* * *
Бреннан торопливо наводил порядок в квартире. С минуту на минуту сюда должна прийти Диана Уэбстер, натурщица и одновременно любовница Брайана. Она снимала жилье на Сент-Марк-плейс в восточной части Городка. Девушке шел двадцать пятый год, и, кроме работы натурщицей, она ничем не занималась.
Наброски карандашом, изображавшие обнаженное тело Дианы, валялись сейчас у молодого художника под ногами, и он спешно подбирал их. «У нее прекрасное тело... – подумал мужчина. – Вот только начинает полнеть... Да, но ее выпуклые формы не раз вдохновляли меня на упорную и кропотливую работу». Из их сотрудничества получилось несколько неплохих картин, которые Брайану удалось выгодно продать. Таким образом, нагота Уэбстер стала как бы торговой маркой художника.
Их отношения складывались чрезвычайно просто, они стали хорошими друзьями. Даже вместе спали, когда возникала такая необходимость. Но самым главным для художника являлось то, что с Дианой он мог вдоволь наговориться о разочарованиях, постигших его в жизни. Она умела слушать, никогда не требуя ничего взамен. Это очень импонировало мятущейся душе Брайана.
Раздался звонок, и художник поспешил открыть дверь. Вошедшая Диана чмокнула его в щеку.
– Привет. Боже, как у тебя жарко, – проговорила она, проходя в комнату.
– Я включу кондиционер... Что-нибудь выпьешь?
Натурщица попросила сельтерской воды, бросила сумочку на диван и последовала за Бреннаном на кухню.
– Что новенького?
Он пожал неопределенно плечами.
– Так, ничего... Покупаю загородный дом в Коннектикуте. На следующей неделе переберусь туда и проведу там около месяца. Поедешь со мной?
– На следующей неделе не могу. Я ведь позирую для Чарли... Может, через недельку...
Бреннан договорился о покупке особняка и намеревался пристроить к нему литейную мастерскую, где будет заниматься скульптурой из металла.
– Что нового на семейном фронте?
– Лиза? Собираюсь пойти с ней на вечеринку в «Модерн»... Она вчера мне звонила.
– Приглашала тебя на вечеринку?
– Да. И напомнила, что отдала мне лучшие годы своей жизни... Считает себя очень несчастной, а виноват в этом только я. В общем, состоялся неприятный разговор.
– А чтобы поскорее его закончить, ты согласился пойти с ней?
– Именно так.
Брайан подал Диане стакан с сельтерской, а себе налил чаю.
– Если бы я повесил трубку, Лиза позвонила бы снова...
– Значит, ваш бракоразводный процесс вновь отложен на неопределенное время?
– Все не так просто, Диана. Я, действительно, многим обязан Лизе. Сейчас она дала мне моральную свободу... На ее попытки отложить или затянуть развод я смотрю сквозь пальцы.
Они возвратились в гостиную и расположились на диване.
– Куда ты поведешь меня обедать? – поинтересовалась девушка.
– На Девятом открылся неплохой французский ресторан... пойдем туда?
– Только обещай, что мы вернемся на этот диван, и ты полностью опустошишь меня: сгораю от жажды секса.
– Договорились, – ответил Брайан, бросив в натурщицу диванную подушку.
Глава 3
– Давай, малютка, – бормотал Рик, подъезжая к перекрестку Тридцать пятой улицы и Одиннадцатой авеню. «БМВ» остановился на красный свет. Перед глазами мужчины возник длинный ряд старых и новых небоскребов Гармент-Сентра, среди которых выделялось внушительное здание Эмпайр Стейт Билдинга. Улицы заливало целое море разноцветных рекламных огней, отражавшихся в черной мостовой. Рик повернул налево. Оранжевые уличные фонари освещали вымытые до блеска тротуары и серые бетонные стены домов, вдоль которых лениво слонялись целые дюжины проституток. Летняя жара заставила их бродить по улицам почти обнаженными. Внимательно рассматривая женщин из окна «БМВ», Рик почувствовал, как его бросает в жар. Он включил кондиционер на полную мощность.
Сорок минут охоты прошли безрезультатно. Трижды мужчине казалось, что он увидел «свою» девочку. Однако, подъехав поближе, Рик разочарованно отруливал от тротуара.
Он свернул за угол. Здесь буйство рекламных огней меркло. Проститутки улыбались мужчине, окликали его, показывая свои прелести. Истекая потом, Рик медленно ехал в южную часть Мидтауна. Наконец на Тридцать третьей улице он увидел ее. Она не бродила по тротуару, как остальные, а стояла, прислонившись к телефонной будке. Невысокая, стройная, хорошенькая блондинка притягивала к себе, как магнит.
– Ох, девочка моя, – выдохнул мужчина. – Приехал твой папочка.
Рик припарковался к обочине. Заметив его, девушка выпрямилась и не спеша подошла к машине. Он опустил стекло, и проститутка заглянула в окно.
– Двадцать баксов, – произнесла она безразличным тоном.
– Не беспокойся, девочка. Мы с тобой легко состыкуемся.
– Деньги вперед.
Мужчина нетерпеливо вынул из кармана куртки двадцатку и, показав ее девушке, бросил на свободное сиденье. Блондинка обошла машину. Открыв дверцу, она положила купюру в сумочку и нырнула в салон.
– Я сделаю тебе минет. Больше ничего!
Рик усмехнулся: «Они все так говорят... Не трогай меня руками... Я не глотаю сперму... Господи, всякие штучки-дрючки. Да за большие деньги они готовы выполнить любые фантазии! Любовь к монетам у этих шлюх всегда сильнее ненависти к клиентам».
– Если мы подружимся, ты можешь неплохо заработать, – произнес мужчина, похлопав себя по нагрудному карману, из которого выглядывал плотно набитый кошелек.
Блондинка прищурилась. Ей показалось, что она уже видела где-то этого мужчину. Девушка провела ладонью по напряженной части мужского тела, выпиравшей под кожаными брюками. Чем скорее проститутка удовлетворила бы клиента, тем быстрее избавилась бы от него.
– Не здесь, – процедил он сквозь зубы. – Отъедем немного.
– Я только проверила твою потенцию... Ты настоящий гигант! Я не шучу, – говорила она, пока машина медленно набирала скорость. – Ни у кого из моих мальчиков нет такого твердого члена. Давай освободим его из плена... Я помогу тебе выбросить из него лишнее семя.
Рйк тяжело задышал, едва справляясь с управлением. Впрочем, этот район он знал наизусть. Знал также, что территория хорошо просматривается. Полицейский патруль вполне мог арестовать проститутку и ее клиента, если те занимались сексом в машине. Нет, нужно обязательно отъехать в более спокойный район города.
– Подожди минутку, девочка, – пробормотал Рик, выруливая к самому концу Двадцатых улиц. – Еще два квартала... Я не хочу нарываться на легавых.
– Куда ты меня везешь? Останови! – велела блондинка. – Я выхожу.
– Сейчас, сейчас, – нетерпеливо проговорил Рик и протянул ей еще одну двадцатку. – Я знаю отличное местечко...
Девушка оглядела «зелененькую» и положила в сумочку. Проехав еще несколько кварталов к югу, машина мягко притормозила на углу Двадцать седьмой улицы. Осмотревшись, мужчина повернул машину за угол и подъехал к темному бетонному барьеру, ограждающему залив. Проститутка заметно нервничала. Заехать так далеко означало для нее лишиться поддержки и защиты своего сутенера. То, что ее клиент сорил деньгами, не вселяло в нее уверенности.
Мужчина погладил блондинку по голове.
– Займемся делом, – сказала она и, нагнувшись, быстро расстегнула брючный ремень и ширинку Рика.
– Помедленнее, – велел тот, всунув еще одну двадцатку ей под лифчик. – Ты такая молодая... Помедленнее...
– Я сосу твой член... Если ты хочешь заплатить мне больше – это твое личное дело... Но ничего это не изменит. Я сделаю только один раз!
Рик обиделся, словно проститутка лишила его главного удовольствия.
– Девочка, ты такая красивая! Как ты разговариваешь со своим папочкой?!
Беседа никак не клеилась. Он начал медленно приходить в бешенство, возмущенный ее командирским тоном. Кроме того, она не хотела выполнять его требований... Шестьдесят долларов – она только отсосет и смоется! Рик не привык, чтобы с ним так обращались. Разве он мало заплатил?
Блондинка достала из сумочки пакетик, разорвала его зубами и извлекла презерватив. Растянув его, она точным движением надела его на освобожденный из брюк мужской член.
– Нет, бэби, – простонал Рик. В его руке появилась еще одна «зелененькая». – Никаких резинок! Я хочу, чтобы ты выпила мою сперму.
Мужчина схватил девушку за волосы.
– Ох! Дерьмо! Мне же больно.
– Никаких резинок, бэби!
Рик сунул деньги в лицо блондинке. Та мотнула головой, пытаясь освободить свои волосы.
– Ты, ублюдок! Я же сказала, что не глотаю сперму... Ты будешь играть по правилам, или я ухожу отсюда, а ты кончишь без меня.
Услышав это, мужчина словно вышел из оцепенения. Он с силой рванул платье на груди блондинки.
– Хватит! Ты очень хотела вести себя как шлюха... Тогда и папочка будет обращаться с тобой соответствующе.
Сорвав с девушки бюстгальтер, Рик схватил ее за грудь и впился в нее ногтями. Отчаянные женские вопли наполнили салон машины.
– Ты, маленькая сучка! Я научу тебя уважать своего папочку!
Мужчина повалил девушку на сиденье. Та отчаянно заметалась, пытаясь ударить его коленкой в пах, но всякий раз промахивалась. Видя сопротивление блондинки и почти животный страх, перекосивший ее лицо, Рик пришел в экстаз. Давно он не чувствовал такого возбуждения, ощущая себя полным хозяином этого маленького хрупкого тела.
Левой рукой мужчина обхватил блондинку за шею, а на правую намотал ее густые длинные волосы. Изо всех сил прижав к себе девушку, он впился зубами в ее губы. Рику показалось, что он услышал слабый хруст. Проститутка пыталась оттолкнуть от себя насильника, но вдруг ее руки ослабли... Оторвав свои губы, мужчина прошептал:
– Ты знаешь, я хотел только тебя... И больше никого... Ты слышишь?
Широко открытые глаза блондинки глядели в потолок салона машины. Рик отшвырнул ее от себя. Девушка бессильно упала на сиденье и, приоткрыв рот, выдохнула воздух из легких.
– Ну и шлюха! – произнес сквозь зубы Рик. – Ты рано затащилась. Эй, ты?!
Мужчина нагнулся над проституткой, лежавшей без сознания. С ее груди стекали струйки крови, лицо побледнело. Внезапно страшная догадка осенила Рика.
– Боже, – прошептал он, – я сломал тебе шею! Зачем?! Почему ты не послушалась папочку? Тебе ведь только и нужно было проглотить мою сперму... Возьми же у меня сейчас...
Мужчина надавил пальцами на ее щеки. Раскрыв блондинке рот, он осторожно вложил в него свой член...
* * *
Бреннан лежал на кровати и наблюдал, как струйка дыма от его сигареты плавно поднимается к потолку. Диана, в одном халате, накинутом на голое тело, вошла в комнату. В руках она держала две баночки пива. Взглянув на Брайана, натурщица покачала головой и села на край кровати.
– Это отвратительная привычка, – промолвила она, подав художнику одну из баночек.
– Заниматься сексом после обеда?
– Курить в постели... Ты же говорил, что бросил.
– Я, действительно, почти не курю. Разве только в постели...
Диана усмехнулась и, сбросив халат, легла в кровать рядом с Брайаном. Сделав несколько глотков «Хайнекена», художник погладил холодной баночкой шею и руки девушки.
– Ты уверена, что не поедешь со мной в Коннектикут, на природу? Там так прекрасно!
– Оставить твоего лучшего друга без работы?
– Ну его к черту! Чарли Фунг может найти себе натурщицу в одну минуту.
Диана вопросительно приподняла брови:
– Неужели? С таким телом, как у меня, он вряд ли сможет найти.
– Поэтому он и не желает с тобой расставаться.
– Хочешь сказать, что он только и мечтает, как бы переспать со мной?
– А ты об этом не думаешь?
– Я плачу за свою квартиру большие деньги, а Чарли платит мне. Притом очень стабильно. Я не собираюсь бросать его из-за пустяков.
Бреннан вздохнул. Допив пиво, он поднялся с кровати и поставил пустую банку на стол.
– Ты, наверное, думаешь, что я пьян?
Диана пожала плечами:
– Не знаю. На алкоголика ты не похож. Ты ирландец... Они иногда плохо справляются со своими эмоциями.
– Ты о той драчке, произошедшей на прошлой неделе? Ну, тогда я был, действительно, пьян.
– Знаю.
Брайан оглядел любовницу, грациозно лежавшую на кровати.
– Неплохая композиция... «Обнаженная с банкой пива в руке»... Не возражаешь, если я сделаю несколько зарисовок?
Не дожидаясь ответа, Бреннан отправился за карандашом и бумагой.
– Двадцать баксов в час! – крикнула ему вслед Диана.
– Иди к черту, Уэбстер! – отозвался художник из другой комнаты.
* * *
Пока Брайан рисовал, девушка перелистывала журналы, лежавшие стопкой возле нее на постели. Они оба потеряли чувство времени... Прошел час... Затем другой... Диана, наконец, встала, чтобы немного размяться, и взглянула на маленький будильник, стоящий под стеклом на книжной полке.
– Боже милостивый! Второй час ночи! А у меня в десять утра урок музыки.
Художник зевнул, положил карандаш и осмотрелся. Вокруг него на полу валялось множество набросков. Присев на корточки, Брайан начал собирать их. Диана подошла к нему и попросила:
– Дай мне взглянуть.
– Почему бы тебе не остаться здесь переночевать? – спросил Бреннан, протягивая девушке пачку листов. – Я перейду в студию. Мне еще нужно немного поработать.
Они вышли из комнаты. Диана направилась в ванную, а художник – в свою мастерскую.
Брайан забрался на подоконник, положил на колени мольберт и принялся делать быстрые зарисовки ночной улицы, сиявшей за окном множеством фонарей и рекламных огней. Внизу по тротуару слонялись две проститутки, вскоре тоже появившиеся на рисунке художника.
В студию вошла Диана:
– Куда все это положить?
В руках она держала целую дюжину набросков, изображавших ее тело.
– Положи на стол. Что скажешь?
– То же... Как всегда... Тебе нужно рисовать, а не водиться с глупыми меценатами... и меценатками.
– Это выгодно.
– От этого одни убытки. Ты прекрасно знаешь об этом... Поцелуй меня и пожелай мне спокойной ночи.
Оставшись один, Бреннан продолжал рисовать улицу. Сейчас ему очень хотелось напиться. В последнее время только спиртное помогало по-настоящему избавиться от чувства горечи и душевной боли. Разочарование в себе и окружающих давно преследовало Брайана. Он часто вспоминал слова Лизы о лучших годах, отданных ему. А разве он сам не отдал лучшие годы ей и подобным ей «ценителям искусства», устанавливавшим цену на его талант? Бреннану казалось, что его жизнь очень похожа на существование двух проституток, гулявших под окнами, на жизнь этих жалких созданий, продававших свою красоту людям еще более ничтожным, чем они сами.
Лиза никогда не понимала его. На их женитьбу она смотрела как на большую выгодную сделку. Даже говорила, что их союз принесет им огромную прибыль. Сейчас Бреннан ненавидел свою жену за все это. Диана смотрела на жизнь совсем иначе, никогда не носилась с грандиозными проектами. По правде говоря, ей ничего и не требовалось от жизни. Но натурщица способна к сопереживанию, и Брайан благодарил ее за это. Будь Диана просто его любовницей, ему ни за что не захотелось бы расставаться с ней.
Художник рассеянно посмотрел в окно. На улице пустынно, две проститутки уже давно ушли в другое место... На противоположной стороне Двадцать седьмой улицы появилась машина, притормозила и плавно свернула в сторону залива. Подъехав бетонному причалу, автомобиль остановился, передние огни погасли.
Бреннан очень часто наблюдал подобные сцены. Очевидно, в машине находилась проститутка и чересчур осторожный клиент. Иногда Брайана забавляло наблюдение за развитием «любовных» действий в бинокль. Времени это почти не отнимало: представление длилось не более двух минут.
Но на этот раз все выглядело иначе. В темноте машину трудно различить, но кое-что можно все-таки увидеть... Прошло две отведенные минуты... Потом три... Четыре... Автомобиль не трогался с места. Видимо, парень решил оставить проститутке все свое состояние.
Бреннан усмехнулся и постарался навести резкость как можно лучше. Вот распахнулась дверца машины, блеснув оконным стеклом, – и женщину выбросили из салона. Зажглись передние фонари, загудел мотор. Автомобиль развернулся и, промчавшись словно ракета, скрылся из виду.
На берегу залива художник видел светлый силуэт женщины, беспомощно лежавшей на песке. Бреннан ожидал, что сейчас проститутка поднимется и побредет на свою улицу. Но она оставалась лежать на холодном берегу.
– О боже, – пробормотал художник и, положив бинокль, бросился искать свои шорты.
Выбежав на площадку, Брайан нажал на кнопку вызова лифта, но не стал ждать его. Он сбежал по лестнице и через несколько секунд уже оказался на улице. Ночная прохлада освежила его разгоряченное лицо. Осмотревшись, художник бросился к заливу. Одетый в одни шорты, он напоминал спортсмена, совершающего ночную пробежку.
Фигура женщины, распластавшаяся на берегу, все приближалась... Наконец Бреннан подбежал к проститутке, лежавшей ничком на бетоне. Блондинка, совсем молодая, лет восемнадцати, одетая в белые чулки и узкую кожаную юбку... Блузка разорвана и стянута к пояснице. Голова прижата к твердой поверхности причала, лицо неестественно повернуто в сторону.
Брайан нагнулся и пощупал пульс на руке девушки. Его худшие опасения подтвердились: она была мертва. Художник вызвал полицию. Когда приехавшие патрульные повернули тело на спину, то обнаружили презерватив, засунутый в окровавленный рот умершей.
Глава 4
Каждое воскресенье окружной прокурор Манхэттена Гарри Рэнсом приезжал со своей женой Дженни на виллу Стюарта Спрэга, в Ист-Хэмптон, Стюарт и его жена Пенелопа играли с четой Рэнсомов в парный теннис, купались в бассейне и загорали.
На этот раз Спрэга задержали неотложные дела в городе. Гарри в одиночестве наблюдал, как их жены азартно сражаются за каждый мяч на теннисном корте. Вскоре приземлился вертолет, и из него выбрался сам хозяин. Он тотчас подошел к Рэнсому, пожал ему руку, кивнул обеим женщинам и сел рядом с приятелем в кресло.
– Какой счет?
– Я всегда говорил тебе, Стюарт, что с моей женой лучше не играть, – хвалился Гарри. – У твоей Пенелопы никаких шансов.
Спрэг похлопал Рэнсома по плечу:
– Дружок, тот, кто играет – не проигрывает. Проигрывает тот, кто не играет.
Стюарт с интересом наблюдал за игрой женщин.
– Только посмотри, – продолжил он. – Какая парочка!
Гарри рассмеялся. Такой парень, вроде Стюарта, ему очень нравился. Нравился не только своей общительностью и дружелюбием... Стюарт Спрэг всего добивался сам и никогда не жаловался на свою жизнь. Когда-то Гарри и Стюарт учились в одной школе. Затем пути их разошлись; Гарри изучал юриспруденцию в Колумбии, а когда вернулся в Нью-Йорк, его давний приятель уже стал финансовым магнатом. Все, за что брался он, превращалось в золото.
Рэнсом знал: в биографии Спрэга не все чисто, но какое ему до этого дело. Начав простым брокером, Стюарт заработал начальный капитал, используя доступ к секретной информации фирмы, производившей фармацевтические товары. Затем он занимался созданием компаний-призраков, то есть переводом денег на счета несуществующих фирм. Но все это в Прошлом. Сейчас Спрэг владел акциями крупнейших предприятий, разрабатывающих высокие технологии. Он входил в команду мэра, являясь его советником по финансовым вопросам, и прослыл солидным и неподкупным бизнесменом.
Гарри очень дорожил дружбой со старым приятелем, который всегда мог помочь ему или замолвить за него словечко в нужный момент. То же можно было сказать и о Спрэге. Стюарт прекрасно знал, что в Нью-Йорке много хороших юристов, но окружной прокурор – только один.
– Хотел сегодня выспаться, но ничего не получилось, – проговорил Рэнсом, отпив немного рома из бокала. – Подняли из постели еще до рассвета...
– Что так? – поинтересовался Спрэг.
– На юге Мидтауна нашли мертвую проститутку... Подробности отвратительные... Опять какие-то разборки. Да, вот еще... Тело обнаружил зять Пола Гаррисона, художник.
– В самом деле? И где же?
– На причале, возле бывшей судоверфи. Надеюсь, сам художник и его жена Лиза не замешаны в этой истории.
– Что за художник?
– Некто Бреннан... У него там мастерская.
– Рисует голых баб?
– Да. Честно говоря, мне жаль Пола. Иметь зятя, распространяющего порнографию... А Лиза? Тонкая красивая девушка... Могла бы найти мужа поприличнее.
Стюарт кивнул:
– Лиза очень красива... Полу ты тоже рассказал об убийстве?
– Зачем? С тех пор как умерла его жена, его нервы расшатались совсем. Лишний раз напоминать об этом Бреннане?
* * *
Когда инспектору Гасу Либерману сообщили, что Джо Данте будет работать у него, это известие не обрадовало его. Последняя операция с участием Джо получила плохой резонанс в полицейских кругах: ведь банду наркоманов обезвредить не удалось. Хэнрен, узнав о переводе своего подчиненного на другой участок, свалил всю вину на него, утверждая, что тот якобы не выполнил всех его инструкций. Джо и его напарнику пришлось доказывать законность действий при стрельбе в рокеров. Следствие подтвердило: полицейские не превысили меру самозащиты. Однако репутация Скраггса и, в большей степени, Данте пострадала.
Либерман не знал Джо лично, но давно был знаком с его начальником, лейтенантом Хэнреном. Чтобы спасти свою шкуру, этот человек мог подставить кого угодно. А Данте он предал дважды: сначала бросил его на растерзание наркоманам, затем – на съедение своим коллегам. В глубине души Гас считал Хэнрена последним дерьмом и не сомневался в его способности провалить любую операцию, свалив вину на подчиненных.
По дороге в участок машина инспектора застряла в автомобильной пробке на Двадцатой улице между Седьмой и Восьмой авеню. Либерман достал из папки характеристику Джо Данте и принялся изучать ее. Гас понимал, что самая опасная работа для полицейского – это действовать в качестве тайного агента. Если человек соглашается проникнуть в банду наркоманов, имея при себе подслушивающее устройство, то он либо отчаянный храбрец, либо сумасшедший. Джо нельзя назвать выжившим из ума... Как говорилось в характеристике, он принял это решение по собственной инициативе. Далее Либерман прочитал, что Данте в свое время изучал психологию, семьи не имел, морально устойчив, и прочую чушь.
Автомобильная пробка рассосалась, и вскоре Гас подъехал к Десятому участку. Слева от него находилась закусочная, и инспектор иногда спрашивал себя, почему бы ему не работать именно там. Совсем недавно Либерман перенес инфаркт. Врачи рекомендовали вести здоровый образ жизни, бросить курить и соблюдать диету. Под нажимом своей жены и двух дочерей, учившихся в колледже, Гас бросил увлекаться табачком, но за здоровьем почти не следил. Дослужившись до звания капитана, он получил должность участкового инспектора и тридцать детективов в свое распоряжение. Вскоре к этой армии блюстителей закона должен присоединиться и Данте.
Просторный кабинет детективов чем-то напоминал классную комнату. Полдюжины металлических столов, расположенных в два ряда, книжные шкафы, рабочая карта района, висевшая на стене – вот и все убранство помещения. Казалось, два несгораемых сейфа, стоявшие по углам, никак не вписываются в общую картину.
За своим столом, положив на него ноги, расположился сержант Ларри Моррис. Не замечая появившегося начальника, он продолжал внимательно изучать иллюстрации «Плейбоя».
– Валяешь дурака, Ларри? – произнес Либерман, усевшись за свой стол. – Кто принесет мне чашку кофе?
Моррис убрал ноги и бросил журнал в нижнее отделение.
– Лосада! – крикнул он. – Принеси шефу чашку «Явы»... Ты слышишь? С молоком, но без сахара...
Инспектор и сержант взглянули друг другу в глаза.
– Как двигается дело?
– Ты об этой проститутке, Гас?
– В департаменте об этом говорили... Свидетель, которого ты допрашивал, – зять Пола Гаррисона, вице-мэра по культуре. У бедняги Пола в прошлом году умерла от рака жена, а его дочь, кажется, сильно не ладит с мужем. Начальство не хочет, чтобы его имя попало в газеты в связи с этим убийством. Более того, Гаррисон – хороший приятель Гарри Рэнсома... Словом, нам нужно действовать очень аккуратно.
Моррис пожал плечами:
– Напрасно беспокоишься... Мы беседовали с этим парнем – он почти ничего не видел. Даже марку машины не разглядел... Нет смысла возиться с ним.
– А что-то более существенное у тебя есть?
Моррис усмехнулся:
– Если серьезно, то полагаю, что это разборка сутенеров.
– Конкретнее?
– У меня есть на примете один, некто Вилли Давенпорт. Уверен, что он приложил здесь руку.
– Это его девочка?
– В том-то и дело, что не его. Девушка работала на некоего Слика Слоуна, а территория принадлежит Давенпорту.
– Его арестовали?
– У нас нет улик... Я посмотрел досье на него... Вилли два раза проходил по делу о продаже наркотиков. В остальном все чисто.
– Что он сказал на допросе?
– О несправедливости преследования... Этих подонков всегда несправедливо преследуют!
Инспектор покачал головой.
– Сдается мне, этот Слоун сам работает на Давенпорта. Все не так просто... – Гас подошел к рабочей карте Манхэттена. – Чем еще занимались?
– Позапрошлой ночью произошло два разбоя, три ограбления и один поджог на Таймс-сквер. Ребята с этим уже разобрались... Вчера – два изнасилования на Сент-Винни...
В кабинет вошла высокая, хорошо сложенная испанка в короткой черной юбке и белой блузке. Она поставила перед Либерманом чашку кофе.
– Как дела, Роза? – спросил он.
– Ужасно, – ответила женщина. – Спросите сержанта... Не успеешь разобраться с одним делом, на тебя уже наваливаются еще десять.
Когда Лосада вышла, инспектор поинтересовался:
– Как она вообще, Ларри?
– Ничего. У нее совсем нет опыта, но дела ведет аккуратно... Я не жалею, что ты направил ее ко мне, если ты этим интересуешься.
– Ей нужен хороший напарник, но, боюсь, в нашем участке только одни животные. Роза – очень хорошенькая...
– К ней постоянно пристают, – подтвердил Моррис. – Особенно Пэт Миген. Я уже несколько раз его осаживал. Он совсем распустился.
– Жаль, что за нее никто не может по-настоящему заступиться.
Они оба наблюдали, как Лосада в соседнем кабинете за стеклянной стеной перекладывала какие-то документы.
– Она все еще мечтает найти убийцу своих родителей, – задумчиво произнес Гас.
– Если бы тебя так же оставили сиротой, ты тоже бы только и думал об этом.
– Я не осуждаю Розу... Но прошло семь лет... Шансы найти преступника – один к миллиону.
Моррис устало вздохнул:
– Инспектор, скажи честно... Ты пришел сюда, чтобы любоваться попкой Лосады?
Либерман улыбнулся. Они с Ларри знали друг друга слишком давно.
– Если честно, то не только за этим. К нам переводится Джо Данте... Сюда его направил комиссар.
– Господи, – Моррис покачал головой. – Сюда?
– Да. После всего, что ты мне только что говорил, я думаю, ему здесь самое место.
– Тогда я беру свои слова обратно.
– Ларри, в департаменте обеспокоены этой войной сутенеров... Пусть Джо и займется расследованием убийства проститутки. Опыта у него не занимать... И потом, никто из твоих людей не работал секретным агентом. Данте и здесь может пригодиться.
Эта идея заметно расстроила Морриса, его пальцы нервно вертели карандаш.
– А какого черта он не остался на прежнем месте? Зачем нам перебежчики? Тем более что он убивает преступников вместо того, чтобы их ловить. На нас и так висит много трупов...
– Ты несправедлив. Может, ты думаешь, что Данте ищет теплое местечко? Но ты же знаешь, он сам вызвался залезть в логово к наркоманам. Джо – парень с головой, в свободное время изучает психологию.
– Ты пытаешься меня уговорить? Почему-то комиссар моего мнения не спросил, – раздраженно произнес Моррис.
– Наоборот. Ему очень важно знать твое мнение, ведь вы с ним делаете одно общее дело.
Ларри усмехнулся:
– Ну ты и лиса! Ладно, черт с ним, с этим Данте!
– Пусть он ведет расследование самостоятельно. Дадим ему полную свободу. И, естественно, будем помогать, если понадобится помощь.
– О'кей.
– И еще... Пусть Роза будет его напарницей.
– Что?!
Либерман улыбнулся:
– Мне кажется, они очень подойдут друг к другу. А если Джо возьмется за нее как следует, то сможет ее многому научить.
– Будет муштровать ее днем и ночью... Особенно ночью.
– Ты снова несправедлив. Я знаю, этот парень увлечен работой полицейского. Уверен, в деле, которое мы ему поручаем, он придумает что-нибудь неординарное... И кто знает, может быть, оно принесет тебе внеочередное повышение.
Ларри поморщился.
– Терпеть не могу, когда говорят о звездочках, – пробормотал он. – Можешь присылать сюда Джо... Окружим его заботой и братской любовью.
Либерман встал и дружески похлопал Морриса по плечу.
– Ладно, можешь читать дальше свой «Плейбой».
Глава 5
В это утро Данте должен явиться с рапортом в Десятый участок. Моррис уже объявил, что поручит ему расследование убийства проститутки. Дело оказалось довольно запутанным. К тому же все знали: в нем замешан зять какой-то большой шишки, а потому были рады передать следствие в руки новичка.
Когда Либерман встретился с Данте в департаменте и сообщил ему решение комиссара, Джо немного расстроился. Полицейскому казалось, что он навсегда расстался с притонами наркоманов, а теперь начальство предлагает окунуться в не лучший мир проституции. Данте, обладавший хорошим воображением, тотчас представил себя подставным сутенером, заброшенным в логово к проституткам. Он размяк на широком диване, женщины раздевают его и вдруг находят подслушивающее устройство. Нет, эти шлюхи могут растерзать или разукрасить покруче, чем наркоманы. Впрочем, это только домыслы, и пока нет никакой необходимости снова приклеивать на свое тело миниатюрный микрофон.
