Кумиры. Истории великой любви - Любовь самых ярких и эпатажных женщин в истории

Современники видели, что помазанник Божий превращается в настоящее чудовище, и никто, даже его самый преданный друг или родственник не может быть спокоен за свою голову.

С юности безразличный к заповеди «не убий», Иван не мог не нарушить и других заповедей, например, «не прелюбодействуй». Одному из наставников великого князя – священнику Сильвестру, коего Иван весьма уважал как своего духовника, – даже пришлось обращаться с письменным посланием к монарху, в котором осуждалось его пристрастие к «содомскому греху». На время это помогло. Но потом, в период опричнины, Иван Грозный вернулся к старым грешкам. Известного опричника, красавца Федора Басманова, держали за «царскую девку».

В таких случаях в народе обычно мудро решают: пора жениться и остепениться. К этому Иван относился более чем серьезно. Он странным образом сочетал в себе распущенность и искреннюю, глубокую религиозность. Грешил и каялся с одинаковой истовостью. С шестнадцати лет он занимался государственными делами вполне самостоятельно. И ревниво отстаивал хорошо усвоенную им византийскую идею – один Бог на небе, один царь в державе. Власть священна. Грозный имел хорошее для своего времени образование, владел несколькими языками, обладал отличными познаниями в истории, теологии, юриспруденции, был склонен к творчеству, что показала его переписка с Андреем Курбским и другие эпистолярии, имел проницательный ум, был ироничным, любил пошутить. Правда, от многих его шуток окружение содрогалось… Если бы не психическая патология, Россия могла бы иметь замечательного государя, любимого народом и потомками.

При помощи видного государственного и церковного деятеля – московского митрополита Макария – Иван Грозный задумал повысить свой статус. Они заручились поддержкой константинопольского и прочих православных патриархов, и 16 января 1547 года в Успенском соборе Кремля по особому обряду состоялось венчание на царство Ивана IV Васильевича. Это происходило с использованием регалий, вывезенных в Россию его бабкой Софьей Палеолог, племянницей последнего византийского императора. Шестнадцатилетний юноша отстоял литургию, покрываясь потом под тяжелыми парчовыми одеждами, отделанными мехом. Одна только золотая, инкрустированная рубинами и бриллиантами, пуговица на его кафтане стоила несколько тысяч рублей. А всего их было аж сорок восемь штук. На каждом его пальце сверкало по золотому перстню. Затем митрополит Макарий возложил на плечи Ивана византийские оплечья весом в десяток килограммов – из-за огромного количества изумрудов, рубинов и яхонтов на них. Надел на шею массивную цепь с золотым крестом – в знак покровительства монарха православию. И совершил у царских врат алтаря миропомазание Ивана. После этого царю вручили скипетр и посох, также изукрашенные драгоценностями, а на голову надели старинную реликвию – шапку Мономаха.

Незадолго до этого началась подготовка к женитьбе Ивана – отбор невест среди княжеских и боярских дочерей по всей стране. Этот обычай, как и многое другое, был позаимствован в Византии. Выходил царский указ с описанием требований к внешности девушки, ее росту и весу и рассылался во все города ко всем наместникам. Иногда в Москву съезжалось несколько тысяч красивых и именитых девушек, и отбор начинался. За право представить царю свою кандидатку влиятельные роды шли на подкуп чиновников, старались всячески навредить конкурентам.

Ставка была нешуточной: по традиции, родственники великой княгини или царицы сразу получали лучшие придворные должности, местные кормления, доступ к казне.

Сколько же таких семейств фактически правили Россией на протяжении всей ее истории… Из тысяч претенденток Иван выбрал свою ровесницу, невысокую голубоглазую красавицу с роскошной русой косой – Анастасию Романовну Захарьину, дочь боярина Романа Юрьевича Захарьина-Юрьева. Кстати, благодаря этой родственной связи с Рюриковичами 66 лет спустя была избрана новая царская династия Романовых.

Свадьба Ивана IV и Анастасии состоялась 3 февраля 1547 года и была столь же торжественна и пышна, как и его венчание на царство. Царь подарил своей невесте ларец со стошестнадцатью пуговицами – рубиновыми и изумрудными, усыпанными бриллиантами. Ее наряд лишь слегка уступал его одеяниям по обилию драгоценностей и по весу. На свадебном пиру в Грановитой палате все было по-царски, с размахом: сотни гостей, тысячи блюд, реки дорогих заморских вин и русских медов. По обычаю, уходившим гостям «с царского стола» посылались целые бочки напитков и корзины с жареными лебедями и пирогами с самыми разнообразными начинками.

^{К. Вениг. Иван Грозный и его мамка. 1886 г.}

Вскоре жизнь молодоженов омрачило страшное, но нередкое для Москвы бедствие – всеобщий пожар, точнее, череда больших пожаров, выжигавших целые поселения и закончившихся грандиозным, сжегшим дотла всю Москву, включая многие кремлевские постройки. Это произошло 21 июня 1547 года. Сгорело 25 тысяч дворов и 250 церквей, в огне погибло несколько тысяч горожан. Вслед за пожаром в городе вспыхнул «бессмысленный и беспощадный бунт», и некоторые боярские группировки попытались воспользоваться им в своих интересах. Они стремились свергнуть правящий клан Глинских, которых молва винила в чародействе, приведшем к возгоранию столицы.

Бунтовщики растерзали дядю царя, Юрия Васильевича Глинского, прямо в Успенском соборе Кремля, вооруженная толпа пришла к загородной резиденции Ивана Грозного на Воробьевых горах и потребовала выдачи остальных Глинских. Молодой царь был сильно напуган. Совсем не грозным, но кротким и склонным к компромиссам он тогда предстал перед своим народом. Бунт улегся.

Склонного к самодурству юношу как подменили. Царь считал, что великий пожар – это проявление Божьего гнева к нему, только что ставшему первым русским государем. Для отмаливания своих грехов он пожаловал семь тысяч рублей самому значимому в стране Троице-Сергиеву монастырю. Он прекратил ставшие привычными пиры, связи с беспутными женщинами и мужчинами. Каждый день подолгу отстаивал церковные службы и усердно молился. Большинство историков прошлого и настоящего считают, что причина метаморфозы – испуг. А может быть, перемены случились раньше? Ведь не сохранилось никаких свидетельств того, о чем беседовали царь с царицей, о чем шептались наедине. Да и не могло сохраниться. Наверное, говорили всякие глупости – как все влюбленные. Да, несомненно, Грозный любил свою жену. Особенно в первые годы и тогда, когда ее лишился. И, возможно, благодаря именно этой любви царь стал благоустроителем государства российского и великим завоевателем Казани. Лишь потом он превратится в разорителя, мучителя страны и неудачника в Ливонской войне.

Высшее доказательство любви – это подчинение воле того, кого любишь.

Мольер

В начале 1549 года Анастасия родила своего первого ребенка, девочку, названную Анной. Она умерла через два года. В те времена детская смертность была не редкостью и в хижинах, и во дворцах. На этот случай детей старались крестить как можно скорее.

Царь с головой погрузился в государственные дела. Не по родственным, а по деловым качествам он отбирал людей, с которыми держал совет. В Боярской думе иногда заседали по важным вопросам, а иногда склочничали, интриговали против Захарьиных и Юрьевых, родственников царицы, находившихся у кормила власти. Подлинная власть сосредоточилась в руках своеобразного «кабинета министров без портфелей», сложившегося вокруг царя – «Избранной рады». Митрополит Макарий, царский духовник Сильвестр, опытный дипломат Алексей Адашев, молодой аристократ и полководец князь Андрей Курбский. Все они были старше Ивана Васильевича, и лишь Курбского с натяжкой можно было назвать ровесником царя.

Между Радой и царем сложились почти дружеские отношения. В этом ближнем кругу не бражничали, не развратничали, опасаясь недремлющего ока аскета Сильвестра. Здесь работали на благо отечества.

В 1549 году царь впервые созвал в Москве Земский собор – общерусское собрание представителей всех свободных сословий. Иван Пересветов, высокообразованный эмигрант, выходец из Великого княжества Литовского, предложил ряд реформ, укрепляющих помещичье землевладение и ослабляющих власть аристократии в центре и на местах. Иван Грозный вынес их на общее рассмотрение на Соборе. Знать сопротивлялась, но в конце концов уступила. Тогда самодержец действовал еще мирным путем, опалы налагал редко.

Дворяне и помещики, преданные царю за земельный надел, фактически составили постоянное конное войско. Образовалась кавалерия, состоящая из вольных казаков с окраин страны. Появилась и постоянная пехота из свободных горожан – пищальники, переименованные в стрельцов. Три тысячи из них составили личную охрану царя. Из-за границы стали приглашаться фортификаторы и артиллеристы.

Сложилась система высшего управления в виде приказов. Впервые выделилось «министерство иностранных дел» – Посольский приказ во главе с дьяком Иваном Висковатым. Стрелецкий приказ ведал обороной, Челобитный – контролем, Разбойный и Земский – внутренними делами. Фактическим главой правительства стал Алексей Федорович Адашев.

За несколько лет Иван Васильевич покончил со старинной системой наместничеств и кормлений, управляемой боярством. Появились выборные должности по местным делам и сбору налогов – головы и целовальники. Система налогообложения также упорядочилась. Не меньшее значение имело введение по всей Руси единой системы мер и весов.

Через несколько лет Иван, ставший Грозным, подвергнет новую стистему жестокому испытанию, отчасти разрушая построенное – он то вводит опричнину, то отменяет ее, то вновь вводит. Впоследствии возникнет даже предание, что после болезни 1553 года под именем Ивана IV правил совсем другой человек, которого потом еще несколько раз подменяли, и это совпадало с резкими переменами в царской политике. А, мол, тот, «хороший» Иван Васильевич, которого венчали на царство и на супружество, давно умер. Или превратился в знаменитого московского юродивого Василия Блаженного, бесстрашно обличавшего «нового», «плохого» Ивана Грозного. Да и свою добродетельную царицу, кроткую Анастасию, «новый», «плохой» царь перестал любить, как прежде.

Это не так. Конечно, оставался один и тот же Иван Грозный. Иногда ему удавалось задушить в себе чудовище. Его удерживал, главным образом, царский долг – ведь он обязан был заботиться о стране и преобразовывать ее к лучшему. И, конечно же, семья. В 1551 году царица родила вторую дочь Марию, также умершую спустя несколько недель.

Главным достижением Ивана Грозного стало завоевание Казани. Еще его дед, Иван III, пытался завоевать этот кусок земли, отколовшийся от некогда могучей Золотой Орды. Не удалось. Однако с тех пор казанские ханы были ставленниками Москвы. А иногда – Крыма. Чаша весов колебалась. В 1549 году неожиданно умер казанский хан Сафа-Гирей, крымский протеже. Ханом стал его двухлетний сын Утемиш-Гирей, а регентшей – его мать Сююн-Бике, что было довольно редким случаем для мусульманского государства. В ее честь была названа башня, которая до сих пор является достопримечательностью Казани. В 1551 году Москва настояла на правлении своего ставленника Шах-Али, которого русские именовали Шигалей. Но тот продержался недолго: весной 1552 года он был вынужден бежать из Казани. При поддержке крымских и ногайских отрядов власть захватил астраханец Ядигер. В городе перебили всех русских заложников.

Что ж, настало время окончательно решить судьбу татарского ханства. Иван Грозный не стал медлить. 172 года спустя после Куликовской битвы русские покорили своих былых победителей.

Летом 1552 года в Россию вторгся крымский хан Девлет-Гирей. Однако под Тулой он потерпел поражение от русского войска под командованием лучшего в те времена полководца Александра Горбатого-Шуйского. Войско, возглавляемое самим царем Иваном IV, двинулось на Казань. Судя по напутствиям митрополита Макария, тот считал войну с татарским ханством чем-то вроде крестового похода.

23 августа началась продолжительная и нелегкая осада Казани. Горожане отчаянно оборонялись. Татарское войско, что находилось вне городских стен, постоянно атаковало русскую армию. Русским воеводам Михаилу Воротынскому и Алексею Басманову долго не везло. Часть стен удавалось занять, но потом вновь приходилось отступать. Подошедшим полкам Горбатого-Шуйского удалось разгромить наружное татарское войско, но город продолжал держаться. Царь приказал привязать к колам татарских пленных у стен осажденного города и угрожал казнить их, если Казань не сдастся. Тогда татары стали убивать своих из луков.

Судьбу штурма решили фортификаторы под началом чешского мастера Франца Размысла. Они прорыли под стены минные галереи и 2 октября взорвали там пороховой заряд. Образовались два огромных пролома, куда и ворвались завоеватели. «Государевы ратнии люди во град Казань овы в полые места влезоша, инии же по лесницам и по прислонам, во граде биюще татар по улицам, мужей и жон по дворам, а иных из ям выволачиваючи и из мизгитей[7] их и из полат, и секуще их без милости и одираху до последния ноготы…» Обычное дело на войне. Разграбление городов – извечная страсть победителей. А в состав Руси вошел крупнейший по тем временам город[8].

^{В. Шварц. Иван Грозный у тела убитого сына. 1864 г.}

После окончания войны Иван Грозный помог казанцам восстановить город. Больше всего он озаботился строительством христианских церквей и переселением в Казань русских.

В 1579 году после пожара одной часовни в Казанском Кремле одиннадцатилетняя девочка Матрена Онучина обрела величайшую святыню Русской Православной Церкви – чудотворную икону Казанской Божьей Матери. В 1613 году в Москве на Красной площади для нее был построен Казанский собор. Впрочем, еще раньше, в 1555 году, по проекту архитекторов Бармы и Постника начали возводить главную жемчужину Красной площади – девятиглавый собор Покрова-на-рву, или храм Василия Блаженного. Храм был достроен спустя шесть лет и являлся символом покорения Казани, взятой на следующий день после праздника Покрова пресвятой Богородицы.

В январе 1553 года царица Анастасия наконец-то подарила Ивану наследника, которого назвали Дмитрием. А уже в марте того же года начались годы упадка, переменился курс правления, и это привело к легенде о подмене царя. Иван Грозный тяжело заболел, по всей вероятности, воспалением легких. Кстати, он вообще не отличался крепостью сложения и хорошим здоровьем. Просто удивительно, как он дотянул до пятидесяти трех лет, будучи, возможно, не совсем психически полноценным, но, во всяком случае, не всегда вменяемым. Со странным режимом дня, особенно во время опричнины, со строгим постом, долгими молитвенными бдениями, с прерывающими их разгульными пирами и оргиями. Иван Грозный страдал алкоголизмом и, по всей видимости, наркоманией. Лет в тридцать он подхватил сифилис, поразивший его очень глубоко. Это определили по патологии костей при вскрытии гробницы царя. При этом у него родилось восемь законных детей, последним из которых был царевич Дмитрий от второй жены Грозного Марии Нагой, и бог весть сколько незаконных.

Болезнь проходила очень тяжело. Ни заграничные доктора, ни отечественные знахари не могли ему помочь. Царь часто впадал в беспамятство, бредил, никого не узнавал. Все боялись, и он сам в первую очередь, что смерть пришла за ним.

Тринадцать лет он наслаждался полным счастием семейственным, основанным на любви к супруге нежной и добродетельной. Анастасия еще родила сына, Феодора, и дочь Евдокию; цвела юностию и здравием: но в июле 1560 года занемогла тяжкою болезнию. Искусство медиков не имело успеха, и, к отчаянию супруга, Анастасия 7 августа, в пятом часу дня, преставилась…

Н. М. Карамзин

Анастасии пришлось проявить немало мужества, хоть она и была воспитана в традициях русского терема, обязующих жену любить мужа, рожать ему детей и молчать. В случае смерти Ивана Грозного ее положение и, особенно, положение ее родственников, окружавших трон, могло измениться в любую минуту. Кому тогда достанется престол? Полуторамесячному сыну Дмитрию. Но опыт показывал: ее дети были не очень жизнеспособными. Тогда по закону царем становился ближайший родственник-мужчина. А таковых было два. Родной брат Ивана Юрий, бывший недееспособным, и его двадцатилетний двоюродный брат – князь Владимир Андреевич Старицкий. Иван Грозный и Владимир были в хороших отношениях. Царь даже оставлял его управлять Москвой на время разъездов. Но что значили эти отношения в борьбе партий? Приди к власти Владимир Старицкий, Захарьины и Юрьевы рисковали не только положением, но и головой… И тогда Анастасия со своей родней приняли решение: всем государственным служащим, всей верхушке страны сейчас, при живом еще царе целовать крест наследнику, полуторамесячному Дмитрию. Потом Иван Грозный заставит на всякий случай приносить присягу в верности всем своим наследникам. Это продемонстрировало, кто есть кто. Нашлись и возражающие. Отец Алексея Адашева, окольничий Федор Григорьевич Адашев, неожиданно заявил:

– Ведает Бог да ты, государь. Тебе, государь, и сыну твоему царевичу Дмитрию крест целуем, а Захарьиным нам, Данилу с братией, не служивать!

Сын твой, государь наш, еще в пеленицах, а владеть нами Захарьиным. А уж мы от бояр до твоего возрасту беды видели многия…

Федор Адашев был прав. Предполагаемое правление родичей царицы, конечно, было бы подобно правлению Глинских или Шуйских – боярским, не самодержавным. Но и царица не могла поступить иначе. Чью сторону выбрать, семьи или друзей? Иван Грозный выбрал семью. К тому же болезнь обострила все проблемы царя, в первую очередь, подозрительность. Адашев с отцом, да Сильвестр с Курбским много стали власти брать…

По своим причинам, тщась надеждой на трон, малолетнему Дмитрию присягнул также и князь Владимир Старицкий со своим окружением. Особенно упорствовала мать Владимира, Евфросиния, имевшая на сына большое влияние. Иван Грозный все это запомнил. Он ничего никогда не забывал, особенно дурное.

Царь выздоровел в апреле 1553 года и со всей семьей отправился в длительное паломничество по северным монастырям, к которым питал привязанность. Через месяц богомольцы возвращались из Кирилло-Белозерского монастыря, и тут случилось несчастье. На реке Шексна кормилица поднималась по мосткам на судно, споткнулась и… уронила в воду наследника престола царевича Дмитрия. Младенец мгновенно утонул. Есть свидетельства того, что Иван Грозный был склонен к мистике. Оставаясь ревностным христианином, он часто прибегал к услугам астрологов и волхвов. Что он чувствовал, лишившись ребенка? Он продолжал каяться в грехах, но поневоле ожесточался. Иногда, забывая о жене, об обязанностях главы государства, ударялся в загул с распутными друзьями юности. «Хороший» период вот-вот должен был кончиться, уступив место «плохому». И только ангелица Анастасия умеряла раздражение супруга. Она снова понесла и в марте следующего, 1554, года родила здорового мальчика, которого назвали Иваном. Радость царя, вновь державшего на руках наследника, была безгранична. Мог ли он знать о том, что через двадцать семь лет теми же самыми руками он лишит его жизни…

И все же процесс пошел. Отношения с женой у царя портились, что сказывалось на положении ее родни. Даниил Захарьин и Василий Юрьев были переведены на более низкие должности в провинцию. Их враги, Адашевы с Сильвестром, могли радоваться. Но жена, обладая безотказными средствами, исподволь настраивала против них царя. Помимо этого, взгляды Ивана Васильевича все более расходились с позицией Алексея Адашева. Особенно во внешней политике.

Огромный потенциал России, ее возросшая военная мощь, человеческие ресурсы – все это подталкивало Ивана Грозного к политическому экспансионизму. Направлений три: восток, юг и запад. Восток считался самым бесперспективным. О том, что находится за Уральским хребтом, было известно мало. Степи, где кочуют татары, тайга, где кочуют тунгусы… О том, что все богатства Руси – в Сибири, тогда мало кто догадывался. Да и появятся они далеко не сразу. Дикая Сибирь – это не американские колонии для Испании, не острова Пряностей для Голландии, не Индия для Англии. В конце концов, восточное направление было выбрано еще и потому, что Россию никуда более не пускали, и потому, что на Сибирь более никто не претендовал. Не случайно покорение Сибири стало на первых порах частным предприятием казака Ермака Тимофеевича и его последователей.

Южное направление – Кавказ, Черное море, Балканы – считалось более перспективным. В 1556 году в состав русской державы мирным путем вошло Астраханское татарское ханство. Волга стала, наконец, и матерью родной, и русскою рекой. Добровольно признали зависимость от России Ногайская орда, кабардинские и черкесские княжества.

В планах была война с опасным противником – Крымским ханством, а дальше – с Турецкой империей, находившейся тогда на пике своего могущества. А там уж и рукой подать до недостижимой мечты – захватить второй Рим – Константинополь…

Крымцы время от времени традиционно разоряли русские земли. Но предпринимались и ответные действия. В 1556 году войско Дмитрия Вишневецкого, украинского магната, состоявшего на службе у Русского государства, взяло штурмом крымский город Ислам-Кермен. Захваченные пушки Вишневецкий передал украинским казакам, незадолго до этого основавшим Запорожскую Сечь на днепровском острове Хортица. В 1559 году дружина Даниила Адашева, младшего брата главы правительства, разорила крымское побережье и едва не дошла до столицы ханства – Бахчисарая.

^{Митрополит Филипп отказался благословить царя. За что и поплатился жизнью.}

Алексей Адашев выступал, в основном, за южную экспансию. Но Иван Грозный больше всего рвался на запад, в Европу. Известно, что русский царь имел намерения туда переехать и править чем-нибудь поменьше России. Скажем, Польшей или даже Англией. Он сватался к английской королеве Елизавете. А не выйдет с женитьбой, так можно расширить свою страну за счет земель, прилегающих к Балтике. Дорогу на запад преграждала Швеция, союзные Литва и Польша. Это были серьезные противники. И еще один противник незначительный – Ливонский орден. Государство аморфное, слабоуправляемое, раздираемое Реформацией. В нем правили католические рыцари-монахи, но почти весь народ принял протестантство, вообще не признающее института монашества. К Российской державе ливонцы относились враждебно: брали огромные пошлины за посредничество в торговле с западными купцами, мешали въезду европейских специалистов.

В 1558 году Иван Грозный начал Ливонскую войну нападением на Нарву. Русские войска брали крепости противника одну за другой. Однако вскоре положение осложнилось тем, что в 1559 году магистр Ордена добровольно сделался вассалом польско-литовского короля Сигизмунда II Августа. Алексей Адашев поспешил заключить перемирие. Царь был очень недоволен, но Адашев привел весьма неожиданный аргумент в пользу прекращения экспансии на запад…

В 1556 году Анастасия родила третью дочь – Евдокию. Девочка прожила немного. А на следующий год царица разрешилась мальчиком. Он оказался довольно болезненным, и его умственное развитие оставляло желать лучшего. Однако именно ему предстояло прожить более сорока лет и оказаться последним Рюриковичем на престоле, царем Федором Иоанновичем.

Странное дело – шесть родов почти не сказались на здоровье и красоте царицы Анастасии Романовны. Ей еще не было и тридцати. В отличие от мужа, она не предавалась пьянству и блуду, в покаянии не изводила себя молитвенными бдениями – в общем, вела здоровый образ жизни. Конечно, медицина тогда была в зачаточном состоянии, но многие доживали до преклонных лет. Но Анастасия стала чахнуть. Это началось вскоре после того, как царь разгневался на подписанный Алексеем Адашевым договор о перемирии с Ливонским орденом.

В октябре 1559 года в Можайске прошло совещание по вопросам внешней политики. Царь настаивал на продолжении Ливонской войны. Адашев выступал за то, чтобы воспользоваться успехами его брата в войне с Крымским ханством. И тогда священник Сильвестр, все еще продолжавший считать себя воспитателем уже далеко не юного царя, выступил с двусмыленным заявлением. Он сказал, что болезнь царицы – это проявление Божьего гнева из-за… Ливонской войны, разоряющей Русь. Царь быстро смекнул: не Божий это гнев, но человеческий. Сильвестр с Адашевым становятся его заклятыми врагами. Впрочем, у Ивана Грозного не было никаких доказательств, чтобы обвинить их в отравлении жены, и даже в чародействе и наведении порчи. В то время он еще не привык действовать без доказательств. Он отстранил их от власти. Сильвестр отправился в Кирилло-Белозерский монастырь и принял постриг и новое имя Спиридон. Адашев отправился в Ливонию в действующую армию. Родственники Анастасии снова стали приближенными царя.

^{Погребение Анастасии. Миниатюра Лицевого летописного свода.}

Из-за болезни жены Грозный вспомнил о своих к ней чувствах. Он переживал совершенно искренне. Однако ничего не помогало – царица чахла прямо у него на глазах. Отрава на основе ртути убивает медленно, но верно. Генрих Штаден, немец на царской службе, из завоеванного Дерпта привез женщину-врача Екатерину Шиллинг. Иван Грозный пообещал ей половину доходов со всего Дерптского уезда, в случае если та вылечит Анастасию. Не сумела.

6 августа 1560 года Анастасия Романовна умерла. Летописец рассказывает, что на ее похоронах «царя и великого князя от великого стенания и от жалости сердца едва под руце ведяху».

С тех пор его сердце не знало жалости. Сильвестра отправили в Соловецкий монастырь. Алексей Адашев в следующем году скоропостижно скончался в Дерпте. По всей вероятности, его отравили. Та же участь вскоре постигла его брата Даниила. Их отец Федор успел умереть своей смертью.

^{Иван Грозный и Малюта Скуратов. Картина Г. Седова. 1870 г.}

Многим казалось, что Иван Грозный лицемерил, когда со слезами на глазах вспоминал свою «голубицу» Анастасию, сравнивал с нею всех последующих жен и любовниц, жаловался, что если бы враги не извели первую супругу, он, может быть, и не стал бы таким жестокосердным. Безусловно, царю было свойственно позерство, и как человек психически неуравновешенный, он всегда был рад свалить вину на другого. Вне всякого сомнения, рано или поздно он бы прибегнул к террору, для установления единовластия и самодержавия. И все же он любил Анастасию, а она – его. Пускай недолго, но эта любовь берегла Россию от жестоких потрясений.

Тридцатилетний царь Иван Васильевич недолго убивался по убиенной Анастасии. Приближенные уговаривали его жениться поскорее – расправа с Адашевыми показала, что лучше самодержцу быть женатым, так он мягче нравом. На сей раз царь решил не проводить «конкурс невест», а жениться на иностранке. Сказано – сделано. Воспользовавшись перемирием с польско-литовским королем Сигизмундом, Иван IV послал сватов к его дочери Екатерине. Вскоре он получил решительный отказ, что явно его огорчило. И тут дело приняло неожиданный оборот. Не во внешней политике, но лишь в выборе супруги. Уже осенью 1560 года начались переговоры о браке Ивана Грозного с дочерью одного из князей Кабарды, Темрюка Идарова. Закрепить дружественные отношения дипломатическим браком всегда полезно, однако главные политические интересы Руси заключались отнюдь не на Северном Кавказе. Темрюк был не столь важным союзником. Иностранные посланники с изумлением искали на географических картах, спрашивали друг у друга – где эта Кабарда? И почему русский царь вдруг совершает такой экстравагантный поступок? Позже в народе стали поговаривать, что царя определенно охмурили, навели чары какие-то татарские или кавказские колдуны. И неспроста. Приехавшая в Москву стройная черноволосая девушка была совершенной чертовкой.

Дочери кабардинского князя было всего четырнадцать лет. Ее звали Гошаней, в русской транскрипции – Кученя. К тому времени горские князья в большинстве своем исповедовали ислам, но не в самых строгих его формах. В мировоззрении кабардинцев преобладали древние языческие верования, о чем говорят их отнюдь не мусульманские имена. Кроме родного языка, Гошаней владела татарским, а вскоре и русским, однако осталась неграмотной, в отличие от своего весьма образованного супруга.

^{Иван Грозный показывает свои сокровища английскому послу Горсею. Картина А.В. Литовченко 1875 г.}

С рождения девочка резвилась на зеленых лугах родной Кабарды, ее любимыми развлечениями были бешеная скачка на лошадях, охота, подвижные игры. И еще кое-что было присуще самой ее натуре. Гошаней не сбрасывала щенков с колокольни и не делала ставок в петушиных боях – девочкам столь жестокие развлечения вообще не свойственны, и в любом обществе к некоторым кровавым мужским забавам их стараются не допускать. Однако ей нравилось смотреть на чужие страдания, недалекой и юной красотке это казалось забавным. Иван Грозный нашел в ней родственную душу. То чудовище, что скрывалось в глубинах его души, Гошаней Темрюковна легкомысленно выпускала наружу…

Царская невеста прибыла в Москву 15 июля 1561 года с большим эскортом, в сопровождении отца и старшего брата Мамстрюка. Оставленного при сестре своего рода заложником и поступившего на российскую службу, его окрестили в православие. Они с сестрой стали Марией и Михаилом. 21 августа того же года состоялось бракосочетание Иоанна Васильевича и Марии Темрюковны, новой русской царицы. Церемония была пышной и торжественной, как на царской свадьбе 1547 года. Служба в Успенском соборе, свадебный пир в Грановитой палате. На второй день застолье продолжилось в резиденции на Воробьевых горах.

Незаметно пир стал походить на оргию. Выходки скоморохов становились все более неприличными, с молодыми гостями за столом обнимались гулящие девицы, царь с окружением отправился с ними в баню.