– Ты ведь знал, что она будет там, так ведь?
      – Знал.
      – Так почему ты мне сразу не сказал?
      – А ты не спрашивала.
      – Ну и что из того, что я не спрашивала? Ты что, не мог сообразить, что я должна знать об этом заранее?
      – Мне казалось, что тебе абсолютно все равно, – сухо ответил Алессандро.
      Но Эвелину уже понесло, и у нее не было никакого желания анализировать его слова.
      – Я бы никогда не пошла в гости, если бы знала, что она будет там!
      – Почему?
      – Ты что, с детства так глуп или просто прикидываешься? Да все гости только и делали, что обсуждали и сравнивали твоих любовниц – предыдущую и нынешнюю. Ты что, специально хотел меня унизить?
      Алессандро тихонечко выругался про себя по-итальянски и взглянул на нее.
      – Ты и вправду так думаешь?
      – А что мне еще остается думать?
      – Когда мы приехали, я предложил тебе мою руку, чтобы показать всем, что ты – та женщина, которая заняла прочное место в моей жизни, но ты не захотела ее принять, так ведь? У тебя было такое выражение лица, что, глядя на тебя, можно было замерзнуть даже в жаркий день!
      В этот момент они как раз подъехали к дому.
      – Я не собираюсь сидеть здесь и слушать, как ты меня оскорбляешь.
      Эвелина выскочила из машины и громко хлопнула дверцей. Она ворвалась в гостиную и сердито повернулась к Алессандро, который следовал за ней по пятам.
      – Я поняла! Ты хотел заставить меня ревновать?
      – Может, и хотел.
      Она ошеломленно уставилась на него.
      – Зачем?
      Он усмехнулся.
      – А ты будто не понимаешь? Что ты ведешь себя как наивная дурочка…
      – Я ничего не понимаю…
      И вдруг все, что копилось в душе Алессандро долгими неделями, вскипело и вырвалось наружу.
      – Не понимаешь? Да неужели! Да, я должен благодарить Бога за то, что ты все-таки ревнуешь! Это по крайней мере единственное подтверждение того, что ты хоть что-то чувствуешь ко мне!
      – Алессандро…
      – Ты можешь себе представить, что значит ощущать себя альфонсом?
      – Что за ерунду ты несешь?
      – Мужчина, который удовлетворяет тебя в постели, но кроме этого не годен больше ни на что!
      – Чушь какая! – попробовала возразить Эвелина. – Мы ведь целый день с тобой вместе…
      – Ты все время держишь меня на расстоянии вытянутой руки! Ты всегда холодна и рассудительна! Знаешь ли, единственное время, когда я и вправду чувствую нашу близость, – это когда мы в постели!
      Алессандро никогда прежде не был так заведен, так яростен, никогда он не вел себя так типично по-итальянски… Эвелина впервые поняла, что, несмотря на все его аристократическое воспитание и великолепный английский, Алессандро всегда оставался тем темпераментным представителем своего народа, которому передались по наследству вся его страстность и буйство чувств. Ее гнев постепенно иссяк, и на его место пришла растерянность.
      – Так чего же ты хочешь от меня? – оторопело проговорила она. – Я поступала так, как ты хотел. Так, как мы договаривались. Делала то, для чего ты вызвал меня сюда: заботилась о твоем сыне и делила с тобой постель. Мне казалось, что из меня получилась хорошая любовница…
      Неожиданно мысль о том, что она может потерять его, ужаснула ее.
      – Просто чудесная… – Его глаза, казалось, прожигали ее насквозь. – Но мне больше не нужна любовница…
      Ее сердце упало, и она пролепетала едва слышно:
      – Ты хочешь, чтобы я уехала?
      – Боже правый! Мне что, объяснить тебе по буквам? Неужели я недостаточно ясно выражаюсь? Я просто хочу знать, что там происходит в твоей рассудительной американской голове! Я не хочу, чтобы ты уезжала! Я просто хочу знать, что ты чувствуешь!
      – Что ты имеешь в виду?
      – Что ты чувствуешь ко мне! Неужели не понятно!
      Его глаза метали молнии.
      Эвелина отвернулась от него, чтобы он не заметил слез, которые повисли у нее на ресницах. Это несправедливо! Он хотел слишком многого! Всего и сразу!
      – Эвелина! – с просительной интонацией позвал он ее.
      – Ни за что! – Она упрямо избегала его взгляда. – Мы так не договаривались, – жалобно шептала она. – Ты еще в Америке дал мне понять, что хочешь от меня только определенных… услуг. Чтобы я заботилась о твоем сыне и делила с тобой постель. Повторяю еще раз. Дословно. Это ведь твои слова, Алессандро, не мои.
      – А если я скажу тебе, Лина, что я и сам уже не рад тому, что тогда говорил тебе? Что мои чувства с тех пор совершенно изменились, или я просто был так слеп, что не замечал их раньше?
      Алессандро прикусил губу, с трудом выговаривая слова, как будто они были на незнакомом языке. Просто ему еще никогда не приходилось их произносить.
      – Эвелина, я люблю тебя, люблю всем сердцем.
      – Но ведь ты говорил, что не знаешь, что такое любовь… – Она все еще не верила ему, хотя ее сердце наполнилось надеждой.
      – Разве я могу забыть об этом, – горько усмехнулся он. – Я и сам не понимаю, что тогда нашло на меня.
      Эвелина все еще стояла на расстоянии вытянутой руки от него, и ее глаза настороженно и недоверчиво вопрошали. Алессандро пытался выразить свои чувства словами, что давалось ему не легко.
      – А что ты скажешь, если я признаюсь, что влюбился в тебя в ту же минуту, как увидел тебя в первый раз? Эвелина, это чувство было настолько сильно, что потрясло все основы моей жизни… С тех пор я постоянно думал о тебе.
      – Да ведь этого просто не могло быть! – воскликнула она, не дав ему договорить. – Ведь ты должен был жениться на моей кузине, когда мы встретились в первый раз! Она ждала от тебя ребенка!
      – Мы ведь не вольны над нашими чувствами, – возразил он. – Наша жизнь не всегда складывается так, как мы хотим. И тем более так, как положено.
      – Я почувствовала тогда эту ниточку, которая протянулась между нами, но ощущала жуткое чувство стыда за это. Из-за Ванессы. И я научилась ненавидеть тебя за то, что ты смотришь на всех женщин так, как смотрел на меня тогда.
      – Но это неправда. Ведь никто из женщин никогда не вызывал у меня подобных чувств. Я думал, что все женщины прагматичны и лживы. Они всегда плели интриги, строили планы, как заманить меня в свои сети. Но ты, Лина, совсем не такая! Постепенно я научился любить тебя, и сила моей любви растет с каждым днем. Но я так до сих пор и не знаю, как ты относишься ко мне.
      У Эвелины подкосились ноги и закружилась голова, как будто она слишком быстро выпила бокал шампанского. Она потянулась к нему всем телом. Алессандро не нужно было другого ответа. Его сильные руки обвили ее, защищая и поддерживая. Его щека прильнула к шелку ее волос.
      – Да ты ведь и сам знаешь, зачем слова? – прошептала она невнятно.
      Алессандро коснулся ее подбородка и поднял ее голову так, чтобы видеть ее глаза. Он был встревожен и в то же время тронут слезами, стоящими в них.
      – Разве?
      – Конечно же, ты должен знать. Как я могу не любить тебя… Как вообще кто-нибудь может не любить тебя? Да ты, наверное, уже и привык к женщинам, которые влюбляются в тебя, забывая обо всем на свете.
      Из соображений безопасности он не стал обращать внимания на ее последнее замечание.
      – Да как же я мог догадаться о твоей любви, если ты держала меня на расстоянии?
      – Любовь делает человека таким ранимым, я не хотела страдать еще больше.
      – Кому, как не мне, знать об этом?
      – Ты? Ранимый? Алессандро! Разве это слово может относиться к тебе?
      – С тобой я научился и страдать, и сопереживать, и понял, насколько уязвим человек. Все, что бы я ни делал вместе с тобой, так отличалось от всего того, что было со мной до этого!
      Но прошлое не хотело отступать от нее, нависая над ней тяжелым темным облаком, полным невысказанных обид и опасений, тоски и неуверенности, напоминая обо всех ее сомнениях и разочарованиях. И льдинки, которыми она обложила свое слишком горячее сердце, еще не растаяли.
      – Я не могу остаться с тобой, Алессандро… Он окаменел.
      – Не можешь? – повторил он недоверчиво.
      – Если не буду уверена, что ты опять не заведешь себе любовницу… – Она подняла на него свои голубые глаза. – А как я могу быть уверена, что этого не случится в будущем? Какие могут быть гарантии, а?
      – Я могу пообещать тебе, а разве я лгал тебе хоть когда-нибудь?
      Эвелина покачала головой.
      – И как вообще я могу смотреть на других женщин, когда ты держишь мое сердце в своей маленькой ладошке?
      Слеза опять начала свой путь по ее щеке, но он осушил ее своими губами.
      – Тихо, тихо, – успокаивал ее Алессандро. – Больше не о чем плакать.
      Он подвел ее к дивану и усадил осторожно, как ребенка, затем поднес к губам ее руку и покрыл поцелуями каждый пальчик.
      – Когда ты понял, что любишь меня? – спросила Эвелина, заново оценивая его галантность.
      Алессандро пожал плечами.
      – Трудно сказать. Когда ты уехала в Бостон, я ужасно по тебе скучал. Сначала я убеждал себя, что это просто нервный срыв, я слишком устал от всех проблем, так неожиданно свалившихся мне на голову. Уговаривал себя, что это просто стресс. Но ты так была нужна мне здесь, рядом. Именно ты, и никто другой. Тогда я начал что– то понимать…
      – Насколько я помню, ты не очень-то торопился ехать за мной, – упрекнула его Эвелина.
      – Я был не вполне уверен в своих чувствах. Мне нужно было время, чтобы все обдумать. Я не мог рисковать счастьем Ренцо. Ведь если бы ты снова уехала спустя какое-то время, он бы страдал. Кроме того, я не знал, что думаешь по этому поводу ты. Сможешь ли ты бросить свою налаженную жизнь в Америке? Сможешь ли оставить свое дело, свою карьеру? Я не был в этом уверен. Как ни удивительно, но моя самая невероятная мечта сбылась.
      – А если бы я отказалась?
      – Я приезжал бы вновь и вновь, пока бы ты не сдалась мне на милость. Я верил, что все равно заполучу тебя.
      Его нежные поцелуи, которыми он покрывал ее руки, становились все более страстными.
      – Ну вот, все и выяснилось наконец. А сейчас мы с тобой отправимся в постель и отпразднуем жаркой ночью наше примирение… А потом ты скажешь мне, когда же ты выйдешь за меня замуж. Согласна?
      Но Эвелина не торопилась с ответом. Теперь пришла очередь Алессандро учиться терпению.