Возвратившись из музея, Брайан Бреннан первым делом откупорил бутылку «Джонни Уолкера». Напившись до чертиков, он забрел в спальню и рухнул на кровать.
      Художник проснулся на следующее утро... Его разбудил телефон, звонивший под ухом уже несколько минут. Потянувшись к ночному столику, Бреннан попытался снять трубку. Но сделал это так неловко, что уронил аппарат на пол.
      Звонки больше не раздавались; правда, и заснуть Брайан уже не смог. У него ужасно болело все тело, голова раскалывалась, а левое ухо и щека немного распухли.
      – Бреннан! – донесся до его слуха чей-то отдаленный голос. – Черт возьми, ответь мне!
      Художник посмотрел по сторонам, увидел на полу телефонную трубку и поднял ее, приставив к своему рту:
      – Не беспокойте меня. До свидания.
      – Подожди!
      По голосу Брайан узнал Диану.
      – Что тебе нужно?
      – Сегодня утром мне позвонил Чарли и рассказал о драке со Стюартом Спрэгом в музее... Это правда? С тобой все в порядке?
      – Нет, со мной не все в порядке... Чувствую себя так, будто попал под поезд или меня выбросили из окна...
      – Я сейчас приеду.
      – Нет, – простонал он. – Прошу тебя, нет.
      Но Диана уже повесила трубку.
      Когда натурщица приехала и, наконец, дождалась, пока Бреннан откроет ей дверь, то едва узнала своего приятеля. Художник напоминал Диане привидение. На его сером лице синели огромные круги вокруг глаз, большущий кровоподтек украшал левую щеку. Брайан посмотрел на любовницу бессмысленными посоловелыми глазами.
      – Я нисколько не удивлена, – произнесла Диана, проходя в комнату. – И почему только я связалась с тобой?
      Художник побрел за ней следом.
      – Потому что я неплохой парень, – пробормотал он, осторожно сев на диван рядом с девушкой.
      – Идиот! Не воображай, что ты герой.
      – Ты пришла для чтения наставлений?
      – Тебе бы это не помешало. Какого черта тебя туда понесло? Чтобы устроить скандал?
      – Стюарт Спрэг сам на меня накинулся.
      – При чем тут Спрэг?
      – При том! – огрызнулся художник. – Он там – самое большое дерьмо! Хотя и остальные нисколько не лучше.
      – О Господи! С тобой невозможно разговаривать... Ты не должен встречаться с Лизой!
      – Представляешь, они считают, что я – никто.
      – Это их проблемы, тебя это не должно волновать... Иначе ты просто погубишь себя.
      – А кому я, собственно, нужен? – Бреннан пожал плечами. – Первую половину жизни я искал то, чего нет... Вторую – занимался распродажей собственного дерьма.
      – Перестань, Брайан!
      – Ты знаешь, что такое продать свою душу дьяволу?
      – Нет, – Диана покачала головой. – Знаю только одно – за твое дерьмо, как ты назвал свои работы, тебе платили хорошие деньги. Ладно, не расслабляйся... Вижу, ничего страшного не случилось, – она встала с дивана. – Мне пора на урок музыки. Я пою в дуэте с Тони Орландо.
      Бреннан усмехнулся и тут же скривился, почувствовав режущую боль в голове.
      – О боже, что со мной сделали! – простонал он, держась за щеку.
      – Я серьезно, Брайан, – произнесла Диана, стоя у двери в комнату. – Тебе нечего с ними водиться... К черту их деньги! Если Лиза позвонит – не разговаривай с нею.
      – Ты говоришь об этом как-то просто, – проворчал художник.
      – Потому что я права, – раздался ответ Дианы уже из коридора.

* * *

      В среду Рик снова почувствовал неодолимое желание выехать на охоту. Весь день, о чем бы он ни думал, мысли его возвращались к одному и тому же: к его девочке, загоравшей в воскресенье на пляже. Мужчина еще раз внимательно изучил пять новых фотографий на стене и отправился в гараж.
      На этот раз внутренний голос подсказывал Рику, что нужно быть более осторожным. В эту ночь лучше сделать вылазку только для изучения территории. Мужчина решил заниматься любовью с девочкой лишь при условии, если вокруг не будет ничего подозрительного.
      Рик хорошо знал, что ни одна проститутка не находится постоянно на одном и том же месте. В своих интересах и в интересах клиентов они меняют улицы. К тому же полицейские гоняют девочек с одного участка на другой. Мужчина подумал, что если он выследит свою Афродиту, но не решится на свидание с ней, то хотя бы постарается изучить маршрут ее движения.
      Рик, как всегда, мысленно разделил всю территорию на отдельные блоки и начал патрулировать Пятидесятые улицы и Десятую, Одиннадцатую и Двенадцатую авеню. Здесь полицейских бродило больше, чем проституток. Изучив еще пять участков, мужчина, нарушая свои планы, направил машину в конец Двенадцатых. Там, как он знал, находился самый богатый рынок «ночных бабочек».
      Однако в эту ночь ему отчаянно не везло. В районе, на который Рик возлагал большие надежды, болталось очень много черных проституток. А белые, в основном, выглядели слишком полными или обладали гренадерским ростом. Черных мужчина вообще не считал за женщин. Полные вызывали у него отвращение, а рослые мало возбуждали и не имели ничего общего с его нежной и хрупкой девочкой.
      Наконец Рик увидел ту, которую так долго и упорно искал. Она стояла на углу Двадцать девятой улицы. Мужчина так неожиданно наткнулся на девочку, что поначалу проехал мимо. В самом конце улицы он развернул машину и остановил ее. Ему хотелось осмотреться. Неожиданно из другого конца улицы вынырнул лимузин и остановился рядом с блондинкой. Та тотчас заскочила в салон.
      Рик от отчаяния кусал губы: какой-то клиент опередил его. Мужчина медленно поехал навстречу лимузину. Поравнявшись с ним, он притормозил свой «БМВ» и заглянул в салон машины – блондинка еще только разговаривала с жаждущим ее тела. Боже, как она похожа на его девочку! Рик нажал на педаль газа и улизнул на соседнюю улицу. Теперь нужно немного обождать... Какая красивая девочка! Скоро она погибнет от его любви...
      Боясь прозевать момент, когда блондинка освободится, Рик решил перестраховаться и не трогался с места еще целых двадцать минут. Затем вновь вернулся на Двадцать девятую улицу. Ни лимузина, ни девочки... Мужчина помчался в погоню, но бесполезно... Он ведь не знал, в какую сторону уехала машина. Рик предполагал, что блондинку высадят где-нибудь по дороге. Но сколько он ни искал ее, в эту ночь пришлось возвращаться домой ни с чем.

* * *

      Диана ушла, и Бреннан вернулся в спальню. Целый день он провалялся на кровати и встал только вечером, чтобы поесть. Потом снова завалился в постель.
      Но проснувшись, художник твердо решил взять себя в руки. Он окончательно протрезвел, боль в голове утихла...
      Вначале Брайан отправился на Девятую авеню у Двадцать третьей улицы, где располагался хороший продуктовый магазин. Купив себе все необходимое, художник приготовил отличный завтрак. За едой Бреннан перелистал телефонный справочник и затем позвонил грузчикам, чтобы те прибыли к нему через день и отвезли все необходимое в новый дом в Коннектикуте. Художник решил уехать из Нью-Йорка как можно скорее.
      Вечером Брайан отправился в мастерскую, чтобы подправить своих «Кузнецов». Ему почти никто не мешал... Лиза, слава богу, не звонила. Лишь Чарли по телефону передал свои соболезнования и сообщил, что ничего не видел. По крайней мере, если Бреннан надумает обратиться в суд, то Фунгу там нечего будет сказать. Художник заверил его, что никуда обращаться не собирается. Он знал: свидетели избиения либо уподобятся Чарли, либо поддержат Спрэга.
      Завершив свои дела в мастерской, Брайан пошел на кухню и выпил баночку пива; потрогал свою левую щеку – она по-прежнему болела. Вообще все тело казалось вялым и сырым. Бреннану захотелось перед сном выйти на улицу. Часы показывали половину второго, и художник решил, что еще не поздно сделать пробежку.
      Влажный ночной воздух опьянил его. Он потянулся и осмотрелся по сторонам. Две проститутки, маячившие невдалеке, направились к нему.
      – Брайан, а я тебя знаю... – заговорила с ним одна из них, негритянка крепкого телосложения. – Кончай свои пробежки. Ты что, не знаешь, как мужчина по-настоящему расслабляется и отдыхает? Я – Элли...
      – Такая женщина, как ты, Элли, слишком велика для меня. Тем более сейчас я не в форме.
      – Хочешь, приведу тебе настоящую дистрофичку?
      Бреннан усмехнулся:
      – Нет, спасибо.
      – Я хотела сказать, что приведу любую, какую только захочешь.
      – Нет.
      Брайан сделал несколько упражнений для разминки. Элли улыбнулась:
      – Но лучше негритянок никого нет. Попробуй один раз, и ты больше не захочешь спать с белой.
      – Буду знать. Не обижайся, но мне пора.
      Бреннан легкой трусцой побежал по Одиннадцатой авеню в южном направлении, затем свернул к заливу и продолжал свое движение вдоль бетонной набережной, которая в это время пустовала. Только на старых пирсах залива художник иногда замечал гуляющие парочки. В ночном воздухе стоял запах сырости и гнили. Когда ветер дул с залива, в ноздри мужчины ударял пряный аромат кофе с гигантского перерабатывающего завода Максвелл-Хаус, находившегося на противоположном берегу.
      Брайан перешел на ходьбу. Он очень любил гулять по набережной и смотреть на воды залива. Громадные небоскребы Сити находились у него за спиной и не давили на художника своей массивностью и однообразием. Впереди поблескивала темно-зеленая вода Гудзона, а совсем далеко на берегу виднелись две башенки Торгового Центра. Тут Брайан забывал, что живет в многомиллионном городе, где тесно даже машинам, и получал столь редкое чувство величавой тишины и огромного свободного пространства.
      Художник снова перешел на бег, почувствовав себя гораздо лучше. Голова тоже посвежела; Бреннан думал о том, как скоро переедет в Коннектикут и будет жить там, словно в раю. Может быть, Диана поедет с ним. Брайану не хотелось признаваться себе в том, что женщины имели и продолжают иметь большое влияние на его жизнь. Но ему самому бы хотелось, чтобы именно Диана заботилась о нем и не давала падать духом.
      Бреннан заметил, как впереди причалил к берегу прогулочный катер. На палубе находилось несколько мужчин в коротких рубашках и женщин в вечерних платьях. Они начали сходить по трапу на пристань. Художник не захотел приближаться к ним и повернул на восток от залива. Теперь он оказался на углу Тридцатой улицы. Из окон домов доносилась музыка, громкий смех. Прохожих немного, но Брайан с грустью подумал, что больше не сможет наслаждаться одиночеством, и направился в сторону своего дома.
      Художник уже находился на Одиннадцатой авеню, на углу Двадцать девятой улицы, и пошел шагом. Впереди он заметил белый лимузин, в который только что заскочила проститутка. Затем к машине подъехал «БМВ» и почти тут же быстро отъехал... Все это происходило примерно в ста метрах от художника. На таком расстоянии он бы не заметил номер «БМВ», но, когда машина доехала до другого конца улицы и, повернув, скрылась из виду, художник так и замер на месте: в передней дверце автомобиля была вмятина. Без всякого сомнения, это та самая машина, которую Брайан видел в ночь убийства.
      – Господи, – прошептал он.
      Художник медленно приблизился к лимузину. В ту же секунду, когда он осторожно заглянул с тротуара в салон, машина развернулась и уехала в другую сторону. Но Брайан успел заметить девушку, необычно красивую для ночной проститутки. Но не это поразило художника. Незнакомка – блондинка и очень похожа на ту, обнаруженную Бреннаном мертвой на бетонном берегу залива.

      В четверг, утром, как только Джо Данте приехал в участок, ему передали, что звонил Брайан Бреннан и говорил о какой-то важной информации для детектива. Набрав номер художника, полицейский услышал в трубке его заспанный голос.
      – Поздно ночью? – спрашивал Джо, поглядывая на часы, которые показывали половину девятого.
      – Да, – Бреннан зевнул. – Этой ночью я снова видел машину и причем верю, что не ошибся.
      – Как это случилось?
      – Я возвращался с пробежки. На Двадцать девятой улице стоял белый лимузин. В него села проститутка... А затем мимо него проехала черная машина с вмятиной. Самая настоящая вмятина! Чутье меня не обмануло, да и машину хорошо помню. Если вы снова покажете мне каталог, я назову вам марку.
      Данте не мог поверить своим ушам. Ну, а лимузин, очевидно, принадлежит Давенпорту.
      – Ты запомнил внешность проститутки? – поинтересовался Джо, пытаясь сдерживать волнение.
      – Что удивительно, она очень похожа на ту, убитую... которую я обнаружил... Блондинка, хорошенькая, совсем юная... Может быть, сестра погибшей?
      – Послушай, – прервал его Данте, – ты можешь никуда не уезжать в ближайшую пару часов?
      – Я буду дома целый день.
      – Хорошо, приеду к тебе с каталогом... и покажу еще кое-какие фотографии.
      Детектив положил трубку. В этот момент в кабинет вошла Роза.
      – Сейчас немного прокатимся, – сказал он ей. – Звонил Бреннан... Говорит, вчера ночью снова видел машину с вмятиной...
      По пути к художнику полицейский завернул в фотоателье, где получил готовые снимки Черри. Роза полюбопытствовала:
      – Где ты нащелкал столько девушек?
      Она взяла в руки снимок блондинки, сделанный крупным планом.
      – Вчера не мог заснуть... Катался на «турбо»... – солгал Данте. – Эту фотографию я сделал в ресторане.
      – Катался с фотокамерой?
      – Да. Кто знает, может, эти фото нам очень пригодятся. Бреннан говорил, что видел рядом с машиной одну блондинку, – детектив взял снимок Черри из рук напарницы. – Может, это она?
      Он собрал все фотографии и положил в конверт.
      – Каталог не забыла? – спросил Джо Лосаду.
      – Здесь, – указала Роза на сумку.
      – Дело в том, что эта блондинка, Черри, та самая девочка, за которой охотится маньяк. Но, учти, пока это только мое предположение.
      – А если художник опознает и ее, и машину?
      – Тогда я окажусь прав... Боюсь даже надеяться на счастливый исход...

* * *

      Бреннан волновался не меньше, чем полицейские.
      – Два таких совпадения! Да еще в одну и ту же минуту... Просто фантастика! – говорил он, провожая детективов в гостиную. – Хотите что-нибудь выпить? У меня есть пиво и кофе.
      Они попросили принести менее крепкий напиток, а затем расположились за столом перед диваном. Джо взял у Розы каталог, перелистал его и, открыв на одной из страниц, положил перед Брайаном.
      – Сначала найдем машину, – сказал Данте. – В прошлый раз мы остановились на этих вот пяти...
      Рассматривая иллюстрации, художник все больше хмурился. Детективу показалось, что Бреннан не узнает даже тот автомобиль, который видел в первый раз.
      – Проблема, – наконец произнес Брайан, покачав головой, – черт побери!
      – В чем дело? – с тревогой поинтересовался Данте.
      – «БМВ» и «крайслер-ле-барон»... Не знаю, какую из них выбрать.
      Детектив посмотрел рисунки: у обеих машин похожие профили, а задняя сторона – совершенно идентична. Конечно, отличались колеса и фары, но Данте понимал сомнения художника. В темноте силуэты автомобилей показались бы одинаковыми...
      – Я только могу сказать, что это одна из первых двух, – заключил Бреннан. – Скорее всего, «БМВ». Но я боюсь ошибиться. Только точно помню – машина черная. Вмятина круглая, около фута в диаметре.
      – Что ж, самое главное, ты видел автомобиль в этом районе, – произнес Джо. – Сейчас еще раз проверим твою зрительную память.
      – Я тренирую ее почти каждый день, – заметил Брайан.
      Данте достал из сумки Лосады конверт.
      – У меня имеется несколько снимков... Может, на одном из них ты узнаешь кого-нибудь.
      Джо протянул художнику фотографии.
      – Это она, – почти сразу произнес Бреннан, указывая на фото Черри. – Та самая, что я видел в лимузине...
      – Уверен?
      – Поверь мне, – Бреннан улыбнулся. – Ты полицейский, а я – художник... Изучаю лица... Да дело не только во внешности. Я помню, как она сидела в машине. Здесь та же осанка, тот же профиль. Кстати, и одежда та же...
      – Все правильно. Ты не ошибся?
      Данте взглянул на Розу.
      – И что это значит? – спросил Бреннан. – Кто она?
      – Обыкновенная проститутка, – ответил Джо. – Просто весь наш план основан на чистой интуиции... Сейчас мы убедились, что она нас не обманула: мы на правильном пути... Благодаря тебе, между прочим.
      Художник пожал плечами:
      – Всегда к вашим услугам. Кстати, если я еще понадоблюсь, то сообщу свой телефон... потому что уезжаю в Коннектикут.
      Данте просто выплясывал от радости, когда они с Розой возвращались в участок. Весело улыбаясь, как ребенок на рождественской елке, он рассказал напарнице о своих планах.
      – Теперь я не упущу свой шанс, – приговаривал детектив.
      – Рано радуешься, – спокойно произнесла Роза.
      – Нет, ты только подумай! Убийца действительно оказался маньяком.
      – Какая разница?
      – Черт возьми! Я сказал об этом с самого начала. Черт, сукин сын тоже охотился за блондинкой... Как и я вчера ночью. Теперь он сам приплывет ко мне в руки.

* * *

      Данте сгорал от нетерпения. Едва дождавшись вечера, он сел за руль «корвета» и, прихватив с собой Сэмми, отправился на Таймс-сквер.
      Они остановились на северной стороне Сорок второй улицы, между Восьмой и Девятой авеню. Отсюда, по словам Скраггса, Давенпорт начинает проверять «свои посты». За спинами полицейских находился вход в метро «Девятая авеню», а впереди – стеклянное здание театра «Манхэттен-Плаца». Вечернее представление давно закончилось, и последние служащие храма Мельпомены направлялись в сторону метро. На улице уже стемнело, и на тротуарах замаячили первые проститутки. Клиенты пока не появлялись, так же, как и Давенпорт.
      – Знаешь что, Джо, – произнес Сэмми, раздавив пальцами скорлупку лесного ореха, – мне все это порядком надоело.
      – Что именно?
      Скраггс выбросил скорлупку за окно и начал разжевывать орешек.
      – Работа полицейского... Это не жизнь! Не знаешь даже, когда день, а когда – ночь. Забываешь, что ты – мужик, черт побери.
      – Собираешься жениться и жить как нормальный человек? Я тоже подумываю об этом...
      – Не знаю, – проговорил Сэмми. – У меня в Северной Каролине живет мать-старушка. Ей трудно одной управляться на ферме. Вчера вечером я разговаривал со старшим братом... Он и его жена ни за что туда не поедут! Выходит, только я смогу выручить свою маму. Если брошу работать в полиции, то не думаю, что буду жалеть об этом.
      Данте усмехнулся:
      – Какой из тебя фермер?! Ты же ни черта не смыслишь в сельском хозяйстве.
      – Ошибаешься... Еще как смыслю! Гораздо больше, чем ты думаешь. Если б ты знал, Джо, как там здорово! Как нигде на свете... Триста пятьдесят акров жирного чернозема... Наша семья купила землю семьдесят пять лет назад. Я бы мог там выращивать табак. Сто тысяч баксов чистого годового дохода! Если, конечно, хорошо вкалывать...
      Джо присвистнул от удивления:
      – Ого, порядочная сумма! Если ты это умеешь, то какого черта пошел в полицию?
      – Я – как и ты, мой маленький братишка: искал правду и справедливость...
      – Меня всегда интересовала эта работа, – произнес Джо. – Я изучал криминальную психологию, мечтал об Академии... Но когда поработал тайным агентом, из меня почему-то все эти мечты повыветрились. Я понял, что главная наука – это покрепче зажимать нос и не вдыхать глубоко, чтобы все дерьмо, которое окружает тебя, не попало в легкие.