Они пришли за отцом. Она слышала их крики, их проклятия. Она чуяла насилие.

И Аннетта нажала на курок.

Джон Патрик внимательно следил за ее взглядом и отскочил в сторону как раз в то мгновение, когда раздался выстрел, но отскочил все-таки недостаточно быстро. Он почувствовал ожог в боку, словно мимо пролетела огненная стрела, однако ухитрился рвануться вперед и выхватить пистолет из ее руки.

Пуль больше не было, и Аннетта отдала пистолет не сопротивляясь. Лицо у нее побелело как полотно, глаза были полны такой глубокой боли и горя, что Джон Патрик едва не застонал от отчаяния.

Жизнь двадцати человек зависит от него. Он уже опаздывал, но оставить ее здесь не мог. Во всяком случае, не так. Не с этим проклинающим его взглядом.

А Ноэль? Господи, она же может стать причиной его смерти. Может быть, впервые за всю жизнь Джон Патрик пребывал в нерешительности. Он запомнит этот момент на всю жизнь и долго еще будет мучиться, вспоминая, как все было. Ведь почти с первого дня знакомства он наперед знал, чем все это кончится. Но расплачиваться за его неосмотрительность будет она одна.

Джон Патрик коснулся ее щеки. Аннетта отшатнулась. Слезинка скатилась по ее щеке, выдавая внутреннюю муку, но эта слеза ожгла его сильнее, чем удар кнута восемь лет назад.

Джон Патрик почувствовал усталость и дурноту.

— Извините, — сказал он тихо.

— Жаль, что я промахнулась, — едва слышно ответила Аннетта и тут же спросила: — И что же теперь?

Его рот искривился в усмешке:

— Ну, прежде всего надо остановить кровотечение, — ответил Джон Патрик, положив пистолет на стол и взяв оружие еще бесчувственного английского сержанта. — А вам лучше присесть на кровать, — сказал он.

Вместо этого Аннетта рванулась к двери. Джон Патрик заслонил выход, а потом закрыл рот Аннетты поцелуем, заглушив крик, но он крепче прижал ее к себе, стараясь успокоить бурю, бушевавшую в ее душе.

Аннетта не отвечала на его поцелуи. Она словно покрылась льдом неприятия, а в ее напряженной позе было столько ярости, что он неохотно разжал объятия.

— Не кричите.

— Или вы убьете меня?

— Помните, в доме полно народу.

Она отступила на шаг.

— Так вы мне угрожаете?

— Я хочу сказать, что от вашего молчания выиграют все.

— Айви на вашей стороне?

— Он мой друг.

В этот момент дверь открылась и вошел Айви.

Джон Патрик отступил, увлекая Аннетту с собой.

— Кто-нибудь слышал выстрел? — спросил он.

— Эй. Бетси, но я сказал, что это палят пьяные солдаты на улице. Но я, кажется, слышал еще один выстрел?

Это был скорее не вопрос, а утверждение.

— Да, мисс Кэри проделала во мне еще одну дырку. Но это несущественно. А что, нашего английского друга кто-нибудь еще сопровождал?

Айви покачал головой:

— Нет. Он не рассчитывал повстречать вас здесь. Наверное, у них был просто приказ осмотреть те дома, где еще не было обыска. Но думаю, этих, что пришли, скоро хватятся.

— Ты лучше свяжи сержанта, пока он не пришел в себя, и приведи двоих человек с улицы.

— У вас кровь идет.

— Пустяки.

— А мисс Кэри?

— Я ее задержу до твоего возвращения.

Айви кивнул и вышел.

Аннетта стояла тихо-тихо. Слишком тихо. Он понял, что она ждет нового шанса убежать, и сказал:

— Если вы поднимете тревогу, этот английский сержант умрет, и все, кто в доме, могут пострадать.

Она знала, что он так и сделает. Страх боролся в ней с яростью.

— Вы поклянетесь, мисс Кэри? Вы поклянетесь жизнью своего отца, что исполните мое приказание?

Джон Патрик знал, что не должен проявлять слабости.

Ему приходилось извлекать пользу из репутации, которой он не имел оснований гордиться. Он должен внушить ей страх. Все в нем восставало против этой мысли, но слишком велики были ставки в этой игре.

— Скажите вслух и громко, мисс Кэри, что вы будете следовать моим указаниям. Неукоснительно.

— Иначе вы погубите моего отца?

— Все до одного в этом доме погибнут, — повторил он. — Вы укрывали в своем доме беглеца. Не думаю, что англичане поймут вас правильно.

В ее глазах промелькнул гнев, но и понимание.

— А доктор Марш?

— Он так же невиноват, как и вы, но не думаю, что для англичан это будет иметь большое значение.

Он старался говорить как можно равнодушнее.

— Вы достойны презрения, — заявила Аннетта.

Джон Патрик вздохнул, у него не было времени на споры.

— На этот счет мы договорились, но мне нужно ваше слово. Немедленно.

Она с трудом сглотнула и нерешительно спросила:

— А если я обещаю?

— Тогда никто не пострадает.

Аннетта красноречиво посмотрела на мертвого офицера.

— Ну, тут уж кто кого, согласитесь, — усмехнулся Джон Патрик, хотя ему было совсем не до смеха.

— Что вы хотите сделать со мной?

Он заколебался. Он не мог позволить себе поверить ей на слово. Один промах — и Ноэль за все расплатится сполна. Брата надо предупредить, но и Аннетту с отцом теперь нельзя бросить.

В его мозгу начал складываться план, но времени посвящать Аннетту в подробности не было.

— Вы будете в целости и сохранности. Вам нужно только оставаться здесь, пока я не закончу кое-какие дела.

— А потом?

— Повторяю, что ни вы, ни ваш отец не пострадаете, если поступите так, как я скажу, — с досадой произнес Джон Патрик. Время уходило. Драгоценное время.

Она сжала кулаки, и косточки пальцев побелели. Он отлично помнил это чувство беспомощности.

— Как я могу вам верить?

— Порукой мое честное слово.

— Я знаю, чего оно стоит.

Это было самое страшное оскорбление, которое ему когда-либо наносили, но он сделал над собой огромное усилие и спокойно произнес:

— У вас всего десять секунд, чтобы принять решение.

— Будьте вы прокляты, — сказала Аннетта и так закусила губу, что из нее брызнула кровь.

В дверь резко постучали. Вошел Айви и с ним еще двое в английских мундирах. На мгновение лицо Аннетты оживила надежда.

Джон Патрик знал, что его слова сейчас убьют эту надежду на корню.

— Джеффри, забинтуй вот этого. Том, отнесите потом обоих в док и ждите нас там. Обрызгайте их виски. Если остановят, скажите, что тащите их в казарму. Айви, постарайся убрать следы крови.

Через несколько минут обоих англичан унесли и все было убрано. О, если бы так легко можно было восстановить и утраченное доверие.

Все еще не опомнившаяся от потрясения, Аннетта взглянула на человека, за которым ухаживала, с которым связывала надежды, о котором мечтала. Но это уже не Джон Ганн. Это беспощадный незнакомец, который убивает людей, не задумываясь, без всякого сожаления и раскаяния. Теперь он угрожает и ей самой, и ее семье. Удивительно, что она совсем не опасалась за свою жизнь. На миг ей показалось, что лицо этого человека исказила боль! Но это было только мгновение.

Аннетта отвернулась. Сердце жгла мучительная досада. Пират по-прежнему стоял между ней и дверью. Придется ждать, пока наконец не настанет долгожданный момент и она опять попытается скрыться. Он обязательно допустит какую-нибудь ошибку.

Поэтому она напустила на себя сокрушенный вид, а ум ее лихорадочно измышлял способы одурачить Джона Патрика. Но, боже мой, она увязла гораздо сильнее, чем можно было предполагать. Да, она сразу влюбилась в него. Какой же она была дурочкой!

А теперь он так легко рассуждает о гибели тех, чьим гостеприимством он злоупотребил.

Да, действительно от любви до ненависти один шаг. Ей хотелось наброситься на него с кулаками. Жаль, что она промахнулась. Сейчас все было бы по-другому. А вместо этого ей приходится забыть о гордости и ломать голову над тем, как перехитрить человека, который требует от нее предательства.

Неужели он действительно так безжалостен, как о нем рассказывают? Да, наверное, он же пират и убийца, о котором ходят легенды.

Сердце у нее сжалось при мысли, какой неуязвимой она еще недавно ощущала себя в его объятиях. А несколько минут назад его взгляд был холоден, как лед, как река Делавер в январе. Как она могла так обмануться и видеть в этих глазах тепло и сочувствие?

Джон Ганн, или как его там зовут на самом деле, достал часы и взглянул на циферблат.

— Мы опаздываем. — Потом кивнул Айви: — Постереги мисс Кэри, пока я не починю себя и не переоденусь.

Он расстегнул мундир, затем окровавленную рубашку. Его торс был невыносимо великолепен, несмотря на безобразную ссадину. Он оторвал рукав от рубашки и туго обмотал его вокруг пояса, закрыв рану. А затем начал расстегивать брюки.

— Вам, наверное, хочется отвернуться, — сказал он почти извиняющимся тоном. Куда подевалось его недавнее высокомерие.

Она отвернулась. У нее не было ни малейшего желания наблюдать за дальнейшим процессом разоблачения. Она была бы просто счастлива не видеть его больше никогда. Когда ей позволено было обернуться, она с минуту не могла поверить своим глазам. Теперь на нем была форма капитана, и сам он, казалось, стал гораздо массивнее. На голове у него был белый парик, делающий лицо почти неузнаваемым, а может быть, так показалось из-за необыкновенно любезной улыбки, игравшей на губах? Он поклонился:

— Капитан Смизвик к вашим услугам, — сказал он на безупречном английском.

Айви одобрительно кивнул:

— Сойдет, кэп.

Аннетта повернулась к Айви:

— Ведь вы же на службе у…

И ее сердце едва не остановилось. Она хотела сказать, что Айви служит у доктора Марша. Но если Айви служит и у Джона Ганна, значит, доктор Марш тоже должен быть каким-то образом причастен ко всему происходящему.

— У этого роялиста, что ли? — презрительно спросил Айви. — Место не хуже всякого другого. Где же лучше всего можно спрятаться, как не в стане врага.

Аннетта взвешивала про себя услышанное, не зная, что и думать. Отныне она уже никому не сможет верить.

Она снова посмотрела на Звездного Всадника. Возможно ли так молниеносно меняться? Из доброго, внимательного Джона Ганна превратиться в беспощадного убийцу, а потом в напыщенного английского офицера? И выражение лица у него меняется в соответствии с новой ролью.

А потом, к удивлению, он неожиданно наклонился и поцеловал ее. Его губы сначала были нежны, затем требовательны, словно он искал какого-то ответа. Она рывком подалась назад.

— Не смейте ко мне прикасаться никогда, — тихо сказала она.

Его лицо дрогнуло. Что это было? Гнев? Сожаление? Однако через минуту лицо стало снова бесстрастным. Джон Ганн ограничился поклоном.

— Постараюсь соответствовать вашим требованиям.

— Что будет с моим отцом? С моей тетей, с Бетси?

— Как я уже вам сказал, никакого вреда я им не причиню, если вы будете выполнять мои указания. Я выразился ясно?

В дверь постучали. Он открыл ее, и в комнату вошли двое в английской морской форме. Сердце у Аннетты упало при виде того, как он их приветствовал. Еще два переодетых предателя. Неужели все теперь выдают себя за кого-то другого?

— Это мисс Кэри, — сказал Джон. — Вы останетесь с ней здесь до моего возвращения. Если кто-нибудь постучит и вы должны будете открыть дверь, не выпускайте мисс Кэри из виду и на долю секунды. А сюда вы пришли, чтобы навестить меня, раненого английского лейтенанта.

Поколебавшись, он прибавил:

— Она понимает, что на карту поставлена безопасность всех находящихся в доме.

Опять угроза. Да, она поняла. Поняла совершенно ясно. Она попыталась сглотнуть слюну и не могла. Горло свело судорогой. Она взглянула ему прямо в глаза в поисках хоть какого-то чувства. Но нет, это были глаза чужого, равнодушного человека. Ничего, кроме жесткой, непреклонной решимости.

Аннетта окаменела.

Он кивнул своим людям и, не сказав ей ни слова, ушел.

— Вы, наверное, хотите присесть, мисс, — предложил один из пришедших.

Она метнула на него яростный взгляд, но солдат, по-видимому, ничего не заметил. Он и его напарник стали по обе стороны двери.

Надолго ли? Сколько пройдет времени, пока пират вернется? Она вспомнила о пистолете в кабинете отца. Она приобрела его после переезда в Филадельфию, в город, разрываемый столь разными убеждениями.

Она все бы отдала сейчас за возможность еще раз выстрелить в человека, который вырвал у нее из груди сердце.

Джон Патрик забористо выругался, направившись вместе с Айви в заднюю половину дома. Нога у него болела, а бок горел как в огне. То, что он переоделся, нисколько ему не помогло. Почему же все пошло кувырком? Ему не хватало людей: двое остались с Аннеттой, другие тащили мертвое тело и огромного сержанта в доки. Он знал, что навсегда запомнит взгляд Аннетты, полный ужаса и отчаяния. Он мог только надеяться, что она не считает его безнадежным убийцей и предателем. Все станет еще хуже, когда она узнает о его планах в отношении ее самой и ее отца.

Однако прежде всего он должен освободить своих людей.

Айви взглянул на него:

— Вы в порядке, кэп?

— Да, а другие готовы?

— Эй, они ждут на дороге.

— Я похож на английского офицера?

— Слишком много чести для него.

В другое время Джон Патрик улыбнулся бы, но сейчас чувство юмора покинуло его. Как бы ему хотелось забыть лицо Аннетты. Но, видно, не судьба. Сможет ли он когда-нибудь улыбнуться? Просто улыбнуться.

— Пошли, — сказал он.

Они избегали встречаться с экипажами, в которых английские военные чины направлялись на великолепный бал в городскую гостиницу. По дороге к ним присоединялись люди в красных мундирах. Они выходили из таверн, из темных улиц, пока не набралось семнадцать человек. Все молча кивали, приветствуя капитана. Когда они проходили по улицам, где жили сторонники мятежников, двери закрывались, оконные рамы опускались. Маршируя вместе, солдаты казались дружным, сплоченным подразделением, верно исполняющим свой долг на службе короля.

Джон Патрик остановился в квартале от уолнат-стритовской тюрьмы и повернулся к. спутникам, следовавшим за ним.

— Теперь, ребята, осторожнее. Блюдите порядок. Шагайте стройными рядами, в ногу, оттягивая носок. И держите оружие наготове.

Айви прошел по рядам, застегивая мундиры, веля подтянуть животы, поднять подбородки и приготовить оружие.

«Не так уж плохо для банды пиратов, которые вдруг стали примерными английскими пехотинцами, — подумал Джон Патрик, — хотя большинству уже приходилось выполнять похожие роли».

— Равняйсь!

Все щелкнули каблуками.

— Вы — экипаж корабля «Мэри Энн», — сказал он тихо. — И не забывайте об этом. Мы конвоируем на корабль заключенных. Мы будем освобождать наших людей по одному и постепенно, но они должны делать вид, что скованы цепью. Передайте по рядам. Как только мы доберемся до «Мэри Энн», мы захватим корабль и поставим паруса. Сегодня у офицеров бал. Надеюсь, большинство из них узнает о случившемся, когда мы уже будем на середине Делавера.

Вопросов не последовало. Все подтянулись. Джон Патрик в сопровождении Айви, переодетого в форму английского сержанта, встал во главе подразделения. Не оглядываясь, он направился прямо к уолнат-стритовской тюрьме и предъявил бумаги дежурному офицеру. Документы давали право капитану военно-морских сил Джонатану Смизвику возложить на себя ответственность за мятежников, заключенных в тюрьме, и сопроводить их на транспортном судне в Нью-Йорк.

— Я думал, вы их заберете завтра утром, — сказал дежурный офицер.

Джон Патрик заговорщически улыбнулся:

— Капитан судна решил сняться с якоря как можно раньше. — А затем наклонился и прошептал на ухо дежурному: — По слухам, у него в Нью-Йорке любовница.

Офицер, молодой лейтенант, нахмурился.

— Однако меня должны были уведомить о перемене сроков.

— Это вам решать. — И Джон Патрик пожал плечами. — Мы можем и подождать, пока вы не наведете справки. Мои люди только обрадуются возможности опрокинуть лишний стаканчик эля вон в той таверне напротив, но боюсь, что капитан Эвери будет чуточку расстроен из-за промедления.

Офицер, поколебавшись, пожал плечами.

— Бумаги вроде в порядке. Я передам вам заключенных.

— Но чтобы все были в цепях.

— Разумеется. Они же разбойники. Ни дисциплины, ни воспитания. Буду только рад от них избавиться.

— Вам нужна помощь?

Офицер благодарно взглянул на Джона Патрика.

— Я был бы вам весьма признателен. Сегодня вечером у меня мало людей.

— Сержант, возьмите четверых и помогите вывести заключенных.

— Да, сэр, — с готовностью ответил Айви.

Джон Патрик облокотился о стойку, за которой сидел дежурный, и подал ему фляжку с коньяком, щедро сдобренным снотворным.

— Это поощрение от самого генерала, — доверительно сказал он, видя, что дежурный пребывает в нерешительности.

— Вы знакомы с генералом?

— Я его дальний родственник.

Джон Патрик давно уже познал ту истину, что чем невероятнее ложь, тем скорее в нее поверят.

— Это своего рода попытка извиниться за то, что я сегодня на дежурстве и не могу присутствовать на балу. Однако я еще могу успеть, учитывая вашу готовность помочь. Так что не отказывайтесь.

На этот раз лейтенант выразил благодарность и принял фляжку.

— А у вас сегодня долгое дежурство? — осведомился Джон Патрик.

— На всю ночь, — простонал лейтенант.

И Джон Патрик мысленно возблагодарил господа бога. Он опоздал очень кстати, так как прибыл в тюрьму после смены дежурных.

— А я замолвлю за вас словечко генералу, — сказал он, доброжелательно глядя в лицо лейтенанта, — вас как зовут?

— Калвертс, сэр. Дэвид Калвертс.

— Хорошо. Думаю, вы обязательно удостоитесь его особого внимания.

Очень довольный лейтенант встал и пошел отпирать дверь.

— Может, я тоже вам смогу помочь с выводом этих головорезов, — сказал Джон Патрик и вошел вслед за ним.

Он слышал звяканье засовов и наблюдал, как его людей сгоняют в кучу под ружейным прицелом. У всех на запястьях звенели цепи.

Как долго он уже здесь? Пятнадцать минут? Двадцать? Каждое мгновение увеличивало опасность.

А что чувствует сейчас Аннетта? Наверное, с каждой минутой ее страх тоже возрастает. Эта мысль не переставала мучить его, хотя внешне он ничем не выдавал себя. Высокомерно покрикивая на заключенных, он весь был комок нервов. Как бы ему хотелось не думать о ней. Он не имеет на это права. Одна ошибка, один лишь промах — и…

Подошел Айви и отдал честь:

— Готово, сэр.

Джон Патрик обвел заключенных презрительным взглядом. Многие отвернулись, некоторые смотрели в пол.

— Ведите это отребье на корабль, и побыстрее. Нью-йоркскому палачу надоело ждать.

Джон Патрик пошел к двери впереди заключенных и, дойдя до стойки дежурного, остановился.

— Еще раз примите мою искреннюю благодарность. Я обязательно дам знать высшим по званию о том, какую неоценимую помощь вы нам оказали.

Офицер приосанился.

Джон Патрик элегантно отсалютовал дежурному офицеру, последовал за вышедшими заключенными и, встав во главе колонны, повел ее на пристань.

Несколько экипажей остановились, пропуская идущих. Английские офицеры, все в великолепных парадных формах, презрительно улыбались при виде американцев, которые всего за несколько недель превратились в ходячие тени в жалких, зловонных отрепьях.

Джон Патрик тоже позволил себе слегка улыбнуться, предвкушая изумление и злость этих же самых офицеров, когда поутру они узнают, что и заключенные, и один из кораблей Его Величества выбрали свободу.

Колонна беспрепятственно достигла пристани. Холодный туман опускался на город, и улицы совсем опустели. Заключенные тяжело, шаркая ногами, продвигались вперед. Незаметно они передавали один другому ключ и теперь шли, придерживая руками никого не сковывающие цепи. Если придется вступить в схватку, свободные руки очень даже пригодятся.

Они дошли до места, где на якоре стояла «Мэри Энн». Ярко горели корабельные фонари. При их свете Джон Патрик усмотрел на палубе только горстку людей. Почти все офицеры отправились на бал, а большая часть экипажа — в таверны. Филадельфия славилась как наиболее безопасная и защищенная от нападения гавань.

Джон Патрик увидел матросов, которые оттаскивали труп. Теперь надо было и тело, и связанного английского сержанта погрузить на «Мэри Энн». Мертвого потом похоронят в море. Джон Патрик не хотел, чтобы англичане нашли труп, ведь последний дом, который посетил английский офицер перед смертью, был дом Кэри. Если это станет известным, то положение может осложниться.

Оставив часть команды в темном месте у причала, он отобрал пятерых, переодетых в английские мундиры, и строем они приблизились к кораблю. Джон Патрик стоял впереди, ожидая, когда его увидит дежурный офицер.

— У меня есть разрешение на погрузку. Но сначала мы должны выяснить, есть ли на корабле все условия для перевозки заключенных, — генерал Хоу желает удостовериться, что они не смогут бежать.

Офицер вознегодовал:

— Но мы уже два года возим заключенных.

— Генерал Хоу знает об этом, однако данная партия рассматривается им как особо опасная.

Младший офицер заколебался:

— Но на борту нет капитана.

— Мы поднимемся всего на несколько минут. Сам мечтаю успеть на бал. И мне очень не хочется сообщать генералу, что я не встретил у вас желания помочь.

Офицер сдался, и Джон Патрик со своими людьми поднялся на борт.

— Мы постараемся не будить остальную команду. А сколько людей на борту?

— Всего десять, — очень кстати сообщил офицер.

— Благодарю вас, — ответил Джон Патрик.

Одновременно один из поднявшихся на борт скользнул за спину офицера, а другой заткнул ему рот кляпом. Через десять минут весь сонный экипаж «Мэри Энн» был захвачен врасплох и заперт в трюме вместе с сержантом, доставленным из дома Кэри.

Джон Патрик подал сигнал ожидавшим у причала, и все поднялись на борт, громко радуясь обретенной свободе.

Теперь Джону Патрику предстояло вернуться к семейству Кэри, а также попытаться найти Ноэля. При мысли, как отнесется к этому Аннетта, душу его охватила тревога.

Господь да поможет им всем.