Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Прилежная ученица

ModernLib.Net / Остин Несси / Прилежная ученица - Чтение (стр. 4)
Автор: Остин Несси
Жанр:

 

 


      – Цыпленок плохо приготовлен?
      – Нет, все очень вкусно, – без всяких интонаций сказала она.
      – Тогда почему ты ничего не ешь? – отчитал ее Алессандро.
      Но она не успела ответить, так как в передней зазвонил телефон и в столовую вошла Лючия.
      – Это Камилла.
      Алессандро кивнул и встал, сказав:
      – Прошу прощения. – Она заметила, как он при этом нахмурился.
      Эвелина пыталась подслушать его разговор, вспомнив, как он без всякого стеснения прислушивался к ее переговорам с Риком, но он говорил по-итальянски слишком быстро, чтобы она могла что-то понять. Впрочем, по его тону вполне можно было догадаться, что его знакомство с этой Камиллой было более чем близким.
      Когда Алессандро вернулся в комнату, было заметно, что он чем-то раздосадован. На его красивое лицо набежала тень раздражения. Он продолжил свой ужин, но несколько раз нетерпеливо посматривал на часы.
      В конце ужина Алессандро внимательно посмотрел на Эвелину и сказал:
      – Ты выглядишь усталой, Лина.
      – Ты, между прочим, тоже, – парировала она.
      – Сегодня был тяжелый и длинный день. Ложись спать пораньше.
      Его глаза скользили по ее лицу.
      – А ты? Ты тоже собираешься ложиться спать?
      Глаза Алессандро разгневанно сузились. Неужели она думает, что ее положение гостьи в его доме позволяет ей задавать такие вопросы? Но он тем не менее ответил:
      – К сожалению, мне придется уйти. У тебя есть какие-то возражения?
      Эвелина задумалась: а что бы он сделал, если бы она ответила, что возражает? Отменил бы свое свидание? Довольно нелепое предположение. Кто она ему? Ладно, пусть идет на все четыре стороны, ей-то какое дело?
      Ей есть чем заняться. Можно позвонить Рику и узнать, как у них идут дела с разработкой последней рекламной компании. Ей вообще давно пора заняться делами и выбросить из головы темноглазого итальянца, приносящего ей одну только головную боль.
      Алессандро встал, но, перед тем как выйти, еще раз посмотрел на Эвелину. Она выглядела невозможно красивой в приглушенном свете свечей. Ее волосы казались совсем медовыми, падая, словно два ангельских крыла, на ее плечи. Может, она специально приехала в его дом, чтобы измучить его и извести? Как может она не осознавать своей власти над ним, не понимать, что ее очевидная неприязнь к нему не может заставить его забыть ее. Каждый раз, когда они оказывались вместе, воздух, казалось, искрился электричеством.
      – Спокойной ночи, – пожелал он ей на прощание. – Увидимся за завтраком. Не жди меня. Я, должно быть, вернусь поздно.
      Она подняла глаза, и ее слова были так же холодны, как и ее глаза.
      – С какой стати я стану тебя ждать?

Глава 5

      Как только Алессандро ушел, огромная комната, да и весь дом как будто еще больше раздвинулись, и Эвелина ощутила тоску и какую-то детскую потерянность в этом огромном чужом пространстве. Она понимала, что где-то в доме находятся Лючия и Карло, а наверху в своей спальне крепко спит Ренцо. Все же ей стало не по себе и с каждой минутой становилось все хуже. Ей казалось, что тени прошлого, словно стервятники, кружат вокруг нее.
      Она попыталась представить прекрасную белокурую Ванессу, сидящую в этом грандиозном зале за столом, накрытым изысканными яствами и украшенным экзотическими цветами, но от этого ей стало только хуже. Великолепие дома теперь только пугало ее. Он был пустынный и нелюдимый. Внезапно она вспомнила, что Ванесса всегда была душой компании и притягивала к себе людей. Ей должно быть было не очень уютно в этом старинном музее. Задумывалась ли она перед свадьбой о том, какой образ жизни ей придется вести?
      Эвелина торопливо допила чашечку крепкого кофе, который Лючия поставила перед ней, а затем поднялась к себе, где все же было уютнее, чувствуя, что сон постепенно начинает овладевать ею.
      Ее постель, покрытая светлым пледом, казалось, ждет ее, но, несмотря на то что она так устала, сон все не шел. Когда же он наконец смежил ее веки, то не принес долгожданного успокоения, потому что и в снах темноволосый мужчина не хотел оставлять ее в покое.
      Алессандро. Его сильная и стройная фигура навевала воспоминания об его аристократических предках, его черные глаза манили ее и искушали, смущали и выпытывали самые сокровенные тайны…
      Он был так близко… Она потянулась к нему, но ее руки поймали только воздух.
      В полузабытьи Эвелина почувствовала, как ее охватывает жар, как ее кожа покрывается капельками пота, она сбросила льняное покрывало и заворочалась на постели, тщетно надеясь найти удобное положение.
      Уже понимая, что этот мрачный и волнующий образ был всего лишь сном, она все же не могла освободиться от него, от тех чувств, которые он вызвал, была не в состоянии успокоить участившееся сердцебиение.
      Лицо Алессандро неотступно стояло перед ее глазами, оно опять было так близко, что на этот раз она наверняка сможет коснуться его. Она коснулась его лица, он обнял ее и прижал к своей груди, а затем ливень поцелуев обрушился на нее… Но вдруг его глаза подернулись презрением, и он отошел, оттолкнув ее. Стон протеста сорвался с ее губ:
      – Алессандро!
      Алессандро как раз на цыпочках проходил мимо ее комнаты, возвращаясь с позднего свидания. Прощание получилось на удивление бурным, и он еще не остыл от финальной сцены. В доме было тихо, как всегда в такой час. Внезапно он услышал испуганный всхлип, а затем свое имя, исступленно повторяемое измученным женским голосом.
      Алессандро осторожно нажал на дверную ручку и вошел, стараясь не шуметь. Он замер на минуту, давая глазам время привыкнуть к темноте.
      Эвелина, должно быть, подняла жалюзи, так как лунный свет заливал всю комнату каким-то потусторонним призрачным сиянием, освещая и кровать, и ее фигуру, раскинувшуюся на постели. Легкая ночная рубашка сбилась во сне, открывая ее колени.
      Волосы Эвелины были рассыпаны по подушке и в неверном свете луны казались серебряными. Одна ее рука была заложена за голову, а приоткрытая нежная грудь звала и манила его.
      Алессандро почувствовал, как в нем при одном взгляде на девушку закипает желание. Он видел, как она нахмурилась во сне, и ему неожиданно остро захотелось узнать, что же ей снится. Или ему самому привиделась ее хрупкая фигурка, так призывно распростертая на кровати? Он понял неловкость своего положения. Если она сейчас проснется и увидит его в своей комнате с искаженным от желания лицом, она испугается и криком перебудит весь дом.
      Но вопреки здравому смыслу он подошел к ее кровати еще ближе, не в силах оторвать глаз от ее бледного нежного тела, чуть влажного от пота. Ему вовсе не хотелось уходить, но стоять здесь и не сметь прикоснуться к ней было еще мучительнее.
      Неожиданно глаза Эвелины раскрылись, и она увидела худощавое гордое лицо, склонившееся над ней. Глаза Алессандро были еще темнее, чем обычно.
      Сначала она подумала, что это было лишь продолжением ее сна, но постепенно сознание вернулось к ней, и она удивленно вскрикнула:
      – Алессандро?
      Он покраснел и виновато проговорил:
      – Я услышал, что ты кричала, и подумал, что тебе приснился какой-то дурной сон или нужна моя помощь.
      Эвелина села в постели, спросонья не задумываясь о том, что совсем не одета, ощущая только тепло нежности, разливающееся по ее телу от его неотрывного пронзительного взгляда.
      – Который сейчас час?
      – Уже поздно… или, скорее, еще слишком рано. Четыре часа утра, но еще даже птицы не поют. Ложись спать, Эвелина, досматривай свой сон, если он был приятным.
      Его голос еще никогда не был так нежен, он ласкал, как шелк. Казалось, что каждое его слово прикасается к ее телу с изысканной лаской.
      Она послушно опустилась на подушку, а Алессандро продолжал шептать:
      – Спи, засыпай, – как будто укачивал ребенка.
      Эвелина натянула покрывало до подбородка, скрывая от него свои волнующие прелести. Скоро ее дыхание выровнялось, и она сладко заснула.
      Алессандро медленно вышел, ощущая томление в каждой клеточке своего тела. Он зашел к Ренцо проверить, как тот спит, а затем в своей комнате принял холодный отрезвляющий душ и лег в постель, наблюдая, как рассвет медленно поднимается над поместьем.
      Утром Эвелина проснулась с тяжелой головой и не сразу поняла, где же она находится. Даже ванна с ароматическими маслами не улучшила ее самочувствия. Когда она наконец умудрилась придать себе достаточно цивилизованный вид и спустилась на залитую солнцем и благоухающую всеми возможными цветами террасу, она обнаружила, что завтрак накрыт только на нее одну.
      Она рассеянно намазала тост джемом и вопросительно посмотрела на Лючию, которая наливала ей кофе.
      – А Алессандро уже позавтракал? Лючия почему-то помедлила с ответом.
      – Нет, он еще не спускался.
      Он, наверное, поздно вчера вернулся? Эвелина уставилась на свою тарелку, в то время как в ее голове проносились обрывки вчерашнего сновидения.
      Лючия поставила перед ней блюдо, полное свежих фруктов.
      – Может быть, вы хотите омлет или еще что-нибудь?
      – Нет, спасибо. Бутербродов и фруктов вполне достаточно.
      Лючия оставила ее одну, и Эвелина смогла как следует насладиться открывающимся видом. Она почти ничего не ела и совсем не чувствовала голода. Место, где располагалось поместье, представляло собой классический образец сельской идиллии. Ярко синее небо казалось еще ярче по сравнению с изумрудной зеленью цветущего фруктового сада в отдалении.
      Эвелина встала и прошлась по террасе. Сад и цветник, окружающие дом, были великолепно спланированы и тщательно ухожены. Все вокруг дышало покоем и безмятежностью.
      Она снова подумала о Ванессе, об отдаленности поместья от большого города и о той относительной изоляции, в которую Ванесса должна была попасть как жена-иностранка. Она, должно быть, чувствовала себя очень одиноко в чужой стране. Эвелину охватила печаль оттого, что Ванесса поторопилась с выбором мужа.
      Но если бы ее бедная сестра не вышла замуж за Алессандро… Может, у самой Эвелины был бы шанс познакомиться с ним поближе?
      Боже, какой ерундой занята ее голова! Ведь тогда бы она вряд ли когда-нибудь познакомилась с Алессандро. Судьбе Эвелины не было угодно отвести в ее жизни место для Алессандро Кастальветрано.
      – Ванесса, Ванесса, – вздохнула она, и горькие слезы покатились по ее щекам.
      Удивилась бы ее кузина, была бы она шокирована, если бы узнала, что Эвелина втайне мечтала о ее муже?
      Прости меня, глупую, Ванесса.
      Погруженная в свои горестные мысли, она не сразу услышала шаги Алессандро.
      Он сразу же понял, что она плакала, хотя она еще не успела повернуть к нему лицо с мокрыми дорожками на щеках.
      Алессандро с тревогой подумал, не он ли сам был виновником ее слез. В то же время хорошо, что она наконец дала волю своим чувствам. Последние два дня были слишком тяжелыми для нее, но она держалась молодцом. Теперь слезы, копившиеся в душе Эвелины, смогли вылиться наружу. Единственное, что нужно ей сейчас, – немного отдохнуть.
      – Эвелина, – тихо позвал он ее.
      Она наконец услышала его шаги, а затем голос, но не сразу повернула голову. Сначала быстренько промокнула слезы салфеткой, не желая выглядеть в его глазах потерянной и уязвимой. А еще она боялась, что эти проницательные темные глаза заглянут в ее душу и разглядят там ее секрет.
      – Почему ты плакала? – спросил Алессандро, подходя так близко, что он смог бы, если бы решился, погладить ее шелковистые волосы.
      Чтобы не поддаться искушению, он положил руки в карманы. Эвелина просто покачала головой и не стала ничего объяснять.
      – Ничего страшного. Уже все в порядке.
      – Это не ответ. Что случилось?
      Его ласковый голос разрушил все барьеры, которые она возвела между ними, и Эвелина опять захлюпала.
      – Я думала о Ванессе. – Ее голос дрожал. – Если бы все сложилось по-другому…
      – Бедная Эвелина, – прошептал он и мягко протянул к ней руки.
      И она, уже не сопротивляясь, пошла ему навстречу, уткнулась в его грудь и разрыдалась.
      Он гладил ее по спине, утешая какими-то словами, значение которых она не понимала. Его ладони касались ее волос, утопая в их шелковистости.
      – Не плачь, девочка. Все будет хорошо.
      Эвелина чувствовала тепло его рук и его неповторимый запах. Внезапно, прежде чем волна желания настигла ее, она ясно, как никогда, вспомнила о своем сне.
      – Ты вчера ночью заходил в мою комнату! – обвинила она его и отстранилась.
      – Ты кричала во сне, – хрипловатым голосом проговорил Алессандро. – Я зашел, чтобы проверить, все ли с тобой в порядке.
      Эвелина внезапно смутилась, так как отчетливо вспомнила, о чем был ее сон. Интересно, что же конкретно она кричала? Но спросить Алессандро она не осмелилась и решила свернуть на менее опасную для нее тему.
      – Ты так поздно вернулся домой?
      – Да. Дела меня немного задержали.
      – Ты вчера вечером говорил с женщиной по имени Камилла. Ты с ней встречался?
      – Да.
      Что-то смутное в его голосе насторожило ее. Неужели события последних дней настолько обострили ее чувства, что она может читать его тайные мысли по интонации короткого предложения? Каким-то внутренним женским чутьем Эвелина поняла, что эта женщина играет определенную роль в жизни Алессандро.
      – Она твоя любовница… – скорее утверждающе, чем вопросительно, сказала она.
      Алессандро ничего не ответил, а лишь молча смотрел на нее.
      – И давно? – продолжала бесцеремонно допытываться Эвелина, не сводя с него пронзительных голубых глаз.
      Алессандро был не в силах отвести взгляд. Повисла тяжелая неприятная пауза, после которой он ответил на ее вопрос, гадая в душе, зачем он это делает.
      – Мы начали встречаться через полгода после моей женитьбы.
      Он убеждал себя, что ей не должно быть никакого дела до его личной жизни, но реакция Эвелины в который раз удивила его.
      Она стремительно набросилась на него, занеся маленькие кулачки над его грудью, но Алессандро без труда перехватил ее руки.
      – Ругай меня, кричи, но не давай воли рукам. Этого я не позволю.
      – Твоя Камилла будет недовольна, если я испорчу твое прекрасное лицо?
      – Эвелина, прекрати!
      – Отпусти меня сейчас же.
      – Пообещай, что не будешь драться и царапаться.
      – Очень ты мне нужен…
      Он ее отпустил, и она успела изо всех сил ударить его по широкой груди, прежде чем он опять схватил ее.
      – Ты соврала… Ты ведь обещала не бросаться на меня…
      – Как ты смел провести прошлую ночь, ночь сразу же после похорон твоей жены, в объятиях другой женщины!
      – Ты задаешь мне вопросы, которые тебя вовсе не касаются, и бесишься, когда получаешь не те ответы, которых ожидаешь. Что же я могу поделать?
      Как жаль, что он крепко держит ее, а не то она обязательно расцарапала бы его наглую физиономию.
      – Ты бросил своего сына одного и пошел заниматься любовью с какой-то женщиной!
      – Мой сын крепко спал и был оставлен под неусыпным оком Лючии, – тут же взвился он.
      – Ты мне просто отвратителен! – Она не прекращала поток обвинений. – Ты не мог переждать немного, прежде чем бросаться в объятия своей любовницы?
      – Ну-ка потише! Сбавь обороты! – Он отпустил ее, когда почувствовал, что ее запал пропал, как будто воздух вышел из воздушного шарика, и она бессильно опустилась в кресло, стоящее поблизости.
      – Я совсем не удивляюсь теперь тому, что Ванесса была так несчастна! – прошептала Эвелина.
      Но Алессандро был уже сыт по горло этими ее обвинениями и разоблачениями. Он большими шагами подошел к ней и рывком поставил на ноги. Железной хваткой вцепившись в ее плечи, он тряс ее, повторяя:
      – Как ты можешь судить меня, когда не имеешь ни малейшего понятия, что за брак был у нас!
      – Я знаю достаточно!
      – Ты угомонишься или нет?
      – Ни за что!
      Губы Эвелины тряслись то ли от неудержимого гнева, то ли еще от какого-то подспудного чувства, и что-то внутри него оборвалось, высвобождая годами копившуюся страсть, будто порвалась эластичная нить, растянутая сверх предела напряжения. Будто желая наказать ее, а может быть и себя самого заодно, он яростно рванул ее на себя так, что она споткнулась и упала на его широкую грудь, а его губы безжалостно вторглись в ее.
      Эвелину охватило бешенство, которое уже, казалось, оставило ее. Она чувствовала всю нелепость и несправедливость происходящего. Его губы снились ей прошлой ночью, и вот теперь ее мечты воплощались в реальность каким-то непостижимо искаженным образом.
      Почему же она не оттолкнет его, не пустит в ход свои кулаки и ногти, как пыталась сделать всего несколько секунд назад? Почему у нее подгибаются коленки от слабости, а из ее губ вырывается лишь слабый нечленораздельный стон вместо осмысленного протеста? И почему неудержимый напор его губ заставляет ее тело плавиться в его руках? Какой жар пылает внутри его тела, воспламеняя и ее настолько, что нет больше сил и желания спасаться от пожара его страсти? Почему она горит так, будто никогда прежде мужчины не целовали ее?
      А разве кто-то смел целовать ее так раньше?
      Алессандро почувствовал, как ее руки, словно змеи, обвились вокруг его шеи и ее мягкая полная грудь прижалась к его мощному торсу. Ему казалось, что он сейчас просто займется пламенем от желания. Больше всего ему хотелось задрать ее юбку и…
      Мысли Эвелины спутались, и в ее жизни в данную минуту не осталось ничего важнее этих настойчивых губ, мучающих ее и доставляющих наслаждение.
      Но как она могла допустить такое? Разве она забыла, что это тот самый мужчина, который изменял ее кузине, который таскался по женщинам в ночь после ее похорон! Мужчина, сексуальность которого не могла оставить равнодушной ни одну женщину, превращая ее в жаждущую и жадную до ласк самку.
      Эвелина уперлась руками в его грудь, и он сразу же отпустил ее, насмешливо взглянув сверху вниз своими темными глазами. У нее перехватило дыхание, и ей пришлось перевести дух, прежде чем она смогла сказать что-то.
      – Что еще мне нужно знать! – гневно вырвалось у нее. – Вот за кого умудрилась выйти замуж Ванесса! Ты раздаешь свои поцелуи направо и налево, лишь бы заткнуть рот женщине.
      Алессандро покачал головой. Он вовсе не был неразборчивым, как пытается представить Эвелина. Он поцеловал ее потому, что хотел этого так давно и так неотступно. Теперь ее нежный и чистый запах будет преследовать его каждую ночь, во сне и наяву.
      – Это все равно должно было произойти когда-то между нами, ты ведь прекрасно это знаешь!
      Эвелина сверкнула на него голубыми молниями.
      – Да, конечно, разве я могу забыть, как ты смотрел на меня тогда, в нашу первую встречу, как будто хотел немедленно уложить меня в постель!
      – Да? Ну тогда я должен напомнить тебе, что у меня тогда сложилось впечатление, что ты не очень-то стала бы возражать!
      То, что он говорил чистую правду, вовсе не уменьшило ее гнева.
      – Я сразу догадалась, за кого собирается замуж моя кузина – за донжуана, который не пропустит ни одну юбку. Нужно было сразу же ей сказать об этом, – разъяренно выпалила Эвелина. – И если бы она не была беременной, я непременно сделала бы это.
      – Мне кажется, что ты зашла слишком далеко на этот раз, Эвелина. – Его голос был опасно мягким.
      С какой стати он должен оберегать честь своей покойной жены, когда Эвелина вешает на него всех собак?
      – Придется, видимо, открыть тебе глаза на то, какой прекрасный брак был у меня с твоей кузиной. А потом посмотрим, осмелишься ли ты судить меня.
      – Ты думаешь, я поверю тебе?
      – Я никогда не прибегал ко лжи, пытаясь выгородить себя! – запальчиво воскликнул Алессандро.
      Аристократическое презрение, прозвучавшее в его голосе, заставило Эвелину поверить в это.
      – Все это неприятно вспоминать, но нам нужно расставить все ночки над «i», – начал Алессандро свой рассказ. – Как я говорил, мне сначала очень понравилась Ванесса. Она была такая красивая, веселая и немножко сумасшедшая. – Он вздохнул, подумав, что жизнь, возможно, могла бы сложиться по-другому, если можно было бы заглянуть в будущее. – Нам было очень хорошо вместе.
      – Как ты можешь быть таким холодным и рассудочным!
      – Но если было именно так? – запальчиво возразил он. – Я не лицемер. Как бы я ни хотел, чтобы все обернулось иначе, ничего уже, к сожалению, не исправишь. К тому же я не собираюсь говорить о чувствах, которых не испытывал. Я никогда не был влюблен в Ванессу, Эвелина, ты должна это знать. Да и сама Ванесса это прекрасно понимала. Я никогда не делал секрета из этого. Мы оба знали, что наши отношения не имеют будущего.
      Эвелина ошеломленно смотрела на него.
      – Но ты ведь женился на ней! Зачем же ты сделал это, если не любил ее?
      – Я женился, да ты и сама это знаешь, потому что она ждала ребенка. Ребенок стал для меня полной неожиданностью.
      – Если ты пытаешься уверить меня, что Ванесса попыталась женить тебя, намеренно забеременев, то у тебя ничего не получится. Я не думаю, что у нее была необходимость прибегать к этому трюку. Кроме того, я точно знаю, что она пила таблетки. Она мне сама говорила.
      – А еще что она говорила тебе?
      – Она говорила, что ребенок появился в результате случайности, у нее были проблемы с желудком, и она на какое-то время перестала пить таблетки, и тогда это произошло…
      – Эвелина, я не хотел бы чернить память Ванессы, но она целенаправленно спланировала эту беременность. Я искал какие-то бумаги в столе, когда нашел ее таблетки. Упаковка даже не была распечатана. Когда я прямо спросил ее об этом, она призналась, что и вправду бросила предохраняться, не предупредив меня.
      Эвелина тяжело вздохнула. Ей вспомнилась предсвадебная болтовня Ванессы. Она восторженно рассказывала, какой Алессандро потрясающий мужчина и как она думает, как бы «охомутать» его. Неужели она и вправду все это спланировала? Сердце Эвелины упало, потому что ответ был слишком очевиден.
      – У Ванессы было трудное детство, – постаралась оправдать кузину Эвелина. – Она почти не видела своих родителей, и ей всегда хотелось быть под чьим-нибудь надежным крылом…
      – Да я ведь ее вовсе не обвиняю ни в чем, – мягко сказал Алессандро. – Я просто рассказываю тебе, как это все было на самом деле.
      – Но ты ведь мог и не жениться на ней, хотя она и ждала ребенка, – настаивала Эвелина. – Мы ведь живем не в XIX веке. Ты не любил ее и сразу должен был понимать, что ваш брак вряд ли будет счастливым.
      – О чем ты говоришь? На мне лежала ответственность за малыша. Ведь это мой ребенок! Ванесса не хотела, чтобы наш сын родился вне брака. И я, разумеется, тоже. Мы подумали, что из нашей женитьбы при взаимных усилиях может получиться что-то стоящее. Ей хотелось чувства защищенности и благополучия, которые мог дать ей брак и которые я сам готов был дать ей. Я же мечтал о сыне, которого успел полюбить еще до рождения.
      – Итак, это был брак по расчету?
      – Это был брак по практическим соображениям.
      – И вы это честно сказали друг другу с самого начала? – горячо вопрошала Эвелина. – Ты сразу же дал ей знать, что не сможешь хранить ей верность? И она не возражала ничего против твоих любовниц?
      Алессандро ответил не сразу.
      – Нет, конечно, нет. Да я вначале и не собирался заводить интрижки вне дома. Эвелина, у тебя обо мне совершенно превратное представление, – тяжело вздохнул он. – Я был полон решимости блюсти свои свадебные обещания. Хранить верность такой женщине, как Ванесса, было вовсе не трудно. Эвелина, ты знаешь, ведь брак основывается не только на любви, но и на тысяче других, не менее важных вещей. Кстати, многие культуры здраво полагают, что брак прочнее, если в нем задействованы скорее уважение и доверие, чем любовь.
      – Но? – Эвелина чувствовала, что где-то в его словах сквозило это «но».
      Алессандро осторожно выбирал слова, стараясь не задеть ее чувства, но, видимо, горькую правду невозможно сказать, никого не ранив.
      – Получилось так, что жизнь, которую я предложил Ванессе, не вполне ее устраивала.
      – О чем ты говоришь? Ведь она тебя обожала!
      – Нет, Эвелина, ты все преувеличиваешь. – Он решительно покачал головой. – Ей нравилось думать о тех перспективах, которые открывались перед ней, но они не совсем соответствовали действительности. Ей нравилась роскошь и блеск вечеринок, дискотеки и рестораны. Ей нравилось быть любовницей плейбоя, каковым я был, когда мы познакомились.
      Было видно, что этот разговор давался Алессандро нелегко. Он немного помолчал, а затем продолжил:
      – Все дело в том, что жена Алессандро Кастальветрано и хозяйка поместья имеет несколько иные обязанности. Ванессе не нравился спокойный ритм жизни здесь. Ей было скучно. Ей хотелось жить в Риме или в Венеции, но я не мог находиться там подолгу, у меня были дела здесь.
      – Можно было бы найти какой-нибудь компромисс, – упрямо сказала Эвелина. – Например, ездить туда по выходным.
      – Мы сначала так и делали. И мы продолжали жить в том же духе, пока не появился Ренцо. С рождением ребенка все в доме меняется.
      – Можно было бы найти какой-то выход, – продолжала твердить Эвелина.
      – Так говорят все, у кого нет детей. Когда у тебя маленький ребенок, вряд ли возможно протанцевать всю ночь на дискотеке, а потом спать полдня и при этом оставаться хорошей матерью. А Ванесса не желала ничего менять в своем образе жизни. В отличие от меня. В конце концов она стала летать в Рим одна и задерживалась там на несколько дней. Мне пришлось сказать ей, что если так будет продолжаться и дальше, с течением временем нам придется жить каждому своей собственной жизнью.
      – И тогда ты завел себе любовницу… – Эвелина скорее утверждала, чем спрашивала.
      – Вовсе нет, – ответил Алессандро с вымученной улыбкой. – Я предложил вещь, совершенно невиданную здесь, в Италии. Мы обратились к психологу для консультаций по вопросам брака. И после трех совместных сеансов Ванесса вдруг сообщила мне открыто, что у нее есть другой мужчина. Только тогда, и ни днем раньше, я тоже стал обращать внимание на других женщин.
      Эвелина поверила ему, сама не зная почему. В ее сердце поднималось сострадание.
      – Алессандро, это все звучит так ужасно… Почему же вы не развелись?
      Он невесело рассмеялся.
      – Ты забываешь, что мы живем в Италии, а не в Америке. Конечно, со временем происходят какие-то перемены, но развод у нас и сейчас не такое уж простое дело. Мне совсем не хотелось проходить через серию судебных разбирательств, на которых будут долго выяснять, кто виноват, а потом решать вопрос о том, кому будет доверена опека над ребенком. Мне хотелось, чтобы Ренцо жил с двумя родителями. Я знаю множество семей, где оба супруга живут своей собственной жизнью, и дети страдают от этого гораздо меньше, чем от развода.
      – А затем Ванесса умерла.
      Эвелина задумчиво посмотрела на Алессандро и поняла, что плакатный образ, сложившийся в ее представлении за эти годы, сейчас полностью разрушился.
      Теперь перед ней сидел обычный человек со своими слабостями и трудностями. Он был для нее теперь не книжным героем-любовником, не роковым чувственным красавцем, губителем женских душ. Короче, вовсе не таким однозначным, хотя и сексуально привлекательным типом, каким она его считала. Алессандро был разным, был сложным, как и любой другой, а может, еще сложнее. Этот богатый, влиятельный, красивый мужчина, может быть, и не любил Ванессу так, как она этого заслуживала, но разве это его вина? Ему было не дано любить, зато он обладал большим чувством ответственности и долга.
      Пожалуй, он достоин сочувствия. Алессандро помрачнел.
      – Ты считаешь меня таким негодяем, который радуется при мысли, что мать его ребенка погибла? Может, я и чувствую некоторое облегчение от того, что наша двойная жизнь закончилась, но меня гложет чувство вины за это.
      – Я понимаю тебя, – вынуждена была признаться Эвелина. – Никто из нас не застрахован от спонтанных чувств, за которые мы сами себя осуждаем, – с горечью добавила она.
      Бедная Ванесса. Она так хотела заарканить Алессандро и получила его вопреки всему, но он дал ей только часть себя. Его сердце принадлежало лишь ему. Он никогда еще не дарил его ни одной женщине. А ей он честно пытался отдать то, что мог. Но глупая девочка отбросила все это, как ненужную вещь, в своей гонке по шоссе жизни.
      Эти новые открытия не доставили Эвелине никакой радости. Ей вовсе не хотелось думать об Алессандро, как о хорошем человеке. Ей так труднее было защищаться от неотступной тяги к нему. Ведь он не мог принадлежать ей ни в каком случае, нужно не забывать об этом.
      Этот поцелуй еще раз подтвердил, что их сильно тянет друг к другу, но, видимо, любая женщина, к которой он притрагивается, уже не может устоять перед его чарами. Какая бы женщина не загорелась от желания, когда такой мужчина, как Алессандро, целует ее?
      И еще одно она успела позабыть. Может, его поведение по отношению к Ванессе и можно было как-то оправдать, но его побег в постель любовницы сразу же после похорон жены все равно остается нелицеприятным фактом.
      – Но это вовсе не меняет моего отношения к тому, что ты вдруг стал целовать меня. И к тому же после ночи, которую провел у любовницы! – нервно воскликнула Эвелина, стараясь забыть, что именно такой поцелуй снился ей сегодня. – Ты, видимо, совсем не питаешь никакого уважения хотя бы к одной из нас.
      Его глаза помрачнели, но он не стал ей возражать. Чем меньше она узнает, тем быстрее уедет. А Алессандро хотел, чтобы она уехала. Он совсем не знал, что за человек эта Эвелина Иствуд. Единственное, что было ему известно, это то, что они при первой же встрече чуть не ринулись в объятия друг друга, повинуясь какой-то тревожной силе, которая не задает вопросов. И то, что сейчас в их поцелуе таилось так много обещания, которому было очень трудно противостоять…
      Но Алессандро не знал, почему она приехала сюда и не торопится уезжать. Чего она добивается? Что происходит в ее хорошенькой головке? Нет, она нужна ему здесь не больше, чем заноза в пятке.
      – И что же нам делать с этим, Лина? – проговорил он.

  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9