Гарри повернулся, выбежал из дверей и ринулся по лестнице вниз, перепрыгивая через две ступеньки. Бегом, бегом, бегом… Сердце колотилось так, словно вот-вот разорвется.

На пустоши было очень тихо. В тумане кое-где бродили унылые овцы. Глубоко надвинув на уши меховую шапку и засунув руки в перчатках в муфту, Роуз шла по мерзлой земле к пирамиде из камней. Ей хотелось посмотреть оттуда вниз, на поросшую вереском пустошь, как она смотрела на нее однажды вместе с Гарри. Только тогда был ясный, погожий день. Сейчас, под стать ее настроению, день был пасмурный и темные тяжелые облака нависли, казалось, над самой головой.

Роуз вытащила руку из муфты и потрогала холодные даже сквозь перчатку камни пирамиды. Быть может, к лучшему, что она прощается с Йоркширом в такой день, когда он скрыт от нее туманом. Если бы она, стоя здесь и глядя на северо-восток, видела перед собой бесконечные мили цветущего розовато-пурпурного вереска, а потом, повернувшись к югу, – похожие на шляпу-цилиндр трубы Крэг-Сайда, едва заметные над густой зеленью окружающих дом деревьев, ей, возможно, изменила бы внутренняя решимость.

Роуз достала из кармана маленький камешек, подобранный на альпийской горке в Крэг-Сайде, положила его на верхушку каменной пирамиды и, почувствовав слезы на глазах, повернулась, чтобы уйти.

Но едва она это сделала, как небо внезапно очистилось от облаков, поднявшихся и открывших ясную голубизну. Роуз увидела прямо перед собой серые крыши Илкли, ближе – трубы и деревья Крэг-Сайда, а еще ближе – чью-то бегущую фигуру. Фигуру, бегущую по направлению к ней. Фигуру в военной форме, крепкого сложения. Фигуру, бегущую с атлетической силой и мускульным контролем. Фигуру, которую она узнала с первого взгляда, а второй бросить не посмела, боясь, что не выдержит сердце. Фигуру человека, которого она любила всеми фибрами своей души.

– Роуз! – прокричал он, задыхаясь, и бросился к ней по замерзшему вереску. – Роуз!

Она остановилась как вкопанная, не в силах пошевелиться. Роуз, а не Смешная Мордочка. Он вряд ли хоть раз назвал ее Роуз. Почему же он сделал это теперь? Почему он бежит к ней с такой лихорадочной быстротой? Что случилось? У него плохие новости? Неужели Микки тяжело ранило в самые последние дни войны?

Расстояние между ними сокращалось, и Роуз увидела, какое напряженное у него выражение лица, в глазах то ли испуг, то ли страх. Роуз самой стало так страшно, что она едва могла дышать.

– Что случилось? – еле выговорила она, когда он обхватил ее обеими руками и крепко прижал к себе. – Кто-нибудь умер? Это Микки? Это…

– Никто не умер. – Хрипло дыша, Гарри жадно хватал ртом воздух. – Это просто… Я думал, что опоздал… – Голос у него был какой-то каркающий, Роуз никогда такого не слыхала. Он обнимал Роуз так, как никогда не обнимал раньше, – так, словно не намерен был отпускать ее от себя вечно. – Не уезжай, – прошептал он и сжал ее еще крепче, до боли. – Не уезжай. Не надо. Не сейчас. Подожди, пока я не поговорю с тобой. Мне так много нужно тебе сказать, Роуз. О том, о чем я должен был сказать давным-давно.

Глаза его пылали. Сердце бурно колотилось. Роуз чувствовала, что теряет самообладание. Она этого не хотела. Не хотела, чтобы он говорил о своей любимой девушке, на которой собирается жениться. Она не могла перенести эту боль.

– Я знаю, – сдавленно произнесла она застывшими, но не от холода губами. – Ты собираешься жениться. Микки написал Дженни. Я решила, что будет лучше… Я не хотела быть здесь, когда…

Роуз не могла продолжать: слезы, так долго и упорно сдерживаемые, перехватили горло, повисли на ресницах, мешая ей видеть; лицо Гарри расплылось, затуманилось.

– Так ты поэтому решила уехать? – Голос его окреп и был теперь таким же сильным, как и он сам, но Роуз услышала в нем странный оттенок, настолько странный, что даже растерялась. – Ты решила уехать потому, что подумала, будто я собираюсь жениться?

Он произнес эту фразу весело и оживленно, словно сообщал самую лучшую новость.

Роуз кивнула, зная, что слезы полились по щекам, но теперь это было ей безразлично. Гарри понял, как она к нему относится, к чему тогда обман?

– Роуз, Роуз. – Гарри приподнял ее лицо и с нежностью вытер слезы кончиком пальца; голос его был таким же нежным, как прикосновение. – Я и в самом деле хочу жениться, Роуз, – произнес он с оттенком неуверенности, глядя сверху вниз на обращенное к нему ее лицо с широко распахнутыми глазами, смешное, прекрасное лицо. – Я хочу жениться на тебе. Не понимаю, почему я не осознал годы и годы назад, что люблю только тебя. Но теперь я это знаю.

Если бы он не обнимал ее так крепко, Роуз упала бы. Где-то совсем рядом с ними запела птичка. Невозможная вещь в ноябре, но Роуз почему-то была уверена, что это жаворонок.

– Можешь ли ты простить мою глупость? – спросил он, и волосы упали ему на лоб точно так же, как в тот день у входа в магазин Брауна и Маффа, когда они впервые увидели друг друга. – Можешь ты научиться любить меня так, как я люблю тебя? Как я буду любить тебя всегда?

Слезы снова потекли по ее лицу, но теперь это были слезы радости.

– Мне не надо этому учиться. – Сердце Роуз было переполнено счастьем. – Я уже люблю тебя. Я любила тебя так долго, Гарри, что уже не помню времени, когда еще не любила тебя.

Из-под меха шапки ее карие глаза так и сияли, словно у маленькой веселой обезьянки.

– И ты выйдешь за меня замуж? – Голос у Гарри прозвучал низко, глуховато, в нем были и настойчивость, и желание, и бесконечная любовь. – Ты выйдешь за меня скоро – как только мы соберем всех вместе на самую многолюдную семейную свадьбу, хорошо?

Роуз кивнула, смеясь сквозь слезы, и Гарри надолго, очень надолго прижался горячими губами к ее губам.

Позже, много позже, они пошли по дорожке в сторону Крэг-Сайда. Гарри одной рукой обнимал Роуз за талию, а она точно так же обнимала за талию его, прильнув головой к его плечу.

– Микки не уедет прямо из Бельгии в Новую Зеландию, побывает сначала дома? – спросила Роуз.

Гарри повернул голову и посмотрел на нее со своей чуть кривоватой улыбкой, которая всегда будоражила Роуз.

– Нет. Ему необходимо явиться в Блайти для демобилизации. Тебя беспокоит, попадет ли он к нам на свадьбу?

– Нет. – Грубая ткань его армейского френча уколола Роуз щеку, когда она, слегка запрокинув голову, солнечно улыбнулась Гарри. – К тому времени как он приедет домой и к нам на свадьбу, в Новой Зеландии кто-то будет очень и очень ждать встречи с ним. Хочу дать Микки адрес этой особы, прежде чем он отплывет.

Она подумала о Микки, таком большом и сильном, и улыбнулась еще шире. Джози непременно влюбится в Микки с первого взгляда, а Микки, разумеется, найдет работу на овечьей ферме скорее, чем предполагает.

Ее охватила глубокая, всеобъемлющая радость. Война позади, будущее светло, а мир прекрасен.

– Давай побежим! – предложила она, едва впереди показался Крэг-Сайд, и крепко сжала руку Гарри. – Пробежим всю дорогу до самого дома!

Примечания