Рыжая невеста

— Ты тоже много знаешь. Просто мы знаем интересные вещи из разных областей. — Остановившись, он оттащил ее за дерево, прижал к себе и поцеловал. — Мне хотелось бы, чтобы здесь было поменьше народа.

— Мне тоже. — Она уткнулась ему в шею, упиваясь его запахом.

Она скучала по нему. Иногда, когда дорога впереди была ровной, она немного отставала и ехала позади него, чтобы наслаждаться видом его широких плеч и тем, как ладно он сидит на лошади. Его волосы снова отросли и падали на воротник, и ей это безумно нравилось. Нравилось, как его крепкие ноги сжимают бока лошади. И каждый раз, когда он придерживал свою больную руку, она трогала простреленную мочку уха и улыбалась.

Когда его руки обвились вокруг ее талии и она ощутила его твердую плоть, она вздрогнула и теснее прижалась к нему.

Как легко было бы любить этого человека.

Неожиданная мысль поразила ее и не давала уснуть долго после того, как потухли все костры по берегам реки и единственной музыкой ночи было стрекотание сверчков и шуршание зверьков, пробиравшихся сквозь кусты.

В своей жизни Фокс любила только двоих. Свою мать и Пича. Ей никогда не приходило в голову, что может быть кто-либо еще.

И все же когда она смотрела на его мужественное лицо и на его сильные руки или вспоминала жар их сплетенных тел, в ее груди что-то так сжималось, что ей становилось трудно дышать.

Она чувствовала, что именно такой бывает любовь — комок в груди человека, который все увеличивается от безумной радости, а потом ложится таким тяжелым грузом, что вынести это бывает почти невозможно.

Лежа в темноте и чувствуя этот комок в своей груди, она снова поклялась отомстить Хоббсу Дженнингсу и убить негодяя. Поскольку у нее не было будущего с Таннером, не имело значения то, что у нее вообще не было будущего. Лучше оборвать свою жизнь сразу, одним махом, чем страдать от того, что не можешь иметь то, что хочешь.

Глава 16

Все последующие дни, когда они свернули на юг, оставив позади гряду гор, непрерывно шел дождь. В последний день они не смогли разжечь костер и остались без кофе. Дождь капал с полей шляп, пока они ужинали всухомятку. Перед тем как залезть в свои палатки, им пришлось отскребать ножом комья глины с сапог.

Утром дождь все еще моросил. Начало дня никогда не было для Фокс приятным временем суток, а если она не могла выпить кофе, настроение и вовсе было скверным. Она молча вывела свой отряд со стоянки и поехала впереди. Когда ее догнал Ханратти, она сухо спросила:

— Чего тебе?

— Хочу кофе, пару тысчонок долларов и женщину. Фокс перебросила на спину свою косу и даже не посмотрела в его сторону.

— Что-нибудь из того, о чем ты мечтаешь, возможно, осуществится, если кончится этот чертов дождь. — Сказав это, она скорчила недовольную гримасу: со времени разговора с Барбарой Робб она дала себе слово не ругаться. А еще пыталась не ходить большими шагами.

— Я разговаривал с людьми там, на берегу Грин-Ривер, — сказал Ханратти, ничуть не смутившись холодным тоном Фокс. — Одна группа тоже направляется в Денвер, но они идут прямо на восток.

У нее не было настроения оправдываться. Она лишь презрительно фыркнула:

— Их путь будет таким же легким, как наш, но только до тех пор, пока они не выйдут к Гранд-Ривер. На том пути, который они выбрали, эту реку им не перейти, тем более сейчас, когда начался паводок.

— Откуда ты знаешь про паводок?

— Сейчас весна. — Она воздержалась оттого, чтобы назвать его идиотом, а терпеливо добавила: — В Гранд-Ривер стекается вся вода с гор Колорадо. Поэтому во время таяния снегов высокая вода стоит в этой реке дольше, чем в остальных реках.

— Я хочу тебе кое-что сказать. — Ханратти молчал так долго, что Фокс невольно на него посмотрела. Он сидел в седле, сгорбившись и тупо глядя перед собой.

— Так что ты хочешь сказать?

— Если бы я знал, что тебе нужен мужчина, я бы мог предложить…

Фокс вздрогнула.

— С чего ты взял, что мне кто-то нужен? — Краска бросилась ей в лицо. — Таннер и я… просто так случилось.

— Может, это случилось оттого, что у него богатый папочка?

— Золото не имеет к этому никакого отношения. И вообще, я тебе уже говорила, что это не твое собачье дело.

— Если ты собираешься остаться в Денвере из-за него, ты прогадаешь. — Ханратти выпрямился в седле, но по-прежнему не смотрел на Фокс. — Я предлагаю тебе вернуться вместе со мной в Карсон-Сити.

Такого поворота Фокс не ожидала. Она смахнула с лица капли дождя и раздраженно сказала:

— Говорю тебе в последний раз — я не собираюсь возвращаться в Карсон. У меня есть дела в Денвере. И не спрашивай какие, потому что это тебя не касается.

— Я мог бы подождать в Денвере, пока ты покончишь со своими делами.

Разговор становился для обоих все более затруднительным и неприятным.

— Я не испытываю к тебе симпатии, Каттер. — В таких ситуациях лучше сразу расставить все по местам. — Более того, пойми меня правильно, дело вовсе не в тебе. У меня не будет другого мужчины.

— Ты меня отвергаешь? — Да.

Он кивнул, и с его шляпы полетели брызги.

— Поступай как знаешь. Но если дела пойдут не так, как ты хочешь, вспомни, что я тебя предостерег.

Дернув поводья, он повернул лошадь и поскакал в конец кавалькады.

Фокс была раздражена тем, что он заговорил с ней и снова осмелился дать совет, которой ей был не нужен. Раздражение не прошло даже тогда, когда они остановились на ночь и сидели у костра. Она заметила, что Ханратти не спускает с нее глаз. Пич протянул руки к огню и вздохнул:

— Как приятно чувствовать тепло. — Он поднял голову и посмотрел на небо. — Думаю, что снова пойдет дождь. Так что мы не успеем обсохнуть.

— Пока что Бог услышал твои молитвы, старик. — Джубал Браун обхватил ладонями кружку с горячим кофе. — Хотя бы сейчас не идет дождь.

— Что ж, Мисси, я несколько дней отказывался играть с тобой в шахматы. Думаю, сегодня у меня хватит сил обыграть тебя в одной партии.

— А как насчет того, чтобы отложить ее еще на один день? — Она оглядела его мокрую одежду и сгорбленную фигуру. Чем скорее он заползет в свою палатку, переоденется в сухое и заснет, тем лучше. — Что-то у меня нет настроения быть побитой. — У нее сжалось сердце от того, что он, видимо, обрадовался и не стал спорить.

— А прогуляться есть настроение? Таннер встал и потянулся.

Бросив взгляд на Ханратти, Фокс тоже встала и отошла к лошадям.

— Что происходит между тобой и Ханратти? — поинтересовался Таннер.

— Ничего особенного.

У нее было время, чтобы обдумать разговор с Ханратти. Больше всего ее удивил выбор времени для этого разговора. Почему Ханратти предложил, чтобы она выбрала его именно сейчас, а не тогда, когда они отправятся в Карсон-Сити? По ее мнению, это имело бы больше смысла — предложить любовную связь после того, как она расстанется с Таннером. Должен же он был понимать, что до этого времени она была несвободна.

— В детстве у меня была лошадь такой масти, — сказал Таннер, поглаживая шею своей огромной кобылы. — Это был конь по кличке Снаряд. А ты помнишь свою первую лошадь?

— Конечно. — Она посмотрела на губы Таннера, сглотнула и провела рукой по крупу лошади. Боже, как же ей нравится целоваться с этим человеком! — Когда я в первый раз отправилась на восток, я несколько месяцев прожила в обществе пайютов. На прощание они подарили мне мустанга. С тех пор я предпочитаю именно мустангов.

— Да, я помню, ты рассказывала мне, что провела какое-то время с индейцами. — Таннер смотрел на нее с нескрываемым интересом. — Они тебя похитили?

Фокс рассмеялась:

— Нет. Я просто однажды прибилась к их лагерю. Жутко замерзла и была страшно голодна. Они были так удивлены, что белая женщина путешествует одна по диким местам, что предложили мне пожить у них. Они, наверное, решили, что я обладаю какой-то мистической силой или что-то в этом роде.

— Я тоже удивлен. — Это было правдой. — Ты действительно прошла по всем этим диким местам совершенно одна?

— Мне тогда было семнадцать лет. Я была слишком молода, чтобы задуматься над тем, что женщинам не следует так рисковать.

— Нет, серьезно. Зачем ты это сделала? — Взявшись за руки, они отошли от лошадей.

— Я как раз узнала, что мой отчим украл мою жизнь. — Она вдохнула и задержала дыхание. — Я решила, что отправлюсь в Денвер и убью негодяя.

Таннер остановился и внимательно вгляделся в ее лицо.

— Господи! Неужели ты его убила? Она покачала головой.

— Но я его нашла. Он жил в большом особняке. Когда я пришла, дом был ярко освещен, а вокруг стояли шикарные кареты. Я почти час простояла, спрятавшись за деревьями. И наблюдала за тем, как в дом входили люди, одетые словно короли и королевы. И я почувствовала себя такой маленькой. Я поняла, что потеряла почти год, добираясь до Денвера, но мне никогда не удастся подобраться к нему настолько близко, чтобы убить его. Не знаю, может, и смогла бы. Но я трусливо сбежала. Он показался мне таким важным, а я… Не знаю. Но я вернулась в Карсон-Сити, где я опять встретилась с Пичем. — Она пожала плечами. — Люди удивлялись, что женщина дважды пересекла дикую, полупустынную местность с запада на восток и обратно в одиночку, но мне тогда не казалось это чем-то особенным.

Таннер обнял ее и прижал к себе.

— Мне очень жаль, Фокс. Твоя жизнь могла сложиться совершенно иначе.

— Ты знаешь, что мне на самом деле хотелось сделать? Мне бы хотелось увидеть Париж, Францию. Если бы отчим не украл наследство моей матери, я бы совершила путешествие в Париж. Ты мне расскажешь о нем? Это действительно город ярких огней, как пишут в книгах?

Он начал рассказывать, перемежая слова поцелуями и жаркими объятиями. Но она больше наслаждалась прикосновением его губ и рук, чем его рассказом. Если бы земля не была такой грязной от дождей, она увлекла бы его вниз, чтобы испытать на себе блаженную тяжесть его тела. А поскольку этого сделать она не могла, она просто упивалась звуком его голоса, не обращая внимания на смысл слов.

Когда они возвращались к костру, она спросила:

— О чем ты думаешь?

— Я представил тебя в Париже. — Он улыбнулся. — Мне бы хотелось увидеть твое лицо, когда ты в первый раз увидишь Версаль. Или когда войдешь в Нотр-Дам.

В воображении Фокс появились картины Парижа, и ее глаза засияли.

— Я бы пила кофе в одном из кафе, расположенных вдоль тротуаров, и оттопыривала — вот так — розовый мизинчик. — Она очень смешно изобразила жеманную гранд-даму, пьющую кофе из крошечной чашечки, и была вознаграждена, когда он засмеялся. — А еще хотела бы прокатиться на маленькой лодочке и поплескаться пальцами в воде, как это делают дамы на картинках.

Таннер схватил ее в объятия и так сильно прижал к себе, что она задохнулась.

— Господи, Фокс, я… — Недоговорив, он прижался губами к ее рту и не отпускал до тех пор, пока у нее не закружилась голова.

Когда он все же ее отпустил, она посмотрела на него, пораженная, и потрогала дрожащими пальцами свои губы.

— Господи, что я такого сказала, что так тебя зажгло, и я скажу это еще раз.

— Как ты считаешь, кто-нибудь заметит, если я ночью проберусь к тебе в палатку?

— Думаю, что не более трех человек.

Он разочарованно вздохнул, но она была в восторге.

Почти весь следующий день Таннер вел за собой связку мулов, а Фокс ехала рядом с ним. Они рассказывали друг другу о том, как они росли, какие с ними происходили забавные истории, делились воспоминаниями, которые могли объяснить то, кем они стали. Уже к вечеру Таннер вдруг обнаружил, что рассказывает ей о горном деле и о том, как ему надоела рутина.

— А чем бы ты хотел заняться? — полюбопытствовала Фокс.

— Сейчас появился спрос на окаменелости, на древние ископаемые. Я бы с радостью занялся их поисками для музеев.

— Так что же тебя останавливает?

Дело, как всегда, было в отце, который ожидал, что настанет день и он передаст дело своему сыну. Для этого он получил соответствующее образование, и все, чего он добился с тех пор, как окончил колледж, должно было пригодиться ему, когда наступит время. Отец работал всю жизнь, чтобы обеспечить будущее сына и его детей. Было совершенно естественно, что в конце концов Таннер возглавит компанию.

— Я подозреваю, что отец расценит мое желание заняться чем-то другим как предательство. — Он постарался, чтобы его слова прозвучали непринужденно, хотя знал, что разговор с отцом неминуем. Он принял решение не возвращаться в Карсон-Сити и оставить профессию горняка, но понимал, что для отца это будет трагедией.

Фокс промолчала. Ей трудно было понять, что такое семейные обязательства или нежелание ранить человека, который трудился всю жизнь, чтобы дать сыну все самое лучшее, что может дать отец. Если Таннер уйдет из компании, нелегко будет обоим.

— Ты рассказал мне о своей жизни горного инженера. А какой будет твоя жизнь, если ты станешь искать окаменелости?

— Простой. Я буду жить на западе, как цыган, переезжать с места на место. Месяцами жить под открытым небом, копаясь в земле. Если мне повезет найти хорошо сохранившиеся экземпляры, я найду покупателей, запакую останки и отошлю их. А потом снова примусь за поиски.

Глаза Фокс заблестели.

— Как интересно! Если эти окаменелости могут приносить доход, то такая жизнь мне нравится.

— Только ты могла так сказать, — смеясь ответил он. — Большинство женщин пришли бы в ужас.

Но ведь она даже отдаленно не похожа на большинство женщин.

Разговор незаметно перешел на окружавшие их холмы из песчаника и высокие красные скалы. Ветер придал холмам причудливые и удивительные формы. По дороге к реке, через которую им предстояло переправиться, они миновали десятки великолепных арок весьма внушительных пропорций. Таннеру, мысли которого были постоянно заняты окаменелостями, страшно хотелось прочесать эти холмы в поисках сокровищ древности. Когда-нибудь так и случится, но сегодня на это у него не было времени.

Его отвлек недовольный возглас Фокс:

— О звезды! Я надеялась, что мы будем здесь достаточно рано, чтобы разбить стоянку возле форта, но нас опередили.

— Звезды? — Таннер удивленно поднял бровь.

Она не ответила. Ее взгляд был прикован к руинам форта, когда-то построенного мормонами, а потом покинутого из-за проблем с индейцами племени юта.

— Нам придется устроиться ближе к реке.

— И ближе к москитам.

Они проехали мимо стен форта, поздоровавшись с теми, кто уже расположился там лагерем. Таннеру показалось, что он узнал две или три группы, которые были на Грин-Ривер. Его догадка подтвердилась, когда три человека окликнули Ханратти и он им ответил.

Когда лагерь был разбит и костер уже разгорелся, Ханратти спросил, нельзя ли ему пойти поужинать с людьми у форта.

Таннер бросил взгляд на золото, спрятанное под седлом, и кивнул:

— Можешь идти.

— Возможно, после ужина будут играть в покер.

— Главное, будь готов утром отправиться дальше. Ханратти посмотрел на Джубала Брауна.

— Я бы тебя пригласил пойти со мной, но эти парни не любят чужаков.

— Интересно, когда это ты успел с ними так подружиться?

— А я их околдовал, — усмехнулся Ханратти. Он пригладил волосы и нахлобучил шляпу.

Глядя вслед Ханратти, Таннер понял, что ему не удастся побыть наедине с Фокс. Что касалось их правила — не менее двух мужчин на охране золота, — Пич был не в счет, а вот оставить Джубала Брауна одного он не мог.

— Мистер Эрнандес, — предложил он Пичу, — как насчет партии в шахматы или шашки?

— Сегодня вы могли бы выиграть у меня с закрытыми глазами, мистер Таннер. — Вид у Пича действительно был неважный. — Может быть, лучше просто поговорим?

— С удовольствием. Вас что-то волнует? Извинившись за приступ кашля, Пич спросил:

— Вы верите в загробную жизнь, мистер Таннер? В то, что есть рай и ад?

— К сожалению, я так и не смог за всю свою жизнь решить этот вопрос.

— А вот я верю. Но меня беспокоит, что для того, чтобы попасть на небо, существует слишком много ограничений. Простому человеку туда никак не проскочить.

— Что за ерунда? — сказала Фокс. — Если уж ты не сможешь пройти врата рая, то никто не сможет. И вообще это не то место, куда надо стремиться. — Она протянула Пичу кружку холодной речной воды. — Я вот о чем подумала. Если требования, чтобы попасть на небо, так высоки, как ты думаешь, там не наберется достаточно людей, чтобы сыграть с тобой в шахматы. — Она прихлопнула москита на щеке. — Когда ты умрешь — через много лет — Святой Петр затащит тебя в рай и пропоет тебе «Аллилуйя! Аллилуйя!» тысячу раз. Потом он даст тебе парочку крыльев, нимб и самого хорошенького ангелочка в придачу. А если ты его попросишь, может, он подарит тебе новый комбинезон.

— Это частная беседа? — спросил Джубал, садясь рядом с Пичем. — Или можно к ней присоединиться? Ты играешь в покер, старик?

— Я не очень люблю покер, но играть умею.

— А вы двое? — Джубал достал из кармана колоду и стал ее тасовать.

— Сначала хорошенько подумай, — предупредила его Фокс. — Если будешь играть со мной, через три часа ты спустишь все, что у тебя есть.

— А я играл всего пару раз, — признался Таннер.

— Отлично. — Джубал отодвинулся от Пича и сел там, где Пич не мог видеть его рук. — Каждый играет на свой страх и риск.

— Нам придется играть на бобы, — сказал Таннер. — Я не беру денег у своих служащих.

— Здесь это не принимается во внимание, — ответил было Джубал, но, взглянув на Таннера, вздохнул. — Пусть будут бобы.

Каждый из них выигрывал и проигрывал, но в конце концов, как она и предсказывала, у Фокс оказались все бобы. Она подмигнула, пожелала всем спокойной ночи и, посвистывая, отправилась в свою палатку.

— Нет ничего противней, чем проиграть женщине.

У Джубала был такой вид, будто он сейчас выбросит карты в реку. Но потом он, видимо, передумал и сунул колоду в карман жилета.

Пич рассмеялся, но потом долго кашлял, и Таннер увидел на платке кровь.

— Вам плохо? — тихо спросил Таннер. — Могу я как-то помочь?

— Я не знаю, продержусь ли до Денвера. — Пич прижал к губам платок. — Она рассказала вам о своем отчиме? — Этот вопрос Пич задал, когда Джубал ушел в свою палатку.

— Да.

Пич внимательно на него посмотрел, словно не понял, какова была реакция Таннера.

— Что-то она скрыла, не так ли? — помолчав, спросил Таннер.

— Она сама должна вам об этом рассказать. Вот только… Не знаю, послушается ли она вас.

— Вы говорите загадками.

— Знаю. Простите меня. — Пич встал. — Поговорим об этом в другой раз.

Таннеру хотелось получить объяснение сейчас, но он не стал настаивать. Пич ушел, а он остался сидеть у костра, прислушиваясь к его кашлю. Он и сам думал о том, дотянет ли Пич до Денвера. С каждым днем старик выглядел все хуже, у него все чаще случались приступы кашля, и он прижимал руку к груди, будто пытаясь унять боль. Никто ничего не говорил, но все они старались освободить его от дел. Пич протестовал, но эти протесты звучали как-то неубедительно, и это тревожило Таннера не меньше, чем Фокс.

У Гранд-Ривер им пришлось задержаться. Переправлявшаяся перед ними партия потерпела катастрофу: вздувшаяся река унесла подростка и лошадь. Отслужив краткий молебен по погибшему мальчику, они переправились без происшествий. Вот что такое судьба, думала Фокс. Никогда не знаешь, что тебя ждет.

Повернув на север, она повела свой маленький отряд вдоль восточного берега реки, через громадные горы песчаника, причудливо изрезанные ветрами и непогодой. Из-за того, что утром они задержались на переправе, днем разжигать костер не стали, а поели всухомятку, пустив животных попастись на скудной траве.

— Могу вас обрадовать — мы вышли на последний отрезок пути, — сообщила Фокс, отпивая маленькими глотками речную воду. — У нас осталось еще четыре недели до намеченного срока, а дорога будет легкой.

— Легкой? — не удержался Таннер.

— Я слышала от многих, что юты очень спокойное племя, особенно ближе к востоку. Больших водных преград на нашем пути уже не будет. А пересечь Скалистые горы не так сложно, как вам представляется. — Фокс посмотрела на Таннера. — Строго говоря, один человек, если он поторопится, сможет добраться до Денвера на неделю раньше.

— Ты предлагаешь, чтобы я ехал один?

— Я сказала, если бы ты захотел… — Она отошла от него к Пичу. Старик сидел, прислонившись к столбу громадной арки из песчаника и закрыв глаза. — Надо просто ехать вдоль реки до того места, где она свернет на север. А оттуда дорога идет через шахтерские поселки прямо в Денвер.

— Я заблужусь уже на второй день.

— Лжец, — тихо произнесла она. — Конечно, самой большой проблемой будет золото. Как спрятать его под седлом? Но мы что-нибудь придумаем. А Ханратти и Браун будут тебя сопровождать.

Приближался конец их с Таннером отношении, и думать об этом было невыносимо. Он обнял ее за талию.

— Не будем загадывать наперед.

— Я его не оставлю. Он никогда меня не покидал. То время, когда мы не были вместе — когда я пустилась одна через всю страну, — я его оставила, а не он меня. И всегда об этом сожалела. Больше я этого не сделаю, особенно сейчас.

— Я бы никогда не попросил тебя об этом.

— Я не говорю о том, что может случиться худшее. Пичу становится лучше с каждым днем, — упрямо настаивала она в надежде, что Бог ее услышит, — но на всякий случай, я думаю, ты должен быть готов…

— Знаешь, что бы мне хотелось? — Он повернул ее к себе и посмотрел на ее губы. У нее пересохло во рту. — Провести несколько часов наедине с тобой.

— Я думаю, тебе понравится место, которое я выбрала. Его глаза потемнели от напряжения.

— Значит, сразу после ужина. Темноты дожидаться не будем. Согласна?

Она кивнула, не в силах ответить. Когда он так на нее смотрел, она удивлялась, почему ее вообще держат ноги.

День пролетел как одно мгновение — она все время думала о том, что ее ждет вечером. Нервы были напряжены до предела в ожидании того момента, когда Таннер обнимет ее. Она с трудом могла сконцентрировать внимание даже тогда, когда они начали разбивать лагерь возле входа в каньон, в необычной для этих мест сосновой роще. Каменистая почва была сплошь усыпана густым слоем опавших иголок.

Позже Фокс готова была высечь себя за то, что была так глупа и невнимательна. Ее почему-то не насторожило уханье сов, хотя до наступления ночи оставалось еще несколько часов. Она заметила, что Ханратти помог Пичу сгрузить с мула банковский мешок с деньгами, но в тот момент не придала этому значения. Она занималась своими делами, когда услышала, что Таннер ругает Ханратти.

— Тебе хорошо известно, что банковские мешки должны быть спрятаны под мое седло.

— Уже не должны, — ответил Ханратти и, подняв ружье, выстрелил в воздух.

Резко обернувшись, Фокс увидела, как из-за деревьев выскочили три всадника, и сразу поняла, что происходит и что за совы ухали в роще.

— Всем бросить ружья вот сюда, — приказал Ханратти и нацелил ружье на Таннера.

— Полагаю, это твои приятели по покеру? — разозлившись, сказала Фокс, но подчинилась требованию Ханратти.

Его подельники остановились за его спиной, направив ружья на нее, Таннера, Брауна и Пича.

— Я тебя предупреждал. Ты могла бы это предотвратить! — прорычал Ханратти.

Она не сразу поняла, что он имел в виду. А когда до нее дошло, о чем шла речь, она взглянула на него с презрением. Скорее всего он имел в виду ее и Таннера, когда говорил, что она навлечет на него беду, но сможет предотвратить ее, если согласится стать его любовницей.

— Негодяй!

Один из подельников Ханратти спешился и подошел к мешкам с деньгами.

— Мне нужна помощь, — сказал он, обнаружив, что мешки тяжелые. С лошади слез второй, а Ханратти и третий всадник держали на мушке Фокс и всех остальных.

Пока первый из налетчиков привязывал мешок позади седла, Фокс оценила ситуацию. Она все еще стояла возле мулов и решила, что у нее есть шанс. Их было слишком много, чтобы она могла справиться со всеми, но будь она проклята, если ничего не сделает. Она будет биться до конца.

Фокс незаметно сделала шаг назад, а затем одним плавным движением дотянулась до мешка с боеприпасами и вытащила «кольт», который сама туда положила на прошлой стоянке. Она сделала два выстрела и с удовлетворением увидела, как первый грабитель с воплем схватился за плечо, а второй упал рядом с мешком.

Перед тем как нырнуть за мула, она заметила, что Джубал Браун нагнулся и вытащил из-за сапога револьвер. Пич распростерся на земле, а Таннер бесстрашно ринулся под пули к лежавшим на земле ружьям.

Казалось, что перестрелка длится вечность, но на самом деле все произошло в считанные минуты.

— Фокс? Ты в порядке? Джубал? Пич?

— Этот сукин сын прострелил мне ногу! — прокричал Джубал.

Выскочив из-за мулов, Фокс увидела, что Пич сидит на земле и ощупывает себя, проверяя, не задели ли пули его. Обнаружив, что он цел, Пич подбежал к Джубалу. Таннер, опустив ружье, стоял возле трупа Ханратти. Когда дым рассеялся, а пыль осела, Фокс увидела, что все трое злоумышленников лежат на земле, а их лошади умчались.

Фокс вздохнула с облегчением. Но дело прежде всего, напомнила она себе. Убедившись, что грабители мертвы, она обратила свой взгляд на Джубала.

— Пуля прошла навылет через мышцы бедра, — заявил Пич и закашлялся. Когда приступ прошел, он наложил повязку на ногу Джубала. — Я остановил кровотечение и наложил примочку против заражения.

— Черт побери, хорошо бы сейчас у нас было виски, — сказал Джубал, глядя на свои разорванные брюки и на бинты.

— Могло быть хуже. Хорошо, что не задета кость. — Пич поднял глаза на Фокс. — Дай ему остатки опиума.

— Я подозревала, что такое может случиться. — Фокс присела возле Джубала и дала ему флакон с опиумом. — Но я думала, что это будешь ты.

— Я знаю, что ты меня подозревала, — слабо улыбнулся Браун.

Она извинилась, а потом добавила:

— Я думала, что ты можешь украсть золото для Конфедерации.

— Я пойду с тобой, — заявил Джубал Таннеру, — до самых дверей похитителей. Если окажется, что никаких похитителей нет, я тебя пристрелю, а золото переправлю на Юг.

— Мне нет дела до того, что ты будешь делать после того, как похитители получат деньги. Если с ними что-то случится и золото попадет в твои руки… — Таннер пожал плечами.

— Между прочим, о золоте, — вставая, сказала Фокс. Два мешка лежали около костра — там, куда их оттащил Ханратти. Третий валялся в нескольких шагах от грабителя, которого убила Фокс. Мешок разорвался, и часть монет высыпалась на землю. Четвертого мешка вообще не было — он был привязан к крупу лошади, которая умчалась неизвестно куда.

— Найти лошадь будет нетрудно, — сказал Таннер. И добавил в ответ на удивленный взгляд Фокс: — За ней тянется дорожка из золотых монет.

Фокс глянула на небо и крепко выругалась. В такой ситуации выражения «О звезды!» или «Богты мой!» были явно недостаточны.

— В нашем распоряжении всего полтора часа дневного света. Надо торопиться.

По предложению Таннера они решили сначала найти лошадь. Потом они обнаружили, что монеты были разбросаны в разные стороны на значительном расстоянии от лагеря. Они расседлали лошадь и отпустили ее, а полупустой банковский мешок приторочили к седлу Фокс. После этого начались мучительные поиски золота. Шаг за шагом, согнувшись, они прошли весь путь от лагеря и обратно. К концу поисков им пришлось зажечь фонари, потому что стало совсем темно. В их отсутствие Пич разжег костер. Волшебный запах кофе и поджаренного бекона приветствовал их появление в лагере еще через два часа.

— Я не смог поставить палатку, — извиняющимся тоном сказал Пич, — но я уговорил Джубала забраться в спальный мешок. Сейчас он спит, но очень беспокойно. Ничего, он молодой и сильный, он справится. Жара пока нет.

— Ты поел? — спросила Фокс, рухнув на землю. Спина разламывалась. Когда Пич кивнул, она сказала: — Тогда и ты ложись спать. Мы с Таннером будем считать монеты, и на это уйдет полночи.

Таннер предложил Пичу раскатать спальный мешок, но Пич уже сделал это. Он посмотрел на Таннера с благодарностью и скрылся в темноте. Что ему не удалось, так это оттащить трупы Ханратти и налетчиков подальше от костра.

— Я их уберу, — вызвался Таннер.

— А я налью кофе и начну считать монеты.

Но сначала они поужинали беконом, галетами и остатками солений, которые Пич обычно выдавал в крайних случаях.

— Жаль, что это был Ханратти, — сказала Фокс, намазывая галету маслом. — Мне не хочется в этом признаваться, но я бы легче перенесла предательство, если бы это был Джубал.

— Возможно. — Таннер поставил на землю тарелку и расправил плечи. — Запах бекона напомнил мне, что ты уже давно не пахнешь этим жиром. — Он устало улыбнулся, и его взгляд потеплел. — Ты больше им не мажешься?

— Барбара Робб дала мне лосьон, который нравится мне гораздо больше свиного жира. Он не очень сильно пахнет, но пользоваться им приятно.

Они долго смотрели друг на друга. Наконец Таннер сказал:

— Мне хотелось бы самому это проверить. Но я не так представлял себе сегодняшнюю ночь.

— Я тоже. — Это было самое сдержанное высказывание в ее жизни. — Будут и другие ночи.

Но их будет немного. И конечно, ни одна не окажется такой долгой, как эта. К концу подсчета они обнаружили, что не хватает шестидесяти монет — слишком много, чтобы прекратить поиски. Превозмогая усталость, они взяли фонари и прошли весь путь еще раз. К двум часам ночи они нашли пятьдесят пять монет и решили отказаться от дальнейших поисков.

Они так устали, что едва стояли на ногах. Пламя костра понемногу угасало. Вечер прошел совсем не так, как им хотелось.

— Из-за этого золота погибло уже несколько человек. У тебя до конца жизни останется шрам на руке. У Джубала тоже будут шрамы. Я потеряла кусок мочки… Я очень надеюсь, что твой отец стоит этих жертв.

— Он стоит. И даже более того. Фокс, когда мой отец окажется на свободе, это будет благодаря тебе. Я никогда этого не забуду и приложу все усилия к тому, чтобы и он не забыл.