Привет, красавица !

      Она опять затянулась. Я молчала, вдыхая сладкий дым.
      - И у всех - одно и то же, - продолжала Кармен. - Будешь курить?
      - Спасибо, не хочу.
      - Зря. Когда грустно, это помогает.
      - Мне не грустно.
      - Правда? - Она усмехнулась. - Ну как хочешь.
      Мы помолчали. Кармен докурила, откинулась на спинку кресла и прикрыла глаза. Я встала и ушла в свою комнату.
      Около десяти позвонила Тони:
      - Пойдешь с нами на дискотеку?
      - Пойду, - ответила я, секунду подумав, и стала собираться.
      Я уже дозастегивала ремешок левой туфли, как опять затрещал мобильник.
      - Здравствуйте, - сказал голос Дардыкова. - Я надеюсь, вы сейчас уже дома.
      - Здравствуйте, - ответила я холодно, зажимая трубку между ухом и плечом, а руками дозастегивая ремешок на туфле.
      - Я заходил к вам сегодня утром, но ваша хозяйка сказала, что вы спите. Я заходил к вам днем, но мне никто не открыл. Поэтому я вынужден был выяснить номер вашего телефона у моих соседок. Что вы сейчас делаете?
      - Ничего особенного, - сказала я, подходя к зеркалу и поднося кисточку с тушью к ресницам.
      - С тех пор как вы ушли, - продолжал Дардыков, - я не нахожу себе покоя. Вы так ничего мне и не ответили на мое предложение. Это, в конце концов, невежливо. К тому же я просто хочу вас увидеть. Мне просто необходимо вас увидеть! Его голос стал громче и настойчивее.
      "Он не просто сумасшедший, - испуганно подумала я, - он маньяк".
      Рука моя дрогнула, и я нечаянно провела кисточкой черную черту по щеке.
      - Простите. - Вытирая щеку ладонью, я старалась придать голосу спокойную уверенность. - Но вчера я не могла с вами встретиться.
      - Давайте встретимся сейчас!
      - Сейчас? - На мгновение я замолчала, придумывая, что соврать. - Дело в том, что... я... Сейчас я не могу говорить... Я очень устала... Я спала, когда вы позвонили. И сейчас опять буду спать. Давайте встретимся завтра.
      - Завтра? Завтра... Ну что же, хорошо... Завтра... В какое время я могу вам позвонить, чтобы не разбудить вас и еще застать вас дома? - сдавленным голосом спросил Дардыков.
      - Когда хотите. До свиданья.
      Я вышла на балкон и посмотрела вниз. Скандинавки ждали возле калитки. Я погасила свет и спустилась.
      В первое мгновение я их не узнала: стриженая надела необыкновенное серо-голубое платье и подвела глаза так, что стала похожа на хорошенькую куклу. Тони рассталась наконец с военной кепкой и облачилась в бархатный сарафан. Ее светлые волосы рассыпались шелковыми кудрями по плечам, и серебряные браслеты, сжимавшие запястья, поблескивали в лунном свете. Только татуировка на плече немного ее портила.
      - Хелло! - сказала Тони весело. - Смотри, какая луна!
      Я подняла голову и посмотрела вверх. На террасе соседнего дома темнела неподвижная фигура человека. Дардыков! Я сунула ключи в карман и сказала тихо:
      - Пошли быстрее.
      - В чем дело? - удивилась Тони и почти побежала вслед за мной.
      - Ни в чем. Просто люблю быстро ходить.
      - Надо идти быстрее, - согласилась стриженая. - Андре нас ждет.
      Андре ждал нас на дискотеке. Место оказалось неплохим: с четырьмя верандами, откуда открывался чудесный вид города, с зажигательной латинской музыкой и проворными кокетливыми официантами. Один из них сразу же признался мне в любви и стал угощать каким-то ликером. Я смеялась, он сыпал комплиментами. Мы обсуждали последние новости футбола, как вдруг, словно призрак, за спиной у бармена выросла фигура Дардыкова.
      "Выследил!" - стукнуло в голове. От неожиданности я вздрогнула и едва не выронила бокал.
      - Вы здесь! - сказал он по-русски. - Вы, я вижу, не скучаете.
      В отчаянии я перевела взгляд на бармена. Тот наблюдал за мной с любопытством.
      - Хосе, - сказала я по-испански, отодвигаясь от Дардыкова на шаг. - Познакомься. Это - тоже русский.
      Бармен подмигнул и засмеялся:
      - Завидую русским. У них такие красивые женщины!
      - Что он сказал? - спросил Дардыков громко.
      - Ничего особенного. - Я снова отступила на шаг. Дардыков придвинулся ближе.
      - Зачем вы мне солгали?
      - Я вам не лгала.
      - Лгали. Вы сказали, что будете спать, а ушли на дискотеку. Я все видел.
      - Ну и что? - Меня начало трясти. Я снова отступила, а Дардыков придвинулся.
      - Выйдем отсюда, - бросил он отрывисто.
      - Что?
      - Я сказал: выйдем отсюда. Нам надо объясниться.
      - Вам надо, вы и выходите.
      Он схватил меня за руку и потащил за собой. Меня охватил панический страх, и я заверещала изо всех сил, перекрывая криком музыку:
      - Хосе! Хосе! На помощь!
      Я увидела, как от дверей к нам кинулись мощные вышибалы, затем почувствовала, что меня отпустили. Вокруг столпились любопытные, они что-то кричали и указывали в ту сторону, где вышибалы били Дардыкова. Я дрожала, прислонившись к стене.
      - С тобой все в порядке? - спросил Хосе.
      - Все в порядке. - Я попыталась улыбнуться, но у меня не получилось.
      - Не бойся. Он больше не придет. Ребята его отделают как следует.
      Я молчала и не могла сосредоточиться на его словах - меня била нервная дрожь.
      - Пойдем. Тебе надо что-нибудь выпить. Хочешь, сделаю тебе кальперинью?
      Я кивнула.
      Через минуту все стало по-прежнему. Любопытные покричали и снова стали танцевать. Хосе вернулся за стойку, а вышибалы встали у дверей. Все еще озираясь по сторонам, я сделала глоток кальпериньи.
      Подошел Андре со скандинавками. Тони взяла меня за руку.
      - Боже мой! - сказала она сочувственно. - Валериу... Он что, пьян? Я все видела. Ты как?
      - Все о'кей! - я смогла наконец выдавить улыбку. - Пустяки.
      - У вас все мужчины такие нецивилизованные? - спросил Андре.
      Я промолчала.
      - Мы заняли место на верхней террасе. Пошли? - Он подтолкнул меня.
      - Нет, мне пора.
      - Тогда пока? - улыбнулся Андре.
      - Пока.
      - И ты больше ничего мне не скажешь на прощанье?
      - Что я должна сказать?
      - Не знаю. - Он усмехнулся. - Я оставлю тебе номер своего телефона.
      - Зачем?
      Он пожал плечами:
      - Может, захочешь мне позвонить. У тебя есть на чем записать?
      Я порылась в карманах и вытащила мятый листок. Андре развернул его и поморщился.
      - Оскар, - прочитал он.
      Несколько секунд он молчал, словно размышляя, затем усмехнулся и вернул мне бумажку.
      - Ты права, мой телефон тебе не нужен. - На его лице появилась обычная снисходительная улыбка: - Bon voyage!
      По мере того как я шла, шум дискотеки отдалялся, слабел, и наконец его не стало слышно. Надо было скорее возвращаться домой - день предстоял тяжелый: сначала на автобусе в Мадрид, затем на самолете в Париж.
      Однако знакомая улица не появлялась. Дорога становилась все более узкой, она поворачивала и петляла среди лабиринта домов. Скоро стало совсем темно - все фонари куда-то пропали, и я уже не могла разглядеть на табличках названия улиц.
      "Не хватало еще заблудиться", - подумала я угрюмо и пошла дальше. Дорога свернула вправо и скоро уткнулась в тупик. Чертыхнувшись, я пошла назад, однако дорога снова повернула, и я оказалась на крошечной площади с маленьким апельсиновым деревцем посреди. Казалось, город вымер - вокруг не было ни души. Беспомощно оглядевшись, я продолжала брести, надеясь, что встречу кого-нибудь из местных жителей, однако кругом были только глухие белые стены, теряющиеся во тьме. Стук моих каблуков о камень и безразличное эхо, разносящее его по лабиринту, вызывали у меня глухую тоску. Улицы были столь узки, что, протягивая руку, я упиралась в стену.
      Над головой сверкали звезды, и я шла словно по дну темного колодца. Я взглянула на часы: циферблат высвечивал три часа ночи - значит, до автобуса осталось четыре часа... Мне хотелось закричать, разбить стены, взлететь над городом - сделать что-нибудь, чтобы выбраться из коварного лабиринта. Но я продолжала идти, глотая слезы и упираясь в тупики. Через полчаса я снова вышла на площадь с апельсиновым деревцем посередине и поняла, что хожу по кругу.
      Обессилев от бессмысленной ходьбы, я прислонилась к стене и закрыла глаза. Кругом было тихо, только пели цикады и откуда-то долетал аромат цветов.
      "Попробуем рассуждать логически, - велела я себе. - Город стоит на холме. Внизу есть главная площадь, вверху начинаются горы. Если все время спускаться вниз, я буду приближаться к главной площади. Там всегда людно. Оттуда я найду дорогу". Оставалось только определить, справа или слева находилась эта площадь, но это было невозможно. Положившись на судьбу, я решила спускаться, беря левее. "Авось как-нибудь", - промелькнуло в голове.
      Сделав очередной поворот, я вдруг наткнулась на улицу, уходящую куда-то вниз.
      Прищурившись, я стала разбирать надпись на указателе, едва видимую в темноте. Когда я разобрала - мне стало немного жутко: вот то место, о котором предупреждал меня Пако, - цыганский квартал.
      Мгновение я стояла в нерешительности. Вернуться назад? Но куда? Пойти по цыганской улице? "Цыгане, испанцы - какая разница! - раздраженно подумала я и пошла вниз. - Не пропадать же теперь!"
      Наконец я дошла до крохотной площади, точнее, площадки - так она была невелика, - на углу светилась вывеска со странным, совсем не испанским названием, а из-за дверей, над которыми она висела, доносились звуки музыки.
      Я заглянула внутрь - это был обыкновенный бар. Возле стойки сидели обычные люди: встретив их в центре города, я никогда бы не определила в них цыган. "Зайду и узнаю, как дойти до главной площади, - решила я. - А заодно что-нибудь выпью".
      На мое появление никто не обратил внимания. Спросив сангрию, я уселась на высокий стул и прислушалась - где-то пел женский голос. Он лился из темной глубины бара.
      - Нравится? - спросил бармен, подавая мне бокал. Я кивнула. - Это внизу. Он указывал пальцем в темноту. - Можешь спуститься.
      Следуя движению его руки, я оказалась внутри странного темного помещения, напоминающего пещеру. Скоро глаза привыкли ко тьме, и я различила в углу, на слабо освещенной площадке, двух мужчин, играющих на гитарах. На их лицах застыло напряжение, почти исступление.
      Нашарив в темноте стул, я опустилась на него и уставилась на музыкантов. Никогда нигде я не слышала подобной мелодии - она была так прекрасна, что на глазах у меня выступили слезы. А странный, огненный голос дрожал, обрывался, вспыхивал, как пламя свечи, и люди, глядя во тьму, молчали, завороженные мелодией.
      Я тоже молчала, забыв, что мне надо идти, что надо искать главную площадь, что надо собирать чемодан. Мне казалось, когда-то давно я уже слышала эту песню, эту непонятную и дикую мелодию. Только когда? И почему в ней столько тоски? Почему она разрывает сердце? Словно у меня отняли что-то прекрасное...
      Мои мысли смешались. Вся жизнь вдруг показалась мне бессмысленной и пустой. Лишенной солнечного света, любви и красоты. Моя нелепая жизнь... И этот голос...
      Песня стихла. Люди вскочили, захлопали и принялись громко кричать "оле". Рядом со мной изо всех сил надрывался какой-то турист, он свистел и подпрыгивал на месте. "Наверно, я попала на концерт цыганской музыки", - подумала я.
      Из темноты возникла худая женская фигура - это ей кричали люди. Она вышла на середину сцены, обвела глазами зрителей и улыбнулась.
      Я узнала Кармен.
      От удивления я поперхнулась сангрией, и, пока откашливалась, Кармен исчезла. Ее сменил другой певец - старый грязный цыган. И опять зазвенели аккорды, и опять полетел, срываясь в пустоту ночи, странный голос, теперь уже мужской...
      Я вернулась домой на рассвете. Оказалось, я жила в трех минутах ходьбы от цыганского квартала, почти на соседней улице. По трем оборотам ключа я поняла, что Кармен еще не пришла.
      До автобуса оставался только час, и я кинулась собирать вещи - они не умещались, я чертыхалась и уминала их коленом. Наконец мне удалось застегнуть молнию, отчего чемодан неестественно раздулся.
      Я оглядела комнату - мне казалось, я что-то забыла. Но в комнате не оставалось ничего, кроме кровати, стула и стеклянной вазы на полу. Я поставила чемодан перед дверью. Теперь надо было вызвать такси.
      Но мобильника в сумке не было.
      Я снова открыла чемодан и перевернула все вещи, но ничего не нашла. Я осмотрела комнату, кухню и ванную - мобильник пропал.
      В растерянности я опустилась на стул, схватила со стола сухую корку хлеба и стала нервно ее грызть. Неужели я его потеряла? Где его искать? Наверно, его украли...
      Цыгане!
      Однако размышлять было уже некогда. Я взяла телефон Кармен и вызвала такси. Пока я говорила, мой взгляд упал на аккуратный сверток, лежащий на столе. Рядом была записка, адресованная мне. Я развернула ее и прочитала:
      "Прощай. Счастливого пути и удачи. Возьми мой подарок".
      Несколько секунд я разглядывала прыгающие, корявые буквы - и мне стало грустно. Я взяла в руки сверток. Тем же почерком, но другими чернилами на нем было написано: "На память от Кармен". Я развернула хрустящую бумагу и извлекла темный компакт-диск.
      Я успела на автобус в последнюю минуту. В салоне было холодно - несмотря на прохладное утро, кондиционеры работали вовсю. Я вытащила из сумки свитер и приготовилась к долгому путешествию.
      Автобус качнулся и стал отъезжать, выруливая на автостраду.
      Город остался позади. За окном поплыли горные ущелья и оливковые рощи, серебрящиеся на ветру, их сменяли виноградники и яркие желтые клочки подсолнуховых посадок. Изредка среди поля вдруг возникал белый уединенный домик, потом он исчезал, терялся вдали, среди терракотовых просторов и бездонной синевы неба.
      Город пропал, будто его не было.