"Нужно бежать из тех мест, где пульсирует жизнь, - пишет он, - искать уединенные островки, которых не коснулась человеческая рука, чтобы поднять магический покров природы".
      Его уход в мягкий и спокойный мир природы был бегством от современности, но вместе с тем и от отеческого насилия, принуждавшего его к коммерческой карьере.
      Пока отец продолжал руководить делом, Лист мог свободно развивать свои наклонности одиночеством, долгими прогулками и спортом. Но после смерти Карла Антона в 1871 году Гвидо пришлось самому зарабатывать на жизнь. Но и теперь он, отвергнув всяческую коммерцию, предпочитает заниматься литературой и историей.
      В течение десяти лет, с 1877 по 1887 год он публикует множество статей об австрийской деревне и привычках ее обитателей. Его описания местности сопровождались языческими интерпретациями местных названий, обычаев и народных легенд. Одно из первых типичных идиллических описаний группы средневековых замков близ Мелка было опубликовано в "Neue Deutsche Alpenzeitung" в 1877 году. Эти первые статьи отличались от юношеских набросков своим отчетливо народническим (voelkisch) и националистическим духом.
      Все эти годы Лист работал над первым большим романом "Карнунтум", воодушевленный памятным возлиянием на древних развалинах. В 1881 году новоиспеченный писатель-"народник" опубликовал первые фрагменты из романа.
      Очарованный "гением" места, Лист всматривался в далекое прошлое Карнунтума. Улицы и великолепные здания вставали вокруг него, призрачные фигуры прежних обитателей проходили перед его мысленным взором; он видел роковое сражение германцев и римлян, приведшее к падению гарнизона в 375 году. Для Листа само слово Карнунтум несло волнующую ауру старой германской доблести, сигнал, напоминающий о событии, выведшем древних германцев на арену мировой истории. Карнунтум, описанный в романе, был захватывающей игрой воображения.
      Эта история была вдвойне привлекательна для немецких националистов Австрии. Во-первых, Лист поместил австрийские племена в авангард победы над Римом. Во-вторых, его повествованием предполагалось, что родовые племена доримской Австрии и постримских варварских королевств неизменно населяли родную землю. Их "высокая цивилизация", употребляя термин Листа, только дважды прерывалась за всю историю: впервые - римской оккупацией, с 100 по 375 год и вторично - с пришествием христианства или "другого Рима". Такое представление событий отражало неприязнь Листа к современному католическому состоянию Австрии. Действующее политическое устройство и общепринятое вероисповедание выглядели с этих позиций незаконными - следствием иностранного подавления немецкой культуры на протяжении многих веков.
      Публикация "Карнунтума" принесла Листу известность и в кругах австрийского пангерманизма, который связывают прежде всего с именами Риттера Георга фон Шонерера и Карла Вольфа.
      Шонерер в те годы участвовал в выборах в австрийский рейхсрат и был первым пламенным поборником антисемитизма и реакционизма среди немецких националистов Габсбургской империи. Он произнес свою первую антисемитскую речь перед рейхсратом в 1878 году и потребовал экономического и политического союза немецкоязычной Австрии с Немецким рейхом. С 1883 года он издавал крайне националистическую газету "Подлинное немецкое слово", в которой настаивал на германской сущности австрийских немцев и требовал отделения немецких провинций от многонациональной империи.
      В 1890 году Карл Вольф, пангерманист и депутат парламента, начал издавать еженедельный "Восточно-Германский обзор"; политический тон его был чуть менее националистичен, чем газета Шонерера. Гвидо фон Лист стал его постоянным сотрудником. В 1891 году газета опубликовала выдержки из новой книги Листа "Мифологические пейзажи Германии", которая представляет собой антологию его фольклорной журналистики за предшествующее десятилетие.
      Лист продолжал публиковать свою литературную продукцию на протяжении всех 1890-х годов. Успех ожидал и два следующих его исторических романа о германских племенах. "Возвращение юного Дитриха" (1894) рассказывало историю молодого тевтонца, в V веке насильно обращенного в христианство. Роман заканчивался радостным возвращением отступника к первоначальной религии огнепоклонников. Столь же мелодраматичной была сага "Пипара" (1895); это двухтомное повествование посвящалось поразительной карьере девушки племени квади из Эбуродунума (Брно), которая прошла путь от римской пленницы до императрицы. Пангерманисты были единодушны в своей восторженной оценке произведений Листа. Газеты Щонерера и Вольфа публиковали горячие отклики на "Пипару". Редакция "Восточно-Германского обзора" даже устроила творческий вечер Гвидо фон Листа.
      К концу века Лист добился широкой известности как автор, работающий в рамках неоромантического и националистического жанра. Его творчество целиком посвящено героическому прошлому и религиозной мифологии родной страны. Однако к 1902 году произошли существенные изменения в характере его идей: в воображаемый мир древних германских верований проникли чисто оккультные воззрения.
      В этом же году Лист перенес операцию по удалению катаракты и оставался слеп на протяжении одиннадцати месяцев. Все это долгое и тревожное время вынужденного безделья он находил утешение в размышлениях над происхождением рун и национального языка. Итогом этих размышлений стало то, что в апреле 1903 года он подготовил и отправил в имперскую академию наук в Вене работу об "арийском протоязыке". Этот документ содержал идею грандиозной псевдонауки, объединяющей немецкую лингвистику и символологию, - первая попытка Листа проинтерпретировать средствами оккультного откровения буквы и звуки рун, алфавит, с одной стороны, и эмблемы и знаки древних надписей - с другой. Хотя академия вернула работу без комментариев, этот небольшой труд разрастался и в последующие десятилетия превратился в настоящий шедевр оккультно-националистических изысканий Листа.
      История с отказом академии имела продолжение. В декабре 1904 года Рудольф Бергер поднял вопрос в парламенте, потребовав от министра культуры и образования объяснений причин такого обращения с Листом. Этот запрос был подписан пятнадцатью видными венскими сановниками. Никакого удовлетворительного ответа от академии не последовало, но поднявшийся шум привел сторонников Листа к идее основания "Общества Листа" ("Guido-von-List-Gesellschaft"), которое могло бы финансировать и издавать серии исследований Листа, посвященных национальному прошлому.
      2 марта 1908 года является днем торжественного открытия "Общества Листа", сразу же ставшего необычайно популярным в Вене. Среди его членов - журналисты, писатели, музыканты, ученые, депутаты парламента, активисты Теософского общества. Идеи Листа оказались приемлемыми для многих образованных людей, вышедших из высших и средних классов Австрии и Германии. Привлеченные уникальным соединением национальной мифологии и эзотеризма, эти люди готовы были ежегодно жертвовать обществу по десять крон.
      Поощренный поддержкой общественности, Лист написал серию "Ариогерманских исследовательских отчетов" ("Guido-List-Buecherei"), которые в основном содержали оккультные интерпретации национального прошлого. Шесть отчетов из этой серии были изданы в виде буклетов под покровительством "Общества Листа". Отчеты включали в себя объяснения смысла и магической власти рун (GLB-1), изучение политической власти и организации жрецов Вотана (GLB-2 и 2а), эзотерические толкования фольклора и местных названий (GLB-3 и GLB-4), словарь тайных арийских письмен в иероглифах и гербовых знаках (GLB-5). В 1914 году Лист опубликовал свой коронный труд по лингвистике и символологии (GLB-6).
      Идеи Листа распространялись тремя основными путями. Его идеология, основанная на конфликте немецких и славянских национальных интересов, привлекла народнические кружки Германии, которые также стремились к шовинистической мистике в целях зашиты германизма от либеральных, социалистических и "еврейских" политических сил.
      Второй путь распространения был связан с несколькими теневыми народническими фигурами в Германии, чья публицистическая деятельность обеспечила широкую аудиторию идеям Листа во время и после войны. В ноябре 1911 года Лист получил письмо, подписанное псевдонимом Тарнхари; автор утверждал, что является потомком или воплотившейся душой вождя древнего племени вользунген. Тарнхари сообщал Листу, что его родовые воспоминания-видения подтверждают реконструкцию ариогерманских традиций и иерархических институтов, выполненную Листом. Во время войны Тарнхари издал две патриотические брошюры и открыл народническое издательство в Лейпциге.
      Третий путь связан с теми, кто подробно разрабатывал идеи оккультного арийско-германского наследства и размышлял над мудростью рун, пророческих наук и тевтонской астрологией. Именно это направление деятельности последователей Гвидо фон Листа породило так называемое ариософское движение, которое получило расцвет в конце 1920-х годов.
      Сам Лист оставался мистическим мыслителем, далеким от проблем организации кружков и обществ своего имени. Единственной структурой, которая обязана ему своим существованием, является небольшая группа "посвященных" внутри "Общества Листа", обозначенная буквами ХАО (НАО от "Hoher Armanen-Orden").
      Группа ХАО возникла на празднике летнего солнцестояния 1911 года, когда наиболее деятельные и посвященные члены "Общества Листа" в Берлине, Гамбурге и Мюнхене отправились навестить своих австрийских коллег в Вене. Лист принял решение совершить паломничество к избранным местам "земли Остара, где еще жив дух Хари-Вотана". 23 июня группа посетила катакомбы собора, где юный Гвидо впервые ощутил "присутствие" языческого бога, и затем направилась к другим признанным "святыням", в том числе и в Карнунтум.
      Предполагалось, что ХАО будет форпостом строительства "новой духовной Германии", однако ее сектантская природа достаточна очевидна.
      Всю войну Лист предавался изучению оккультных и расовых проблем. Его последний "исследовательский отчет", озаглавленный "Арманизм и Каббала", содержал в себе намерение развить разрабатываемую еще в юности систему оккультных соответствий между различными объектами и качествами физического мира, включая животных, растения, минералы, цвета, звуки, музыкальные знаки, числа, и снабдить их эзотерической интерпретацией. Отчет так никогда и не был подготовлен к публикации.
      И во время войны идеи Листа по-прежнему привлекали тех, кто искал мистических объяснений трудностям и лишениям. Лист получал множество писем с фронта, в которых его благодарили за утешительные открытия. Руны и древние арийские символы находили на камнях, далеких от домашнего очага; они помогали верить в окончательную победу ариогерманцев. Книги Листа передавались из рук в руки в окопах и полевых госпиталях.
      Из-за голода, вызванного войной, здоровье семидесятилетнего ариософа было подорвано. Не спасло Листа и любезное предложение Эберхарда фон Брокхузена отдохнуть в его имении около Бранденбурга. По прибытии на вокзал в Берлине Лист почувствовал себя очень утомленным путешествием. Врач диагностировал воспаление легких. Утром 17 мая 1919 года Гвидо фон Лист скончался в берлинской гостинице. Его кремировали в Лейпциге, а урну с прахом захоронили на Центральном кладбище Вены.
 

      ***

 
      Теперь поговорим об идеях, которые Гвидо фон Лист излагал в своих работах и которые пользовались самой широкой популярностью как в Австрии, так и в Германии начала XX века.
      Начнем с истории. По мнению Листа, древние тевтонцы обладали гностической религией, позволявшей людям проникать в тайны природы. Вотан (Один) занимал место главного бога в немецком пантеоне. Основными источниками для древней религии служили руны и "Эдда" (древнеисландский сборник мифологических и героических песен, бытовавших в устной традиции германских народов). В "Эдде" Вотан почитался как бог войны и покровитель умерших героев Валгаллы. Он также считался великим шаманом и некромантом. Вотан предавался ритуальному самоистязанию, чтобы овладеть магическим видением тайн природы. Ценою боли исполнитель ритуалов приобретает магическую и физическую силу. Однажды Вотан был ранен копьем и, беззащитный, привязан к дереву на девять ночей без воды и питья (напомню, что это дерево Иггдрасиль, которое одновременно является конем для путешествия по иным мирам). На пике страданий к Вотану внезапно приходит понимание рун. Спустившись с дерева, он составляет восемнадцать рунических заклинаний, заключающих в себе тайну бессмертия, способность к врачеванию себя, искусство побеждать врага в бою, власть над любовными страстями.
      Руны общеизвестны как форма древнего северного письма - выразительные, отделенные друг от друга знаки, написанные или вырезанные в дереве, металле, камне. Каждая руна имеет имя и собственную символику, выходящую за пределы ее фонетики и буквального смысла. Необходимо признать, что Лист выступил пионером оккультного чтения рун, поскольку он первым связал рунический алфавит с руническими заклинаниями. Лист сопроводил каждый стих Вотана особой руной, присовокупив также ее оккультный смысл и окончательную формулу заклинания.
      Предполагалось, что эти оккультные смыслы и формулы составляют основное содержание вновь открытой религии - вотанизма. Ее классические максимы были таковы:
      "Познав себя, ты познаешь мир!"; "Заключи в себе мир, и ты станешь творцом универсума!"; "Не бойся смерти - она не может убить тебя!"; "Твоя жизнь в руке Бога, доверься ему!"; "Брак - корень арийской расы!"; "Человек - одно с Богом!". Ударение в этих максимах неизменно падало на внутреннюю силу человеческого духа и его единство с Богом, открывающее гностическую природу вотанизма.
      Но вотанизм также подчеркивает мистическое единство человека с миром и его магическую власть над ним. Мир здесь описывается как непрерывная череда превращений, как путь через "рождение", "бытие", "смерть" и "возрождение". Вращение планет, смена времен года, процветание и упадок всего живого подтверждают истинность простой циклической космологии. За этой цепью перемен и превращений Лист видел "первичные законы природы". Законы говорили о сокровенном присутствии Бога в природе. Все вещи Лист представлял себе как проявления духовной силы. Человек оказывался неотъемлемой частью единого космоса и потому был вынужден следовать простому этическому правилу: жить в согласии с природой. Расовая чистота выглядела естественным следствием верности природе.
      Для воссоздания древнего знания Лист использовал понятия современной ему теософии. В поздних его произведениях встречаешь ссылки постоянно на "Тайную доктрину" Елены Блаватской и "Утраченную Лемурию" Вильяма Скотта Эллиота с ее описанием сказочного континента и исчезнувших цивилизаций. Лист больше не употребляет привычное "немцы" и "народ", но пользуется словами "ариогерманцы" и "раса", как бы подчеркивая совпадение с пятой коренной расой в этнологической схеме Блаватской. Жрецы Вотана, вопрос о которых Лист впервые поднял в 1890-х годах, теперь превратились в просветленную гностическую элиту посвященных (Armanenschaft), что в полной мере соответствовало "Тайной доктрине".
      В статье Листа "Таинства ариогерманцев" (1908) основные элементы теософской космогонии в их предполагаемом отношении к арийской вере хлынули потоком. Скрытые и явные божества, рождение мира божественным дыханием, первичный огонь как источник силы, постепенная эволюция космоса в соответствии с подчинением этой силы "законам природы" - все это получило детальную проработку. Заголовки разделов сопровождались теософскими символами: свастикой, крестом мира и так далее.
      Лист обнаружил глубокое знание учения Блаватской, *при этом беспардонно его "модернизировав".* Теософские понятия неявного и явного божества, трех форм Логоса, пяти первоначальных сфер (включая эфир) и появления человечества Лист сопроводил мифологическими эквивалентами, взятыми из германских эпосов. Так, божество Аллватер раскрывалось у него в трех формах Логоса: Вотан, Вили и Ви. Серии направленных против часовой стрелки свастик (савастик), перевернутые треугольники символизировали этапы космической эволюции нисходящего цикла (движение от единства к множественности), в то время как движение по часовой стрелке и линии, обращенные вверх, свидетельствовали об обратном пути к Богу. Взаимное наложение падающих и восходящих линий образовывало знак сложной структуры, похожий на гексаграмму и мальтийский крест.
      Лист утверждал, что этот последний знак является особенно священным, поскольку соединяет противостоящие силы творения; он указывает на ариогерманского богочеловека - высшую форму, которой только может достичь разумная жизнь во вселенной.
      В его описании истории семи коренных рас также сказывается влияние Елены Петровны. Лист полагал, что арио-германцы представляли пятую действующую расу в нынешнем круге, а имена мифических тевтонских гигантов приписывал четырем предшествующим расам. Атланты были признаны родственными титану Бергельмиру, пережившему потоп в северной мифологии, а третья раса - титану Трудгельмиру. Соглашаясь с Блаватской, Лист полагал, что третья раса (лемурианцы) первой перешла к половому размножению. Две первые расы, родственные Имиру и Оргельмиру, были андрогинами и соответствовали астральной и гиперборейской расам в схеме Блаватской.
      Политическая мифология Листа о сословии служителей Вотана опирается на идею политической власти посвященных. Идея клана королей-священников послужила Листу основой для всех дальнейших политических построений. По его версии, короли-священники были ответственны за все дела правления и образования древнего общества, эти обязанности были возложены на них их глубокой мудростью. Мудрость состояла в знании германской теософии. Обладание этим знанием рассматривалось как абсолютное и священное право политической власти для посвященных, тогда как общество расслаивалось в соответствии с тем, насколько каждый класс причастен к знанию. Лист подчеркивал, что знание не было одинаково доступно всем членам общества. Он указывал на двухъярусную систему экзотерического и эзотерического обучения знанию.
      Экзотерическая доктрина - вотанизм - предполагала популярную форму мифов и притч, предназначенных для низших социальных классов; эзотерическая доктрина - арманизм - имела дело с тайными знаниями и ограничивалась учениками из высшего круга.
      Лист описывает свою элиту, заимствуя концепции франкмасонов и розенкрейцеров. Элита священнослужителей разделялась на три ранга в соответствии с рангами иерархии ложи: ученики, братство и мастера-масоны. Помня о масонских ритуалах, Лист каждый ранг древних священников снабдил особыми знаками, рукопожатиями и паролями.
      Помимо власти мастера над подчиненными ему братьями гностическая традиция поддерживала и коллективную власть элиты над непосвященным большинством. Поскольку и король, и знать происходили из коллегии мастеров, сословие абсолютно доминировало в делах правления. Знание священников сочетало в себе науку, религию и право, что позволяло им пользоваться абсолютной властью как учителям, жрецам и судьям. Органы правления, школы и суды являлись арманистскими центрами, или "высшими зонами" (Halgadome). Всякая власть, таким образом, выступала в виде средоточия законности и святости.
      Проекты новой пангерманской империи были разработаны Листом подробно и недвусмысленно. Они предполагали безжалостное подчинение неарийцев арийским мастерам в жестко организованном иерархическом государстве. Определение кандидата на образование или должность в общественных службах, в профессиональной и коммерческой сферах опиралось исключительно на признак расовой чистоты. "Героическая ариогерманская раса" освобождалась от всякого наемного труда и прочих унизительных занятий для того, чтобы управлять рабскими кастами неарийских народов.
      Лист был уверен в том, что открыл несомненные следы универсального "золотого века" арманизма, причем именно там, где он жил все эти годы. Он искал эти следы в археологических памятниках (насыпных холмах, мегалитах, укреплениях и замках, расположенных на древних языческих территориях); в местных названиях лесов, рек и гор. Этими "открытиями" в сфере краеведения и фольклористики Лист пытался убедить своих читателей в том, что западная или австрийская часть Габсбургской империи могла бы рассматриваться в историческом контексте национального прошлого как принадлежащая языческой Германии с незапамятных времен.
      Представления Листа о национальном прошлом в малой степени опирались на классические методы изучения истории. Скорее, его догадки возникали в результате "пророческих" откровений, которые австрийские и немецкие ландшафты будили в его душе. Так, после прогулки в Гейзельберге (к северу от Вены) Лист пережил состояние транса, в процессе которого стал свидетелем религиозных битв, произошедших в этих местах много веков назад.
      Наиболее же плодотворными источниками, подтверждающими существование древней арманистской культуры в Австрии, служили многочисленные народные сказания, легенды и эпосы, которыми Лист, как мы помним, интересовался с раннего детства. Он утверждал, что такие основные персонажи и мотивы волшебных сказок, как людоед, спящий король, вольный охотник и крысолов, отражают некоторые сюжеты религии Вотана.
      Вину за разрушение патриархального мира Лист возлагал на христианство. Его версия христианизации германских земель говорит об ослаблении тевтонских законов и морали, о разрушении немецкого национального сознания. Лист утверждал, что церковная проповедь любви и милосердия расшатала строгие евгенические правила "старой арийской сексуальной морали", что новые духовные объединения размыли границы традиционных этнических провинций, и все это было сделано для того, чтобы принудить немцев к политической лояльности и повиновению. Наконец, лишив побежденных германцев прежних религиозных ценностей и путей к самоопределению, удалось превратить их в рабов.
      Все эти моральные и политические преступления могли быть совершены только при условии уничтожения лидеров нации. В соответствии с Листом, деятельность христианских миссионеров началась с унижения ариогерманской элиты. Древние святилища были уничтожены. Ограбленные и нищие, короли-священники были вынуждены скитаться по стране, в которой никто не признавал их положения и не ценил их священного знания. Многие из них отправились в Скандинавию или Исландию, а те, кто остался в Центральной Европе, пополнили собой касту отверженных, добывая себе пропитание как медники и лудильщики, странствуя с цыганами и бродячими актерами. Тех же, кто упорствовал в старой вере, жгли на кострах.
      Начиная со средних веков, порабощенные немцы узнавали свою историю только со слов иностранцев. Лживые хроники римских, греческих и французских авторов убеждали немцев, что до пришествия христианства они существовали в крайне жалком и примитивном состоянии.
      Поскольку "христианский заговор" уничтожил все следы арманистского прошлого, для большинства немцев подлинная история их страны сделалась недоступна. Вот тут более чем где-либо проявляется оккультный характер философии Листа. Гвидо фон Лист приписывал многим культурным феноменам тайный смысл. Он утверждал, что существует сознательно культивируемое тайное наследие, которое вступит в силу одновременно с реставрацией арманизма в конце христианской эпохи.
      Рассказ Листа о тайном наследии арманизма возвращает к тем временам, когда германские племена были силой обращены в христианство. Тогда короли-священники быстро оценили неизбежный результат этого процесса и занялись созданием тайных обществ, которые ответственны за сохранение священного знания во все годы христианства. К обществам, которые хранили и хранят сокровенные знания ариогерманцев, Лист относил тамплиеров, розенкрейцеров и франкмасонов.
 

      ***

 
      Кроме этих уже знакомых нам тайных обществ, Лист упоминает гильдию Священные Фемы (Vehmgericht). Поскольку Фемы в действительности был тайной организацией, призванной отправлять правосудие в Священной Римской империи между XIII и XVI веками, она казалась Листу наиболее эффективным посредником для передачи оккультного наследства.
      Гильдия возникла в XII веке как противодействие новым владетельным князьям, пытавшимся узурпировать юриспруденцию. Она опиралась на полномочия множества местных судов. Сессии проводились публично или в тайне, приглашались только члены данного суда и судья, которому все безусловно повиновались. Новые члены клялись сохранять в секрете все, что касается Фем, и принимали присягу о том, что они целиком и полностью принадлежат этой тайной организации. Затем им сообщали пароль и условные знаки организации, они получали символы своей службы: веревку и кинжал с вырезанными на нем буквами S. S. G. G., которые означали не вполне понятный девиз: String, Stone, Grass, Gree (Веревка, Камень, Трава, Зелень).
      Человек, поставленный Фемами вне закона, не мог надеяться ни на чью помощь, потому что смерть поджидала всякого, кто попытается спасти осужденного.
      Часто приговоренный проживал в отдаленной провинции Германии, но это не меняло дела. Фемы были всюду, и при получении приговора долг каждого из исполнителей - выполнить решение суда. Отдельный судья должен был сперва получить документ с печатью Фем, а при отсутствии такового достаточно было свидетельства троих членов гильдии - они клялись, что этот человек осужден Фемами. Назначенный палач должен был привести приговор в исполнение, если даже осужденный был его лучшим другом или братом.
      И все же порой случалось, что кто-либо из судей, прознав об осуждении одного из друзей, рискуя жизнью, пытался спасти его, послав такое предупреждение: "Свой хлеб лучше есть в другом месте".
      Страх, внушаемый Фемами, был таков, что этих простых слов хватало, чтобы любой императорский подданный, несмотря на все свои титулы и богатства, бросался в бега, преследуемый, как загнанный зверь, и проводил остаток жизни вдали от родного очага и семьи.
      Список преступлений, подпадавших под юрисдикцию Священных Фем, был крайне обширен. Во-первых, наказывались преступления против религии и десяти заповедей; затем - "преступления против чести и закона, предательство, убийство, воровство, лжеприсяга, клевета, изнасилование и злоупотребление властью". На самом деле любой человек, вступивший в личный конфликт с членом тайной гильдии, рисковал быть осужденным. Любое дело можно было расценивать как "преступление против чести".
      Такова была историческая реальность Фем, но впоследствии эта служба стала предметом романтического воображения. Благодаря тайным средствам и традиционным целям - защита исторических прав против централизующих тенденций княжеского уклада - гильдия стала символизировать героическую и радикальную силу. Давно забытые готические романы, опубликованные в Германии в конце XVIII века, рисуют нам впечатляющий образ Фем как тайной мошной власти, вершащей справедливый суд над местными деспотами и их приспешниками. Эти готические истории целиком были посвящены мистике тайных судов. В полночь офицер гильдии мог начертить приговор на двери осужденного. Повинуясь приказу, обвиняемый должен был прибыть в назначенное ему место. Это могла быть залитая лунным светом пустошь или одинокий перекресток. Если человек был невиновен, его могли помиловать; если виновен - повесить без промедления. Отказ появиться после предъявления обвинений рассматривался как первое доказательство вины. Беглеца преследовали убийцы, они подстерегали его у кабаков, на лесных дорогах, повсюду, куда бы он ни бежал.
      Лист был хорошо знаком с этими впечатляющими образами. В одной из своих книг он описал сессию Священных Фем, которая предположительно происходила в замке Раухенштайн: приговоры, кинжалы, тайные путешествия, подземные тюрьмы, комнаты пыток - все это с успехом послужило для того, чтобы сделать арманистскую гильдию более живой и правдоподобной для широкой аудитории.
      Лист доказывал, что тайные суды являлись формой сохранения ариогерманского закона. Он полагал, что возрождение Фем необходимо для того, чтобы восстановить порядок в мире. Лист и его сторонники прямо-таки наслаждались образом военизированной тайной силы, обещавшей воскресить новую пангерманскую империю. Эта фантазия во всей ее мрачной силе воплотилась по окончании Первой мировой войны, когда крайне правые националисты назвали себя Священными Фемами и совершили ряд политических убийств в новой германской республике.
 

      ***

 
      Также в работах Листа весьма развиты апокалиптические мотивы. Его взгляд на будущее был мрачен. Причины возможного краха пангерманской нации он видел в новой экономической политике и урбанизации. Рост банковского дела и других финансовых институтов он оценивал как махинации безнравственного меньшинства, спекулирующего бумагами за счет честных людей, которые занимаются производством реального и качественного товара.
      Не менее пессимистическим было настроение Листа в отношении современных ему политических и культурных тенденций. Искренний защитник монархического принципа и династии Габсбургов, Лист отрицал все народные и демократические органы представительства. Парламентаризм был для него сущей нелепостью, поскольку опирался на большинство голосов. Культурные новшества также не радовали его: к феминизму он относился как к проклятию; к современной живописи - как к насилию над идеей немецкого искусства; в театре преобладали иностранцы и евреи. Расхожие мнения этого периода отражали апокалиптическое убеждение в том, что мир на грани вырождения и распада.
      Перед лицом этой опасности Лист занялся поиском путей к национальному спасению. Это выразилось в создании нескольких теорий, основанных на индуистской космологии и западной астрологии. В 1910 году он занялся теорией космических циклов и их теософской популярной версией. Размышления о периодическом рождении и разрушении всех организмов позволили Листу связать свои апокалиптические настроения с предположением о близком конце очередного цикла в развитии мира и цивилизации, при этом начало нового соответствовало бы и пришествию новой эры. Лист погрузился в сложные вычисления, опиравшиеся на схемы Блаватской.
      Блаватская в свое время писала о солнечном или звездном годе - времени, необходимом планетам для того, чтобы занять свое место в следующем "доме" Зодиака. Она определяла этот период в 26 тысяч земных лет. Лист воспользовался понятием "звездный год" для проведения собственных вычислений, в результате которых выяснил, что зимнее солнцестояние 1899 года совпало с зимним солнцестоянием текущего звездного года.