Столы были рассчитаны на группы по восемь-десять человек, но никто не рассаживался по восемь или десять. Сидели, где хотели, занимали места друг друга, не беспокоясь о возвращении хозяина. За одним столом со мной сидело несколько человек в белых бразильских мундирах, они разговаривали друг с другом на португальском. На какое-то время подсел человек с одной золотой серьгой в ухе, но я не понимал, что он говорит (Впрочем, я прекрасно понял, чего он хочет).

Это одна из основных сложностей жизни на Вратах. И всегда так было. Врата похожи на большой международный съезд, на котором испортилось все оборудование для перевода. Постоянно слышится нечто вроде лингва франка – смесь десятка языков, типа «Ecoue, gospodin, eu es verruckt». (Послушай, господин, ты с ума сошел, – смесь французского, русского, латинского и немецкого. – Прим, перев.). Я дважды танцевал с одной бразилианкой, худой маленькой девушкой с орлиным носом и красивыми карими глазами, и пытался обменяться с ней несколькими простыми словами. Может, она и поняла меня. Один из бывших с ней мужчин хорошо говорил по-английски, он представился и представил всех остальных. Ни одного из имен я не запомнил. Но этого мужчину звали Франсиско Эрейра. Он угостил меня выпивкой, позволил угостить всех остальных, и тут я сообразил, что видел его раньше; он входил в наряд, который обыскивал нас по прибытии.

Пока мы разговаривали об этом, Дэйн подошел ко мне и сказал: «Я собираюсь поиграть. Пока, если не хочешь идти со мной».

Не самое теплое приглашение, но в «Голубом Аду» становилось все более шумно. Я потащился за ним и обнаружил первоклассное казино, совсем рядом с «Голубым Адом», со столами для блекджека, покера, медленно движущейся рулеткой, картами, костями и с отгороженным веревкой участком для баккара. Мечников направился к столам для блекджека; он стоял, барабаня пальцами по спинке стула, ожидая, пока освободится место. Примерно в это время он заметил, что я увязался за ним.

– О! – Он осмотрелся. – Во что вы хотите играть?

– Во все это я играю, – сказал я, немного глотая слова. И немного прихвастнув. – Может, немного в баккара.

Он впервые вначале с уважением, а потом с насмешкой, посмотрел на меня. «Минимальная ставка пятьдесят».

На моем счету еще оставалось шесть тысяч долларов. Я пожал плечами.

– Пятьдесят тысяч, – добавил он.

У меня перехватило дыхание. Он с отсутствующим видом занял место за игроком, у которого заканчивался запас фишек. «Можете поиграть в рулетку за десять долларов. Но большинство начинают со ста. А вот там где-то, мне кажется, десятидолларовый автомат» – Тут он нырнул на освободившееся место, и больше я его не видел. Я осмотрелся и увидел, что чернобровая девушка сидит за тем же столом и внимательно изучает свои карты. На меня она не смотрела.

Я понял, что не могу себе позволить играть здесь. Понял также, что в сущности и выпивку не могу себе позволить. Органы равновесия уже подсказывали мне, что я слишком много выпил. И понял, что мне нужно как можно быстрее добраться до своей комнаты.

| Что такое Врата?

|

| Врата – это артефакт, созданный так

| называемыми хичи. Он создан на астероиде или на

| ядре кометы. Время его создания неизвестно, но

| оно, несомненно, предшествует человеческой

| цивилизации.

|

| Внутри Врат среда напоминает земную, только

| здесь относительно малое тяготение. (На самом деле

| тяготения вообще нет, но центробежная сила,

| возникающая при вращении Врат, создает аналогичный

| эффект).. Если вы с Земли, первые несколько дней

| будете испытывать некоторые трудности при дыхании

| из-за низкого атмосферного давления. Однако

| парциальное давление кислорода аналогично высоте в

| две тысячи метров на Земле и вполне достаточно для

| сохранения здоровья.

| Сильвестр Маклен – отец Врат

|

| Врата были открыты Сильвестром Макленом,

| исследователем туннелей на Венере, который при

| раскопках обнаружил пригодный к действию корабль

| хичи. Он сумел войти в этот корабль и прилетел на

| Врата; сейчас этот корабль находится в доке 5-33.

| К несчастью, Маклен не сумел вернуться, и хоть он

| дал о себе знать, взорвав топливный бак

| посадочного аппарата, ко времени прилета

| исследователей он был мертв.

|

| Маклен был смелым и изобретательным человеком,

| и табличка на доке 5-33 является данью памяти его

| уникальных заслуг перед человечеством.

| Представители различных религий в соответствующее

| время совершают службы.

Глава 7

Я на матраце, и мне не очень удобно. Физически, я имею в виду. Недавно мне сделали операцию. Вероятно, швы еще не рассосались.

Зигфрид говорит: «Мы говорим о вашей работе, Боб».

Скучно. Но безопасно. Я отвечаю: «Я ненавидел свою работу. Да и кто бы не возненавидел пищевые шахты?»

– Но вы продолжали работать, Боб. Вы не пытались перейти куда-то. Вы могли бы работать, например, на морских фермах. И вы не окончили школу.

– Хочешь сказать, что я застрял в дыре?

– Я ничего не хочу сказать, Боб. Я спрашиваю, что вы об этом думаете.

– Ну, наверно, ты прав. Я думал о переменах. Много думал, – говорю я, вспоминая, как это было в самом начале с Сильвией. Я помню, как мы с ней сидели январским вечером в кокпите планера – нам просто некуда больше было деться – и говорили о будущем. Что мы будем делать. Как победим обстоятельства. Но, насколько я могу судить, в этом нет ничего интересного для Зигфрида. Я уже все рассказал Зигфриду о Сильвии, которая в конечном счете вышла замуж за акционера. Но мы расстались задолго до этого. – Вероятно, – говорю я, собираясь и пытаясь получить от сеанса хоть что-нибудь за свои деньги, – у меня что-то вроде стремления к смерти.

– Я предпочел бы, чтобы вы не использовали психоаналитические термины, Боб.

– Ну, ты понимаешь, что я имею в виду. Я знал, что время проходит. Чем дольше я остаюсь в шахтах, тем труднее мне оттуда выбраться. Но все остальное выглядело не лучше. И были компенсации. Моя девушка Сильвия. Моя мать, пока она была жива. Было даже иногда забавно. Полеты на планерах. Над холмами прекрасно, с высоты даже Вайоминг не выглядит так уж плохо, а запах нефти почти не чувствуется.

– Вы упомянули свою подругу Сильвию. Вы с ней ладили?

Я колеблюсь, потирая живот. У меня в нем почти полметра новых внутренностей. Стоят они ужасно дорого, такие штуки, и иногда кажется, что прежний владелец требует их обратно. Интересно, кем он был. Или она. Как умер? И умер ли? Может, он до сих пор жив. Я слышал, что бедняки продают части самих себя. Хорошенькая девушка может продать грудь или ухо.

– Вы легко сближаетесь с девушками, Боб?

– Теперь да.

– Не теперь, Боб. Мне кажется, вы говорили, что в детстве легко сходились.

– Разве так бывает?

– Если я правильно понял ваш вопрос, Робби, вы спрашиваете, вспоминает ли кто-нибудь детство, как абсолютно счастливое время. Конечно, ответ «нет». Но у некоторых людей впечатления детства отражаются на жизни сильнее, чем у остальных.

– Да. Оглядываясь назад, я думаю, что немного боялся своей возрастной группы – прости, Зигфрид. Я хотел сказать, других детей. Все они были знакомы. У них находилось все время, что сказать друг другу. Тайны. Общие дела. Интересы. Я был одиноким ребенком.

– Вы были единственным ребенком, Робби?

– Ты это и так знаешь. Да. Может, в этом все дело. Мои родители работали. И не хотели, чтобы я играл возле шахт. Опасно. Там действительно опасно для детей. Можно пораниться у машин. Иногда отходы обваливаются и могут завалить. Случаются выбросы газа. Я оставался дома, смотрел телевизор, слушал кассеты. Ел. Я был толстым ребенком, Зигфрид. Любил все калорийное, с крахмалом, с сахаром. Меня баловали, покупали больше еды, чем мне было нужно.

| 507 – IRRAY ЗРЕЛОСТЬ GOTO 26,830

| *М88 26,835

| 508 – Может быть, именно 26,840

| Вы хотите, 26,845

| А вам вместо этого 26,850

| Кто-то говорит, 26,855

| Чего вы хотите 26,860

| 511 – XTERNALS a IF a GOTO.. 26,865

| 512 – Может быть, Зигфрид, 26,870

| Старый жестяной божок, 26,875

| Но я чувствую, что 26,880

| Зрелость – это смерть 26,885

Мне и сейчас нравится быть избалованным. Теперь у меня диета высшего класса – не по питательности, но в тысячу раз дороже. Я ем настоящую икру. Часто. Ее привозят из аквариума в Галвестоне. У меня настоящее шампанское и масло... «Я помню, как лежу в кровати, – говорю я. – Кажется, я маленький, может, мне три года. У меня говорящий медведь. Я взял его с собой в постель, и он рассказывал мне сказки, а я совал ему в уши карандаш. Я его любил, Зигфрид».

Я замолкаю, и Зигфрид тут же берет приманку. «Почему вы плачете, Робби?»

– Не знаю! – кричу я, слезы текут у меня по лицу, я смотрю на часы, вижу, как сквозь слезы дрожат зеленые цифры. – Ox! – говорю я обычным тоном, сажусь, слезы по-прежнему текут по лицу, но фонтан уже иссяк. – Мне пора, Зигфрид. У меня свидание. Ее зовут Таня. Красивая девушка. Хьюстонский симфонический. Она любит Мендельсона и розы, и я хочу подобрать несколько этих темно-синих гибридов, которые подойдут к ее глазам.

– Роб, у нас осталось почти десять минут.

– В другой раз поговорим подольше. – Я знаю, что он этого не может сделать, и торопливо добавляю:

– Можно мне воспользоваться твоей ванной? Мне очень нужно.

– Вы хотите избавиться от чувств испражнениями, Роб?

– О, не будь так умен. Я знаю, что говорю. Я знаю, это напоминает типичный заместительный механизм...

– Роб.

– ... ну, ладно, позже, я сбегаю. Мне честно нужно идти. В ванную, я хочу сказать. И в цветочный магазин. Таня – особенная девушка. Красивая. Я не о сексе говорю, хотя это тоже здорово. Она может с... она может...

– Роб, что вы пытаетесь сказать? Я перевожу дыхание и умудряюсь сказать: «У нее прекрасно получается оральный секс».

– Роб?

Я узнаю этот тон. У Зигфрида большой набор интонаций, но некоторые я уже узнаю. Он считает, что напал на какой-то след.

– Что?

– Боб, как вы это называете, когда женщина занимается с вами оральным сексом?

– Боже, Зигфрид, что это за глупость?

– Как вы называете, Боб?

– Ты это сам знаешь.

– Как называете, Боб?

– Ну, говорят, например, «Она меня ест».

– Другие выражения, Боб?

– Да множество! «Давать головку», например. Я думаю, что слышал тысячу названии.

– А какие еще, Боб?

Я настраивал себя на гнев и боль, и они неожиданно прорываются. «Не играй со мной в эти проклятые игры, Зигфрид! – Внутренности у меня переворачивает, я боюсь испачкать брюки. Все равно что снова стал ребенком. – Боже, Зигфрид! Ребенком я разговаривал со своим медведем. Теперь мне сорок пять лет, и я по-прежнему разговариваю с глупой машиной, будто она живая!»

– Но ведь есть и другие названия, правда, Боб?

– Их тысячи! Какое тебе нужно?

– Я хочу, чтобы вы использовали выражение, которое хотели произнести и не смогли. Боб, пожалуйста, скажите его. Это выражение имеет для вас особый смысл, поэтому вы и не можете просто так произнести его.

Я съеживаюсь на матраце и плачу на этот раз по-настоящему.

– Пожалуйста, скажите, Боб. Что это за слово?

– Будь ты проклят, Зигфрид! Спуститься! Вот оно. Спуститься, спуститься, спуститься!

Глава 8

Доброе утро, – произносит кто-то в самой середине сна, в котором я застрял в зыбучих песках в центре туманности Ориона. – Я принес вам чаю.

Я открываю один глаз. Смотрю через край гамака в пару угольно-черных глаз на песочного цвета лице. Я одет, меня мучает похмелье. Что-то пахнет очень плохо; я начинаю сознавать, что это я сам.

– Меня зовут Шикетей Бакин, – говорит человек, принесший мне чай. – Пожалуйста, выпейте этот чай. Это вам поможет.

| Кому принадлежат Врата?

|

| Врата уникальны в истории человечества, и было

| сразу осознано, что их нельзя передавать никакой

| группе лиц и ни одному правительству. Поэтому была

| основана «Врата Энтерпрайзис, Инк».

|

| Врата Энтерпрайзис (обычно именуемая

| Корпорация) – это наднациональная корпорация,

| главными членами которой являются Соединенные

| Штаты Америки, Советский Союз, Объединенные Штаты

| Бразилии, Венерианская Конфедерация и Новый Народ

| Азии. Ограниченными партнерами Корпорации являются

| все те, кто, подобно вам, подписал меморандум о

| соглашении.

Я смотрю немного дальше и вижу, что он кончается у талии. Это тот самый безногий с крыльями, которого я видел накануне. «Ух, – говорю я, стараюсь изо всех сил и умудряюсь ответить: – Доброе утро». Туманность Ориона быстро тускнеет, с ней исчезает ощущение, что меня протаскивают сквозь быстро каменеющее газовое облако. Но плохой запах остается. Даже по стандартам Врат в комнате очень плохо пахнет, и я понимаю, что меня вырвало на пол. И всего миллиметры отделяют меня от нового приступа рвоты. Бакин, искусно помахивая крыльями, умудряется поднести к моему рту закрытый сосуд. Потом поднимается вверх и садится на мои шкаф. И говорит:

– У вас сегодня, кажется, медицинский осмотр в ноль восемь сто.

– Правда? – Я с трудом беру чашку и делаю глоток. Чай очень горячий, несладкий и почти безвкусный, но он, кажется, помогает мне справиться со своими внутренностями. Рвота отступает.

– Да. Я так думаю. Так бывает обычно. Вдобавок, ваш п-фон звонил несколько раз.

Я снова произношу: «Ух».

– Вероятно, ваш сопровождающий звонит, чтобы напомнить вам. Теперь семь пятнадцать, мистер...

– Броудхед, – хрипло говорю я, потом более разборчиво; – Меня зовут Боб Броудхед.

– Да. Я взял на себя смелость проверить, проснулись ли вы. Пожалуйста, пейте чай, мистер Броудхед. Наслаждайтесь пребыванием на Вратах.

Он кивнул, упал вперед, пролетел к двери и исчез. При каждом изменении положения в голове начинало стучать, я выбрался из гамака, стараясь не ступать на отвратительные пятна на полу, и кое-как умылся. Подумал о бритье, но у меня уже двенадцатидневная щетина, и я решил пока не бриться. Больше я не выгляжу небритым, да и сил у меня не было.

С опозданием в пять минут я добрался до медицинского смотрового кабинета. Остальные из моей группы уже были здесь, и мне пришлось ждать и проходить осмотр последним. У меня взяли три образца крови; из пальца, из вены на руке и из мочки уха. Я был уверен, что все в порядке. Впрочем это неважно. Медицинский осмотр – простая формальность. Если вы пережили полет в космическом корабле к Вратам, то выживете и в корабле хичи. Если только что-нибудь не произойдет. В этом случае вы, вероятно, не выживете вообще, каким бы здоровым вы ни были.

У меня нашлось время выпить чашку кофе с тележки, которую кто-то подвез к столу (частное предпринимательство на Вратах? Никогда о нем не слышал), и вовремя пришел в аудиторию на первое занятие. Мы встретились в большой комнате на уровне Собака, узкой и с низким потолком. Сидения были размещены по двое вдоль прохода – похоже на преобразованный в класс автобус. Шери пришла позже, свежая и веселая, и села рядом со мной: вся наша группа была здесь, все семеро прилетевшие с Земли, а также семья с Венеры и несколько других новичков. «Ты плохо выглядишь», – прошептала Шери, когда инструктор занялся бумагами на своем столе.

– Что, так заметно похмелье?

– На самом деле нет. Но, вероятно, оно сказывается. Я слышала, как ты пришел вчера вечером. Вообще-то, – задумчиво добавила она, – весь туннель это слышал.

Я мигнул. Запах я по-прежнему ощущал, но большая его часть, очевидно, внутри меня. Никто не сторонился меня, даже Шери.

Инструктор встал и некоторое время задумчиво смотрел на нас. «Ну, ладно, – сказал он и снова посмотрел на бумаги. Потом покачал головой. – Я веду курс управления кораблями хичи. – Я заметил у него целую связку браслетов. Сколько, сосчитать не мог, но не меньше полудюжины. Мимолетно подумал, что это за люди, которые столько раз вылетали и все еще не разбогатели. – Это один из трех курсов, которые вы прослушаете. Второй – как выживать в незнакомой среде. Третий – как распознавать, что ценно. Но мой курс по управлению кораблем, и мы начнем с управления. Все за мной».

Мы встали и потащились за ним, вышли из помещения, спустились по туннелю, вошли в шахту, миновали охранника – может, того самого, что прогнал меня накануне. На этот раз он только кивнул инструктору и смотрел, как мы проходим. Мы оказались в длинном широком туннеле с низким потолком, из пола торчал десяток металлических прямоугольных цилиндров. Они походили на обгоревшие древесные стволы, и прошло несколько мгновений, прежде чем я понял, что это такое.

Я глотнул.

– Это корабли, – прошептал я Шери громче, чем собирался. Несколько человек с любопытством оглянулись на меня. Среди них, как я заметил, была девушка, с которой я танцевал вечером, та самая, с черными бровями. Она кивнула мне и улыбнулась. Я увидел браслеты у нее на руке и удивился, что она тут делает – и как ей повезло за игорным столом.

Инструктор собрал нас вокруг себя и сказал: «Как только что кто-то сказал, это корабли хичи. Приземляющаяся часть. То есть шлюпка. В ней вы высаживаетесь на планету, если, конечно, вам повезет и вы откроете планету. Они не очень велики, но в каждом из этих мусорных баков помещается пять человек. Конечно, не очень удобно. Но поместиться можно. Вообще-то один человек всегда остается в главном корабле, так что в шлюпке бывает не больше четверых».

| Правила принятия душа

|

| Этот душ автоматически выдает воду в течение

| сорока пяти секунд.

|

| Вам разрешается пользоваться душем один раз в

| три дня.

|

| Добавочный душ может быть получен путем вычета

| с вашего счета 5 долларов за 45 секунд.

| Что делает Корпорация?

|

| Целью Корпорации является исследование

| космических кораблей, оставленных хичи, а также

| продажа, эксплуатация или любое другое

| использование артефактов, предметов, сырья или

| других ценностей, обнаруженных при помощи этих

| кораблей.

|

| Корпорация поощряет коммерческое использование

| технологий хичи и отдает их в аренду на основе

| выплаты части дохода.

|

| Этот доход используется для выплаты доли

| ограниченных партнеров, таких, как вы, которые

| совершили ценные открытия; для поддержания Врат в

| рабочем состоянии; для выплаты главным партнерам

| сумм, которые покрывают содержание крейсеров,

| находящихся на орбите; для создания резервов на

| непредвиденный случай; для субсидирования самих

| исследовательских программ.

|

| В финансовом году, завершившемся 30 февраля,

| общий доход Корпорации превысил 3,7 триллионов

| долларов США.

Он подвел нас к ближайшему, и все удовлетворили свою потребность коснуться его, поцарапать или похлопать. Потом он начал лекцию.

– Когда Врата были открыты, на них находилось девятьсот двадцать четыре корабля. Около двухсот оказались недействующими. Обычно мы не знаем почему; они просто не работают. Триста четыре корабля побывали в полетах хотя бы по одному разу. Тридцать три из них теперь здесь и готовы к очередному рейсу. Остальные еще не испытаны. – Он взобрался на приземистый цилиндр, сел и продолжал:

– Прежде всего вы должны решить, полетите ли вы в одном из этих тридцати трех кораблей или в таком, который раньше не был испытан. Людьми, я имею в виду. Вам нужно сделать выбор. Свои преимущества есть у каждого решения. Многие впервые испытываемые корабли не возвращаются назад, так что тут есть риск. Ну, это понятно, верно? Никто ведь не обслуживал эти корабли Бог знает сколько лет, с тех пор как хичи оставили их здесь.

– С другой стороны, риск связан и с теми кораблями, которые уже побывали в полете и благополучно вернулись. Мы считаем, что некоторые корабли не вернулись, потому что у них кончилось горючее. Беда в том, что мы не знаем, каково это горючее, сколько его и как определить, когда оно кончается.

Он похлопал по металлическому пню. "Этот и все остальные рассчитаны на экипаж из пяти хичи. Насколько мы можем судить. Но мы их посылаем с экипажем из трех человек. Похоже, хичи были терпимей друг к другу в тесном замкнутом пространстве, чем люди. Есть корабли больше и меньше этого, но в последнее время процент невернувшихся среди них очень высок. Наверно, просто полоса неудач, но... Во всяком случае я лично отправился бы в трехместном. А вы решайте сами.

– Теперь вы подходите ко второму выбору; с кем именно вы полетите. Держите глаза раскрытыми. Ищите товарищей... Что?

Шери размахивала рукой, привлекая его внимание. «Вы сказали „очень высок“. А сколько именно?»

Инструктор терпеливо ответил: «В последнее время возвращается три из десяти пятиместных. Это самые большие корабли. На некоторых из вернувшихся экипаж был мертв».

– Да, – сказала Шери, – действительно очень высок.

– Но все же это не так плохо, если сравнить с одноместными. За две орбиты вернулись только два одноместных. Вот это действительно плохо.

– Почему это так? – спросил отец семейства туннельных крыс. Их фамилия была Форхенд. Инструктор некоторое время смотрел на него.

– Если узнаете, – сказал он, – обязательно расскажите другим. Теперь. Что касается подбора экипажа. Лучше лететь с тем, кто уже побывал в полете. Может, вам удастся договориться с ним, может, не удастся. Разбогатевшие старатели обычно прекращают работу; те, кто все еще охотится за богатством, могут не пожелать принимать к себе новичков. Так что большинству новичков приходится отправляться с другими девственниками. Гм.

– Он задумчиво осмотрелся. – Что ж, попробуем. Разбейтесь на группы по трое – не думайте о том, кто в вашей группе, партнеров подбирают не так, – и забирайтесь в один из открытых аппаратов. Ничего не трогайте. Считается, что они дезактивированы, но должен вас предупредить, что они не всегда остаются такими. Просто заберитесь туда и ждите инструктора.

Так я впервые услышал, что есть и другие инструкторы. Осмотрелся, пытаясь понять, кто же наши учителя, а кто новички, а инструктор спросил: «Есть ли вопросы?»

Шери снова. «Да. Как вас зовут?»

– Неужели я снова забыл? Я Джимми Чу. Рад познакомиться со всеми вами. Начнем.

Теперь я знаю гораздо больше своего инструктора, включая и то, что случилось с ним орбиту спустя. Бедный старина Джимми Чу, он отправился до моего первого вылета и вернулся, когда я был во втором полете, вернулся абсолютно мертвым. Вспышка. Говорят, глаза запеклись в его черепе. Но в то время он знал все, и все это казалось мне очень интересным и удивительным.

И вот мы вползи в странный эллиптический люк; через него протискиваешься мимо двигателей и попадаешь в шлюпку, а оттуда по лестнице можно попасть и в сам корабль.

| Корабли Врат

|

| Корабли Врат пригодны к межзвездным полетам со

| скоростью выше скорости света. Энергия двигателей

| не установлена (см, руководство пилота). На

| корабле имеется также обычный ракетный двигатель,

| использующий жидкий водород и жидкий кислород для

| контроля положения в пространстве и для высадки

| посадочного аппарата, которым снабжен межзвездный

| корабль.

|

| Имеются три разновидности кораблей,

| обозначенные как класс один, класс три и класс

| пять в соответствии с числом членов экипажа.

| Некоторые корабли имеют дополнительные тяжелые

| конструкции и обозначаются как «бронированные».

| Большинство бронированных кораблей пятиместные.

|

| Каждый корабль запрограммирован на

| автоматическое достижение ряда целей. Возврат

| также автоматический и практически весьма

| надежный, Ваш курс управления кораблем достаточен

| для подготовки к безопасному руководству кораблем.

| Но см. инструкцию пилота по технике безопасности.

Мы огляделись, три Али Бабы в пещере сокровищ. Услышали шум наверху, показалась чья-то голова. Густые брови и красивые глаза, принадлежали они девушке, с которой я танцевал накануне вечером. «Забавляетесь? – спросила она. Мы жались друг к другу, стараясь держаться подальше от любых подвижных деталей, и я сомневаюсь, чтобы мы выглядели забавляющимися. – Ничего, – продолжала она. – Осматривайтесь, привыкайте. Вот эта вертикальная полоска колес с торчащими спицами, видите? Это селектор целей. Важнее всего сейчас не трогать его – а, может, никогда. А вот эта золотая спираль рядом с вами вон там, блондинка. Кто-нибудь хочет погадать, что это такое?»

«Вы вон там, блондинка», одна из дочерей Форхендов, отшатнулась и покачала головой. Я тоже, но Шери решилась. «Может, вешалка для шляп?»

Инструкторша задумчиво смотрела на эту штуку. «Гм. Нет, не думаю. Но надеюсь, вы, новички, узнаете ответ. Никто из нас его не знает. Иногда в полете она разогревается: никто не знает, почему. Туалет вот здесь. С ним вам будет очень забавно. Но если научиться, как он работает. Можете прицепить свои гамаки и спать тут – или где захотите. Вон в том углу углубление – это мертвое пространство. Если кто-то из экипажа хочет побыть наедине, его углубление можно завесить. Небольшое уединение».

Шери сказала: «Почему никто из вас не называет своих имен?»

Инструкторша улыбнулась. «Я Джель-Клара Мойнлин. Хотите еще что-нибудь знать обо мне? Я вылетала дважды, ничего не нашла и теперь убиваю время в ожидании подходящего рейса. И пока работаю помощником инструктора».

– Откуда вы знаете, какой рейс подходящий? – спросила девушка Форхенд.

– Умница. Хороший вопрос. Один из тех вопросов, которые я хочу от вас услышать. Он означает, что вы думаете. Но если на него есть ответ, я его не знаю. Посмотрим. Вы уже знаете, что этот корабль трехместный. Он уже сделал шесть вылетов, но есть основания полагать, что топлива в нем еще на пару хватит. Я полетела бы скорее в нем, чем в одноместном. Одноместный – для азартных игроков.

– Мистер Чу говорил об этом, но мой отец просмотрел все записи с самой первой орбиты, и с одноместными получается не так уж плохо, – сказала девушка Форхенд.

– Ваш отец мог бы спросить у меня, – ответила Джель-Клара Мойнлин. – Дело не только в статистике. Одноместные ужасны. И во всяком случае, если повезет, одному со всем не справиться, нужны товарищи: один остается на орбите, мы обычно оставляем в корабле одного: по крайней мере есть надежда, что, если дела пойдут плохо, кто-то придет на помощь. А двое садятся в шлюпку и отправляются осматриваться. Конечно, если повезет, приходится еще разделяться. Если найдешь что-нибудь действительно важное, приходится побегать. А если не повезет, одна треть ничего не хуже, чем все.

– Но тогда не лучше ли в пятиместном? – спросил я.

Клара взглянула на меня и подмигнула; я не думал, что она помнит вчерашний танец. «Может, да, а может, и нет. Дело в том, что пятиместные имеют почти неограниченные возможности выбора цели».

– Пожалуйста, говорите по-английски, – попросила Шери.

– У пятиместных масса целей, которых не достигают трех– и одноместные. Мне кажется, это потому, что некоторые из этих целей опасны. Корабль, который вернулся в худшем состоянии из всех, был пятиместным. Весь обожжен, побит, погнут: непонятно, как он вообще вернулся. Никто не знает, где он побывал. Я слышала; говорят, он был в фотосфере звезды. Экипаж ничего не смог сообщить, все погибли, конечно...

– С другой стороны, – задумчиво продолжала она, – бронированные трехместные имеют почти такой же разброс целей, что и пятиместные. Тут уж как повезет. Ну, давайте покончим с этим. Вы, – она указала на Шери, – садитесь сюда.

Мы с девушкой Форхенд съежились, чтобы освободить как можно больше места. Его было немного. Если все убрать из трехместного корабля хичи, получится помещение размером пять метров на три и на три, но, конечно, если убрать все, корабль никуда не двинется.

Шери села перед колонной колес со спицами, пошевелилась, стараясь устроиться поудобнее. «Какие задницы были у этих хичи?» – пожаловалась она.

Инструкторша сказала: "Еще один хороший вопрос, и такой же ответ. Если узнаете, скажите нам. Корпорация поместила на сиденье эту решетку. Она не относится к оригинальному оборудованию. Ну вот, теперь вы смотрите на селектор целей. Положите руку на одно из колес. Только на одно. Другие не трогайте. Теперь поверните его. – Она с беспокойством следила, как Шери положила руку на нижнее колесо, толкнула пальцами, потом взялась всей рукой, уперлась в М-образной формы ручки кресла и надавила. Наконец колесо шевельнулось, и вдоль всей колонны замигали огоньки.