ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ

— Тристан! Очнись!

Слова звучали как бы издалека, все более отчетливо доходя до сознания по мере того, как принц приходил в себя. Фляжка коснулась его губ, и в пересохшее горло полилась живительная влага. Открыв глаза, Тристан понял, что лежит, опираясь головой на колени Вига, на небольшой поляне, где Шеннон оставил их лошадей. Ярко горел костер, и к сияющему звездами небу поднимался дымок, разнося знакомый с детства смолистый запах.

Убедившись, что они одни, принц сел. Потом медленно провел рукой перед лицом Вига: никакой реакции не последовало; глаза старого мага, затянутые белесой пленкой, не различали ничего.

— Похоже, я ослеп. — Виг замолчал, не в силах более вымолвить ни слова.

Тристан сочувственно положил руку на плечо своему старому другу.

— Ужасная трагедия, — сказал он. — И я не в силах ничем тебе помочь. Но кто такой этот Рагнар? И почему он так ненавидит тебя?

— То, что произошло между нами, было так давно… — Магу явно не хотелось вспоминать сейчас прошлое. — Когда я очнулся и нашел эти фляги, то в одной из них почувствовал запах вина. Думаю, мне пойдет на пользу, если я сделаю пару глотков.

Принц вложил флягу с вином в руку старика, и тот жадно припал к ее горлышку.

— Так гораздо лучше, — произнес, наконец, маг; выпитое вино явно прибавило ему бодрости. — Как чувствуешь себя ты?

— Да вроде нормально. — Тристан придвинулся поближе к огню и взглянул на свое плечо; от ранки не осталось и следа. — Как будто со мной ничего не произошло.

«Но это только иллюзия, — с болью подумал Виг. — И в том, что случилось с принцем, огромная доля моей вины».

— Если не считать отсутствия зрения, я тоже чувствую себя вполне сносно, — сказал он. — Сила вернулась ко мне, хотя и не полностью. Ко времени возвращения в Редут она наверняка восстановится настолько, насколько это возможно, учитывая, что Камень продолжает угасать. — Незрячие, когда-то такие прекрасные глаза повернулись в сторону Тристана. — Однако сейчас нам необходимо подкрепиться.

— Мне даже думать об этом не хочется, — сердито ответил принц.

— Вряд ли имеет смысл перечить мне. Последний раз мы ели очень давно…

Тристан знал, что получит ответ на свой вопрос только тогда, когда старый маг пожелает его дать. Поэтому, чтобы заставить Вига разговориться, он передал ему сыр и хлеб и отломил по кусочку себе.

За скромной трапезой старик рассказал принцу о том, как они с Тритиасом пытались исцелить Рагнара и какие трагические последствия возымели их добрые намерения.

— Неужели можно пристраститься к собственной мозговой жидкости? — спросил Тристан.

— Мы с Тритиасом прервали процесс трансформации, начатый волшебницами. Рагнар не превратился полностью в охотника за кровью; однако этот процесс продолжается — думаю, даже и сейчас. Заклинание ведь продолжает действовать. Существуют такие заклинания, действие которых не ограничено во времени, если только тот, кто наложил его, сам не остановит этот процесс — Виг замолчал и отпил еще один глоток вина, собираясь с мыслями.

— Суть в том, что организм продолжает вырабатывать жидкость. Однако рана на виске дает ей отток, тормозя процесс. Принимая жидкость внутрь, Рагнар отчасти восполняет ее недостаток, и это положительно сказывается на его состоянии; проще говоря, доставляет ему удовольствие. Процесс тянется уже столетия и, по-видимому, будет продолжаться до тех пор, пока Рагнар жив. Он — пленник времени. И пленник магии…

— И он считает тебя виновником того, что им овладело это пристрастие? — заметил принц.

— Да. Поэтому-то он и ослепил меня, использовав то же самое оружие, которым я когда-то пытался помочь ему — как выяснилось, безуспешно. Сейчас в это трудно поверить, но когда-то Рагнар считался одним из одареннейших магов. Однако не следует забывать, что, став охотником за кровью, он, пусть и не в полной мере, утратил разум. — Старик сокрушенно покачал головой.

— А что это за лазурное мерцание, растекавшееся по полу в том помещении? — спросил Тристан. — Меня с неодолимой силой притягивало к нему… знаешь, как будто оно является частью меня самого.

— Да, я заметил его воздействие на тебя. В жизни не видел такого впечатляющего проявления магии. Рагнар никогда не обладал такой силой и вряд ли обладает ею сейчас. Уверен, за всем этим стоит кто-то другой. И он явно был свидетелем того, что произошло. Именно это существо вытягивает мощь из Камня. У меня не вызывает никаких сомнений, что многое из рассказанного Рагнаром — ложь; в то же время, однако, многое соответствует действительности.

— Что касается вознаграждения, назначенного за мою поимку, хотя на самом деле они утверждают, что вовсе не хотят, чтобы меня схватили, — недоуменно произнес принц. — Бессмыслица какая-то… И «маги резерва», с кожи которых этот Скрундж так жестоко срезал татуировки… Какая разница между «магами резерва» с татуировками и без них? Не говоря уж о Птицах на равнине Фарплейн.

Он помрачнел, представив себе целую армию красноглазых чудищ, свободно разгуливающих по Евтракии. Виг повернулся к принцу, и тот вздрогнул, настолько непривычно выглядели его затянутые бельмами глаза.

— Есть кое-что и похуже, — заметил старик. — Ты отравлен мозговой жидкостью охотника за кровью. Да, сейчас ты чувствуешь себя хорошо. Однако вскоре начнешь ощущать воздействие яда. Нужно как можно быстрее вернуться в Редут. Не исключено, что с помощью Фегана и Манускрипта можно будет как-то справиться с этой напастью.

— А возвратить тебе зрение? Это вам тоже удастся?

— Не исключено. Но твое исцеление имеет несравнимо большую значимость. — По лицу ослепшего мага скользнуло выражение беспокойства. — Манускрипт! Он здесь? — Виг протянул руку и попытался на ощупь найти книгу.

— С Манускриптом ничего не случилось, — заверил его Тристан.

Он взял Манускрипт в руки. Принцу до сих пор не верилось, что тот огромный том, который он видел в Пещере, и эта небольшая книга — одно и то же. Подумать только! Он так долго ждал этого момента. Здесь объяснен смысл самого существования его и Шайлихи. Тристан осторожно открыл книгу.

То, что он увидел, повергло его в ужас. Охваченный паникой, принц принялся листать Манускрипт, но везде было одно и то же.

Все страницы выглядели сплошными черными пятнами. Ни слов, ни букв, ни каких-либо других символов…

— Манускрипт испорчен! Ослепший маг улыбнулся.

— С Манускриптом все в порядке, Тристан. Ты забыл, что он уменьшен во много раз, чтобы нам с тобой было под силу его унести?

— Какой смысл в книге, которую невозможно прочесть? — разочарованно буркнул принц.

— То, что сейчас ее нельзя прочесть, — к лучшему, — возразил Виг. — Ведь если кому-нибудь удастся выкрасть у нас Манускрипт, он не сможет им воспользоваться. А его «порча» объясняется очень легко: вместе с самим Манускриптом уменьшилось все, в том числе и расстояния между словами и строками. Поэтому ты и видишь сплошные черные пятна. Применив обратное заклинание, мы вернем Манускрипту прежние размеры и, следовательно, сможем его читать.

— Но почему Рагнар отдал нам его? Ведь теперь в наших руках и Манускрипт, и Парагон.

Лицо мага омрачилось.

— То, что Рагнар так легко расстался с Манускриптом, должно означать, что он каким-то образом обрел дар абсолютной памяти, однако, насколько мне известно, из ныне живущих магов им обладает лишь Феган. Поэтому причина, по которой Рагнар отдал столь драгоценный для нас предмет, остается такой же загадкой, как и то, почему он сохранил нам жизнь. Слова и поступки Рагнара не всегда имеют разумное объяснение. Но, с другой стороны, если учесть, что он изучал и практиковал Каприз, с головой у него не все в порядке. Это никому даром не проходит: вспомни судьбу Фейли.

Тристан по-прежнему испытывал ощущение, что во всем происходящем есть нечто совершенно необъяснимое.

— Ты всегда говорил, что только я могу читать Пророчества, последний раздел Манускрипта. Тогда каким образом сумел это сделать Рагнар? И как вообще он читал Манускрипт, не имея Парагона?

«Пророчества… — подумал Виг. — Возможно, это и есть самая сложная загадка».

— Действительно, Древние Провидцы писали, что только ты должен прочесть Пророчества, — ответил он, — и все мы относились к этому их пожеланию с должным уважением — Феган, например, читать их не стал. Однако это не означает, что человек «одаренной» крови, владеющий Парагоном, не в состоянии прочесть этот раздел. Вот почему мы спрятали Манускрипт в Пещере. Все мы, маги Синклита, овладели древнеевтракийским языком, на котором написан Манускрипт. Но вот что любопытно. Волшебницы пленили Рагнара до того, как это произошло. Как он смог прочесть Манускрипт без Парагона, также остается для меня непонятным. — Маг сделал еще глоток вина.

— Но разве в Пророчествах не предсказывается все, что уже происходит и что еще только должно произойти? — спросил Тристан.

— И да, и нет. Пророчества исполнятся лишь в том случае, если ты и твоя сестра — Избранные — осуществите их. Поначалу члены Синклита считали, что они незыблемы, но потом пришли к выводу, что это не так. Ты и Шайлиха — ключевые фигуры в том, что касается Пророчеств. Если, к примеру, ты или она погибнете, они изменятся. Вот почему Рагнар приказал Скрунджу отравить тебя. Если ты умрешь, они надеются изменить будущее.

Принц хотел задать очередной вопрос, но внезапно Виг напряженно замер, наклонив голову и прислушиваясь.

— Что случилось? — прошептал Тристан. Ослепший маг вскинул руку, призывая к молчанию.

— Поблизости кто-то есть, — еле слышно ответил он. — Кто-то, обладающий «одаренной» кровью очень высокого качества. Кроме тебя и твоей сестры, я не встречал никого подобного. Найди этого человека и приведи сюда, если сможешь. Мне претит мысль посылать тебя одного, но в данных обстоятельствах от меня мало толку. Однако будь крайне осторожен. Он там. — Виг указал себе за спину. — Только произнеси какую-нибудь фразу, которая объяснила бы причину, по какой ты хочешь отойти от костра.

Принц встал, громко заявив, что отправляется на поиск дров. После чего углубился в заросли, описывая полукруг таким образом, чтобы оказаться в тылу у того, кого он искал. Стараясь ступать бесшумно, он медленно продвигался до тех пор, пока в нескольких шагах от себя не обнаружил наблюдавшего за магом человека в темной накидке с капюшоном.

Тристан левой рукой обхватил незнакомца за шею и приставил нож к его горлу.

— Молчи, а не то перережу тебе горло! — прошипел он ему в ухо, и подтолкнул в сторону поляны.

Когда они добрались до костра, принц с силой толкнул незнакомца к ногам старого мага. Капюшон упал, открыв взору Тристана волну рыжих кудрей… и Селеста с выражением вызова на лице обернулась к своему обидчику, стоящему позади нее с поднятым ножом.

— Что происходит, Тристан? — непонимающе спросил Виг.

— Ничего страшного, — ответил принц, не спуская взгляда с Селесты. — Ты по-прежнему чувствуешь в зарослях «одаренную» кровь?

Старик наклонил голову.

— Нет. Теперь гораздо ближе, здесь, у самого костра. Кто это?

— Приятельница Рагнара, — сказал Тристан и перевел взгляд на женщину. — Что ты здесь делаешь? Шпионишь по поручению своего друга? После того, что вы сделали с нами в Пещере, мне следует убить тебя прямо на месте! Снимай накидку!

Его, конечно, интересовало не столько созерцание ее тела, сколько наличие оружия.

Селеста выполнила приказание — под накидкой она была одета в то самое изумрудно-зеленое платье, которое было на ней при их встрече в Пещере, никакого оружия не обнаружилось.

Тристан убрал нож в колчан.

— Ты не ответила на мои вопросы.

— Мне нужна помощь. Той ночью, когда я встретила тебя впервые, ты показался мне добрым человеком. И я рискнула в надежде, что ты и сейчас проявишь ко мне доброе отношение. Вот почему там, — она махнула рукой в сторону Пещеры, — я сделала тебе знак не показывать, что мы знакомы. Если бы Рагнар узнал об этом, то просто невозможно вообразить, к чему бы это привело. Я не имею никакого отношения к тому, что сотворили с тобой и магом эти двое, и страстно желаю одного: сбежать от охотника за кровью и Скрунджа. Умоляю, возьмите меня с собой. — Голос женщины задрожал, и она опустила голову; рыжие кудри скрыли ее лицо.

— Тристан, о чем, ради Вечности, она толкует? — с любопытством спросил маг. — Ты встречался с этой женщиной ранее?

— Виг, эта история может подождать. — Принц по-прежнему не сводил взгляда с Селесты. — Сперва мне хотелось бы получить ответ на свои вопросы.

Сердце уже однажды обмануло Тристана — с другой прекрасной женщиной по имени Лилит, которая, благодаря проявленному им легкомыслию, едва его не прикончила. Поэтому сейчас он изо всех сил сопротивлялся воздействию чарующей красоты и кажущейся уязвимости рыжеволосой красавицы.

— Кто ты на самом деле? Если не считать того, что ты женщина, которая снова нуждается в моей помощи.

— Я не знаю… — ответила она.

— Как это прикажешь понимать?

— Меня вырастил Рагнар, но он не отец мне, — ответила Селеста. — Он почти ничего не рассказывал о моем происхождении. Говорил только, что много лет назад меня отдали под его опеку. К концу Войны с волшебницами я была уже взрослой. И тогда он сделал меня своей наложницей. — В ее сапфировых глазах появилось мрачное выражение. — Я ненавижу его. И хочу только одного — вырваться на свободу.

Мысли заметались в голове Тристана. «Если все это правда» то ей больше трехсот лет! Значит, к ней применены «чары времени»!»

Он мельком взглянул на старого мага: тот столь знакомым принцу движением выгнул правую бровь.

— Предположим, ты говоришь правду, — произнес Виг, однако в тоне его отчетливо слышались скептические нотки. — Что-нибудь еще Рагнар рассказывал о тебе?

— Только то, что мое появление на свет было частью какого-то грандиозного замысла, — неуверенно ответила Селеста. — Но он никогда не объяснял, какого именно. И еще он называл имя моей матери: Фейли.

Тристан замер, глядя на старого мага. Губы Вига дрогнули, но он не произнес ни слова.

«Виг так и не узнал, почему Фейли оставила его, — вспомнил принц. — Он считал, что все дело в ее безумии. Но если Селеста и в самом деле дочь Фейли, тогда, может быть… »

Он также вспомнил недавние слова старика. «Кроме тебя и твоей сестры, я не встречал никого с такой превосходной кровью».

От союза Вига с первой госпожой Шабаша вполне мог родиться ребенок с кровью исключительного качества. Тристан снова перевел взгляд на красавицу. Однако он по-прежнему не испытывал к ней особого доверия.

— Я вот чего не понимаю, — сказал старый маг, обращаясь к Селесте. — Если ты, как утверждаешь, смогла покинуть Пещеру и догнать нас, почему ты давным-давно не сбежала оттуда?

— Я пыталась, и не раз, — женщина судорожно стиснула ладони. — Но, каким бы путем я ни убегала, Рагнар находил меня и приводил обратно. Потом он меня наказывал… вы даже не представляете как. Издевательски посмеиваясь, он говорил, что мои побеги нисколько его не волнуют, потому что он всегда с легкостью найдет меня по моей «одаренной» крови. Не знаю, как он делал это. Я вообще ничего не понимаю в магии и ничуть не жалею об этом. Магия всегда приносила мне одни лишь страдания.