Самый правильный вопрос задал Фишер, но отвечать следовало согласно Протоколу, особенно в нынешнем Настином положении:
      – Ваше величество, нет, я не лгала. Амбер, я помогла твоему брату получить то, чего он хотел. А насчет нынешних обстоятельств, мистер Фишер, это долгий разговор, и я хотела побыстрее к нему перейти, потому что…
      – Как ты могла так поступить со мной?! Как ты могла так бессовестно лгать мне?! – король Утер словно и не слышал Настиных слов. – С самой нашей первой встречи я принял тебя как родную, как дочь! Я дал тебе дом, защиту… Всё, всё, чего ты могла пожелать! Ты стала частью нашей семьи, хотя многие были против, но я… Но Денис!
      – Да, вот именно, это Денис попросил меня выйти за него замуж. Не я просила его жениться на мне, – уточнила Настя и тут же поняла, что напрасно это сделала.
      – Ты хочешь сказать, что…
      – Я хочу сказать, что не было никакой лжи. Роберт, – она повернулась к Смайли. – Вы спросили: «Где Денис?», я сказала, что его здесь нет и что скоро отыщется разумное объяснение его отсутствию. И это чистая правда.
      – Прекрасно, – хмуро откликнулся Смайли. – Давай поговорим о правде. Где сейчас Денис Андерсон?
      – Он покинул пределы Лионеи.
      – Давно?
      – Примерно двадцать часов назад.
      – На машине? Через французскую границу?
      – Очевидно. Не могу сказать точнее, потому что меня не было в той машине и я не сопровождала Дениса до границы, но…
      – Кто те люди, которые увезли Дениса?
      – Увезли? Никто его не увозил, это было его добровольное и сознательное решение, которое…
      – Ты опять лжешь! – не выдержал Утер. – Решение покинуть семью, дом не могло быть добровольным! Пренебречь священным долгом….
      – Ваше величество, он сам, по собственной воле, покинул Лионею. Как он уже однажды делал полтора года назад.
      – Тогда он был глупым мальчишкой, теперь он взрослый мужчина, который знает, что такое ответственность!
      – Совершенно с вами согласна, однако ответственность бывает разной…
      – Прекрати со мной спорить и отвечай на вопросы! Кто эти трое, которые…
      – На самом деле их было четверо.
      – Не играй с цифрами, а отвечай на вопрос!
      – Денис и еще четверо с ним, – упрямо повторила Настя.
      Статуя Фишера внезапно пошевелилась:
      – Минуту.
      Рыцарь-администратор раскрыл папку, вынул оттуда несколько крупноформатных фотоснимков и положил на стол перед королем. Настя перевела дух, расцепила пальцы и, не заботясь о том, насколько это соответствует Протоколу, вытерла вспотевшие ладони о темно-бордовое с золотыми прожилками платье, положенное принцессе из династии Андерсонов для появлений на государственных мероприятиях не самого высокого ранга. Таких платьев у нее теперь было шесть. Или семь. В общем, столько, что цифры уже не имели значения.
      Имело значение другое – когда Фишер разложил перед королем снимки, Амбер Андерсон привстала и даже вытянула шею от любопытства. Смайли не пошевелился, стало быть, он знал. И тем более знал сам Фишер. Занятная получалась история: два высокопоставленных деятеля знали, что случилось с наследником престола, но предпочли, чтобы король услышал это не от них. Наверное, это и называется опыт административной деятельности.
      Злиться на Фишера по этому поводу было глупо, потому что Фишер просто не понял бы сути предъявляемых претензий. Оставался Смайли.
      – Камеры наблюдения? – негромко спросила Настя.
      – Нет, наши гости из «Короны», – буркнул гном. – Используют свой шанс на полную катушку, снимают все подряд круглые сутки. Они и сами не поняли, что засняли. Когда после убийства Покровского мы стали проверять их аппаратуру, обнаружились вот эти интересные картинки.
      – И давно вы в курсе?
      – Я – минут сорок, а Фишер… Час? Два? С ним никогда ничего не знаешь наверняка.
      – Но королю вы решили сказать только сейчас…
      – Никто не любит дурных вестей, а это настолько дурная весть, Анастасия…
      – Ничего не вижу, – раздраженно сказал король, и указательный палец Фишера немедленно уперся в нужный сектор снимка.
      – И что это? – Все еще недоумевал король. – Какой-то сверток или…
      – Это сын Дениса Андерсона, – объявил Фишер. – А это его мать, Анжела Горгона…
      – Маринкина ее фамилия, – сказала Настя. – Из нее горгона, как из меня балерина.
      – …это водитель, двуликий, личность установлена, Роман Ставицки. А это одна из двух нянек, которые должны были присматривать за ребенком. Вторая, очевидно, не захотела участвовать в побеге, и ее убили.
      – Убили? – Настя чуть не засмеялась от абсурдности такого предположения. – Никто ее не убивал. Она сидит у себя дома. То есть спит. Ей дали снотворное. Но сейчас она уже должна была проснуться. Вы ее до сих пор не нашли? Роберт, я вам удивляюсь…
      – Ничего удивительного, – сказал Смайли. – Два месяца назад Анжелу с ребенком вывели из моей сферы ответственности. Мистер Фишер лично занялся этим вопросом, так что и дом, и охрана, и няньки, и все остальное….
      – Я не снимаю с себя этой ответственности, – скрипнул зубами глава королевской администрации.
      – Э-э… – Амбер то ли попыталась разрядить ситуацию, то ли наконец обрела дар речи после услышанного. – То есть Денис сбежал вместе с этой уродиной и ее ребенком?
      – Со своим ребенком и с женщиной, которая родила ему этого ребенка, – сказала Настя.
      Амбер поморщилась:
      – С женщиной? Я тебя умоляю… Хотя если считать ее женщиной, то что получается – раз он сбежал с ней, то ее он любил больше, чем тебя? Так, что ли?
      – Любовь тут совершено ни при чем.
      – Как скажешь, – Амбер подошла к столу. Фишер протокольно выпрямился, король молча рассматривал снимки. – Отец, если хорошо подумать, то эта лгунья, и кто там она еще есть… Она поступила правильно. Она избавила династию Андерсонов от больного на голову наследника престола, потому что только больной на голову мог бросить все ради горгоны и этого уродца… Я понимаю, ты надеялся, что Денис придет в себя, но… К сожалению, он потерян для династии. Его умственные способности…
      – Я знаю своего сына, Амбер, – мрачно сказал Утер. – Я разговаривал с ним вчера. С его умственными способностями все в порядке.
      – Но тот выбор, который он сделал…
      – Амбер, ты не понимаешь, какой именно выбор он сделал, – снова вмешалась Настя, хотя очки Фишера поблескивали запретительным сигналом, а Смайли как бы невзначай кашлянул.
      – Я все понимаю, он выбрал безответственность.
      – Нет, он очень ответственно оценил ситуацию.
      – И сбежал.
      – И спас своего отца.
      – Спас от чего?
      – От превращения в детоубийцу.
      Несколько секунд стояла мертвая тишина, а потом Амбер натужно рассмеялась:
      – Что? Что за… Отец, – она посмотрела на короля, привычно ища разъяснений, опровержений этой бессмыслицы, но Утер не поднял глаз и ничего не разъяснил. Для Смайли никаких разъяснений не понадобилось. Он резким движением ослабил галстук, словно хотел его разорвать, сполз со стула и тяжко вздохнул:
      – Полагаю, мистер Фишер и это возьмет на себя? Отлично. Лично я отправляюсь спать, потому что еще пять минут такого разговора, и я… Подам в отставку, – с удивлением для самого себя проговорил Смайли. – Да, отличная идея. Просто отличная.
      Уходя, он совершенно случайно хлопнул дверью.

      «Я не виновата, что у некоторых людей извращенное воображение и что когда я осенью навещала Дениса в больнице и надолго закрывалась в его палате, они видели в этом вспышки бурной неконтролируемой страсти. Жаль развенчивать популярные мифы, но сексом там и не пахло, пахло, как и положено, – больницей. То есть один раз мы попытались, что называется, вернуть прошлое, но лучше бы мы этого не делали. И хватит об этом.
      Окончательное решение о свадьбе было принято где-то в середине октября, и это дало нам с Денисом замечательный повод уединяться при каждом удобном случае, но опять-таки не ради всяких неприличностей, а ради вполне серьезных разговоров. Мне нужно было многое узнать и понять о Лионее, и не все из этих вещей были прописаны в красочном путеводителе с личным автографом короля Утера Андерсона. Познания Дениса тоже не были исчерпывающими, так что все это напоминало подготовку к фундаментальному экзамену при помощи сборника шпаргалок и молодого препода, который и сам не слишком разбирается в предмете…»
      – Почему двенадцать? – допытывалась Настя. – Считай сам: люди, двуликие – оборотни, лесные хозяева – лешие, дети ночи – вампиры, гиганты, драконы, водяные, подземные стражи – гномы… Это всего восемь.
      – Демоны, – добавил Денис.
      – Которые вымерли? Раз они вымерли, то они не считаются.
      – Знаешь, драконов тоже мало кто видел, но они считаются. А демоны… Когда создавался Большой Совет, демоны еще существовали, и рас было двенадцать. Времени прошло много, кое-что изменилось, но название осталось. Надо уважать традицию.
      – Восемь Великих Старых рас звучит ничуть не хуже, чем двенадцать, – проворчала Настя. – К тому же это название ближе к истине.
      – Истина? – усмехнулся Денис. – Забудь это слово. Я как-то попытался выяснить, когда же на самом деле был заключен тот самый договор между двенадцатью расами, и чуть с ума не сошел. Во-первых, у всех свои собственные системы летоисчисления, а во-вторых, даже если это конвертировать в какую-то одну систему, то получается как минимум семь разных дат.
      – Как минимум восемь, разве не так?
      – Семь. Лешим наплевать, в каком году это было.
      – Счастливые, – вздохнула Настя и вспомнила Зеленого. – Так ты все-таки интересовался историей Лионеи?
      – Ну уж нет, – ответил Денис. – Просто домашнее задание. Научный проект. И после того, как я едва не вывихнул мозги на этом простейшем вопросе, мой интерес к истории приказал долго жить.
      – Ты не любопытен. Ты должен был стать королем Лионеи, но ты так и не выяснил, что за двенадцать рас населяли Землю.
      – А может быть, мужчин и женщин считали за две разные расы?
      – А может быть, вы, Андерсоны, самих себя считаете за отдельную расу?
      – А что? Мы очень даже ничего….
      – Люциус.
      – Что?
      – Люциус знает. Должен знать.
      – Люциус – это тот самый? Уполномоченный ангел? Между прочим, я его тоже ни разу не видел, но ведь он существует, так?
      – Если ты его не видел, то не много потерял. А вообще странно, что к тебе он ни разу не являлся. Ты ведь наследник Утера и все такое.
      – Я слышал, что Люциус вообще не появляется в Лионее. Почему-то он не любит это место.
      – Ты тоже не очень любишь Лионею.
      – Мне простительно. Я почти безвылазно провел здесь двадцать лет.
      – А твой отец шестьдесят с лишним.
      – Это делает ему честь, но для себя я такой чести не хочу.
      – Твой отец сохраняет мир и порядок.
      – Иначе говоря, работает сторожем системы, на которую никто не покушается. Древний дурацкий порядок, который давно пора изменить.
      – Ты только что говорил, что традиции нужно чтить.
      – Это было сказано с иронией, разве ты не заметила?
      – Это была слишком тонкая ирония, чтобы ее заметить. И насчет «никто не покушается» – а Леонард с его «Новым будущим»? Да и дети ночи будут отстаивать своего Марата, они ведь считают, что имели полное право зарезать тебя. И вампиров не заткнешь денежной компенсацией.
      – Отец и Фишер найдут, чем их заткнуть. Они придумают. Они всегда что-нибудь придумывают. Они и тебя научат придумывать.
      – Поживем – увидим.
      – Поживем, – согласился Денис. – Увидим. Увидим… Тебе не кажется странным, что я до сих пор не видел собственного сына? Ему уже два месяца, так?
      – Сам знаешь, что так. Он родился 31 августа, в последний день лета. И, между прочим, официально у тебя нет никакого сына.
      – И это я тоже знаю.
 
      «О том, что Анжела забеременела от Дениса Андерсона и впоследствии родила сына, знали: король Утер Андерсон, глава королевской администрации Эндрю Фишер, начальник королевской службы безопасности Роберт Смайли и я. Три человека и гном. Ну и еще Денис Андерсон и сама Анжела, которые не видели друг друга с момента штурма поселка горгон лионеиским спецназом. Ах да, еще Амбер Андерсон, но она узнала об этом позже… И видели бы вы ее лицо. Это была невероятная гримаса, состоявшая из изумления, отвращения, презрения и злорадства, причем злорадство было обращено на меня, ну а мне было наплевать.
      Насколько я знаю, Утер, Смайли и Фишер еще летом провели совещание, на котором обсуждали, что им делать с незаконнорожденным сыном Дениса, да еще и полукровкой. Или, наоборот, – полукровкой, да еще и незаконнорожденным сыном Дениса, не знаю, что было хуже по мнению этих троих достойных государственных деятелей.
      То есть делать-то им оставалось одно – спрятать Анжелу с ребенком куда подальше. Сначала она жила в каком-то особо укромном уголке королевского дворца, а потом…»
 
      – Я слышал, ты занимаешься в спортивном зале? – Денис был заинтригован. – И вроде бы это не фитнесс, а страшно сказать – силовые упражнения и даже боевые искусства?
      Он был готов рассмеяться, только Насте было не до шуток. Во-первых, после вчерашней тренировки надрывно ныли мышцы, а во-вторых…
      Настя взяла Дениса под руку, чтобы со стороны все это выглядело как трогательное воркование влюбленных голубков за несколько недель до свадьбы.
      – Ты разобрал свои новогодние подарки? – тихо спросила она.
      – Да, только так и не нашел тех рукавичек, которые ты для меня связала, – продолжал веселиться Денис.
      – Потому что я не вязала никаких рукавичек и никогда не буду вязать, и вообще, ты перепутал меня со своей бабушкой.
      – Вы с ней похожи, это точно…
      – Там должен быть конверт.
      – Свадебное путешествие, месяц в Австралии и Новой Зеландии? Да, я видел, шикарный подарок от отца, даже учитывая, что наш брак обещает быть недолговечным…
      – Ты заткнешься или нет?! – Настя решительно встряхнула его, даже, пожалуй, слишком решительно. Мышцы ответили болью, Денис отреагировал удивленным возгласом.
      – Слушай внимательно, – сказала Настя. – Когда ты вернешься из этого замечательного путешествия, ты узнаешь, что произошел несчастный случай.
      – Какой еще…
      – Анжела и ребенок. Пожар, утечка газа, короткое замыкание или еще что-нибудь в таком духе.
      Денис отстранился и с подозрением посмотрел на Настю, будто имел дело с опасной сумасшедшей.
      – Откуда ты?..
      – Оттуда.
      – Но кто? Какой подонок может…
      – Догадайся. Ты ведь в курсе, что про Анжелу и ребенка знают всего пятеро. Меня на это совещание не приглашали, и Амбер, скорее всего, тоже. Выводы сделай сам.
      – Отец.
      – И он тоже.
      – Нет, не «тоже»! – Это было сказано резко и зло, и на мгновение Настя испугалась, что сейчас Денис совершит какую-то глупость, преисполненную любви к Анжеле и сыну, но оттого не перестающую быть глупостью. – Это наверняка его идея, он так наказывает меня!
      – Как ты говоришь, он сторож системы. Системе не нужен твой сын от горгоны.
      – То есть, ты мне рассказала это, чтобы оправдать отца?
      – Нет, я…
      – Я сейчас пойду к нему и…
      – Ты никуда не пойдешь, – Настя вцепилась в него обеими руками. – Ты будешь делать вид, что ничего не знаешь. Ты будешь готовиться к свадьбе.
      – Я пойду к отцу и скажу ему, и тогда он не сможет…
      – Ты не понимаешь. Этот разговор ничего не изменит, потому что речь идет о несчастном случае. Твой отец не будет иметь к этому никакого отношения. Просто сейчас мы знаем, когда они планируют это сделать – во время нашего отъезда. Если сейчас ты начнешь дергаться и вопить, они все переиграют, и мы потеряем контроль над ситуацией.
      – Контроль?! Какой, к черту, контроль?!
      Он ударил кулаком в стену и ударил бы еще, если бы Настя не схватила Дениса за предплечье и не оттащила назад. Он инстинктивно дернулся, попытался высвободиться, Настя схватила его снова, шепотом проклиная бестолкового, упрямого, безнадежного принца, с которым ее угораздило связаться. В конце коридора показалась женщина из офиса Фишера, и Настя быстро сменила тактику – обхватила Дениса за талию, прижала к себе и ткнулась губами куда-то в шею. От неожиданности он замер, и так Настя смогла удержать его в неподвижном состоянии, пока женщина, иронично улыбнувшись краем рта, не проследовала мимо.
      Тогда Настя осторожно разжала объятия и вытерла помаду с шеи Дениса.
      – И что она теперь про нас будет рассказывать? – поинтересовался тот.
      – То же самое, что и обычно. Принц и его русская дешевка тискаются на каждом углу.
      – Ты не дешевка.
      – А тебе не так долго осталось быть принцем. Мораль – мы оба не те, кем кажемся…
      На всякий случай она все же держала его за руку.
      – Ну, ты успокоился?
      – Нет. Когда тебе сообщают, что твой отец собирается убить твоего сына… Это надолго выбивает из колеи.
      Настя вздохнула:
      – Успокойся. Я ведь обещала, что спасу тебя?
      Денис неохотно кивнул.
      – Значит, так я и сделаю. Но только после свадьбы. Поверь мне, у нас будет очень особенная брачная ночь, Денис.
      Он нервно улыбнулся.

      Фишер наградил захлопнувшуюся дверь неодобрительным взглядом, который словно должен был пронзить восьмисантиметровый дуб, нагнать Смайли, хлопнуть гнома по затылку и сообщить, что так себя не ведут в присутствии королевских особ. Настя и Амбер находились по эту сторону двери, и с ними было куда проще.
      – Полагаю, – сказал Фишер, глядя не на самих девушек, а куда-то в их сторону и даже слегка поверх их голов. – На этом наше совещание можно считать закрытым. Король Утер устал.
      – Если бы он устал, то сам бы сказал об этом, – ответила Амбер. – С каких это пор отец разговаривает со мной через переводчика? А ты, – небрежный жест в сторону Насти, – ты можешь идти. У нас тут будет семейный разговор.
      – Ладно, – улыбнулась Настя. – Только не надейся, что на этом семейном разговоре тебе расскажут правду. И еще, если я ничего не путаю, то со вчерашнего дня я совершенно официально тоже часть семьи. Странно, что ты не в курсе, Амбер, потому что это показывали по спутниковому телевидению. Если ты не веришь, то поговори с моим юристом, он покажет тебе все необходимые бумаги.
      – Каким еще юристом?! Откуда у тебя юрист? Зачем тебе юрист?
      – Затем, – едва сдерживая ярость, проговорил король Утер. – Что в отличие от тебя и от меня она знала, что Денис собирается бежать из Лионеи, прихватив с собой…
      – Своего сына, то есть вашего внука, – помогла королю найти нужные слова Настя. – И женщину, которая родила ему сына. Я бы назвала ее любимой женщиной Дениса, если бы была в этом уверена, но мужчины, знаете ли, непостоянны. Сегодня одно, завтра другое. Я думала, что это я – любимая женщина Дениса, а тут такие сюрпризы…
      – Кто твой юрист? – холодно поинтересовался Фишер.
      – Максим Эсгарот.
      – Эсгарот-младший?! – удивление Утера было искренним и неприятным. – И давно?
      – Месяц назад.
      – Тогда, полагаю, разговоры о признании брака недействительным не имеют смысла, – сказал Фишер. – Эсгарот знает свое дело, и он наверняка использовал этот месяц по назначению. Ваше величество, мы просто получим еще один грандиозный скандал и еще одно проигранное в суде дело. Мы не можем себе этого позволить.
      – То есть, она теперь – наследница Лионейского престола? – уточнила Амбер. – Я не ослышалась?
      Фишер ничего ей не ответил, и Амбер сделала выводы сама. Она подошла к маленькому столику, налила себе виски, залпом выпила и повернулась к Насте:
      – Ну тогда – да здравствует принцесса Анастасия! Виват и все такое прочее. Только не забывай, что даже при наличии такого юриста, как Эсгарот, ты запросто можешь подвернуть ногу, упасть с лестницы и свернуть шею.
      – Я помню, что в этой очереди к престолу ты стоишь за мной и дышишь мне в затылок, – ответила Настя. – Поэтому не забывай чистить зубы, чтобы дыхание было приятным…. И я обещаю быть осторожной на лестницах.
      Амбер раскрыла рот для ответной колкости, но король Утер махнул рукой:
      – Хватит. Я действительно устал, и совещание закончено, потому что… Нам не о чем совещаться.
      – Ты так и не расскажешь мне про этот бред с детоубийством? – спросила Амбер.
      – Это бред, – сказал Фишер. – Зачем рассказывать про бред?
      – Не волнуйся, родственница, – сказала Настя. – Я сама тебе все объясню. Похоже, в этом дворце никто не любит сообщать дурные известия, вот мне и приходится брать грязную работу на себя.
      – Амбер, я все объясню тебе завтра, – Утер поднялся из-за стола и этим напомнил Насте, какой же он на самом деле крупный мужчина. И еще сердитый, причем не на кого-нибудь, а именно на нее.
      – С Анастасией я тоже поговорю завтра, то есть… То есть уже сегодня. Господи, а я-то думал, что с сегодняшнего дня все станет на свои места. – он подошел к Амбер, забрал у нее бутылку и вылил все до последней капли в свой стакан. – Казалось бы, хуже уже некуда, с этими упрямыми вампирами, с этим Леонардом, с убийствами, которые случаются у меня под носом, прямо в королевском дворце, едва ли не в прямом эфире… Но нет, оказывается, всегда можно надеяться, что дела пойдут еще хуже!
      – Однако это не повод напиваться, мой дорогой Утер, – сказал сухой строгий голос. Настя обернулась и увидела в дверях высокую женщину в длинном черном платье со стоячим воротником и в не менее старомодной шляпке. В одной руке она держала трость, в другой – небольшой ридикюль, и в целом выглядела так, словно была переброшена через временной портал лет на сто пятьдесят вперед.
      – Здравствуй, мама, – сказал король Утер без особой теплоты в голосе и допил виски.
      – Все пытаешься доказать, что ты большой мальчик, – укоризненно сказала женщина, медленными осторожными шагами проследовала к центру комнаты и опустилась на край пододвинутого Фишером стула. – Я опоздала, – сообщила она, переведя дух. – Но я все еще готова поздравить своего внука и его счастливую избранницу. Амбер, милочка, позови, пожалуйста, Дениса и… – она вдруг прищурилась и стала пристально вглядываться в Настю, точнее, в ее платье. А Насте показалось, что, в полном соответствии со словами короля Утера, дела только что стали еще хуже, причем хуже в каком-то совершенно новом, не предусмотренном Настей и Денисом измерении. – …и его жену.
      После минутного молчания мать короля Утера все же завершила фразу, и это было похоже на снятое с паузы звуковоспроизводящее устройство.
      – Кстати, – она повернулась к королю, и Насте послышалось, как скрипнули ее шейные позвонки. – Там тебя дожидается граф Дитрих. Мне кажется, у него важное дело. Заставлять посла детей ночи ждать в приемной – это дурной тон, Утер. Тем более что твой секретарь возмутительным образом спит прямо на рабочем месте.
      – Сейчас второй час ночи, – сказал король Утер. – Секретарю самое время спать, а послу вампиров – являться с важными делами. Мистер Фишер, попросите графа Дитриха войти.
      Насте почудилось, что Утер хотел еще что-то добавить, но сдержался. Может быть, невысказанным осталось что-то вроде:
      – Этот день когда-нибудь кончится?!
      А может быть:
      – Ну, вот и все.

1

2