Глава 15

Аврора распахнула окно и полной грудью вдохнула воздух, напоенный ароматами просыпающейся земли. Природа оживала, сбрасывая с себя зимний сон.

— Наконец-то весна, — сказала Аврора и, опершись локтями на подоконник, залюбовалась пейзажем.

Деревья покрылись маленькими клейкими листочками. Под самым окном уже возились садовники, приводя в порядок клумбы. Ветерок был теплым и нес с собой нежный аромат весенних цветов. Птицы весело щебетали, согретые ласковым солнцем.

Аврора отошла от окна, улыбаясь своим мыслям. Почти год прошел с того утра, когда она увидела Николаса и Памелу Литтлвуд у летнего домика. Разве могла она тогда предположить, что станет маркизой Силверблейд?!

Она могла быть еще более счастливой, если бы не два обстоятельства. Никаких указаний на то, что у маркиза Силвер-блейда скоро появится наследник, так и не было. Покровитель Дианы тоже пока никак не давал помять, что намерен жениться на ее сестре.

И все же грех жаловаться, напомнила себе Аврора. Она могла быть счастлива уже потому, что ни Памела Литтлвуд, ни какая другая женщина не грозили разрушить их с Николасом брак. Николас обожал свою жену, и она купалась в его любви, как цветок в лучах теплого солнца.

И она любила его. Любила так, что сила собственного чувства иногда пугала Аврору. Он был всем в ее жизни. Аврора знала, что ради него готова отдать свою жизнь. И была уверена, что, если наступит черный день, когда она станет ему не нужна, жизнь ее потеряет всякий смысл.

«Брось, Аврора! — приказала она себе. — Нельзя унывать в такое чудесное утро. Скоро приедут друзья».

Как раз в это время в дверь постучали. Слуга сообщил, что гости лорда Силверблейда только что прибыли из Лондона.

Аврора последний раз взглянула в зеркало и пошла вниз встречать гостей.

Проходя мимо кабинета Николаса, она заметила, что дверь была приоткрыта и оттуда доносились голоса.

— Бабушка, — сказал Николас, еле сдерживаясь, — это не твое дело!

— Тут ты ошибаешься, мой мальчик, — не сдавалась старуха. — Будущее Силверблейдов мне небезразлично. Ты женат. Твоя жена уже должна была бы понести. Ты ведь спишь с этой девчонкой… или это не так?

— Бабушка! — с угрозой произнес Николас.

Но старая леди все не унималась:

— Раз ты с ней спишь, значит, все дело в ней. Она тебя обманула, Николас. Обманула твои надежды. Она бесплодна. У маркиза Силверблейда не будет наследников. Если бы ты со мной посоветовался перед тем, как жениться…

Аврора не стала слушать, что ответит муж. Побледнев, она побежала прочь, подальше от скрипучего старческого голоса.

Но этот голос настигал ее.

«Она тебя обманула, Николас… Она бесплодна… и не будет наследников».

Через несколько минут в дверь спальни постучали. На пороге возник Николас.

— С тобой все в порядке? — спросил он, заходя в комнату.

Аврора отвернулась от мужа, не зная, как выразить словами свою обиду и страх. Вдруг Аврора почувствовала, как руки мужа легли ей на плечи. Николас решительно развернул ее к себе лицом.

— Аврора, в чем дело?

— Во всем, — со вздохом сказала Аврора.

— Во всем? — полушутливо переспросил он. — Я думал, ты со мной счастлива.

— Я… Я счастлива. Но я нечаянно слышала твой разговор с бабушкой. Она права. Я тебя предала. Я бесплодна. Никогда не смогу родить тебе наследника, о котором ты мечтаешь, Николас.

Николас смотрел на нее без улыбки.

— Разве я уже не предупреждал тебя, чтобы ты не принимала близко к сердцу то, что каркает эта старая ворона?

— Да, но на этот раз она права! Для тебя очень важно иметь наследника, ты сам мне об этом говорил.

Николас кивнул и с мрачным видом отошел в сторону.

— Не стану отрицать, что для меня важно иметь наследника. Иначе все достанется Уэсли. Даже страшно представить, что будет, если имение попадет в руки кузена.

— Я понимаю, — сказала Аврора.

— Вот и отлично. Наследник мне нужен. Но я не хочу видеть тебя несчастной.

Аврора посмотрела в лицо любимому.

— О, Николас, — прошептала она и положила голову ему на плечо, — я была такой глупой!

Николас прижал ее к себе так, словно боялся, что она убежит.

— Ты для меня важнее всего на свете. Я хочу, чтобы ты была счастлива. Надеюсь, ты это чувствуешь.

Аврора молча кивнула.

Николас улыбнулся:

— Почему бы нам на несколько месяцев не поехать в Лондон? Я думаю, перемена обстановки пойдет нам на пользу.

У Авроры поднялось настроение при мысли о том, что она окажется далеко от злой леди Вивьен.

— Замечательная мысль.

Николас нежно поцеловал жену.

— Как только наши гости уедут, велю слугам упаковывать вещи.

Несколькими днями позже лорд и леди Силверблейд отправились в Лондон.

Николас вошел в клуб. Народу было больше, чем обычно. Ему пришлось поискать глазами свободное место за игральным столом. В зале стоял тяжелый дух: смесь восторга и отчаяния с сигаретным дымом и запахом мужских духов. Дышать в этом зале, где по воле случая теряют и выигрывают состояния, действительно было нелегко.

Наконец, заметив свободное место напротив Олли и Хейза за столом, где играли в вист, он направился туда.

Суеверный Олли вывернул сюртук наизнанку, надеясь, что таким образом обеспечит себе удачу в игре. Чтобы скрыть от партнеров свои чувства, которые, как бы он ни старался их скрыть, легко читались по лицу, Олли натянул соломенную шляпу с полями. Очевидно, одной шляпы ему показалось мало, и он прицепил к ее полям цветы и ленты, свисавшие на лицо.

— Олли, ты ли это? — с иронией поинтересовался Николас.

Олли оторвал взгляд от карт.

— Ты меня узнал.

Николас засмеялся.

— Тебя трудно не узнать. Джентльмены, вы не против, если я присоединюсь к вам?

Олли тяжело вздохнул:

— Похоже, мое везение кончилось.

— Так почему бы не уйти, пока лорд Силверблейд не начал игру? — посоветовал лорд Хейз.

— Потому что я живу надеждой на то, что однажды сумею его обыграть, — ответил Олли.

Все присутствующие за столом рассмеялись и согласно закивали, зная, как мастерски Ник играет и как ему везет.

— Не видел тебя целую вечность, — сказал Николасу лорд Марчмейн. — Я было подумал, что ты решил завязать с картами.

Партнер слева усмехнулся:

— Разве ты не слышал? Наш Николас так очарован красавицей женой, что не отходит от нее ни на шаг. Где уж там перекинуться в карты с друзьями!

— Не могу сказать, что я его за это осуждаю, — усмехнулся лорд Марчмейн. — Если бы у меня дома была красивая жена, я тоже не отходил бы от нее!

Все снова рассмеялись.

— Я и сегодня бы никуда не пошел, — заметил Николас, — если бы она не устала. Целый день ездила по магазинам.

Мужчины за столом понимающе закивали.

— Ну что же, господа, — сказал Хейз, — будем играть?

Как и предсказывал Олли, с приездом Николаса удача от него отвернулась.

Когда ставка достигла пятидесяти тысяч фунтов, Олли пришлось покинуть игру. Выбыли и другие игроки. За столом остались только Николас и Марчмейн.

Николас поднял ставку еще на десять тысяч. Марчмейн, изучив свои карты, побледнел и, покачав головой, сказал:

— Это слишком для меня, лорд Силверблейд. Ваша взяла.

Николас усмехнулся и бросил карты на стол.

Раздался восхищенный вздох. Марчмейн с едкой ухмылкой сказал:

— Ну что же, лучше проиграть пятьдесят тысяч фунтов моей жены, чем шестьдесят.

Герцог Блетчфорд, слегка покачиваясь от выпитого вина, подошел к столу.

— О, лорд Силверблейд, — едва ворочая языком, произнес он, хватая Николаса за руку, чтобы не упасть.

— Что вам угодно? — сухо спросил Николас. Герцог Блетчфорд не был в числе его друзей.

— Я из-за вас проиграл, черт возьми!

— Что вы несете? — Николас брезгливо поморщился. — При чем здесь я? Мы никогда с вами в карты не играли.

— Да не о картах речь, — растягивая слова, ответил герцог, — а о пари.

— Какое еще пари? — раздраженно спросил Николас.

Внезапно взоры всех присутствовавших обратились к нему.

— Да вот… пари, — продолжал говорить герцог Блетчфорд, не замечая пронесшегося по залу предупреждающего шепота. — Я поставил на то, что ваш наследник появится через девять месяцев после свадьбы. И я проиграл. Как, — продолжал он, безуспешно пытаясь сосредоточить на лице Силверблейда мутный взгляд бледно-голубых глаз, — вы могли так меня обмануть?

— Это любопытно, — подчеркнуто спокойно проговорил Николас. — Вы не могли бы рассказать мне больше об этом пари?

Поскольку бедняга Блетчфорд окончательно потерял способность к членораздельной речи, Николас обратился к присутствующим в зале джентльменам:

— Кто-нибудь, принесите мне книгу, где ведется запись о пари.

Через считанные секунды толстая книга лежала перед Николасом. Он открыл ее и принялся листать страницы, надеясь на то, что никто не заметит предательского дрожания руки.

Вскоре он нашел то, что искал.

Да, после свадьбы Николаса несколько джентльменов, которых он знал плохо, поставили на дату рождения у Силверблейда первенца. Разброс в датах был от семи месяцев до двух лет.

Николас захлопнул книгу. Повернувшись к своим приятелям, растерянно и виновато моргавшим, он сказал:

— Я польщен, джентльмены. Жаль, что бедняга Блетчфорд проиграл. Но заверяю вас, я удвою усилия, направленные на то, чтобы кто-то из вас сорвал куш. Победитель получит от меня премию в десять тысяч фунтов.

Все вздохнули с облегчением, увидев, что лорд Силверблейд воспринял пари с юмором. Напряжение рассеялось, и все пошло своим чередом.

Но ни Олли, ни Хейз не были спокойны. Им-то сразу стало ясно, что Николас только делает вид, что ему все нипочем.

— Полагаю, никто из вас в этом не участвовал? — сквозь зубы процедил Николас, когда трое друзей вышли из клуба. Он попытался изобразить улыбку, но она больше походила на гримасу.

— Конечно, нет! — раздраженно бросил Хейз, оскорбленный подозрением. — Мы друзья и никогда не стали бы принимать участие в такой гадости. И разумеется, мы бы тебе непременно рассказали, если бы знали.

Олли почесал голову под париком.

— Интересно, кому пришло в голову устраивать это дурацкое пари?

— Не знаю, но вас прошу это для меня выяснить.

— Хорошо, — кивнул Олли, — мы наведем справки через третьих лиц.

— Отлично, — улыбнулся Николас. — И когда это выяснится… — Он крепко сжал рукоять шпаги. — И еще, — добавил Николас, глядя на друзей, — если кто-то хоть словом обмолвится об этом Авроре…

Что случится с этим несчастным, можно было понять по мрачному лицу Николаса.

— Никто из тех, кто был сегодня в клубе, не посмеет ни о чем ей рассказать, — уверенно заявил Олли. И Хейз подтвердил его слова кивком головы.

Удовлетворенный, лорд Силверблейд резко развернулся и пошел прочь, не дожидаясь, пока друзья начнут выражать ему сочувствие.

Николас откинулся на кожаные подушки и закрыл глаза, прислушиваясь к перестуку колес.

Никогда еще в жизни Николас не испытывал такого унижения. Да, он привык к тому, что о нем говорят. Но всегда о нем говорили со смешанным чувством негодования и восхищения. Никогда и никому он не позволял над собой смеяться.

Но вскоре все переменится. Если в ближайшее время у него не родится наследник, лорд и леди Силверблейд станут привлекать всеобщее пристальное внимание и вызывать насмешки.

Николас задумчиво потер лоб и от души выругался. Он знал, что должен оставить эти мысли и вести себя так, будто этого пари никогда не было. Но до сих пор его мужская гордость никогда не бывала задета. Страх показаться смешным и жалким жег его, не давая забыть о себе, словно больной зуб.

И тут ужасная мысль пришла ему в голову. Что, если Аврора здесь и правда ни при чем? Что, если дело в нем, в Николасе Силверблейде? Такое возможно, ибо он давно потерял счет женщинам, с которыми занимался любовью в Англии и по всей Европе. Но до сих пор к нему не поступало никаких известий о том, что у него появился незаконнорожденный ребенок. До сих пор он ставил этот факт себе в заслугу: вот он какой осторожный! Но могло быть и по-другому. Что, если с его семенем что-то не так?

Николас вспомнил историю, как-то рассказанную отцом о неком сквайре Олворси. Многие годы все считали его жену неспособной родить, поскольку у этой пары детей не было. Однако когда как после его смерти вдова вновь вышла замуж, она удивила соседей, преподнеся новому мужу крепеньких близнецов ровно через девять месяцев после свадьбы. Так что Аврора, вполне вероятно, тут вовсе ни при чем.

Между тем экипаж подъехал к дому, и Николас, расплатившись с кучером, остановился у ворот, глядя на окна спальни жены. В окнах было темно. Аврора, очевидно, легла спать.

Устало вздохнув, Николас медленно поднялся по ступеням и пошел прямо к себе. В эту ночь, впервые с тех пор, как она вышла замуж, Аврора спала одна.

Открыв глаза, Аврора огляделась. Солнце светило в окна, было раннее утро. Вторая половина кровати, где обычно спал Николас, обнимая ее, была пуста.

Аврора потерла заспанные глаза, встала и, накинув пеньюар, подошла к дверям, ведущим в смежную комнату.

Николас лежал на спине, прикрыв рукой глаза.

Почему он лег у себя? Почему не пришел к ней, как это было всегда?

Аврора на цыпочках подошла к кровати и, присев на край, дотронулась до плеча мужа.

— Николас, просыпайся.

Аврора потрясла его за плечо. Он открыл глаза и уставился на нее с таким видом, будто перед ним был совершенно чужой человек.

— Николас, ты не пришел ко мне прошлой ночью. И я волнуюсь, — сказала Аврора.

Николас тряхнул головой, словно хотел очистить ее от остатков сна.

— Я вернулся домой поздно и не хотел тебя будить.

— Я тронута твоим участием, Ник. — Аврора улыбнулась и провела кончиками пальцев по мышцам его плеч.

Обычно этого бывало достаточно, чтобы Николас валил ее на постель. Для него это было предложением заняться с ней любовью. Но на этот раз он ответил ей бледной улыбкой и слегка потрепал по щеке.

Недоброе предчувствие зашевелилось в душе Авроры.

— Николас, ты не хочешь меня?

— Я вчера здорово продулся в карты, — пробормотал Николас, стараясь не смотреть жене в глаза. — И вместе с деньгами подрастерял энтузиазм.

Аврора не очень поняла связь между проигрышем и нежеланием заняться любовью, но про себя решила, что еще очень плохо знает мужчин.

— Понимаю, — сказала она и, помолчав, спросила: — Надеюсь, это не навсегда?

Николас улыбнулся:

— Нет, моя милая Рора, надеюсь, нет.

Аврора облегченно вздохнула.

Николас сдержанно зевнул.

— Я вчера так поздно лег, что…

— Ты хочешь спать, — тут же подхватила Аврора и, стараясь не показывать своего разочарования, добавила: — Я понимаю.

— Ты умница.

Аврора с улыбкой кивнула и вышла. Она была уверена, что завтра Николас станет прежним и все опять у них наладится.

Но шли дни, а Николас становился все угрюмее, все несчастнее.

Внешне он оставался прежним. Когда они появлялись на публике, он неизменно был внимательным и остроумным, непринужденно шутил и смеялся, был душой общества. Но когда они оставались вдвоем и разговаривали, сидя у камина, Аврора часто замечала его остановившийся взгляд, полный тоски и беспокойства.

Даже в постели он казался отстраненным. Страсть не захватывала его целиком. Если не физически, то эмоционально он отстранял жену от себя.

Аврора чувствовала, как постепенно теряет его, как он прячется за некую стену отчужденности, и эта стена с каждым днем становилась выше и прочнее. Самое страшное, что она не знала причины.

«Ну что же, — сказала она себе однажды, — я должна это выяснить, и чем скорее, тем лучше».

Николас стоял у окна, уныло глядя на длинный ряд домов на противоположной стороне площади.