Он попытался ее обнять, Тика уклонилась и взяла его руки в свои.
- Что случилось? - мягко спросил он. Ничего. Тика покачала головой и снова вздохнула. - Просто ужас какой-то. - Она вытерла глаза и продолжала. - Ой, Карамон,ты же знаешь, я никогда раньше не радовалась, когда надо было закрывать на ночь, мне становилось грустно, когда уходил последний посетитель. А теперь!
Мне груст-но, когда я открываю гостиницу поутру. Как все изменилось! Она спрятала лицо на груди мужа и разрыдалась. Карамон молчал и нежно гладил ее по рыжим волосам.
- Ты просто устала, дорогая. Забегалась. Пойдем сядем, оставим все до утра... Ничего с этими грязными тарелками не случится. Сядь здесь, поси-ди, я принесу тебе стакан холодной воды. Тика села. Ей вовсе не хотелось воды, которая к тому же могла быть в лучшем случае только прохладной. При такой жаре ничто не могло остаться холодным, даже эль. Посетителям приходилось привыкать к теплому пиву. Но Карамону нравилось заботиться о жене, и поэтому Тика послушно села и позволила ему суетиться: принести воды и ее любимого печенья, прогнать овражного гнома Рафа, рвавшегося "чистить" тарелки, как обычно поедая оставшуюся на них еду. Вот уж действительно: когда рядом овражный гном, мусорный бачок ни к чему. Тика слышала разочарованный скулеж Рафа на кухне.
Карамон с мрачной гримасой отрезал большущий кусок хлеба, бросил ему и вновь плотно прикрыл дверь. Скулеж затих. Тика надкусила печенье. Она совсем не хотела есть, но знала, что Карамон не успокоится, пока она не поест хоть чуть-чуть. И действительно, он широко улыбнулся, сел напротив и погладил ее по руке.
- Я так и знал, что печенье тебе понравится!
- Да, дорогой, оно очень вкусное, - соврала Тика. У печенья был вкус пыли.
Последние дни ей казалось, что все имеет вкус пыли. Карамон, глядя, как она ест, просветлел, и радость, отразившаяся на его лице, каким-то образом повлияла на вкус печенья. Тика с удивлением обнаружила, что ест уже третью штуку подряд.
- Ах, Карамон, - вздохнула она. - Что же мы будем делать?
- С чем делать?
- Со всем... Ну, со всем... этим. Тика неопределенно махнула рукой.
- Ты насчет Черных Рыцарей? Ну что мы можем с ними сделать, дорогая?начал Карамон. - Надо отдать им должное, при них дела пошли лучше. - Он на минуту замолчал, а потом продолжил, тихо и неуверенно. - Некоторые даже говорят, что их правление - не такая уж плохая вещь.
- Карамон Маджере! вспыхнула Тика. - Да как ты можешь?!
- Я так не считаю, - уточнил Карамон. - Я сказал только, что некоторые так говорят. И у них есть основания для подобных утверждений. Дороги стали безопасны. Когда чертова жара спадет - а это, я уверен, вопрос нескольких дней, - люди снова начнут путешествовать. Рыцари благородны, это тебе не дракониды, захватившие город во время прошлой войны. Ариакан не посылает драконов сжигать все дотла. Его воины не грабят. Когда они что-либо берут, то платят за это. Они даже не напиваются и не буянят. Они...
- И не люди вовсе, - с горечью закончила Тика. - Они вроде жутких гномьих машин, которые решили, что они люди, и выглядят соответственно, а внутри как были машинами, так ими и остались! У этих твоих рыцарей нет ни души, ни сердца.
Да, они вежливы со мной, но я прекрасно знаю, что, если им прикажут во славу Владычицы Тьмы содрать с меня живьем кожу, они сделают это без колебания.
- Ну да, это, конечно, так, - допустил Карамон.
- А как насчет... Тика не на шутку разозлилась. - Как насчет людей, которые просто исчезли? Вроде Тодда Возчика.
- Тодд уже давно нарывался. Он всегда был скандалистом и грубияном, - помрачнев, заметил Карамон. - Я не раз вышвыривал его отсюда за хулиганство, да и выволакивать его, когда он напивался до бесчувствия, тоже приходилось. Ты же сама велела ему здесь больше не появляться.
- Это так, - согласилась Тика. Но воины Владычицы Тьмы увели Тодда вовсе не потому, что он пропойца, а потому, что он не вписывался в их великий план.
Потому, что он человек беспокойный и мятежный.
- Согласись, однако, что без него стало значительно спокойнее, - возразил Карамон. - Они поддерживают законность и порядок...
- Спокойствие! - возмутилась Тика. - Законность и порядок! Да, конечно, все это мы получили! У нас столько законов, что от них овражный гном и тот задохнется. А уж порядок! Некоторые люди просто боятся перемен, боятся всего отличающегося от привычного хода вещей. Они идут безопасным, хорошо наезженным путем, потому что им страшно с него сойти. Этот твой Ариакан выкопал на дороге уютную колею и хочет, чтобы все шли только по ней, а те, кто не соглашается, кто решает пойти по другой стороне или просто покинуть дорогу, - исчезают в ночи. Ты будешь жив и здоров в объятиях Тьмы, Карамон, но не думаю, что ты многого достигнешь. Карамон кивнул. На протяжении всей Тикиной тирады он молча резал хлеб, клал на него сыр и пододвигал к жене. Закончив с печеньем, она принялась за хлеб с сыром.
- Они прекратили эльфийские войны, - заметил Карамон. Тика вгрызлась в большой ломоть хлеба и принялась яростно его пережевывать, как будто перемалывала крепкими зубами ненавистных рыцарей.
- Да, и они же превратили сына нашего Таниса в безмозглую куклу! - проговорила она.
- Если верить Портису, холодно сказал Кара-мон. - Это он утверждал, что Гилтас собирался продаться рыцарям, чтобы спасти свою шкуру. Я встречал молодого Гила, и я о нем лучшего мнения! Он сын Таниса и Лораны, а это что-нибудь да значит! Черные рыцари убили его отца. Я не знаю, в какую игру он играет, но совершенно уверен, что не в ту, что предполагают рыцари! Квалинести, кстати, до сих пор держится! Тика покачала головой, но не возразила. Разговоры о Танисе до сих пор ее расстраивали. Та ночь, когда Лорана принесла печальную весть о его смер-ти, глубоко отпечаталась в ее памяти. Тогда они втроем сидели в темноте, опасаясь зажигать свет, сквозь слезы говорили о прошлом.
- Кроме того, - продолжал Карамон, нарезая еще сыра для жены, - тяжелое время сближает людей - как мы видели во время Войны Копья.
- Всего несколько исключений, - пробормотала Тика. - Большинство же с радостью подняло белый флаг, а на то, что Владычица Тьмы сделает с соседом, им наплевать.
- Ну, я лучше думаю о людях, - улыбнулся Карамон. - А как насчет сладкого пирога напо-следок? Тика посмотрела на стол, увидела крошки хлеба, сыра и печенья и рассмеялась. Смех сменился сле-зами, но это были слезы любви, а. не горя. Она погладила большую руку мужа и, в свою очередь, улыбнулась.
- Теперь мне понятен твой план. Нет, я совсем не хочу пирога после всего этого. Вполне достаточ-но, спасибо.
- Пока, наверно, и вправду хватит. За десять минут ты съела больше, чем чем за прошедшие десять дней. Тебе нужно поддерживать силы, любимая! - Карамон сжал руки Тики в своих. Я не хочу тебя потерять! - добавил он сдавленным голосом. Тика наклонилась к нему, ощущая, как и всегда, что он - ее лучшее утешение и величайшая радость.
- Ты не потеряешь меня, дорогой. Я буду больше думать о себе. Я обещаю...
Просто я... Я все думаю о Палине... - Она вздохнула и взглянула на темноту за окном. Если бы хотя бы его могила была здесь... Вмести с двумя другими мальчиками... Я бы по крайней мере знала...
- Его могилы здесь нет, потому что он жив! - прервал ее Карамон.
- Карамон, - печально возразила Тика. - Ты же слышал рассказ Даламара...
Палин вместе с Та-сом вошли в лабораторию, а обратно не вышли. Уже больше месяца от них ни слуху ни духу...
- Он жив! - повторил Карамон. - Я приготовлю нам по чашке тарбеанского чая, - добавил он и, поднявшись, направился в кухню. Тика знала, что теперь Карамону надо побыть одному, чтобы справиться с собой. Она вздохнула и огляделась вокруг, затем еще раз вздохнула и поднялась со скамьи. Войны, Черные Рыцари и злые драконы приходят и уходят, а грязную посуду все равно надо мыть.
Она начала собирать тарелки в стопки и внезапно услышала какой-то неясный звук.
Тика остановилась и, затаив дыхание, прислушалась. Ничего. Она попыталась припомнить, на что же был похож этот звук. Это было непросто, потому что из-за звяканья тарелок она слышала его неотчетливо. Больше всего он походил на звук тихих, крадущихся шагов. Подождав некоторое время, Тика решила, что ей показалось, а возможно, это просто прошла кошка. Она вернулась к прерванному занятию, и когда, собрав большую стопку тарелок, направилась в кух-ню, услышала скребущий звук металла по дереву. Повернувшись, она успела заметить, как засов сам собой приподнялся, а дверь начала открываться... Она бросила тарелки, разлетевшиеся по полу со страшным звоном, и бросилась к тяжелой чугунной сковороде. Схватив ее за длинную ручку, Тика встала за дверью. Пусть только Черные Рыцари попробуют покуситься на нее, мужа или малюток-дочерей, она разобьет голову любому, кто только сунется...
- В чем дело... Карамон выскочил из кухни.
- Тсс! - Тика поднесла палец к губам и подняла сковородку. Неизвестный открыл дверь и вошел внутрь. Тика видела его неотчетливо, на нем был серый плащ, голова не покрыта. Она хорошо видела только затылок. Тика прицелилась...
Внезапно Карамон с громким криком бросился вперед, сметая на своем пути столы и ломая стулья.
- Палин!.. - прошептала Тика. Не в силах сдвинуться с места, она откинулась назад и, опершись о стену, сквозь слезы смотрела на то, как Карамон обнимает сына.
- А где мама? - удивился Палин, оглядываясь кругом.
- Прячется за дверью, - ответил Карамон сквозь слезы. - Собирается прибить тебя сковородкой. Тика покраснела, отшвырнула в сторону свое не пригодившееся орудие и кинулась к сыну.
- Палин, дорогой Палин! - плакала и смеялась она. Все эти дни я молилась, чтобы ты вернулся невредимый, а когда ты наконец пришел, я сама тебя чуть не убила. Я решила, что это... Один из них.
- Все в порядке, мама, - успокаивал ее Палин, обнимая. - Я все понимаю. Я знаю, что происходит кругом. Мы говорили с Даламаром...
- Мы? - Тика удивленно посмотрела на него. Палин отступил на шаг и посмотрел на родителей.
- Мать, отец, я не один. Со мной человек, которого вы очень, очень давно не видели. Он просил меня узнать... Он не уверен... Ну, что вы будете рады... С диким, исполненным боли криком Карамон бросился к двери и распахнул ее. На крыльце стоял человек в одеждах чернее ночи. Когда он увидел Карамона, то откинул с головы капюшон, и свет, падающий из двери гостиницы, заиграл на золотистой с металлическим отливом коже, отразился в золотых глазах со зрачками в форме песочных часов.
- Рейст! - воскликнул Карамон и покачнулся. Рейстлин пристально поглядел на брата, но не тронулся с места.
- Карамон, - наконец начал он тихо, с трудом выговаривая слова. Карамон, если можешь... Если можешь... Он закашлялся, но попытался закончить. Прости...
Карамон обнял брата за плечи и ввел его в дом.
- Твоя комната готова, Рейст. Она всегда ждала тебя.
2. Сожаления. Указания. Выбор
Поднимающееся солнце блестело за цветным стеклом гостиничного окна.
Близнецы сидели за столом. Тика давно уже отправилась спать, как и Палин, все еще не оправившийся от раны. Карамон с Рейстлином были одни. Они бодрствовали всю ночь за разговором о далеком прошлом, былых ошибках и нынешних сожалениях.
- Если бы ты знал, как все повернется, поступил бы ты иначе, Рейст?спросил Карамон.
- Нет, - ответил Рейстлин с долей своей прежней раздражительности. - Тогда выбирал не я. Карамон не совсем понял, о чем идет речь, он привык недопонимать брата, и это его не беспокоило. Он принялся рассказывать о семье. Рейстлин сидел, сгорбившись, в углу, баюкая в руках чашку с отваром, успокаивающим кашель, и слушая нехитрые рассказы Карамона. Перед его мысленным взором, словно наяву, вставала жизнь Палина и его братьев. Он уже знал о них больше, чем сам Карамон. Все те долгие годы, которые он провел в ином далеком мире, в мирной дреме, подозрительно напоминающей смерть, - все это время он мечтал о чем-то подобном. И только перед самым рассветом, в самые темные часы ночи, заговорили они о настоящем... И о будущем. И вот сейчас Карамон сидел, взволнованный и обеспокоенный, и молча смотрел, как восходит солнце, играя лучами на хрупких золотых листьях валлинов.
- Конец всего, ты говоришь, - пробормотал Карамон. - Всего, - повторил он, поворачиваясь к брату. Я знаю, что я умру, все вокруг, даже эльфы, когда-нибудь умрут. Но... Я всегда знал, что все это... Карамон широким жестом охватил окно, деревья, траву, землю и безоблачное небо. Оста-нется, когда меня уже не будет.
А ты говоришь: ничего... Ничего не останется?
- Когда Хаос придет разрушить эту "игрушку богов", земля разверзнется и пламя хлынет из разломов. Ветер с силой тысячи штормов обрушится на землю, разрушая дома и раздувая пламя. Огненные драконы с дьявольскими всадниками пронесутся над землей, и огонь пожрет все вокруг. Озера испарятся, океаны закипят. Даже воздух будет настолько раскален, что люди будут умирать, просто вдохнув его. Никто и ничто не уцелеет. Рейстлин говорил холодным, невыразительным голосом, но от этого его слова становились еще более пугающими и убедительными. На Карамона повеяло холодным, находящимся за пределами слов ужасом.
- Ты рассказываешь так, как будто ты сам это видел, - тихо сказал он.
- Я видел, - Рейстлин перевел взгляд на пар, поднимающийся от чашки с отваром. Затем он снова посмотрел на брата. - Ты забываешь о том, ЧТО я вижу этими глазами. Я наблюдаю время, время, текущее сквозь нас, и я видел, как оно остановилось.
- Но так же не должно быть, - возразил Кара-мон. - Я слишком хорошо знаю, что мы сами творим будущее.
- Верно, - согласился Рейстлин. - Возможны варианты.
- Какие? - настаивал Карамон, и надежда вспыхнула в его глазах. Рейстлин молчал, уставившись на остывающий отвар.
- Я поведал тебе худшее из того, что может случиться, брат. Он задумался и, помолчав, добавил. - А может быть, это как раз - лучшее.
- Что? - Карамон был ошарашен. - Лучшее? Люди, сгорающие заживо! Кипящие океаны! Это ты называешь лучшим?!
- Это с какой стороны посмотреть, братец. Рейстлин отодвинул чашку.
- Не могу больше его пить. Совсем остыл, - покашливая, он поплотнее закутался в одежды, несмотря на то что на улице уже становилось жарко.
- Не можем же мы просто сидеть и ждать! - возмутился Карамон. Он поднялся и направился в кухню. Вернувшись с чайником кипящей воды, он продолжал:
- Мы будем драться. Если надо будет, то бок о бок с богами.
- О да, конечно, - согласился Рейстлин. - Мы будем сражаться, и многие из нас падут в битве. Может даже случиться, что мы победим. И это, возможно, станет величайшим из поражений.
- Не понимаю, Рейст... - начал Карамон.
- Не понимаю, Рейст, - передразнил Рейстлин. Карамон густо покраснел и опустил голову. Рейстлин вздохнул. мою благодарность за гостеприимство, а я пока скажу пару слов Палину.
- Конечно, Рейст, - отозвался тот, но не двинулся с места, а продолжал смотреть на сына.
- Иди, Карамон, - повторил Рейстлин. Он хотел продолжить, но закашлялся и только просипел с натугой. - Да иди же ты! Не выводи меня из себя. Карамон, еще колеблясь, перевел взгляд с сына на брата, а затем медленно направился к кухне.
Когда они остались одни, Рейстлин знаком велел Палину приблизиться и прерывающимся от кашля шепотом начал:
- Когда найдешь эту девушку, не помню, как ее зовут...
- Аша, - тихо подсказал Палин.
- Не перебивай меня! Я и так говорю с трудом. Повторяю, когда ты ее найдешь, возьмешь ее с со-бой, и вы направитесь в Великую Палантасскую Библиотеку. В полночь дня Праздника Середины Лета я вас там встречу.
- Я понял, - покорно ответил Палин. - В полночь дня Праздника Середины Лета. Мы там будем. Кашель отпустил мага, и, отдышавшись, Рейстлин продолжил:
- Ну а теперь тебе тоже пора прощаться с матерью и двигаться в путь.
Пользоваться кольцом очень просто: надень его на палец и представь себе Палантас - и кольцо доставит тебя туда.
- Да, дядя, все очень просто, - печально согласился Палин. - Ни с чем более сложным я все равно бы не справился. Рейстлин немного помедлил, а затем понимающе положил руку на плечо Палина. Его рука была неестественно горячей.
Прикосновение просто обжигало. Палин с трудом удержался от того, чтобы высвободиться. Он старался не подать виду, что тонкие пальцы мага причиняют ему боль. Рейстлин наклонился к его лицу и прошептал, обжигая дыханием щеку Палина:
- Тебе будет сделано предложение, как когда-то мне... Тебе предложат выбрать.
- Когда? - Палин стиснул руку дяди. - Ско-ро? Как я узнаю об этом?
- Большего я тебе сказать не могу. - Рейстлин выпрямился и отодвинулся. - Я и так сказал боль-ше, чем собирался. Сделай мудрый выбор.
- Я сделаю! - заявил Палин, вставая. - Я уже думал об этом. Я знаю, что выбрать!
- Тем лучше, племянник, - холодновато улыбнулся Рейстлин. Палин натянул рубашку, морщась от боли в раненом плече.
- Ну а теперь отправляйся к матери. Да, и поторопи отца. В отличие от нас, время не стоит на месте.
3. Братья. Снова вместе
Давным-давно, во времена правления Истар-ского Короля-Жреца, миром правили силы добра. По крайней мере, сами они называли себя именно так. Некоторые сомневались, что предубеждения и нетерпимость, казни и преследования являются добродетелями в глазах Паладайна, но Король-Жрец успешно истреблял подобные сомнения вместе с сомневающимися. Их имущество пополняло казну жрецов. Так продолжалось до тех пор, пока все это не переполнило чашу людского терпения.
Тогда даже сам король-жрец вынужден был признать злоупотребления и слегка ограничить корыстолюбие своих сподвижников. Король-Жрец и его приспешники боялись всех тех, кто не был на них похож. Если бы был составлен их список, то был бы он очень длинен и пополнялся бы ежедневно, но маги, несомненно, возглавляли бы его. И однажды жрецы натравили на магов чернь. Толпа набросилась на всех магов без различия цветов их одежд и области применения магического искусства. Озверевшие люди штурмовали их башни, громили школы, забрасывали камнями или сжигали попавших к ним в руки кудесников. Конечно, маги могли, используя подвластные им силы, нанести ответный удар, но они понимали, что все это лишь умножит кровопролитие. Они решили отступить и покинули мир, укрывшись в безопасном месте - Башне Высшего Вой-шебства в Вайрете. Как раз в ней-то и собирались маги сейчас. Прав-да, по иронии судьбы спасались они ныне не от сил света, а от темных сил. Говорят, что невозможно незаметно приблизиться к Башне, да и просто найти ее. Она сама, первая, обнаружит пришельца, а уж что случится потом, зависит от того, с какими целями ее ищут. Ты можешь устроиться ночевать на уютной, покрытой мягкой травой поляне, а проснуться на следующее утро в лесной глуши. Выберешься ты оттуда или нет - зависит лишь от решения магов, находящихся в Башне. Все живые твари боятся Башни, не исключая даже драконов.
Вне зависимости от цвета и того, кому они служат, ни один из них ни за что не подлетит к ней. Черный дракон, посланник Даламара, который должен был быстро и безопасно перенести Рейстлина с Карамоном через Харолисовы горы, не посмел даже пересечь дорогу, ведущую к Башне. Дракон приземлился и тут же начал хлопать кры-льями, выгибать шею, шипеть и вообще всячески выражать свое неудовольствие.
Он рыл лапами землю и искоса посматривал на Рейстлина, желая как можно скорее покинуть это место, но в то же время опасаясь проявить неуважение к великому магу. Ка-рамон помог брату спуститься на землю и снял заплечные мешки. Дракон поднял голову и с тоской уставился в небо.
- Можешь улетать, - разрешил ему Рейстлин. - Но недалеко. Смотри за дорогой. Если мы не найдем того, что ищем, ты еще нам будешь нужен. Дракон качнул головой, и красные глаза его сверкнули. Он взмахнул крыльями, мощно оттолкнувшись лапами, взмыл в воздух и направился назад к северу.
- Ух, - проворчал Карамон и с отвращением бросил заплечные мешки, которые собирался поднять. Ну и запах! Пахнет смертью. Этот запах напомнил мне то время в Кзак Цароте, ну когда черный дракон схватил тебя, и если бы не Золотая Луна с Голубым Хрустальным Жезлом, всем бы нам пришел там конец.
- В самом деле? Что-то не припоминаю, - от-страненно заметил Рейстлин. Он искал что-то в своей дорожной сумке. Не торопясь, достал несколько кошелей и подвесил их к поясу.
- Ты не помнишь? - Карамон изумленно уставился на него. - Не помнишь Бупу и Верховного Блопа? Смерть и воскрешение Речного Ветра? И... Не обращая внимания на брата, Рейстлин молча стоял в своих испачканных одеждах и напряженно, всматривался вдаль, через поле высохшей поникшей пшеницы. Ничего не увидев, он нахмурился, поджал губы и покачал головой.
- Время, - проворчал он. - Время уходит. Ну чем эти идиоты заняты?
- Ты не помнишь Кзак Царот и вообще ничего, что там было? - продолжал настаивать Карамон.
- О чем ты? - Рейстлин повернулся к брату. - А-а, война. - Он пожал плечами и продолжал:
- Кое-что из того, что ты упомянул, я припоминаю. Правда, мне кажется, что все это происходило не со мной, а с кем-то совсем другим.
Карамон печально и с беспокойством посмотрел на брата. Рейстлин опять пожал плечами и заметил:
- У нас есть более насущные проблемы. Я не вижу леса.
- Мне кажется, что его никогда нет, если его ищешь, - Карамон поморщился.
- Давай действовать так, как будто нам он вовсе и не нужен. И помяни мое слово, он тут же появится прямо перед нами. Интересно, есть ли тут поблизости хотя бы один не пересохший ручей? Хотелось бы смыть с рук драконью слизь, пока меня еще не вырвало. Может, пойдем его поищем?
- Куда ни иди, похоже, все едино, - с мрачным юмором проворчал Рейстлин.
Братья покинули дорогу и пошли через поле. Дорога была нелегкой: высохшие стебли пшеницы, торчащие из растрескавшейся земли, цеплялись за одежду, кололи ноги и набивались в ботинки. Стояла ужасная жара, полуденное солнце немилосердно палило. Пыль от их шагов поднялась столбом. Ка-рамон расчихался, а у Рейстлина пыль вызвала такой сильный приступ кашля, что он вынужден был схватиться за брата, чтобы устоять на ногах, - Подожди меня здесь, - наконец предложил Карамон, когда они прошли чуть более половины пути до видневшейся за полем рощи. Я пойду посмотрю, что там. Рейстлин, продолжая кашлять и сжимать его ру-ку, потряс головой.
- Что с тобой? - с беспокойством спросил Ка-рамон.
- Помолчи! - просипел Рейстлин, пытаясь сдержать кашель. - Я что-то слышал...
- Что? Где? - Карамон окинул окрестности быстрым взглядом.
- Голоса. В роще. - Рейстлин дышал тяжело и прерывисто.
- Ты наглотался пыли, - сказал Карамон. - Ну и что мы будем делать дальше?
Пойдем назад?
- Нет, братец. Это будет слишком подозрительно выглядеть. Мы подняли столько шуму, словно армия гномов в походе. И уж конечно, нас увидели и услышали. Теперь нам нельзя поворачивать. Кто бы это ни был, я хочу посмотреть, кто за нами наблюдает.
- Может, это просто фермер, которому принадлежит это поле, - предположил Карамон, но рука его потянулась к поясу.
- Что ему здесь делать? Урожай собирать? - ядовито спросил Рейстлин. - Нет. Есть какая-то причина, по которой Вайретский лес не показывается нам, хотя он не может не знать, что нам крайне необходимо в него попасть. Возможно, ответ мы найдем в роще.
- Ах, если бы ты по-прежнему владел магией, - вздохнул Карамон, пробираясь далее по мертвому полю. - Да и я уже не такой лихой рубака, каким был когда-то.
- Это не важно. Твой меч здесь мало чем поможет. Кроме того, я не так уж беспомощен. Я предполагал, что, возможно, возникнут некоторые трудности, - Рейстлин открыл один из кошелей, висевших у него на поясе. - О, смотри, я был прав. Вон там, в тени деревьев. Карамон прищурился и огорченно проговорил:
- Не могу разглядеть, кто это или что это.
- Рыцари Терновника. Серые маги Такхизис. Их шестеро.
- Черт побери! - тихо выругался Карамон. - Что будем делать?
- Воспользуемся мозгами, а не мышцами, - Рейстлин надвинул черный капюшон плаща на голову, совсем скрыл лицо и продолжил. - А значит, ты не должен открывать рот. Предоставь вести разговор мне.
- Конечно, Рейст, - улыбнулся Карамон. - Совсем как в былые годы.
- Иначе, чем ты думаешь, братец, - тихо проговорил Рейстлин. - Иначе. В рощу они вошли вместе. Рейстлин держался за руку брата, правда не за ту, которой Карамон обычно сражался. Серые Рыцари их уже ждали. Поднявшись с тра-вы, они образовали полукруг, а затем практически мгновенно окружили братьев. Рейстлин поднял голову в притворном удив-лении:
- Приветствую вас, собратья! Откуда вы здесь взялись? Отпустив руку брата, Рейстлин скрестил руки на груди поверх черных одежд. Маги настороженно смотрели на него, но поскольку руки его были на виду - скрещены на груди - и обратился он к ним "собратья", рыцари немного успокоились.
* * *
- Приветствуем тебя, маг Черных Мантий, - ответил один из них. Я Черная Госпожа Лилит. Что привело вас сюда?
- То же, что и вас, я полагаю, - улыбнулся Рейстлин. - Я хочу попасть в Вайретский лес. Серые Рыцари быстро переглянулись. Черная Госпожа, без сомнения главная среди них, заметила:
- Мы слышали, что Темный Даламар собирает магов на Конклав. Мы надеялись принять в нем участие.
- Вы должны! - возразил Рейстлин. - Вы услышите многое такое, что вас потрясет, и прежде всего своевременные предупреждения - если будете слушать...
Однако я сомневаюсь, настоящая ли это при-чина, по которой вы хотите попасть на Конклав. Сколько ваших собратьев прячется в округе? - Рейстлин с интересом огляделся. - Двадцать? Сто? Вы полагаете, этого хватит, чтобы захватить Башню?
- Ты ошибаешься, - спокойно ответила Черная Госпожа. - Мы не представляем угрозы ни для тебя, ни для твоих собратьев. Лилит поклонилась. Рейстлин поклонился в ответ. Выпрямившись, Лилит вернулась к разговору, пытаясь в то же время рассмотреть под надвинутым капюшоном лицо Рейстлина.
- Что ты имел в виду, говоря о "своевременных предупреждениях"?
Предупреждение о чем?
- О грозящей опасности окончательного раз-рушения, верной смерти мира, - холодно произнес Рейстлин. Черная Госпожа уставилась на него, а затем удивленно рассмеялась.
- Ты смеешь угрожать нам? Владыкам Ансало-на? Просто восхитительно! Так и передай Даламару при встрече.
- Это не пустые угрозы. Это реальность, а Даламар вовсе не посылал меня к вам. Карамон! Ну, что ты стоишь как столб? Тебе нужна была вода, так и иди к ней.
- Карамон? - повторила Лилит, поворачиваясь к нему. - Карамон Маджере?
- Да, это я, - мрачно подтвердил Карамон, бросив недоуменный взгляд на брата. Ему страшно не хотелось уходить, но он не смел ослушаться брата. Уходя, он по крайней мере постарался не поворачиваться спиной к серым рыцарям. Отойдя в сторону, Карамон спустился вниз по склону холма и, найдя маленький ручеек, с наслаждением умылся и наполнил водой походный мех. Рейстлин, оставшись без поддержки брата, подошел к стволу громадной ивы и оперся на нее спиной.
- Карамон Маджере, так называемый герой Войны Копья, - медленно проговорила Черная Госпожа, и взгляд ее скользнул обратно к Рейстлину. - Путешествует в компании черного мага. Очень странно. Рейстлин убрал руки с груди и откинул капюшон:
- Что странного в том, что братья путешествуют вместе? Карамон, увидев близнеца, уронил почти полный мех. Лицо Рейстлина больше не было желтым, оно было бело, как кость, кожа на руках приобрела тот же цвет. Губы были синими. Из тьмы глазниц мерцали зеленым зрачки в форме песочных часов. У Лилит перехватило дыхание. Она отступила на шаг.
- Рейстлин Маджере! Во имя Чемоша! - закричала она. - Ты мертв!
- Да, - спокойно ответил тот. - И тем не менее я стою перед тобой. Можешь прикоснуться ко мне! - Он протянул ей бледную руку.
- Не надо! - отозвалась Черная Госпожа, покрываясь бледностью. Ее кожа вмиг стала бледнее серебряной цепи, висевшей у нее на шее. Остальные серые маги схватились за книги заклинаний и волшебные талисманы.
- Прекратите ваши магические потуги, - сурово скомандовал Рейстлин.
- Я не причиню вам вреда. Как я уже говорил, я пришел, чтобы передать предостережения. Наша Владычица сама послала меня.
- Тебя послала Такхизис? - ошеломленно переспросила Лилит.
- Конечно! - подтвердил Рейстлин. - У кого еще есть власть одеть мой неупокоенный дух костями и плотью? Если вы мудры, то немедленно отправитесь и передадите мои предостережения своему повелителю - Ариакану.
- Что мы должны передать повелителю Ариакану? - К Черной Госпоже постепенно стало возвращаться самообладание. Она внимательно смотрела на Рейстлина. Карамон, выловив из воды мех, снова наполнял его, придерживая одной рукой. Другую он предпочел держать поближе к мечу.
- Передай Ариакану следующее: его победа была напрасна. Сейчас, в час своего триумфа, он находится в большей опасности, чем когда-либо.
Предостерегите его от потери бдительности и порекомендуйте ему усилить ее многократно. Обратите внимание на Север, ибо оттуда грядет рок.
- Откуда? От Рыцарей Соламнии? - Лилит усмехнулась. - Те, кто выжил, сдались нам и теперь заперты в тюрьмах собственных замков. Я не думаю, что они...
- Ты осмеливаешься насмехаться над словами Владычицы? - прошипел Рейстлин.
Он протянул вперед руки со сжатыми кулаками и внезапно раскрыл ладони. - Берегись ее силы! Раздался взрыв, и языки яркого пламени метнулись к серым рыцарям. Они прикрыли глаза руками, а Лилит потеряла равновесие и, поскользнувшись на склоне, прокатилась почти до середины холма. Облако отвратительно пахнущего зеленовато-чер-ного дыма медленно поднималось в раскаленный неподвижный воздух. Когда дым рассеялся, то на месте исчезнувшего Рейстлина осталось только пятно выжженной травы. Карамон снова уронил мех с водой. Лилит удалось наконец подняться. Хотя она и прилагала все свои силы, чтобы выглядеть спокой-ной, пережитое потрясение ясно читалось на ее лице.
