В Севастополе, когда кончились взрывчатые вещества, тротил извлекали из морских мин, глубинных бомб, старых артиллерийских снарядов и авиабомб, которые хранились на складах Черноморского флота. В одном из оврагов на кострах выплавляли взрывчатые вещества из этих старых боеприпасов и передавали их подземному спецкомбинату. Позднее с риском для жизни стали разряжать неразорвавшиеся немецкие авиабомбы. Всего такими способами севастопольцам удалось получить более 80 тонн взрывчатых веществ.
      В дни героической битвы за Кавказ для производства взрывчатых веществ и снаряжения ими боеприпасов, производимых многими предприятиями Грузии, Армении и Азербайджана, в Тбилиси в зданиях складов мясокомбината организовали завод Наркомата боеприпасов. В лабораториях Тбилисского государственного университета получали гексоген и из него прессовали шашки, которые шли в дело. На одном из заводов в районе Баку выпускали тротил. Организованный в городе Сумгаите на базе тукосмесительного предприятия завод изготовлял взрывчатые вещества с использованием отходов нефтедобывающей промышленности и снаряжал ими противотанковые мины. Разместившийся на базе переработки утильсырья эвакуированный сюда завод также выпускал взрывчатку и снаряжал ею боеприпасы для войск, оборонявших Кавказ. За пять месяцев эти заводы снарядили 647 тысяч ручных гранат, 1,2 миллиона артиллерийских мин и 549,5 тысячи снарядов.
      Большую помощь командованию Закавказского фронта и местным партийным и советским органам в организации производства взрывчатых веществ и боеприпасов в Закавказье оказала оперативная группа научных работников и специалистов промышленности боеприпасов, командированная по заданию ГКО. Члены этой группы, возглавляемой заместителем наркома боеприпасов К. С. Гамовым, в чрезвычайно короткие сроки при активном содействии местных органов и командования Закавказского фронта организовали производство взрывчатых веществ и боеприпасов на многих предприятиях гражданской промышленности.
      В богатом арсенале боевых средств Красной Армии с первых дней войны видное место заняли легендарные бутылки с зажигательной смесью, которые фронтовики называли огненными гранатами. Несмотря на чрезвычайную простоту устройства, они оказались весьма эффективным противотанковым оружием. В инструкции о применении зажигательных бутылок, утвержденной народным комиссаром обороны СССР, сказано: "...В руках смелого бойца зажигательные бутылки являются грозным оружием. Они способны при внезапном и смелом применении не только нанести поражения, но и вызвать панику, внести расстройство в боевые порядки противника".
      На вооружении Красной Армии состояли два вида зажигательных бутылок: с самовоспламеняющейся жидкостью КС, представляющей собой сплав фосфора и серы с очень низкой температурой плавления, и с горючей смесью, изготовленной из автомобильного бензина, загущенного специальным порошком. По внешнему виду эти жидкости отличались друг от друга цветом - чистая КС имела желто-зеленый цвет, а с примесью - темно-бурый. Зажигательные бутылки с самовоспламеняющейся жидкостью КС закупоривали резиновыми пробками, закрепленными на горлышке проволокой и изоляционной лентой. Для предохранения жидкости от соприкосновения с воздухом при закупоривании наливали сверху немного воды и керосина. Безотказность действия зажигательных бутылок в зимних условиях, при низких температурах воздуха, обеспечивалась специально отработанными для этой цели самовоспламеняющимися веществами, которые воспламенялись даже при 40 градусах мороза. Если самовоспламеняющиеся зимние смеси загорались медленно, то к бутылкам прикрепляли воспламенительные ампулы или спички.
      Самовоспламеняющиеся бутылки КС, падая на твердое покрытие, разбивались, а находившаяся в них жидкость разливалась и загоралась. Будучи липкой, она приставала к броне или залепляла смотровые щели, стекла, приборы наблюдения, ослепляла дымом экипаж, выкуривая его из танка, сжигая все внутри. Горела жидкость ярким пламенем с большим количеством белого дыма в течение полутора трех минут, давая температуру в 800-1000 градусов. Попадая на тело, капля самовоспламеняющейся жидкости вызывала сильные, трудно заживающие ожоги.
      Зажигательные бутылки с горючими смесями, полученными из бензина, воспламенялись с помощью специальных ампул, вложенных в бутылки, наполненные жидкостью. В момент разрушения бутылки и ампулы при ударе о танк, бронемашину или другую цель происходило воспламенение. С той же целью использовали специальные спички, представляющие собой палочки, покрытые по всей длине зажигательным составом. По две таких спички прикрепляли при помощи резинки к цилиндрической части бутылки. Зажигали спички перед броском теркой или обычной спичечной коробкой. Жидкость этих бутылок горела 40-50 секунд, развивая температуру 700-800 градусов и выделяя немного черного дыма.
      В дни исторической битвы на Волге массовое производство жидкости КС и снаряжение ею зажигательных бутылок организовали на Сталинградском химическом заводе. Сотрудники центральной заводской лаборатории А. А. Серго, А. Самарская, О. С. Гамеева, Д. Т. Злотник и другие выполнили задание командования фронта и создали самовоспламеняющуюся жидкость, которая не теряла своих свойств в самые сильные морозы. Предприятия Сталинграда изготовили сотни тысяч бутылок с зажигательной смесью. "Больше бутылок КС, - требовали фронтовики, - танки от них горят, как спички". Рабочий-рационализатор с завода "Баррикады" И. П. Иночкин изготовил образец приспособления для метания таких бутылок. После испытания "бутылкомет Иночкина" был принят городским Комитетом обороны на вооружение истребителей танков и успешно применялся ими во время боев за город.
      В Ленинграде бюро ГК ВКП(б) 10 июля 1941 года приняло решение обеспечить ежедневный выпуск не менее 10 тысяч бутылок с горючей смесью. Эту работу поручили Государственному институту прикладной химии, который стал головным, а также коллективам химических лабораторий университета, пединститута, института связи, Лесотехнической академии, ликеро-водочных заводов, завода им. Морозова и других предприятий. Уже в июле на фронт отправили 450 тысяч зажигательных бутылок и два миллиона запалов. К середине августа выпуск зажигательных бутылок превысил миллион.
      "Огненными бомбами", "огненными гранатами" называли фронтовики зажигательные бутылки. "Коварной смесью", "коктейлем смерти" окрестили гитлеровцы самовоспламеняющуюся смесь. Этим средствам борьбы бойцы оказывали особое предпочтение как простым и безотказным в уничтожении танков, броневых и транспортных машин противника, автоцистерн. Эффективность зажигательных бутылок против танков была подтверждена многими примерами из практики боев с фашистами. Отделение сержанта Ярова, например, за одну ночь уничтожило зажигательными бутылками шесть фашистских боевых машин, а батальон, которым командовал капитан Ф. Ф. Коврижко, сжег в одном бою более двадцати танков. В письме, присланном с фронта на один из заводов, изготовлявших зажигательные бутылки, бойцы писали: "Когда ваши бутылки прибывают в часть одновременно с кухней, то мы в первую очередь спешим запастись вашими гостинцами". Подсчитано, что за годы войны зажигательными бутылками было уничтожено 2429 танков и штурмовых орудий врага.
      Но бутылки с горючей смесью применяли не только как оружие ближнего боя. На танкоопасных направлениях помимо минных устраивали поля из бутылок с горючей смесью. Такие "бутылочные" поля часто возникали в ходе битвы под Москвой по указанию Военного совета Западного фронта. Для борьбы с атакующей пехотой применяли и другое весьма эффективное огневое заграждение - так называемые миноогнефугасы. Перед передним краем отрывали ямы, в которые укладывали по 20 зажигательных бутылок и небольшие заряды взрывчатого вещества. Подорванный взрывателем натяжного или нажимного действия миноогнефугас давал столб огня высотой до 8 метров, поражая горящей жидкостью площадь около 300 квадратных метров.
      Осенью 1941 года, когда фашистские танки рвались к нашей столице и когда в дело пускали любые средства, чтобы их остановить, в одном из научно-исследовательских институтов, руководимом А. П. Закощиковым, создали так называемые "огневые мешки". Это были и в самом деле мешки, сшитые из бензостойкой клеенчатой ткани, емкостью 30 литров, которые заполняли вязкой огнесмесью. Ее готовили прямо на аэродромах из авиабензина, загущая его специальным отверждающим порошком. В горловину заполненного огнесмесью мешка вставляли деревянный блок с вмонтированными в него терочными воспламенителями, пиротехническими замедлителями и картонной трубкой, в которой помещался разрывной заряд. Горловину мешка с воспламенительно-разрывным устройством обвязывали простой бечевкой.
      В таком виде "огневые мешки" сбрасывали с самолетов У-2 ночью с малых высот. Вначале просто вручную через борт самолета, а позднее с помощью специальных подкрыльных кассет, в каждую из которых загружали по два "огневых мешка". Применяли это простое, но действенное зажигательное средство в достаточно широких масштабах под Москвой вплоть до середины 1942 года, а также на Северном Кавказе до конца 1942 года. Производство огневых мешков было налажено в Москве и в Казани.
      Большой размах и высокая интенсивность военных действий на советско-германском фронте требовали огромного количества боеприпасов. Страна, осуществлявшая перебазирование боеприпасной промышленности, не успевала в полной мере удовлетворять потребности войск. В течение второго полугодия 1941 года запасы боеприпасов основных артиллерийских калибров были почти полностью исчерпаны, а промышленность изготовила лишь 26 миллионов артиллерийских снарядов, что составило половину утвержденного ГКО планового задания.
      Для смягчения образовавшегося в войсках "снарядного голода" был организован срочный завоз боеприпасов с Дальневосточного фронта, из Забайкальского и Среднеазиатского военных округов. Решающее значение приобрело экономное расходование боеприпасов. С этой целью в войсках были установлены твердые лимиты расхода боеприпасов. Без разрешения Ставки Верховного Главнокомандования никто не имел права использовать имевшиеся запасы боеприпасов. Эти и некоторые другие меры позволили уже в ходе оборонительного сражения под Москвой не только восполнить текущий расход боеприпасов, но и создать их запасы для последующих наступательных действий Красной Армии.
      Обеспечение фронта боеприпасами стало поистине всенародным делом. В Одессе по инициативе городского комитета партии изготовление боевой техники наладили более 20 предприятий. Даже мастерские, выпускавшие ранее детские игрушки, готовили для защитников города противотанковые и противопехотные мины заграждения. Предприятия города выпускали ручные гранаты с увеличенным зарядом, успешно применявшиеся против танков врага. Их суточное изготовление достигало пяти тысяч. На заводе имени Январского восстания делали 50-мм и 82-мм минометы и мины к ним. Фабрики и заводы, производившие боеприпасы, работали непрерывно под бомбежками и артиллерийскими обстрелами. Люди знали их продукцию ждет фронт, придвинувшийся угрожающе близко, и делали часто то, что раньше могло показаться невозможным. Старые мастера сутками не покидали цехов, успевая выполнять по две-три нормы и попутно обучать новичков. Самоотверженно работали вчерашние домохозяйки, студентки, школьники, составлявшие более трети трудившихся на предприятиях. Более тысячи 50-мм минометов, более двухсот 82-мм, 250 тысяч ручных гранат, 90 тысяч бутылок с горючей смесью, десятки тысяч противотанковых и противопехотных инженерных мин дали труженики Одессы своим защитникам.
      В Севастополе выпуск военной продукции наладили на оставшемся от эвакуации оборудовании судоремонтного завода, в железнодорожных мастерских, в артели промкооперации "Молот", выпускавшей раньше металлическую посуду, лопаты, ведра, кровати. Когда в начале ноября 1941 года, во время первого штурма Севастополя, эти предприятия оказались под ударами немецкой авиации, городской Комитет обороны, возглавляемый первым секретарем Севастопольского ГК ВКП(б) Б. А. Борисовым, организовал перебазирование производств, работавших на оборону, в штольни, вырубленные когда-то для складов в прибрежных скалах в Троицкой балке. Здесь, под шестидесятиметровой толщей скалы, был создан знаменитый Спецкомбинат No 1, ставший арсеналом осажденного Севастополя.
      Спецкомбинат работал круглые сутки. Каждый день на передовую отправляли 50-мм и 82-мм артиллерийские мины, ручные и противотанковые гранаты, минометы. В ответ бойцы присылали множество писем с благодарностями и просьбами: "Хотелось бы побольше противотанковых гранат! Уж больно хорошо действуют, сильно, безотказно".
      Работа в цехах комбината велась в тяжелейших условиях. В штольнях было сыро, из-за недостатка кислорода трудно было дышать. Все севастопольские предприятия испытывали острую, все возраставшую нужду в рабочих. По призыву коммунистов сотни домохозяек пришли на работу в подземный спецкомбинат. Они быстро овладели рабочими специальностями. Многие из них вскоре прославили себя трудовыми подвигами. К концу ноября 1941 года на спецкомбинате работало уже более двух тысяч человек. Там же люди и жили. Все находились на казарменном положении.
      Оторванность Севастополя от основных баз снабжения создавала дополнительные трудности в работе предприятий, выпускавших боеприпасы и другие средства вооружения. Выручала изобретательская и рационализаторская мысль инженеров и техников, рабочих и бойцов. Когда не стало взрывателей для инженерных мин, их начали изготовлять с использованием пистолетных и винтовочных патронов. Для производства минометов, корпусов гранат, мин, авиабомб использовали старые трубы, кровельное железо, старые консервные банки, металлолом, собранный на заводских дворах и в разрушенных зданиях, обломки ангара на Северной стороне, разрушенного вражескими бомбами. Специальную калиброванную проволоку для взрывателей ручных гранат с успехом заменили отходами стального морского троса, который расплетали на нити и подвергали соответствующей термической обработке. Пайку заменили сваркой. Для лужения ряда деталей использовали олово, выплавленное из старых консервных банок. Когда не стало натурального шелкового полотна для изготовления картузов пороховых зарядов, работницы комбината принесли из дому и раскроили на пороховые мешочки свои выходные шелковые платья.
      Севастопольцы изыскивали заменители десятков дефицитных материалов, упрощали технологию изготовления различных деталей, стремились работать с максимальной экономией, без отходов. Благодаря этому даже на шестом месяце блокады все без исключения севастопольские предприятия выполняли и перевыполняли производственные планы, поставляли фронту гранаты, мины и многое другое, необходимое для боя.
      Нарастал натиск врага - росли мужество и стойкость севастопольцев, поднималась их трудовая активность. Рабочие и работницы не покидали своих "оборонных" постов и после двенадцати - шестнадцатичасовой смены. Появились пятисотники, семисотники и тысячники. И это в то время, когда постоянно были перебои с электроэнергией, инструментом, материалами, а также несмотря на то, что в отдельные дни немцы совершали по две тысячи самолето-вылетов и сбрасывали на город тысячи фугасных и зажигательных авиабомб.
      Спецкомбинат No 1, оружейная кузница осажденного Севастополя, работал до последней возможности, даже в дни третьего (июньского) штурма. Рабочие продолжали все делать вручную и тогда, когда была разрушена последняя севастопольская электростанция и подача электроэнергии к станкам прекратилась. В последние дни июня 1942 года рабочие комбината были выведены из штолен на поверхность и укрыты в ближайших убежищах. Спецкомбинат был взорван, выйдя из строя как сражающийся на посту боец. Без этого подземного завода, созданного коммунистами Севастополя, просто нельзя представить себе героическую 250-дневную Севастопольскую оборону. На мраморных плитах мемориала, сооруженного на площади Нахимова в городе-герое, рядом с защищавшими Севастополь воинскими частями высечено наименование завода боеприпасов Спецкомбината No 1.
      В неимоверно тяжелых условиях трудились коллективы ленинградских предприятий, производивших боеприпасы. Трагичной, но исключительно героической была жизнь коллектива филиала завода имени М. И. Калинина. Работники филиала страдали дистрофией, многие погибли в блокированном городе. В феврале 1942 года из-за болезни на работу не выходило больше половины тружеников. Но, несмотря на потери и лишения, заводчане продолжали мужественно бороться с врагом. На состоявшемся 18 марта 1942 года совещании партийно-хозяйственного и комсомольского актива приняли решение: используя светлое время суток и имеющийся задел деталей, обеспечить выпуск для нужд фронта необходимых взрывателей. И это решение было выполнено.
      Славной страницей в истории предприятия является организация производства реактивных снарядов М-13 и М-8. Первые 20 реактивных снарядов завод, опираясь на кооперацию других ленинградских предприятий, собрал в августе 1941 года и продолжал их производство до января 1942 года, несмотря на все блокадные трудности. А они были такими: уменьшилась хлебная норма до минимума, остановился городской транспорт, наступил голод, кончилось топливо. Завод имени М. И. Калинина продолжал бы подавать фронтовикам "эресы", однако в начале 1942 года кончились запасы ракетного пороха. Производство возобновилось в марте, когда ленинградские химики и технологи нашли свой способ изготовления ракетного пороха для снарядов "катюш".
      В цехе сборки реактивных снарядов было установлено большое количество так называемых печек-"буржуек". Наиболее опасные операции производились в выгородках, и обогревали их не самими печками, а керамическими трубами, через которые шло тепло. Война заставила пойти на такое грубое нарушение освященных столетиями строгих правил, требовавших держать порох подальше от огня. Но только так удалось восстановить в блокадном Ленинграде производство реактивных снарядов, которые с марта 1942 года вновь пошли на фронт - сначала сотнями, а затем и тысячами.
      А что же делал завод с января по март? Когда прекратили выпуск "эресов", увеличили производство артиллерийских взрывателей, которых тогда очень не хватало, а на подвоз их Ленинградский фронт не мог рассчитывать. Для этой цели использовали имевшийся технологический брак, доведя его до кондиции. Перестроили и оснастили новым оборудованием отдельные цехи. Перестройка производства имела далеко идущие последствия: завод стал выпускать взрыватели в таком количестве, что не только полностью обеспечил Ленинградский фронт, но и десятками тысяч направлял их через Ладогу на другие фронты.
      Производством боеприпасов в Ленинграде занималось более 100 предприятий. К этому делу привлекли многие предприятия и организации, весьма далекие в прошлом от этого специфического дела. Причем отдельные организации начинали заниматься этим по собственной инициативе - приходили в партийные, советские и военные органы с соответствующими предложениями. Научные работники ленинградских вузов, пересмотрев тематику своих исследований, полностью подчинили ее нуждам фронта. Мастерские и лаборатории институтов приспособили для выпуска оборонной продукции.
      С начала войны и до снятия блокады ленинградцы дали фронту более 7,5 миллиона артиллерийских снарядов и мин, а всего за время войны промышленность города выпустила около 10 миллионов снарядов и мин, большое количество авиабомб, реактивных снарядов, миллионы ручных гранат, инженерных мин и других боеприпасов. В этих цифрах - величие трудового подвига города-героя на Неве!
      Из Ленинграда был эвакуирован старейший капсюльный завод, который удалось вывезти лишь частично. Предполагалось отправить в глубь страны на площадку нового строящегося завода 20-25 тридцативагонных эшелонов с эвакуируемым оборудованием, рабочими и их семьями. Однако события развивались столь стремительно, что до наступления блокады отправили только четыре эшелона, из которых на место прибыло три. Четвертый, загруженный остродефицитными материалами и инструментом, был захвачен немцами.
      На новом месте не было ни одного готового здания. А через пять дней после прибытия эшелонов на завод поступила телеграмма, в которой сообщался план выпуска продукции. Для его выполнения требовалось не менее двух с половиной тысяч рабочих и немедленный ввод в эксплуатацию строящихся цехов.
      Для нормальной работы капсюльного завода необходимо около двух тысяч наименований самых различных материалов. Они остались в эшелоне, захваченном гитлеровцами. Пришлось начинать с нуля - завозить эти материалы со всех концов страны и устанавливать связи со множеством предприятий-поставщиков. В первую очередь создали цехи по изготовлению и монтажу нестандартного оборудования и ремонтно-строительный цех. Весь монтаж завода провели своими силами и в короткий срок. Командиры производства учились сами и учили людей. Преодолевая все трудности, первым выдал образцы изделий коллектив цеха, возглавляемого В. А. Васильевым, а затем коллектив смены мастера Е. М. Прокопенко сдал готовую партию боевой продукции военному представителю.
      В этих условиях важную роль сыграл созданный на заводе научно-исследовательский отдел, который выполнил совместно с производственными цехами ряд работ по замене дефицитных материалов и по совершенствованию технологических процессов. Применили групповое прессование одновременно 50 капсюлей-детонаторов для запалов к ручным гранатам на мощных масляных прессах. Капсюли-детонаторы другого типа прессовали сразу по 84 штуки на мощных механических прессах. Завершающие операции в обоих случаях механизировали. Количество одновременно прессуемых патронных капсюлей-воспламенителей увеличили вдвое. Создали высокопроизводительное поточное производство пиропатронов для реактивных снарядов. Завод быстро набирал темпы, организовав выпуск продукции по часовому графику, и вскоре вышел в число передовых предприятий отрасли.
      Принимались энергичные меры для наращивания выпуска основного взрывчатого вещества - тротила. На заводах быстро осваивали научный "задел" в интенсификации процесса получения тротила, созданный в предвоенные годы. Группе специалистов старейшего завода взрывчатых веществ, директором которого был А. Я. Быков, присудили Государственную премию за коренное усовершенствование метода приготовления тротила и резкое увеличение его выпуска. Однако на протяжении всей войны при производстве тротила ощущался острый недостаток толуола, азотной и серной кислот, кальцинированной соды и каустика, а также ряда других необходимых химических продуктов. Поэтому мощности тротиловых производств не были загружены полностью, а выпуск тротила определялся поставками сырья. И хотя в целом выпуск его возрос, получаемое количество тротила не обеспечивало потребности снаряжательных заводов и действующей армии.
      Важную роль сыграли новые мощные взрывчатые составы, полученные на основе флегматизированного гексогена инженером Е. Г. Лединым еще в 1940 году. В свое время он разработал и рецептуру взрывчатых составов, а также технологию флегматизации гексогена с целью снижения его чувствительности к ударам. Всесторонние лабораторные исследования и испытания стрельбой показали, что по мощности гексоген более чем в два раза превосходит тротил и, кроме того, отличается высокой зажигательной способностью.
      В дни битвы за Москву, 7 декабря 1941 года, у председателя Государственного Комитета Обороны И. В. Сталина состоялось совещание, на котором Е. Г. Ледин доложил о разработанных им мощных взрывчатых составах на основе гексогена. Совещание признало исключительную необходимость применения новой "гексогеновой" взрывчатки в бронебойно-зажигательных снарядах, в снарядах для авиационных пушек, а также в фугасных авиабомбах. ГКО принял несколько постановлений, предусматривавших создание производств гексогена и взрывчатых составов на его основе. Началось строительство и оборудование снаряжательных цехов. Проводились государственные испытания боеприпасов, снаряженных новой мощной взрывчаткой. Е. Г. Ледин возглавил созданное Специальное экспериментально-производственное бюро, в котором разрабатывали технологию изготовления полученных им новых взрывчатых веществ.
      Государственная комиссия под председательством командующего артиллерией Красной Армии генерал-полковника артиллерии Н. Н. Воронова признала высокую эффективность и надежное зажигательное действие бронебойных снарядов с составом на основе гексогена. В феврале 1942 года вышло специальное решение ГКО о принятии новых составов на вооружение и о плане поставок боеприпасов, снаряженных этими составами.
      Производство гексогена в 1942 году увеличилось в десять раз по сравнению с 1941 годом, а в следующем - почти в полтора раза против этого выпуска и оставалось на таком уровне и в 1944 году. Во второй половине 1942 года снаряды противотанковых, авиационных и морских пушек, снаряженные новыми мощными гексогенсодержащими взрывчатыми веществами, стали поступать в действующую армию во все возраставших количествах. С декабря 1941 года по август 1943 года заводы освоили производство более 12 видов артиллерийских боеприпасов с новыми мощными взрывчатыми веществами. К концу 1942 года все снаряды танковой, противотанковой артиллерии и авиационных пушек поставлялись только в снаряжении мощными гексогенсодержащими составами.
      Успех этого дела в трудные военные годы был обеспечен героическими усилиями коллектива Специального экспериментально-производственного бюро, руководимого инженер-капитаном Е. Г. Лединым, многих работников заводов, НИИ и КБ, военных представителей. За разработку нового вида взрывчатого вещества Е. Г. Ледину и его ближайшим помощникам была присуждена Государственная премия.
      Промышленность взрывчатых веществ и снаряжения боеприпасов с началом войны быстро перешла на технологию, технические условия и рецептуры военного времени. Стали применять, например, маслянистый тротил с пониженной температурой плавления, менее стойкие, но более удобные в производстве антикоррозийные покрытия наружной поверхности изделий, окраску боеприпасов производили всего один раз, авиабомбы и реактивные снаряды вообще не окрашивали. Все эти "послабления", не сказывавшиеся отрицательно на боевом применении боеприпасов, позволили значительно увеличить их выпуск.
      Важнейшим и неотложным делом стало с началом войны завершение строительства и пуск в эксплуатацию крупнейшего завода по производству баллиститных порохов. Преимущества балл петитного пороха перед пироксилиновым, использовавшегося в основном в патронном производстве, заключались в таких его качествах, которые нужны были боеприпасам, применявшимся прежде всего в реактивной, зенитной и морской артиллерии, а также в минометах. Они не признавали других порохов. И что было еще очень важно, баллиститный порох отличался быстротой изготовления, тогда как производство пироксилиновых порохов занимало сравнительно много времени - от недели до месяца.
      Гитлеровская Германия обладала значительными ресурсами баллиститных порохов, что дало ей на первых порах "перевес" в изготовлении некоторых артиллерийских и минометных выстрелов. А оба имевшихся в нашей стране небольших производства баллиститных порохов эвакуировали. Заряды для минометов и реактивных снарядов в этот период выпускали только мастерские научно-исследовательского института, директором которого был А. П. Закощиков, и небольшой вновь созданный завод, располагавшийся в прифронтовой зоне. В качестве временной меры на заводе, руководимом А. П. Якушевым, в особом техническом бюро под руководством Н. П. Путимцева разработали к декабрю 1941 года ракетные заряды из суррогатных пироксилиновых порохов с примесью окислителей. Изготовляли их на оборудовании заводов пироксилиновых порохов. Это позволило частично ликвидировать образовавшуюся в 1941-1942 годах диспропорцию между производством реактивных снарядов и пороховых зарядов к ним. Однако качество суррогатных пироксилиновых зарядов оказалось ниже, чем у зарядов из баллиститных порохов, велик был процент брака, поэтому после создания мощностей по баллиститным порохам производство суррогатированных пироксилиновых порохов прекратили.
      В первые месяцы войны основная нагрузка по изготовлению порохов легла на заводы, директорами которых работали А. П. Якушев, Б. Л. Горский и Н. Е. Стрельцов. В связи с таким кризисным положением пороховой промышленности принимались самые энергичные меры для интенсификации технологических процессов на действующих трех заводах. Одновременно шла напряженная, героическая работа по срочному восстановлению эвакуированных заводов и строительству новых.
      Однажды Д. Ф. Устинов вызвал меня и сказал, что надо помочь строящемуся на Урале большому заводу порохов станками. Дело, как он выразился, "архиважное" и "архисрочное". Я позвонил директору завода и выяснил, какие нужны станки. Оказалось, что изготовить их не так сложно, и это задание быстро выполнили.
      Завод на Урале и должен был стать крупнейшим производством баллиститных порохов, в которых мы так в то время нуждались. Пытаясь ликвидировать кризисное положение в обеспечении ракетной артиллерии зарядами из баллиститных порохов, правительство обязало завершить строительство и пустить в эксплуатацию первую очередь Уральского завода к 1 ноября 1941 года. Окончание строительства, монтаж сложного оборудования и коммуникаций, пуск цехов в эксплуатацию были связаны с огромными трудностями и требовали смелого решения многих сложных технических и производственных вопросов. Надо было изыскать недостающие материалы и оборудование, внести изменения в проекты, составленные еще до войны, чтобы учесть в них последние достижения науки и техники. Одновременно готовились кадры рабочих-технологов для сложной, тяжелой и опасной работы на всех фазах порохового производства - от нитрации до выпуска готовых зарядов.
      Большой объем работ по созданию и уточнению проектной документации выполнила бригада молодых инженеров проектного института во главе с главным инженером проекта завода М. В. Лихушиным. В период строительства и пуска цехов значительной была помощь проектировщикам, строителям и производственникам коллектива Особого технического бюро, руководимого М. И. Левичеком. Ветеран отечественного пороходелия и крупный знаток проектного дела В. А. Лясовский, известный специалист в области производства нитроглицерина и пороховой массы из него Б. И. Пашков и другие инженеры многое сделали для успешного пуска и освоения цехов, обучения рабочих-аппаратчиков, обеспечения бесперебойной работы зарядных мастерских, организации центральной заводской лаборатории и испытательной станции.