произнес Пульман нейтральную фразу, вцепляясь взглядом в ее лицо и на всякий случай лучезарно улыбаясь. - А настоящие мужчины всегда ценят красивых женщин... Я верно говорю?
      - Вы верно говорите, - механически выговорила дамочка, опустив руки по швам. - В Ростове самые красивые женщины. А настоящие мужчины, всегда ценят красивых женщин.
      - Я тебе страшно нравлюсь, красотка, - закрепился Пульман, поднимаясь с кресла и подходя к ней. - Ты меня хочешь.
      - Вы мне страшно нравитесь, - повторила дамочка - щеки ее как-то с ходу покраснели, а в глазах загорелся жгучий огонек. - Я вас хочу.
      - Ну и славненько - все как обычно, - удовлетворенно констатировал Адольф Мирзоевич, по-хозяйски запуская руку дамочке в трусики на предмет выяснения готовности к определенного рода процедуре. - Давай - дверь на ключ и быстренько раздевайся...
      Со сновидениями у Ивана всегда были проблемы. С начала военной карьеры ему не снилось ничего хорошего: то какие-то полуразложившиеся трупы, подмигивающие пустыми глазницами, то злобные бородатые хари с желтыми зубами и неугасимым огнем ненависти в глазах, то совершенно дикая чертовщина, не имеющая права на существование в реальности... Этот сон тоже красотой и изяществом не отличался - вдобавок ко всему он еще имел запах. И какой запах!
      Снился Ивану какой-то странный дед в неописуемом одеянии из шкур и дерюги. Его маленькое морщинистое личико имело цвет моченого яблока и покрыто было какой-то странной цветной татуировкой, не имеющей никакого отношения к цивилизованному миру. Усугублялось сие безобразие жиденькой засаленной бороденкой, засаленными же волосами, небрежно связанными в пучок на затылке, и хитрющими раскосыми глазками.
      Дед бормотал что-то нечленораздельное и переливал из пластмассовой бутылки из-под пепси в небольшую кастрюльку отвратно воняющий напиток. Напиток шипел и пенился - будто сердился на деда. Запах был такой, словно какой-то вредный хулиган поджарил на костре из автомобильной шины одномоментно с десяток дохлых крыс и целый взвод болотных жаб.
      - Никого нет, - хитро подмигнул Ивану дед и потащил из-за пазухи явно украденную где-то в процедурном кабинете кишку от кружки Эсмарха. - Мункху ночью сторожит - сейчас никого нет. Ключ спер, дверь открыл - все дела. Девка Аленка просила выручать. Выручаю...
      Тут дед заправил один конец кишки в кастрюльку, кастрюльку эту поднял над головой, а второй конец кишки без спроса, силком, вставил Ивану в рот, протиснув сквозь сжатые зубы.
      - Глотай, однако, солдат! - скомандовал дед, больно ухватив Ивана за щеки и надавил, разжимая стиснутые зубы. - Глотай - совсем как мертвый будешь. Сутки спать будешь - никто не разбудит. Потом встанешь - будет хорошо, всю ночь хорошо - бодрый будешь. Потом будет маненько поздно слова в голову загонять - получится плохой мункху. Большой профессор не знает, а Тутол знает... Две луны зайдет - совсем мункху пройдет...
      Иван страшно напрягся, однако дедова рука железной клешней сдавила щеки, разжимая зубы. В горло медленными толчками полилась горькая жидкость, издающая невероятное зловоние. Иван пару раз дернулся всем телом и неожиданно расслабился - накатила горячая волна какого-то сладкого морока, в которой помраченное сознание свернулось в клубок и быстро растворилось без остатка...
      Придя в себя, он обнаружил, что находится в большой белой палате. Два сводчатых окна были занавешены светло-зелеными шторами, сквозь которые просвечивали жирные тени решеток...
      Кроме него, в палате находился еще один человек, недвижно лежавший на соседней кровати. Голова человека была плотно забинтована марлевой повязкой, которая образовывала внушительный кокон. Посмотрев на соседа, Иван тотчас же ощупал свой череп и убедился, что и у него аналогичный кокон присутствует.
      Боль, тупая и ноющая, не отпускала - создавалось такое впечатление, что кто-то по пьяному делу наехал на его многострадальный череп асфальтоукладчиком, но не расплющил до конца, как замышлял, а так - прокатился разок краешком и скрылся с места происшествия.
      - Эй... братуха! Слышишь меня? - позвал он вполголоса. От усилия боль толчком ударила откуда-то изнутри и жаркой волной расплылась по черепной коробке. Сосед в ответ невнятно простонал что-то, указав пальцем на свою повязку, и затих, слабо махнув рукой, - отвяжись, мол, не до тебя.
      - Болит? - не унимался Иван - тяга к общению была сильнее боли. Тебя что - тоже прооперировали? - Никакой реакции. Иван немного помолчал, соображая, и вдруг содрогнулся. Черт подери! Прооперировали! Несмотря на ватную слабость во всем теле, мышцы страшно напряглись. Он помнит, что его прооперировали... Да, он все прекрасно помнит. Значит, головастик с "дядей" еще не успели ввести код и дать команду забыть все к чертовой матери. Что это значит? Сколько времени прошло с момента операции? Если верить россказням головастика, код необходимо вводить в течение какого-то определенного времени... А если это время пройдет - тогда что? Черт! Столько вопросов - и ни одного ответа... Однако в любом случае он жив, он все помнит и... может с некоторыми потугами действовать.
      Мысль постепенно оформилась и приобрела довольно отчетливые очертания. Так, так... так. Вырубить первого кто войдет в палату, переодеться и рвануть отсюда - куда глаза глядят. Нет, не куда глядят, а конкретно - за пределы этой дурацкой области. Здесь, судя по всему, у товарищей все схвачено никаких шансов на успех. И нужно обязательно прихватить с собой этого парнишу соседа по палате. В одиночку доказать что-либо в компетентных органах будет очень проблематично, можно и в психушку загреметь - уж больно вся эта история на бред сумасшедшего смахивает. А вдвоем - уже проще. Двоим быстрее поверят: случаев массового психоза на одной почве, как утверждает статистика, гораздо меньше...
      Титаническими усилиями загнав боль в глубь своего железного организма, Иван поднялся с кровати и вдруг обнаружил, что совершенно гол. Мало смутившись этим странным обстоятельством, он замотался в простыню, приблизился к двери и осторожно подергал за ручку. Массивная и крепкая дверь, как и следовало ожидать, была заперта. Ну что ж... Остается ждать и полагаться на волю Провидения...
      Подойдя к лежащему на койке, Иван настырно поинтересовался:
      - Эй, братуха... Ты как - перемещаться можешь? - Братуха, болезненно поморщившись, медленно повернулся и приподнялся на локте, другой рукой держась за голову.
      - Слушай... Шел бы ты себе, а? Че те надо, болезный?
      - Да я бы шел, я бы шел! - Иван обрадовался наметившемуся контакту. - Но, понимаешь, эти пиздроны не дают... Давай, говорят, зомби из тебя соорудим... - и неожиданно осердился: - Слушай - тут, блин, такой раскрут говенный намечается, а он - "шел бы"!!! Возьми себя в руки, блин! Или хочешь зомби ходить? Да в конце концов - ты че, не мужик, что ли?!
      Подозреваемый в немужестве, вымученно улыбнувшись краешком рта, посмотрел на сердитого собеседника с внезапно проявившимся интересом.
      - Ну... мужик. И что?
      - Тебя тоже прооперировали - так?
      - Дурные вопросы задавать изволите, коллега... Что - не похоже?
      - Похоже. А по какому поводу? Или так - в порядке очереди?
      Собеседник Ивана опять дрогнул уголками губ - похоже, назойливый сосед в чалме вызывал у него нерадужные эмоции.
      - Ты кто? - тихо спросил он.
      - Я-то? Ну... Иван. Офицер спецназа, - добавил Иван с некоторой помпой, чтобы этот тип не подумал, будто ему в палату подбросили какую-то дрянь, предварительно замотав в бинты. - А еще я художник. Неудавшийся, правда...
      - Все, можешь не продолжать, - неожиданно прервал сосед. - Ясно с тобой... Ха! "Ванечка"! Светлый. И чистый... Вот так ни хера себе - живописец! Ммм-да... Ты Аленкин друг?
      - Откуда знаешь? - насторожился Иван. - Ты че - из бандитов?
      - Да я сюда влетел, между прочим, как раз из-за тебя, - сосед посмотрел на него неприязненно. - Аленка попросила поискать что-нибудь на Бабинова, я полез к нему в квартиру, а он, сволочь, оказывается, вел меня... И вот - я здесь.
      - А - так ты тот самый сыщик! - вяло обрадовался Иван. Фантастика!
      - Сыщик-прыщик, - угрюмо процедил сосед. - Лопухнулся на таком простейшем деле - негласный осмотр квартиры... И совсем не разделяю твоей радости, парень. Если б не ты, я бы спокойно сидел сейчас дома и попивал пивко. И башка была бы целой. Кстати - меня Андрей зовут.
      - Иван, - машинально пробормотал Иван и тут же поправился: - Хотя говорил уже, ага... Значит, этот мой "дядя" Саша - главный дыродел. Если б мать моя, царствие небесное, знала, что у нее такой "братец" растет где-то, наверно, все бросила бы, поехала и удавила бы гада в колыбели!
      - Я бы такого "дядю" в унитазе утопил, - живо поддержал его Андрей. - А он тебе точно дядя? Вы с ним и не похожи ни капельки. И потом - я его давно знаю, козла, вроде не было у него на стороне родственников.
      - Да лажа все это, - угрюмо буркнул Иван. - "Дядя"! Как только выберусь отсюда, сразу откручу ему башку. Кстати - насчет "выберусь"... Есть мысли?