Осенью 1893 года Николай стал студентом университета и академии.
Понятно, что любимым стал не юридический, а историко-филологический факультет. Даже тему зачетного сочинения "Правовое положение художников древней Руси", за которое в 1898 году ему был выдан диплом, Рерих взял с историческим уклоном.
Именно там, в университете, Рерих познакомился с будущим народным комиссаром иностранных дел Георгием Чичериным.
Не забывал Николай и про археологию. В 1894 году, интересуясь культурой племен Древней Водской Пятины, Рерих осмотрел двадцать семь курганов и раскопал из них одиннадцать. В 1897 году он вскрыл неизвестный могильник при мызе Извара.
Во время раскопок в Бологом Николай познакомился с Еленой Ивановной Шапошниковой, дочерью архитектора Шапошникова, двоюродной племянницей композитора Мусоргского. В 1901 году она станет его женой.
Столь же значительными были успехи Рериха в Академии художеств. Отвоевав у отца право стать художником, он всей своей душой отдался искусству. С первых же дней учебы в академии Рерих помимо общих классных заданий пробовал самостоятельно работать над историческими композициями. Неоднократно он обращается к широкоизвестным темам и делает эскизы. Тут и "Плач Ярославны", и "Святополк окаянный", и "Иван-царевич наезжает на убогую избушку", и "Вечер богатырства киевского". В 1895 году началась работа по подготовке иллюстраций к сборнику литературных произведений студентов университета, выпущенному в свет в следующем году. Рерих исполнил 24 иллюстрации к сборнику, обложку и оглавление.
В 1900 году Николай уехал во Францию. В Париже он посещал музеи, выставки, художественные салоны, мастерские, познакомился с новейшими течениями искусства. И в Париже Рерих продолжал учиться. Следуя советам своих старших товарищей о продолжении художественного образования, Рерих поступил в мастерскую Кормона, автора известных исторических картин.
Проработав во Франции год, Николай вернулся в Петербург. И в мае 1903 года Николай Константинович вместе с женой начал большое путешествие по России. Эта своеобразная "поездка за стариной", как называл ее сам художник, охватила огромный район: города Ярославль, Кострому, Казань, Нижний Новгород, Владимир, Суздаль, Ростов Великий, Москву, Смоленск и многие другие. Рерих поставил перед собой задачу изучения древнерусской архитектуры различных эпох и школ. Попутно он знакомился со старой живописью, разыскивал старинные костюмы, предметы прикладного искусства, записывал сказки, песни.
Помимо старинного русского искусства Рериха интересовало также древнее искусство Скандинавии, Индии, Монголии и Китая. У художника зародилась мысль о возможном использовании в искусстве богатейших наработок Востока.
Тем временем служебная карьера Николая Рериха шла по восходящей. В 1909 году он стал академиком. Занял пост председателя объединения "Мир искусства" и пост секретаря Общества поощрения художеств. Солидная должность позволила ему получить близость к царскому двору. Результат сказался незамедлительно - ему был пожалован чин действительного статского советника, что приравнивалось к чину генерал-майора в армии или к контр-адмиралу на флоте.
В 1913 году Рерих опубликовал статью "Индийский путь", в которой писал о необходимости глубокого изучения культуры Индии и организации туда большой экспедиции. Рерих видит определенное сходство культур Индии и древней Руси:
"Невольно напрашивается преемственность нашего древнего быта и искусства от Индии… Обычаи, погребальные "холмы" с оградами, орудия быта, строительство, подробности головных уборов и одежды, все памятники стенописи, наконец, корни речи - все это было так близко нашим истокам. Во всем чувствовалось единство начального пути".
Вместе со своим другом, археологом Голубевым, Рерих составляет план экспедиции и начинает готовиться к путешествию, ставя перед собой целью изучение первоисточников восточной философии и древних культурных памятников.
***
Именно в это время в жизни Рерихов появляются Учителя-махатмы. Вот что пишет об этом П.Ф.Беликов, один из исследователей жизни и творчества Рерихов:
"Примерно между 1907 и 1909 г. Елена Ивановна имела видение, потрясшее все ее существо. Вечером она осталась одна (Николай Константинович был на каком-то совещании) и рано легла спать. Проснулась внезапно от очень яркого света и увидела в своей спальне озаренную ярким сиянием фигуру человека с необыкновенно прекрасным лицом. Все было насыщено такими сильными вибрациями, что первой мыслью Елены Ивановны была мысль о смерти. Она подумала о маленьких детях, которые спали рядом в комнате, о том, что перед смертью не успела дать нужных распоряжений. Однако вскоре мысль о смерти отступила, заменилась необычным, ни с чем не сравнимым ощущением присутствия Высшей силы".
Николай Константинович отнесся к видению своей жены с пониманием. Реальная же встреча Елены Ивановны с Учителем произошла позже, в 1920 году - в Лондоне, куда Николай Рерих приехал со своей выставкой. Она увидела Учителя у ворот Гайд-парка. Он был одет в форму офицера англо-индийской армии. Учитель был высок, а его "удлиненной формы глаза излучали спокойную силу и как бы притягивали к себе". Елене Ивановне они напоминали глаза подвижников и святых. Ей показалось, что она где-то уже видела этого человека. Она замедлила шаг и остановилась. Офицер шагнул ей навстречу, и только тогда она заметила его спутника. Оба Учителя приветствовали Елену Ивановну. Беседа состоялась тут же у ворот парка.
Вообще же, сравнивая свидетельство Елены Рерих о встрече с аналогичным у Елены Блаватской, можно подумать, что оккультный центр находится не в далеких и неприступных Гималаях, а гораздо ближе - в Гайд-парке, в Лондоне.
Потом встречи с Учителями случались в Нью-Йорке, где Рерихи вели свою культурную работу, и в Индии, где они готовились к экспедиции в Центральную Азию.
***
Большевистскую революцию Николай Константинович Рерих воспринял неоднозначно. С одной стороны, он резко осуждал революционное насилие и вандализм (еще бы не осуждал, ведь его коллекции и картины большевики реквизировали в первые же дни после прихода к власти), с другой стороны - принимал все случившее с Россией как знамение исторических судеб, неизбежную мировую катастрофу, и стремился наладить контакты с большевиками. Именно этим неоднозначным взглядом на происходящее в его родной стране можно объяснить и многие последующие противоречивые поступки Николая Константиновича.
В день большевистского переворота Рерих находился на лечении в Финляндии. Провозглашенная независимость Финляндии спасла семью Рерихов от "красного террора". Художник всегда любил подчеркивать, что он никуда не эмигрировал - эмигрировала страна, в которой он проживал.
В 1918 году Рерих получил письмо из Стокгольма. Там с предвоенной Балтийской выставки в Мальме оставались картины русских художников, а среди них и работы Рериха. Автор письма, профессор Оскар Биорк, приглашал художника устроить персональную выставку из старых и новых работ, сделанных в Финляндии. Рерих дал свое согласие. Выставка открылась 8 ноября 1918 года.
В тот же день во время презентации к художнику обратился один весьма странный человек с предложением о турне по Германии на очень выгодных условиях. Вот как Рерих описывает этот эпизод в своем эссе "Призраки":
"В Швеции на выставку явился таинственный господин с невнятной фамилией, спрашивает:
- Вы собираетесь в Англию?
- Откуда вы это знаете?
- Многое знаем и пристально следим. Не советуем ехать в Англию.
Там искусство не любят и ваше искусство не поймут. Другое дело в Германии. Там ваше искусство будет оценено и приветствовано. Предлагаем устроить ваши выставки по всей Германии и гарантируем большую продажу. А чтобы не сомневались, можно сейчас же подписать договор и выдать задаток.
Призрак с задатком.
По всей видимости, это первый случай контакта Николая Рериха с представителем внешней разведки Советской России. В том, что "призрак с задатком" был именно советским разведчиком, можно не сомневаться. Дело в том, что как раз в это время в Германии шла подготовка к вооруженному коммунистическому восстанию. Правительство Германии предпринимало отчаянные усилия по предотвращению его и подавлению вспыхивающих то тут, то там очагов немецкой революции. В частности, был выявлен центр агитации, которым, как, наверное, того и следовало ожидать, оказалось советское посольство в Берлине. Министр иностранных дел Зольф санкционировал вскрытие многочисленных деревянных ящиков, приходивших на адрес посольства в Берлине. Вскрытие показало, что все они были туго набиты подрывными листовками, напечатанными в России, и брошюрами Ленина "Государство и революция". Советская миссия была выдворена из Берлина. Спецслужбам большевиков пришлось искать новые каналы для поставки агитационных материалов. Им показалось, что Рерих - самая подходящая кандидатура на роль "почтового контейнера": кто будет "потрошить" багаж всемирно известного художника и ученого?
Рерих отказался тогда от этой роли. Он пока еще считал таких людей, как "призрак" из советской разведки, "наглыми монстрами, которые врут человечеству". Более того, в те же дни Николай Константинович начал писать обличительные статьи для колчаковской прессы.
"Вульгарность и лицемерие. Предательство и продажность. Извращение святых идей человечества. Вот что такое большевизм", - такие ярлыки навешивал Рерих на новых хозяев России в воззвании Русского освободительного комитета, которое вошло в конце 1919 гола в изданный в Берлине сборник "Мир и работа" ("Friede und Arbeit"). Художник уже переехал к тому времени в Лондон и работал над новой декорацией для дягилевского "Половецкого стана".
Однако и в белом движении Рерих скоро разочаровался. Особенно после того, как была разгромлена Азиатская дивизия барона Унгерна (очень примечательная деталь!), в которой начальником обоза служил его брат Владимир Константинович Рерих. Конечно же, Рерих пока еще не проявлял желания впрямую сотрудничать с большевиками, но мысль такая у него появилась. Об этом косвенно свидетельствует письмо художнику Тенишевой от 25 января 1920 года:
"Деятельность большевиков и их агентов усилилась. Мне предлагали крупную сумму, чтобы войти в интернациональный журнал. Все на почве искусства и знания. С этими козырями они не расстаются".
Ниже он добавляет:
"И есть надежда, что что-нибудь, совершенно неожиданное, может повернуть наши события. Думаю, что будет что-то совсем новое".
28 июня 1920 года семья Рерихов получает долгожданные визы в Британскую Индию. Но вместо того чтобы отправиться в страну своей мечты, покупает билеты в Соединенные Штаты Америки.
Существует несколько версий, почему Рерихи изменили свои планы. Одна из них исходит от самого Николая Константиновича. В том же письме, где он упоминает предложение большевиков войти в коминтерновский журнал, сообщает и о приглашении, поступившем от института Карнеги в Питсбурге. Однако версия эта представляется несколько легковесной, ведь мы помним, сколько лет и усилий затратил Рерих, чтобы добиться разрешения на посещение Индии, и вдруг такой финт! Беликов и Князева в биографии художника, изданной в серии "Жизнь замечательных людей", утверждают, что Рериха пригласил в США некий чикагский институт с предложением провести турне по городам Америки. Тот же ответ. Друг Рериха, писатель Гребенщиков, сообщает нам еще одну причину: художник приехал в Америку "на случайно полученные за одну из лучших картин деньги". Почему же тогда не в Индию? Там бы ему эти деньги особенно пригодились.
Новую версию выдвигает историк Олег Шишкин. Звучит она очень убедительно, поскольку сразу объясняет все "странности" этого переезда и дает ответ на вопрос, что это за "призраки" и "учителя" из Гайд-парка покровительствовали Николаю и Елене Рерихам на протяжении второй половины их жизни. Для пояснения своей мысли Олег Шишкин приводит несколько цитат. Обратимся и мы к ним.
Владимир Ильич Ленин в интервью, данном 5 октября 1919 года корреспонденту американской газеты "The Chicago Daily News", заявил:
"Мы решительно за экономическую договоренность с Америкой, - со всеми странами, но особенно с Америкой".
Его слова дополнил начальник англо-американского отдела ИНО ОГПУ Мельцер:
"Основная наша задача в Америке - это подготовка общественного мнения к признанию СССР. Это задача огромной важности, так как в случае удачного исхода мы бы наплевали на всех. Если бы Америка была с нами, то во внешней политике мы меньше считались бы с Англией и, главное, с Японией на Дальнем Востоке. А в экономическом отношении это было бы спасением, ибо в конце концов все капиталы сконцентрированы в Америке".
И третья цитата на закуску. Свидетельствует Зинаида Фосдик:
"В 1922 году я присутствовала на встрече Рериха с одним из возможных кандидатов на пост президента от республиканской партии. Это был человек выдающегося ума, лишенный обычного для того времени предубеждения против советского строя. Помню, с каким сочувствием он отнесся к программе, которая, по мнению Рериха, могла бы иметь самые благие последствия для мира. А пункты этой программы были: признание Советской страны, сотрудничество с нею, тесный экономический союз. Осуществись такая программа - и многое в нашей жизни пошло бы по-другому". *Таким образом, Рерих поехал в Америку за тем, чтобы лоббировать признание Советской России, к которой всего три года назад относился с плохо скрываемой ненавистью. Это объясняется прежде всего тем, что без участия и помощи Советов Николаю Рериху не удалось бы реализовать свою замешанную на эзотеризме политическую программу, названную "Великим планом".*
***
Николай Рерих нисколько не сомневался в реальности существования земной Шамбалы, полагая, что вступившие в контакт с ним и его женой Учителя Мория и Кут Хуми как раз и являются "представителями Гималайского братства". Вообще Шамбала для Рериха - это прежде всего великий символ Грядущего, "знак нового Времени", "новой эры могучих энергий и возможностей". Учение же Шамбалы (то есть Калачакра) - "высокая йога овладения высшими силами, скрытыми в человеке, и соединение этой мощи с космическими энергиями". Такое учение, позволяющее человеку через гармонизацию внутренних и внешних энергий осуществить свое высшее, космическое предназначение, Рерихи назвали Агни-йогой (Огненной йогой).
У Николая Рериха имелся Великий план - создать в центре азиатского материка большое монголо-сибирское государство, "Новую страну". Эта страна должна была стать оплотом обновленного миропорядка, построенного по буддийскому образцу, местом пришествия Будущего Будды - иначе говоря, материализовавшейся на земле Северной Шамбалой. Для этого Рерих собирался отыскать существующую Шамбалу и наладить связь между Махатмами и большевистской Россией.
В дневниках Елены Рерих уже с 1921 года встречаются упоминания о Тибете, о "пути к Лхасе" и о ее муже, Николае Рерихе, которому "суждено руководить Россией".
Первым шагом на пути реализации Великого Плана должна была стать экспедиция в Лхасу с посланием к Далай-ламе. Как это принято у современных эзотериков, этому (довольно очевидному) этапу на длинном пути был придан оттенок сверхъестественного. В дневнике ближайшей сподвижницы семьи Рерихов (члена совета директоров Музея Николая Рериха в Нью-Йорке) Зинаиды Фосдик есть весьма примечательная запись, датированная 21 декабря 1922 года:
"Е. И. (Елена Рерих. - А.П.) рассказала, что у них был накануне (спиритический) сеанс и им было сказано, как они поедут посольством к Далай-ламе, и "…у нашего посла знак Малой Медведицы на щеке" (бородавки образуют в точности это созвездие). Также им было сказано, что рука М. опустится на их плечи, когда посольство будет у Далай-ламы, и Щит засверкает над ними".
Итак, махатмы Шамбалы не только утвердили Великий План Рериха, но и избрали его ламой "в западном теле", которому суждено "просветить мир общиною" и разрушить царящее в нем невежество. В дневнике Фосдик читаем: "Н. К. - воплощение 5-го Далай-ламы. Н. К. добровольно воплотился после того, как был Далай-ламою в Тибете, сказал М. М. (Махатма Мория. - А.П.). Он - великая душа, и у него громадная миссия в России будущего".
В 1923 году Николай Рерих, его жена и сын Юрий отправились в большое путешествие по Центральной Азии, которому суждено было стать прологом к их "исторической миссии". Началось оно в Восточных Гималаях, в
Дарджилинге. Там Рерихи поселились в доме, где некогда проживал после бегства из Лхасы Далай-лама XIII ("Талай Пхо-бранг"). Именно в этом доме весной 1924 года пришедшие из монастыря Морулинг ламы опознали русского художника и мистика как воплощение Далай-ламы V (подтвердив тем самым "информацию" махатм).
В конце года Рерих покинул Дарджилинг и уехал в Европу и Америку. В Берлине он посетил советское представительство, где имел долгую беседу с полпредом Крестинским и его секретарем Астаховым. Об этом визите Крестинский доложил Чичерину:
"Десять дней тому назад был у меня художник Рерих. С 1918 года он живет в Америке, а весь прошлый год прожил с семьей на границе Индии и Тибета, куда его командировала для писания картин одна американская художественная корпорация. Сейчас, пробыв недолго в Америке и Европе, Рерих снова на целый год уезжает на север Индии, уже в другое место. Настроен он совершенно советски и как-то буддийско-коммунистически. С индусами, и особенно с тибетцами, с которыми объясняется при помощи сына, знающего 28 азиатских наречий, у него, по его словам, очень хорошие отношения. Он осторожно агитирует там за Совроссию, обещает через своих американских корреспондентов (Лихтмана и Бородина) присылать нам оттуда информацию".
Сообщение Крестинского заинтересовало Чичерина. В ответном письме полпреду от 31 марта 1925 года он настоятельно просил "не упустить того полубуддиста-полукоммуниста, о котором Вы мне в свое время писали… У нас до сих пор не было такого серьезного мостика в эти столь важные центры. Ни в каком случае не надо потерять эту возможность. Как именно мы ее используем, это требует весьма серьезного обсуждения и подготовки".
По возвращении в Индию Николай Рерих исчез из поля зрения Москвы почти на целый год. За это время его экспедиция совершила первый круг странствий по Центральной Азии, пройдя древними караванными тропами через Пенджаб, Кашмир, Ладак (Малый Тибет), Хотан, Яркенд, Кашгар и Турфан. Повсюду в древних развалинах и памятниках Рерих видит знаки великого будущего, связанного с наступлением века Майтрейи и "исполнением сроков" Шамбалы. В то же время он и сам творит легенду, называя себя Махатмой Акдорже и распространяя среди местных жителей "тибетские грамоты" со словами: "Майтрея идет!"
В апреле 1926 года экспедиция Рериха достигла Урумчи, столицы Синьцзяна. Здесь путешественники встретились с советским представителем - генконсулом Быстровым. Ему художник раскрыл свои ближайшие планы: сначала в Москву для переговоров с советскими вождями, а оттуда через Монголию в Тибет. По дороге Рерихи планировали пригласить для участия в экспедиции Таши-ламу (Панчен-ламу), который, по мнению Рерихов, является Ригденом Джапо - воплощением 25-го Владыки Шамбалы. Мы помним, что согласно древнему преданию именно Ригден Джапо должен совершить великую буддийскую революцию, начав войну против варваров за царство Майтрейи.
Об этой встрече Быстров сделает запись в рабочем дневнике:
"Сегодня приходил ко мне Рерих с женой и сыном. Рассказывали много интересного из своих путешествий. По их рассказам, они изучают буддизм, связаны с Махатмами, очень часто получают от Махатм директивы, что нужно делать. Между прочим, они заявили, что везут письма Махатм на имя т. Чичерина и Сталина. Задачей Махатм будто бы является объединение буддизма с коммунизмом и создание Великого Восточного Союза Республик. Среди тибетцев и индусов-буддистов ходит поверье (пророчество) о том, что освобождение их от иностранного ига придет именно из России от красных (Северная Красная Шамбала).
Рерихи везут в Москву несколько пророчеств такого рода. Везут также индусские и тибетские картины, написанные в этом роде. Из слов Рериха можно понять, что их поездки по Индии, Тибету и Зап. Китаю - выполнение задач Махатм и для (этого) они должны направиться в СССР, а потом якобы в Монголию, где они должны связаться с бежавшим из Тибета в Китай "Таши-ламой" и вытащить его в Монголию, а уже оттуда двинуться духовным шествием для освобождения Тибета от ига англичан".
Замысел Рериха (или "призраков-махатм"?) становится понятен. Рерих должен способствовать смещению несговорчивого Далай-ламы и замене его фигурой, которая более устроит большевиков. Рерих и сам верит в то, что смещение Далай-ламы необходимо. В книге "Алтай - Гималаи" он выскажется по этому поводу однозначно:
"Духовный водитель Тибета вовсе не Далай-лама, а Таши-лама, о котором известно все хорошее. Они (тибетцы) осуждают теперешнее положение Тибета сильнее нас. Они ждут исполнения пророчества о возвращении Таши-ламы, когда он будет единым главою Тибета и Драгоценное Учение при нем процветет снова…
По всему Тибету передается пророчество, вышедшее из монастыря Данджилинг, о том, что нынешний XIII Далай-лама будет последним… Слышно, что Таши-лама, находясь сейчас в Монголии, занят утверждением мандалы буддийского учения. От этого нужно ждать благодетельных последствий, ибо Тибет так нуждается в духовном очищении".
Очевидно, что возвращение Таши-ламы в Лхасу при содействии Рерихов или без него вызвало бы социальный взрыв в Тибете и, возможно, религиозную войну. Однако когда современных эзотериков волновали подобные "мелочи"?
***
Рерих и его спутники без труда получили въездные визы в СССР и уже через месяц объявились в Москве. Там он проводит серию встреч с представителями власти: Анатолием Луначарским, Генрихом Ягодой, Михаилом Трилиссером и Глебом Бокием.
13 июня 1926 года Николай Рерих нанес визит Чичерину, которому тут же изложил свою грандиозную программу переустройства Азии. Состояла она из следующих 9 пунктов: "1) Учение Будды есть революционное движение;
2) Майтрейя является символом коммунизма;
3) Миллионы буддистов в Азии немедленно могут быть привлечены к мировому движению в поддержку идеалов Общины;
4) Основной закон, или простое учение Гаутамы, должен легко проникнуть в народ;
5) Европа будет потрясена союзом буддизма с ленинизмом;
6) Монголы, тибетцы и калмыки признают сроки пророчеств о Майтрейе и готовы приложить их к текущей эволюции;
7) Отъезд Таши-ламы из Тибета дает небывалый повод к выступлению на Востоке;
8) Буддизм объясняет причину отрицания Бога как закономерное явление;
9) Требуется предпринять немедленные действия согласованно с Советским правительством, полностью учитывая местные условия и пророчества Азии".
Помимо проекта переустройства Средней Азии Рерих также передал Чичерину ларец со священной гималайской землей с места рождения Будды, якобы посланной Махатмами на могилу своего собрата, Махатмы Ленина, и два послания тех же махатм: одно - московским коммунистам, а другое - лично наркому. Их авторы *(судя по стилистике, сами Рерихи)* писали следующее:
"На Гималаях мы знаем совершаемое вами. Вы упразднили церковь, ставшую рассадником лжи и суеверий. Вы уничтожили мещанство, ставшее проводником предрассудков. Вы разрушили тюрьму воспитания. Вы уничтожили тюрьму лицемерия. Вы сожгли войско рабов. Вы раздавили пауков наживы. Вы закрыли ворота ночных притонов. Вы избавили землю от предателей денежных. Вы признали, что религия есть учение всеобъемлемости материи. Вы признали ничтожность личной собственности. Вы угадали эволюцию общины. Вы указали на значение познания. Вы преклонились перед красотою. Вы принесли детям всю мощь Космоса. Вы открыли окна дворцов. Вы увидели неотложность построения дворцов Общего Блага!
Мы остановили восстание в Индии, когда оно было преждевременным, также мы признали своевременность вашего движения и посылаем вам всю нашу помощь, утверждая Единение Азии! Знаем, многие построения совершатся в годах 28-31-36. Привет вам, ищущим Общего Блага!"
Беседа с Рерихом произвела на Чичерина огромное впечатление, поскольку нарком в тот же день проинформировал о ее содержании секретаря ЦК ВКП(б) Владимира Молотова, а также позаботился о том, чтобы копии его письма были разосланы членам Политбюро и Коллегии НКИД.
Вопреки ожиданиям, за те шесть недель, что Рерих пробыл в Москве, он не получил от руководства коммунистической партии какого-либо ответа на сделанные им предложения. Но можно ли было реально ожидать, что советские вожди согласятся "признать буддизм учением коммунизма" и примут наставничество со стороны неизвестных и совершенно посторонних лиц?
Тем не менее Рериху и его спутникам была оказана всемерная помощь.
Первоначально, в марте 1927 года, экспедиция остановилась в Урге (Улан-Батор), где к ней присоединились отставшие участники (среди них был лечащий врач Елены Рерих и старый друг семьи Константин Рябинин, написавший впоследствии книгу "Развенчанный Тибет") и были совершены последние закупки.
Елена Ивановна вела общее руководство по хозяйственному снабжению - закупалась провизия, дорожные вещи и одежда для проводников. Сам Николай Константинович отдавал распоряжения прибывшему в Ургу представителю нью-йоркского Музея Рериха Лихтману. Зная о том, что Рерих собирается в Лхасу, Лихтман привез подарки для Далай-ламы: ковер из бизоновой шкуры стоимостью пятьсот долларов, мексиканское седло с лукой, серебряные кубки и старинную парчу.
Особое отношение советского правительства к экспедиции Рериха бросалось в глаза. Свидетельствует доктор Рябинин:
"…При выезде профессор сказал мне, что в Москве он выхлопотал, наконец, благодаря любезности нашего правительства, советский паспорт, что его чрезвычайно радушно и высокомилостиво встретили и отнеслись к нему, был в восторге от виденного в Москве вообще образцового порядка и, в частности, во время случившихся в то время (кажется, июнь 1926 г.) похорон тов. Дзержинского, произведших на него огромное впечатление выдержанной стройности и могучего величия скорби и мощности. Присутствовал я и при получении в Урге любезной и сердечной телеграммы от нашего правительства, после которой разрешились все трения с транспортом, который, правда, и по-моему, было очень трудно так быстро и в таком количестве предоставить из Урги - было пять больших дорожных автомобилей. Когда мы выехали из Урги и потом, в дороге, у меня было представление, что на профессора возложено Москвой… какое-то важное поручение в Тибет…"
Тем не менее сама экспедиция проходила под американским флагом, и между ее участниками существовала договоренность:
"По буддийским странам придется идти как буддистам, в Тибете - под знаком Шамбалы, в других же под американским, советского паспорта нельзя показывать".
Попытка Рериха "вытащить" Панчен-ламу из Китая в Монголию также не увенчалась успехом. Николаю Константиновичу пришлось на ходу менять свои планы, в результате чего он вернулся к первоначальному замыслу. Целью миссии вновь стали переговоры с Далай-ламой о воссоединении восточных и западных буддистов под его (Далай-ламы) высоким началом. Но зачем ему такое "воссоединение"? Ведь еще недавно Николай Рерих относился к Лхасе и царящим там порядкам довольно негативно и даже собирался низвергать буддийского первосвященника. Вероятнее всего, он хотел побудить Далай-ламу к реформированию тибетского буддизма (ламаизма). В случае же отказа Рерих планировал провозгласить себя главой западных буддистов - западным Далай-ламой. При этом его нисколько не смущало то обстоятельство, что в действительности он представлял лишь горстку своих последователей в Нью-Йорке - членов буддо-теософского кружка ("ложи"), созданного им в 1923 году в стенах своего художественного музея.
***
От пограничного монастыря Юм-бейсе в Северной Монголии (далее идет так называемая Внутренняя Монголия - китайская) экспедиция караваном на 41 верблюде отправилась в путь. Первую остановку (на целый месяц) она сделала в поселке Шибочен. Это было связано с тем, что у верблюдов началась линька, они ослабли и не могли двигаться дальше.
Затем стоянка экспедиций была перенесена на одно из монгольских пастбищ, где ее навестили китайские таможенники, затребовавшие пошлину за купленных животных каравана, и посольство местного князя Курлык-бейсе.
19 августа 1927 года экспедиция снова снялась с места. Перейдя хребет Гумбольдта и Риттера, в Цайдаме Рерихи повстречали тяжко больного чиновника из Лхасы Чимпу, которого взяли на свое попечение, обещая довезти до тибетских властей и рассчитывая при контактах с ними на его авторитет и помощь. По совету Чимпы было сделано желтое далай-ламское знамя с надписью по-тибетски: "Великий Держатель Молнии" (один из титулов Далай-ламы).
Первый тибетский пост встретился им у озер Олун-нор. Состоял он из местных жителей (своеобразной милиции), которые поинтересовались, куда экспедиция направляется, и без долгих разговоров пропустили ее. А вот дальше начались проблемы.
Достигнув поселка Шингди, что в горах Танг-ля, Рерихи были вынуждены дожидаться представителей Верховного комиссара народа хор (хор-па) - генерала Хорчичаба и князя Кап-шо-па (Командующего Востоком, вращающего колесо правления). Узнав, что экспедиция идет в Лхасу, генерал запросил власти Тибета, и началась, по словам Рябинина, "обычная в Тибете волокита". Рерихам было категорически заявлено, что от Далай-ламы имеется указ никого из европейцев далее не пропускать и что если экспедиция будет продолжена самовольно, то всех арестуют, а руководителям отрубят головы. Кап-шо-па, молодой человек 24 лет, бывший далай-ламский гвардеец, сказал, что напишет Далай-ламе письмо, а также уведомит гражданского губернатора в Нагчу (ближайший город) о нуждах экспедиции. Разговор с ним вел Юрий Николаевич Рерих. При этом он обращался к своим товарищам по-английски, соблюдая конспирацию.
