– Король Утер готов вас всех… Принять. Пожалуйста.
Он не без труда раскрыл тяжелые створки дверей и отскочил назад, чтобы не столкнуться с Фишером, который ринулся в покои так резво, словно там его ждал не король Утер, а юная любовница, пышущая страстью. Хотя нет, если речь идет о Фишере, то следовало бы сказать – словно там его ждала подборка еще никем не читанных документов, переплетенных в замечательные кожаные папки с личной монограммой Фишера на каждой из них. Насте казалось, что если что-то и могло пробудить в рыцаре-администраторе порыв страсти, так это подобные бюрократические фетиши.
Принц Александр, Смайли и Настя вошли безо всякой спешки, как и полагается входить к больному королю. Впрочем, Утер Андерсон, кажется, решил их убедить, что слухи о его немощи сильно преувеличены.
Постель была застелена, а сам король сидел у окна с раскрытой газетой в руках. Фишеру он кивнул, Александру улыбнулся, Настя и Смайли оказались в категории «я не буду отрицать ваше право на существование, но притворюсь, что вас не замечаю». Тем не менее стульев напротив окна стояло именно четыре, но это стоило отнести скорее к заслугам секретаря.
– Как самочувствие вашего величества? – Фишер и здесь оказался первым.
– Лучше, – сказал Утер. – Все лучше и лучше. Этой стороной моего лица теперь не стоит поворачиваться к юным девушкам, – он показал на нечто вроде большой заплаты, покрывавшей его левый висок, ухо и часть щеки. – Но в остальном… – он перевел взгляд на Александра и улыбнулся. – В остальном я доволен жизнью.
– Это заме… – начал Фишер, но был прерван королем, который явно соскучился по общению с кем-либо, кроме врачей. И начал он почему-то с Насти.
– У жены моего младшего сына, – издалека начал он, и Настя даже не сразу поняла, что речь идет о ней, – у нее странные друзья. Одна ее подруга едва меня не убила, зато другой ее приятель нашел моего сына и привез его в Лионею. Должен сказать, Анастасия, что второе мне понравилось гораздо больше, чем первое, но в целом, можно сказать, что одно покрывает другое.
Наверное, смысл этой фразы состоял в том, что король больше не сердится на Настю, однако из-за собственного волнения и витиеватости королевских выражений Настя поняла ее как еще один упрек.
– Она не была моей подругой, она была творением Леонарда, – сказала Настя, глядя в пол. Александр просил ее быть осторожнее со словами и не расстраивать короля, но Утер и сам не был осторожен, а значит, обрекал себя на постоянные расстройства.
К ее удивлению, король Утер рассмеялся. Настя вздохнула и оторвала глаза от ковра, чтобы получить визуальное подтверждение: да, король Утер действительно посмеивался и смотрел на нее снисходительно-веселым взглядом.
– Творение Леонарда? – переспросил он. – Ты ведь не имеешь в виду да Винчи, правда? Ты имеешь в виду какого-то безумного волшебника, который подослал эту девицу, чтобы меня убить. Который выдвинул нам ультиматум. Который хочет стереть Лионею с лица земли, потому что…
– Потому что под Лионеей похоронены десятки тысяч демонов, а также вся их культура, и в том числе все их изобретения.
Настя сказала то, что для нее уже некоторое время было само собой разумеющимся, но для принца Александра такой поворот событий был явно неожиданным. Фишер тоже как-то вдруг посерьезнел и даже съежился. Король Утер тяжко вздохнул.
– Демоны? – шепотом уточнил Александр. – Ты ничего не путаешь?
– Нет, не путаю. Кстати, можете вставить это в сценарий своего «Корделиана-3», будет забавно. Если только у вас будет время, чтобы заняться «Корделианом-3».
– Анастасия, – Утер повысил голос. – Прекрати пугать моего сына! Демоны, Леонард, конец света… Для тебя это все модные игрушки, развлечения, а для нас это повседневная работа! Лионейские короли имеют дело с такими вещами уже пятьсот лет!
– И поэтому вам нужен свежий взгляд со стороны, – парировала Настя.
– Мне не нужен взгляд, который видит миражи!
– Леонард – это не мираж. Я сама его видела, я с ним разговаривала… Да вы сами с ним разговаривали, помните? Сразу после того, как вы отрубили Оленьке голову.
– Кому отрубили голову? – не понял Александр.
– Моей однокурснице.
– Отец?
– Не вмешивайся, Александр, – король замахал на него газетой. – Я был без сознания, я не видел никакого Леонарда у себя в кабинете, я ничего не видел! Даже туннеля, по которому я должен был лететь к источнику яркого света! И ангельского пения я не слышал, я просто потерял сознание сразу после того, как твоя подруга в неприлично короткой юбке врезала мне…
– Чем? – Настя решила не акцентировать внимание на том, что короткую юбку Утер все-таки запомнил очень хорошо. – Чем она вам врезала?
– Такой штукой…
– Похожей на мобильный телефон, – вмешался Смайли. – Только главная функция этого устройства – испускать энергетическую петлю, которой, ваше величество, вам и отрезали ухо.
– Отлично, Роберт, – холодно заметил со своего места Фишер. – И вы разобрались, как работает это устройство и как оно попало в руки этой террористке?
– Нет, мы не разобрались.
– Ну так увольте своих бестолковых экспертов.
– Они и так ушли, вы же оставили Лионею без денег.
Александр слушал этот диалог с открытым ртом. Настя пихнула его в бок и прошептала:
– Гибрид телефона и лазерного меча. Записывай, пригодится для «Корделиана-3».
– Я могу только предположить, – говорил между тем Смайли, – что в основе этого устройства лежат технологии демонов…
– Вы в своем уме? – поморщился Фишер. – Технологии пятисотлетней давности?
– Тогда придумайте более разумную версию, только уже сами. И объясните, почему у этой девушки мозг – в грудной клетке.
– Это пусть принцесса объясняет, почему у ее подруги…
– Она мне не подруга…
– Весело у вас тут, – сказал Александр и поднялся со стула. Разговор моментально прекратился, а газета ненужным бумажным полотном выскользнула из пальцев короля и спланировала на пол.
– Александр? – настороженно произнес Утер.
– Извини, отец, но… – принц развел руками и стал медленно отступать к дверям. – Я по-прежнему не хочу провести свою жизнь вот так. Это для меня слишком…
– Слишком ответственно? – предположил Утер.
– И это тоже. Я могу сочинить сценарий для игры, но я буду знать, что все это вымысел, сказка. И буду спокойно спать по ночам. А у вас это реальная жизнь, каждый день, с утра до вечера. Убитые демоны, отрубленные головы, вампиры и драконы… Я не хочу быть частью этого. Мне уже две ночи подряд снятся кошмары. Если я останусь здесь еще на неделю, я просто сойду с ума… И стану таким же, как вы.
– Мы – безумцы? – уточнил Фишер.
– Разумеется, – сказала Настя. – Вы же скрываете от людей информацию о Великих Старых расах, потому что боитесь, что это знание пойдет им во вред, сведет их с ума. Получается, что это знание – не для нормальных людей. Значит, оно – для безумцев.
– Оно не сведет их с ума, оно может их спровоцировать на радикальные действия, – сказал Фишер. – Погромы, акции протеста, насилие. Но это не безумие.
– Разве?
– Хватит этих разговоров про безумие! – внезапно выкрикнул Утер. – О чем вы?! Мой сын хочет во второй раз отказаться от лионейской короны и сбежать, а я… А я по-прежнему не могу ничего сделать, чтобы переубедить тебя?
– Нет, – сказал Александр. – Ничего.
– Пусть он уходит.
Настя вздрогнула, услышав этот голос. Анабелла Андерсон, мать короля Утера, все это время сидела в кресле рядом с королевским ложем, скрытая тенью.
– Бабушка? – отреагировал Александр, но Анабелла выглядела и звучала в эти мгновения не как бабушка. Голос ее походил на скрежет металла по металлу, как будто кто-то с усилием выцарапывал на ржавой железке жесткие и жестокие слова.
– Пусть он уходит, – сказала она. – Он не рожден для Лионеи. Он слаб, как был слаб Денис. В такие времена, как сейчас, будет благом, если он уйдет.
– Ты, наверное, хотела меня оскорбить, – ответил Александр и добавил уже с явным сарказмом: – Бабушка… Но я не оскорбился. Я хочу уйти, и я уйду. То, что ты обо мне думаешь – пусть останется при тебе. То, что я о тебе думаю – останется при мне.
– Александр, – еще одна глубокая царапина на металле. – Твоя сестра Амбер проявила гораздо больше смелости и преданности, чем ты.
– И куда это ее привело?
Александру никто не ответил. Настя сидела, втянув голову в плечи, как будто там вверху летали туда-сюда отравленные стрелы. Фишер делал вид, что именно сейчас ему жизненно необходимо поправить зажим галстука, а Смайли… Смайли ждал.
– Александр.
– Да, отец.
– Подойди ко мне.
– Если ты думаешь, что…
– Я просто хочу попрощаться.
Настя не стала, раскрыв глаза, смаковать сентиментальную сцену прощания отца с сыном, такие вещи и в кино смотрятся как перебор, а уж в жизни… Короче говоря, она не смотрела. Почти. Ну так, немного, исподлобья. Ей показалось, будто король Утер что-то прошептал на ухо сыну, а тот кивнул, потом выпрямился, как будто еще раз прогнал в голове сказанное отцом и снова кивнул. Мать короля, скорее всего, этого не видела; наверное, она полагала, что ее повелительного скрежета достаточно, чтобы люди и события двигались в заданных направлениях. Александру Андерсону было указано двигаться из Лионеи, и после некоторой заминки так он и поступил, провожаемый растерянным кашлем белобрысого секретаря.
Утер некоторое время молча смотрел перед собой, а потом наклонился, чтобы поднять упавшую газету. То ли король еще не оправился от ран, то ли он наклонялся нарочито медленно, только Настя опередила его, подняла газету, сложила и подала королю. И не заметила ровным счетом ничего похожего на одинокую слезу в уголке королевского глаза.
– Теперь, – сказала Анабелла Андерсон, и Настя снова вздрогнула (голосом этой бабушки можно было отпугивать ворон на поле площадью три-четыре гектара), – мы можем, наконец, заняться делом.
Смайли с интересом посмотрел в темный угол королевских покоев.
– Откроем карты? – предположил он.
– Если они у вас есть, Роберт, – ответила королева-мать.
10
Король Утер все-таки был сильным мужчиной. В том смысле, что едва закрылась дверь за Александром, король повел себя так, словно принца тут и не было, а пустой стул оказался посредине комнаты лишь по недосмотру прислуги.
По крайней мере, он попытался так себя повести.
В руках у короля была газета, взглядом Утер уперся в Настю, и чтобы отвлечься от ухода Александра, король использовал обеих.
– Значит, Леонард все не дает тебе покоя, Анастасия? – спросил Утер. – Считаешь дни до истечения ультиматума?
– Он уже истек, ваше величество, – уточнила Настя.
– Прости, я не заметил. Значит, со дня на день должен состояться конец света? Я вот как раз сегодня просматривал газету, искал там признаки Апокалипсиса. Всякие знамения и тому подобное… Знаешь, что-то ничего похожего. Хотя…
– Может быть, вы читаете не ту газету, – предположила Настя, но Утер уже увлекся своим иронично-снисходительным монологом:
– …может быть, вот это? Рост нефтяных котировок на лондонской бирже. Это не оно, не знамение? Тогда – съезд адвокатов в Париже? Выставка телекоммуникационных технологий в Брюсселе? Забастовка мусорщиков в Португалии? Мурашки по коже, а? Или вот, – король перевернул несколько страниц. – Авария на фабрике по производству презервативов! Пьяный летчик распылил сельскохозяйственные удобрения над несколькими городками Северной Италии! Балерина упала в оркестровую яму и сломала арфу! Это? Или… Майкл Джексон решил жениться в третий раз?
– Вот это действительно путает, – пробормотал Смайли. Его Утер тоже не услышал, он бушевал, изо всех сил стараясь похоронить в этом буйстве свою боль.
– Ваше величество, – сказала Настя, король не отреагировал, и тогда Настя просто продолжила говорить, надеясь, что рано или поздно она переговорит короля: – Вы сказали, что ничего не помните про Леонарда. А я помню, и он ничего не говорил про конец света, так что не стоит искать в газетах упоминания о знамениях. Леонард сказал, что дает вам две недели, чтобы покинуть Лионею, а потом Лионея будет уничтожена, снесена. Никто не называл дату конца света, ваше величество, Леонард хотел, чтобы вы оставили Лионею и дали ему возможность получить то, что находится под Лионеей. Стирание начнется позже.
Она добилась своего, и последние Настины слова прозвучали в полной тишине. Потом король снова взялся за свое, правда, уже не так громко и не так буйно:
– Какое еще стирание? Какой еще снос Лионеи? Волшебник, который приедет сюда на бульдозере? Прекрасно! Анастасия, займи себя делом, напиши-ка книгу – «Леонард и его волшебный бульдозер»! Принцесса, вы рассорили Лионею с расой детей ночи! Вот настоящая проблема! Если вампиры перестанут соблюдать вековые договоренности…
– Не перестанут, ваше величество.
Фишер произнес это буднично и почти равнодушно. Да, вот так, между делом, рыцарь-администратор исправлял неисправляемое. Двадцать четыре часа в сутки, семь дней в неделю, не требуя наград и конных статуй в знак признательности.
– Что ты имеешь в виду? – спросил король, как будто слегка огорчившись, что его отвлекли от морального изничтожения Насти. – Почему ты так уверен?
– Обстоятельства, – сказал Фишер и раскрыл папку. – Обстоятельства сложились так, что наши отношения с детьми ночи больше не являются проблемой.
– Накамура больше на меня не дуется? – Настя уважительно покосилась на папку, в которой содержались такие замечательные известия.
– Не интересуюсь чувствами господина Накамуры, – остудил ее Фишер. – А вы, принцесса, должно быть, не совсем понимаете, в чем состоят наши противоречия с детьми ночи.
– Я прекрасно все понимаю. Они хотели судить Дениса за убийство графа Валенте, мы хотели судить Марата за покушение на Дениса. Его королевское величество не хотели идти на уступки и готовы были драться на поединке, лишь бы Марату торжественно вбили в сердце осиновый кол. Но пока их королевское величество находились на излечении, я освободила Марата, надеясь, что и вампиры откажутся от своих требований. Они, паразиты, не отказались. Мы не хотели отдавать Дениса, поэтому вампиры бросили нам вызов, драться должна была я, но обстоятельства меня задержали, и драться вышла Амбер…
– Которая сейчас уже пришла в себя, – дополнил Фишер. – И благодаря поражению которой претензии вампиров стали неоспоримыми. Мы обязаны выдать им Дениса Андерсона.
– Ноя…
– То, что вы подрались с тем вампиром, который победил Амбер, ничего не меняет, – Фишер задумчиво посмотрел в потолок, подбирая доступные для Насти образы. – Если ваша сестра заняла второе место на соревнованиях по фигурному катанию, а вы потом встретили в темном переулке чемпионку и переломали ей ноги, ваша сестра все равно останется на втором месте. А вы пойдете в тюрьму.
– Я?
– Не вы, принцесса, а сестра той девушки, которая…
– Эндрю, я и не знал, что вы интересуетесь фигурным катанием, – перебил его Смайли. – Я всегда думал, что мужчины, которым нравится фигурное катание… Впрочем, не в этом дело. Вы только что сказали, что у нас больше нет проблем в отношениях с вампирами. А проблема состояла в Денисе Андерсоне и желании вампиров его судить. Я правильно понял – вампиры больше не хотят судить Дениса Андерсона?
– Не совсем так, Роберт, и если вы больше не будете меня перебивать, я сейчас все поясню.
– Я не буду вас перебивать, если вы не будете рассказывать истории про фигурное катание…
– Вампиры по-прежнему хотят судить Дениса Андерсона. Но, как я уже сказал, обстоятельства…
– Эндрю, если бы я чувствовал себя немного лучше, я бы уже давно взял вас за шиворот и как следует встряхнул, чтобы вы говорили быстрее и понятнее, – не выдержал Утер. Настя заметила, что король вытряхивает из коробки какие-то таблетки, безуспешно пытаясь сделать это незаметным для остальных.
– Обстоятельства сложились так, что Дениса Андерсона теперь невозможно выдать вампирам, – сказал Фишер.
– И давно обстоятельства сложились именно так? – поинтересовался Смайли.
– Около пяти часов назад. Но окончательное подтверждение я получил лишь полчаса назад.
– Подтверждение чего?
Фишер вдруг встал со своего стула и вытянулся, как солдат на посту. Утер запил таблетку, поставил стакан с водой на стол и непонимающе уставился на своего рыцаря-администратора. Насте вдруг стало зябко, и она обхватила плечи руками и смотрела на вытянувшегося Фишера, понимая, что вот-вот случится что-то очень плохое, и к этому плохому она, Настя, каким-то невероятным образом имеет прямое отношение…
Только она опять ошибалась. Это нечто очень плохое уже случилось. Пять часов назад.
А Фишер между тем говорил, точнее, зачитывал текст из своей папки:
– …пассажирский самолет маршрута «Мадрид – Торонто» потерпел аварию над Атлантикой. Все пассажиры и экипаж погибли.
Кто-то невидимый ударил Настю в живот и пробил ее жалкое тело насквозь. Она посмотрела на Фишера, ожидая, что тот ойкнет и скажет, что ошибся, а потом вытащит нужную бумажку, где будет написано нечто совсем другое. Но Фишер в отличие от Насти не имел привычки ошибаться. Все было сочтено, взвешено, разделено, и итог отпечатан по форме, предусмотренной Протоколом.
– Какое отношение… – голос короля Утера звучал приглушенно, как из бочки.
– Согласно спискам пассажиров, на борту присутствовали: Андерсон Денис, Андерсон Томас и Крамер Берта… – Фишер оглядел присутствующих, немного удивился выражениям лиц и счел нужным добавить: – Берта Крамер – это одна из двух служанок, которые…
– Ты хочешь сказать, что мой сын погиб?!
– Выражаю искренние соболезнования, ваше величество, – сказал Фищер и склонил голову. В таком положении он простоял секунд пять, а затем продолжил: – Таким образом, требования вампиров не могут быть удовлетворены по объективным обстоятельствам, итоги поединка теряют всякое значение, и конфликт с расой детей ночи можно считать исчерпанным.
Фишер закрыл папку и снова огляделся; на лице его возникло удивленно-обиженное выражение. Он явно ждал какой-то иной реакции, не мертвой тишины и не отведенных глаз. Пальцы королевского секретаря зависли над клавиатурой, но печатать было нечего, все молчали, а секретарь не знал, как можно зафиксировать в электронной летописи Утерова правления тот многорукий ледяной ужас, что схватил за глотку каждого из четверых. Поэтому секретарь не шевелился, душил в себе кашель и изо всех сил старался стать тенью на стене.
Но тут другая тень подала свой скрежещущий голос:
– Это значит, проблема решена, мистер Фишер?
– Да, конечно, – поспешно выпалил рыцарь-администратор и повернулся к королеве-матери, едва ли не улыбаясь от радости, что обнаружил родственную душу в этом жестком мире.
Только Настя моментально развернула его назад:
– Сколько их было?
– Было кого?
– Людей на самолете.
– Не знаю… Не знаю, но могу посмотреть, – он зашелестел бумагами, но тут Настя задала следующий вопрос, и Фишер вздрогнул, как от удара.
– Скольких человек мы с вами убили, мистер Фишер?
– Что?
– Сколько?
– Принцесса… – Фишер пытался сыграть голосом возмущение и упрек, но у него всегда были проблемы с обычными человеческими эмоциями, и в его голосе прорезалось не возмущение, а злость.
– Ваше величество, – Настя повернулась к Утеру. – Ваш сын жив и здоров. То есть я не могу гарантировать, что он стопроцентно здоров, но я уверена, что он жив, потому что его не было на этом самолете.
– Принцесса, как вы можете утверждать, что принц жив? – Фишер быстро справился и со злостью, и с растерянностью. Словно впитав целительную силу папки с документами, он вновь стал сосредоточен и холоден. – Король не нуждается в ложных надеждах.
– Откуда ты знаешь?! – неожиданно громко и горько бросил ему король. – Заведи сначала детей, а уже потом пытайся угадать, в чем я нуждаюсь, а в чем нет…
Фишер хотел что-то сказать в ответ, но сдержался и послушно кивнул, видимо выражая таким образом твердое намерение завести несколько штук детей в самое ближайшее время.
– Сколько? – повторила Настя вопрос, но Фишера этим было уже не пробить. Он заглянул в папку и вытащил нужный листок:
– 117 пассажиров и 8 членов экипажа, итого 125.
– Мистер Фишер…
– Да, принцесса.
– Вы чувствуете то же самое, что и я? Чувствуете пустоту внутри вас? Чувствуете, как что-то сжимается вокруг вашего сердца, сдавливает его…
– Нет, – сказал Фишер. – Подобных симптомов не наблюдается. А вы, принцесса, плохо себя чувствуете?
– Да, мне плохо. А вам?
– Почему мне должно быть плохо?
– Потому что мы вместе с вами убили эти 125 человек.
– Что это значит? Почему – мы убили? Это катастрофа. Авария, причины еще не выяснены… Черный ящик… Почему вы говорите такие странные вещи? В присутствии короля…
– Вы знаете, почему. А теперь и я знаю.
– Анастасия, – подал голос Смайли. – Расскажите мне. Чтобы и я знал тоже. И король.
– Принцесса нехорошо себя чувствует…
– Заткнись.
– Непозволительный тон, мистер Смайли. Хотя, если король не возражает…
Король Утер в это время не смотрел на Фишера и, возможно, не вслушивался в его слова. Он смотрел на Настю, и она стала рассказывать, персонально для короля Утера Лионейского.
– Примерно две недели назад я видела Дениса. Это было на похоронах Анжелы. После похорон мы с ним говорили, и он сказал, что собирается вместе с сыном и Бертой уехать из Европы. Я сказала, что это надо делать осторожно, потому что либо вампиры, либо кто-то другой попытается проследить его путь. И я посоветовала ему сделать так, как сделал Иннокентий после нашего побега в прошлом году – сбросить кредитные карты и документы, отдать их посторонним людям, чтобы создать ложный след. Так что на самолете не было Дениса Андерсона, там были другие люди. И они погибли, потому что кто-то узнал, что по паспорту Дениса и по его карточке куплены билеты в Торонто, и этот кто-то позаботился, чтобы самолет не долетел до места…
– Это могли быть вампиры, – бесстрастно заметил Фишер.
– Вампиры не взрывают самолеты, – возразил Смайли. – Они предпочитают сводить счеты глаза в глаза.
– К тому же, – поддержала Настя, – им не нужен мертвый Денис, он им нужен живой, чтобы судить его. Тем более, после выигранного поединка. Если бы вампиры знали, что Денис летит этим самолетом, они бы постарались его выкрасть, но не взорвать. К тому же, я не говорила вампирам, куда именно собирается лететь Денис. Они не знали, на каких рейсах его следует искать.
– Не говорила вампирам? – Фишер не нашел ничего лучшего, как продемонстрировать навыки логического мышления. – Значит, сказала кому-то еще. И этот кто-то использовал эту информацию…
– Дезинформацию, – поправила Настя. – Я хотела проверить, можно ли доверять этому человеку, и я сказала, между прочим, что Денис Андерсон собирается улететь в Канаду. Теперь я знаю, что этому человеку доверять нельзя. Но это… Это такая ерунда по сравнению с тем, что сделали вы, мистер Фишер…
– Я? А что сделал я?
– Вы взорвали самолет. Чтобы не выдавать Дениса вампирам. Чтобы решить проблему.
– Я не взрывал самолета. Это просто удачное стечение обстоятельств. То, что на самолете не было Дениса Андерсона – еще более удачное стечение обстоятельств, потому что принц жив. Но мы сможем сунуть вампирам официальные документы о его смерти…
Брошенный Утером стакан угодил ему в плечо.
– Ты хотел убить моего сына? – спросил король и не без труда встал на ноги. – Ты…
Он сказал еще что-то громкое и грубое, а Фишер ответил, и Смайли был вынужден вмешаться… Было странно смотреть, как гном мечется между пошатывающейся громадиной королевской фигуры и вытянувшимся по стойке «смирно» Фишером… Секретарь механически барабанил по клавишам, но в глазах его стоял ужас, а королева-мать по-прежнему сидела в тени и, как почему-то казалось Насте, беззвучно улыбалась каким-то своим мыслям.
А Насте хотелось провалиться сквозь землю и оказаться на другой стороне планеты, но планета была сотворена на совесть, и ей оставалось лишь закрыть глаза, заткнуть уши, но и так было не спастись, потому что в голове крутились обрывки старых разговоров.
Сначала один. Потом второй. А потом все снова.
11
Сначала.
– Если ты собираешься уезжать из Европы, не затягивай с этим, – сказала она. – И сделай все правильно.
– Это как?
– Не оставляй следов. А еще лучше, оставь ложный след.
– Почему ты продолжаешь обо мне заботиться, ведь мы уже не…
– С чего ты решил, что я забочусь о тебе? Может быть, я забочусь о маленьком Томасе? Или о Берте? Между прочим, ей не помешает сбросить пару килограммов, вот здесь…
– Ты делаешь это, потому что все еще любишь меня.
– Нет. Я не люблю тебя. Я люблю одного молодого человека, с которым познакомилась полтора года назад в книжном магазине. К сожалению, его больше нет. Такие вот дела. Но раз уж его больше нет, а ничего приличного с тех пор мне так и не подвернулось, я трачу свое время на таких вот дураков, как ты.
– Спасибо, Настя.
– Не за что, Денис. Куда ты собираешься ехать?
– В Австралию.
– Тогда твой след должен вести совсем в другое место. Допустим, в Канаду.
– Ты серьезно? Ты думаешь, что нас будут преследовать? Кто? Вот этот твой высокий и симпатичный? Армандо?
– Насчет него я не уверена. Я уверена, что есть другие. Принц из династии Андерсонов – это редкая и ценная добыча.
– Я больше не принц, Настя.
– Ты осёл, Денис. Но одновременно ты еще и принц. Да, такое случается. Ты останешься принцем до самой смерти, даже если ты сам не будешь считать себя принцем. Те, другие – будут.
– Так ты хочешь, чтобы я бежал и заметал следы?
– Я хочу, чтобы ты и твой сын жили долго и счастливо. Поэтому до рассвета вы должны уехать. Документы и кредитки оставь Карлу, он знает, что с ними делать. Ты все понял?
– Понял. Ну а как твои личные дела? Встречаешься с кем-нибудь?
Ей захотелось треснуть по смазливой андерсоновской физиономии.
– Ты вообще слышал, о чем я тут тебе твердила?!
– Ты? Ты посоветовала не затягивать с отъездом. Так что, встречаешься с кем-нибудь?
– У меня есть муж, – сказала Настя.
– Есть, – согласился Денис и взял ее за руку. – Непутевый, но есть.
– Непутевый? Да он круглый идиот, – уточнила Настя, но убирать руку не стала.
И потом. Потом были уже совсем другие руки.
– Армандо, дай мне руку, пожалуйста.
Он подошел и протянул руку.
– Сядь, пожалуйста, рядом со мной и дай мне руку.
Так он и сделал.
– Хорошо, – сказала Настя. Рука была большая и сильная, от нее исходило спокойствие, только вот хватало этого исходящего спокойствия ненадолго. Некоторое время спустя Настя сказала: – Какая же я все-таки… Неудачница. Вроде бы принцесса, а все равно – неудачница….
Молчание.
– Ну?
– Что – ну?
– Что ты молчишь? Ты должен возразить, должен сказать, что я никакая не неудачница, а совсем даже наоборот. Тебе, между прочим, за это деньги платят!
Молчание.
– Это была шутка, – сказала Настя. – Ха-ха. Проехали. Но ты хотя бы из вежливости мог поддержать разговор. Зачем я тебя брала с собой? Я ведь могла выбрать других телохранителей, у нас, у принцесс, их как собак нерезаных. Но я выбрала тебя, знаешь почему?
Молчание.
– Потому что я давно хотела тебя спросить… Армандо, я тебе нравлюсь? Не как объект твоей работы, а вообще… Как девушка. А?
– Хм.
– Если ты скажешь, что тебе нужно посоветоваться со Смайли, я тебя стукну.
Молчание.
– Или ты по таким вопросам советуешься не со Смайли?
Пожалуй, это был слишком хитрый вопрос для пьяной девушки. Настя вернулась к прежней теме:
– Так я тебе нравлюсь?
– Да. Но…
– Придется тебя все-таки стукнуть.
– Анастасия, давайте успокоимся.
– Это невозможно. Я все время пытаюсь, и у меня ничего не получается. Все время что-нибудь мешает – то я сама, то другие люди, а то и не люди…
– Но ведь сейчас ничего не мешает.
– Мешает, Армандо. Мешает этот вредный Фишер, эти бестолковые вампиры, этот – как его? – Дайман или Лайман… И еще Денис…
Она закрыла глаза и стала считать про себя: «Раз, два, три, четыре…»
– А что – Денис?
«Шесть», – мысленно сделала отметку Настя. Ей захотелось плакать, и она поспешила перебить это улыбкой, а улыбка вышла кривой и ненастоящей. Но, в конце концов, сейчас она была всего лишь пьяной девушкой, которая не контролирует свои слова и свои улыбки.
– Денис… Денис теперь трахает няню своего сына, – задумчиво проговорила она. – И все они поехали в Канаду. А там он продолжит ее трахать.
– В Канаду?
– Да. В Торонто. Подальше от меня. Сбежали ночью, пока я спала. Чтобы не прощаться. Чтобы не смотреть мне в глаза. Мерзавец.
Молчание.
– Знаешь, почему я тебя выбрала, Армандо? Потому что тебе я доверяю. Потому что ты не сбежишь посреди ночи. Ты не боишься смотреть мне в глаза.
– Хм.
Наверное, стоило посмотреть ему в глаза. Увидеть, что прилагалось к этому «хм». Но тогда она этого не сделала. Отложила на потом. Он ведь и вправду не сбежит посреди ночи. Он не такой.
