— Смотри, Мариэтта! Смотри! Там конный патруль! — возбужденно воскликнула Эди.

— Только не выпади из окна, — с ласковой насмешкой сказала Мариэтта. — Мы еще много увидим их на канадской территории.

Раздражение Лилли снова стало нарастать, но на этот раз сменилось сомнениями. Когда случилось то ужасное происшествие с Лео, Счастливчик Джек, оказывается, играл в кости. Она поджала губы. Ее греческому богу явно присуща беспечность, но ничего, он ее изживет, когда они станут одной семьей.

— Это, наверное, озеро Беннетт, — сказала Летти, когда показалась зеленоватая гладь, в которой, как в зеркале, отражались покрытые снегом горные вершины.

Поезд миновал длинное, в виде полумесяца озеро и въехал в смешанный лес, в котором тут и там пылали пурпурно-розовые заросли иван-чая.

Лилли продолжала молча смотреть в окно, девушки смеялись и болтали. Когда влюбляешься так быстро, очень трудно представить некоторые вещи, например, Счастливчика Джека в кругу семьи, хотя он явно ее половинка и она собирается выйти за него замуж.

Лес сменился открытым пространством. По ущельям неслись бурные речки, на несколько ярдов взметая над порогами водяную пыль, блестели, как отполированные, озера.

Лилли смотрела, но ничего не видела. Единственное, что успокаивало, — легкий характер Счастливчика Джека. Ее мать всегда говорила, что лучшие мужья получаются именно из таких мужчин. Подавив тревожную мысль, что характер у Джека, может быть, даже слишком легкий, Лилли посмотрела на свои руки, размышляя, когда же на безымянном пальце левой руки появится обручальное кольцо и какое будущее ждет ее в качестве миссис Джек Кулидж.

— Вот мы и прибыли на Юкон! — весело провозгласил преподобный мистер Дженкинсон, когда все они высадились на платформу в Уайтхорсе.

— Добро пожаловать в Уайтхорс, дамы! — обратился к ним мужчина в цилиндре, шедший от гостиницы, над входом в которую красовалось название «Белый перевал». — Вы невесты по почте? Если так, то я — Джесс Уинторп, управляющий отелем «Белый перевал», где для вас на ночь забронированы номера.

Солнечная улыбка мистера Дженкинсона растаяла.

— Невесты по почте?! — возмущенно воскликнул он. — Невесты по почте? Да как вы смеете, сэр! Мисс Бамби — уважаемая жительница Доусона, учительница, а ее спутницы — столь же почтенные молодые леди.

Повисла пауза.

В некрасивом лице Сьюзен, казалось, не было ни кровинки. Лорд Листер стоял всего в нескольких шагах от Кейт, которая испытала такое же смятение. Мариэтта пришла в ярость, Эди — в недоумение. И только лицо Летти осталось непроницаемым.

— Если дело в этом, то я могу предложить три хороших номера, — сухо сказал мистер Уинторп, недоумевая о какой почтенности можно говорить в отношении рыжей женщины в розовой блузке и темно-красной юбке Она уж точно не учительница.

— Не думаю, что это необходимо, мистер Уинторп, вежливо проговорила Лилли. — Я полагаю, агентство Пибоди зарезервировало номера для тех из нас, кто путешествует в Доусон при его содействии. Кто-нибудь может отнести наши вещи в гостиницу?

Уинторп улыбнулся ей, обнажив пожелтевшие зубы Надо было догадаться, что такая шикарная компания не захочет, чтобы священник знал об их делах. Он поправился — не компания. Шикарная и необыкновенная группа. Одна пикантная штучка, другая — потрясающая, две сносные, одна уродина, у одной такой вид, будто у нее не все в порядке с головой, и вдобавок — еще двое детей.

— Оставьте ваши вещи здесь, мэм, я распоряжусь, вы И глазом не успеете моргнуть, как они уже будут в гостинице, — услужливо произнес он. — А теперь, дамы, сюда, пожалуйста.

Пока они шли по пыльной дорою, Лилли заметила, как лорд Листер приблизился к Кейт и что-то очень тихо сказал ей. Слишком тихо для посторонних ушей. Глаза Кейт заискрились, смятение, написанное на лице, уступило место выражению счастья.

Лилли стало приятно. Значит, лорд Листер действительно ухаживает за Кейт, Что ж, ему повезло. У Кейт добрый характер, приятная внешность, природное изящество и достоинство. Если лорд Листер сделает ей предложение, то она с поразительной легкостью превратится из невесты Пибоди в леди Листер. Поднимаясь по шатким ступенькам в гостиницу, Лилли украдкой бросила на эту пару еще один взгляд. В пользу лорда Листера как будущего мужа говорили не только блеск и престиж его титула, но и красивая внешность: серые глаза, опушенные длинными ресницами, густые и блестящие светло-каштановые волосы, небольшие впадинки на скулах и аристократически прямая линия носа.

Когда все вошли в просторный холл гостиницы, мистер Уинторп попросил девушек расписаться в регистрационной книге.

Подходя к огромной стойке, на которой лежала необъятных размеров книга, Лилли заметила, что в отличие от Кейт Сьюзен так и не оправилась от чуть было не разразившейся несколько минут назад катастрофы.

Лицо у нее побледнело и осунулось, над верхней губой блестели бисеринки пота. У Лилли сжалось сердце. Наконец-то после стольких лет одиночества Сьюзен как будто улыбнулось счастье, но любую молодую женщину, ставшую невестой по почте, ее поклонник считает особой невысоких моральных качеств. А если бы мистер Дженкинсон узнал, что Сьюзен стала такой невестой? Проявит ли он сочувствие или возмутится? И даже проявив сочувствие, согласится ли он сделать своей женой бывшую невесту по почте?

— А теперь вы, мэм, — обратился к Лилли мистер Уинторп.

Девушка расписалась, недоумевая, где же ее собственный поклонник. Сойдя с поезда, она не видела ни его, ни Китти Дафресн. Пробежав глазами страницу, она убедилась, что в гостинице тоже ни один из них еще не зарегистрировался.

Уступив место Летти и окинув взглядом холл, Лилли подумала, что, возможно, Счастливчик Джек и Китти и не остановятся в «Белом перевале». Если убранство холла о чем-то и говорило, то уж не об элегантности и утонченности. Почетное место занимала гигантская железная печь, окруженная потрескавшимися кожаными стульями. Все они были заняты сомнительного вида господами, и между каждой парой стульев стояла эмалированная плевательница.

В этот момент один из джентльменов воспользовался плевательницей по назначению, и Лилли передернулась.

Нет, Счастливчик Джек и Китти Дафресн не остановятся в «Белом перевале». Они переночуют в каком-нибудь более изысканном месте.

— Сумка Лотти, — произнес знакомый мужской голос с шотландским акцентом. Ринган Камерон поставил на пол саквояж. В закрытом помещении шотландец показался еще более высоким и широкоплечим, чем на «Сенаторе», если такое было возможно.

— Спасибо, мистер Камерон, — натянуто проговорила Лилли, отвлеченная от мыслей о своем греческом боге гораздо более приятного телосложения.

Ринган слегка нахмурился. По тону девушки он понял, что она не хочет вступать с ним в разговор, но теперь, когда он так много знал о ней, он просто не мог повернуться и уйти. После нескольких дней путешествия Лилли выглядела усталой, на щеке красовалось пятно сажи — результат долгою переезда на поезде, шелковистый локон выбился из высоко уложенного узла волос.

Зная, что без Счастливчика Джека она обязана была бы выйти замуж за какого-нибудь старателя, которого даже в глаза не видела, Ринган теперь лучше понимал сцену, свидетелем которой стал на борту «Сенатора». Если Лилли Сталлен уверила себя, что любит Джека Кулиджа, тогда ей срочно нужно было завоевывать его сердце. Однако где же сейчас Кулидж? Как ехидно заметила Лотти, его не было рядом с Лилли, когда они сходили на берег, не было его рядом и сейчас.

Но где бы ни находился Счастливчик Джек, Ринган очень хорошо представлял, с кем он. И данная особа была одета по последней парижской моде. Уверенный, что Лилли Сталлен совершает огромную ошибку в оценке намерений Джека Кулиджа, сожалея о ее заблуждении и безгранично восхищаясь ее заботой о Лотти и Лео, он, повинуясь импульсу, спросил:

— Вы не поужинаете со мной сегодня? — Слова слетели с языка прежде, чем он успел отдать себе в них отчет. — Приглашение, разумеется, распространяется на Лео и Лотти, — торопливо добавил он, ошеломленный не меньше ее.

— Я… — Она заправила в прическу выбившийся локон. — Это.., это очень любезно с вашей стороны, мистер Камерон, но мне кажется…

Лотти и Лео устремились вверх по лестнице вслед за Мариэттой и Эди. Сьюзен и мистер Дженкинсон выходили на улицу, явно собираясь осмотреть достопримечательности Скагуэя. Кейт и лорд Листер были увлечены беседой, не обращая внимания на устремленные на девушку похотливые мужские взгляды.

В обычных обстоятельствах, увидев отсутствие у дамы энтузиазма, он не стал бы настаивать. Он был не из тех, кто прилагает какие-то усилия в том, что касается отношений с женщинами, скорее наоборот. Но ситуация была необычной. Глядя на ее грациозную фигуру, на то, как держится Лилли, несмотря на усталость и трудные обстоятельства, на пышную прическу, которая казалась слишком тяжелой для стройной шеи девушки, он почувствовал комок в горле. Сердце бешено забилось. Боже! Его влечет к ней не просто как к женщине, ему хочется защитить ее, сделать так, чтобы из глаз исчезло выражение тревоги. Он хочет любить ее, успокаивать и быть рядом с ней в радости и в горе. Ринган хотел, чтобы она родила ему детей, которых он будет любить и заботиться о них, как и о Лотти с Лео. Он хотел остаться верным ей на всю жизнь. Хотел жениться на ней. А ей нужен был муж. Ей нужна была его любовь и защита.

— Мисс Сталлен, я… — начал он, желая добиться, чтобы она хотя бы провела с ним этот вечер.

Но опоздал. В ее взгляде больше не было ни тревоги, ни сомнений. Она уже даже не слушала его, глядя на входную дверь гостиницы. Лицо ее светилось радостью. Рингану не нужно было поворачиваться, чтобы узнать, кто вошел в холл.

— Как дела, Джесс? — весело поздоровался с управляющим Счастливчик Джек. — Прошел слух, что Дoycoн стал пустеть, пока меня не было.

— Точно так, — подтвердил Джесс Уинторп, подходя чтобы энергично пожать Джеку руку. — Доусон умирает Все, кто еще ничего не нашел, потянулись в Ном. Да меня и самого подмывает двинуться в том же направлении. Говорят, самородки там с булыжник.

Джек усмехнулся. Он уже много раз слышал подобные истории.

— Мы ужинаем в семь, — сказал он, подходя к Лилли. — Я бы хотел кое с кем вас познакомить. Ее зовут мисс Китти Дафресн, и она знает о Доусоне все, что вам нужно знать. — Он посмотрел на Рингана. — Возможно, вы тоже захотите поужинать с нами, мистер Камерон, — предложил он, пытаясь понять, почему тот крутится вокруг Лилли. Вид у шотландца был такой, словно он потерял сто долларов, а нашел цент.

Ринган покачал головой.

— Нет, спасибо, — коротко ответил он. — До свидания, мисс Сталлен. — Вежливо кивнув, он быстро направился к широкой лестнице.

— Я с удовольствием познакомлюсь с мисс Дафресн, — сказала Лилли, подняв к Джеку сияющее лицо. Ринган Камерон был моментально забыт.

— Китти считает, что ваша репутация пострадает, если увидят, что вы ужинаете с ней, но у Джесса есть отдельный зал, где мы и устроимся. — Джек все еще не отрывал взгляда от Камерона, который поднимался по лестнице, шагая через две ступеньки. — И она очень хочет познакомиться с Лео и Лотти. У нее не было возможности общаться с детьми, а жаль. Мне кажется, Китти очень хорошо с ними ладила бы.

В гостиницу входили новые постояльцы, среди них два его приятеля по карточной игре. Джек дотронулся до локтя Лилли.

— Мне надо идти. Дела. Увидимся в семь.

Присоединившись к своим знакомым, он исчез вместе с ними в комнате, которая находилась в дальнем конце холла и на двери которой висела табличка «Посторонним вход воспрещен». Лилли прикоснулась к локтю, до которого дотронулся Джек. Все будет хорошо. Он прикоснулся к ней жестом собственника. Все будет хорошо.

Если Лилли надеялась, что Счастливчик Джек представит ее Китти Дафресн как свою невесту, то ее ждало разочарование.

— Поскольку в Доусоне вам придется много видеться, я подумал, что сегодня у вас есть хорошая возможность познакомиться, — сказал он, когда всех представили друг другу и приглашенные на ужин расселись вокруг большого круглого стола, освещенного свечами.

— На людях мы друг друга видеть не будем. — У Китти был настолько красивый грудной голос, что Лео уставился на женщину широко распахнутыми глазами. — Думаю, Джек уже объяснил вам почему, мисс Сталлен. Но, учитывая обстоятельства, и то, что я — деловой партнер Джека, думаю, нам стоит стать друзьями.

— Да, конечно. — Лилли просто не знала, как реагировать на столь прямое признание. Неужели Китти Дафресн все равно, что ее не принимают в обществе? Она подумала о Мариэтте. Мариэтте было бы все равно. — Я хочу, чтобы мы стали друзьями, — тепло сказала она, сознавая, что у Китти и Мариэтты много общего.

— Тогда давайте выпьем за дружбу, — предложила Китти, касаясь своего пока еще пустого бокала.

Счастливчик Джек послушно стал наливать в бокалы рубиново-красное вино, его золотая серьга сияла в свете свечей, светлые волосы блестели, как ячмень в сентябре.

Лилли с трудом оторвала взгляд от ослепительного великолепия его красоты. Нужно думать о Лео и Лотти, они у нее на первом месте.

— А мне можно вина? — спросил Лео, чувствуя, что этот вечер не похож ни на один из вечеров в его жизни и что сегодня все возможно.

— Нет, конечно, нет, — упрекнула его Лилли, молясь, чтобы Лео вел себя хорошо.

— Может, Лео хотя бы попробует вкус вина, — предложила Китти. — Разбавленного водой, разумеется.

— Оно французское, — сказал Счастливчик Джек, поверх пламени свечей встречаясь взглядом с Лилли. — Отличного качества. Капелька в воде ему не повредит.

— Ну что ж.., если капелька, — уступила Лилли, подумав, что, может, и ей стоит развести вино водой. Она никогда раньше не пила вина и не хотела, чтобы оно ударило ей в голову.

Возглас Лео был полон счастья. Едва увидев подругу Счастливчика Джека, он сразу понял, что она волшебница. И не только волшебница, но и королева, потому что только королевы носят кружева, атлас и бриллианты.

Лилли тоже заметила великолепное одеяние Китти Дафресн. Темно-синее платье со смелым декольте. Бриллианты в ушах и в волосах. Лилли никогда раньше не видела тиары, и только хорошие манеры не позволили ей открыто таращиться на это чудо богатства, которое сияло и переливалось в тициановски-рыжих волосах Китти Дафресн.

— За вашу новую жизнь в Доусоне, — подняв бокал, обратился к Лилли, Лео и Лотти Джек. — Чтобы вы скоро почувствовали себя там как дома.

— И чтобы вы скоро полюбили его так же сильно, как я, — добавила Китти, улыбнувшись детям с такой искренней добротой, что сразу же покорила их сердца.

То, что Китти действительно любит Доусон, стало совершенно ясно, когда Счастливчик Джек передал слова Джесса Уинторпа.

— Он говорит, что Доусон начинает умирать. Что все перебираются в Ном.

Китти положила вилку и посмотрела на него.

— Я не собираюсь перебираться в Ном, — со странной интонацией проговорила она.

Джек налил еще вина.

— Это мнение не только Уинторпа. Все говорят то же самое. Там на берегу уже разбит палаточный городок. Люди сколачивают состояния. Строятся здания. Открываются бары. Мы уже не успеем туда первыми, как это было в Доусоне, но…

Китти сидела не шевелясь. Сердечная улыбка, согревшая Лилли, Лео и Лотти, как луч летнего солнца, исчезла.

— Меня это не интересует, Джек. Я покончила с открытием новых заведений в новых городах. Денег, которые мы сделали и вложили за последние два года, мне хватит до конца жизни. А жить я хочу в Доусоне. Ради Бога, я стала частью этого места У меня никогда не было дома, Доусон стал мне домом. Умирает он или нет, я оттуда не уеду.

Лотти с тревогой посмотрела на сестру. Беседа внезапно сделалась серьезной.

Счастливчик Джек тоже это понял, и это ему не понравилось.

— Поговорим про Ном позже, — сказал он, рассердившись на себя, что поднял такой щекотливый вопрос в присутствии Сталленов. — Давайте оставим дела и угостим юную Лотти коктейлем из ледяных червей.

Откинувшись на стуле, он нажал на кнопку звонка, вызывая официанта. Изумленная Лотти переспросила:

— Что? Коктейль из червей? Я не верю!

— Белые черви — это главный деликатес в Уайтхорсе, — сказал Джек, с трудом сдерживаясь, чтобы не расхохотаться. — Это такой деликатес, что, думаю, Лео и Лилли тоже должны его попробовать.

Когда принесли бокалы, на дне которых извивались белые червячки, раздались крики ужаса, которые быстро сменились смехом, когда Китти все же сжалилась и объявила, что «червяки» — это маленькие кусочки спагетти Ужин шел своим чередом, и Лилли почувствовала чудесную легкость в голове. Вино оказалось гораздо приятнее, чем она ожидала, и девушка поняла, почему людям оно так нравится. Лео, выпивший всего лишь чуть подкрашенной вином воды, уснул за столом, положив голову на сложенные руки.

— Думаю, пора заканчивать, — наконец сказал Счастливчик Джек, понимая, что только так он сможет вернуться к своему спору с Китти. — Не будите мальчика, Лилли Я отнесу его.

Идя вместе с Лотти за Джеком по тускло освещенному коридору к номеру, Лилли ощущала себя по-настоящему счастливой. И пусть они с Джеком еще не поженились, они уже как одна семья.

Войдя в номер, Джек уложил Лео на ближайшую кровать.

— Я бы не стал его раздевать, — весело сказал он. — Одну ночь можно поспать и так.

— И я посплю в одежде, — сказала Лотти, опускаясь на небольшую раскладушку рядом с кроватью Лео. — Никогда так не уставала, но это был самый лучший вечер в моей жизни Спасибо, Счастливчик Джек. Я никогда его не забуду. — Она рассмеялась. — И коктейль из ледяных червей тоже!

Освободившись от Лео, Счастливчик Джек взял Лилли за руку.

— Думаю, нам лучше пожелать друг другу спокойной ночи в коридоре, — тихо сказал он.

Лилли сжала его пальцы, сердце бешено забилось.

Как только они оказались в коридоре, Джек обнял девушку. На этот раз никакого Рингана Камерона рядом не было, никто им не мешал. Лилли в ответ обняла Джека за шею.

— Ты такая красивая женщина, Лилли, — мягко проговорил он, касаясь губами ее гладких, шелковистых волос. — Такая красивая, что, кажется, могла бы изменить мою жизнь.

Улыбка тронула губы Лилли, когда он наклонился, целуя ее в висок. Она тоже собиралась изменить его жизнь.

С непринужденностью, говорившей о богатом опыте, он одной рукой обнял Лилли, прислоняясь к ореховой панели стены, другую руку положил ей на грудь, ощущая в своей ладони восхитительную тяжесть.

Лилли ахнула, едва не лишившись чувств от сочетания вина и удовольствия от его прикосновения.

— Ты особенная женщина, — искренне прошептал он, целуя ее в уголок рта, — особенная.

Она чувствовала его крепкое тело, прижавшееся к ней, его губы наконец нашли ее рот, и Лилли поразилась силе своего ответного желания.

Но очень скоро и грубо их уединение было нарушено.

— Здесь так темно, что я не вижу, куда мы идем, — послышался со стороны лестницы обеспокоенный голосок Эди. — Иди первая, Мариэтта, ты не пугаешься, как я.

Тихо, но от души ругнувшись, Счастливчик Джек отпустил Лилли и отошел от нее на приличное расстояние.

Лилли осталась стоять у стены, сердце ее билось так сильно, что готово было разорваться.

— Прощения просим, — извинилась Мариэтта, прекрасно понимая, какого рода сцену они с Эди прервали. — Мы всего лишь идем мимо.

Эди остановилась.

— Ты хорошо себя чувствуешь, Лилли? — заботливо спросила она. — Ты как будто задыхаешься. Хочешь какао? Мариэтта приготовит для меня и…

— Не сегодня, Эди, — твердо сказала Мариэтта и, взяв девушку за руку, повела по полутемному коридору.

Джек подавил искушение снова обнять Лилли. Ему нужно было продолжить разговор с Китти и убедить ее, что оставаться в умирающем Доусоне бессмысленно.

— Не везет нам с романтическими свиданиями, Лилли, — проговорил он с подобающим огорчением в голосе. — Возможно, завтра, на порогах, к нам повернется удача. Доброй ночи, Лилли. Сладких снов.

— Спокойной ночи.

Несмотря на головокружение, Лилли удивилась, почему теперь, когда коридор опять опустел, он не может снова обнять ее. Но когда она нашла в себе силы оторваться от стены, то испытала благодарность к Джеку, каковы бы ни были истинные причины его поведения. Потому что она не могла, ну, совершенно не могла оставаться в вертикальном положении дольше, чем требовалось дойти до кровати.

— Ты тоже спала в одежде? — спросила наутро Лотти.

Лилли осторожно открыла глаза, спрашивая себя, пройдет ли со временем эта страшная головная боль или останется с ней на всю жизнь.

— Видимо, да. Я так устала. День был такой длинный.

Скагуэй. Путешествие на поезде…

— Ты выпила слишком много вина, — без обиняков заявила Лотти. — Не знаю, что происходит, когда выпьют слишком много вина, но сегодня утром мы едем на пороги со Счастливчиком Джеком.

Сверхчеловеческим усилием Лилли заставила себя сесть. Дрожащей рукой она налила себе холодной воды из стоявшего на умывальнике кувшина.

— Эди и Мариэтта едут на пороги со Сьюзен и преподобным мистером Дженкинсоном, — сообщила Лотти. — Кейт осмотрит их вместе с лордом Листером.

— А Летти едет с нами, — закончила за нее Лилли. — Все в порядке, я не забыла.

— Тогда ты должна поторопиться, — безжалостно сказала младшая сестра. — Мы должны вернуться к обеду, потому что в это время отплывает пароход на Доусон.

— Опять пароход? — спросил Лео, садясь в кровати и протирая глаза. — Мы опять поплывем на пароходе?

— Да, но не на таком большом, как «Сенатор». — Лилли сняла измятую одежду. — Это будет речной пароход.

— И мы поплывем по Юкону до Доусона? — спросил Лео, надеясь, что Лилли не заставит его переодеваться.

Спать в одежде хорошо тем, что утром экономишь время на сборы к завтраку.

Лилли достала из саквояжа блузку цвета сливочной помадки и кремовую саржевую юбку и энергично встряхнула их, чтобы расправилась слежавшаяся ткань.

— До самого Доусона. Там еще осталась вода тебе для умывания, Лео. И переоденься. Не можешь же ты идти завтракать в таком виде. Ты выглядишь хуже старателей!

— Пока! — крикнула из экипажа сидевшая там вместе с лордом Листером Кейт. — До встречи на порогах!

— Пока! — хором сказали Мариэтта и Эди, когда их коляска, которую они делили со Сьюзен и мистером Дженкинсоном, покатила следом за первым экипажем.

Лилли, Лотти, Лео и Летти остались стоять на пыльной дороге у входа в гостиницу. Вокруг них царило оживленное движение. Экипажи то подъезжали, то отъезжали.

Но Счастливчика Джека нигде не было видно.

Не появился он и через пятнадцать минут.

— Он забыл, — обреченно произнесла Лотти.

— Он задерживается, — поправила Лилли, отчаянно надеясь, что не ошибается.

Еще через полчаса Летти согласилась с девочкой.

— Он забыл, — сказала она, и в голосе ее не было удивления. — Может, я погуляю где-нибудь с детьми? До порогов мы не успеем, но хотя бы дойдем до реки.

— Но я хочу посмотреть пороги! — запротестовал мальчик, и нижняя губа у него задрожала.

— Не веди себя как маленький, Лео. — Подавляя собственное разочарование, девочка взяла его за руку. — Прогуляемся с Летти. Лилли, ты идешь-с нами?

Девушка покачала головой.

— Нет Я хочу быть здесь, чтобы услышать от Счастливчика Джека, когда он придет, что его задержало. Он об этом пожалеет.

Летти посмотрела на нее долгим, проницательным взглядом. Таким проницательным, что Лилли отвернулась.

— Полагаю, дела, — сказала она с уверенностью, которой вовсе не чувствовала. — Вчера днем, когда мы приехали, у него была с кем-то деловая встречу.

Никто ничего не ответил. Лео утер нос тыльной стороной ладошки, и Лилли даже не сделала ему замечания.

Она знала, как он мечтал увидеть пороги, и если бы только Счастливчик Джек сообщил, что не может их туда отвезти, они бы поехали с Кейт и лордом Листером или с девушками и преподобным мистером Дженкинсоном. Лео бесцельно поплелся за Лотти и Летти.

Лилли осталась стоять у гостиницы. Счастливчик Джек в конце концов придет. А когда придет, то объяснится и извинится.

Но к ней спустилась, извинилась и все объяснила Китти Дафресн.

— Мне очень жаль, мисс Сталлен. Если вы ждете Джека, то напрасно. Он не в состоянии ехать на пороги.

Лилли уставилась на нее.

— Что вы хотите этим сказать? Он заболел?

— Нет, пьян, — коротко сказала Китти.

На ней был тот же изумрудно-зеленый, с отделкой из каракуля костюм, что и накануне. С близкого расстояния, в безжалостном дневном свете вокруг глаз женщины явно виднелась тщательно запудренная сетка тоненьких морщинок.

— Пьян? Но он же не был пьян вчера вечером! А сейчас еще только десять утра!

Несмотря на всю злость на Джека за его поведение, легкая улыбка тронула карминно-красные губы Китти.

— Вы мало что знаете о мужчинах, мисс Сталлен. Но надо отдать Джеку должное — он не напивается с утра.

Он начал вчера вечером.

— Простите. Я не понимаю. Вы не могли бы объяснить?

Лилли почувствовала, что к ней возвращается головная боль. В отдалении остановился высокий и широкоплечий рыжеволосый мужчина и заговорил с Летти и детьми. Лилли впилась ногтями в ладони. Ринган Камерон спрашивает, почему они не на порогах. И они ему объясняют, что Счастливчик Джек не сдержал своего слова.

— Вы нравитесь мне, мисс Сталлен, — искренне сказала Китти. — Но вы очень молоды и неопытны, чтобы иметь отношения с таким мужчиной, как Джек. — Она помолчала, что-то решая, и потом добавила:

— Вчера вечером мы с Джеком продолжили наш спор о переезде в Ном. Я сказала, что ни под каким видом не покину Доусон ради того, чтобы только открыть бары в Номе. Мое решение ему не понравилось, и он сделал то, что делает всякий раз в таких случаях. Провел всю ночь в компании с бутылкой виски.

— Понятно… — отозвалась Лилли, ничего не понимая. — Должно быть, он начал пить, забыв, что пообещал Лео отвезти его утром на пороги.

Китти легко коснулась ее руки ладонью, затянутой в лайковую перчатку.

— Вы обманываете себя, моя дорогая, — мягко проговорила она. — Джек обаятелен. Но и только. Он ненадежный и непорядочный человек, и даже не добрый, если доброта мешает осуществлению его желаний. Однако у него есть одна хорошая черта.

— И какая же? — От боли у нее потемнело в глазах.

Лилли видела, что Ринган Камерон попрощался с детьми и Летти и направляется к гостинице, — Он не питает в отношении себя иллюзий. Он знает, что он эгоистичный, себялюбивый ублюдок. И… — она чуть помедлила, улыбка снова тронула ее губы, — он знает, что чертовски красив.

Лилли не знала, что ответить. Внезапно получилось Так, что сказать было нечего. Ринган Камерон быстро приближался, и только нежелание встретиться с ним взглядом заставило Лилли заговорить.

— У меня болит голова, мисс Дафресн. Я лучше пойду лягу. Спасибо, что вы спустились и все мне объяснили.

— Пустое, — отмахнулась от ее благодарности Китти. — До свидания, мисс Сталлен.

— До свидания, — ответила Лилли и поспешно стала подниматься на крыльцо, чтобы раньше Камерона войти в гостиницу.

Глаза Китти потемнели. Счастливчик Джек опять взялся за свое. Черт бы его побрал. Завоевал сердце, которое было ему совсем не нужно. Сердце, которое, она прекрасно это понимала, вот-вот готово разбиться.