Хотя обычно и это не помогает.
Что сталось с самим Давидом, охранники не знали, да их это теперь не слишком интересовало. Они предпочитали думать, что толпа зомби, ворвавшись во дворец, первым делом затоптала Давида Гарджели. Настя так не думала.
– Ну и что теперь будет?
Настя с удивлением поняла, что ответа на этот вопрос шестеро здоровых вооруженных мужиков ждут от нее.
– Откуда я знаю? – задала она встречный и вполне логичный вопрос.
– Вы же здесь вроде как здешняя принцесса, знаете ситуацию. А мы люди наемные, мы тут недавно, – не менее логично ответили ей.
– Я тут довольно давно, – согласилась Настя. – Но это не помогает. Насчет ситуации… Если они нацелены на разрушение Лионеи, они будут тупо долбить пол, и для нас в этом угрозы нет. Мы сможем подняться на верхние этажи и переждать там.
– Переждать? – недоверчиво переспросил кто-то из охранников. – Это значит – дождаться чего-то. Чего мы дождемся? Что эти уроды разворотят несущие стены и мы рухнем вниз?
– И придавим зомби, – Настя довела мысль до конца. – Тоже вариант. Кстати, вы в курсе насчет вампиров?
Судя по лицам, охранники были не в курсе.
Разумеется, они были не в курсе. Утер и Смайли забыли их предупредить, потому что были заняты более важными делами, один с бутылкой, другой с кофейной жестянкой. Эти двое как-то подзабыли, что их катастрофа – это еще и катастрофа всех, кто находится в замке.
А что касается Утера… Жалко, что поблизости не было съемочной группы канала «Корона» или любого другого канала. Зрелище того стоило.
Охранники еще пытались свыкнуться с мыслью, что к ночи следует ожидать нападения вампиров, как вдруг с грохотом и лязгом в коридоре появилось нечто, похожее на короля Утера, только пьяного и с ручным пулеметом наперевес.
– Где они?! – проревел Утер, с трудом пытаясь сохранить равновесие. – Где эти твари?
Настя показала:
– Вон там. Вниз по лестнице. Их там очень много, так что не промахнетесь.
– Они разрушают дом моих предков, – выдал еще один рык Утер. – Они все умрут!
Он и в самом деле направился вниз по лестнице, Настя сделала знак охранникам, но те не торопились останавливать короля, они торопились свалить из этого сумасшедшего дома, только не знали как.
Настя ухватила короля за пояс и потащила назад, тот развернулся, явив охранникам яростную физиономию и дуло пулемета. На всякий случай все пригнулись.
– Ваше величество, их там несколько тысяч, вы их не остановите…
– Тогда я умру, пытаясь это сделать!
Я не сразу сообразила, где я уже слышала эту фразу, но потом поняла – во сне, то есть во время сеанса регрессивного гипноза, где мы с Утером стояли на изумрудном лугу и готовились сразиться с армией Леонарда. Только там все это было – как бы это сказать? Покрасивее?
Скажем так – в той картине, что я видела во сне, был какой-то смысл. Вот враги, вот мы. Они плохие, мы хорошие. Мы благородно противостоим злу, даже если знаем, что наших сил недостаточно.
– Ваше величество, их там несколько тысяч, вы их не остановите…
– Тогда я умру, пытаясь это сделать!
Во сне это имело какой-то смысл. Здесь же… Здесь все продолжало запутываться. И Смайли тут уже ничего не мог исправить.
То ли от кофе, то ли от переживаний за короля, но Смайли бежал по коридору очень быстро.
– Умру, но попытаюсь! – крикнул ему король. – Потому что я Утер Андерсон!
– Потому что ты идиот! – ответил Смайли, подпрыгнул, уцепился за пулеметный ствол и пригнул его книзу.
– Я? – удивился Утер. – Почему я идиот?
– Потому что… – Смайли отдышался. – Потому что не королевское это дело – палить из пулемета по зомби. Это как из пушки по воробьям.
– И что тогда, по-твоему, королевское дело?
– Думать, черт побери, о своем королевстве и о своей семье!
– А я что делаю?
– Ты пытаешься покончить с собой!
– С помощью ручного пулемета?
– С помощью зомби! Ты нашел себе легкий выход, Утер! Героическая смерть, мать твою!
– Мама меня никогда не понимала… – грустно согласился Утер.
– Заткнись, ради бога. Смерть будет героической, если она что-то изменит, а твоя смерть сейчас не изменит ничего! Возвращайся в свой кабинет, немедленно! – Смайли обернулся к охранникам: – Как это случилось?! Где Гарджели?!
– Это он открыл двери, – сказала Настя. – Он так заманивает сюда Леонарда. Чтобы сразиться с ним.
– Серьезно?
– Ага.
– Час от часу… Так, – Смайли критически осмотрел охранников. – Надо выбить их с первого этажа и снова запереть двери.
– Кхм, Роберт… Их там…
– Плевать. Они тупые неповоротливые зомби.
– Раньше они были людьми, Роберт.
– Вот именно что были. Нам надо пробиться к дверям, запереть их, а потом разберемся с теми зомби, что останутся внутри. Будет много крови, но это единственный способ.
– Двери запереть не п-получится, их просто снесли, – подал голос охранник.
– Завалим чем-нибудь…
– Роберт…
– Что?! Ты предлагаешь сидеть и смотреть, как рушится мир?!
– Ты сказал королю, что бежать туда с пулеметом – глупость.
– Бежать одному – глупость. А если действовать сообща, по плану, – Смайли застегнул клапаны на бронежилете, – у нас есть шанс.
– Тебя не было в моем сне.
– Это плохо?
– Понятия не имею.
– Будем считать, что это хорошо. Попробуй еще раз связаться с Лайманом, а мы…
Удар лома о мрамор прозвучал как-то уж слишком близко. Настя обернулась и увидела на лестнице человека. То есть бывшего человека. Низко опустив голову, он поднимался по ступеням, и с каждым шагом бил ломом по мраморным ступеням. И он был не один.
– Ага! – радостно завопил Утер, забыв все, сказанное Смайли, вскинул пулемет и нажал на спуск.
Сначала было похоже, что Утер решил перейти на сторону противника и помочь в уничтожении дворца – первая очередь ушла куда-то вверх, полетели куски лепнины, каменная пыль и прочий мусор, выбиваемый пулями из стен и потолка. Потом король все же смог опустить пулеметный ствол и срезал шеренгу зомби, за которой тут же возникла вторая, а за второй – третья. Они были, как вода, заполнившая один сосуд и естественным образом перетекающая в другой; Утер стоял у нее на пути и пытался перегородить этот канал растопыренной ладонью. У него не было ни малейшего шанса.
Но Утер был занят не подсчетом своих шансов, он отважно и безрассудно жал на курок, и на мгновение у охранников возникло ощущение, что это работает, что зомби остановились или даже попятились. Охранники заорали что-то мужественно-непотребное и принялись палить в шесть стволов. Смайли смотрел на это, раскрыв рот. Настя закусила губу и отступила назад, но брызги крови долетали даже сюда. На пол сыпались горячие гильзы, в воздухе стоял запах крови и пороха, и если это и была пресловутая битва добра со злом, то она выглядела ничуть не лучше, чем все прочие битвы: тупая жестокость пыталась сломить безразличную покорность.
– Уходи, – сказал Смайли. – Уходи, найди Амбер и… Все это плохо кончится, – произнес он то, что вертелось у Насти на языке с самого утра.
И практически в тот же миг все и кончилось, причем довольно плохо. Своим свирепым огнестрельным напором Утер и охранники отвоевали у зомби всего лишь несколько ступенек, а потом у них кончились патроны, и нужно было перезаряжать автоматы, но зомби молча продолжали идти наверх, спотыкаясь о трупы, замедляя ход, но все же продолжая двигаться по лестнице, как живая масса, готовая поглотить и переварить все на своем пути.
– Все это плохо кончится, – сказал Смайли и вдруг изменился в лице. Настя обернулась и увидела, что Утер уже не стреляет, а орудует своим пулеметом как дубиной, бьет зомби по головам, отступает, поскальзывается на залитых кровью ступенях, падает…
– Ваше величество! – Смайли уже был рядом и попытался поднять короля, но гномьих сил тут было недостаточно, кто-то еще метнулся на помощь, и Настя уже не могла стоять в стороне и тем более не могла убежать с этого страшного места…
Она схватила Утера за шиворот и потянула назад, слыша справа от себя тяжелое дыхание Смайли, перекрываемое воинственными воплями короля, который упорно цеплялся за пулемет. Слева оказался Бернар, и втроем они кое-как втащили Утера на несколько ступеней вверх, здесь король снова обрел силы и вкус к битве, ухватил пулемет и попытался броситься на зомби. Его хотели удержать, но Смайли и Настя отлетели в стороны, и в следующий миг Настя уже слышала отчаянный вопль Смайли – кто-то из мерно поднимающихся по лестнице зомби ударил ему по ноге лезвием лопаты. Другой зомби перешагнул через гнома, споткнулся, упал и придавил Смайли своим телом. Гном стиснул зубы и рванулся всем телом, но вес был слишком велик.
– Они бывшие люди, – сказала себе Настя и выхватила пистолет. – Все они уже умерли.
Обоймы хватило, чтобы удержать зомби на этом участке лестницы в течение нескольких секунд. Настя протянула Смайли руку, схватила широкую ладонь гнома и дернула ее к себе. Гном, хромая, вскарабкался по лестнице, Настя бросилась было за ним, но что-то толкнуло ее в спину, она потеряла равновесие и едва не упала, однако упасть ей помешала плотная шеренга наступающих зомби. Они сжали ее с обеих сторон и потащили с собой вперед. Пистолет выпал из Настиной руки, она попыталась развернуться, чтобы видеть, куда ее несет этот мертвый поток, но не успела – что-то нарушилось в движении разрушителей Лионеи, тиски разжались, и Настя провалилась влево, где ее тут же сбили с ног, ударили по ребрам, а потом она видела над собой только ноги, а потом она уже не видела ничего…
– Наконец-то, – сказала королева-мать.
9
Настя проснулась от того, что в оконное стекло ударился небольшой камешек. Она открыла глаза, подумала и решила проигнорировать камешек и того, кто его бросил. В постели было мягко, тепло и безопасно – именно так, как Настя и хотела себя ощущать.
Некоторое время спустя кто-то позвонил в дверь. Настя понадеялась, что это ошиблись адресом, но звонки не прекращались, так что пришлось вылезти из-под одеяла, надеть тапочки, халат и спуститься вниз, к входной двери.
– Добрый день, – сказала она, открыв дверь и инстинктивно заслонившись ладонью от яркого летнего солнца. – Чем могу…
– Наконец-то, – сказала королева-мать. То есть это сказала женщина лет тридцати, одетая в светлые брюки свободного покроя и белую блузку. Тонкая талия была перетянута кожаным ремешком, ветер слегка шевелил каштановые волосы, которым позавидовала бы не одна голливудская актриса. В этой женщине не было ничего, даже отдаленно напоминающего Анабеллу Андерсон. Но это была именно она – Настя это знала. Непонятно откуда, но знала, и это было знание из тех, что не подвергаются сомнениям.
Настя попятилась, пропуская королеву в дом, и хотя это был явно не самый главный вопрос из крутившихся в ее голове, она все же не удержалась:
– Почему вы так выглядите?
– Потому что я хочу так выглядеть, – бросила мимоходом королева. – Потому что я себя так вижу.
– То есть вы тоже маг?
– Я? Нет, я знаю пару трюков, но… Почему ты об этом спрашиваешь?
– Потому что вы изменили себя, а это…
– Боже мой, – всплеснула руками Анабелла. – Так ты еще не поняла? Милочка, у нас нет на это времени… – она схватила Настю за руку и подтащила ее к большому настенному зеркалу. – Вот, полюбуйся.
Настя посмотрела в зеркало и ахнула. Потом она потрогала себя за щеки. Потом дотронулась до груди. Потом до бедер.
– Я блондинка, – произнесла она вслух.
– Причем неестественно яркая, – добавила королева.
– И мое лицо… И еще грудь. И тут… Мне как будто сделали пластическую операцию.
– Причем не одну, а целую дюжину.
– Серьезно?
– Разумеется, нет. Просто ты выглядишь так, как всегда хотела выглядеть. Оказывается, это не так уж и здорово, правда?
– Но почему… – Настя никак не могла оторваться от собственного отражения, которое притягивало и отталкивало одновременно.
– Потому что это сон, – Анабелла снова дернула ее за руку, оттаскивая от зеркала. – Твое настоящее тело в данный момент находится где-то в королевском дворце. Ты спишь и…
– Я не сплю, – вспомнила Настя. – Я потеряла сознание! Я упала и…
– Неважно, – перебила Анабелла. – Главное, что я могу с тобой встретиться. В прошлый раз мы не договорили, что, кстати, было очень невежливо с твоей стороны…
– Я потеряла сознание и упала под ноги этим зомби! Меня там затопчут к чертовой матери!
– Это еще одна причина перейти сразу к делу.
– К какому делу?
– Я объясню, как ты сможешь уничтожить Леонарда.
– Что?
– Что слышала, не больше и не меньше.
– То есть вы все-таки знаете, как…
– Знаю.
– И сейчас наконец наступил подходящий момент?
– Он наступил два часа назад, но в это время ты бодрствовала, и я не могла к тебе пробиться.
– Пробиться? Куда? И вообще… Где мы?
– Ты у себя дома.
– Дома? Что это значит – дома? Мой дом…
Она огляделась по сторонам и внезапно бросилась по лестнице наверх. Анабелла что-то крикнула ей в спину, но это было впустую. Настя влетела в ту самую комнату с разобранной постелью, откуда она пять минут назад спустилась вниз, разбуженная звонком.
– Что это? – спросила она и осторожно дотронулась пальцами до стены. Та была оклеена лимонного цвета обоями с рисунками букв алфавита. Детскими обоями, которые Настя очень хорошо знала.
– Они были в моей комнате, когда мне было десять, – вспомнила она. – И когда одиннадцать. И даже девять. Их переклеили, когда мне исполнилось тринадцать, и после этого… Все пошло как-то не так.
– Можно побыстрее? – Анабелла, оказывается, стояла в дверях.
– Но у меня была другая комната, меньше, без окна… И у нас в доме не было второго этажа.
– Это сон, – повторила Анабелла. – Такой ты хотела видеть свою комнату, таким ты хотела видеть свой дом. Вот, получи.
Настя кивнула:
– Да, наверное. Мне снилось еще в детстве, что у меня…
– О чем и речь, – прервала ее Анабелла. – Человек треть жизни проводит во сне, и неудивительно, что там он оставляет часть себя, строит там маленький мир, в который возвращается потом снова и снова. Этот твой дом, ты построила его для себя в мире снов. Ясно? Теперь давай поговорим о наших проблемах.
– Поговорим, – Настя села на постель и увидела рядом с подушкой игрушечного медвежонка-панду, которого ей подарила бабушка. Она не могла удержаться и притянула игрушку к себе. Анабелла скривилась:
– Может быть, все-таки займемся делом, а? В реальном мире люди продолжают гибнуть, пока ты тут тискаешь медвежонка. Утер, Смайли, Амбер, Денис, все они могут погибнуть, если ты…
– Я слушаю, – она все-таки не выпустила игрушечного зверя.
– Леонард наконец-то стал уязвим, – сказала Анабелла. – Он задействовал всю свою мощь, он одновременно подталкивает слишком много событий, поэтому именно сейчас мы можем нанести удар.
– Мы? Удар?
– Слушай и не перебивай. Леонард уже очень давно научился выходить за пределы своего физического тела, а потом он научился расслоению…
– Чему?
– Не перебивай! Леонард всегда хотел лично контролировать все стороны своего проекта. Поэтому он стал покидать физическое тело, но ему этого было мало, он хотел быть одновременно во многих местах, и поэтому он стал как бы делить себя на порции, каждая из которых была самостоятельной, сильной и связанной с другими порциями…
– Порциями, – повторила Настя. – Звучит как на уроках домоводства. То есть тот Леонард, которого я видела, – это был не целый Леонард, а отрезанный от него кусок?
– Примерно так. Сейчас все компоненты работают в полную силу, каждый на своем участке. Они исполняют главное дело Леонардовой жизни и не обращают внимание на все остальное, поэтому, кстати, я и могу тут болтать с тобой о таких вещах, оставаясь незамеченной.
– Ага, – кивнула Настя. – Допустим, я все это поняла. И как мы его будем убивать?
– Мы вытащим один из его компонентов сюда и убьем.
– Отлично, – согласилась Настя. – Я пока не спрашиваю, как мы его вытащим и как убьем, вопрос в другом – а остальные компоненты? Один погибнет, но остальные? Сколько их – три, пять, десять?
– Думаю, больше.
– Прекрасно. И эти больше чем десять продолжат свою работу…
– Не все. Какие-то продолжат, но другие отреагируют на смерть одного компонента.
– И?..
– И явятся сюда.
– Сюда? Ко мне?
– Да.
– Но… Но меня здесь уже не будет, да?
– Наоборот. Ты будешь здесь, чтобы по очереди уничтожить все компоненты Леонарда.
– По очереди?
– Вот именно.
– А если они придут все сразу?
– Не придут. Их главная задача – там, внизу, они не будут воспринимать тебя всерьез, пока…
– Пока что?
– Пока ты их всех не убьешь.
– Минуточку. Не хочу портить такой замечательный план, но что, если они убьют меня?
– Они не могут убить тебя, потому что ты вышла за пределы своего физического тела естественным способом.
– Меня треснули по башке.
– Вот именно. Поэтому с тобой здесь ничего не случится. Тебя можно убить только там, в реальном мире.
– Но там я в безопасности. Хотя – нет. Совсем наоборот! Я валяюсь без сознания посреди бойни, которую устроил там Леонард, и меня могут просто затоптать, в меня может попасть шальная пуля… Да со мной может случиться что угодно!
– Поэтому нам нужно торопиться. Ты хотела уничтожить Леонарда, ты хотела спасти мир – вот, я даю тебе такую возможность.
Вообще-то Анабелла Андерсон была права. И в то же время…
– Все это звучит довольно дико, – сказала Настя.
– У тебя есть другие варианты? – пожала плечами Анабелла.
– Нет.
– Тогда за дело.
10
Анабелла щелкнула пальцами, и комнату осветили дрожащие огоньки сотен маленьких и больших свечей, которые словно росли на стенах, причудливо изгибая восковые стебли.
– Это случится здесь, – решительно сказала королева-мать.
– Где? – Настя удивленно огляделась по сторонам. – То есть, где мы?
– Это мой дом, – Анабелла сделала ударение на слове «мой».
– Совсем не похож на мой, – сказала Настя. Она хотела спросить, есть ли в этом доме потолок или, как ей и кажется, стены просто бесконечно тянутся вверх, к небу, но потом решила, что это неважно. Можно будет спросить потом. Позже, когда все кончится.
– Конечно, непохож, – не без гордости ответила Анабелла. – Это дом зрелой женщины, а не кукольный домик, как у некоторых… Кстати, ты бы переоделась для такого события.
Розовая пижама с обезьянками и вправду смотрелась неуместно.
– Но как… – произнесла Настя, и этого оказалось достаточно. Пижама потеряла свой цвет, и мгновение спустя Настя обнаружила себя в черных кожаных штанах, черном же свитере и массивных ботинках.
– Ну, если ты думаешь, что это подходит… – сказала Амбер, поправляя бретельки вечернего платья. – Дело твое. Но вообще…
– Как мы его заманим? И как мы его убьем? – деловито спросила Настя. В новой одежде она почувствовала себя настолько лучше, что план Анабеллы перестал казаться бредом сумасшедшей старухи.
– Так же, как Леонард заманил и убил Люциуса.
– Это как? У вас что, есть такой же схлопыватель, как у Локстера?
– Какой еще схлопыватель? – поморщилась Анабелла. – Я о приманке. Да, Леонард сделал это устройство, которым можно было поглотить Люциуса. Но чтобы его использовать, нужно было заманить Люциуса в зону досягаемости этого устройства, в конкретное время и в конкретное место. И что же сделал Леонард? Он подверг опасности существо, дорогое Люциусу.
– Кого это?
– Спящую красавицу. Елизавету Прекрасную, Соню или как там ее, – пренебрежительно махнула рукой Анабелла. – Он дал ей какое-то средство, она заболела, потеряла контроль над собой, на нее началась охота… Люциус должен был появиться, чтобы защитить ее. И он появился, а Локстер уже поджидал его с этим орудием…
– Почему Елизавета так дорога Люциусу? Почему он обязан был ее спасти?
– Это уже неважно, какая-то древняя история, что-то насчет потерянного странника… Эй, Анастасия! – Анабелла резко хлопнула в ладоши.
– Да, что?
– Слушай меня внимательно, – королева опустилась в кресло, которое возникло из сгустившегося воздуха, изящно закинула ногу на ногу, нацелившись носком туфли в Настю. – Не отвлекайся на всякие глупые мысли, потому что я собираюсь говорить о серьезных вещах.
– Хорошо.
– Приманка, понимаешь? Заманить Леонарда тем, что ему небезразлично.
– И что же ему небезразлично?
– Я, – сказала Анабелла Андерсон. Насте потребовалось некоторое время, чтобы усвоить услышанное, и хотя вся эта история становилась все более странной, вдаваться в расспросы она не стала. Она ограничилась технологией убийства:
– То есть я стану вам угрожать, а Леонард…
– Нет. Никаких угроз, никакого театра. Все будет по-настоящему.
– Это как?
– Ты меня убьешь, – бесстрастно сказала Анабелла.
– Хм… Я правильно расслышала?
– Правильно. Ты меня убьешь, это почувствует Леонард и появится здесь. Ты знаешь, что делать дальше.
– Знаю, – кивнула Настя. – Но…
– Именно поэтому я привела сюда тебя. Мой сын бы никогда этого не сделал. Амбер, Денис, Александр – не стоило и пытаться. Ты – единственная из Андерсонов, кто на это способен.
– Я не совсем из Андерсонов. И я не совсем принцесса.
– Может, хватит уже, а? – строго сказала королева. – Хватит уклоняться от ответственности, принцесса.
– Я не хочу вас убивать.
– Думай об этом не как об убийстве, а как о способе спасти мир.
– Но…
– Я приняла это решение не сегодня и не вчера. Я готова заплатить такую цену за возрождение Лионеи, – Анабелла вдруг улыбнулась. – И, честно говоря, это даже не цена…
– То есть…
– Я хочу уйти, Анастасия. Я достаточно видела в этом мире, он меня утомил. Ты видела мое тело, оно отвратительно, и я не хочу в него возвращаться. Здесь, – она огляделась по сторонам, – здесь лучше, но и этот дом мне тоже начал надоедать. Потому что даже здесь я продолжаю думать об Утере, Лионее… И это не самые приятные мысли. Я хочу уйти, я хочу узнать, что происходит потом, после… Так что выполни мою просьбу. И побыстрее, потому что твое тело там, в Лионее…
– Но… Если я это сделаю… Если вы уйдете… А если я что-то сделаю не так? Кто меня поправит?
– Ты справишься.
– Нет… – Настя увидела, как королева встает из кресла, и поняла, что это значит. – Нет, нет, нет…
– Время, Анастасия.
– Стоп! Я забыла! А как я потом буду убивать эти порции, эти куски Леонарда? Вы мне не объяснили!
– Так же, как и меня. Протяни руку. – Настя медлила, и Анабелла взяла ее пальцы своими. – Сюда, – Настины пальцы прошли сквозь ткань вечернего платья и сквозь безупречно гладкую кожу Анабеллы. – Вот так.
Настя думала, что там, дальше, будет горячо, но там было все так же, то есть – никак.
– Сожми мое сердце, – продолжала говорить Анабелла. – Не отпускай его…
То, что она называла сердцем, на ощупь напоминало маленький твердый камешек с острыми краями.
– …не отпускай его, пока оно не перестанет биться. Вот так. Вот так. Вот…
– Что это, черт побери, ты делаешь?!
Настя испуганно обернулась: Леонард хмуро смотрел на нее из-под сведенных бровей, раздраженно-недовольной гримасой напоминая Насте отца, оторванного от ежевоскресной возни с любимой «девяткой» в любимом гараже.
Она слишком хорошо знала, что обычно следует за такой гримасой, а потому инстинктивно выставила руки в защитном жесте.
И почувствовала, как с ее пальцев осыпается каменная крошка, сухая и жесткая, как сердце Анабеллы Андерсон.
Что бы там ни говорила престарелая королева, но Леонард выглядел не как порция или отрезок от самого себя, он выглядел совершенно цельным, сильным и сердитым мужчиной, которого оторвали от очень важного дела. Настя узнала эти ощетинившиеся брови, этот подбородок и этот взгляд. Ей даже показалось, что она уловила исходящий от Леонарда запах; почему-то это был запах машинного масла.
– Что ты тут делаешь?! – спросил Леонард, не глядя в Настану сторону. Она была растеряна, но отступать было совершенно некуда. И терять было нечего.
– Я… Я знаю, что я делаю.
– Серьезно? Не уверен, – Леонард осматривался вокруг, словно что-то искал, но никак не мог найти. Настя его при этом вообще не интересовала. Это можно было легко исправить.
– Я убила Анабеллу Андерсон, – сказала Настя.
– И зачем? Хотя… Это уже неважно.
– Важно, – возразила Настя, сжимая и разжимая пальцы, которым предстояло исполнить историческую миссию и раздавить сердце безумного мага. Или сердца безумных магов – как получится.
Леонард пропустил ее реплику мимо ушей. Он слышал лишь самого себя. Закончив осмотр того пространства, которое недавно было домом Анабеллы Андерсон, а теперь постепенно превращалось в случайное нагромождение теней, Леонард соблаговолил поднять глаза на Настю.
– Я тебя где-то видел, – безразлично бросил он. – Ты… Неважно.
– Заканчиваете проект? – спросила Настя, и Леонард еще раз посмотрел на нее, чуть внимательнее.
– Что? – спросил он.
– Новое будущее.
– Ты знаешь? Я тебя где-то видел.
«Ты мне даже грамоту прислал, осел! Я у тебя объект АК…609 по общему классификатору, извращенец», – сердито напомнила про себя Настя. Она решила не делать резких движений и дождаться, пока Леонард подойдет к ней на расстояние вытянутой руки. А он обязательно подойдет.
– Так что с проектом?
– Заканчиваю.
– Очищаете землю от неудачников?
– Что?
– От неудачных рас. Которые не получились.
– Хм. Я тебя где-то видел… – сказал он в третий раз, и теперь Настя начала верить в теорию о порциях и отрезках; круживший вокруг нее Леонард явно был не на пике формы. Лучшая его часть находилась где-то в другом месте. – …но не помню где, – завершил фразу Леонард. – У меня сейчас много дел… Я отвлекся. Я пришел сюда, потому что здесь случилось что-то важное.
«Я убила Анабеллу Андерсон, но я тебе это уже сказала и повторять я не буду. Хочешь – читай мои мысли, у тебя это раньше хорошо получалось».
Он не стал читать ее мысли, вместо этого лицо Леонарда приняло отсутствующее выражение, и Настя поняла, что она уже почти не боится этого сверхчеловека. Точнее, не боится этой конкретной порции сверхчеловека.
– Ты думаешь о себе как о боге, – произнесла она, как если бы это было оскорблением.
– Как о творце, – кивнул Леонард. – Да.
– Но ради своего творения ты уничтожаешь миллиарды других жизней.
– Ты не совсем понимаешь, – затухающим голосом произнес Леонард. – Хотя и это уже неважно.
Настя согнула правую руку и приготовилась, но тут Леонард вздрогнул, как будто его ударило током:
– Ты убила Анабеллу? Зачем?
И как будто его заодно подключили к тому, главному, Леонарду. Очень не вовремя.
– Она попросила меня, – быстро ответила Настя. Время на сочинение правдоподобной лжи у нее не было, и она могла предложить Леонарду только правду, которая, впрочем, звучала довольно экстравагантно, если не сказать больше.
– Попросила? Зачем?
Теперь он уже не отводил от нее глаз, теперь он считался с ее присутствием, подходя все ближе и ближе, нависая над Настей, почти пугая ее кустистыми бровями, тяжелым подбородком и злым взглядом. Но только почти.
– Зачем?
– Чтобы ты сюда пришел.
– Зачем?
– Чтобы убить тебя.
– Меня? – он искренне удивился. – Как?
– Слишком много вопросов для того, кто считает себя богом! – выкрикнула Настя. – Вот так – сунуть руку… – И она выбросила руку вперед, пробила то, что казалось телом Леонарда… – … и сжать сердце!
Через несколько секунд Леонард уточнил:
– Какое сердце?
Я не знаю, почему у меня ничего не вышло. Я только знаю, что не вышло. Я сделала все, как и учила Анабелла, но мои пальцы сжали пустоту. Внутри Леонарда не было ничего, похожего на сердце. Он не стал мне объяснять, почему это так, а не иначе. Может быть, сердце осталось в другом отрезке, а может быть, сердце находилось в некоем центре силы, который питал все отрезки. Может быть, когда-то давно Леонарду пришлось пожертвовать своим сердцем в обмен на какие-то чудесные способности, а может быть, оно просто со временем растворилось в Леонарде, потому что тот слишком редко пользовался своим сердцем… Кто знает?
Я не знаю.
– Какое сердце? – уточнил Леонард.
– Твое.
– Ты его чувствуешь?
– Нет.
– Я тоже.
– Почему?
– Слишком много вопросов для девушки, которая хочет спасти мир.
– То есть, – Настя выдернула руку из Леонарда и озадаченно посмотрела на свои пальцы, – у меня не получилось?
– Нет. Знаешь ли, я готовился к этой процедуре десятки лет, а ты хочешь вот так прийти и разом все остановить? Нет, так дела не делаются.
– Но Анабелла…
– Пусть горит в аду, – пожелал Леонард.
Как показалось Насте, это было сказано с некоторой досадой. Может быть, Анабелла что-то напутала насчет сердца, но она определенно была права в том, что Леонарду она была небезразлична.
– Она знала, что моя работа для меня важнее. Она знала, что эту цель я поставил еще до того, как встретился с ней.
