- Видел, герр майор, машину-радиостанцию и нескольких незнакомых офицеров. Видел, что вход на второй этаж охраняет часовой.
      - Ты знаешь, кто эти люди?
      - Думаю, что, если будет нужно, герр майор, вы сами мне это скажете, - на всякий случай бросил приманку Штангер,
      Завелли помолчал, потом сунул Штангеру сигареты, закурил и наконец сказал:
      - Тебя не было в тот день, когда они прибыли во дворец, и ты не знаешь моих приказов, которые были объявлены всем офицерам на совещании. Вот послушай: во-первых, ни в коем случае не проявлять интерес к этому штабу. Это приказ!
      - Понял, герр майор! - ответил Штангер.
      - Дальше. Если кто будет интересоваться этими офицерами, их работой и вообще чем-либо с ними связанным, немедленно доложить об этом мне...
      Штангер, нахмурив лоб, с сосредоточенным видом слушал шефа.
      - Понимаешь?
      - Стараюсь, однако... - рискнул он.
      - Что - однако? - резко прервал его Завелли.
      - Однако, как офицер разведки, я должен знать, кого мне остерегаться и кого и как охранятъ, Я думаю, герр майор, вы меня понимаете?
      Завелли впился взглядом в его лицо, выпустил изо рта струю дыма и задумался. Наконец он нарушил молчание:
      - Скажу тебе лишь одно. Ты знаешь, что у меня никогда не было от тебя секретов. - Он встал из-за стола и, все более возбуждаясь, начал ходить по кабинету. Штангер провожал его взглядом. - Сохрани это только для себя. Эти офицеры из ставки фюрера и подчиняются только его приказам. Это все, что я могу тебе сказать...
      - Благодарю за доверие, герр майор.
      Завелли с обескураженным видом остановился прямо перед ним ж тихо продолжал:
      - Видишь ли, господа из СС, - при этом он сделал ударение на слове "господа", - захватили в свое ведение вопросы военной разведки. Не мне, как солдату, обсуждать приказы и поступки командования. Хотя... - он понизил голос, - у меня на этот счет свое мнение. Видимо, так же, как и у тебя. Будет ли это на пользу военной разведке - покажет время. Наше дело - до конца выполнять свой священный долг перед родиной!... проговорил он печальным голосом, в котором прозвучали горечь, разочарование, уязвленное самолюбие. - В мое распоряжение прислано семь офицеров разведки СС. Скоро их будет еще больше. Сегодня уже не я, а они задают тон в нашем центре. Эти дилетанты в вопросах военной разведки воображают, что они умнее всех. Лезут во все щели. Везде пытаются искать измену... - Завелли умолк, смущенный, так как, видимо, понял, что сказал Штангеру слишком много. - Запомии все это и оставь только для себя. И... забудь о нашем разговоре. Верю, что в это тяжелое время, которое мы переживаем, ты достойно выполнишь свой священный долг перед родиной.
      - Так точно, герр майор! - поспешил ответить Штангер, вставая со стула, только в эти слова он вкладывал совсем другое значение, нежели шеф.
      - Благодарю тебя, - сказал Завелли и протянул ему руку. - Иди и работай!
      Ветер шумел в ветвях дубов, от его легких порывов колыхались занавески. Штангер, заложив руки за голову,
      Лежал на кровати и смотрел в окно, за которым был сплошной мрак. Он лежал так уже несколько часов и не мог заснуть. Во рту чувствовалась горечь от сигарет, которые он курил одну за другой. От напряженных дум у него разболелась голова. "Хоть бы и на этот раз повезло. Может, и теперь удача не пройдет мимо? Почему я не могу решить эту проклятую головоломку? Неужели это, невозможно? Все оперативные приемы оказались бессильными. И как все-таки узнать этот секрет? Одно знаю наверняка: эти офицеры - из ставки Гитлера, они подчиняются только его личным приказам. Это подтвердил и Завелли. Хайден и Иорст, заслышав разговор на эту тему, пожимают плечами и многозначительно прикладывают палец к губам. Приказ Завелли сделал свое дело. Иорст только подтвердил, что эти офицеры не пользуются нашей шифровальной службой, так как имеют свою систему связи. А эти типы из СС шныряют везде. Они имеют право входа во все комнаты. Отсюда вывод: они охраняют тех, кто там работает. Вчера слышал через окно, как один ив офицеров по телефону вызывал какое-то руководство строительства "Река". Это, видимо, не простая стройка... Кто стоит во главе этой секретной группы? В чьих руках концентрируются все нити этого гнезда? Неужели я этого не смогу разгадать? Спокойнее! Начну хотя бы с того, что Никор получит приказ напасть на одну из машин этой группы. Я дам Никору номера и условные обозначения. Он должен кого-то из этих офицеров взять в плен и любой ценой добыть сведения: что они здесь делают, кто ими командует. А потом?.. Потом ударю я! Итак, завтра Никор получит приказ, и это будет первый шаг. Нужно сообщить в Центр обо всех изменениях здесь. К сожалению, пока всего не могу расшифровать. Вызову Хальку. Вдвоем быстрее что-нибудь придумаем..."
      Прошло еще несколько дней, а Штангер пока не продвинулся ни на шаг. Правда, его утешал ответ Никора. Командир партизанского отряда докладывал, что понимает, важность его сообщения и с этого, момента будет охотиться на автомашины с указанными номерами. Штангер верил, что Никор и на этот раз не подведет и через несколько дней первый пункт плана обязательно будет осуществлен.
      Вдобавок ко всему он неожиданно получил срочное и сложное задание от Центра. Когда он составлял свое очередное донесение о результатах инспекции на Востоке и о появлении в Беловеже таинственного штаба, задачи которого он расшифровать пока не может, Центр передал ему срочную телеграмму: "Постарайся установить характер предпринимаемых врагом действий на реках Свислочъ, Неман, Бебжа, Нарва, а также в северной части болот Полесья ж в районе Беловежской пущи. Докладывать немедленно".
      Штангер сразу же сопоставил приказ Центра с подслушанным фрагментом телефонного разговора, когда он слышал о каком-то руководстве строительства "Река". Если у Центра это вызывает тревогу, значит, около этих рек происходит что-то важное.
      Однако этот день принес Штангеру еще одну неожиданную новость, которая вывела его да равновесия и сильно обеспокоила.
      Когда после завтрака он начал работать на его столе зазвонил телефон. Какой-то незнакомый голос попросил его, лейтенанта Штангера, явиться в комнату номер семьдесят девять. На вопрос, с кем он говорит, незнакомец вежливо ответил, что он новый офицеров штабе разведки и хотел бы поговорить с ним по одному интересному делу.
      Штангер пошел. В комнате номер семьдесят девять он увидел за столом рослого, еще молодого гауптштурмфюрера СС. Воротник его мундира украшала металлическая эмблема СС - "Мертвая голова", на обшлагах, отделанных серебристым материалом, хорошо виднелась надпись: "Служба СС"; Штангер, выкрикнув положенное "Хайль Гитлер!", с любопытством осмотрел эсэсовца.
      - Лайсберг, - представился тот. - Прошу садиться, герр лейтенант. Курите? Прошу. - И предложил сигареты.
      Штангеру сразу не понравился этот человек. Закурили. Перед офицером СС лежала толстая папка с документами, в которой он долгов время рылся, не обращая внимания на Штангера.
      - Слушаю вас, герр гауптштурмфюрер. Вы хотели со мной поговорить?
      - Вы спешите? - спросил эсэсовец и, оторвавшись от бумаг, внимательно посмотрел на Штангера.
      - Живем в такие времена, когда нет смысла спешить, но каждая минута дорога.
      - Не совсем так, герр лейтенант. Не совсем так! - Он встал, прошелся несколько раз оо кабинету, потом снова присел, всмотрелся в Штангера и спросил: - Вы офицер для специальных поручений у майора Завелли?
      - Так точно.
      - А сколько лет вы работаете в военной разведке?
      - Десять.
      - Это немалый стаж. А можно опросить, за что вас наградили Железным крестом? - поинтересовался эсэсовец и указал пальцем на его грудь.
      - Прошу извинения, герр гауптштурмфюрер, но я хотел бы знать: я что, на допросе? - в свою очередь спросил Штангер, иронически взглянув прямо в глава Лайсбергу.
      Эсэсовец рассмеялся, отбросив назад свои густые русые волосы. Потом встал из-за стола, сел рядом со Штангером и сказал:
      - Интересно, господин Штангер. Сколько бы раз я ни беседовал с вашими коллегами, всегда они мне задавали этот же вопрос. Не является ли это доказательством того, что каждый из вас имеет что-то на своей совести? прищурил он глаза. - Однако ближе к делу. Вы мне нравитесь, господин Штангер...
      - Спасибо, мне приятно это слышать, - отпарировал Штангер.
      - Я познакомился с вашим замечательным прошлым. Знаю, за что вы получили Железный крест. А что бы вы сказали, если бы я предложил вам работать в разведке СС?
      - Честно говоря, ваше предложение для меня так неожиданно...
      - Я говорю вам это совершенно серьезно.
      - Я сейчас не готов дать вам ответ. Я должен подумать над этим...
      - Вы член национал-социалистской партии?
      - Нет, но по своим убеждениям я национал-социалист.
      - Похвально. Видите ли... - Эсэсовец, подбирал слова. - Абвер переживает старческий маразм. Назрела необходимость , "освежить" его состав. Произошло то, что должно было случиться и что вы хорошо знаете. Многие ваши офицеры были только разведчиками, да и то плохими, но не многие из них были преданы фюреру и нашей идее. Это, конечно, к вам не относится. - И в подтверждение своих слов он театрально замахал руками, - Я хорошо познакомился с вашим прошлым и результатами вашей работы. Я практически знаю о вас все! - Лайсберг пронзил взглядом Штангера, а тот в свою очередь посмотрел ему прямо в глаза. - Вы столько лет работаете, хорошо знаете всех офицеров и майора Завелли. Буду с вами откровенен: не все здесь надежные... Отсюда просачиваются важные сведения к врагу... Так что любое ваше замечание об офицерах вашего центра, любая тень подозрения будут для нас... очень ценными. Я думаю, мы понимаем друг друга, герр лейтенант?
      Штангер закурил новую сигарету и, скользнув взглядом по начищенным сапогам эсэсовца, его мундиру, знакам различия и лицу, глубоко задумался.
      - Я жду ответа, господин Штангер, - торопил его Лайсберг.
      - Да-да, именно об этом я сейчас и думаю... Если быть совершенно откровенным, господин Лайсберг, я никогда об этом не думал; Хорошо или плохо я выполнял свои обязанности, но мне никогда не приходило в голову, что кто-то из офицеров мог быть изменником.
      - Я вас понимаю. Товарищеская солидарность - дело серьезное, однако офицер разведки должен везде усматривать деятельность врага. И все, с кем я здесь разговаривал, придерживаются такой же точки зрения, как и вы... - Лайсберг понизил голос и с многозначительным видом поднял палец. - Вы, как офицер по специальным поручениям, немало могли бы рассказать о Завелли, Фриватте, Хайдене и других...
      - Герр гауптштурмфюрер, прошу мне верить, но действительно в этот момент мне не приходит в голову ничего такого, что могло бы вызвать подозрения относительно кого-нибудь из наших офицеров...
      Эсэсовец не опускал с него глаз, лицо его помрачнело.
      - Если я правильно понял, вы не принимаете моего предложения, процедил он сквозь зубы. - А если я займусь и повнимательнее изучу некоторые проблемы, вернее, некоторые неясные вопросы, связанные лично с вами?
      - Со мной? С интересом все это выслушаю! - с нескрываемым удивлением ответил Штангер.
      - Напрасно вы так самоуверенны, господин Штангер! - Голос эсэсовца стал твердым и грозным, - Например, дело об убийстве вами лейтенанта Бланке в шифровальной комнате... На мой взгляд, этот вопрос требует более основательного изучения. Даже после двух лет... Дальше... Убийство вами заключенного Михалика. Это все я напоминаю лишь мимоходом, ибо таких не совсем ясных дел, связанных с вашим именем, гораздо больше...
      Штангер рассмеялся, с трудом скрывая охватившее волнение. Наклонив голову, он как можно спокойнее произнес!
      - Я в вашем распоряжении, герр гауптштурмфюрер.
      Лайсберг встал со стула и в свою очередь добавил:
      - Вы, надеюсь, понимаете, что о нашей беседе никто не должен знать? У вас будет еще время обо всем подумать. Я рассчитываю на вашу интеллигентность. Когда вы обдумаете мое предложение, приходите ко мне. Вы не будете жалеть об этом. Ручаюсь...
      - Я подумаю, господин Лайсберг, Никогда в жизни я не поступал опрометчиво.
      Лайсберг на это ничего не ответил. Проводив Штангера до двери, он закрыл ее на ключ.
      Ошеломленный услышанным, Штангер шел по коридору, скрипя зубами: "Фашистская свинья, подлец, негодяй и преступник!.. Бланке, Михалик, следствие... Так вот в чем заключается здесь работа этих молодчиков из СС! Ищут подозрительных, собирают компрометирующие материалы против Завелли и других. Вербуют себе союзников... Хорошо, пусть обвиняют друг друга. В таком случае я им помогу, А что, если поступить в разведку СС? Что на это скажет Центр? Надо все обдумать. Спокойно. Или это будет конец моей деятельности, или появятся новые перспективы?.."
      Из-за поворота прямо на него выскочил Иорст и с возмущением опросил:
      - Штангер, где тебя черти носят? Ищу, звоню, спрашиваю...
      - Был на "исповеди" у гауптштурмфюрера Лайсберга...
      - Ах так... - Иорст многозначительно покачай головой. - Не переживай, я там был уже два раза. И это, видимо, еще не конец.
      - А какое у тебя ко мне дело?
      - Несколько минут назад звонила инженер Хелен из Кенигсберга. Я не мог тебя найти, а она обязательно хотела с тобой поговорить.
      - Что она сказала?
      - Просила тебе передать, что она прибудет в Беловеж или сегодня поздно вечером, или завтра утром.
      - Спасибо тебе за радостную весть,
      Иорст взял его под руку и, оглянувшись до сторонам, многозначительно спросил:
      - О чем тебя расспрашивал Лайсберг? Предлагал перейти на службу в разведку СС?
      - Что-то в этом роде...
      - Шантаж?
      - Да.
      - В общем, то же самое было и со мной. Они делают все, чтобы любой ценой проникнуть с помощью своих агентов в шифровальную комнату. Что ты решил?
      - Еще ничего. А ты?
      - От тебя у меня нет секретов. Видимо, все-таки приму их предложение.
      - Работать в разведке СС? - удивился Штангер.
      - Да. Работа - как и всякая другая, а я все равно останусь самим собой. А ты еще не надумал?
      - Не знаю. У меня сейчас в голове неразбериха, - ушел от ответа Штангер.
      - Многие уже на это решились. Подумай. Будем опять вместе, посоветовал Иорст.
      - Хорошо. Подумаю. Пока! - Попрощавшись, Штангер толкнул дверь своей комнаты и в этот момент услышал сигнал тревоги...
      Вот уже три дня Никор устраивал засаду при выезде из Беловежа. Каждый из партизан имел перечень регистрационных номеров автомашин, которые предстояло задержать, сделать обыск, а арестованных доставить к Никору. Однако, партизанам не везло. Автомашины проезжали очень часто, но с другими номерами. Правда, - две машины вызвали подозрения, но их сопровождали грузовики с солдатами и нападение на эти автомашины едва ли могло привести к положительным результатам.
      В этот день Никор сменил место засады. Он подтянул ее ближе к Беловежу, в заросли пущи, рядом с болотистым ручейком возле шоссе, которое вело в Пружаны. Дозорных он выдвинул далеко вперед от места засады, чтобы они своевременно предупредили, когда рассыпать на шоссе острые треугольные шипы.
      Шли часы. Партизаны не покидали своего боевого поста. Минуло утро, приближался полдень. Никор уже начал сомневаться в успехе. И вдруг наблюдатели сообщили, что в сторону Беловежа едет автомашина с номером, указанным Штангером,
      Партизшы Молниеносно разбросали на дороге острые шипы. Перед Никором был длинный прямой участок шоссе. Никор смотрел в бинокль на поворот, из-за которого должен был выскочить ожидаемый автомобиль.
      - Есть! - крикнул он партизанам. - Бить по мотору и колесам!
      Щелкнули затворы, и пулеметчики прильнули к своему оружию. Никор ловил в бинокль автотягач, ехавший с большой скоростью. Защитная окраска, брезентовый тент, открытое лобовое стекло, на капоте установлен ручной пулемет, номер совпадал. Никор взвел затвор автомата, взглядом сопровождая автомашину и выжидая, когда она попадет на шипы. Проколы получили сразу два колеса. Завизжали тормоза, машину занесло. Не успел водитель погасить скорость, как по мотору и кузову ударила очередь. Пуща ответила эхом.
      - Брать живьем! - скомандовал Никор, прерывая огонь. В этот момент автотягач ответил длинной очередью из ручного пулемета, установленного на капоте машины.
      - Зажечь машину! - приказал Никор.
      Зажигательная пуля угодила в бензобак, и он взорвался. Дым и языки пламени охватили автомашину. Четыре пассажира тягача, воспользовавшись дымовой завесой, заняли позицию в кустах удороги.
      Партизаны Никора наступали на них широким полукольцом.
      - Брать живьем! Хотя бы одного взять живым! - кричал Никор, перебегая шоссе. В ход пошли гранаты. Огонь веля по кустам, где залегли немцы. Теперь там стрелял только ручной пулемет. Автомашина все еще горела.
      - Сдавайся! - закричал Никор, укрывшись за толстой елью. Ему ответили длинной автоматной очередью. Партизан швырнул гранату. Раздался взрыв. Никор хотел вскочить и сделать перебежку, но новая пулеметная очередь прижала его к земле.
      Однако партизаны замкнули кольцо окружения. Пули срезали ветки деревьев, в воздух летели щепки, комья земля, мох, еловые шишки.
      - Держать его под огнем! Пока не кончатся патроны! - командовал Никор. Немец отстреливался все реже и реже. В это время подбежавший дозорный, запыхавшись, доложил:
      - Командир, от Беловежа в нашем направлении прет колонна автомашин...
      - Два пулемета на шоссе! Стрелять до тех пор, пока не получите приказ отходить. Обор на высоте сто семьдесят шесть!
      Пулеметчики, пригнувшись, побежали к шоосе и заняли новые позиции.
      - Вперед! - крикнул Никор. - Вперед! Через минуту будет поздно...
      Другая группа партизан бросилась к кустам, где залег немецкий пулеметчик, но там в этот момент раздался глухой взрыв гранаты. Немец подорвал себя. Недалеко от него лежали трое эсэсовцев, убитых в перестрелке. Партизаны быстро проверили карманы убитых и захватили документы. Никор дал приказ отходить. Он был очень огорчен неудачей: "языка" взять не удалось.
      Шум автомашин, которые спешили на помощь автотягачу, нарастал. Активно заговорили два пулемета партизан на шоссе. Длинная очередь ударила по автомашине, которая первой показалась из-за поворота. Подбитая автомашина полетела в кювет. И пока гитлеровцы пришли в себя и поняли, что их атакуют, партизаны, партизанские пулеметчики, воспользовавшись замешательством, скрылись в лесной пуще и направились на высоту 176.
      Тела четырех погибших сотрудников секретной группы привезли вечером. Кузов сожженного тягача остался в пуще. Многочисленные отрады СС и полиции прочесывали до наступления темноты лес, но вернулись ни с чем. Во всех подразделениях началась активная подготовка к боевым действиям. Была усилена охрана радиостанции и отдан приказ - одиночным автомашинам не выезжать из Беловежа без сопровождения.
      Штангер без сообщения от Никора понял, что операция с нападением на автомашину секретного штаба окончилась неудачей и живым никого взять не удалось. Возможность захватить одиночную автомашину не была использована...
      Утомленный переживаниями, Штангер решил пойти в казино поужинать. Ему повстречалась группа эсэсовцев. Они окинули его презрительными взглядами. Анджей заметил, как Лайсберг наклонился к одному из эсэсовцев и что-то ему прошептал. Штангер не сомневался, что речь шла о нем.
      Хайден задумчиво сидел за столиком в углу и пил пиво. Безразлично взглянув на Штангера, он спросил:
      - Что так поздно?
      - Что-то сегодня нет аппетита.
      Хайден наклонился в его сторону и шепнул:
      - Возможно, после "приятного" разговора с Лайсбергом?
      - Не исключено. Откуда ты знаешь?
      - Иорст мне говорил... Не приехала?
      - Оставь. Я сильно перенервничал.
      Хайден закурил сигару, заказал еще кружку пива и спросил Штангера, не выпьет ли он чего-нибудь покрепче. Тот вежливо отказался. Хайден придвинулся ближе к Штангеру и, боязливо осмотревшись по сторонам, хотя казино уже было почти пустое, шепнул:
      - Хочу с тобой поговорить, но только не здесь. Сейчас подам тебе руку, попрощаюсь и пойду. Через пять минут ты выйдешь за мной. Встретимся в парке. Иди этой дорожкой в сторону охотничьего домика. Смотри, чтобы никто но шел за тобой. Понял?
      Штангер кивнул...
      Они шли рядом полевой дорожкой. Вдали виднелась лесная стена пущи, за их спиной чернел мрак парка. Хайден несколько раз осмотрелся по сторонам, прислушался, но кругом стояла тишина...
      - Ты боишься? - раздраженно спросил его Штангер.
      - Я хотел бы, чтобы никто не видел нас вместе, а тем более не слышал, о чем мы будем говорить. Ты отказал Лайсбергу?
      - Он дал мне время подумать.
      - Знаю, что отказался, так, же как и я.
      - Откуда такая уверенность?
      - Я хорошо тебя знаю. А теперь слушай. Я верю тебе, Штангер, и считаю другом. И боюсь за тебя...
      Штангер приостановился, а Хайден, стоя рядом с ним, продолжал шептать:
      - Господа из СС .интересуются здесь каждым нашим офицером, и это для тебя не секрет. Однако тобой интересуются особо...
      - В чем они подозревают меня?
      - Не знаю ничего определенного. У них есть сведения о том, что у нас действуют агенты вражеской, а точнее, русской разведки. Господа из СС усиленно ищут подозрительных. Судя по всему, круг подозрительных лиц сужается. Детально изучаются личные дела всех офицеров. Старого Диттера убрали сразу. Что касается тебя, то по этому поводу Лайсберг долго беседовал с майором Завелли. Шеф сказал мне это по секрету...
      - А что им надо?
      - У них есть какие-то старые донесения Клаузера о тебе и других. Им не нравится история с Бланке и Михаликом. Они вспоминали уничтожение объекта на высоте сто восемьдесят пять. И даже случай с Фляйнертом. Помнишь?..
      У Штангера мурашки побежали по спине, и, если бы не темнота, Хайден бы заметил, как он побледнел.
      - Майора Завелли несколько часов расспрашивали о тебе, специально интересовались делом, о котором я говорил, интересовались, ручается ли майор за тебя. На этих днях на помощь Лайсбергу должна прибыть группа специалистов из гестапо. Не хочу, чтобы у тебя были неприятности. Они способны на все. Старый, Диттер тоже был хорошим немцем, но ты отлично знаешь, что они с ним сделали.
      - Что ты предлагаешь? - спросил Штангер.
      - Завелли и Фриватт дают тебе самые лучшие характеристики и высмеивают их подозрения...
      - Что бы ты сделал в моем положении?
      - Видишь ли, не надо все так драматизировать, ибо совесть у тебя чиста и свой воинский долг ты выполняешь как положено. Ни один из этих эсэсовцев и в подметки тебе не годится. Однако эсэсовцы жестоки, мстительны, недоверчивы я всегда ищут виновных среди старых кадров военной разведки. Кто да нас будет их следующей жертвой - неизвестно. Только не ты и не я. Знаю, ты не был, не являешься и не будешь национал-социалистом. Так же, как и я, ты не терпишь этих самодовольных выскочек, невежд и грубиянов. Ведь они доведут Германию до поражения... - говорил Хайден прерывающимся от возбуждения голосом, - В самое ближайшее время русские нанесут удар, и результат этого удара нетрудно предугадать. Ударят и на Западе. Авиация противника господствует над Германией. Наши города лежат в развалинах. Скажу тебе откровенно: для Германии война проиграна!..
      - Хайден! - вырвалось у Штангера.
      - Да, проиграна! Только если лишить власти этих маньяков, то, возможно, еще удастся спасти нас от гибели и обеспечить почетный мир. Я уже давно это все обдумал. И не только я один. Старые офицерские кадры хотят спасти Германию. Если удастся этого сумасшедшего ефрейтора лишить власти, Запад заключит с нами мир, и тогда можно будет надеяться выиграть войну с Россией...
      Штангер был ошеломлен откровениями Хайдена. Правда, он догадывался, что Хайден излагает не только свои личные выводы, а взгляды тех офицеров вермахта, которые, видимо, готовили заговор.
      - Идем, сядем под куст и закурим. - Штангер потянул Хайдена за рукав. Когда они сели на холодную от росы траву и затянулись, Штангер, собравшись с мыслями, обратился к Хайдену: - Слушай, Ганс, а если они не оставят меня в покое? Если они попытаются сделать меня своей жертвой?
      - Этого я тебе не могу точно сказать. Если б я не ценил твоей офицерской чести, то... - Он глубоко затянулся сигаретой.
      - То что?
      - Ничего. - Хайден нетерпеливо махнул рукой, - Все это нереально... Дезертировать, уйти к партизанам... породниться с врагом, которого ненавидишь. Это не для тебя! - Он говорил все тише.
      - Ты предлагаешь мне дезертировать? Зачем, почему? После стольких лет моей работы в разведке?! - разыгрывал возмущение Штангер.
      - Нет, не предлагаю. Я только думаю вслух. А может, согласишься идти в разведку СС? Так же, как Швинд, Иорст. Ланг, Денгель и другие?
      - Не будем о них говорить! - резко прервал его Штангер.
      - Хорошо! Я обещаю внимательно следить за развитием событий. Ведь я имею больше возможностей, чем ты, Давай только избегать встреч, чтобы нас никто не видел вместе. Может, отделаешься легким испугом? Ведь они постараются использовать наши разведывательные кадры, так как сами они не имеют ни малейшего понятия о фронтовой разведке. Если тебе будет грозить опасность, постараюсь вовремя предупредить, и ты тогда примешь нужное решение. Рассчитывай на меня!
      Хайден протянул руку. Штангер молча пожал ее...
      "Судя по всему, мне грозит опасность. В любой момент готов уйти в пущу. Примешь меня как "безработного" партизана. Может так случиться, что появлюсь без предупреждения и в немецком мундире. Чтобы твои ребята меня не подстрелили, сообщи им: пароль-"Рысь", отзыв - "Весна". Передай мне также несколько возможных мест базирования твоих людей и объясни, как туда попасть. Я буду в эти дни поблизости от Беловежа. Возможно, все еще окончится хорошо".
      Штангер прочитал записку, воткнул ее во фляжку и отнес в тайник. Ему хотелось, чтобы Никор, получив его сообщение; на всякий случай был готов и находился поблизости. В ту же ночь Штангер послал шифровку в Центр, предупредив, что дело пахнет провалом.
      Вернувшись к себе, проверил пистолет я лег слать, однако спал неспокойно, просыпаясь от каждого шороха в коридоре.
      Рано утром раздался телефонный звонок. Хайден сообщил, что ночью американо-английские войска высадились в Нормандии. Это было 6 июня 1944 года.
      Перед самым обедом в Беловеж приехала Хелен в сопровождении двух сотрудников института имени Геринга. После короткого телефонного разговора со Штангером она остаток дня провела в охотничьем домике на совещании у директора Рагнера. Со Штангером они договорилась встретиться вечером за ужином в её комнате.
      Весь день в разведцентре царило необыкновенное оживление. Все только и говорили о высадке союзников, слушали короткие, скупые сообщения главной ставки фюрера, изучали карту Франции и высказывали прогнозы о дальнейшем развитии военных событий.
      x x x
      Встреча была обычной для влюбленных. Они громко говорили обо всем, о чем воркуют после долгой разлуки влюбленные. Хелен включила радио и вентилятор, потом выглянула в коридор проверить, не следит ли кто за ними. Плотно прикрыв дверь, она села на кушетку рядом со Штангером.
      - Я думаю, здесь не подслушивают? - шепнула она.
      - Думаю, что нет, но радио пусть будет включено. Я тебе должен столько рассказать...
      - Я тоже.
      Штангер обнял ее, поцеловал и долго шепотом рассказывал о том, какая обстановка сложилась вокруг него в Беловеже, о таинственной группе во дворце, о неудачном нападении Никора на автомашину. Хелен внимательно слушала его. Она курила сигарету за сигаретой, но не прерывала Штангера. А когда он кончил рассказывать о событиях последних дней, спросила:
      - Что ты решил делать в связи с подозрениями Лайсберга? Ведь это сейчас самое важное!
      - На всякий случай предупредил Никора, чтобы находился недалеко от Беловежа. Всю ночь и сегодняшний день ломал голову, думая о беседе с Лайсбергом и предостережении Хайдена. Я пришел к единственному выводу, и ты, думаю, согласишься с этим. Пока это всего лишь шантаж и попытка СС терроризировать нас. По-моему, я не ошибаюсь. Если б они имели конкретные доводы против меня в истории с Бланке, Фляйнертом и другими, то они со мной вообще бы не разговаривали, а сразу арестовали. Так ведь?
      - По логике вещей - так. Однако помни, Анджей, гестапо, чтобы убрать человека, не надо иметь никаких доводов. Бдительность и еще раз бдительность! Нельзя, чтобы тебя захватили врасплох. Надо признаться, что я тоже в подобной ситуации...
      - Ты? - удивился Штангер.
      - Да. Наш военный отдел возглавил офицер СС, дрянь несусветная. В институте он сейчас имеет больший вес, чем сам профессор Дервиц, который, как тебе хорошо известно, и сам ярый гитлеровец. До меня дошли слухи, будто этот офицер особенно интересуется мною, и, кажется, не только он. В мое отсутствие в моей комнате произвели обыск. Сделано это было очень аккуратно и умело, но я все-таки узнала об этом. Обо мне расспрашивали в гестапо всех соседей, которые живут на первом этаже особняка. Их спрашивали, кто ко мне приходит, не замечали ли они чего подозрительного и так далее. И хотя им под угрозой смерти было приказано молчать, они мне все же рассказали об этом. Террором и издевательствами эсэсовцы хотят удержать все, что рушится. Анджей, я больше не могу! Это все слишком долго тянется. У меня сейчас так расшатались нервы, что я буквально едва держусь на ногах. Постоянное напряжение... Если пойдешь к Никору - я с тобой.
      Штангер еще крепче прижал ее к себе.
      - Извини меня за минутную слабость, - прошептала она. - Прикури мне сигарету... Я помогу тебе разгадать загадку, над которой ты уже несколько дней ломаешь голову.
      - Ты имеешь в виду эту особую группу?
      - Да! Если мы нанесем по ней удар, то это будет наша последняя операция, ибо у нас под ногами, как говорится, уже горит земля. Эта группа имеет весьма романтическое кодовое название "Траум" - мечта. Уже несколько лет по приказу Гитлера эта группа осуществлнет секретное строительство укрепрайонов, оборонительных линий, штаб-квартир главного командования и аэродромов. Во главе этой группы стоит инженер-полковник Рихард Зеллгер, офицер ставки Гитлера и его доверенное лицо, приятель Гиммлера, Геринга и Кейтеля. Ты еще с ним не познакомился?