Глава 27

Кейт уже сидела за столиком, когда Джулия вошла в «Вэли Инн», старинный местный ресторан.

– Как умиротворяюще действует то, что здесь все, как десять лет назад, – заметила Кейт. – Совсем не то что в Калифорнии, где все часто меняют только для того, чтобы поменять.

– Да, уж в этом-то Балтимор обвинить трудно.

Джулия поцеловала дочь в щеку. Годами она убеждала себя, что ребенок имеет право улетать далеко и надолго из родительского гнезда, но в сердце жило тайное, старомодное желание поселить Кейт и Тома в пяти минутах ходьбы от нее.

Мать и дочь уже покончили с десертом и пили по второй чашке кофе, когда Джулия спросила:

– Ты виделась со своим другом, Алеком, в Сан-Франциско?

– Он как раз вернулся из командировки, поэтому я смогла попрощаться с ним не по телефону.

Значит, Кейт порвала их отношения. Джулия не знала, радоваться или огорчаться этому.

– Он очень привлекательный молодой человек, но три тысячи миль – это слишком далеко, – осторожно сказала она.

– Я так и решила. – Кейт поставила кофейную чашку. – Не знаю, в курсе ли ты, но пожарная комиссия штата все еще расследует обстоятельства гибели отца. Они, похоже, не могут решить, что послужило причиной несчастного случая, но полагают, будто вмешательство какого-то фаната, который проник в здание и нарушил что-то в системе взрывателей.

Джулия с шумом втянула воздух.

– Боже, я совершенно забыла о том, что идет расследование.

– Они стараются изо всех сил.

Джулия намеревалась открыть детям правду, но пока не находила в себе сил. Возможно, она никогда не будет к этому готова.

– Я должна кое-что сказать и тебе, и следователям. За месяц до того, как он погиб, Сэму поставили диагноз: рак поджелудочной железы.

Кейт побледнела:

– Боже мой!

Джулия пережила такой же шок и ужас, когда врач заявил, что у ее мужа одна из самых быстроразвивающихся и смертельных форм рака. Как мог Сэм, такой жизнелюб, носить в своем мощном теле безжалостного убийцу? Но диагноз скоро подтвердился.

– Они сказали, что ему осталось три или четыре месяца. К тому времени, как Сэм погиб, процесс уже стал необратимым. Он не смог бы продолжать вести нормальную жизнь.

– Почему ты не сказала мне раньше? Зная, что Сэм потерял не десятилетия, а только недели или месяцы жизни, можно было немного легче принять его смерть.

– Я все никак не могла с этим смириться. Понимаешь, я все это время подозревала, что его гибель не была несчастным случаем. Я… почти уверена, что он сам устроил этот взрыв.

– Понятно… – проговорила Кейт, потрясенная. – Я читала, что люди не так боятся смерти, как умирания. Сэму, должно быть, невыносимо было представлять, что его ждало впереди, и он предпочел гибель в самом сердце взрыва, в то время и там, где он сам выбрал.

– Он погиб как раз после того, как закончил наводить порядок в делах, – продолжала Джулия. – Я не верю, что это совпадение. Я все устроила так, что, когда пришло бы время, он получал бы уход дома, вместо того чтобы умирать под капельницей в какой-нибудь жуткой больнице. И даже была готова начать запасать болеутоляющие лекарства, если… если они потребуются. – Ее пальцы сжались вокруг кофейной чашки. – Но Сэм добился того, чтобы мне не пришлось делать ничего трудного. Он всегда заботился обо мне, требовалось это или нет. Он бы сказал, что не хочет нагружать меня. Но он… лишил меня возможности показать, что я могу быть женой не только благополучного человека. Я могла бы заботиться о нем. Сделать то, что каждая женщина сделает ради любимого.

– Ой, мама, как же тебе было тяжело! И как типично со стороны Сэма решать за тебя, чего ты хочешь.

Долгое время они оставались просто двумя женщинами, которые любили одного и того же упрямого мужчину. Джулия почувствовала, что их отношения изменились, стали не только ближе, но и более равноправными, как между людьми одного возраста.

– Ужасно эгоистично с моей стороны, правда? Как будто он должен был умереть в мучениях, лишь бы я смогла доказать свою верность. Конечно, я этого не хотела. Но когда он погиб так внезапно, я почувствовала, будто… меня обманули.

– И рассердилась. Я тоже на него сердита, – сказала Кейт.

– Я не сержусь на твоего отца, дорогая. – Джулия замолчала. – Нет, это не так. Я действительно сержусь. Более того, я в гневе. Этот толстокожий итальянец украл то время, что еще нам оставалось. Я не была готова отпустить его!

Долго сдерживаемая ярость охватила ее, сильная и очищающая. Вот как, значит, ощущается взрыв итальянского темперамента. Может, в те моменты, когда Сэм кричал на нее, ей надо было кричать в ответ?

Кейт держала мать за руку, пока та не успокоилась.

– Он не дал мне возможности попрощаться, – тихо проговорила Джулия. – Сказать, как сильно я его люблю.

Дочь смотрела на нее глазами, до боли напоминавшими глаза Сэма.

– Если и есть что-то, в чем я абсолютно уверена, так это то, что Сэм знал, как сильно ты его любишь. Ты была великим чудом и радостью всей его жизни. Даже большим, чем динамит.

– Ну конечно, я не котировалась настолько высоко.

– Я полагаю, Сэм никому больше не говорил о своей болезни?

– Только мне и Чарлзу Гамильтону. – Джулия убрала ладонь из руки Кейт, со смущением подумав о том, чем занимались они с Чарлзом. – Адвокату надо было это знать, чтобы помочь Сэму завершить все его дела. А тебя не удивил странный способ, которым он решил соединить вас с Патриком?

– Да, безумные условия приобретают гораздо больше смысла сейчас, когда я знаю, что он не мог загадывать надолго вперед. Это было завещание не такого человека, который собирался прожить еще тридцать лет. Он знал, что мы с Донованом по-прежнему одиноки, поэтому его неуклюжее сватовство имело по крайней мере слабый шанс удаться.

– Правда? Кейт покраснела.

– Конечно, нет. Я думаю, мы с Донованом сможем ужиться под одной крышей в течение года. Мы даже начали примиряться с прошлым. Но того, что разлучило нас, это не меняет.

– Так что же вас разлучило? Люди сильно меняются за десять лет. Если Патрик сделал тогда какую-то глупость, то это не означает, что он не мог стать хорошим мужем. Он был очень молод. Люди ошибаются.

Кейт прикусила губу, явно балансируя на краю признания. Но момент был упущен.

– Мы оба допустили ошибки.

Возможно, это был правдивый ответ, но он, конечно, ничего не объяснял.

Донована снова допрашивали следователь Стански и детектив полиции штата лейтенант Миллер, чернокожий мужчина средних лет с обманчиво ласковым выражением лица и острым взглядом. К тому времени, как они ушли из офиса, все уже разъехались по домам.

Все, кроме Кейт. Донован проводил следователей до дверей, а потом устало вернулся к себе в кабинет за пальто и ключами от машины. Кейт сидела на краешке его стола. Эта картина придала ему новые силы.

– Что ты здесь делаешь? – спросил он. – Здание опустело так быстро, что я решил, будто ожидается новый снегопад.

– Вообще-то ожидается дождь со снегом. Дженни спросила, можно ли сотрудникам разойтись немного пораньше, и я сказала – да.

– Как великодушно с твоей стороны.

– Ну, я ничего не могу поделать, – она считает, что я обладаю здесь какой-то властью, хотя на самом деле я всего лишь скромная ученица.

– У тебя врожденная властность, как у любой аристократки.

– Я уже думала, полицейские никогда не уйдут. Что их так задержало?

– Они разрабатывают версию, согласно которой фанат повредил заряд и гибель Сэма явилась результатом стечения обстоятельств. Но возможно, тот, кто трогал взрыватели, на самом деле пытался кого-то убить. – Донован замялся, потом решил рассказать все. – Следователи хотели знать, смогу ли я идентифицировать остатки электроники, которые они нашли. Это не было частью оборудования «Феникса». Я не уверен, но это могут быть детали радиоуправляемого взрывного устройства.

Кейт открыла рот от изумления:

– Хочешь сказать, что кто-то с безопасного расстояния взорвал здание при помощи дистанционного управления?

– Может быть. Если в лаборатории дадут утвердительный ответ, то будет расследоваться убийство.

– Никакого убийства не было, Донован. Я обедала вместе с Джулией, и мама сказала мне, что у Сэма был рак поджелудочной железы и ему оставалось жить всего пару месяцев.

– Рак? – Шок от услышанного быстро сменился облегчением. – Знаешь, я не очень удивлен. Сэм выглядел довольно уставшим и заметно похудел. Он запустил бумажную работу, а это было на него непохоже. Может, это благословение свыше, что тот фанат выбрал такое время для своих игрушек.

Лицо Кейт застыло.

– Джулия считает, что Сэм сам устроил взрыв.

– Сэм не убивал себя, – твердо сказал Донован.

– Почему ты так думаешь? Я считаю, абсолютно ясно, что он решил уйти, сделав яркий, вызывающий жест. Это в его стиле. Никто, кроме него, не пострадал, и он устроил грандиозное прощание.

– Вы с Джулией протестантки и поэтому не понимаете твердого убеждения католиков в том, что самоубийство – смертный грех. Это прямая дорога в ад. Будучи набожным католиком, Сэм не мог убить себя. Я в этом уверен.

– По-твоему, ни один католик не приблизил бы свою кончину, даже если бы ужасно страдал? – спросила Кейт.

– Может быть, если бы конец был уже близок, а боль непереносима, – признал Донован. – Но Сэм еще не дошел до такой стадии, у него было много времени. Сэм был бойцом.

– Я понимаю, что ты хочешь сказать, но трудно предугадать, как поведет себя человек в экстремальной ситуации.

– Это правда, но его гибель была слишком внезапной. Сэм захотел бы увидеть тебя в последний раз, не объясняя тебе почему. Плюс как раз перед случившимся он говорил, что хотел бы позвонить Тому. Я уверен, он попытался бы помириться с сыном перед смертью.

– Ты так считаешь?

– Конечно. Я сказал об этом Тому в Сан-Франциско. Зная, что он безнадежно болен, Сэм, должно быть, решил побороть собственную упрямую гордыню.

– Надеюсь, ты прав. Но я все еще не уверена, что он не взорвал это здание сам.

– Тогда я приведу тебе последний аргумент. Он никогда не сделал бы ничего, что плохо отразилось бы на бизнесе. Он гордился тем, что при работе «Феникса» ни разу не было смертельных случаев. Возможно, он бы намеренно допустил ошибку, инсценируя собственную неловкость, но наверняка не воспользовался бы детонатором в огромном здании.

– Похоже, ты прав, – взволнованно проговорила Кейт. – Но здесь есть еще одна возможность. Может, здание раньше времени взорвал вовсе не фанат?.. Кто-то очень близкий Сэму мог узнать о его болезни и решил подарить ему милосердно быструю смерть, чтобы другу не пришлось впадать в грех самоубийства.

– Господи. – Донован задумался, потом помотал головой. – Сильно сомневаюсь. Даже если кто-то в «Фениксе» знал о его болезни, никто здесь не посмел бы вообразить себя Господом Богом и распоряжаться жизнью Сэма. Я, конечно, так не поступил бы. Надеюсь, ты мне веришь.

– Конечно.

Их взгляды встретились. Он знал, что должен отвернуться, и не мог. Ручеек чувственности, что всегда струился между ними, начал превращаться в мощный поток. Было бы так легко наклониться и прижаться губами к ее губам. И сейчас она не переживала по поводу другого мужчины. Если Кейт ответит ему, то это будет ее собственный выбор, а не отчаяние…

– Собирается снег с дождем, так что нам пора ехать домой, – сказала Кейт.

Он сжал руку в кулак, борясь с желанием прикоснуться к ней.

– Хочешь, я тебя подвезу? На джипе легче, если дорога плохая.

Она выглянула в окно.

– Пока с неба ничего не падает. Я поеду в машине Сэма. Лучше поставить ее в гараж, иначе придется завтра отскребать ее ото льда.

Она вышла из кабинета, а Донован, ничего не видя, смотрел в окно и мечтал о том, чтобы кровь в его жилах тоже превратилась в лед.

После обеда с Кейт Джулии надо было возвращаться домой. При жизни Сэма ее никогда не огорчало, если приходилось возвращаться в пустой дом, потому что через некоторое время муж приходил, и тихие комнаты наполнялись его рокочущим голосом. Теперь он никогда больше не вернется, и самую глубину ее души занимает черная дыра горя. Она не переставала удивляться тому, что может отвечать на доброту и страсть Чарлза и одновременно ни на минуту не забывать о смерти Сэма. Чарлз, помоги ему Бог, все понимал и ничего не требовал.

Джулия подумала, стоит ли разогревать еду, раз у нее нет аппетита, и тут заметила свет в окнах гостиной. Она пошла проверить и с испугом увидела высокого темноволосого мужчину, стоявшего на коленях у камина спиной к ней. У Донована был ключ от дома, но это был не Донован, это…

– Том!

Сын поднялся и повернулся к ней.

– Извини, если напугал тебя, мама, но я вдруг решил приехать и не стал откладывать. Когда я звонил из аэропорта, то включился автоответчик. Хорошо, что вы не поменяли замки с тех пор, как я жил здесь.

– Милый, как чудесно! – Джулия с восторгом обняла сына, от ее депрессии не осталось и следа. Хотя формального разрыва отношений между ними не было, она могла по пальцам пересчитать количество их встреч за последние десять лет. – Я уж не думала снова увидеть тебя в этом доме. Прости, Том. За все.

Он крепко обнял мать.

– Это я должен просить прощения. Какой-то маленькой, по-детски обиженной частью души я бы хотел, чтобы ты вела себя по-другому, хотя разумом понимал, что это невозможно. Ты защищала меня, когда требовалось. Все иное разрушило бы ваш брак и убило бы вас с Сэмом.

– Не могу поверить, что ты не сердишься.

– Было немного, но теперь все прошло. – Том снова опустился на колени перед камином, где он уже разложил на решетке несколько щепок. – Я должен был приехать сюда раньше. Когда я сказал, что не могу явиться на похороны Сэма из-за умирающего друга, это было правдой, но не до конца. Если честно, я ужасно боялся вернуться. Боялся плохих воспоминаний, наверное. Потом Донован предъявил мне ультиматум, когда мы виделись с ним в Сан-Франциско. И тогда я понял, как плохо себя веду.

– Ты напрасно во всем винишь себя. Похоже, ты унаследовал это от меня. Даже после всех прожитых лет я все гадаю, как могла бы тогда лучше справиться с ситуацией.

– Что произошло после того, как я уехал?

– Я сказала Сэму, что он может оставлять тебя без наследства, но я не буду этого делать, а если он будет возражать против нашего с тобой общения, то я подам на развод.

Том чиркнул спичкой и зажег щепку.

– Полагаю, он отступил.

– Думаю, он был рад, что я не согласилась с ним. Это… был способ через вторые руки узнавать о тебе хоть что-то. Он не мог освободиться от своих предрассудков, но слишком любил тебя, чтобы отречься полностью. И никогда не пытался снять твои фотографии.

Том смотрел на первые язычки пламени, заигравшие на поленьях.

– Слишком закручено, и как похоже на Сэма.

– Ну что, пребывание в Балтиморе действительно настолько тяжело для тебя?

Он поднялся, взглядом медленно обвел комнату.

– Нет. Здесь гораздо больше добрых воспоминаний, чем плохих.

Том улыбнулся. В Сан-Франциско он обрел себя. В Мэриленде его присутствие помогало покончить с десятилетним расколом в семье.

– Я так рада. – Джулия взяла сына под руку. – Не хочешь поужинать?

Удивительно, но к ней вернулся аппетит.

На следующее утро Кейт разглядывала снимок демонстрации жителей «Конкорда», помещенный на первой странице местного издания «Сан». Как и предсказывал Берк, протестующие на фоне исторического здания мельницы – офиса «Феникса» заинтересовали репортеров. На фото были четко видны сам Берк и его друг Джо Бикман. Кейт порадовалась, что ни ее, ни Донована фотографы не застали врасплох. Что-то заставило ее взять трубку и позвонить Вэл Ковингтон в ее офис.

– Привет, Кейт, – сказала Вэл. – Я собиралась позвонить тебе. Как насчет обеда через две недели, в субботу? Рейчел вернется из Австралии, и я подумала, что было бы здорово собраться в «Морган Миллард».

– Прекрасная идея. – Договорившись насчет времени, Кейт продолжала: – Ты юрист и должна знать, как ведется расследование. Могла бы узнать о прошлом двух человек?

– Можно попробовать, – осторожно ответила Вэл. – Они из местных?

– Они выступают против сноса «Конкорда». Возможно, оба просто крикуны, но я подумала, что не помешает узнать, не способны ли они на проявление вандализма.

– Ну что ж. Давай имена, я их проверю.

Кейт продиктовала имена и поблагодарила подругу. Скорее всего ни один из них не имел отношения к смерти Сэма, но не повредило бы узнать о них побольше.

Глава 28

От дверей гаража Донован крикнул:

– Увидимся вечером!

Кейт оторвалась от статьи о землетрясении в газете и продолжила завтракать.

– Счастливо. Передавай от меня привет Конни и Фрэнку.

– Ладно.

Дверь закрылась, и Донован отправился на всю субботу помогать дяде Фрэнку перестраивать ванную, то есть заниматься работой, скрепляющей узы мужской дружбы.

Конни всячески поощряла подобные занятия, ее дом от этого только выигрывал. На прошлые выходные она пригласила Кейт и Донована к ужину. Было приятно снова повидать семью Руссо, хотя Кейт понимала: ее осуждали за то, что посмела оставить Донована. К концу вечера Руссо, казалось, опять приняли ее в свой круг.

Кейт уже прожила на Бренди-лейн три недели, и, кроме полного событий первого дня в «Фениксе», жизнь текла спокойно. Донован несколько раз упоминал о том, что количество странных происшествий и случайностей на разных объектах необычайно возросло, но в целом дела компании шли гладко.

Кейт привыкла чередовать работу в офисе с учебой под руководством Лютера. Подготовка «Конкорда» к взрыву продолжалась, и протесты прекратились в основном потому, что демонстранты вынудили городские власти найти жилье для оставшихся отселенцев.

На опушке леса появились первые зеленые побеги. За день до этого, в пятницу, Кейт официально открыла комнату отдыха для персонала, устроив обед из заказанной провизии. К тому времени, как народ покончил с яблочным пирогом, исчезла всякая неловкость от того, что эта комната когда-то была кабинетом Сэма.

Пора было бежать. Сегодня у нее была назначена встреча с Вэл и Рейчел. Жаль, что Том вернулся в Калифорнию, а то он присоединился бы к ним. Было чудесно, когда он приезжал на несколько дней. Джулия сияла, а дядюшки и тетушки приняли его с распростертыми объятиями и горами макарон. Если кого-то из них и волновало, что он гей, то никто этого не показал.

Перед встречей с подругами Кейт собиралась посетить ветеринара и сделать котенку прививки.